В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПОСТАВИЛИ "ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ"
Андрей Житинкин поставил в Малом театре пьесу Виктора Розова "Вечно живые". Известная по фильму "Летят журавли", она в постановке получила такое же название, то ли потому, что авторы спектакля избегали пафоса, то ли для того, чтобы адресовать зрителей именно к лирическому началу пьесы.
На самом деле "Вечно живые" (первая пьеса молодого драматурга, написанная в 1943 году) построена по рецепту Чехова: люди сидят, пьют чай, а в этот момент рушатся их судьбы. Декорации спектакля, кстати,отвечают этому принципу: все действия тут проходят за столом. Только в московской квартире Бороздиных он покрыт белой скатертью, да и вся обстановка в белых тонах (художник Андрей Шаров). В эвакуации - серый, как и все вокруг: неуютные чемоданы, занавески, разделяющие соседей, солдатское одеяло на кровати...
А еще в спектакле очень много неба. Оно сияет на заднике то солнечным днем, то мрачными тучами, расцвечиваясь в финале праздничным салютом.
В сущности, перед нами сугубо бытовая жизнь. Война здесь только в разговорах, да при смене действий на занавес выводят кадры хроники. Нет, не взрывы и танки, а изнурительный труд бойцов - вот они тянут орудия, вот идут марш-броском...
Но спектакль Житинкин ставит не про тяготы войны, а про жестокий выбор, который вынужден совершать каждый в лихолетье. И личность каждого этот выбор высвечивает лучше слов. Потому так немногословен возлюбленный Белки Борис Бороздин (Андрей Чернышов). А его кузен музыкант Марк (Александр Вершинин) прямо-таки утопает в словах: красноречием он словно пытается что-то заглушить в себе. Может быть, совесть?
Даже убедительные вроде его слова оборачиваются тотальной ложью. Потому что лживо его чувство к Веронике, лживы его мечты о высоком искусстве. Очень выразителен в эпизод, когда он "разоблачает" бойца Володю (Владимир Алексеев): по сути дела, действительно, из-за него погиб Борис, вытаскивая Володю из-под обстрела. Но почему-то мы, как и вся семья Бороздиных, не воспринимаем Володю виновником гибели сына и брата. Он - соратник и товарищ Бориса. И лишь слепая жестокость войны расставила их по ролям именно так, хотя могла бы с точностью до наоборотДля драматурга трагедия войны заключается не только в убийствах и калечении тел молодых, красивых, умных, порядочных людей. Она еще калечит судьбы и души. А юных, слабых, растерявшихся она способна изувечить нравственно. Так произошло, например, с Белкой-Вероникой, потерявшей любимого в самом начале их романа. Эта роль как нельзя лучше удалась молодой актрисе Варваре Шаталовой. Игривая, наивная, чуть смешная в своей полудетскости-полуженственности в начале спектакля, она становится абсолютно безжизненной в середине действа. Сегодня сказали бы - у девушки явно посттравматическая депрессия, диагноз, справиться с которым ой как непросто.
Как говорил доктор Чехов - они все хорошие люди. И даже малоприятные персонажи вроде красотки Монастырской (Светлана Аманова) или предприимчивого администратора филармонии Чернова (Владимир Носик) в нормальной жизни, верно, могли бы быть вполне симпатичными существами. Но экстремальные условия проявляют характеры и личности. Забота в первую очередь о себе любимом во время бедствия превращает людей в чудовищ, наживающихся на народном горе. Потому так смачно, точно выписаны в спектакле характеры и судьбы людей в "салоне Монастырской".
Нельзя не сказать еще об одной роли - бабушки Бориса Бороздина в исполнении несравненной Людмилы Поляковой. Здесь она, несмотря на старушечью хлопотливость, близкие слезы и порой комичные повадки, та самая Родина-мать, начало и основа всего уклада жизни.
Мы помним, как в финале фильма Калатозова Вероника бродит среди праздничной толпы в День Победы. Здесь - в финале праздничный салют за окнами квартиры Бороздиных тоже есть. Его сменяют кадры документальной хроники. А потом они превращаются в шествие "Бессмертного полка" в наши дни.
И вот здесь от слез удержаться трудно.
Ольга Штраус, "Российская газета", 10 мая 2023 года
«ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ»: ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ БОРИСА И ВЕРОНИКИ
В Малом театре приглашают на премьеру «Летят журавли». Свое прочтение пьесы Виктора Розова «Вечно живые» предлагает режиссер Андрей Житинкин. В спектакле заняты Людмила Полякова, Александр Клюквин, Андрей Чернышев, Варвара Шаталова, Владимир Носик, Светлана Аманова и другие артисты прославленной труппы.
Виктор Розов, сам участник Великой Отечественной войны, написал свою пьесу в 1943 году. Драматург говорил о своем поколении, а такое чувство, что рассказал и про нас сегодняшних. Россия снова ведет боевые действия, и перед нами стоят те же вызовы, что стояли перед нашими дедами и прадедами. Когда смотришь спектакль, ловишь себя на мысли: какая перекличка времен, какое совпадение деталей. И с особым замиранием вслушиваешься в реплики героев: «И вообще мне опротивела эта война! Кричали – скоро кончится, месяца четыре, полгода! А ей конца-края нет», «Кстати, вы были на последней выставке в Третьяковке? – Серова? Да-да…», «Жить назло всем бомбам…».
Юная Вероника любит Бориса, а он добровольцем уходит на фронт и пропадает без вести. В хаосе войны девушка теряет родителей и кров, и в силу этих обстоятельств выходит замуж за Марка, двоюродного брата своего возлюбленного. Она оказывается в семье Бориса, где ее принимают как родную, несмотря на предательский поступок. А вот Марк для Вероники – абсолютно чужой человек, и девушка продолжает надеяться, что Борис вернется с фронта, простит ее и они снова будут вместе. Она как бы немножко не в себе и часто твердит детский стишок про журавликов, летящих по небесам. И еще прижимает к груди игрушечную Белку, подаренную ей Борисом. Он всегда называл ее Белкой, а она мечтала, что они проживут неразлучно до 100 лет. Вероника в исполнении Варвары Шаталовой настолько притягательная, что от нее невозможно оторвать глаз. В ней есть и ранимость, и своенравие, и пленительная женственность, которая завораживает окружающих.
Сценография спектакля, предложенная художником Андреем Шаровым, построена на контрастах белого и мрачно-серого. Белый подчеркивает радость мирной жизни, с чистым небом над головой. Мрачно-серый – цвет войны, эвакуации и темного начала в человеке, которое особенно сильно проявляется в периоды испытаний, смертельной опасности.
В спектакле сделан ощутимый акцент на том, какое разделение происходит между людьми. Одни чувствуют свою вовлеченность в события, идут на фронт добровольцами, либо самоотверженно трудятся в тылу. Другие адаптируются к экстремальным обстоятельствам, спрятавшись за чужие спины.
Эту неприглядную темную часть общества в постановке олицетворяют несколько героев. Прежде всего, пианист Марк: для него самым главным в жизни является музыка, и эгоизм творческого человека в нем перевешивает элементарную порядочность. Он за взятку приобретает себе бронь и делает все, чтобы отсидеться в тылу. Исполняющий эту роль Александр Вершинин не делает из Марка законченного подлеца: он скорее приспособленец, не лишенный артистического обаяния. Музыкальность в нем сочетается с прагматизмом и житейской практичностью.
И неслучайно, что его тянет к красавице Монастырской – этакой барыньке, светской львице, привыкшей жить на широкую ногу. Даже в эвакуации она умудряется устроиться с комфортом, окружить себя поклонниками. Светлана Аманова, играющая Монастырскую, создает образ властной красавицы, расчетливой и хитрой.
Под стать этой героине и самый отталкивающий персонаж пьесы – Чернов. Этот администратор филармонии способен и в военное время выстраивать мутные финансовые схемы: добывать дефицит, торговать бронью. Правда, в исполнении Владимир Носика этот герой получился по-своему обаятельным.
В спектакле не демонизируют отрицательных персонажей: они, скорее, обычные люди с внутренней червоточиной.
И положительные герои пьесы – не лишены своих слабостей. Бабушка Бориса (Людмила Полякова) собирая внука на фронт, как бы не верит в реальность происходящего. Она дает ему пуговицу от своего платья и крестит его на прощание. Но не находит каких-то единственных и очень нужных слов для такой минуты, находясь в страшном замешательстве.
Отец семейства хирург Бороздин в исполнении Александра Клюквина – широкая и щедрая натура, но в чем-то наивный человек. И потому племянник Марк с такой легкостью его обманывает: пользуясь его именем, добывает себе бронь, ворует у него лекарства. Герой Александра Клюквина уважаемый хирург, отец семейства, хлебосольный хозяин – тянет свой житейский воз, а напряжение снимает алкоголем. Прием горячительного он неизменно сопровождает присказкой: «У меня в шкафчике, на заветной полочке…».
Одной из актерских удач в спектакле можно назвать работу Варвары Андреевой. Она играет Ирину, сестру ушедшего на фронт Бориса. Как и ее отец, эта героиня связала свою жизнь с медициной. Любимому делу она отдается самозабвенно. Надо видеть, как Ирина радуется удачно проведенной сложнейшей полостной операции, как переживает за своего пациента, как торжествует: «Я сегодня совершила чудо! Воскрешение из мертвых». Варвара Андреева создает образ очень цельной и сильной натуры, и в тоже время в ней есть уязвленность из-за неустроенной личной жизни. Старая дева! Другая бы обозлилась, а в Ирине нет обиды на судьбу, а есть удивительное благородство, которое так свойственно всем членам семьи хирурга Бороздина.
И, прежде всего, Борису, главному герою пьесы, которого очень точно сыграл Андрей Чернышов. Он появляется как бы фрагментарно, но его уже невозможно забыть. Немногословный, надежный, решительный и мужественный. Он проводит свидание с Вероникой, прощается со своей семьей и отправляется на фронт. А потом словно незримо присутствует в жизни дорогих ему людей. Это чувство не исчезает, даже когда они, потрясенные, узнают о его смерти. И Вероника делится сокровенным: «Ночью, когда все спят, я разговариваю с ним, и он всегда дает мне ответы».
Андрей Житинкин создал пронзительный спектакль о том, что война забирает лучших. А еще он напомнил нам о невозможности примирения с утратой близкого человека и о надежде на посмертную встречу – для тех, кто любит. В спектакле используется фронтовая хроника и звучит песня «Журавли» в исполнении Марка Бернеса:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Ближайшие спектакли «Летят журавли» 12 мая, 9 и 18 июня.
Татьяна Медведева, Реальная Россия, 9 мая 2023 года
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН ВЫПУСКАЕТ «ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ»
На исторической сцене Малого театра к Дню Победы режиссер Андрей Житинкин представит современную сценическую версию культовой пьесы Виктора Розова «Вечно живые».
Сегодня ее коллизии звучат особенно остро. Каждый герой оказывается перед жизненно важным выбором. Малый театр сознательно взял название фильма «Летят журавли» - единственного русского фильма обладателя «Золотой Пальмовой ветви» Каннского фестиваля, сценарий которого написал сам Розов. Благодаря этому фильму весь мир познакомился с русскими героями – семьей потомственного врача, начальника военного госпиталя Бороздина и историей любви талантливой девочки-скульптора Вероники и его сына Бориса.
В роли Бориса на сцене Малого театра дебютирует популярный актер Андрей Чернышов, окончивший когда-то Щепкинский институт и вернувшийся в альма-матер. В роли Вероники недавняя выпускница того же института (курс Ю.М.Соломина) Варвара Шаталова.
В спектакле играют мастера Малого театра разных поколений – народные артисты России Людмила Полякова, Александр Клюквин, Людмила Титова, Светлана Аманова, Владимир Носик, Александр Вершинин, заслуженные артисты России Варвара Андреева, Екатерина Базарова и талантливая молодежь.
Андрей Житинкин: «Только любовь помогает выжить в условиях войны и не потерять себя. Для многих молодых людей разрешение конфликта Розовым станет настоящим откровением. Сегодня очень важно подарить зрителям надежду…»
«Театральная афиша столицы», май 2023 г.
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ГОТОВЯТ ПРЕМЬЕРУ "ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ"
В Малом театре готовятся к премьере. Режиссер Андрей Житинкин ставит спектакль "Летят журавли" по знаменитой пьесе Виктора Розова "Вечно живые". Это попытка напомнить о любви, боли и страданиях тех, кто на себе испытал тяготы войны. Яна Музыка продолжит.
В спектакле заняты артисты разных поколений. При этом Великая Отечественная для всех – личная тема.
"Это и посвящение близким, и метафора памяти. Но самое главное, что в нашем спектакле нет окопов. Это война не в окопах. Нам было важно показать, что ломает война в душах человеческих. И вот это очень современно", – говорит режиссер-постановщик, народный артист России Андрей Житинкин.
В главной роли – Андрей Чернышов. Артист уверяет, выбор своего героя полностью понимает и разделяет.
"Мне, как человеку, воспитанному на вот этих вот ценностях – самых простых, базовых, что стыдно не помочь, стыдно соврать, стыдно струсить. Вот эта проблема выбора она мне очень понятна", – поделился актер Андрей Чернышов.
Артисты подчеркивают, вопросы долга, предательства, чести – ставит не только война. Каждому поколению и каждому человеку судьба готовит свои испытания.
"Когда произносишь этот текст, кажется, что это написано в наше время, в наши дни. И этот спектакль – это просто низкий поклон всем, кто освобождал нашу Родину", – рассказала народная артистка России Светлана Аманова.
Актриса Варвара Шаталова понимает, что ее работу неизбежно будут сравнивать с фильмом "Летят Журавли" и ролью Татьяны Самойловой. В таких обстоятельствах создавать образ непросто. При этом, актриса считает, что Вероника – роль-подарок.
"Наш спектакль о любви, о вечной любви. И хоть моя героиня Вероника и теряет своего возлюбленного, свою любовь. Но в финале она находит вечную любовь. И пьеса называется "Вечно живые". Это о тех, кто молчит, сказав свое слово", – отметила актриса Варвара Шаталова.
Спектакль – о связи времен. Финал дарит зрителем надежду.
"Россия-Культура", 5 мая 2023 года
ПОД ЗВОН КОЛОКОЛОВ НАД СЦЕНОЙ: «ДОМ ОСТРОВСКОГО» ПРАЗДНУЕТ ЮБИЛЕЙ СВОЕГО АНГЕЛА-ХРАНИТЕЛЯ
В среду, 12 апреля 2023 года, исполняется 200 лет со дня рождения Александра Островского — великого русского драматурга, тончайшего мастера слова и знатока русской жизни. Он открыл совершенно новую страницу в истории отечественного театра. Его имя свято для всех театралов и поклонников подмостков, но именно Малый театр обрел название «Дом Островского», а драматург стал его ангелом-хранителем.
