Романы-глыбы на сцене – дело многотрудное, в нашем же случае спектакль был обозначен как «сценическая версия», и это, пожалуй, правильно. Зала Епанчиных, съемные комнаты Иволгиных, белые постель, где покоится тело Настасьи Филипповны (Полина Долинская), красный свет – символ жертвенности, жертвы, страстей. Надломленный Шнитке и очищающий Бах.

В дома, квартиры, пропитанные наживой, деньгами, интригами (хорош Ганя Иволгин Игнатия Кузнецова) приходит князь Лев Мышкин (Александр Дривень), убедительная победа актера. Его князь и впрямь нездешний (из далекой Швейцарии!), со странностями, как это кажется всем персонажам, в чем-то нелепый (тоже со стороны), но проницательный по части причин поступков других. Он пытается спасти, правда, тщетно Настасью Филипповну, она всё же ему дороже капризной и своенравной Аглаи (Варвара Шаталова), в разнузданном разгулом Парфене Рогожине (Александр Волков) чувствует связь с собою – их «роднит» Настасья Филипповна, одна беда на двоих. Его сложно понимают и принимают, но в душе каждого он остается с добром.

Марина Абрамова, Музыкальные сезоны, 31 января 2022 года

https://musicseasons.org/nezdeshnij/

В Малом театре с большим успехом прошла премьера спектакля «Идиот» в постановке Андрея Житинкина. Мы попросили известного режиссера рассказать о своей новой работе, об отношении к роману Достоевского и его сценической трактовке.

- Андрей Альбертович, почему Вы выбрали именно этот роман классика?

- Из всех произведений Достоевского мне ближе всего «Идиот». Это самый чувственный роман. В нем очень много любви, а все «преступления и наказания» оставлены на потом. Мы видим не только любовный треугольник Рогожин – Настасья Филипповна – Мышкин. В этой фигуре гораздо больше углов, потому что есть еще Аглая и другие персонажи, связанные романтическими чувствами. Мышкин как комета появился и всех обжег, и все поменялись. Мне очень приятно, что мы выпустили спектакль по Достоевскому. Интересно, что у многих есть ощущение, что роман «Идиот» заканчивается на сцене, когда Настасья Филипповна бросает деньги в камин – как в экранизации Ивана Пырьева. В нашем спектакле мы оставили все ключевые сцены книги, включая свидание Мышкина и Аглаи, ночь у трупа Настасьи Филипповны и сделали просто космический финал. В зале ахают, вздрагивают, кто-то плачет.

- Коллизии романа Достоевского перекликаются с современным днем?

- Достоевский актуален, потому что сейчас все упирается в деньги. И наш спектакль начинается со сцены покупки Настасьи Филипповны. Тоцкий, которого играет Валерий Афанасьев, и Епанчин в исполнении Бориса Невзорова, как два мафиози, предлагают Настасье Филипповне 75 тысяч отступного. Деньги, красота, любовь, страсть – все сходится в судьбе этой женщины, на руку и сердце которой претендуют и Ганя, и Рогожин, и Мышкин. Сейчас ведь тоже все покупается, и огромное количество девчонок мечтает поймать олигарха. Или олигархи думают: раз у них есть деньги, они могут купить любовь, счастье. Но мы знаем, что даже у самых удачливых и богатых людей бездна проблем. И наш спектакль бьет в сегодняшний нерв.

- В спектакле звучит музыка Баха и Шнитке. Масштаб этих композиторов соразмерен гению Достоевского?

- Я сам всегда делаю музыкальное оформление для сценической версии прозы. Это авторский жест и авторский театр. Для меня очень важен масштаб Баха. И Достоевский, конечно, слышал орган, когда он был за рубежом, в Швейцарии, в Германии. Шнитке – сам немного Мышкин. У него тоже бывали нервные болезни, он иногда терял сознание. Мы были знакомы, и я видел: какой это странный человек. Шнитке жил в мире музыки, в своем космосе. Он был похож на какую-то птицу. У него была странная шея, необычный поворот головы, он был весь в себе. Нам было важно, чтобы в спектакле звучала завораживающая музыка.

- Ваше сотрудничество с Малым театром развивается успешно?

- Да. Малый театр позволяет делать прекрасную сценографию. Когда зрители покупают дорогие билеты, они должны увидеть великолепные декорации, превосходные костюмы, услышать замечательный звук, оценить талантливую актерскую игру. В Малом театре – прекрасная труппа. Старшее поколение актеров помогает молодым. Нет дистанции, нет разрыва поколений. И есть яркие молодые актеры, которым абсолютно не безразлично, что происходит в театре. Для многих, особенно начинающих актеров – сегодня важнее кино, шоу, эфиры. Актеры Малого театра тоже снимаются. Но главным для них является театр. И они прилетают из любой экспедиции, со съемок, никто никогда не пропускает свои спектакли. В «Идиоте» Мышкина играет Александр Дривень, Настасью Филипповну – Полина Долинская, а Рогожина – Александр Волков. Для молодых актеров Малого театра, конечно, такие роли – это строчка в биографии.

- Вы часто сидите в зале во время спектакля. Все держите под контролем?

- Обязательно. Актеры, которые работали со мной, от великих до молодых, они знают: я спектакли не бросаю. В Малом театре сохраняют искусство перевоплощения. При этом контроль режиссера обязателен. Я вообще считаю, это даже мое кредо, что режиссер – это диктатор. Другое дело – какой? Бывает жесткий как Товстоногов. А я – бархатный диктатор. Я обязательно помогу актеру, никто не отменял власти режиссера. Иначе спектакль может как червяк уползти в другую сторону. Актеры Малого театра всегда ждут, что я зайду за кулисы и что-то им скажу.

- Вы также следите за реакцией публики?

- Мне очень важно чувствовать дыхание зала. Открою такой секрет. У Мейерхольда в штатном расписании был человек, который сидел на каждом спектакле с карандашиком и записывал реакцию публики: где засмеялись, где кашляли, где заплакали. Просто фиксировал как летописец. И утром он приходил к Мейерхольду в кабинет и приносил рапортичку. Мейерхольд просматривал как шел спектакль, словно видел кардиограмму. А в моем случае я сам такую кардиограмму снимаю. Я понимаю: куда движется спектакль, и отвечаю за все.

- В пандемию люди соскучились по живому искусству, устали от карантинов, стремятся ходить в театр?

- Мне кажется, что все вдруг поняли: как нужен театр. Театр не умрет по определению. Он вечен. Человечество должно видеть себя со стороны, иметь эту эмоциональную отдушину. После реконструкции Малый театр выглядит потрясающе. И люди рассматривают антикварные люстры, белые двери с золотыми ручками. Им нравится, что много света, что рядом сидит живой теплый человек. Пандемия высветила очень многие вещи: как необходимо людям общаться с себе подобными. Как хочется красиво одеться и пойти на спектакль, увидеть незнакомых людей, приветливо улыбнуться, следить за актерской игрой, обменяться впечатлениями. Сейчас все рванули в театр – и это замечательно.

- Для Вас важны отзывы зрителей?

- Недавно после спектакля ко мне подошла одна женщина, схватила меня за рукав и сказала потрясающую фразу: «Вы знаете, что я специально вакцинировалась, чтобы попасть на вашу премьеру «Идиота» в Малый театр». Я удивился и подумал: «Вот это любовь к искусству!» Она вакцинировалась ради спектакля, ради Достоевского, ради Житинкина. Я во многих странах работал. И могу сказать, что там более холодный зритель. А наш русский зритель уникален.

Беседовала Татьяна Медведева, Реальная Россия, 28 января 2022 года

В год двухсотлетнего юбилея Фёдора Михайловича Достоевского огромное количество театров выпустили спектакли, литературной основой которых стали произведения писателя. Не стал исключением и Государственный академический Малый театр России, в котором под конец уходящего 2021 года представили новую постановку режиссера Андрея Житинкина по роману «Идиот».

В этой сценической версии присутствует всё то, за что зрители любят классический театр: бережное обращение с текстом романа, великолепная игра актеров, отсутствие перегибов, излишних, инородных элементов и опошления по ходу сюжета, красивая, гармоничная, в меру монументальная сценография, деликатное музыкальное сопровождение, историческая достоверность образов, манер и речи героев, а также их костюмов. Классический, выдержанный, выверенный, но лишенный банальностей и знакомых штампов, – таким предстает перед зрителем новый «Идиот» в Малом театре.

История князя Мышкина в авторской интерпретации Андрея Житинкина – это урок милосердия, сеанс терапевтического сострадания и сопереживания, такой целительный и необходимый сегодняшнему зрителю. Благодаря особому подходу к работе над постановкой (так, в спектакле существенно сокращены сцены из второй и третьей части романа), в «Идиоте» версии Малого театра перенесены акценты с вопросов материального характера и взаимоотношений героев по поводу денег, наследства, долгов, приданого (хотя они также присутствуют в количестве, необходимом для раскрытия авторского замысла) – на нравственные составляющие отношений действующих лиц, их переживания и духовную связь. Без ущерба оригинальному содержанию романа, в спектакле задействованы полторы дюжины персонажей, да и то, едва половина из них являются истинно сюжетообразующими. Тем не менее, режиссерской проработке подвергнуты практически все герои, появляющиеся на сцене. Лично мне такое авторское переосмысление пришлось по душе и показалось логичным, а все персонажи- как будто имеющими продолжение где-то в засценической жизни, и вместе с тем очень целостными, объемными.

Князь Мышкин (Александр Дривень) – «чистая душа», бесхитростный, но проницательный и располагающий к себе буквально каждого. Будто не от мира сего, он довольно успешно вливается в светское общество Петербурга после своего возвращения в Россию из Швейцарии, где проходил лечение от душевной болезни. Лишенный лицемерия, воспитанный, хорошо образованный, он представляет собой практически идеал молодого мужчины, не достижимый для остальных – благодаря человечности, открытому сердцу и бескорыстности. Несмотря на периодические насмешки со стороны семейства Епанчиных, Рогожина, Настасьи Филипповны…- словом, буквально каждого, несмотря на своим штиблетишки (надо заметить, отменные, на красные носки, гармонирующие с красным сачком,- и это в Петербурге в ноябре месяце!), – князь Лев Николаевич обладает необъяснимым магнетизмом и очарованием незаурядной личности, что вскоре осознают все вокруг.

Пожалуй, в этом «Идиоте» нет ни одного подлеца – будто урок милосердия создатели спектакли начали с самих себя, облагородив каждый персонаж. Любой из героев, кто мог бы вызвать негодование, по-своему заслуживает жалость и какое-то снисхождение. Здесь каждый – заложник обстоятельств, образа жизни и условностей, принятых в обществе за норму поведения или приличия. Парфён Рогожин (Александр Волков) – отчаянный, поглощенной страстями и болезненной любовью к Настасье Филипповне. Не от счастливой жизни проводит он каждый свой день в кутеже, наотмашь, как в последний раз. Пройдоха Лебедев (Александр Вершинин), который в погоне за звонкой монетой то расшаркивается перед Мышкиным, то увязывается за Рогожиным, – оказывается не таким уж безнадежным и циничным человеком, в конце концов, проявив заботу за князем, когда тот в ней нуждался. Ардалион Александрович Иволгин (Александр Клюквин), появление которого (вот уж удивительно!),- по ходу спектакля связано с ощущением непременно какого-то праздника или сюрприза, – и вовсе похож больше не на безобразного алкоголика, чье поведение бросает тень позора на всё семейство, а на капризного ребёнка, эдакого взбалмошного здоровячка, которого одели в парадную форму к приходу гостей и попросили рассказать забавную нелепицу. В семействе Иволгиных чувствует и коллективный драматизм, и персональная надломленность судьбы каждого, и общая тягостная обреченность на бесславное будущее, тем не менее, отторжения не вызывает никто, даже Ганя, в котором кипят страсть, отчаяние и злость. Гаврила Ардалионыч (Игнатий Кузнецов) – молодой человек скромных талантов и не блестящего ума, прекрасно осознающий свое положение, как материальное, так и социальное. Его самого тяготит возможная предстоящая свадьба с Настасьей Филипповной, но положение и протекция генерала Епанчина обязывают действовать не по велению сердца (а оно выбирает Аглаю Епанчину), а сообразно неприглядным обстоятельствам. Семья Епанчиных – образец классических ценностей и уклада жизни своего времени: богатый дом, уважение в обществе, дочери – благородные девицы, милейшие создания, среди которых, однако, Аглая (Варвара Шаталова), затянутая в водоворот дурных событий и увлеченная князем, – обладает не столь ангельским характером и чистой душой, как может показаться на первый взгляд.

