Новости
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН: «Я СТРЕМИЛСЯ ПОКАЗАТЬ ИСТОРИЮ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ТАЙНОЙ ПОЛИТИКИ»
Мир постепенно выходит из пандемии. И у зрителей вновь появляется возможность посмотреть лучшие спектакли, один которых – «Большая тройка (Ялта-45)» был поставлен в Малом театре с прославленными, любимыми зрителями, народными артистами России Василием Бочкаревым, Валерием Афанасьевы, Владимир Носиком. Пьеса шведского драматурга Лукаса Свенссона готовилась режиссером Малого театра Андреем Житинкиным к 75-летию Великой Победы. В советские времена такие постановки называли «датскими»…
– Но ведь ваша «Большая тройка» явно не вписывается в «датское» определение? Почему?
– Потому что сама тема, затронутая в пьесе Свенссона, была и остается острой. Мне, как режиссеру, очень интересно было выстраивать на сцене закулисные интриги, ведь каждый день судьбоносные для мира переговоры были на грани срыва. А каждый из действующих лиц этих переговоров – Сталин, Черчилль, Рузвельт прекрасно понимали это. А они ведь были не просто политиками. Они были еще и людьми, каждый со своими проблемами, болезнями, тайными страхами. Мне важно было не портретное сходство, не физическое, а «темперамент мысли», ведь каждый из них хотел перехитрить другого.
Именно поэтому играть тройку должны «первачи», актеры выдающиеся – это Василий Бочкарев (Сталин), Валерий Афанасьев (Черчилль), Владимир Носик (Рузвельт) и ушедший Борис Владимирович Клюев. Он должен был сыграть в премьерном спектакле Рузвельта, но к великому сожалению, не случилось. Хотя для меня, он его сыграл, потому что до самого последнего дня репетировал.
– Кто они для вас – Сталин, Черчилль, Рузвельт?
– Когда я репетировал, то делал пометки на полях. И сейчас, если открою свои записи, то прочту: «Они не правители, не гении, не монстры. Они очень уставшие, нездоровые люди, взвалившие на свои плечи непомерный груз власти». И вот как только я говорю это актерам, им сразу легче становится играть. Взять и все сыграть про Сталина, Черчилля, Рузвельта – это давит. А когда путь к образу идет от человечески понятных вещей – другое дело. Слабости сильных людей – это самое интересное на сцене.
– Почему, на ваш взгляд, зрителям сегодня так интересна история «Большой тройки»?
– Для меня история «Большой тройки» – это история страстей. Они ведь внешне старались не выдавать своих мыслей и даже самочувствия, но внутри был такой поток сознания! И сыграть это актерски, с той долей напряжения, непонимания и разрыва, а потом осознания и соединения, когда нашли компромисс – большое искусство. Во многом трагические и судьбоносные для всего мира переговоры, мы до сих пор вспоминаем по знаменитой фотографии на фоне Ливадийского дворца: Черчилль, Рузвельт и Сталин сидят на стульях немного расслабившись. Ведь они определили судьбу мира не на одно десятилетие. Того мира, в котором мы сейчас живем…
Елена БУЛОВА
Мир постепенно выходит из пандемии. И у зрителей вновь появляется возможность посмотреть лучшие спектакли, один которых – «Большая тройка (Ялта-45)» был поставлен в Малом театре с прославленными, любимыми зрителями, народными артистами России Василием Бочкаревым, Валерием Афанасьевы, Владимир Носиком. Пьеса шведского драматурга Лукаса Свенссона готовилась режиссером Малого театра Андреем Житинкиным к 75-летию Великой Победы. В советские времена такие постановки называли «датскими»…
– Но ведь ваша «Большая тройка» явно не вписывается в «датское» определение? Почему?
– Потому что сама тема, затронутая в пьесе Свенссона, была и остается острой. Мне, как режиссеру, очень интересно было выстраивать на сцене закулисные интриги, ведь каждый день судьбоносные для мира переговоры были на грани срыва. А каждый из действующих лиц этих переговоров – Сталин, Черчилль, Рузвельт прекрасно понимали это. А они ведь были не просто политиками. Они были еще и людьми, каждый со своими проблемами, болезнями, тайными страхами. Мне важно было не портретное сходство, не физическое, а «темперамент мысли», ведь каждый из них хотел перехитрить другого.
Именно поэтому играть тройку должны «первачи», актеры выдающиеся – это Василий Бочкарев (Сталин), Валерий Афанасьев (Черчилль), Владимир Носик (Рузвельт) и ушедший Борис Владимирович Клюев. Он должен был сыграть в премьерном спектакле Рузвельта, но к великому сожалению, не случилось. Хотя для меня, он его сыграл, потому что до самого последнего дня репетировал.
– Кто они для вас – Сталин, Черчилль, Рузвельт?
– Когда я репетировал, то делал пометки на полях. И сейчас, если открою свои записи, то прочту: «Они не правители, не гении, не монстры. Они очень уставшие, нездоровые люди, взвалившие на свои плечи непомерный груз власти». И вот как только я говорю это актерам, им сразу легче становится играть. Взять и все сыграть про Сталина, Черчилля, Рузвельта – это давит. А когда путь к образу идет от человечески понятных вещей – другое дело. Слабости сильных людей – это самое интересное на сцене.
– Почему, на ваш взгляд, зрителям сегодня так интересна история «Большой тройки»?
– Для меня история «Большой тройки» – это история страстей. Они ведь внешне старались не выдавать своих мыслей и даже самочувствия, но внутри был такой поток сознания! И сыграть это актерски, с той долей напряжения, непонимания и разрыва, а потом осознания и соединения, когда нашли компромисс – большое искусство. Во многом трагические и судьбоносные для всего мира переговоры, мы до сих пор вспоминаем по знаменитой фотографии на фоне Ливадийского дворца: Черчилль, Рузвельт и Сталин сидят на стульях немного расслабившись. Ведь они определили судьбу мира не на одно десятилетие. Того мира, в котором мы сейчас живем…
Елена БУЛОВА
Партнеры
Информационная поддержка