Бытописатель купеческого сословия, Островский и подвергался критике, и был возносим до небес, но главное — обрел поддержку у самых передовых слоев российского общества. Главная же его загадка — в нестарении. Пять десятков пьес, написанных им, не теряют актуальности и сегодня. И мы все так же смеемся над пороками и восхищаемся благородством, и идем в театр на Островского, чтобы прикоснуться не к истории, а к прочтению сегодняшнего дня задолго до его наступления.
Имя Александра Николаевича для Москвы звучит по-особому: его детство прошло в Замоскворечье, на Малой Ордынке, он учился на юридическом факультете Московского университета и служил в Совестном и Коммерческом судах. От природы наблюдательный, он быстро понял, какой ценный материал идет ему в руки: жалобы и прошения, поступавшие в суды, стали со временем основой его пьес. Литературный успех пришел к нему сначала в «Москвитянине», а потом в «Современнике». Он был знаком со всем литературным бомондом своего времени и повлиял на российскую драматургию как никто иной. Собственно, с Островского и начинается настоящий российский театр — глубокий, меняющий зрителя.
Все начинается с порядка
Подъезд номер 9 с надписью «Служебный вход». За дверями — «проходка», где строго проверяют документы. Раздевалка — налево. Пресс-секретарь Таисия Галыгина мягко предупреждает: используйте, пожалуйста, крючок, возле которого нет фамилии… Ой, правда, подписаны почти все. Вот — «Соломин», «Бочкарев»… Театр начинается с вешалки? Неплохое начало — тут идеальный порядок!
— Нигде, кроме Малого театра, такого не видела, — улыбается Таисия, показывая на красную бархатную накладку над входом в раздевалку. Валик бережет лоб рослого человека, если он, задумавшись, шагнет в раздевалку, не пригнувшись. Какая деликатность и забота…
Пока ищу пустой крючок, вспоминаю вехи истории Малого театра. Все начинается с 1756 года, когда при Московском университете был создан Вольный театр под руководством известного поэта и драматурга М. М. Хераскова. Но двери свои для публики театр открыл только в 1824-м. А в 2016 году театр пережил реконструкцию… После которой, кстати, изрядно похорошел.Малый театр мне с детства казался дворцом. Можно не верить, но меня водили сюда каждые две недели, полагая, что без знания пьес Островского делать мне в жизни будет нечего. Все, от парадной лестницы до хрустальных люстр, от царственного, золотисто-серебристо-бордового зала до изумительного паркета, казалось мне дворцом и было полно тайн. А что, собственно, изменилось? Разве что ныне есть шанс заглянуть за кулисы. Но это не поубавит секретов театра: не все даже преданные поклонники театра знают, например, что в Малом есть особое Ермоловское фойе, для зрителей закрытое: там в антракте отдыхают артисты.
…Коридорчиками и переходами кружим по театру. Оборотная сторона сцены, на которой сейчас идет репетиция, — нагромождение балок и скрытых от глаз механизмов. Вот узкий ход наверх, ведущий в будку суфлера, — несколько шагов, и ты — на сцене, подсказывай — не хочу. Правее сцены, если смотреть из зала, аж на нескольких этажах расположились гримерные — женские и мужские. Персональных — почти нет, даже у Юрия Соломина гримерка — одна на двоих с Василием Бочкаревым. А гримерная Бориса Клюева выглядит так, будто ее хозяин на минуту вышел куда-то. Горько, но скоро будет три года, как его нет с нами… В глубине театра, вдали от зрительских глаз, кипит жизнь — там есть сварочные цеха и цех столярный, а в самом для непосвященных любопытном цехе, бутафорском, делают все, что со сцены будет выглядеть настоящим: театр — это искусство великого обмана, похожего на правду. Там работают с тканями, тут — монтируют декорации: так создается образ спектакля, здесь шьют изумительные костюмы…
Спектакль — это вершина айсберга, его макушка. Под ней — особый мир, о существовании которого зритель не думает. Да и не должен…
А мы — в музей! Он был закрыт много лет и, обновленный, открылся недавно. Идем вниз.
— Углубляемся и погружаемся в историю театра в прямом смысле слова! — шутит Таисия.
Перед юбилеем дел в Малом столько, что вообще-то, несмотря на прекрасные отношения театра с «Вечеркой», иначе как чудом наш «пробег» по закулисью назвать нельзя: очень хлопотное время. Но увиденное — потрясает.…Поворот — и вышагивающий на экране куртуазный джентльмен начинает рассказывать историю Малого театра, а за спиной его мелькают фото и иллюстрации. Садись и слушай: ни одна энциклопедия не знает таких подробностей о Малом и Островском, как этот виртуальный гид. А в небольшом помещении справа посетителей ждет уменьшенный в разы, но мигом узнаваемый… фасад Малого! В его «окнах» спрятаны фотографии великих актеров, а прикосновение к любой из интерактивных панелей открывает «двери» в историю людей и спектаклей, составивших славу Малого театра.
Показывая, как работают панели и какую огромную информацию они хранят, Таисия Галыгина рассказывает о грядущих торжествах.
— В этом году театральный фестиваль «Островский в Доме Островского», тринадцатый по счету, пройдет с размахом. Мы получили 78 заявок на участие в нем, для показа в Москве отобрано 14 спектаклей разных театров… А завершится все 25 апреля огромным гала-концертом.
Ну а я с головой — в прошлом Малого… Легкое прикосновение к панели, и — получите, «чего изволите»: спектакли разных лет, костюмы, фотографии актеров, аудио– и видеозаписи… И пусть колоссальный архив Малого театра оцифрован далеко не полностью, производит впечатление и то, что уже сделано.
— Ну, что хотите посмотреть? — Таисия «листает» виртуальные страницы. — Смотрите — вот постановка «Бешеные деньги». В разные годы в ней играли, конечно же, разные артисты. Выберете год?
— А если я «Волки и овцы» захочу? 1949 года?
— Пожалуйста. Наушничек возьмите…
Таисия, увидев, что я заслушалась, улыбается.
Этот музей открыт до спектакля и во время антракта, и любой зритель может прийти сюда, посмотреть, послушать, восхититься… По мне — так тут можно торчать сутками. Вот, скажем, прелестный макет декораций одного из спектаклей, изготовленный студентами Школы-студии МХАТ по сохранившимся эскизам к постановке. Тут — афиши, портреты легенд — Щепкин, Гоголева с Турчаниновой, Ильинский… Вот так выглядела постановка «Снегурочки» в 1922 году, а вот — легендарный гоголевский «Ревизор»: репертуар театра одним Островским никогда не ограничивался.
Есть чем заняться в музее и детям. Для них, например, в музее придумана игра по принципу «найди пару»: обнаружил две одинаковые картинки среди перевернутых, и виртуальный помощник-сверчок подсказывает, что за художник этот эскиз рисовал и к какому спектаклю.
— Мы для детей установили развивающие игры — вот, пожалуйста, «создай костюм», — рассказывает Таисия. — А вот — копия нашей исторической сцены. Тут видно, как работает театральная машинерия: вот поворотный круг, видите, уровни поднимаются? А вот — опускаются… А тут видно, как крепится занавес.
Яркие костюмы, в которых выступали звезды прошлого, выставлены в музее и будут сменяться. Но все «натурой» не представишь, и тогда на помощь приходят волшебные панели: тут любой костюм можно изучить в деталях.
А вот эта «забава» просто завораживает. Господин книжный шкаф, пузатый и самодовольный, будто подмигивает: «Жми на панель!» Тут все просто: выбери название пьесы Островского, получишь про нее всю информацию. Но самое главное — можно посмотреть и полистать режиссерские и суфлерские экземпляры знаменитых произведений. Мы с Таисией листаем страницы рукописного текста, с восторгом отмечая пометки на полях и над строками.
— Смотрите, какое указание, — палец Таисии замирает на виртуальной «странице». — «Голос Софьи». То есть по замыслу — он сначала доносится издалека... А тут — «свет». И далее написано — «к рампе»: «Ба! знакомые все лица!» То есть постановщик видел этот монолог (слова Фамусова) обращенным к залу…
…Архив только кажется неживым. Нет, он готов рассказать невероятно много! И разбор архивов в процессе! Жизнь театра продолжается.
Немного мистики и примет
Несколько лет назад в труппу Малого театра влился режиссер-постановщик, народный артист России Андрей Житинкин. Ни один из разговоров с ним не обходился без потрясений, вот и этот не стал исключением.
Для начала — новости из первых рук: к 9 мая в Малом театре выпустят премьеру «Летят журавли» в его постановке. В этом театре вообще свято относятся ко Дню Победы и всегда отмечают этот праздник. Например, юбилей Победы отметили постановкой спектакля «Большая тройка (Ялта-45)». Говоря же про юбилей Островского, мы с Андреем Житинкиным как-то вырулили на тему примет и мистики.
— Театр — тонкая вещь… Когда зашел разговор о реконструкции, все боялись, что она превратится в столь же длинный процесс, как было в случае с Большим театром. Мы увезли все спектакли, играли их на других сценах, но тревожились, терпеливо ждали финала. Но когда в процессе реконструкции зашла речь о том, что надо бы открыть крышу, снять и заменить все перекрытия и купол… Важно понимать, что на состояние здания и конструкций нашего театра всегда влияла и Неглинка: если бы вы видели, в каком состоянии были до ремонта коридорчики, потолки и все прочее! Но при разговоре о крыше вдруг «восстали» знаменитые наши, великие старики, сплошь народные артисты СССР. По их убеждению, трогать крышу театра было нельзя, ибо есть опасение, что тогда ушел бы сам дух театра — вроде бы о такой опасности говорили прежде. Вообще, всегда отмечалось, что еще при строительстве здания театра в его конструкцию были заложены уникальные вещи, блистательно сохраняющие, например, акустику, что так важно в театре: вы же заметили, что мы, в отличие от многих других театров, работаем без микрофончиков. Конечно, у актера должны быть поставлены голос и дикция, но есть еще и особые секреты архитектуры, которые, увы, во многом утрачены — ныне специалисты по акустике ценятся на вес золота.
В общем, рассказывает Житинкин, когда стало известно, что планируется и вскрытие крыши, звезды театра и сам Юрий Мефодьевич Соломин сделали все возможное, чтобы отговорить строителей от этого и настояли-таки на своем.
— Но слушайте дальше! В этом сезоне в Малом театре зазвучат в спектакле колокола. Их дивный звук идет сверху, из-под крыши, где они висели с незапамятных времен над колосниками, эти невидимые зрителям уникальные старинные колокола! Да, театр — тоже храм, да и борется театр, как и церковь, за дух, но какой театр может похвастать своей звонницей? — рассказывает Андрей Житинкин. — В общем, в «Свадьбе Кречинского» они зазвучали — и именно в год юбилея Островского. Подумайте: эти с дореволюционных времен сохранившиеся колокола остались на месте потому, что был соблюден «завет» прошлого и крышу не тронули. Это некая сакральная история, которая подтверждает, как важно сохранять традиции. Кстати, во время спектакля их видно...
Поразительно, что некие новые приметы создаются и в наше время. Студенты «Щепки», Высшего театрального училища (института) имени Щепкина, например, натирают ногу Островского на его памятнике перед экзаменом.
— Но таких примет полно, — улыбается Житинкин, — стоит побывать на станции «Площадь Революции», чтобы в этом убедиться. У нас же есть важная деталь: после удачно сданного экзамена студенты благодарят покровителя Островского, положив ему на колено цветок. В этой ответной реакции — особый смысл и ценность. Ну а в том, что сидящий у театра «дядька» помогает — никто не сомневается.
Соблюдается в «Щепке» и такая традиция: там всегда любили и искали таланты в глубинке.
— Самого Юрия Мефодьевича Соломина, хочу напомнить, приехавшего из Читы, когда-то выделила из толпы и поддержала великая Пашенная, а потом, когда в Москву приехал его брат Виталий, она помогала и ему, разглядев огромный талант в этих двух мальчишках из провинции. И в наше время, когда кто-то считает, что все решают деньги, «Щепка» отрицает это: она ищет таланты, и любого пришедшего туда человека обязательно примут и выслушают.
…Глубину Островского студенты постигают, изучая его тексты. Они оказываются современными, тонкими, умными, ироничными. А тот факт, что их автор еще и оберегает тебя, формирует особое к нему отношение,.
— Малый театр не отпускает. Наши нынешние суперзвезды — Людмила Полякова, Василий Бочкарев — работали в других театрах, но вернулись в альма-матер, — вспоминает Андрей Житинкин. — Мы как-то разговаривали с Бочкаревым по поводу его возвращения, и он, человек очень глубокий и тонкий, сказал: «Пора отдавать долги». Все так, но в этом есть и магия Малого театра. Кстати, хочу напомнить, что Малый — это все-таки «Театр Европы», такой статус еще только у Малого драматического театра в Санкт-Петербурге. Поэтому наш театр открыт для мира, и даже в наше сложное время в него приезжают иностранные режиссеры, и он всегда готов к новым предложениям.
ФАКТЫ
С А. Н. Островского начинается русский театр в его современном понимании: драматург создал театральную школу и целостную концепцию театральной постановки. «Хорошая пьеса понравится публике и будет иметь успех, но долго не продержится на репертуаре, если плохо разыграна», — писал Островский.
А. Н. Островский известен как переводчик произведений французских, итальянских, испанских, английских драматургов. Он перевел более сорока произведений Плавта, Сенеки, Теренция, Макиавелли, Шекспира, Сервантеса, Гольдони, Кальдерона .
Творчество А. Н. Островского было предметом ожесточенных споров критиков как в XIX, так и в XX веке. В XIX о нем с противоположных позиций писали Николай Добролюбов и Аполлон Григорьев, а позже — Михаил Лобанов и Михаил Булгаков. А также Владимир Лакшин.
Многие произведения Островского экранизированы. Культовым стал фильм «Женитьба Бальзаминова» с Г. Вициным.
РЕПЛИКА
Юрий Соломин, художественный руководитель Малого театра:
— Островский — настоящее сокровище русской культуры, не зря его называют русским Шекспиром, таково значение его драматургии для русского театра. В его пьесах есть все: любовь, ненависть, юмор — все человеческие слабости и благородные порывы. Да, есть кое-какие различия в восприятии его пьес, скажем, 50 лет назад, 30 и сейчас, но самое главное — неизменно: удивительно красивый русский язык и тот национальный дух, который присутствует во всех его пьесах.