Среди всех задействованных персонажей одна только Настасья Филипповна (Полина Долинская) обладает какой-то поистине разрушительной силой: женщина-ураган, надменная, насмешливая, одним своим присутствием вгоняет окружающих то в гнев, то в трепет, то в ужас, одной своей как бы случайно брошенной фразой – ломает судьбы и перечеркивает будущее (как в случае с Радомским). Страдающая жертва, она так же заставляет страдать и сомневаться каждого, с кем ее сводит жизнь, всякого она оставляет униженным и уязвленным, осыпая его издёвками.

В сюжетной основе спектакля – треугольник болезненных взаимоотношений между Настасьей Филипповной, Рогожиным и Мышкиным (после того, как Ганя выбыл из предсвадебной гонки), с робкими попытками Аглаи Епанчиной вмешаться и обратить на себя внимание князя, вызвать у него хотя бы толику любви к себе. Едва ли этот треугольник можно назвать любовным, хотя любовь – выстраданная или внезапно обретенная – там все же присутствует: у Рогожина она замешана на страсти и отчаянии, у князя рождена из сострадания («Ведь она…такая несчастная!»), к самой же Настасье Филипповне любовь приходит в виде дара свыше или прозрения. Пребывая в постоянном смятении, она помыкает то князем, то Рогожиным, как марионетками, подчиняя их жизни своим переменчивым желаниям и сиюминутным прихотям.

Несмотря на режиссерское переосмысление текста и существенное сокращение сцен из романа, в спектакле много связующих нитей с литературной основой и много символизма. Так, картина «Мёртвый Христос в гробу» Ганса Гольбейна Младшего, копия которого висит в доме Рогожина в Петербурге (полотно, которое произвело неизгладимое впечатление на самого Достоевского, настолько сильное, что после осмотра на выставке в Базеле с ним от переживаний чуть не случился приступ), процитирована в спектакле: буквально в таком же виде, как Христос изображен на картине, Мышкин находит Рогожина в начале второго акта, только накрытого простынёй, отдыхающего с книгой, у себя в доме. Садовый нож, который Парфён использует в качестве закладки, – и есть то самое чеховское ружьё, которое решает исход судьбы героев в конце повествования. Свадебное платье, в котором Настасья Филипповна является в сне Мышкину, похоже на саван и будто является предзнаменованием скорой смерти.

Музыка Альфреда Шнитке и Баха служит прекрасным обрамлением спектакля: буквально пара мелодий подсвечивают глубину эмоциональных акцентов, повышая градус драматизма там, где следует, – однако, с умеренностью, необходимой чтобы не переврать чувства и не превратить эпизод в фарс (как в сцене объяснений княза и Рогожина, когда у Мышкина, в момент наивысшего и волнения случается приступ и он, подкошенный недугом, оказывается на руках у Парфёна,- и тут на мгновение зритель видит оммаж на «Пьету» Микеланджело). Визуальные приемы вместе с музыкой будто постоянно возвращают к мысли о страдании и скорби и князя, и Рогожина – никто не счастлив, никто не находится в покое, пока жив, а после обмена крестами они обязаны испить горькую чашу испытаний на двоих.

Хорошо знакомая зрителям литературная основа спектакля снова поднимает вереницу вопросов философского толка. Может ли в подобном обществе, пропитанном лицемерием и жаждой наживы, в сложившихся обстоятельствах уживаться «чистая душа», такой порядочный человек, как Мышкин – такой же милосердный? Существует ли искренняя любовь, без оглядки на положение и деньги? Может ли человек, прошедший испытания тяжелыми жизненными обстоятельствами, обрести счастье и покой? Куда может привести всепоглощающая страсть? Может ли любовь победить смерть?

Алена Азаренко

http://localdramaqueen.moscow/2022/01/malytheatre-...

В Малом театре состоялась премьера спектакля «Идиот» в постановке Андрея Житинкина.

Режиссер сохранил все узловые моменты романа Достоевского и подчеркнул актуальность коллизий, в которые попадают главные герои. Их все время бросает в крайности: от любви к ревности, от жертвенности к эгоизму, от бедности к богатству.

Достоевский как никто умел показать одержимость страстью. Также его всегда волновала проблема светлого начала в человеке и поиск «положительного героя». Писатель находит свой идеал в князе Мышкине – эпилептике с душой ребенка, которого другие персонажи часто называют «идиотом», но при этом проникаются к нему симпатией. Происходит и вовсе невероятное: первые красавицы – Настасья Филипповна и Аглая – начинают соперничать между собой за сердце князя. Их привлекает его рыцарство, его благородство – редчайшие качества в кругу таких как Тоцкий, Фердыщенко, Лебедев и Рогожин. Идол этих людей – деньги. Те, у кого их нет, готовы пойти на любые сделки с совестью, лишь бы разбогатеть. Те, у кого они есть – считают, что им все позволено. И вот Тоцкий дает своей содержанке Настасье Филипповне – 75 тысяч, чтобы освободиться от нее. Ганя Иволгин готов взять в жены «чужую любовницу» ради ее приданного, хотя сам влюблен в Аглаю. Рогожин привозит 100 тысяч Настасье Филипповне, чтобы перекупить ее и забрать себе. И только князь Мышкин делает ей предложение, потому что хочет спасти любимую из этого ада.

Одна из сильнейших сцен спектакля – когда Рогожин и Мышкин обмениваются крестами и братаются, уступая друг другу Настасью Филипповну, но проходит мгновение и Рогожин бросается с ножом на своего соперника. К счастью, Проведение хранит князя – Рогожин не наносит удара, но у Мышкина случается приступ падучей. Эпилептик с душой ребенка не создан для таких потрясений. Судьба словно дает героям шанс – одуматься, удержаться от преступного шага. Но нож уже занесен, и Рогожин убьет ту, которую желает больше всего на свете…

В спектакле удалось создать очень слаженный актерский ансамбль. Главные роли отданы молодым артистам труппы Малого театра. Князь Мышкин в исполнении Александра Дривеня чем-то напоминает Человека дождя Дастина Хоффмана. В нем есть замедленность и «погруженность в себя», на его лице играет добрая улыбка, он иногда немного неадекватен – приезжает в Россию из Швейцарии в летних штиблетах, в красных носках, прихватив с собой смешной сачок для ловли бабочек. Когда князь заболевает у него на голове появляется черная шапочка с завязками – подчеркивающая, что он «младенец умом». Получив миллионное наследство, Мышкин может позволить себе дорогую модную одежду и жить на широкую ногу. Но при этом его манеры и стиль поведения ничуть не меняются: другой бы стал превозноситься, подчеркивать свою значимость, а князь – все так же прост и скромен.

Настасья Филипповна (актриса Полина Долинская) – роковая красотка с нежной, но уязвленной душой. Тоцкий (актер Валерий Афанасьев), соблазнивший ее и сделавший содержанкой, что-то надломил в ее психике. Она не способна обрести женское счастье: ни со спокойным Мышкиным, ни с ревнивым Рогожиным, ни с деловым Ганей. Ей остается мучить себя и упиваться властью над мужчинами. Но эта слишком опасная игра в конечном итоге сгубит ее.

Рогожин в исполнении Александра Волкова – это человек, сгорающий от ревности. Актер избегает слишком броского выражения страсти. Его герой все держит в себе, словно балансируя между светом и тьмой. Он смог остановиться, когда хотел убить князя Мышкина. И не смог совладать с собой, когда решился зарезать Настасью Филипповну. И сделал это как-то тихо и буднично, так что и крови почти не было – в самое сердце попал. И ужас совершенного злодеяния ему еще предстоит осознать.

Трем главным героям, которые подчеркнуто одиноки и неприкаянны, в спектакле противопоставлены два семейства.

В семье генерала Епанчина – три дочери красавицы, нежно привязанные друг к другу. Особенно хороша Аглая (Варвара Шаталова) – в ней цветущая прелесть сочетается со своенравием. Генеральша Епанчина (Людмила Полякова) старается все «держать под контролем». Но ее муж (Борис Невзоров) свободное время предпочитает проводить в компании Настасьи Филипповны и даже дарит роковой красотке дорогой жемчуг. Несмотря на эти маленькие шалости генерала, его семья – это островок благоденствия, уюта и патриархальности.

Семья генерала Иволгина ­– живет небогато, но со своими представлениями о порядочности и честности. С этими достойными людьми могла бы породниться Настасья Филипповна, став женой Гани. Но для привыкшей к роскоши содержанки такой неравный брак – унижение и мука. Ее откровенно смешит эта ситуация, особенно забавным кажется глава семейства – обедневший, но любящий хвастать генерал Иволгин. Его искрометно сыграл Александр Клюквин.

Князь Мышкин, Рогожин и Настасья Филипповна оказались не созданными для тихой размеренной жизни, для семейной прозы. Но блуждание в любовных многоугольниках, в «лабиринтах страсти» принесло их душам только опустошение.

Сценография спектакля выстроена с учетом динамичного, захватывающего сюжета. Роскошные апартаменты у Епанчиных, меблированные комнаты у Иволгиных, купеческая обстановка в доме Рогожина – переданы яркими деталями интерьера. Одна из самых красивых и светлых сцен – свидание Мышкина и Аглаи в парке. Князь засыпает на лавочке. И ему снится Настасья Филипповна в подвенечном платье, а потом наяву появляется Аглая. Все действие происходит на лоне природы, и в то же время условные стволы деревьев напоминают трубы органа. И это не случайно – в постановке звучит музыка Баха и Шнитке. Она эмоционально усиливает и одухотворенность князя Мышкина, и трагизм страстей героев Достоевского.

Татьяна Медведева, Реальная Россия, 12 января 2022

http://rusnewsday.ru/index.php/kultura/item/9404-s...

В Малом театре состоялась премьера спектакля “Идиот” по одному из самых мощных романов Федора Достоевского. Режиссер-постановщик Малого театра, народный артист России Андрей Житинкин поделился своими тайными мотивами, подвигнувшими его на этот рискованный шаг…

– 2021 год ЮНЕСКО был объявлен годом Достоевского и приурочен к 200-летию со дня рождения писателя. Вы поставили в Малом театре свою сценическую версию романа «Идиот». Почему именно этот роман сегодня показался вам актуальным?

– Потому что, как это ни парадоксально, но это самый популярный русский автор на западе, даже популярнее Чехова и Льва Толстого. Для зрителя западного Достоевский – это подчас фантастический криминальный сюжет, человеческие страсти и феномен русской души.

– «Идиот» имеет множество сценических, кино- и телеверсий. Конкуренция вас не пугает?

– Мне показалось, что настало время обратиться к самому яркому роману Достоевского «Идиот». Все до сих пор очень хорошо помнят версии Пырьева, Товстоногова, но в Малом театре никогда не было полноценной версии этого романа. Ермолова играла монологи Настасьи Филипповны, но такого масштабного прочтения романа не было.

