Дорогие друзья, спешим поделиться радостной новостью!

В архивах Юрия Мефодьевича Соломина мы обнаружили тираж книги «Берег моей жизни». Книгу, выпущенную издательством Малого театра в 2010 году, уже давно невозможно было найти на полках книжных магазинов. Теперь все, кто не успел приобрести экземпляр ранее, смогут найти издание в фойе Малого театра и в книжном магазине «Москва».

О чём же книга? Делимся с вами аннотацией: «Популярный актёр и художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин вспоминает о своём детстве, ролях, сыгранных на сцене, и съемках фильмов «Адъютант его превосходительства», «Дерсу Узала». О том, как был первым российским министром культуры. Немало интересного поведали о Юрии Соломине его коллеги – режиссёры Сергей Соловьев, Дмитрий Барщевский, продюсер Наталья Виолина, ректор Театрального училища им. М.С. Щепкина Борис Любимов, актёры Виктор Коршунов, Инна Чурикова, Ирина Муравьева, Евгений Весник и Виктор Борцов».

Хотим также привести цитату Юрия Мефодьевича из предисловия книги: «...Вся моя жизнь прошла в театре. Мало того, в одном единственном – Малом. В закоулках моей памяти встречи с людьми, которые знакомы вам лишь по величавым портретам, спектакли, описание которых вошло в энциклопедии.
Искусство театрального актёра, увы, недолговечно, оно живёт только сейчас и здесь. Его творения не имеют будущего: они исчезают, как лёгкий дым, оставляя после себя едва уловимый след. Вдохните и вы немного этого дыма. Каждый актёр – солдат армии искусства. У нас были победы, бывали и отступления, но при всех обстоятельствах оставалась преданность нашему делу. По наследству нам достались и традиции».

Цена – 1500 рублей.

«Юрий Мефодьевич никогда не вел себя как звезда. Он был очень простым человеком. И относился ко всему просто. Без капризов. Никаких райдеров сроду не было! Несколько лет назад его пригласили на фестиваль в Петербург и поселили в люксе отеля «Европа». Звонит оттуда: «У меня такой номер — я хожу из комнаты в комнату... У меня огромная ванная — никогда в жизни такой не было».

— Нынешним летом Юрию Мефодьевичу исполнилось бы 89 лет. Но впервые за многие годы вы отмечали этот день без главы семьи.

Дарья: Да, сначала папин день рождения в июне, через неделю — Сашин, позже — будет мой. И все — без Юрия Мефодьевича. Впервые. Пошел новый отсчет.

В свой день рождения он обычно прятался дома. Так уж повелось много лет назад. Папа отдавал мне свой телефон, потому что тот звонил не переставая. И это не преувеличение. День был сумасшедшим: один человек прощался — тут же раздавался звонок от другого. Поэтому папа умолял: «Телефон забери, дверь никому не открывай». Правда накануне, 17 июня, он всегда был в театре и домой возвращался с огромным количеством букетов, корзин с фруктами. Люди заваливали его подарками. Очень его, конечно, любили...

Я не помню, чтобы папа выходил на сцену в свой день рождения. Потому что обычно дома собиралась семья — приходили дети, внуки. Он любил вот так — никого не звать и тихонечко посидеть с самыми близкими.

Впрочем, нет. Однажды случилось, что он день рождения отметил в театре. В тот год 27 мая умерла мама, Ольга Николаевна. Видимо, папе была нужна моральная поддержка: все-таки 62 года в браке, и вдруг родного человека не стало... Он сказал тогда: кто захочет, пусть придет. В Малом театре внизу есть небольшое помещение — конференц-зал. Там накрыли стол. И вы знаете... Пришли очень многие! Свои люди, из театра. Просто чтобы его подбодрить.

— Какие у него были предпочтения в еде?

— Он был непритязательным человеком, в том числе в еде. Можно даже сказать, был равнодушен к ней. Любил картошку с селедкой, блинчики со сметаной. Красную рыбку я ему в последнее время покупала, борщ варила — когда еще было можно (потом врачи и его запретили). Такое все рабоче-крестьянское.