Ольга Кузьмина, "Вечерняя Москва", 12 апреля 2023 года
БАЙКИ ЗАКУЛИСЬЯ
Всемирный день театра поклонники этого искусства отмечают 27 марта. Мы решили встретить праздник байками от народного артиста России, режиссера Андрея Житинкина. В прошлом году у Андрея Житинкина вышла книга «Приключения режиссера» — местами трогательная до слез, а местами смешная — до слез же. И мы решили попросить его о путешествии в театральное закулисье, о котором мы, зрители, не знаем толком ничего.
Андрей Альбертович, балетный критик и знаток театра Валерий Модестов рассказывал, что великая актриса Яблочкина с рыданиями отдала вору бижутерию, отвлекая его внимание от настоящих драгоценностей. Чудо, а не рассказ!
А самое замечательное в нем то, что это правда! Кстати, схожая история была у Людмилы Ивановны Касаткиной, но она реально рыдала в связи с пропажей «драгоценностей» — стекляшек, поскольку именно в них играла. Такова уж природа театра: настоящие драгоценности там не производят впечатления, а подделки — очень даже. Но в этой истории у Касаткиной было продолжение — такое же, как у Этуша. Ей вернули «драгоценности» с запиской: «Мы не знали, что вы артистка», но я думаю, люди просто поняли, что взяли то, что ничего не стоит. Так же вернули сворованное и Этушу. Они с женой Леной куда-то уехали, квартиру вскрыли, а потом вернули имущество, приложив записку: «Извините, товарищ Саахов...» Кстати, еще о Яблочкиной. Я, например, верю, что с ней была такая история: ее попросили поприветствовать членов Политбюро, и она отлично начала: «Мы вам благодарны за то, что вы для нас делаете…», но не слишком удачно продолжила: «Но все равно жизнь при императорском дворе была совершенно другая…» Ей начали «давить на ногу», но она продолжала: «Нам дарили бриллианты…» Скандал обещал быть крупным, но она была великой актрисой и вырулила: «…И только теперь мы понимаем, что этот мир стяжательства кончился, и мы благодарны товарищу Сталину и Политбюро, что свободны, как никогда от всего и даже от бриллиантов». Фразу про свободу от бриллиантов она произносила под гром аплодисментов.
Она выкручивалась, но независимость ее ощущается…
А знаете, Сталин изрядно давил на Художественный театр, заставлял артистов подписывать письма о врагах народа, но Малый театр он не смог заставить это делать: выходцы из императорских театров ничего не подписывали. Впрочем, такое было не только в Малом… Та же Касаткина, например, верой и правдой служившая Театру Советской армии, была абсолютно аполитична. Кстати, мало кто знает, что она очень дружила с Высоцким и помогала ему, когда он был еще никому не известен, всегда его утешала, была в курсе всех его романов. Так вот, Людмила Ивановна мне рассказывала, что ей никак не могли дать звание народной артистки СССР, поскольку она не была членом партии. На нее долго давили, а потом сказали ультимативно: придите на комиссию в райком, покиваете в ответ на вопросы, и... И тут она вывернулась гениально: «Как, в партию — по блату?!» Больше к ней не приставали. Звание она все равно получила. Вот это мамаша Кураж! А розыгрыши в театре в основном добрые, или это жесткач, как бывает в балете, со стеклом в пуантах? В этой проблеме я разобрался, думаю, поставив спектакль о Нижинском… Да, все было в балете и во времена Нижинского, и после — и иголки, и стекла, и бусинки, и связывали нез аметно пуанты, что травматично… Могу свою версию назвать, отчего все так. Балет жестче. Там выше конкуренция, и у балетных очень короткий век. Мы не похожи на них. Актер драматический имеет век более длинный, с годами может и стать характерным актером, и начать больше сниматься . Наш Малый театр, к слову, вообще театр долгожителей: вон сегодня Юрий Иванович Каюров на 96-м году жизни ходит в театр пешком, хотя ему как народному артисту России полагается машина. У актеров нередко другая нервная система, это балетные буквально вспыхивают… Не будем забывать, что физическая боль порождает душевную: у них поломанные пальцы, безумные диеты, и это, на мой взгляд, отражается на мозге, он становится коварным. А когда были гастроли, там вообще начиналась такая борьба за участие в них, что доходило до травматизма, только бы убрать партнера.
У театральных не так?
Не так. Но когда спектакль играют сотый раз или двухсотый, хочется какой-то импровизации, разнообразия. Поэтому и возникают эти розыгрыши, обычно не видимые зрителю. Гениальный Евгений Евстигнеев в «Современнике» мог, например, на веках написать неприличное слово из трех букв. Идет пьеса, и в неожиданный момент он закрывает глаза, и его партнер читает... Михаил Козаков хоть и сам был великий матерщинник, падал от смеха… Или вот известная история. В Театре Моссовета Борис Иванов просил Ростислава Плятта сделать ему на день рождения подарок — во время спектакля сказать со сцены слово «ж*па». И самое поразительное, что Плятт его сказал, но так вплел в контекст роли, что зрители ничего не заметили.
Валентин Гафт рассказывал, что сорвал спину, поскольку после ссоры с актрисой Ольгой Яковлевой нарвался на ее недобрый розыгрыш — она, как он уверял, из мести извивалась на сцене в его объятиях, как змея…
Думаю, это правда, женщины бывают очень коварны. И у Ольги Михайловны бывали срывы. Однажды во время спектакля она услышала за сценой звонок телефона у пульта помрежа: там висел аппарат, которым пользовались, если нужно было что-то срочное передать. Она сорвалась с места, забежала за кулисы, вырвала телефон из стены вместе с проводами и раздолбала его о сцену — вот какой был темперамент. Зрители подумали: о, какой режиссерский ход, а это была истерика. Но когда я был худруком Театра на Бронной, а Ольга Михайловна вернулась из-за границы, мы пришли поздравить ее с юбилеем. Она растрогалась. И на том юбилее попросила прощения у своих партнеров, почему я Гафту и верю. И в целом театралы отходчивы. Я считаю, вредно для здоровья — играть с партнером, если у тебя в душе есть что-то против него.
Ну а если есть?
Всякое бывает. Но я за этим очень слежу, если что — разруливаю: подхожу, обнимаю актеров — что тут за петушиные бои? Это действует. Амбиции у актеров огромны. Чехов сказал, что театр — это лазарет больных самолюбий. Это стопроцентно так, гениально сказано.
А вы как режиссер замечали «актерские штучки» на ваших спектаклях?
Еще бы. Например, был такой спектакль — «Псих», главную роль в котором играл Сережа Безруков: его персонаж лег в психушку, чтобы отмазаться от чего-то, но так и не вышел оттуда. Как-то я смотрю спектакль в зале и вдруг перестаю понимать, что происходит: на сцену выходит почтальон. А это актеры, паразиты, что устроили! В театр пришел настоящий почтальон, и они показали ему, куда идти, пока он не вышел в итоге на сцену. Но надо знать Безрукова: его расколоть невозможно! Он взял телеграмму, сказал: «Да, да. Я понимаю…», а потом еще и спросил: «Как же вас сюда к нам пустили, ведь у нас окна с решетками... Или охранники пьяными были?» Зрители ничего и не поняли! Ну а в другой раз Безруков вдруг забыл кусок текста, и я вышел на сцену сам, как ни в чем не бывало, и задал ему вопрос: «А вы в курсе, что забыли текст?» Понимаете, что с ним было…
«Расколоть»… Поняла, как это у вас называется. А кто «раскалывался» легко?
Андрей Миронов. Когда-то в спектакле «Бремя решения» про Карибский кризис он играл Кеннеди, а Спартак Мишулин — начальника американского штаба. Спартак Васильевич играл прекрасно, но никак не мог выговорить слово «бомбардировки» — выходило то «бонбардировки», то еще как-то. И Миронов падал от хохота, с усилием изображая, что Кеннеди плохо. Но однажды Мишулин вышел на сцену и вместо «бонбардировок» вдруг четко произнес: «Мы должны нанести бомбовый удар!», после чего Миронов вообще ушел за кулисы… А как-то Андрей немного обиделся на Александра Ширвиндта и Михаила Державина. Он играл серьезную роль в спектакле «У времени в плену». Однажды в массовке он увидел Ширвиндта и Державина и, с трудом пряча улыбку, произнес пламенную революционную речь, пообещав «народу»: «Будет и у вас счастливое будущее». И тут раздался голос Ширвиндта: «А если не будет?» Понимаете, что было с Андреем! Валентину Плучеку быстро донесли, что произошло, он объявил парочке выговор и велел их на то время, пока идет спектакль, в театр не пускать.
Ну, я так понимаю, что они главные «раскольщики».
Самые именитые — точно. Но поначалу больше «зажигала» пара Ширвиндт — Захаров. Марк Анатольевич в молодости был отчаянный хулиган. Миронов не раз таскал, например, чемоданы с кирпичами. И я лично переспрашивал у Захарова, правда ли это, что он укусил за пятку Ларису Голубкину, когда они расписались с Мироновым. И Захаров сказал — да. Ну представляете: приехать в их медовый месяц на дачу, пробраться в дом... Лариса Ивановна страшно кричала, а Миронов смеялся громче всех. Она долго не разговаривала с Ширвиндтом и Захаровым. Кстати, они оба, возглавив театры, установили в них железную дисциплину… Парадоксальный юмор был у Анатолия Папанова. Он был фантастическим раскольщиком. Например, был такой артист — Георгий Тусузов, он всегда стоял на похоронах, и Анатолий Дмитриевич шутил, что «умереть — не страшно, а страшно, что Тусузов будет стоять в почетном карауле». И однажды он подшутил над Тусузовым так: шел спектакль, в котором тот должен был просто лежать в гробу, а в голове у него стояла свечечка. Папанов, игравший одну из главных ролей, чуть наклонил ее, и воск капнул на лоб Тусузову, тот выскочил из гроба, и, как вы понимаете, это был конец спектакля. Правда, узнав об этом, Плучек принялся страшно хохотать, и никаких наказаний не последовало. Или вот был такой актер — Леонид Марков. В молодости он работал в Театре имени Пушкина и играл там рабочего. В спектакле была любовная сцена. Актриса, которая произносила монолог о том, какие у него сильные, могучие руки, ему не слишком нравилась. Как-то он приклеил на ладонь трипе — шерстистую ткань, из которой гримеры делают бородки. Можете представить, что было с его партнершей? Завизжав, она убежала со сцены!
Так кто все же главный «раскольщик»?
Евгений Евстигнеев. Мне Табаков говорил, что никогда нельзя было предугадать, что он выкинет. Играют, например, серьезный спектакль, а он на сцене поздоровается со всеми за руку, предварительно намазав ее вазелином. Действие идет, а все на сцене руки вытирают…
Слушать вас можно часами...
А я часто думаю о том, что для театральной истории важны и все эти накладки, хохмы, розыгрыши. В них все проявляется — и характеры в том числе. И театр без этого невозможен. И море импровизаций, кстати, было у Вахтангова. Он поощрял розыгрыши, а маски в «Принцессе Турандот» могли дискутировать на любую тему, даже политическую — ради того, чтобы спектакль становился живым.
Записала Ольга Кузьмина
"Вечерняя Москва", №11
"ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ". НА ПУТИ К ПРЕМЬЕРЕ
Дорогие друзья!
Мы уже сообщали вам, что в Малом театре начались репетиции спектакля "Летят журавли" В.Розова. Премьера намечена на май 2023 года. Ставит спектакль народный артист России Андрей Житинкин в традиционном для себя тандеме с художником Андреем Шаровым. Макет нового спектакля был представлен руководству театра и утвержден. Фоторепортаж Николая Антипова.
[GALLERY:673]
СТАНИСЛАВСКИЙ СОЗДАЛ ПРОФЕССИЮ РЕЖИССЕРА
Создателю основ русской театральной школы Константину Сергеевичу Станиславскому - 160. Но о нем до сих пор спорят, ему следуют, его опровергают и каждый раз убеждаются, что без заложенных им основ ни в театре, ни в кино и сегодня - никуда. Мы беседуем с ведущим режиссером Малого театра, активным спорщиком с косностью театрального дела народным артистом России Андреем Житинкиным.
То, что называют системой Станиславского, ее автор не завершил - в общественное пространство попал ее начальный этап, и он подвергается самым разным толкованиям от обожествления до отрицания. Что осталось от нее сегодня?
Андрей Житинкин: Известны гениальные открытия ХХ века - генетика, квантовая теория, атом... Но мало кто помнит: Станиславский создал профессию режиссера. Была анархия: кто как хотел, так и ставил. Маститый актер брал пьесу для бенефиса, показывал партнерам, откуда выходить и куда идти - вот и вся режиссура. Станиславский первым заявил о праве режиссера на свое видение материала, когда одна и та же пьеса получит у режиссера А. одно прочтение, у режиссера Б. - другое. И эти режиссерские миры могут быть совершенно разными.
Станиславский первым заявил труд режиссера как его интеллектуальную собственность. Эхо этой борьбы не утихало до сих пор. Марк Захаров сетовал: "Наверное, при моей жизни режиссеры так и не добьются права на интеллектуальную собственность". Он был прав, и все нынешние суды в "Ленкоме" возникли потому, что там эти права не были прописаны в документах. Летая по стране, я часто вижу в театрах кальки с моих спектаклей. Никогда не сужусь с коллегами, но они могли хотя бы указать в афишах первоисточник! Однако - свершилось, и режиссеры получили наконец юридические права, и теперь никто не может вмешаться в разработанную ими партитуру спектакля. А начал все это Константин Сергеевич!
Головастики на тонких ножках
Систему охотно пародируют. Вот актер - в роли пятого гриба на поляне, и режиссер требует придумать биографию: как он рос в грибнице, какие травмы перенес в детстве, все по Станиславскому... А если всерьез - в чем суть?
Андрей Житинкин: Без системы актер пуст, его фантазиям не на чем взлететь. В свое время Станиславского поразили "старухи" Малого театра: они рукой переписывали свои роли - подсознательно присваивали текст. Разметить куски, цезуры - где будет смысловая пауза, выстроить перспективу роли... Не разобрав пьесу по действию, актер не начнет фантазировать. И Станиславский придумал действенный анализ пьесы. Придумал застольный период, который пробудит эмоциональную память актеров, извлечет из нее что-то свое, личное, что можно подложить под ситуацию в пьесе - будет живая эмоция. Но система не была застывшей, Станиславский тоже эволюционировал и в конце жизни вдруг отказался от застольного периода. Потому что работа над спектаклем не может длиться бесконечно. Это хорошо показано в "Театральном романе" Булгакова: спектакли в Художественном театре репетировались годами! У актеров разбухала голова, и они, как головастики на тонких ножках, уже боялись выйти на сцену - их собственная природа не была разбужена. Вот Станиславский в зале не может дождаться, когда актер выйдет на сцену. А тот из-за кулис отвечает: еще минуту, мне нужно собраться. Станиславский, не выдержав, орет: "Собираются только в баню!". Он понимает, что его метод начинает работать против актера, отказывается от застольного периода и предлагает актерам просто импровизировать сцену так, как они чувствуют.