Мне показалось, что сейчас это актуально, потому что сюжет постоянно крутится вокруг двух вещей – это любовь и деньги. Что может быть выше любви и почему любовь, в итоге, побеждает даже смерть. В нашей версии не будет никакого мрака. Я постарался сделать спектакль с трагическим, но светлым Достоевским. И на нашей первой встрече с актерами я сказал свою любимую фразу Цветаевой: «Творению предпочитаю творца…» И чтобы понять, что такое «Идиот», надо вспомнить, что у Федора Михайловича были те же самые симптомы болезни, что и у Мышкина, огромные куски романа – это его автобиография.

– Ваш спектакль не только о любви и деньгах. Он еще и о свободе. Это так?

– У нас в спектакле вопрос денег и возможности продавать любовь, торговать любовью, все эти мотивы невероятно бьют в сегодняшний день. Я уже не говорю о том, что Достоевский оставил гениальное завещание, сказав, что каждый человек, который захочет взять мои произведения, должен сделать свою версию… И это, с моей точки зрения, правильно, потому Достоевский подарил другим поколениям творческую свободу. Вот Виктор Розов в свое время взял один мотив из романа «Братья Карамазовы» и написал пьесу «Брат Алеша» и это был замечательный спектакль Анатолия Эфроса. Сейчас есть мюзиклы и так далее. Вот и мы в Малом театре предлагаем свою версию романа «Идиот». Мне было важно, чтобы Достоевский объединил и потрясающих мастеров Малого театра, народных артистов, таких как Людмила Полякова, Борис Невзоров, Александр Клюквин, Алена Охлупина, Владимир Носик, Валерий Афанасьев, Александр Вершинин. В неожиданном качестве зрители увидят и мастеров нового поколения Малого театра – Дмитрия Марина, Варвару Андрееву. Мышкин у нас Александр Дривень, Настасья Филипповна – Полина Долинская, а Рогожин – Александр Волков.

– Для вас этот спектакль все-таки не про деньги, а про любовь?

– Я считаю, что «Идиот» самый чувственный роман Достоевского. Там не любовные треугольники, там четырехугольники, пятиугольники, потому что Мышкин как комета, которая упала на Землю и обожгла всех, и все впитали его Свет. Этот спектакль яркий, с мощными энергетическими вспышками, потому что иначе сегодня и не может быть.

Елена Булова, "Мой дом Москва", 28 декабря 2021 года

https://moydom.moscow/2021/12/29/andrej-zhitinkin-...

Под занавес уходящего года в Малом театре прошла премьера спектакля «Идиот» в постановке Андрея Житинкина.

Уходящий 2021 год объявлен годом Достоевского в связи с 200-летием со дня рождения писателя. Федора Михайловича знает весь мир. Его произведения и сегодня переводят и печатают в Европе, Австралии, Америке, Японии и многих других странах.

В ряду прочих произведений Достоевского, «Идиот» — один из самых «раскрученных» романов. Ведь это произведение — и о преступлениях, и о наказаниях, и о вере, и о безверии, а, главное — оно о любви и страсти. Но, любовь и страсть, согласитесь, вещи разные. Вот об этом-то и размышляет постановщик спектакля «Идиот» народный артист России Андрей Житинкин вместе с труппой прославленного Малого театра.

…Из питерского тумана и мрака на сцене появляются два человека. Это Тоцкий и генерал Епанчин. Они обсуждают как бы им выдать замуж известную всем содержанку, красавицу Настасью Филипповну. Но сделать это надо чисто, красиво и без скандала…

Тем временем в холодном вагоне третьего класса едут в Санкт-Петербург, замерзая, три человека – болезный князь Лев Николаевич Мышкин с узелком, сачком для ловли бабочек и в летних штиблетах. Напротив – еще не получивший наследство в два миллиона рублей, на данный момент безденежный и бедный, как церковная, мышь, Парфён Рогожин. И третий — шарлатан Лебедев. Роковая встреча станет началом русской трагедии, которая покажется фарсом, потом обернется драмой, а в финале станет настоящей катастрофой для всех персонажей «Идиота».

Когда-то Чехов написал «Чайку» и сказал красивую фразу о том, что в этой пьесе будет пять пудов любви. В спектакле Андрея Житинкина по Достоевскому их не пять, и даже не семь, а много больше! Странное существо князь Мышкин переворачивает сознание и мировоззрение каждого, кто попадает в зону притяжения его личности. Он как тот самый луч света в темном царстве пошлости, алчности, безнаказанности, безверия и разврата… И свет этот называется – любовь!

Все герои «Идиота» ведут свою размеренную привычную жизнь. Тут и знающий себе цену генерал Епанчин (Борис Невзоров), и его супруга Лизавета Прокофьевна в блистательном исполнении Людмилы Поляковой. И их дочери, в особенности ревнивая и скрытная Аглая (Варвара Шаталова). И спивающийся душка Ардалион Иволгин (Александр Клюквин), и его несчастная супруга Нина Александровна (Алена Охлупина). И их сын Ганя (Игнатий Кузнецов), одержимый жаждой легких денег. Сластолюбец Афанасий Тоцкий (Валерий Афанасьев) и опустившийся на самое дно Фердыщенко в ярком исполнении Дмитрия Марина. А что уж говорить о виртуозно созданном Александром Вершининым Лебедеве, этаком «бесе из табакерки»!

У каждого из героев свои грехи, каждый о них знает… Поэтому так и неудобен человек, рядом с которым эти грехи вопиют, рядом с которым неминуемо каждый персонаж оказывается перед нравственным выбором. Кто явно, кто тайно, но они начинают понимать, что этот странный Мышкин делает их лучше, добрее, чище. Благодаря Мышкину, все, хотя бы на время, меняются. А дальше – у каждого своя судьба, свой крест. В финале герои появятся вместе, как одна большая семья, которая не сумела сберечь чего-то очень важного. А важное – это человеческая жизнь.

Достоевский – писатель, который требует от ответственных сочинителей спектакля полной отдачи. В Малом театре, в «Доме Островского», Федор Михайлович — гость, увы, не частый. Но великолепный актерский состав спектакля Андрея Житинкина в очередной раз доказывает, что «есть еще порох в пороховницах!».

Рядом с корифеями Малого мощно заявляет о себе новое поколение мастеров – Александр Дривень (князь Мышкин), Полина Долинская (Настасья Филипповна), Александр Волков (Парфён Рогожин). Этот классический треугольник движет вперед действо всей истории «Идиота». Настасья Филипповна Долинской — резка и истерична, но постепенно ее героиня обретает драматизм и лиричность. Сломленная женщина, она вдруг чувствует, что может вырваться из многолетнего ада, понимая одновременно, что ее спасение — это гибель Мышкина. Влюбленный в нее Мышкин, изо всех сил хочет спасти Настасью Филипповну от той неминуемой пропасти, к которой она приближается с каждый мгновением, но понимает, что это невозможно.

Александр Дривень очень тонко передает все страдания, нерешительность и опасения князя за все им содеянное, даже за свое появление в этом мире, где его никто не ждал. Впечатляет энергией и глубиной понимания образа и Александр Волков в роли Рогожина. Одержимый бешеной страстью Рогожин, не может отпустить Настасью Филипповну, но с Мышкиным у него существует особая духовная связь, которую он тонко чувствует. Мышкин — спасение для Рогожина. Именно поэтому в спектакле Житинкин делает акцент на обряде обмена крестами, когда Рогожин и Мышкин становятся духовными братьями, становятся одним целым.

Рогожин, спасший Мышкина от смертельного припадка, в финале сам будет биться в том же припадке, и Мышкин обнимет его и успокоит. Хотя какой уж тут покой, рядом с телом зарезанной Рогожиным Настасьи Филипповны — одной из невинных жертв, жизнь которой стала игрушкой для людей, ценящих только свое благополучие.

Несмотря на трагичный финал Достоевского, спектакль Малого театра вовсе не мрачен. Он заставляет задуматься, дает надежду, уверенность в том, что свет и во тьме светит, и надо обращаться к нему, не поддаваясь тьме, в какие бы времена мы не жили.

Елена Булова, "Московская правда", 29 декабря 2021 года

https://mospravda.ru/2021/12/29/310661/

19 декабря 2021 года на Основной сцене Малого театра состоялась премьера спектакля «Идиот» по знаменитому роману нашего национального гения Ф.М. Достоевского.

Это второе обращение Малого театра ко второму роману из «великого пятикнижия» Федора Михайловича. Первая его инсценировка на сцене Малого увидела свет рампы в 1899 году. Спектакль прошел всего 8 раз, роль Настасьи Филипповны исполнила М.Н. Ермолова.

Таким образом, премьера второго «Идиота» в Малом театре — через 122 года к 200-летию Достоевского — была знаковая, историческая. Привыкнуть к незаполненному залу в день такой премьеры невозможно, но что поделать — издержки ковидного времени…

«Вся история в этом романе замешана на любви, страстях и деньгах. Продается любовь или нет? Этим начинается сюжет. Кажется, что да. Но потом выясняется, что нет! И ради любви можно жертвовать многим, в том числе и своей жизнью. В романе страшный финал. Его очень сложно сыграть сегодня, с нынешних позиций, с современной интонацией», — сказал режиссёр-постановщик, автор сценической версии и музыкального оформления спектакля народный артист РФ А.А. Житинкин в день первой читки, 25 июня 2021 года.

Художник-постановщик — А.Ю. Шаров. Художник по свету — заслуженный работник культуры РФ А.Е. Изотов.

Музыка, декорации и костюмы сосуществуют нераздельно в пространстве поэтического театра, технологическими тонкостями которого мастерски владеет Житинкин. Питательная среда Малого театра — изначально актёрская, крепкая, «щепкинская» — очень интересно сочетается с метафорическим режиссёрским языком, соединяющим в себе любовь к традиционному психологическому реалистическому театру, вытянутую «готическую» сценографию, контрастную цветовую партитуру и музыку (И.Бах, А.Шнитке), как неотъемлемую часть драматургической ткани спектакля.

Материал вскрывается неспешно, методично погружая зрителя в сновиденческие идеи Достоевского, в его сновиденческие (сновидческие) кошмары, в пресловутый сон во сне, в метафизическое измерение поэтики Достоевского. Представьте, как говорил Эрнст Неизвестный, что вы спите и видите как в окно лезет медведь. Вы в ужасе просыпаетесь, кричите и видите, что уже два медведя, падаете в обморок, приходите в себя, а их уже пять — так нагнетает атмосферу в своих романах Достоевский. Житинкин использует для этого весь арсенал поэтического театра, целостная композиционная форма которого замечательно ложиться на этот великий русский роман. Вышло красивое, тонкое, полифоническое полотно, с бережным отношением к автору, к России.

У спектакля два послевкусия. Первое — чисто театральное — довольно быстро проходит. Второе — смысловое — ещё долго живёт в душе и греет её.

Следует отметить шедевральную работу народного артиста РФ А.В. Клюквина в роли Ардалиона Александровича Иволгина (он же читает текст от автора). Невероятно органичен и убедителен Д.А. Марин в роли Фердыщенко. Хороши народные артисты РФ Б.Г. Невзоров и Л.П. Полякова в ролях генерала Епанчина и его жены, Лизаветы Прокофьевны. Точное попадание в роль у народной артистки РФ А.И. Охлупиной (Нина Александровна, мать Гани) и заслуженной артистки РФ В.В. Андреевой (Варя, сестра Гани). Хорош народный артист РФ А.В. Вершинин в роли Лебедева. На своих местах народный артист РФ В.А. Афанасьев (Тоцкий), М.Марк (Александра), Д.С. Новосельцева (Аделаида), И.А. Кузнецов (Ганя), М.Н. Хрусталёв (Птицын), Д.М. Кривошеев (Радомский). Если по гамбургскому счёту, то чуть не дотягивают Мышкин (А.Е. Дривень), Рогожин (А.Г. Волков) и Настасья Филипповна (П.В. Долинская) с Аглаей (В.В. Шаталова). Но это дело наживное, спектаклю нужно настояться, его наиграют, премьерные швы уйдут, актёры, что называется, дойдут. В постановочном сценическом рисунке есть точки фрагментации, спектаклю есть куда и за счёт чего расти.