Он все время сам себя опровергал, опасаясь крайностей, он развивался. И мудрый старик Станиславский намного интереснее его молодого, писавшего книги про Систему. Я думаю, что он до конца еще не понят. Читают "Мою жизнь в искусстве" и "Работу актера над собой", но к чему он пришел в результате - не знают.
Станиславский заложил театр реалистический, психологический, бытоподобный. Но он сам описал историю, когда он выпустил на сцену натуральных старух из деревни, они только прошли из кулисы в кулису - и весь картон спектакля полез наружу.
Андрей Житинкин: Это замечательный случай, но - единичный! Точно так же на сцене невозможно переиграть собаку или кошку. Но эти старухи могут быть только собою: нет этого магического перевоплощения. Это необязательно грим: меняется весь поток сознания человека. Он преображается, ничего не накрашивая и не приклеивая.
Сегодня существует множество форм театра - театр абсурда, театр Брехта, музыкальный театр - там нужны эти открытые Станиславским методы психологического театра?
Андрей Житинкин: Вот яркий пример: мюзиклы. По ходу действия от полноты чувств человек начинает петь. Но с чего вдруг, если до этого не был внятно сыгран сам процесс этого эмоционального взлета? Режиссеры, плохо понимающие природу мюзикла, не выстраивают эти психологическое зоны, и вместо спектакля выходит набор номеров, сюжет пропадает. Так что Станиславский нужен везде - даже в мюзикле и оперетте. Не случайно в финале жизни он занялся оперной студией. И корни того, что сейчас делают Дмитрий Черняков или Дмитрий Бертман, - конечно, у позднего Станиславского, который предвидел, что опера из всех театральных жанров станет самым интересным. Что и происходит на наших глазах.
Шептуны и бормотуха
Как Станиславский отнесся бы к нынешнему качеству сценической речи? Бормочут как в жизни, но из зала понять ничего нельзя. Даже в кино, смотря на фестивалях российские фильмы, я читаю английские субтитры.
Андрей Житинкин: Это - катастрофа. Искусство сценической речи нивелируется: у актера на щеке теперь микрофончик. У великого Мочалова самые сильные моменты были - когда он говорил шепотом, а у зрителей шел холодок по позвоночнику. Пожалуй, сегодня только в Малом театре еще серьезно занимаются речью. А иначе все недостатки дикции быстро вернутся. Почему киноактеры боятся идти в театр? Там другая мера темперамента, и они на сцене не так заразительны, как на крупном плане в кино, где не надо тащить на себе энергетику всего спектакля. Помню забавный случай. На спектакле офф-бродвейского театра в Нью-Йорке знаменитая Джессика Ланж играла Бланш в "Трамвае "Желание", и из шестого ряда партера я ее не слышал! Но в другом спектакле смотрел Аль Пачино, и даже в тихих сценах, когда с бокалом виски он что-то вспоминал, его было слышно везде. Вот и все.
Мода на бормотанье - очередной тренд или плохая выучка? Я помню, Константин Богомолов очень зло высмеивал декламационную манеру Аллы Тарасовой в роли Кручининой. И мне рассказывали, что в кино режиссеры даже требуют от актеров невнятной, как жизни, речи.
Андрей Житинкин: Революцию совершил Олег Ефремов. Когда он пришел во МХАТ, народные артисты на котурнах возглашали реплики так, что это уже походило на пение. Ефремова это бесило. И вот молодой педагог с молодыми актерами попытался снять пафос, вернуться к органике. Так возник "Современник". Там уже не "играли" - там проживали роли, и каждый зритель мог себя идентифицировать с героями. Но потом даже лучшие актеры признавались, что безотчетно перенимают манеру Ефремова, его шепоты, паузы. Путь театров - синусоида: все стали играть "под "Современник", классику - в современных костюмах, вчерашнее новаторство стало общим местом. И захотелось снова открытых страстей, ярких эмоций. Я думаю, в Малом театре аншлаги еще и потому, что зрители устали от полутонов, от мультимедиа на сцене, им снова захотелось Театра с его атмосферой, декорациями, изобретательными костюмами... И с живыми голосами актеров.
Станиславский и Де Ниро
Вы работали в США - если не считать Бродвей с его мюзиклами, драматический театр там явно уступает европейскому и русскому. Но вот киноактеры там сильнее наших, и мне кажется, школа Станиславского дает себя знать именно в американском кино.
Андрей Житинкин: Знаменитая нью-йоркская студия Ли Страсберга - апологет системы Станиславского. А сам Страсберг был под обаянием невероятного Михаила Чехова. И не только американский, но и мировой кинематограф испытали сильное влияние этих теорий и практик. Все большие звезды от Марлона Брандо и Аль Пачино до Джека Николсона, Дастина Хоффмана и Роберта Де Ниро прошли эту школу. Поэтому они поразительны даже на крупном плане, где камеру не обманешь. Ведя в бостонском университете режиссерские семинары, я был потрясен отношением к Станиславскому: никаких шуточек и цинизма - икона! Он там издается в виде фолиантов и покетбуков, он для них гуру. Но они забыли: он как раз не хотел быть иконой. Он сам развивался, исследовал, искал, сомневался. И хотел этого от театра.
Сейчас очень вырос средний уровень актера, а потрясений все меньше. Ведь можно владеть ремеслом, но никто не отменял личность. Система - основа, она хороша только в сопряжении с собственной индивидуальностью.
Прочитав все это, не скажут: это вчерашний день?
Андрей Житинкин: Не скажут. Искусство накатывало волнами. В начале ХХ века увлеклись формой. Потом официоз советского МХАТа смела органика "Современника" и, как крайность, - "шептальный реализм". Потом Юрий Любимов привил брехтовское начало к русской психологической школе. Пришел Эфрос, он как раз любил застольный период - ему процесс поисков был едва ли не интереснее, чем сам спектакль. И он выпустил свою когорту актеров, их не спутаешь ни с кем другим. Глубоко индивидуальны актеры Марка Захарова, его режиссерское кредо - монтаж аттракционов, хотя он это называл режиссурой зигзагов. Но сколько бы ни было таких волн, Станиславский вошел в историю тем, что придумал эту профессию, заложил основы режиссуры, подарил действенный анализ пьесы и метод физических действий. Этот метод конвертируем, он - мостик от русского театра к мировому. Он стал фундаментом, без которого ничего в театре построить нельзя. Станиславский необходим и психотерапевтам, и психоаналитикам, да и Фрейд наверняка читал его книжки. Он остался в истории, и теперь каждый, кто занимается искусством, решает для себя, в какой контакт с ним входить.
Валерий Кичин, Российская газета - Федеральный выпуск: №8(8953)
С НАЧАЛОМ!
3 января прошла первая читка нового спектакля «Летят журавли» по пьесе Виктора Розова «Вечно живые».
За столом репетиционного зала собрался почти весь актёрский состав, режиссёр Андрей Житинкин и худрук Юрий Соломин.
Юрий Мефодьевич, напутствуя участников спектакля, подчеркнул, что на них лежит большая ответственность - таково значение этой пьесы и важность затронутой в ней темы.
Худрук не только припомнил всем известный советский фильм Михаила Калатозова, но поделился воспоминанием об увиденном на сцене Школы-студии МХАТ спектакле «Вечно живые», с которого в 1956 году началась история театра «Современник».
Впереди большая работа - премьера спектакля «Летят журавли» назначена на начало мая.
И мы с радостью традиционно поздравляем всю команду: «С началом!»
Фоторепортаж Николая Антипова.
[GALLERY:652]
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
26 ноября 2022 года в Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя состоялась Торжественная церемония закрытия ХХ Международного театрального форума "Золотой Витязь".
Гран-При "Золотой Витязь" в номинации лучший драматический спектакль большой формы получил спектакль Государственного академического Малого театра "Большая тройка (Ялта -45)" по пьесе Л. Свенссона.
Золотые дипломы получили народные артисты России Василий Бочкарев (исполнитель роли Сталина) и Андрей Житинкин (режиссёр-постановщик).
От всей души поздравляем и желаем новых творческих побед!
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН: "ПОРТФЕЛЬ" МАЛОГО ТЕАТРА НЕ ОСКУДЕЕТ
18 ноября отмечает день рождения режиссер-постановщик Малого театра, давний друг нашей редакции Андрей Житинкин. Дата не круглая, но не поздравить именинника мы не могли. По традиции пообщались с ним накануне праздничного дня.
— Андрей Альбертович, чем порадуете нас в ближайшее время?
— Начинаем подготовку нового спектакля. Премьера будет весной. Всех карт не открою, но для многих она будет неожиданной, поскольку Малый театр не так часто берется за современный материал.
— Будем ждать. Ну и прошлый сезон был для вас удачным: и «Большая тройка (Ялта-45)» вышла, и «Идиот».
— Сезон и правда был хорошим, и, помимо прочего, у меня еще и книга вышла — «Приключения режиссера». Меня мучило то, что и актеры, и спектакли уходят, и максимум, что остается — это записи на пленке. И мне важно было сохранить и передать, что такое театр за кулисами, мир репетиций. В книге я вспоминаю о тех, кого уже нет с нами — Михаила Козакова, Юрия Яковлева, Элину Быстрицкую и многих других.
— Насчет «Тройки». Это было режиссерское предвидение — взять тему острого, хотя и преодолеваемого столкновения трех держав?
— Скорее это было провидение. «Большой тройкой» мы откликнулись на 75-летие великой Победы и не ожидали, что сама жизнь как бы вытолкнет наверх означенные в спектакле проблемы. Кстати, честно вам скажу, что мы с Юрием Мефодьевичем Соломиным были очень удивлены, узнав, что в Москве из романтических театров только наш, Малый, откликнулся спектаклем на юбилей Победы. Как же быстро мы забываем нашу историю. Сейчас нет давления сверху, никто не спускает приказы поставить то-то, все определяет волеизъявление художника. И вот результат.
А для меня, для нас, было важно, что все главные роли играют дети войны, наши «первачи». Увы, уже нет с нами ни Бориса Клюева, ни Бориса Невзорова, они тоже были в этой обойме. Но спектакль жив.
И тема Великой Отечественной войны для нас не просто строчка в той же афише, а боль и память. Я, например, не видел ни одного из своих дедов — они оба погибли в первые же ее дни. А «Большая тройка» приобрела, очевидно, новые акценты в силу происходящего в стране и мире. Недавно у нас был полный зал студентов из разных вузов Москвы, и они устроили бурное обсуждение спектакля и задавали потрясающие вопросы! Вы знаете, только кажется, что молодежи ничего не нужно. Я был поражен, насколько собравшихся в зале волновало будущее страны и как болезненно они воспринимают уроки истории.
— А ведь впереди у вас особое событие — юбилей Островского!
— Мы очень его ждем. Сейчас, когда западные драматурги все чаще стали отзывать права на использование их произведений, репертуар некоторых театров оскудевает, но в Малом театре такой проблемы нет. Наш театр — это Дом Островского. И у нас будет немало премьер по Островскому, благодаря чему наш «портфель» не оскудеет никогда.
ДОСЬЕ
Андрей Житинкин — режиссер театра и кино, писатель и киноактер, народный артист России. Родился 18 ноября 1960 года во Владимире. В 1982 году окончил актерский, а в 1988 году — режиссерский факультет ВТУ им. Б. Щукина (Мастерская Е. Р. Симонова). Работал во многих театрах, ныне — режиссер-постановщик Малого театра.
Редакция «Вечерней Москвы» поздравляет Андрея Житинкина с днем рождения! Удачи, вдохновения, новых постановок и аншлагов!
"Вечерняя Москва", 18 ноября 2022 года
https://vm.ru/society/1012159-andrej-zhitinkin-por...
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН: «"БОЛЬШОЙ ТРОЙКЕ" ВАЖНО БЫЛО "РАЗДАВИТЬ ЭТУ ГАДИНУ – ФАШИЗМ"»
Действие спектакля по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона происходит в феврале 1945 года в Крыму. На Ялтинскую конференцию в Ливадийский дворец съезжаются лидеры антигитлеровской коалиции Сталин, Рузвельт и Черчилль, чтобы определиться с границами Европы после разгрома нацистов. Спектакль, по собственной сценической версии, поставил народный артист России Андрей Житинкин. Сегодня режиссёр – гость «Столетия».
– Андрей Альбертович, на днях в Малом театре состоялась встреча постановочной группы «Большой тройки» со студентами и преподавателями московских вузов, также вашим спектаклем был открыт XX Международный театральный форум «Золотой Витязь», какое впечатление произвели на вас зрители этих мероприятий, насколько точно они восприняли вашу постановку, так созвучную нашему времени?
– Мне понравилось, что у нас было много молодёжи. Сегодня в обществе большой интерес к истории и, конечно, к лидерам, принимавшим когда-то судьбоносные решения. Тем более что играют их народные артисты, гвардия мастеров, которые блистательно воссоздают их образы: Председатель Совета Народных Комиссаров СССР Сталин – Василий Бочкарёв, Президент США Рузвельт – Владимир Носик, премьер-министр Великобритании Черчилль – Валерий Афанасьев. На встрече с актёрами меня поразил один парень, который задавал много вопросов о Черчилле, досконально знал его биографию, оказалось, он ещё подростком увлёкся этим выдающимся лидером, лауреатом Нобелевской премии, автором многих книг и статей, и стал его изучать. И когда он увидел его «живым», услышал его афоризмы со сцены, конечно, ему было любопытно узнать о нем больше.
А на открытии юбилейного Театрального фестиваля «Золотой Витязь» был сделан акцент на том, что следуя классическим традициям Малого театра, зрители видят настоящее актёрское проживание. И несмотря на долю художественного домысла, в основном спектакль сделан по материалам недавно открытых архивов. Всё, что происходит на сцене – это закулисная история ялтинских переговоров, и потому зрителю так интересно.
В финале люди встают, плачут. Я попросил наших актеров не гримироваться, и рад, что они пошли мне навстречу, нам важно было не портретное сходство, а мотивация каждого из героев. А ситуация там была непростая, переговоры каждый день были на грани срыва.