В череде «новаторского» буйства, «исследующего феномен русской хтони» (как принято изрекать в известной тусовке), эта работа Житинкина в Малом театре выглядит, ни много ни мало, «информационной диверсией», нарушающей победную поступь их повестки про «рашку-парашку». В наше подленькое либеральное время это подвиг подлинного русского интеллигента. «Идиот» Житинкина в Малом нужно смотреть обязательно, можно и нужно вести молодёжь, идеально для усвоения классического русского литературного произведения школьниками, без тупой чернухи, лютой зауми и русофобских подтекстов.

Не хотел упоминать, но контрапунктом этому спектаклю является, пожалуй, «Идиот» Театра Наций с Дапкунайте в роли Мышкина, которая натурально пищит как мышь весь спектакль. Ещё там есть два здоровенных мужика, один из которых почему-то «Аглая», а другой — «Настасья Филипповна». Всю эту гей-эстетику тридцатилетней свежести и грибную токсичную психоделику, весь этот некрофилиийный style с потугами на весёлость в эстетике «черной» клоунады режиссёр Диденко выдаёт почему-то за Достоевского. И так везде сейчас в «передовых» прозападных театрах, где творцы «нового искусства» с дрожью в голосе высказываются про «эту страну». «Золотую маску», называющуюся почему-то «Национальной» премией, дают в основном за подобные изыски.

Слава Богу, что существует Малый театр! — островок вменяемости в нашем бушующем театральном море. За Год Достоевского в России теперь точно не стыдно.

https://paul-kartashev.livejournal.com/2947075.htm...

В минувшее воскресенье, 19 декабря, на Исторической сцене Малого театра была представлена премьера — Андрей Житинкин воздал должное гению-юбиляру уходящего года, Федору Михайловичу Достоевскому, представив свою сценическую версию «Идиота». По нашим временам в театр ходить иногда боязно: не знаешь ведь, чем могут тебя огорошить после поднятия занавеса. Никого уже не удивил бы сегодня князь Мышкин, скачущий по сцене в нижнем белье, или Настасья Филипповна топлес, как и прочие дешевые атрибуты «современного прочтения» классики. Но нет, ничего такого в Малом вас не ждет, «Идиот» обошелся без идиотизма. Идите со спокойным сердцем. Неспокойным оно станет на спектакле.

Два часа 50 минут колоссального напряжения. Роскошные костюмы и умные мобильные декорации без излишеств, но с атмосферой (спасибо художнику-постановщику Андрею Шарову и группе профи, колдовавшей со светом и звуком). Прекрасна музыка И.С.Баха и А.Шнитке — обрамляющая сюжет и добивающая эмоционально. Да, Житинкин поставил классику, хоть и на свой лад, со своими акцентами. Тот свет, что несет в себе Мышкин, у него просто заливает сцену, отчего еще горше осознавать, как не хватает нам сегодня таких Мышкиных — чистых, неспособных ко лжи, переполненных любовью. Он свято верует, что в каждом живет хорошее, не судит, не рядит, принимает людей с открытым сердцем: Мышкин — антитеза всему нашему времени.

Мрака в спектакле нет, хотя финал предопределен безжалостным пером Достоевского. Никаких сомнений в «старой гвардии» Малого театра не возникало, и сплошь народные артисты России—В.Афанасьев, Б. Невзоров, Л. Полякова, А. Клюквин, А. Охлупина —были изумительны. Волнения были за молодых—все же Достоевский! Но Полина Долинская (Настасья Филипповна), Александр Волков (Рогожин), Игнатий Кузнецов (Ганя Иволгин), Варвара Шаталова (Аглая), Дмитрий Марин (Фердыщенко) показали очень высокий уровень игры. Про исполнителя жероли Мышкина скажем отдельно.

На премьере в образе князя появился Александр Дривень. Уже признанный и востребованный, он нередко выходит на сцену Малого, однако роль в «Идиоте» ему явно стоит занести в особый список — как новую взятую высоту актерского мастерства. Он не сыграл ее, а прожил. Тем, кто полагает, что подмостки оскудели талантами, стоит просто сходить на спектакль.

Ольга Кузьмина, «Вечерняя Москва», 21 декабря 2021 года
https://files.vm.ru/pdf/2021.12/original/61c0c1ef8...

Великий роман, непонятый герой и ещё одна трактовка — спектакль "Идиот" в Малом театре поставил Андрей Житинкин. По словам режиссёра, главное в сюжете — "страсть и деньги".

В год Достоевского Малый театр выпускает спектакль "Идиот". Опыт Марии Ермоловой, читавшей на этой сцене монологи Настасьи Филипповны не в счет. Версия театральной постановки Андрея Житинкина, он же режиссер спектакля. Уверен, что "Идиот" проявляет одну из главных проблем нашего времени.

Андрей Житинкин режиссёр, народный артист России: "Через каждые двадцать, тридцать страниц — денег, денег. Вот эта парадигма денег, она очень важна. Она необыкновенно сегодня бьет в зал. Можно ли за деньги купить любовь? И, вообще, любовь может ли быть выше смерти?"

Закутанный в шарф, в нелепой шапке Александр Дривень торопится на сцену. Актер никогда не думал, что сыграет князя Мышкина. Героя, который заставил задавать неудобные вопросы и пересмотреть собственные ценности.

Александр Дривень, актёр: "Предельная искренность и попытка понять, как эта предельная искренность может существовать сейчас, в наши дни. Возможна ли она или она тут же будет уничтожена, убита и разрушена?"

Князь Мышкин, вернувшийся после лечения в Россию, попадет в водоворот трагических событий. Встретит Рогожина, станет свидетелем его разрушительной страсти и преступления, которое разрушит жизнь всех героев.

Александр Волков признался, по натуре он Мышкин, не Рогожин. "Я его принял, но было сложно принять и понять его поступки. Но я его оправдал в себе. Потому что как убить человека? Но надо убить внутри, в себе. Понять, как ты, Саша Волков, как ты убьешь", — рассказал артист.

Полина Долинская — в роли Настасьи Филипповны. Своей героине искренне сочувствует. "Настасья Филипповна мне, наверное, не очень близка. И в этом как раз интерес, наверное. Как углубиться в эту роль и постараться найти в ней что-то от себя".

Для всех она — роковая женщина. Ее боятся, ею хотят обладать, ее покупают, дарят драгоценности и деньги. И только князь Мышкин видит в ней страдание и любовь.

Власть денег в "Идиоте" сокрушительная. И такая же сокрушительная сила страсти. Это словно про день сегодняшний. Вот только Князь Мышкин, с его способностью любить и прощать — есть ли он среди нас?

Дорогие друзья!
19 декабря на Основной сцене Малого театра состоялась премьера спектакля "Идиот" по роману Ф.М.Достоевского. Спектакль приурочен к 200-летию со дня рождения автора.

Режиссер-постановщик - народный артист России Андрей Житинкин.

В спектакле заняты: Александр Дривень (князь Мышкин), Полина Долинская (Настасья Филипповна), Александр Волков (Парфен Рогожин), Варвара Шаталова (Аглая), Игнатий Кузнецов (Ганя Иволгин), Борис Невзоров (генерал Епанчин), Людмила Полякова (генеральша Епанчина), Александр Клюквин (генерал Иволгин), Валерий Афанасьев (Тоцкий), Александр Вершинин (Лебедев), Алена Охлупина (Нина Александровна Иволгина) и другие. От души поздравляем всех участников и желаем постановке искренней зрительской любви на многие сезоны, несмолкаемых аплодисментов!

Фоторепортаж Николая Антипова

[GALLERY:598]

18 ноября отмечает день рождения народный артист России Андрей Житинкин. Не изменяя сложившейся традиции, мы позвонили имениннику, ныне — режиссеру-постановщику Государственного академического Малого театра России, и узнали, как он собирается отмечать радостный день.

— Андрей Альбертович, чем будете заниматься в день рождения? Ждете гостей?

— Поздравления будут, конечно, но я встречать этот день буду на репетиции: у меня сейчас на выпуске в Малом театре спектакль «Идиот». Этот год, как вы знаете, был объявлен ЮНЕСКО годом Достоевского, Малый театр не мог на это не откликнуться, и я счастлив, что делаю свою сценическую версию этого романа, потому что это мой любимый роман Достоевского. Он самый чувственный: если Чехов говорил о «пяти пудах любви», то тут их больше — и шесть, и семь, и сколько хотите. И тут не просто любовный треугольник, но и четырех-, и пятиугольник, ведь абсолютно все герои влюбились в Мышкина... Всех тайн Достоевского нам не открыть, но какие-то наши догадки зрители увидят. Спектакль я решил сделать красивым, в нем нет никакого мрака, это светлый Достоевский, и хотя финал, как все мы знаем, в романе страшный, я все же пытаюсь сломать существующий стереотип, что Достоевский — это нечто мрачное. Ведь побеждает все равно любовь.

— Не томите душу: Мышкин кто?!

— Терпение! Команда подобрана замечательная: это и все мои народные артисты любимые — и Борис Невзоров, и Ирина Муравьева, и Людмила Полякова, а еще Александр Клюквин, Алена Охлупина, Александр Вершинин, Дмитрий Марин. Настасью Филипповну играет Полина Долинская, Рогожина — Александр Волков. А Мышкиных у нас два: Александр Дривень и Кирилл Шварценберг. Кирилл только-только окончил Щепкинское училище, а Дривень играл у меня и в «Пиковой даме», и в «Маскараде», это молодой и очень глубокий актер.

— Подарок судьбы — сыграть Мышкина! И как сложно это...

— Достоевский, с его длинными монологами и страстями, это всегда тест на мастерство. И спектакль очень актуален. Там, например, все время говорят о деньгах, о том, можно ли купить любовь и бывает ли смерть выше любви, а в наше время многие абсолютно все измеряют деньгами. И я очень люблю ставить в спектаклях сложные вопросы, но искать ответы на них должны зрители, каждый — сам для себя.

— Но понятен ли и нужен ли Мышкин со своим внутренним светом современному зрителю?

— Он — комета: появился, обжег всех и исчез, поменяв жизнь каждого. Да, на сцене артисты в костюмах той эпохи, но ничего же не изменилось! Он в нашем циничном, неискреннем мире не просто нужен, а необходим — человек, говорящий правду, тот, при котором невозможно совершать гадости... Не пророк, а человекправда, способный снять маски со многих — мы ведь ими так закрыты, что иногда себе не принадлежим.

— Значит, утром у вас — работа. Ну а вечером?

— Вечером еще одна радость: буду читать корректуру моей новой книги «Приключения режиссера». Мне повезло, я работал со многими выдающимися актерами, и в книге я вспоминаю о них и о том, как это было. От театра не остается ничего, кроме записей спектаклей, и кажется важным сохранить то, что я помню, — как мы репетировали, говорили...

— Ну а что пожелал бы себе режиссер Андрей Житинкин?

— О, я всегда желаю себе только одного: вдохновения. Я же должен увлечь идеей артистов, сделать так, чтобы они мне поверили... Ну и еще нужно «чутье времени»: ощущение, почему эту вещь нужно поставить именно здесь и именно сейчас.

Коллектив «Вечерней Москвы» поздравляет Андрея Житинкина с днем рождения!

Ольга Кузьмина, "Вечерняя Москва", 18 ноября 2021 года

3 сентября Малый театр перед началом спектакля «Большая тройка (Ялта-45)» открыл выставку «Ключевой кадр», посвящённую 110-летию легендарного фотокорреспондента Бориса Косарева.

Всем известны фотографии Ялтинской конференции, сделанные Борисом Косаревым в Ливадийском дворце в феврале 1945 года. Будучи мастером и художником своего дела, Косарев умел не только протокольно зафиксировать ключевые детали происходящего, но и передать важность, масштаб и эмоциональную насыщенность момента. Этот дар превращал его репортажные по своему назначению кадры в художественные произведения. Закономерным стало желание Малого театра расширить исторический контекст и сопоставить сценическое осмысление Ялтинской конференции с её документальными свидетельствами, вновь напомнить зрителям о важнейших исторических событиях.

[GALLERY:585]

Выставку открыла начальник Музейно-информационного центра Малого театра Татьяна Крупенникова, которая рассказала о важности данной экспозиции для театра: «Для Малого театра такие встречи, безусловно, очень важны – мы протянули ниточку от потомков Бориса Косарева к зрителю Малого театра. Дополнили историю, которую рассказывают со сцены наши актеры, показали уникальные кадры, рассказали о жизни выдающегося человека. Мы благодарны близким Бориса Максимовича за возможность и желание не только сохранить для семейного архива, но и поделиться со зрителем реликвиями, представленными на выставке».

Внучка фотографа Мария Косарева поделилась личными воспоминаниями о знаменитом дедушке, о его пребывании в качестве фотографа на Ялтинской конференции и о том, как зародилось сотрудничество с Малым театром: «В прошлом году Малый театр выпустил премьеру – спектакль «Большая тройка (Ялта 45)», посвященный Ялтинской конференции 1945 года, на которой в качестве фотографа работал мой дедушка – заслуженный деятель культуры Борис Косарев. Поэтому к началу нового сезона родилась идея экспозиции его фотографий и личных вещей, как непосредственного свидетеля тех событий. Я бережно храню все, что связано с именем моего деда и благодарна руководству театра за поддержку данной инициативы и ее реализацию».

В завершение открытия несколько слов о спектакле «Большая тройка (Ялта-45)» на который были приглашены зрители в этот вечер, сказал режиссёр Андрей Житинкин: «История этой постановки уникальна. Не так много произведений создано на тему знаменитой конференции в Ялте, это был очень непростой для всех участников момент и именно с него мы начинаем наш спектакль».

Выставка будет работать с 3 сентября по 1 декабря 2021 г в новом Щепкинском фойе Исторической сцены Малого театра. Посетить ее смогут все зрители, пришедшие в Малый театр на спектакли.

Какую ссылку об Андрее Житинкине в Интернете ни откроешь — первая и давно приставшая характеристика: "скандальный", "модный". Правда, этот режиссер, народный артист России, уже несколько сезонов ставит спектакли в Малом театре, перейдя в иную "качественную категорию". Он работает в разных жанрах, умеет раскрыть новые грани в таланте актера и не боится острых тем.

— Андрей Альбертович, как вы сами объясняете свой переход от скандальности к традиционности?

— Любой художник эволюционирует. Я к этим градациям "скандальности" отношусь с долей иронии и даю возможность навешивать на себя любые ярлыки, потому что считаю, что зрители иногда тоньше понимают, как со временем меняется художник. А вот если говорить о режиссерских возможностях, то где бы я мог поставить такую русскую классику, как "Пиковая дама" Пушкина или "Маскарад" Лермонтова? Впервые в России мы поставили "Любовный круг" Сомерсета Моэма, где до последних своих дней главную роль играла Элина Быстрицкая.

Преимущество Малого театра — феноменальная труппа. Считается за честь работать здесь. А после недавней реконструкции он не то что не уступает Большому, он такой же императорский театр, фантастически оснащенный в техническом отношении. В Малом ставится в основном классика, хотя есть и современная драматургия. Год назад я выпустил ко Дню Победы пьесу "Большая тройка: Ялта-45″. Но из-за пандемии мы ее сыграли лишь 3 сентября, то есть моим спектаклем Малый театр открыл сезон — такое в моей практике впервые, и это было очень приятно. Получается, выпустили мы спектакль к юбилею Победы, а сыграли премьеру к юбилею окончания Второй мировой войны — 3 сентября. В пьесе три основные роли — три монстра: Сталин, Черчилль и Рузвельт. Их играют три народных артиста: Сталин — Василий Бочкарев, Черчилль — Валерий Афанасьев, Рузвельт — Владимир Носик. Я их просил играть без грима.

— Почему?

— На первой же репетиции я сказал актерам, что не надо играть монстров — это уже пожилые, несчастливые люди. Мне был важен поток сознания этих персонажей, чтобы была видна их внутренняя мотивация, чтобы они не были как бы костюмными масками. Поток сознания и темперамент мысли — это мастерство актера. Это с одной стороны. С другой — мы не претендовали на историческую достоверность, нужна была некая дистанция.

Автор пьесы, швед Лукас Свенсон, получил доступ к зарубежным архивам и стенограммам тех заседаний и написал неожиданную пьесу — зритель никогда не знал "кухню" переговоров. И наш спектакль — это художественная реконструкция исторических событий: показаны бессонные ночи, адская работа. Каждый нервничает. Это ведь уже немолодые и нездоровые люди. Рузвельт даже не доживет до Победы. Он в каталке — его поднимают офицеры, чтобы перенести и сделать знаменитую фотографию: все трое сидят на фоне Ливадийского дворца и смотрят на закат. Мы сохранили знаменитую мизансцену, и в зале сразу: "Ах!"... Зритель плачет.

— Узнаваемо.

— Они о чем-то в тот момент разговаривают, улыбаются, и потом хохочет Сталин. Мы придумали их реплики. О грустных вещах. Сталин рассказывает о своем сыне, который погиб в лагере и которого он простил — ведь сначала считал его предателем. Рузвельт — о внуках, потому что понимает, что его дни сочтены. Черчилль — о своих бедах. То есть они в этот момент не политики, а люди, которые объединены одной целью. Наверное, они тогда сделали самое главное в их жизни — остановили "коричневую чуму". Понятно, что они перекраивали карту мира, но все-таки они зафиксировали мир на земле. Мы спектакль посвятили Победе, и там есть ключевая фраза — всегда после нее аплодисменты в зале. Сталин говорит, что часто думает, что останется после него: "Нам надо хотя бы на полвека обеспечить стабильный мир на земле". И когда прошло 75 лет, мы понимаем, что полвека — это очень много.

Но мы даем возможность зрителям самим расставить акценты. В финале — постскриптум: о каждом из героев краткие справки — красивые, точные и как бы забытые вещи. Мало кто помнит, что Черчилль был лауреатом Нобелевской премии по литературе. Мало кто помнит, что единственный, кто избирался более чем на два президентских срока, — это Рузвельт. О Сталине мы говорим, что это была самая загадочная и противоречивая фигура в новейшей истории России. И знаете, зал на это реагирует спокойно. Да, у нас разные зрители, но Победа объединила всех. Хотя в нашем спектакле сюжет строится на том, что люди никак не могут договориться и каждый новый день для них — очередная катастрофа. Каждый тянет в свою сторону. Они делят земли, торгуются. Очень серьезный вопрос о Польше... Причем, наверное, так остро он никогда в драматургии не ставился. Там есть фраза о том, что польская проблема будет головной болью и в будущем. Разве не так? Вот нашего президента не пригласили на празднование освобождения Польши, а польские подростки считают, что их страну освободили американцы... Но это же неправда! И это возмутительно, потому что русские их освобождали и первыми увидели, что такое концлагерь — все это есть в спектакле. Повисает пауза, а потом народ вскакивает и хлопает...

Надо сказать, что для художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина тема войны — особая: он помнит, как артисты Малого театра на свои гонорары от концертов отправили несколько самолетов на фронт.

— И были фронтовые бригады Малого театра.

— А надпись на самолетах "Малый — фронту!" обошла все мировые агентства! Когда мы выпустили спектакль, Юрий Соломин сказал: "Мне было принципиально важно, что дети войны играют эти главные роли..." Хочу заметить: первым исполнителем роли Рузвельта был Борис Клюев. Все знали, что он болен, но он принял предложение сыграть в нашем спектакле. И поскольку Рузвельт был в кресле-каталке, Борис Клюев решил так: "Это не я себя буду плохо чувствовать, а Рузвельт" — такой актерский ход придумал для себя. А в его гримерке сидела медсестра, чтобы делать ему уколы... И 9 мая 2020 года он сыграл бы, если бы премьеру не перенесли. Для меня-то он сыграл... Вот, всего за два дня до премьеры 3 сентября он уходит... У нас на подстраховке был Владимир Носик. И первые спектакли мы посвятили памяти Бориса Клюева. Я попросил оставить его фамилию на афишах и в программках.

— В Советском Союзе года не проходило, чтобы не появлялась военная тема на сцене театра. Сейчас это большая редкость.

— Сейчас — просто по пальцам одной руки можно пересчитать, сколько театров в Москве откликнулось на эту тему. Редкость. И это грустно.

Для меня в этой пьесе самое интересное — история страстей. Каждый из них ломает голову, как перехитрить партнера. И только к финалу все они приходят к мысли о том, что, может быть, не надо хитрить. То есть надо все-таки принимать то, что делает твой партнер, даже если тебе это не нравится, надо найти компромисс и уважать позицию другого. И это очень актуально.

— Бывшие союзники навязывают нам переоценку исторических фактов — в этом контексте ваш спектакль транслирует неуважение к позиции России со стороны Запада. Как публика это воспринимает?

— Это сразу бьет! Я в зале смотрю спектакль и рад, когда родители приводят детей. Скажем, парню 13–14 лет, и он смотрит на эти события как на нечто далекое, для него это момент чистой истории, просто акт познания, но он сидит, размышляет...

— В пьесе драматургом что-то осмыслено, что-то дополнено. Плюс режиссерская трактовка и актерская работа при подаче реальной истории. Насколько вы были свободны как режиссер?

— В пьесе каждый глава государства репетирует ночью со своим референтом, прорабатывает будущее утро: что говорит один и что говорит другой. И зрителям потом интересно смотреть: а что же получилось? Вот это — самое ценное для режиссера: мы вольны придумывать любой ход, и самое сложное — внести безусловность. Все, что касается предлагаемых обстоятельств и подробностей, мы придумали, в этом смысле я был свободен.

— Если мало кто сегодня берется за эту тему, почему вы взялись?

— Я бы в любом случае взялся за эту тему, у меня есть личный мотив. Всегда отмечаю День Победы. Я не знал ни одного деда. Оба пропали без вести. И мои бабушки, которые меня воспитывали, продолжали их ждать. Они верили. И даже сны были мистические, это потрясало меня больше всего: бабушка подробно рассказывала, как ей приснилось, что муж пришел, какие у него награды. Я говорил: да как, если его, наверное... Она говорит: нет, я верю, что мы с ним встретимся. Потом я понял, что это — эмоциональная жизнь человека, жизнь подсознания. Так что эта тема мне очень дорога.

Знаете, к 50-летию Победы мы выпустили спектакль, ставший культовым — "Мой бедный Марат". Александр Домогаров — Марат, это была его первая роль в Театре Моссовета, Андрей Ильин — Леонидик, Лариса Кузнецова — Лика. Мы его играли более двадцати лет, недавно перестали, потому что в первой части пьесы герои — подростки. Когда я ставил спектакль, они были просто молодые актеры, а сейчас — уже народные артисты! И они работали уже в разных театрах, много снимались, но всегда прилетали из разных точек мира на этот спектакль и умоляли не вводить других актеров — так им была дорога эта история. Сценограф и художник Андрей Шаров придумал, что все — белое: костюмы, мебель, посуда, стены, пол... То есть это воспоминание, путешествие в прошлое. Несмотря на войну, любовь — единственное, что спасало их, они своим теплом согревали друг друга. Весь смысл пьесы Арбузова в том, что в этой троице подростков нельзя выделить пару. И во всех странах ее играли как историю любви.