– Сходство современных коллизий с ситуацией, которая заставила тогда лидеров мировых держав сесть за стол переговоров, явно просматривается. Похоже, история повторяется?..
– Нас поразило, что мало кто из московских драматических театров откликнулся на 75-летие Победы, симптом, конечно, тревожный, потому что нельзя забывать такие вещи. Для наших участников это были не пустые слова: они все дети войны. Рузвельта у нас репетировал замечательный народный артист Борис Клюев, он очень хотел сыграть в День Победы, и сыграл бы, но из-за пандемии премьеру перенесли на открытие сезона. А когда кончился карантин, Борис Владимирович уже не вышел на сцену, буквально за день до премьеры он ушёл от нас навсегда. Но роль свою он сам передал Носику. «Как бы ни было, – говорил мне, – я неважно себя чувствую, но для меня эта тема святая, так что буду участвовать, несмотря на своё нездоровье». Инвалидное кресло, в котором Рузвельт появляется на сцене, помогало нам, вот такую страшную историю пережили мы в коллективе. Но, с другой стороны, она очень «театральная»: актёры Малого театра всегда приходили на выручку друг другу.
Когда репетировали, мы вспоминали много личных историй, я сам ни одного своего деда не видел, оба пропали без вести. Василий Иванович Бочкарев хорошо помнит день смерти Сталина, когда в школе стоял запах валерьянки, и все дети плакали. Заметьте, мы не обеляем и не очерняем вождя, просто роль личности в истории ещё никто не отменял, поэтому Сталин на официальных встречах у нас один, в семье другой, с подчинёнными третий. И я рад, что Бочкарёв нашёл «краски», чтобы создать цельный образ.
Понятно, что тогда в Ялте был найден компромисс, потому что все хотели мира, и ключевой фразой стало: «Они, может, сделали главное дело в своей жизни». Для нас было важно донести, что ответственность, каждый за свою страну, вопреки собственному недомоганию и плохому настроению, взяли на себя уставшие, не очень здоровые люди, они пережили все эти бессонные ночи, проделав вместе с референтами адскую работу, потому что понимали глубокий смысл события, думали о спасении человечества.
– Самым популярным вопросом на встрече был – что явилось ключом для создания образов лидеров?
– Актёры проделали колоссальную работу. Они переписали роли в тетрадочки, чего давно никто не делает, всё разметили. Валерий Афанасьев прочёл все тексты Черчилля. Василий Иванович нашёл стихи Сталина, кое-что цитирует в спектакле, а одно стихотворение прочёл на встрече со студентами. И, надо сказать, в стихах точен размер, всё хорошо с рифмой, то есть писал их профессионал, неслучайно Сталин ежедневно прочитывал около 500 страниц текстов, работоспособность у него была невероятная. Кроме того, мы напомнили всем, что Иосиф Виссарионович учился в духовной семинарии, поэтому у нас звучат и евангельские цитаты. Носик изучил все документы, связанные с выборами Рузвельта, а также его медицинские диагнозы, уж не говоря о его личных пристрастиях, например, о том, что Черчилль за свою жизнь выкурил 300 тысяч сигар, и гасил их где ни попадя – в маслёнке, в салате, все боялись только одного – пожара бы не было. В этом отношении он был человек непредсказуемый, а его внешняя мрачность и мизантропичность – это маска.
Но свои маски были и у Сталина, и когда в финале Василий Иванович вдруг говорит: «Я всего лишь наивный старик», люди, которые знают фактуру, конечно, улыбаются, понимая, что это фигура речи. Бочкарёв очень точно играет: иногда Сталин у него обаятельный, порой играет под простачка, чтобы выведать какие-то тайны у собеседника. Но в спектакле звучит ешё одна ключевая фраза, которая поражает даже сегодня – о том, что они союзники, в данном случае – «большая тройка», которой важно «раздавить эту чёрную гадину – фашизм», говоря словами Сталина. И они должны доверять друг другу, попытаться понять логику собеседников.
Что такие прецеденты были в истории, важно для нас, особенно сегодня.
– Почему всё-таки взяли пьесу шведского драматурга Лукаса Свенссона «Ялта»? Как вы думаете, почему так мало драматургического материала на эту тему у нас?
– Действительно, мало. Даже «Тегеран-43» был более знаменит. До сих пор фильм с Аленом Делоном на слуху. А вот о «Ялте», последней встрече лидеров, ничего подобного нет. У нас, ближе к финалу, есть маленький реквием-посвящение каждому из них, когда их снимают на фоне Ливадийского дворца. Мы понимаем, что Рузвельт умирает, до Победы не доживёт, но для нас было важно, что эти трое договорились, когда в последний раз видели друг друга. Они смотрят на закат и обмениваются личными историями, рассказывают о детях и внуках. Нам было важно показать, что они тоже живые люди, а все исторические тексты грешат тем, что в них нет теплоты. У Свенсона она есть. Швеция не участвовала в войне. Там есть взгляд со стороны, а архивы за рубежом, действительно, открываются, огромное количество людей там пишут книги и диссертации на тему войны. Лукас – историк, философ, драматург, заведовал литчастью во многих театрах, ему нет и пятидесяти. Его пьеса привлекла тем, что он беспристрастен, не делает никаких акцентов, а зрители не любят ощущать доминанты, акценты, любое педалирование, им интересно самим разобраться во всём.
– А что-либо сверхсекретное, какие-то закулисные подробности той встречи нашёл Свенсон в архивах?
– Подробностей очень много. Даже начиная с того, сколько они съели и выпили, мы ничего не придумали, всё это есть в протоколах, и сводки опубликованы. А в примечаниях у автора указано, что было закуплено, и какие фильмы показывали в кинозале, вот почему в середине спектакля мы поставили мультфильм про слонёнка. Это всё исторические факты: Рузвельт, действительно, смотрел не какие-то серьёзные картины или мелодрамы, он смотрел мультики, видимо, так снимал напряжение. Черчилль известно как снимал, а Сталин даже в Ялте продолжал руководить огромной страной, кого-то награждал, кого-то убирал, и если временами у его коллег связь пропадала, то Сталин всегда держал руку на пульсе. А ещё он умышленно создавал комфортные условия союзникам, чтобы они были более раскрепощёнными.
– За что, прежде всего, «цеплялись» вы, создавая спектакль? Что тщательнее всего изучали, чтобы правдиво показать закулисье?
– Мне было важно вскрыть мотивацию героев. Самым интересным для меня было выстроить их «темперамент мысли», особенно в сцене переговоров, когда за каждым поворотом мог оказаться тупик. Помните, сколько раз Рузвельт пытался закрыть переговоры, перенести их, и у него не получалось? Мне было важно получить ощущение, что текст этот рождается на площадке – вот что такое «темперамент мысли»: это когда персонажи, действительно, могут транслировать мысль и прямо на ваших глазах ищут для этого подходящие слова. Это была сложная задача даже для мастеров, но у нас, мне кажется, всё получилось.
Помогли нам и документальные кадры, снятые Борисом Косаревым, автором знаменитой фотографии, где участники переговоров сидят на фоне Ливадийского дворца, и выставка, которую посвятили ему в Малом театре. Дочь фотографа рассказала, как снимался знаменитый кадр: многое зависело от настроения лидеров, в любой момент съемку вообще могли закрыть, но этот уникальный исторический кадр остался, и она подарила нам его отпечаток. Многие думали, что это была постановка, нет, это документальный кадр, и даже вот эта шляпа-пирожок, которую Черчилль снял перед фотографированием, есть и у нас. Есть и фото с улыбающимся Сталиным, которое говорило о том, что наконец-то они договорились, все подписано, они свободны. Передать это состояние могли только фотографии. Дочь фотографа показала нам целый альбом мастера, Борис Косарев успел-таки отщёлкать несколько плёнок.
– Открылось ли вам что-то сокровенное в ком-то из лидеров тройки во время постановки спектакля?
– Да, я был удивлен тем, что Сталин бывал столь сентиментален, Василий Иванович здорово это играет. Очень интересный момент, помните, когда у него разболелась нога, и он просит референта уйти, чтобы он побыл один. Он даже рассказывает, как себя чувствует, говорит, что у него будет бессонница, – вот это удивительно, он выбрал этого референта для откровений и даже предложил ему быть его сыном, так было на самом деле. Понятно, что это было настроение момента, и он мог поменять фаворита, но он был искренен в тот момент. Он с окружением своим всегда был такой лисой, а с молодыми помощниками был иногда очень откровенен, иногда вмешивался в их семейные дела, помогал, и переживал, когда что-то у них не складывалось.
– Знают ли о спектакле драматург? А потомки лидеров?
– Драматург, конечно, знает, видел видеосъёмку, ему очень понравилось, он не ожидал, что по его пьесе поставят такой серьёзный спектакль, и смотрел, конечно, холодным взглядом на это. И для него было полной неожиданностью увидеть в финале кадры, на которых люди в большом зале аплодируют, плачут, встают. Что касается потомков, много подсказок и предложений оставляли в письмах в дирекцию дети военных журналистов, но мой ответ прост: спектакль не может быть безразмерным. Он идёт на одном дыхании, даже антракт невозможен, любая вставка сломает его. И, если поначалу зрители внимательно вслушиваются в текст, пытаясь разобраться с коллизиями, с политическими и географическими терминами, то в конце уже просто сопереживают каждому из героев. Мы уже привыкли, что в финале, когда идут кадры Парада Победы, в той сцене, где военные в касках бросают фашистские знамёна на брусчатку, зрители ищут своих дедов и даже отцов. То же самое со сценами салюта, когда Москва сходит с ума от счастья, бросая вверх шапки, – и здесь кто-то ищет своих родных и близких. Можно назвать этих людей «наивными», но меня всегда потрясают эти факты, потому что, это тот самый случай, когда на самом деле материал исторической пьесы становится личной историей наших современников.
– Имеет ли отношение происходящее на сцене к современным событиям?
–Наш спектакль всё над временем, оно проходит и само расставляет акценты. Предугадать что-либо невозможно, ход истории непредсказуем, надо дождаться какого-то осмысления событий, нельзя всё время жить по принципу – утром в газете, вечером в куплете. Нельзя легкомысленно подходить к вопросам истории и политическим событиям, должна быть дистанция, всё должно быть осмыслено.
– Сталин в вашем спектакле мечтает хотя бы о полувеке мира, планета продержалась почти 80 лет...
– На этой фразе иногда звучат аплодисменты, зрители начинают считать. Это говорит о том, что спектакль живой, а когда Сталин говорит эту фразу, какими будут аплодисменты, зависит от зрителя. Обычно зрители аплодируют между картинами, а когда раздаются смысловые аплодисменты, это означает, что люди испытывают особые чувства. Победа была смыслом жизни целого поколения. Во времена, когда принялись переписывать историю, наш спектакль возвращает к истокам. Говорить можно всё, что угодно, некоторые школьники в Европе думают, что их страны освободила Америка…
– Цитирую вас: «Земной шарик из космоса такой маленький, а столько оружия человечеством накоплено, что раскачать наш мир до новой катастрофы ничего не стоит». Вы сказали это два года назад, можно сказать, предсказали события сегодняшних дней. Как думаете, возобладает ли разум в людях, которые сегодня оказались в роли тех, кто решает судьбу мира?
– Конечно, возобладает, будем оптимистами, просто надо помнить, что человечество может само истребить себя, а пока мы вроде как единственная планета, являющаяся разумной частью Вселенной. Взгляд на «шарик» дан из Космоса, надо учитывать, что он, действительно, маленький, и мы ещё не понимаем всего, что творится за пределами нашей Галактики. И должны беречь как минимум самих себя.
Беседу вела Нина Катаева
"Столетие", 28 октября 2022 года
"БОЛЬШАЯ ТРОЙКА" НА ИСТОРИЧЕСКОЙ СЦЕНЕ
23 октября 2022 года на основной сцене Малого Театра с большим успехом прошёл премьерный спектакль режиссёра Андрея Житинкина – «Большая тройка (Ялта-45)» по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона.
Эта постановка отметила открытие ХХ Международного Театрального форума «Золотой Витязь», актуально резонируя с вызовами, стоящими перед Россией сегодня.
На сцене мы видим трёх великих исторических персонажей – Черчилля, Сталина и Рузвельта, – лидеров трёх стран антигитлеровской коалиции, которые встретились для решения важнейшего мирового вопроса – победы над фашисткой Германией.
Что происходило за кулисами такого глобального мероприятия как Ялтинская конференция союзных держав 1945 года?
Эта тайна приоткрывается нам как история страстей героев, которую великолепно разыгрывали замечательные актёры Малого Театра.
Они общались, переживали, размышляли, оставались наедине с собой, своими слугами, сомнениями, страданиями, слабостями и болячками. Здесь зритель проникал в тайники их душ и умов… Здесь они решали судьбы истории и её народов на фоне интерьеров Воронцовского дворца в Алупке, напоминающих иконостасный триптих.
В проёме его центральной части открывалось бесконечное, как сама жизнь, синее море и небо над ним… То ночное, – с густыми мрачными тучами, то дневное – голубое и глубокое, полное света надежды и мира, в белых плывущих облаках… Оно виделось нам символом единства – земного и небесного миров, – взаимопроникающей их связи.
Что вдохновило Андрея Альбертовича взяться за этот непростой материал, читателям Э-Вести рассказывает режиссёр:
ЭВ: Как вы нашли эту пьесу?
А.А. Житинкин: Совершенно неожиданно! Мы в театре долго искали небанальный материал к 75-летию Победы. И вдруг, появилась пьеса шведского драматурга, профессора Лукаса Свенссона. Имея возможность поработать в западных архивах, он открыл для нас много нового. И теперь зритель может видеть то, что никогда не видел – закулисную часть переговоров. И это тоже театр! Нам показалось интересным, что шведский драматург совершенно беспристрастен, наверное, потому что Швеция не участвовала во Второй мировой войне. Мне важно, чтобы зритель стал соучастников ялтинских событий и мог эмоционально к ним подключиться.
Поразительно, что сегодня спектакль звучит по-другому и высветились совершенно новые смыслы. Я даже предупредил актёров, чтобы они не удивлялись реакции публики и аплодисментам в неожиданных местах.
ЭВ: Что вдохновило на постановку такой необычной для Вас темы?
А.А. Житинкин: Захотелось показать внутреннюю мотивацию поступков каждого из лидеров.
Это был выход невероятного напряжения; Сталин, Черчилль и Рузвельт – каждый тянул в свою сторону, и наш спектакль начинается с хорошей фразы: «Все думали, что переговоры на грани срыва!»