— Помню этот спектакль: тотальный белый — как святая чистота людей и чувств. Но я не случайно спросила о режиссерской свободе — сейчас она оголтелая, агрессивная. Право трактовать материал у режиссера есть априори. На ваш взгляд, оно хоть чем-то ограничивается?

— Мы столкнулись с тем, что в режиссуру хлынуло огромное число дилетантов. В кино их еще больше, снимают уже все. В театре — сложнее, но почему-то многие считают, что можно взять текст и ставить как хочешь. Дошло до того, что пьесу ставят задом наперед — начинают с финального события, а потом как бы откручивают сюжет в обратную сторону. В Малом театре такие вещи не проходят, я могу сколько угодно расставлять режиссерские акценты, но — оставаясь в драматургическом каноне. То есть я не могу переписать авторский текст, поменять время действия и место действия. А сейчас ведь все возможно, и многие меняют. И чего добиваются? Ведь сразу видно размывание волшебной профессии, когда слева персонаж, справа реплика, а смысла пьесы нет... Тогда зачем было ставить? Не понимаю. Мы уже устали от трактовки любого материала, когда все играют или в черных пальто, или в шинелях, или в джинсах. Это уже настолько неинтересно, что Малый театр вдруг оказался необычайно привлекательным для зрителя, который потратит деньги на билет и знает: это будет сюжет, возможно, с другим отношением, это замечательные актеры, проработанные роли, яркие костюмы, хорошая музыка, это не скучно и качественно. Даже школьнику интересно посмотреть русскую классику, когда оживают хрестоматийные образы, потому что он понимает, что не будут герои Гоголя, Пушкина, Лермонтова бегать в джинсах!

— Вы — щукинец, последний ученик Евгения Симонова, наследника вахтанговской традиции, получили два образования — актерское и режиссерское.

— Причем оба — с красным дипломом!

— А сейчас вы находитесь в пространстве другой театральной традиции. Конечно, с творческой точки зрения так перестраиваться — интересно, но живет ли в вас вахтанговец в стенах Малого театра?

— Я столкнулся с тем, что за счет сериалов все нивелировалось: актеры почти перестали играть, все просто шепчут текст — якобы это органично. Появились маленькие радиомикрофоны. Честно скажу: средний уровень актеров вырос. Но нет потрясений. А вот актеры Малого театра продолжают завораживать публику, особенно старики, умеющие взять грандиозную паузу — звенящая тишина. Этот психологический экстрим впечатляет больше, чем любая компьютерная графика!

В Малом каждый может сам разобрать роль — и режиссеру легко работать. Могу даже дать какое-то домашнее задание — по Станиславскому. Чего нет уже вообще нигде. В некоторых театрах после репетиций я просто умоляю артистов: вы когда начнете играть? Вот что ушло. В моем спектакле есть и технические приспособления, и видеоряд, и плунжеры поднимаются снизу — мы быстро меняем места действия. Но это не довлеет, потому что для меня самое главное — чудо психологического театра.

Как вахтанговец, я очень люблю форму — это прерогатива режиссера. Сочиняю свой собственный мир и придумываю форму — этого в мастерстве режиссера никто не отменял! Я вижу сразу: профессионал или непрофессионал — по умению режиссера сочинить форму. И актеру комфортно внутри этой конструкции существовать, в этом — мистическая сторона нашей профессии, которая меня греет до сих пор.

Режиссер в чем-то подобен Творцу, только мы из ничего создаем не весь мир, а наш микромир в пространстве сцены. Иногда шучу: когда говорят, что, несмотря на разные конфессии, Бог един, я переношу эту формулу в искусство — как чудо и волшебство. Магическое "если бы" по Станиславскому, которое он подсмотрел у мастеров Малого театра, странным образом соединило все системы: щукинскую, мхатовскую, Малого театра, щепкинской школы. При всех их различиях существует правда чувств. Лев Толстой говорил: "Искусство — это передача чувств". Вот и получается, что бог-искусство создает русский театр, каждый раз допуская "если бы", чтобы передавать чувства от человека к человеку — это главное.

— Вы как-то заметили, что сейчас актеры перестали быть легендой, как было раньше. Это минус или, наоборот, есть плюс в таком ровном отношении: небожителей нет, все простые смертные — и зрители, и актеры?

— Я с великими поработал! Последнюю роль сыграл у меня Георгий Жженов в спектакле "Перед уходом" в Театре Моссовета. Рита Терехова — в "Милом друге", дай бог ей здоровья, но на сцену потом она больше не вышла. Людмила Гурченко, Элина Быстрицкая, Людмила Касаткина, Борис Клюев, Ольга Аросева, Любовь Полищук... Михаил Козаков — его знаменитый Шейлок в "Венецианском купце". Это всегда было тайной. И сейчас молодым актерам я говорю: не разрушайте дистанцию, ну нельзя этого делать! Понимаю, "время диктует", вас провоцируют, чтобы вы сняли свой загородный дом, спальню, ванну. Оставьте тайну! Как возникает кумир? Зрители фантазируют о нем, сочиняют мифы, хранят билетики. Знаете, я был в Риге, на том спектакле, когда ушел Андрей Миронов. С ним в машине скорой помощи был Александр Ширвиндт, и, пока его везли в больницу, Андрей Миронов, практически без сознания, договорил монолог Фигаро. Он думал, что играет. Вот какой ужас... На следующие спектакли уже были проданы билеты, и ни один человек не сдал билет! В память об актере. Вот это поразительно. И это — настоящий кумир.

— Татьяна Васильева мне в интервью сказала: "Моя мечта — умереть на сцене. Это счастье!" Я говорю: это страшно. Она говорит: "Нет, это прекрасно!" Разные точки зрения, разные миры: акт творчества был последней в твоей жизни эмоцией. Но зрителям каково на это смотреть!

— У актеров есть такое поверье: если ты умираешь на сцене, сразу попадаешь в рай. Потому многие и хотят умереть на сцене. Да-да. Ты в роли — ничего не успел ни придумать, ни накопить, значит, ты всего себя отдал профессии.

Но будем откровенны: очень многие используют такую сферу, как искусство, для зарабатывания денег. Шоу-бизнес на этом процветает. В театре и кино — сложнее, все видно: тянешь ты или не тянешь, есть у тебя голос или нет. Но и там теперь индустрия, очень многое делается благодаря связям. Часто ныне известные актеры забывают, что на сцене все недостатки проявляются. Умные это понимают и боятся выходить на сцену. Там же надо затрачиваться, нельзя играть с "холодным носом", твоя популярность ничего не значит, если тебя не слышно, не видно, если ты не органичен. А некоторые вызывают даже отторжение зала...

Людмила Ивановна Касаткина сыграла в моем спектакле "Школа любви". Несмотря на маленький рост, эта хрупкая женщина "брала" огромный зал на 3 тысячи мест — Театр Армии, ее было слышно даже на самых верхних рядах за счет внутренней энергетики и посыла. Без микрофончика. Смоктуновский, Борисов обладали магией гипнотизировать зал: зрители вытягивали шеи, не дышали. Это священный акт, совершенно неземные возможности! И пока не уйдут зрители, испытавшие такое, этот миф будет жить.

Вера Кузьминична Васильева сказала, что я продлил ей жизнь — она играет графиню в "Пиковой даме". У нее была мечта, оказывается, играть в Малом театре. Никто об этом не знал. Всю жизнь она проработала в Театре сатиры. А девочкой бегала на галерку слушать Остужева в роли Отелло. Я подарил ей спектакль "Роковое влечение" к 90-летнему юбилею, она сыграла забытую звезду. И там есть замечательная фраза о том, что звезды не умирают. Когда это говорит Васильева, зал взрывается аплодисментами — это про нее!

Многие директора не рискуют ставить спектакли на возрастных актеров — как бы ненадежная ситуация. А я все время говорю: когда вся жизнь отдана искусству, надо ставить персонально! И как ужасно несправедливо, что у них в жизни были паузы. Быстрицкая до моего спектакля не имела десять лет новой главной роли. Десять! Гурченко со мной сделала три спектакля, но в свои лучшие годы была удалена от профессии — это просто преступление!

— Вы часто бываете на ток-шоу — у вас потрясающая память на факты, и вас используют журналисты, чтобы вы о ком-то рассказали. Но как творческая фигура вы добровольно нивелируете себя. И знаменитая фраза "Режиссер умирает в актерах" к вам относится напрямую. Что для вас самое обидное, когда вы "умираете в актере", что вы теряете?

— В ХХ веке не так много прорывов в бесконечность. Генетика, космос — это прорывы. И впервые в истории появилась профессия режиссера, придуманная Станиславским. Театру более 2 тысяч лет, но такой профессии раньше не было. Зрители всегда помнили имена актеров, сейчас они выбирают спектакли режиссеров, чтобы увидеть какой-то особый мир, оригинальный взгляд... Самый сложный момент у режиссера — говорю про себя — это бессонная ночь после премьеры... Актеры могут расслабиться, а режиссер — нет. Просчитываю, почти как на калькуляторе, что из задуманного удалось, что нет. И это очень важно делать честно по отношению к самому себе: выставляешь себе очень жесткие оценки. И когда ты еще раз сможешь себя удивить — тогда будут и зрители удивлены. Кажется, что режиссеры немножко роботы, они все знают. Нет. Непредсказуемость в нашей профессии — самое ценное. Не знаю, куда моя фантазия меня приведет, но если из того, что нафантазировалось, воплощена хотя бы треть, это уже победа.

— А две трети пропадают?

— Нет, пропало в этом спектакле, но остается внутри меня и проявляется потом — в другом. Как у актеров есть свои эмоциональные копилочки, так у меня есть копилочка моих ассоциаций, образов и снов. Это интереснейшая интеллектуальная "игра в бисер", по Гессе. В моих спектаклях очень многое из снов. У меня на тумбочке — лампа, блокнотик и карандашик на веревочке. Ночью записал, уснул, утром открываешь — я очень верю в это волшебство. Это чистое подсознание, наитие, как раньше говорили... И самое тяжелое в этой жизни для режиссера — когда ты во сне продолжаешь репетировать с уже ушедшими актерами. Вот, открываю вам тайну... Иногда снится какой-то свет или композиция, которую потом встраиваю в спектакль. Очень люблю метафорический театр, не буквальный, красивый, который отрывает от быта. Показывать то, что люди видят каждый день, мне неинтересно. В этом смысле я не умираю, многие зрители ищут по разным театрам спектакли Житинкина и ходят не на актеров, а на режиссера, это замечательно! Когда ко мне подходит зритель и спрашивает: а что вы имели в виду в конце спектакля? — я счастлив, что его тронуло, задело... Всегда отвечаю на такие вопросы. И если мое имя уже определенный бренд качества, удивления — это победа. Я считаю, что наша русская публика вообще самая отзывчивая. Я много ставил во Франции, в Америке — там более холодная публика, почти не хлопают, сразу вскакивают и бегут, чтобы побыстрее свою машину вывести с парковки. А русские зрители дарят не только цветы, но и подарки, апельсины, дорогие напитки, книги. Недавно подарили ананас! И мы счастливы — такая любовь! Она иностранцам непонятна. Они попадают в русский театр и видят, что такое русские поклоны: зрители не убегают, а устраивают долгие овации, вызывают артистов на авансцену несколько раз, хотят заглянуть в глаза артисту, сказать спасибо прямо через рампу...

Арина Абросимова, РусскийМир.ру, 7 июня 2021 года

Дорогие друзья!