Мы показываем то, чего зритель никогда не увидит – бессонные ночи… и, конечно, мучительные поиски выхода. Каждый думал о своей огромной стране! Для нас это были, прежде всего, – немолодые, очень больные люди, и зрители видят на сцене то, чего они не ожидали (!) Все привыкли к образу наших плакатных героев, на красивых фотографиях, с выстроенными мизансценами… А, здесь они показаны ночью, когда их никто не видит, – прорабатывают то, что они будут говорить завтра. А завтра – всё происходит по-другому. И опять они заходят в тупик. Но!.. У нас есть доминанта и мы посвятили спектакль Юбилею Победы, потому что тогда они, всё-таки, договорились. Победа нужна была всем, и эта тройка обеспечила мир на земле.
ЭВ: Чем обусловлен был выбор актёров?
А.А. Житинкин: Я могу сказать, что без замечательных первоклассных актёров, – наших первачей – этой гордости малого Театра: Сталин – Василий Бочкарёв, Черчилль – Валерий Афанасьев, Рузвельт – Владимир Носик. Всё это – наша тяжёлая артиллерия – народные артисты! Без них спектакль не получился бы столь убедительным, каким был задуман, о чём я пишу и в своей новой книге «Приключения режиссера». Для них – это всё не простые вещи, потому что они – дети войны!
И когда возникла идея, первое, что хочется сказать, и это удивительно, они все согласились, и все очень серьёзно работали, несмотря на то, что нам мешала пандемия. Ушёл народный артист России Борис Клюев, который до этого репетировал Рузвельта, но будучи ещё жив, передал роль Владимиру Носику… Много чего мешало. Но я рад, что всё получилось и я счастлив, что у нас на спектакле очень много молодёжи.
Скажу не популярную вещь: нам было удивительно, – мы даже с Юрием Соломиным говорили об этом, – что мало кто из драматических театров, в Москве (!) – откликнулся на эту юбилейную дату. Представляете, как быстро всё забывается!
ЭВ: В чём вы видите актуальность «Большой тройки» сегодня?
А.А. Житинкин: Я могу сказать, что даже актёры старшего поколения поражены тому, что очень многие зрители после просмотра снова приходят и приводят своих друзей. Поскольку люди привыкли, что юбилейные даты – это достаточно формальные вещи, – а это очень жёсткий спектакль, энергетически заряженный (!). Они неожиданно для себя выходят по его окончании под большим впечатлением.
Актёрам интересно было найти поток сознания героев спектакля и самое главное, что он идёт на одном дыхании – без антракта Там много пластов и, кроме этой тройки «монстров», есть еще простые солдаты – потрясающая кинохроника! На кадрах они идут в грязи, совершенно уставшие, без сил и это изображение наслаивается на титанов государств, которые в данном случае берут на себя ответственность за раздел мира.
ЭВ: С какими трудностями пришлось встретиться в такой работе и в чём Ваш оригинальный подход?
А.А. Житинкин: Конечно, провести такой спектакль было непросто, но все цеха были брошены на это. Зритель видит очень сложную конструкцию. На плунжерах выезжают наши представители государств. Это ещё и машинерия, свет, звук, видеографика… Театр не пожалел ни средств, ни сил. На сцене были лучшие актёры!
Самое главное для нас – искренность. Сейчас уже перестают играть – что-то произносят в микрофон… Уже почти нет перевоплощения в образы! Я попросил играть актёров без грима, чтобы был момент отстранения. Конечно, время внесло свои коррективы, и есть уже определённое отношение к этим образам: неоднозначные они все – и Сталин, и Черчилль, и Рузвельт. Мы никого не обеляем и никого не очерняем. Мы даём объективную картину, и вот эту дистанцию даёт существование без грима.
Актёры, как бы, улавливают поток сознания героев. Здесь абсолютно этнографические костюмы – всё очень точно, но при этом они не претендуют на портретное сходство. Да и зачем? Самое главное – темперамент мысли!
Зал долго аплодировал стоя…
Зрители почувствовали себя сопричастными этому великому «моменту» истории. Все выходили из театра под сильным впечатлением, делясь друг с другом и вспоминая то великое прошлое, к которому имела отношение каждая наша семья, и в которое нас погрузила сегодня «Большая тройка». Здесь было над чем задуматься и за что быть благодарным.
Беседу вела Нина Яхонтова
Источник: http://www.e-vesti.ru/ru/bolshaya-trojka-na-istori...
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН «ДОСТОЕВСКИЙ – ЭТО ФЕНОМЕН РУССКОЙ ДУШИ»
Прошедший год стал для режиссера-постановщика Малого театра, народного артиста России Андрея Житинкина судьбоносным. На исторической сцене он поставил спектакль «Идиот» по Достоевскому и написал новую книгу «Приключения режиссера».
Спектакль «Идиот» смотрите в интернет-трансляции 16 июня, начало 19:00.
- Почему вы ставите сегодня «Идиота» Достоевского?
– 2021 год был объявлен ЮНЕСКО годом Достоевского. Как это ни парадоксально, он самый популярный русский автор на Западе, популярнее Чехова и Льва Толстого. Потому что для мира Достоевский – это подчас закрученный криминальный сюжет, человеческие страсти и феномен русской души. Мне показалось, что настало время обратиться к самому яркому роману писателя – «Идиот». В Малом театре никогда не было полноценной версии романа. Ермолова играла лишь монологи Настасьи Филипповны, но мне захотелось сделать масштабное прочтение романа. Сейчас эта история суперактуальна, потому что сюжет постоянно крутится вокруг двух вещей – любовь и деньги. Что может быть выше любви и почему любовь в итоге побеждает даже смерть? В моей версии нет никакого мрака. Я постарался сделать спектакль с трагическим, но светлым Достоевским. И на нашей первой встрече с актерами сказал свою любимую фразу Цветаевой: «Творению предпочитаю творца…» И чтобы понять «Идиота», надо вспомнить, что у Федора Михайловича были те же самые симптомы болезни, что и у Льва Мышкина, огромные куски романа – это его автобиография с приговором к расстрелу, помилованием, с диким азартом к игре…
У нас в спектакле вопрос денег, возможность все поставить на кон, продавать любовь, торговать любовью – все эти мотивы невероятно бьют в сегодняшний день. Я уже не говорю о том, что Достоевский оставил гениальное завещание, сказав, что каждый человек, который захочет взять к постановке его произведения, должен сделать свою версию! С моей точки зрения, это правильно, потому что Достоевский подарил другим поколениям творческую свободу. Вот Виктор Розов в свое время взял один мотив из романа «Братья Карамазовы» и написал пьесу «Брат Алеша». Так возник замечательный спектакль Анатолия Эфроса. Сейчас есть мюзиклы, сериалы и так далее. Вот и мы в Малом театре предлагаем свою версию романа «Идиот».
– Как выбирали актеров для такого мощного проекта?
– «Идиот» – самый чувственный роман Достоевского. Там не любовные треугольники, там не четырехугольники, не пятиугольники. Больше! Потому что Мышкин – как комета, которая упала на Землю и обожгла всех. Спектакль с мощными энергетическими вспышками – сегодня по-другому и быть не может. Актеры пошли за мной, им понравилась версия.
А еще мне было крайне важно, чтобы Достоевский объединил корифеев Малого театра, таких как Людмила Полякова, Борис Невзоров, Александр Клюквин, Алена Охлупина, Валерий Афанасьев, Владимир Носик, и следующее поколение мастеров. Это Александр Вершинин, Дмитрий Марин, Варвара Андреева, Максим Хрусталев, Мари Марк. Мышкина играет Александр Дривень, Полина Долинская – Настасья Филипповна, Рогожин – Александр Волков. И совсем молодые: Варвара Шаталова – Аглая, Игнатий Кузнецов – Ганя.
– Вы работали во многих театрах – в Ермоловском, Моссовета, «Табакерке», в Театре на Малой Бронной, Сатиры. Почему два года назад приняли предложение стать режиссером Малого театра?
– Я считаю Малый театр главным драматическим театром страны. Мне комфортно там фантазировать и придумывать спектакли. Точно знаю, что самые смелые, яркие идеи в этом театре будут воплощены. Это моя пятая работа в Малом. Много лет назад Юрий Мефодьевич Соломин пригласил меня поставить спектакль для Элины Авраамовны Быстрицкой. Это был «Любовный круг» Сомерсета Моэма, где я собрал блестящий состав актеров – Борис Клюев, Василий Бочкарев, Владимир Сафронов, Александр Вершинин, Василий Зотов, Варвара Андреева. И я помню, как, лукаво улыбнувшись, Соломин подписал распределение и сказал, что это квинтэссенция звезд, но есть одна проблема. Надо найти контакт с Элиной Авраамовной. Контакт был найден. Счастлив, что она сыграла спектакль, и, как оказалось, это была ее последняя роль на сцене Малого тетра. Я помню их дуэт с Борисом Клюевым, которого уже тоже нет с нами: стоят в финале обнявшись, смотрят на закат и вспоминают всю жизнь. Таких артистов, как в Малом, сейчас, пожалуй, нет ни в одном театре. Потом была «Пиковая дама» с Верой Васильевой. Замечательный театральный момент, когда Быстрицкая по причине своего плохого самочувствия сама позвонила Вере Кузьминичне и передала ей свою роль. Это театральный подвиг, и в Малом он не единственный.
К 70-летию Бориса Клюева и 200-летию Лермонтова я поставил «Маскарад». Так совпало, что Клюев долгое время хотел сыграть Арбенина. Для меня Клюев стал талисманом. И, несмотря на свой страшный диагноз, он до последнего играл тяжелейший спектакль, а потом уезжал на процедуры. Для меня было неожиданностью то, что случилось на моем следующем спектакле «Большая тройка», который я выпускал к 75-летию Победы. Клюев должен был играть Рузвельта, он согласился. Ялтинская конференция, в отличие от Тегерана, никогда не становилась предметом серьезного исследования. Играть должны были только мастера. Роль Клюева подхватил Владимир Носик, Василий Бочкарев сыграл Сталина, Валерий Афанасьев – Черчилля. Смысл спектакля – закулисная часть переговоров «большой тройки». Для меня эти исторические персоны – не монстры, не одиозные политические фигуры, а уставшие, больные люди в возрасте, которые обязаны были взять на себя ответственность за судьбу мира.
– В чем отличие Малого от других театров?
– Я, наверное, ни в одном театре не смог бы за несколько лет поставить Пушкина, Лермонтова, Достоевского. Малый – дом Островского и дом великой русской литературы. Зрители, которые приходят сюда, всегда знают, что прочтение классики будет адекватным и на каждый спектакль можно прийти с семьей. И еще само здание является культурным наследием страны. Особенно сейчас, после масштабной реконструкции, и это заслуга директора театра Тамары Михайловой, Малый встречает зрителей во всем своем великолепии.
Если говорить о труппе, то она потрясающая. Мало кто может сегодня себе позволить играть «Горе от ума» Грибоедова, «Ревизора» Гоголя, «Маскарад» Лермонтова, «Пиковую даму» Пушкина, «Идиота» Достоевского. Русская актерская психологическая школа Малого театра жива. Ее наблюдал и изучал Станиславский, прежде чем написать свою «систему» и создать Московский Художественный общедоступный театр.
– В свое время вы выпустили две книги. В этом году вышла третья – «Приключения режиссера». О чем она?
– Меня всегда поражало, что от театра ничего не остается. Даже спектакли, записанные на пленку, теряют свою атмосферу. В этой книге я постарался восполнить этот пробел и передать нерв репетиций. Как говорил французский классик Альбер Камю: «Театр – это внутренние приключения». В данном случае это мои приключения…
Жанна Филатова, "Театральная афиша столицы", май 2022 года
ТАЙНА «ПИКОВОЙ ДАМЫ»
Можно ли через магию цифр привлечь себе счастье? И что означает загадочная триада «тройка, семерка, туз»? Об этом размышляешь, когда смотришь спектакль по пушкинскому шедевру, поставленный в Малом театре режиссером Андреем Житинкиным.
Сюжет «Пиковой дамы» нам хорошо знаком со школьной скамьи: военный инженер Германн хотел узнать у старой графини секрет трех карт, чтобы обогатиться, но обманулся в своих ожиданиях, проиграл все деньги и сошел с ума. На первый взгляд, перед нами поучительная история про фиаско человека, одержимого страстью к карточной игре. При более внимательном чтении обращаешь внимание, что в маленькой повести содержатся элементы мистики, ощущается присутствие потустороннего мира. А когда детально разбираешь это произведение, поражаешься сколько в нем прямых намеков, неявных подсказок, таинственной игры с цифрами. И совсем неслучайно в «Пиковой даме» упоминается кабалистика, Сен-Жермен, дана цитата из Сведенборга, нарочито подчеркивается время, в которые развиваются события: «сели ужинать в пять часов утра», «в деять часов вечера он уже стоял перед домом графини», «в гостиной пробило двенадцать», «в девять часов утра Германн отправился в ***монастырь», «луна озаряла его комнату. Он взглянул на часы: было без четверти три».
И сама триада «тройка, семерка, туз» – имеет свою символику, уходящую корнями в древнюю нумерологию. Есть в повести Пушкина и «привет» астрологии. Так, некоторые исследователи отмечают, что основных героев «Пиковой дамы» можно соотнести с планетами: Германн – это Гермес (Меркурий), старая графиня – Венера, Лизавета Ивановна – Луна, Томский – Марс, Сурин – Сатурн, Нарумов – Юпитер, Чекалинский – Солнце. Это видно по той смысловой нагрузке, которую они несут в произведении, превращая его в мистерию. Германн не только одержим страстью к игре, а хочет получить тайное знание.
Андрей Житинкин определил свою постановку как сценическую фантазию. Режиссер умело подчеркнул многозначность и мистичность «Пиковой дамы»: пушкинскому тексту можно давать самые разные толкования. Но главным в произведении, конечно, остается интерес к человеку, мотивам его поступков. За игрой актеров в спектакле следишь с неослабевающим вниманием, а еще в этой постановке хочется рассмотреть каждую деталь сценографии, выстроенной художником Андреем Шаровым и особое эстетическое удовольствие получаешь от костюмов, придуманных Вячеславом Зайцевым – бальные платья и военные мундиры переносят в мир великолепной дворянской культуры, с ее роскошью и сибаритством.
В спектакле многое построено на контрастах. Когда открывается занавес мы видим портрет красивой молодой женщины – «московской Венеры», которая блистала в Париже и Версале, водила нежную дружбу с алхимиком и авантюристом Сен-Жерменом, открывшим ей тайну карточного выигрыша. Но это было очень давно. Безжалостное время превратило красотку в старуху, доживающую свой век. У нее сварливый характер, она изводит капризами свою кроткую воспитанницу Лизу, но все еще ездит на балы, живо интересуется светскими новостями. И удивительно: следы былого очарования иногда мелькают на ее лице, словно давая понять, что ее душа молода и прекрасна, как та женщина на портрете.