25 июня в Малом театре состоялся запуск сразу двух спектаклей, премьеры которых пройдут в новом сезоне. Первый из них – «Идиот» по роману Ф.М.Достоевского в постановке народного артиста России Андрея Житинкина. В спектакле заняты народные артисты России Ирина Муравьева, Борис Невзоров, Александр Клюквин, Владимир Носик, Евгения Глушенко, Александр Вершинин, заслуженные артисты России Варвара Андреева и Петр Складчиков, артисты Полина Долинская, Дмитрий Марин, Александр Волков, Игнатий Кузнецов, Варвара Шаталова, Мари Марк, Ольга Плешкова, Максим Хрусталев и другие. Роль князя Мышкина поручена сразу двум артистам – Александру Дривеню и Кириллу Шварценбергу.

Это второе обращение Малого театра к знаменитому роману Достоевского. Первая его инсценировка на нашей сцене увидела свет рампы в 1899 году. Спектакль прошел всего 8 раз. Роль князя Мышкина исполнял Н.Васильев, а Настасьи Филипповны – М.Ермолова.

Участников новой постановки приветствовал худрук Малого театра Юрий Соломин. Он отметил, что материал, с которым предстоит работать, очень богат для каждого из участников, маленьких или проходных ролей в нем нет.

«Вся история в этом романе замешана на любви, страстях и деньгах, - поделился своими соображениями режиссер-постановщик спектакля Андрей Житинкин. – Продается любовь или нет? Этим начинается сюжет. Кажется, что да. Но потом выясняется, что нет! И ради любви можно жертвовать многим, в том числе и своей жизнью. В романе страшный финал. Его очень сложно сыграть сегодня, с нынешних позиций, с современной интонацией».

Фоторепортаж Евгения Люлюкина.

[GALLERY:580]

Дорогие друзья!

Предлагаем вашему вниманию запись передачи "Модный приговор" на Первом канале от 25 мая 2021 года. Гостями передачи стали народная артистка России Светлана Аманова и Андрей Житинкин, артисты Полина Долинская и Михаил Мартьянов.

Мир постепенно выходит из пандемии. И у зрителей вновь появляется возможность посмотреть лучшие спектакли, один которых – «Большая тройка (Ялта-45)» был поставлен в Малом театре с прославленными, любимыми зрителями, народными артистами России Василием Бочкаревым, Валерием Афанасьевы, Владимир Носиком. Пьеса шведского драматурга Лукаса Свенссона готовилась режиссером Малого театра Андреем Житинкиным к 75-летию Великой Победы. В советские времена такие постановки называли «датскими»…

– Но ведь ваша «Большая тройка» явно не вписывается в «датское» определение? Почему?

– Потому что сама тема, затронутая в пьесе Свенссона, была и остается острой. Мне, как режиссеру, очень интересно было выстраивать на сцене закулисные интриги, ведь каждый день судьбоносные для мира переговоры были на грани срыва. А каждый из действующих лиц этих переговоров – Сталин, Черчилль, Рузвельт прекрасно понимали это. А они ведь были не просто политиками. Они были еще и людьми, каждый со своими проблемами, болезнями, тайными страхами. Мне важно было не портретное сходство, не физическое, а «темперамент мысли», ведь каждый из них хотел перехитрить другого.

Именно поэтому играть тройку должны «первачи», актеры выдающиеся – это Василий Бочкарев (Сталин), Валерий Афанасьев (Черчилль), Владимир Носик (Рузвельт) и ушедший Борис Владимирович Клюев. Он должен был сыграть в премьерном спектакле Рузвельта, но к великому сожалению, не случилось. Хотя для меня, он его сыграл, потому что до самого последнего дня репетировал.

– Кто они для вас – Сталин, Черчилль, Рузвельт?

– Когда я репетировал, то делал пометки на полях. И сейчас, если открою свои записи, то прочту: «Они не правители, не гении, не монстры. Они очень уставшие, нездоровые люди, взвалившие на свои плечи непомерный груз власти». И вот как только я говорю это актерам, им сразу легче становится играть. Взять и все сыграть про Сталина, Черчилля, Рузвельта – это давит. А когда путь к образу идет от человечески понятных вещей – другое дело. Слабости сильных людей – это самое интересное на сцене.

– Почему, на ваш взгляд, зрителям сегодня так интересна история «Большой тройки»?

– Для меня история «Большой тройки» – это история страстей. Они ведь внешне старались не выдавать своих мыслей и даже самочувствия, но внутри был такой поток сознания! И сыграть это актерски, с той долей напряжения, непонимания и разрыва, а потом осознания и соединения, когда нашли компромисс – большое искусство. Во многом трагические и судьбоносные для всего мира переговоры, мы до сих пор вспоминаем по знаменитой фотографии на фоне Ливадийского дворца: Черчилль, Рузвельт и Сталин сидят на стульях немного расслабившись. Ведь они определили судьбу мира не на одно десятилетие. Того мира, в котором мы сейчас живем…

Елена БУЛОВА

"Московская правда", 16 марта 2021 года

12 марта на основной сцене Государственного академического Малого театра состоится представление 100-го спектакля «Пиковая дама» А.С.Пушкина.

История честолюбца, осмелившегося бросить вызов Судьбе и наказанного за свою самонадеянность, воплотилась в стильную эффектную постановку с замечательным актёрским ансамблем и музыкальным сопровождением, отражающим дух и букву пушкинской повести. ««Пиковая дама» в Малом – вовсе не музейное прочтение классики, а живой, внимательный, неравнодушный взгляд на неё всех создателей: режиссёра Андрея Житинкина, сценографа Андрея Шарова и художника по костюмам Вячеслава Зайцева» (Елена Булова, «Московская правда», 2013 г.).

От всей души поздравляем режиссёра-постановщика Андрея Житинкина и весь коллектив спектакля, в особенности бессменных исполнителей Любовь Ещенко (Лиза), Александра Дривеня (Германн), Александра Вершинина (Томский), Петра Жихарева (Сурин) и Константина Юдаева (Катов), а также ассистента режиссёра Гану Маркину! Выражаем глубокую признательность Вере Кузьминичне Васильевой, первой исполнительнице роли Графини. Желаем «Пиковой даме» долгой и яркой сценической жизни и неослабевающего внимания публики!

Народный артист России Андрей Житинкин – один из самых интересных театральных режиссёров нынешнего дня, вызывающий споры критиков, любовь зрителей, обожание актёров и особое внимание самых ярких знаменитостей! После осенней премьеры его спектакля «Большая тройка (Ялта-45)» в Малом театре России захотелось непременно встретиться с тем, кого называют плейбоем московской сцены, театральным хулиганом, модным режиссёром…

– Как получилось, что вы выбрали для постановки именно эту пьесу неизвестного ранее в России шведского автора Лукаса Свенссона?

– И автора, и пьесу я нашёл через интернет. Поскольку очень трепетно отношусь к теме войны (у меня два деда, которых я никогда не видел, погибли на фронте), то мне хотелось найти для постановки новый интересный драматургический материал, чтобы получился не формальный спектакль к юбилейной дате, а вошёл в репертуар театра и волновал современного зрителя. Казалось, что все темы уже исчерпаны. Много замечательных фронтовых историй, воспоминаний, и трудно найти новое. И вдруг увидел, что Лукас Свенссон – литературный интендант из Швеции, который пишет сценические версии для театров, – совпадает со мной по любимым авторам: Мопассан, Оскар Уайльд… Заинтересовало меня среди его работ название «Ялта», ведь в нашей драматургии этой темы нет вообще! Советский фильм «Тегеран-43» помните? А про финальную дипломатическую точку войны – переговоры в Ялте – в нашем искусстве ничего нет! Мне показалось интересным раскрыть на сцене эту потрясающе загадочную тему.

– У шведского автора, видимо, была возможность изучать стенограммы переговоров, ведь у нас только недавно изменилось отношение к «неудобной» правде о союзниках и войне; стали открывать архивы, потому что это, наверное, единственный путь избежать искажения истории Победы во Второй мировой войне.

– Вот и меня заинтересовала драматургия не видимого никому закулисного мира тяжёлых переговоров в Ялте, которые, оказывается, не раз заходили в тупик, но три великих политика продолжали искать решения. Шла адская работа трёх сложных личностей, на грани срыва. Сталин (Василий Бочкарёв), Рузвельт (Владимир Носик), Черчилль (Валерий Афанасьев) – неоднозначные персонажи. Это уставшие, больные, пожилые люди, которые взвалили на себя ответственность решать судьбу мира. И на сцене нет монстров – так я сказал актёрам. Мы искали мотивацию каждого персонажа. Здесь сплелась история стран и история страстей. Актёры играют без грима, очень тонко работая с потоком сознания героев. Хотелось зафиксировать хрупкость мира, скоротечность человеческой жизни. Ведь наш земной шарик из космоса такой маленький, а столько оружия человечеством накоплено, что раскачать наш мир до новой катастрофы ничего не стоит…

Полностью текст интервью читайте на сайте "Литературной газеты"

Можно представить, сколько копий было сломано во время репетиций этого непривычного для театральной эстетики Дома Островского жанра - сценического воплощения пьесы «Большая тройка (Ялта-45)». Перед режиссером Андреем Житинкиным и центральными исполнителями: Василием Бочкаревым, Владимиром Носиком и Валерием Афанасьевым стояли сложнейшие задачи. Отказавшись от портретного сходства с досконально изученными биографиями Сталина, Рузвельта, Черчилля, артисты обязаны были достигнуть такой достоверности в проживании эпохального момента для стран-победительниц в войне с фашизмом, чтобы зрители поверили в подлинность исторического события в художественном осмыслении шведского драматурга Лукаса Свенссона и режиссерском видении.

В двухчасовом спектакле без антракта большое значение имеет власть факта, подробное его исследование без излишних режиссерских кунштюков, в котором все внимание сосредоточено на взаимоотношениях трех антиподов, преследующих свои цели в достижении выгодного для каждого из них результата. А именно: разделить побежденную Германию на пять частей после подписания пакта о капитуляции. Да так, чтобы потом не возникало никаких притязаний со стороны бывших союзников.

В феврале 1945 года за три месяца до окончательной Победы в период ялтинской встречи они еще были союзниками, но уже тогда в атмосфере витало напряжение, плохо скрываемые недоверие и подозрительность. Главная роль во время круглого стола с острыми углами принадлежала Сталину, которого в остраненной манере представлял Василий Бочкарев, слегка подчеркивая грузинский акцент вождя народов с неизменной трубкой в руке. Неспешная речь с длинными паузами позволяла ему обдумывать следующий ход, как в шахматной партии. Более или менее откровенным он мог быть только со своим помощником Алексеем в убедительном исполнении Василия Зотова, демонстрирующего абсолютное подчинение хозяину. Только один раз, узнав о самоубийстве жены, написавшей на него донос, на самом деле ликвидированной НКВД, он решился спросить у Сталина: «Зачем?». Но Иосиф Виссарионович впрямую не отвечает, а рассказывает о своей собаке, охранявшей его во время Туруханской ссылки. Когда же полиция по ее следам обнаружила, где он скрывается, Коба задушил верного друга, ставшего опасным для него. По этому давнишнему инциденту можно понять, насколько Сталин был беспощаден к тем, кто вольно или невольно становился угрозой. Пока же господа из капиталистического лагеря нужны ему, поэтому, изображая радушного генералиссимуса в белом кителе с золотыми погонами, он поднимает тост за премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, в отличие от своих западных коллег не пошедшего на сделку с Гитлером и объявившего ему войну. Валерий Афанасьев выразительно играет будущего лауреата Нобелевской премии по литературе человеком с двойным дном, властным и агрессивным. Расслабиться он может только с помощью коньяка, а уж этого «лекарства» в подвалах Ливадийского дворца предостаточно.