На контрастах строятся и многие другие художественные решения в спектакле. Томский живет в роскошной обстановке, а Германн в спартанских условиях. Сурин и Нарумов увлечены игрой, а Германн только наблюдает за ними, дистанцируясь от приятелей. Когда же Германн, наконец, решается делать ставки, то превращается в оголенный нерв, а распорядитель игры Чекалинский, напротив, маскирует свое волнение, демонстрируя благодушие и невозмутимость.
Но главным персонажем в постановке все равно остается старая графиня. Первой исполнительницей этой роли стала легендарная Вера Васильева, а затем эстафету приняла Людмила Титова. И каждая из актрис внесла в образ Пиковой дамы свою краску. Ведь здесь есть, что играть! С каким восхищением говорит Томский о своей бабушке, которая шестьдесят лет назад была в Париже в большой моде: народ бегал за ней, чтобы увидеть московскую Венеру. Да, старая графиня – личность незаурядная, на ее фоне меркнут другие персонажи. В Анне Федотовне есть какая-то необъяснимая притягательность, ореол загадки, тайна приобщенности к сакральным знаниям, которые дают возможность легкого обогащения и земного благоденствия. Германн (актер Александр Дривень) это чувствует и когда проникает в спальню графини, то готов на все, даже сделаться любовником 87-летней женщины. Он требует «посвящения» и хочет взять на свою душу грехи графини, пожертвовав вечным блаженством. Но испуганная старая дама умирает от его угроз. А после похорон является к нему в образе призрака и говорит: «Тройка, семерка и туз выиграют тебе сряду…».
Эта сцена в спектакле одна из наиболее «мистичных» и пугающих, когда ощущается ужас героя, соприкоснувшегося с чем-то потусторонним, загробным. Но вместо раскаяния в содеянном, невольном убийстве графини, Германн чувствует только одержимость. Узнав секрет трех карт, он ввязывается в игру: два раза фортуна ему улыбается, и он получает фантастические деньги. Но на третий раз проигрывает все. Человек, с профилем Наполеона и душой Мефистофеля, от потрясения сходит с ума. Пиковая дама посмеялась над ним и не открыла ему сакральные знания, которые, возможно, были всего лишь шуткой.
Можно ли через магию цифр привлечь себе счастье? Вопрос остается открытым – одни продолжают искать коды и шифры вселенской гармонии, другие просто верят в благодать, третьи смиренно играют свою маленькую роль в мистерии жизни.
Графиня в спектакле «Пиковая дама» олицетворяет полноту земного бытия. Есть люди, которым выпадают все самые желанные блага: и богатство, и статус, и любовь, и успех, и многочисленное потомство, и долголетие, и легкая кончина. В ней была какая-то завораживающая исключительность, «красавица с орлиным носом, с зачесанными висками и с розою в пудреных волосах»! Она ушла и унесла свою тайну, и только ее портрет висит на стене: молодая и цветущая женщина по-прежнему волнует всех, кто на нее смотрит.
Татьяна Медведева, Реальная Россия, 3 апреля 2022 года
ИСТОРИЯ ЛЮБВИ И СМЕРТИ
К двухсотлетию со дня рождения Фёдора Михайловича Достоевского режиссёр Малого театра народный артист России Андрей Житинкин поставил на исторической сцене спектакль по одному из самых знаковых произведений писателя – роману «Идиот», не уступающему ни «Братьям Карамазовым», ни «Преступлению и наказанию», ни «Бесам», ни «Игроку». И это неудивительно, потому что «Идиот» – самый чувственный роман Достоевского, основанный не только на размышлениях о том, что есть вера и безверие, бескорыстие и алчность, что есть душевные страдания и отсутствие таковых. Это роман о любви и страсти, между которыми лежит громадная пропасть, такая же, как между жизнью и смертью.
Взявшись за «Идиота», Житинкин решился на отчаянный и невероятно рискованный шаг. Его сценическая версия – это не иллюстрации к роману, не литературный монтаж, не модное ныне лихое издевательство над классикой. На сцене Малого театра появился спектакль мощный, с глубоким проникновением в сущность мотивов романа Достоевского, спектакль, в котором сохранены все хитросплетения сюжета и каждый персонаж является смыслообразующим в сценической интерпретации режиссёра.
Всё начинается с авторского текста, который за кулисами мастерски читает Александр Клюквин. Он вкрадчиво подводит зрителей к первой сцене, как бы подготавливая их к восприятию особенностей языка Достоевского.
Лёгкий, полупрозрачный экран бесшумно поднимается. …Из чёрной глубины сцены появляются двое. Это Тоцкий и Епанчин. У них есть одно деликатное дело: выдать замуж содержанку Тоцкого, молодую красавицу Настасью Филипповну. Тоцкий решил покончить со своей холостой жизнью, обуза ему ни к чему, тем более что выбранный им жених не только обзаведётся супругой, но и получит в приданое солидный капитал. Полупрозрачный экран опускается, и возникает следующая картина…
В сумрачном вагоне третьего класса судьба сводит трёх довольно странных людей. На одной скамье сидит и смотрит в заледеневшее окно нелепого вида чудак. На нём вязанная на швейцарский манер шапочка с завязками, летние штиблеты и красные шерстяные носки. В руках – узелок, а рядом алый сачок для ловли бабочек. На другой лавке, скрючившийся от сквозняков, дремлет молодой мужик в кирзовых сапогах и поношенном кафтане. Гудок паровоза и лязг тормозов заставляют обоих взглянуть друг на друга. Дрожа от холода, случайные попутчики заводят, казалось бы, ни к чему не обязывающую беседу, обернувшуюся исповедью для обоих. Так происходит знакомство князя Мышкина с Парфёном Рогожиным. Вскоре к ним присоединяется ещё один путешественник. С дальней скамьи, словно мелкий бес, выскакивает странное создание в помятом цилиндре. Это изрядно подвыпивший, безденежный, но невероятно энергичный и обаятельный Лебедев. Подслушав откровения Мышкина и Рогожина, он врывается в сюжет других жизней и раскрывает историю Настасьи Филипповны. С этого момента Мышкин и Рогожин оказываются связанными друг с другом до конца своих жизней. Эта роковая встреча станет началом русской трагедии, которая поначалу покажется фарсом, потом драмой, а в финале обернётся настоящей катастрофой для всех. И снова на сцену опускается полупрозрачный экран, и снова скользит круг, меняя место действия…
Режиссёр Житинкин – мастер интриги. Эти две неспешные сцены вводят в поэтику Достоевского, в его мир фантасмагорий и сновидений. Заставляют почувствовать нечто таинственное, нечто пугающее, нечто завораживающее. История только начинается, а градус эмоционального напряжения спектакля уже пошёл вверх. Сценическая версия романа масштабна, образы героев не только выразительны и ярки, но и предельно полнокровны. Мир «Идиота» – это внутренний мир каждого персонажа, который невидимыми нитями связан со всеми остальными. Это мир, который существовал тогда и существует сейчас. Житинкин выстраивает спектакль таким образом, чтобы через многожанровую структуру – детектив, мелодрама, комедия, трагедия – раскрыть космос души человеческой.
Такая задача стояла и перед художником спектакля Андреем Шаровым. Он лишь обозначил некоторые знаковые детали, необходимые для того или иного места действия. Вот кабинет Епанчина с массивным столом, канделябрами и двумя огромными фарфоровыми псами, стерегущими своего хозяина. А вот убогие меблированные комнаты в доме Иволгиных, с выцветшими обоями. Или покои Настасьи Филипповны с зеркалами, удобными креслами для её многочисленных гостей и ярким камином, в который она лихо швырнет сто тысяч рублей. Всё это – мусор, шелуха, потому что к финалу спектакля все эти вещественные доказательства жизни героев мало-помалу исчезнут, потеряют всякий смысл, словно бы растворятся в ином пространстве. Останутся только люди с их бедами, разбитыми судьбами, угрызениями совести и грехами, которые не замолить…
Этот странный человек под именем князь Мышкин переворачивает сознание и мировоззрение каждого, кто попадает в его орбиту. Он как тот самый луч света в тёмном царстве пошлости, алчности, безнаказанности, инфантильности и разврата… И свет этот – любовь!
До его появления петербургское общество живёт своей устоявшейся размеренной жизнью. И в спектакле жизнь эта представлена в полной мере. Здесь всё крепко, прочно, на века. Здесь каждый на своём месте. И знающий себе цену, умный и сильный генерал Епанчин (последняя работа недавно ушедшего от нас Бориса Невзорова. – Прим. ред.), и его простодушная, но умудрённая жизнью супруга Лизавета Прокофьевна в блистательном исполнении Людмилы Поляковой. И их дочери, среди которых особенно выделяется ревнивая, скрытная и способная на сильные чувства Аглая (Варвара Шаталова). И трагикомический персонаж, спивающийся душка отставной генерал, рассказывающий про себя небылицы, Ардалион Иволгин (Александр Клюквин), и его несчастная, страдающая от унижения и безденежья супруга Нина Александровна (Алёна Охлупина), их сын Ганя (Игнатий Кузнецов), одержимый жаждой лёгких денег, и его незамужняя озлобленная на весь мир сестра Варя (Варвара Андреева). Даже сластолюбец Афанасий Тоцкий (Валерий Афанасьев) и опустившийся на самое дно выпивоха Фердыщенко в ярком исполнении Дмитрия Марина. Что уж говорить о виртуозно созданном Александром Вершининым образе Лебедева, некоего фантома, обладающего свежей информацией обо всём и то и дело появляющегося ниоткуда и исчезающего в никуда! У каждого из героев свои грехи. И каждый о них знает. Поэтому так и неудобен человек, рядом с которым они их осознают и неминуемо оказываются перед нравственным выбором. Все они, кто явно, кто тайно, начинают понимать, что этот странный больной идиот Мышкин делает их лучше, добрее, чище. Рядом с ним все маски, которые уже срослись с лицами, начинают таять, как воск. Князь, не ведая того, раскрывает сущность каждого, с кем ему выпало встретиться. Благодаря ему все, хотя бы на время, меняются. А дальше у каждого своя судьба и свой крест.
В финале спектакля, когда с грохотом рухнет огромная тяжёлая дверь и за ней откроется бесконечное пространство, все они появятся вместе, как одна большая семья, которая не сумела и не смогла сберечь что-то очень важное. А важное – это человеческая жизнь.
Достоевский – автор для театра провокационный. Он не терпит бытописательства, примитивных образов, загнанных в рамки того или иного жанра, он не терпит закостеневших актёрских амплуа. В его произведениях нет места банальности. Они всегда – нерв, шок, катарсис. Спектакль «Идиот» Андрея Житинкина и великолепная команда артистов доказали, что сегодня Достоевский, бесспорно, автор нашего времени.
Рядом с корифеями Малого театра мощно заявило о себе новое поколение мастеров – Александр Дривень (князь Мышкин), Полина Долинская (Настасья Филипповна), Александр Волков (Парфён Рогожин). Это тот классический любовный треугольник, который движет действием всей истории «Идиота».
Настасья Филипповна Долинской поначалу резка, истерична. Её хмельные бравады, презрение ко всем, желание унизить и тем самым отомстить за свою искалеченную жизнь вызывают раздражение и антипатию по отношению к этой сомнительной особе. Но постепенно её героиня обретает лиричность и драматизм. Эта сломленная женщина вдруг чувствует, что может вырваться из многолетнего ада. Однако она понимает, что её спасение, брак с князем, готовым ради неё на всё, – это гибель Мышкина. Влюблённый в неё Мышкин изо всех сил хочет Настасью Филипповну спасти от той неминуемой пропасти, к которой она приближается с каждым мгновением, и понимает, что это невозможно. Она идёт по лезвию ножа, и блеск этого ножа в руках Парфёна князь уже видел. Мышкину снится сон. В саду, среди стволов деревьев, больше похожих на трубы органа, появляется чистое светлое существо в подвенечном наряде. Это Настасья Филипповна. Она окутывает спящего князя белыми одеждами, скорее похожими на саван, и тихо уходит, оставляя своего избранника в одиночестве. Князь просыпается и понимает, что это его прощание с Настасьей Филипповной, чудесная и кошмарная мистика, которая вот-вот сбудется.
Александр Дривень тонко, глубоко передаёт всю первоначальную нерешительность человека, не чувствующего себя до конца здоровым, все страдания и опасения князя за всё им содеянное, даже за своё появление в этом мире, где его никто не ждал. Каждое движение, жест, интонации, взгляды, которыми князя наделяет Дривень, совершенно лишены какой-либо театральности. Так родился образ Мышкина наших дней, особенный и ни на кого не похожий...
В роли Рогожина Александр Волков впечатляет энергетикой, темпераментом и точным проникновением в образ. Рогожин Волкова сродни характеристике русской души. Он во власти шальных денег, своей шальной жизни. Одержимый бешеной страстью, Рогожин не может отпустить Настасью Филипповну, но и с Мышкиным у него духовная связь, которую он чувствует и понимает. Мышкин и его спасение. Именно поэтому в спектакле Житинкин делает акцент на обряде крещения, на обряде обмена крестами, когда Рогожин и Мышкин становятся духовными братьями, становятся одним целым. Когда один берёт все грехи другого на себя, а другой берёт все его болезни. Рогожин, спасший Мышкина от смертельного припадка, в финале сам будет биться в том же припадке, и Мышкин обнимет его и успокоит. Хотя какой тут покой рядом с телом зарезанной Рогожиным Настасьи Филипповны – одной из тех невинных жертв, жизнь которой стала игрушкой для людей, ценящих только своё благополучие и ломающих чужие судьбы, даже не задумываясь о последствиях.
Несмотря на трагический финал, сочинённый Достоевским, спектакль Малого театра не мрачен. Он заставляет задуматься, даёт надежду, даёт уверенность в том, что, несмотря ни на что, надо обращаться к свету и не поддаваться тьме, в какие бы смутные времена мы ни жили.
Жанна Филатова, "Литературная газета", № 12 (6826) (23-03-2022)
МЕЖДУ ВОЙНОЙ И МИРОМ – С НАДЕЖДОЙ НА ПОБЕДУ
О спектакле Малого театра «Большая тройка (Ялта-45)»: как побеждать и быть на правильной стороне истории.
Трудно найти спектакль, который бы так резонировал с теми вызовами, которые сегодня стоят перед Россией, когда наша родина вынуждена защищать свои интересы, участвуя в горячих спецоперациях и гибридных войнах ХХI века. Отвечая на новые вызовы, мы должны рассчитывать только на свои силы и опираться на опыт поколения победителей. Спектакль «Большая тройка» в Малом театре был поставлен к 75-летию Великой Победы два года назад. Но теперь получает новое прочтение.
… Февраль 1945 года. Крым. Ялта. В Ливадийский дворец, в котором еще недавно были немцы, приезжают Сталин, Рузвельт и Черчилль – лидеры антигитлеровской коалиции, чтобы определить контуры Европы после разгрома нацисткой Германии. Спектакль по пьесе шведского драматурга Лукаса Свенссона, поставленный режиссером Андреем Житинкиным, приглашает заглянуть в кулуары мировой политики, увидеть участников большой тройки в приватной обстановке. Каждый из них держит в руках судьбы миллионов людей. Решения Сталина, Рузвельта и Черчилля приводят в движение армии и перекраивают границы государств.
В правителях мы часто видим людей, наделенных сверхспособностями. Их властность завораживает и заставляет подчиняться. В спектакле «Большая тройка» этот ореол «всемогущества» намеренно развеян: зритель видит пожилых усталых людей, которые хотят закончить кровавую мировую бойню.
В постановке не стремились к «шоу двойников» – к внешней похожести актеров на своих персонажей, схвачен только в общих чертах их облик и характер. Три выдающихся мировых лидера показаны в частной обстановке, порой в неприглядном виде. Черчилль (Валерий Афанасьев) злоупотребляет алкоголем, ругает крымскую погоду и крымское шампанское, демонстрирует абсолютный цинизм в отношении к маленьким государствам – Польше, Югославии, судьбу которых он походя решает. Рузвельт (Владимир Носик) прикован к инвалидному креслу и постоянно сокрушается о своей беспомощности: «Взрослый человек заболел детским полиомиелитом!» В минуты отдыха он смотрит американские мультики, ест кашу, и кажется, что американский президент впадает в детство. Сталин в исполнении Василия Бочкарева совсем не похож на «вождя народов» в нашем привычном представлении. Он даже лишен грузинского акцента. Но трубку курит и все держит под неусыпным контролем. А еще наводит ужас, как будто гипнотизирует.
Такие разные и в то же время равновеликие гении мировой политики! Когда они встречаются на переговорах, то жестко отстаивают зоны своих интересов, спорят о формах правления, шутят о классовой борьбе. На них давит груз прожитых лет, порой они делаются сентиментальными. Но как только большая тройка начинает делить мир, в каждом из участников просыпается азарт прожженного игрока, желающего получить в геополитической борьбе максимальный выигрыш.
В спектакле особая роль отведена помощникам главных героев – своей статью, военной выправкой и молодостью они как бы подчеркивают старость участников большой тройки. Смит (Александр Волков) видит какие проблемы с алкоголем у Черчилля, который, напиваясь, теряет человеческий облик. Генри (Александр Дривень) ухаживает за Рузвельтом как за капризным больным ребенком. Алексей (Василий Зотов) просто деревенеет от ужаса в присутствии Сталина, но абсолютно предан ему. Молодые офицеры, англичанин, американец и русский, посвящены в тайны мировой политики, вносят свою лепту в принятие исторических решений – и все-таки светят отраженным светом участников большой тройки.
В спектакле есть мизансцена, где воспроизводится знаменитая фотография, на которой Черчилль, Рузвельт и Сталин сидят рядом и смотрят на море. Они договорились о контурах послевоенной Европы с разделенной Германий, и надеются, что, умывшись кровью, народы смогут жить в мире, который потом назовут Ялтинским. В постановке используется кинохроника с водружением советского флага над рейхстагом, с Парадом Победы на Красной площади. Когда видишь эти кадры, уже невозможно сдержать слезы. Русские, американцы и англичане были тогда союзниками в борьбе с фашизмом и вместе победили коричневую чуму.
Но в жизни не бывает никаких окончательных достижений, а мир – лишь передышка между войнами. Когда между странами накапливаются противоречия, у политиков снова возникает желание играть мускулами, списать все проблемы через хаос. Наиболее прозорливые аналитики давно предсказывали, что нас ждут потрясения, военные столкновения, а потом «Новая Ялта». И победит тот, кто окажется на правильной стороне истории. Настоящие художники тоже улавливают ритмы эпохи, перекличку времен. И тогда появляются такие спектакли как «Большая тройка» Андрея Житинкина.
Татьяна Медведева, Реальная Россия, 14 марта 2022 года
"ИДИОТ". МАЛЫЙ ТЕАТР
Андрей Житинкин — один из самых плодовитых театральных режиссеров, а Достоевский — один из самых популярных авторов. Их встреча на сцене Малого театра была вопросом времени. И вот к 200-летнему юбилею писателя появился «Идиот». Сравнивать эту постановку с сериалом Владимира Бортко бессмысленно. Житинкин поставил спектакль с трагическим, но светлым посылом, наделив князя Мышкина чертами самого Достоевского. В спектакле остро поставлен вопрос денег и возможности торговать любовью — по замыслу режиссера, эти темы должны невероятно точно бить в сегодняшний день.
Максим Андриянов, "7 дней", 23 февраля 2022 года
https://7days.ru/entertainment/theater/afisha-mosk...
НОВОЕ ЯВЛЕНИЕ МЫШКИНА
В первые февральские выходные в Малом театре вновь покажут «Идиота», премьера которого состоялась в конце декабря. Завершающая Год Достоевского постановка стала «вишенкой на торте», финальным звучным аккордом празднования юбилея классика.
Казалось бы, Достоевский — автор не для Малого театра. Да и вообще ставить его на сцене непросто. Однако режиссер-постановщик Андрей Житинкин пошел на эксперимент, создав спектакль неожиданный и яркий, напрочь лишенный мрака, несмотря на известную всем концовку. Мышкин в нем, пронесшись как комета, касается всех и каждого, и каждого меняет — в той степени, в которой каждый меняться готов.
О чем получился спектакль у Житинкина? О жизненной драме, точнее драмах, трагедии несовпадений? Да. Но, главное, он — о любви. О той любви, что выше страстей, той, которая дается (или не дается) любому в соответствии с размерами его души и может заполнять собой пространство, а может умещаться в ладони, но тоже обжигать... Задетые, удивленные, сраженные и побежденные князем Мышкиным герои перекраивают свои души после соприкосновения с ним и до конца своих дней будут отражать источаемый им свет. В этом, думается, заключена основная идея спектакля, который для Москвы точно стал событием.
Постановка красива. Декорации умны и прагматичны : они не отвлекают, но создают исторический антураж. Еще один герой спектакля — музыка, которой тут много: эмоции героев подкреплены изяществом мелодий И. С. Баха и изысканным безумством А. Шнитке.
Без новомодных тенденций тоже обошлось, слава Богу: Житинкин поставил классику, хоть и написал сценическую версию действа, перед нами все же Достоевский, так что Мышкин — это Мышкин, а не его помесь с каким-нибудь Крыскиным, никто не прыгает по сцене нагим и не устраивает эпатажа, чего так боишься сегодня, отправляясь в театр. И козырь постановщика непобиваем — трепетное следование классическому образцу и ставка не на спецэффекты и шокирующие реверансы современным «потребностям», а на актерскую игру, которая тут — на высоте.
Постановка удачно собрала представителей старшего актерского состава Малого театра: народные артисты России Валерий Афанасьев (Тоцкий), Борис Невзоров (Епанчин) и Людмила Полякова (жена Епанчина), Александр Клюквин (Иволгин), Алена Охлупина (мать Гани) — тот костяк спектакля, в крепости которого сомнений не было изначально. Хороша и Настасья Филипповна — Полина Долинская, и совсем еще молодая актриса Варвара Шаталова в роли Аглаи. Бесподобен Фердыщенко — Дмитрий Марин.
Однако главным вопросом перед премьерой был, конечно, вопрос о Мышкине — а кто же он? С ролью блистательно справился Александр Дривень. Молодой актер, уже зарекомендовавший себя ярким участием в «Маскараде» и других нашумевших постановках Малого театра последних лет — удача «Идиота». Растворившийся в роли князя Льва Николаевича, робкий и смиренный, трепетный, мягко, но с упрямством отстаивающий свои философские взгляды, застенчивый, кажущийся хрупким, но неугасимый источник света, Мышкин новой постановки — безусловное явление сцены. Он трогает до слез и вызывает восторг, его жаль до жжения в груди, но неумолимое перо Достоевского предрекло его судьбу полтора века назад...
Остается лишь улыбнуться сквозь слезы — с благодарностью за то, что этот образ так «зацепил» и тебя, пролетая мимо — в вечность. ...Нужен ли «Идиот» сегодня, может ли быть понятен Мышкин? Безусловно. Отсутствие Мышкиных как особого слоя социальной культуры, особого типа человека, оставшегося где-то далеко, во вчера, ощущается повсюду. Мы мало говорим правды и все меньше верим в нее, нас время учит цинизму и жестокости, нам не до страданий Рогожина (кстати, прекрасно сыгранного Александром Волковым) — мы якобы «выше» всего этого. Но на деле — давно не достигаем тех духовных высот, которые были естественны для любимого многими князя.
Сыграть Мышкина в русском, российском театре — примерно то же самое, что Гамлета — на английской сцене. Истинный подарок судьбы Александр Дривень принял достойно: он демонстрирует классическую, психологически точную игру-перевоплощение, втягивая зрителей в известный сюжет, но заставляя искать и находить в нем новые трактовки. Не так играл Мышкина великий Смоктуновский, иной он и у Миронова в знаменитом сериале. После спектакля и оваций зрителей еще долго преследует взгляд полубезумного Мышкина. Он смотрит на мир, уже не узнавая его, но задаваясь вопросом: почему вы так не любите чистое и светлое, отчего предпочитаете любви страсти. И нет ответа. И падает занавес.
Ольга Кузьмина, «Вечерняя Москва», 10-17 февраля 2022 года
https://files.vm.ru/pdf/2022.02/original/6203883b82682c4bdf66e669.pdf
САЧОК ДЛЯ БАБОЧЕК В ЗИМНЕМ ПЕТЕРБУРГЕ
От множества сценических трактовок «Идиота» этот спектакль отличается редкой в наши дни бережностью прочтения авторского текста. Роман, идущий перед нами короткими сценами, дополняет текст от автора (читает Александр Клюквин), разворачивающего сюжетную нить. Перед нами хроника скитаний и познания мира князем Мышкиным (Александр Дривень), подобно ангелу, спустившимся на землю и оказавшимся в свете, полном корыстолюбия, коварства, эгоизма.
В зимний Петербург из Швейцарии он заявился с красным сачком для ловли бабочек, олицетворяющим детскую наивность и непосредственность. Его смущенный взгляд, кротко склоненная голова, робость движений и тихий голос способны рассказать нам об удивительной незащищенности и целомудрии, уводя нас в идеальные пространства христианской любви к миру. На наших глазах он страдает и мучается, сносит вероломство и удары судьбы, всякий раз прощая своих обидчиков.
Его оппонент и антипод - Рогожин (Александр Волков), дерзновенный, разрушительный человек, в борьбе за сердце Настасьи Филипповны готовый крушить вселенную. Шалый красавец с горящими глазами, в страсти которого и его трагедия, и его ликование. Они с Мышкиным братаются, обмениваясь крестами. А в финале держат на руках окровавленное платье убитой Рогожиным Настасьи Филипповны.
Здесь у каждого свой мотив бытия, свой знак судьбы. Настасья Филип¬повна (Полина Долинская), вокруг которой кипят интересы и рушатся жизни, - олицетворение холодной инфернальной красоты. Нынешняя Настасья Филипповна, похоже, так же холодна, опасна и непостижима, как героиня Юлии Борисовой в легендарном «Идиоте» Пырьева.
Да, князь Мышкин, Рогожин и она - главное трио спектакля, создающее основное напряжение действия. Вокруг них целый ансамбль персонажей, разворачивающих бесконечную тему столкновения власти денег и человеческих страстей. Циничный и надменный покровитель Настасьи Тоцкий (Валерий Афанасьев), униженный соискатель выгодной женитьбы Ганя Иволгин (Игнатий Кузнецов), пылкая и гордая Аглая (Варвара Шаталова), мать трех дочерей Епанчина (Людмила Полякова) - бдительная мамаша, стоящая на страже своего гнезда. И среди всех - Мышкин в нелепой шапочке и с красным сачком, наивно пытающийся создать гармонию в безнадежном хаосе жизни.
Ольга Игнатюк, «Театральная афиша столицы», февраль 2022 года
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПОСТАВИЛИ "ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ"
«ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ»: ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ БОРИСА И ВЕРОНИКИ
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН ВЫПУСКАЕТ «ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ»
В МАЛОМ ТЕАТРЕ ГОТОВЯТ ПРЕМЬЕРУ "ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ"
ПОД ЗВОН КОЛОКОЛОВ НАД СЦЕНОЙ: «ДОМ ОСТРОВСКОГО» ПРАЗДНУЕТ ЮБИЛЕЙ СВОЕГО АНГЕЛА-ХРАНИТЕЛЯ
БАЙКИ ЗАКУЛИСЬЯ
"ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ". НА ПУТИ К ПРЕМЬЕРЕ
СТАНИСЛАВСКИЙ СОЗДАЛ ПРОФЕССИЮ РЕЖИССЕРА
С НАЧАЛОМ!
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН: "ПОРТФЕЛЬ" МАЛОГО ТЕАТРА НЕ ОСКУДЕЕТ
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН: «"БОЛЬШОЙ ТРОЙКЕ" ВАЖНО БЫЛО "РАЗДАВИТЬ ЭТУ ГАДИНУ – ФАШИЗМ"»
"БОЛЬШАЯ ТРОЙКА" НА ИСТОРИЧЕСКОЙ СЦЕНЕ
АНДРЕЙ ЖИТИНКИН «ДОСТОЕВСКИЙ – ЭТО ФЕНОМЕН РУССКОЙ ДУШИ»
ТАЙНА «ПИКОВОЙ ДАМЫ»
ИСТОРИЯ ЛЮБВИ И СМЕРТИ
МЕЖДУ ВОЙНОЙ И МИРОМ – С НАДЕЖДОЙ НА ПОБЕДУ
"ИДИОТ". МАЛЫЙ ТЕАТР
НОВОЕ ЯВЛЕНИЕ МЫШКИНА
САЧОК ДЛЯ БАБОЧЕК В ЗИМНЕМ ПЕТЕРБУРГЕ
Партнеры
Информационная поддержка