Сталину в трактовке Василия Бочкарева больше импонирует Франклин Рузвельт, дни жизни которого сочтены. Он умрет в инвалидной коляске в 63 года, не дожив до желанной Победы всего лишь месяц. 32-й президент Америки, избиравшийся на этот пост дважды, вытянув страну из Великой Депрессии и открывший второй фронт во время Второй мировой войны, как бы заглядывая вперед и предугадывая возможную холодную войну, предлагает подумать о создании Организации Объединенных Наций, и Сталин тут же подхватывает эту идею. Владимир Носик создает образ мудрого политика и уникального оптимиста. Всеми силами сопротивляясь приближающемуся смертельному финалу, он не лишает себя радости, с удовольствием смотрит американские мультики, не прочь выпить рюмку мартини, а самое главное - не тратит драгоценное время на пустяки и не обижается на своего помощника Генри (Александр Дривень), пытающегося им управлять. Он руководствуется понятиями демократии и в спорах о правительстве Польши, освобожденной Красной Армией, придерживается понятий чести. Что не совсем импонирует авторитарной системе Сталина, поскольку Польша всегда служила тем коридором, по которому двигались и будут двигаться завоеватели восточных границ СССР. Следовательно, по убеждению генералиссимуса, польский народ должен выбрать правительство, разделяющее идеологию социалистического лагеря. Премьер-министр Великобритании в мастерстком исполнении Валерия Афанасьева тоже постоянно твердит о «дорогом доверии», до конца так и не доверяя «наследнику» Ленина, и готов в любой момент сразиться с большевиками. Но как бы не выглядели политические соперники на исторической арене, они вынуждены соблюдать этикет и видимую толерантность, поскольку от их консенсуса зависит будущее мировой цивилизации.

В художественном оформлении Андрея Шарова, намекающего на сталинский ампир в архитектуре, тоже прослеживается могучая сила власть предержащих, подчиняющая себе целые народы и континенты. Так параллельно стоящие площадки неожиданно начинают двигаться с помощью плунжеров вверх и вниз. Попеременно поднимаются и опускаются апартаменты то Черчилля, то Рузвельта, где наедине с собой они могут оставаться такими, какими их сотворила природа, без мантий великодержавных полпредов. Это разнообразит действие, дает передышку в представленном режиссером официозе и торжественных ораториях большой тройки.

А в это время на экране транслируется военная хроника смертельных сражений рядовых Красной Армии, вязнущих по колено в грязи, вытаскивающих на своих плечах артиллерию, машины, повозки, лошадей, все, что не может идти своим ходом и что необходимо для завоевания Берлина, до которого осталось всего-то 75 километров, политых кровью и потом наших солдат, идущих в бой с криком: «За родину, за Сталина!» Не сумел вождь до конца оценить силу своего народа и верил только себе и в себя... Но до этого после встречи в Ялте оставалось еще восемь долгих лет, и уже в 1946-м году началась холодная война между СССР и Америкой. Выходит, президент Рузвельт оказался прозорливее...

Любовь Лебедина, «Страстной бульвар, 10», выпуск №3-233/2020

В его постановках всегда заняты самые звездные артисты, а в зрительных залах – неизменные аншлаги. Сегодня он плодотворно сотрудничает с Малым театром, где идут его спектакли «Пиковая дама», «Маскарад» и «Большая тройка (Ялта-45)».

– Андрей Альбертович, с каким настроением вы встречаете юбилей в этом «ковидном» году?

– Могу сказать, что я очень рад, что мы все работаем. Панические слухи я сразу отвергаю. Театр – это то место надежды, куда нужно обязательно приходить. Для некоторых это и место спасения. Сейчас зрители заполняют только половину зала. А у меня все спектакли в основном аншлаговые. Но та половина, которая приходит, реагирует так, словно аплодирует полный зал. Зрители вскакивают, хлопают, кричат «браво» и даже – «Молодцы!».

– У вас недавно была премьера – в Малом театре вы поставили спектакль «Большая тройка (Ялта-45)». Почему выбор пал на эту тему?

– Я сделал спектакль к 75-летию Победы. И сразу сказал на первой репетиции, что мы не играем монстров, мы не играем политиков. Мы играем уставших, нездоровых людей, во многом закомплексованных, несмотря на их высокие посты. В то страшное время они взяли на себя ответственность за судьбу мира. В спектакле есть мизансцена, где мы повторяем знаменитую фотографию на набережной: когда герои смотрят на море и позируют фотографу. В центре Рузвельт, справа от него Черчилль, слева Сталин. Они сидят в креслах и разговаривают. В спектакле мы показываем: три лидера думают о том, что будет с миром после того, как они уйдут. Сталин говорит: «Надо хотя бы на полвека удержать страны от новой мировой войны». И сейчас, когда уже прошло 75 лет с того момента, мы понимаем, как это важно. В этом и оптимизм спектакля, что мы уже на четверть века сумели эту планку поднять – удержать мир от большой войны.

– Ваши коллеги рассказывают: скромный интеллигентный юноша учился в Щукинском училище. А потом появился смелый провокатор режиссуры. Как такая метаморфоза произошла?

– На курсе меня называли «Житухой». И мой друг Женя Дворжецкий, который, к сожалению, уже ушел из жизни, сравнивал меня с идиотом Достоевского и говорил: «Житинкин – какой-то странный, не такой как все. Приходит вовремя на занятия, дает списывать тем, кто пропускал лекции после пьянок и гулянок». Я получил красный актерский диплом. А потом для всех стало неожиданностью, что я резко пересел в режиссерское кресло. И худрук Вахтанговского театра Евгений Симонов пригласил меня на свой режиссерский курс. Режиссерский диплом у меня тоже красный. Практику я проходил у Галины Волчек в «Современнике». Все складывалось достаточно хорошо. И вдруг неожиданно для кого-то я стал скандальным, а потом элитарным и модным.

– У вас всегда играют звезды первой величины…

– Я много работал с мастерами старшего поколения. Например, Шейлока в моем «Венецианском купце» сыграл Михаил Козаков. И это была его мечта. А для меня стало шоком, насколько Козаков затрачивался в этой роли, он по-настоящему плакал. Последнюю роль в спектакле по Пристли в театре имении Моссовета сыграл Георгий Жженов, я делал постановку – «Он пришел». Элина Быстрицкая до последних дней играла «Любовный круг» в Малом театре. Для Людмилы Касаткиной я поставил «Школу любви» в Театре Армии по культовому произведению «Гарольд и Мод». Я всегда уделял особое внимание нашим мастерам. Они столько лет держали зал, отдавали все, что у них есть внутри. И поставить для них спектакль-бенефис или осуществить их мечту – это святое дело режиссера. Я работал и с корифеями, и с начинающими артистами, которые потом стали знамениты. В моих спектаклях работали Крюкова, Дюжев, Безруков, Домогаров, Ильин, Чонишвили, Страхов, Толя Руденко. Сейчас все они востребованы. Много снимаются. Я счастлив, что приложил к этому руку.

– Вы странствовали по разным сценам, а теперь с успехом ставите в Малом театре. Это особая честь?

– Да, и я могу сказать, что многие проекты, глобальные мечты могут осуществиться только в такой метрополии как Малый театр. Для России это как «Комеди Франсез». В Малом театре ставят только классику. Я поставил «Пиковую даму» Пушкина, «Маскарад» Лермонтова. Я очень люблю поэзию. Я очень люблю высокую литературу. И возможности Малого театра резко отличаются от возможностей других театров. Я сейчас могу работать с любыми художниками. Счастлив, что сценографию для постановок делает Сергей Бархин, а костюмы – Слава Зайцев. Это все наши мэтры. В Малом театре сохранилась прекрасная труппа. В моем спектакле «Большая тройка» Рузвельта играет Владимир Носик, Черчилля – Валерий Афанасьев, а Сталина – Василий Бочкарев.

– Как вы оцениваете актерское мастерство молодого поколения?

– В последнее время у актеров есть тенденция «как бы не играть». Все с микрофончиками, ходят, что-то шепчут. Да, органично, да, поток сознания. Но все-таки природа театра очень эмоциональная. Средний уровень актеров вырос. Но, посмотрите, как мало звезд. Раньше в каждом театре, куда не глянь, увидишь – такая звездная труппа! А сейчас осиротели труппы «Сатиры», «Ленкома» и «Таганки». Ушли звезды, а кто идет за ними? Знаете, как Табаков обожал меня провоцировать: «А кто нам дышит в затылок?». И я благодарен ему за эти слова.

– Вы иногда снимаетесь в кино, например, сыграли писателя в комедии «Козленок в молоке». Образ получился смешной и запоминающийся. Почему вы не так часто появляетесь на экране?

– Можно сказать, что у актеров не отнимаю хлеб. Им всегда непросто. Режиссер более свободен, он может работать в разных театрах, выбирать пьесы. А актеры бегут на любые съемки. И если я играю в кино, то это – камео, мои реплики: или писатель, или психоаналитик, или режиссер. То есть я играю такие фрагменты, в которых я точен. Есть роли, которые может сыграть только режиссер. В одном фильме я даже сыграл коуча, который натаскивает бомжей. По сюжету бомжи – это целая мафия, которая переодевается и попрошайничает на улице. Я не боюсь играть и отрицательных персонажей. Писатель из «Козленка в молоке» – это сатира. Но, с другой стороны, есть фильм «Искушение Дирка Богарда», про британского киноактера Богарда, где я сыграл режиссера Лукино Висконти. Это было неожиданное для меня предложение. Мне казалось, что я на него не похож. Но когда собрали мои волосы, покрыли их бриолином, дали мне сигару, красивые агатовый антикварный перстень и шейный платок, я посмотрел на себя в зеркало и ахнул: очень много внешнего от Висконти. Сыграть режиссера другому режиссеру легче. И когда я получаю такие предложения, я понимаю, что нужен именно я.

– Вы даже антрепризные спектакли всегда ставите на высоком уровне, например, одна из удач – «Свободная любовь» про слепого музыканта. Зрители плачут…

– Постановка «Свободная любовь» живет уже шестнадцать лет. То, что Дима Дюжев с другими актерами делают на сцене – это все уникально, особенно финал. Дима Дюжев играет слепого музыканта. Когда от него ушла любимая девушка, он потерял смысл жизни. И словно ослеп второй раз, уже психологически. И тогда он садится в ванну и берет в руки нож. Но у спектакля хэппи-энд, потому что любовь – самое высокое, что может быть между людьми.

Спектакли в антрепризных проектах для меня всегда были так же важны, как и в репертуарных театрах. У меня в постановке «Казанова или уроки любви» играл наш оскороносец Владимир Меньшов. И очень серьезно относился к этой работе. Он сделал Казанову философом. Для меня антреприза – это не вариант зарабатывания денег. Это всегда прорыв в другое пространство, в то, что нельзя осуществить в репертуарном театре. На антрепризный проект ты можешь сделать «сборную» из самых разных актеров.

– Что дарит вам надежду в сегодняшнем сложном мире, где людям так порой трудно живется?

– Людям, которые потеряли смысл, которые разочаровались в жизни, или запутались, я им всем предлагаю идти в театр. Театр – априори витальная вещь. С древних времен так повелось. Даже еще античности не было, первобытные люди, прежде чем убить мамонта, проигрывали ситуацию охоты вокруг костра, а потом уже шли на поединок. То есть сначала они как бы играли в театр. И это их спасало от невзгод и неприятностей. Меня всегда вдохновляет этот пример. И я зрителям советую приходить в театр. В зале рядом такие же люди как вы. Кто-то знакомится в театрах. У меня много случаев, когда люди на спектакле познакомились, поженились и у них родились дети. Это самое прекрасное – продолжение жизни, когда личная история связана с действием искусства. А русские театральные актеры не халтурят. Они сильно затрачиваются. И каждый спектакль идет не так, как предыдущий, всегда по-другому. Каждый спектакль в чем-то уникален, нет кальки – здесь и сейчас актер живет для зрителей. И я всех зову в театр. Особенно в сегодняшней ситуации, театр – это лекарство от депрессий.

Беседовала Татьяна Медведева

Специально для «Столетия», 18 ноября 2020 года