Интересную историю папа рассказывал о своем детстве. В его родной Чите, где зимой очень сильные морозы, бабушка ходила на базар и приносила молоко в виде... миски. Продавали-то продукты на улице, все замерзало. Но для покупателя молоко вытряхивали из миски, и эту молочную тарелочку бабушка несла домой. На всю жизнь в памяти папы осталась эта картинка.

Александра: В документальной ленте Дениса Бродского «Память крови» о дедушке говорится, что наша память прокручивает жизнь кадрами, как фильм. Так получилось, что под конец земного пути, чем старше Юрий Мефодьевич становился, тем чаще он возвращался к читинскому детству. Вспоминал учителей, друзей, наставников, семью. В последние недели, когда мы уже понимали, что все близится к завершению, у него так удивительно сработало сознание, что он свою жизнь начал отматывать от настоящего к детству. От старости — к зрелости, расцвету, когда стал художественным руководителем театра. Дедушка рассказывал о съемках, об «Адъютанте его превосходительства», об учебе в Щепкинском училище. А закончилось все детством, его старенькой бабушкой и тем самым подвалом, к которому он приходит в документальном фильме...

Дарья: Мы ведь и Новый год с семьей встречали исключительно по-читински. Шесть часов разница, поэтому в Москве садились за стол в 18:00. Все — при полном параде. Несмотря на то, что большую часть жизни папа провел в столице, традиция праздника по читинскому времени сохранялась. И у нас, и в семье Виталия, его брата. Папа открывал бутылку шампанского...

— И сидели до московского Нового года?

— Нет. В последние годы он уже быстро уставал.

Александра: И это был хороший повод спокойно пойти всем спать.

— Саша, вы в этом году впервые с сыновьями побывали на родине деда и прадеда, посетили кладбище, где похоронен Мефодий Викторович, отец Юрия Мефодьевича...

— Когда в 2017-м дедушка приезжал в Читу с гастролями Малого театра, то долго искал могилу отца. Не найдя её, он уже собрался уходить с кладбища, как вдруг подошла какая-то женщина: «Ой, здравствуйте, а ваш папа лежит рядом с моими родителями...» И провела Юрия Мефодьевича. Могила была заросшей. Потом уже появились и памятник, и внимание к захоронению.

— Любопытно было наблюдать, как после показа фильма в Чите к вам подходили зрители. Хотели сфотографироваться, пообщаться...

— Город небольшой, и, наверное, это поколенческая история. К нам действительно подходили люди, и оказывалось, что у многих в семье что-то было связано с Соломиными. Все друг друга знали, всё как-то переплеталось. Это такой трепет вызвало в наших душах...

Дарья: Вообще вся поездка оказалась удивительной. Если честно, я очень боялась ехать. Длительный перелет, разница во времени. Очень тяжелая адаптация. Да и морально было совсем непросто... В 18 лет мне довелось быть в Чите с папой, буквально один-два дня. А теперь его уже несколько месяцев нет, и вдруг поступает предложение посетить Читу. К счастью, получилось все совершенно невероятно: очень красиво, трогательно. Цвели яблони, Чита выглядела чистой, уютной и... родной. Возникло ощущение, что я знаю ее давно.

Александра: Чита и правда очень радушная.

Дарья: Приветливый город. Чудесные, приятные и улыбчивые люди. Любая помощь, которая нам была нужна, тут же находила отклик, да, Саш?..

Александра: Да, чувствовалось, что нас ждали. В том числе в Доме офицеров, на сцену которого Юрий Мефодьевич выходил школьником, играл первые роли.

Дарья: К слову, на рабочем столе директора Дома офицеров Сергея Васильевича Жеребцова стоит папин портрет, а на пальце у папы — вот этот перстень, его на фото очень хорошо видно. Когда он стал болеть, то очень похудел, пальцы стали тонкими, и он отдал его мне.

Кажется, на 70-летие папе подарила это кольцо Ольга Николаевна. Она очень любила антикварные магазины и где-то однажды нашла этот перстень. Папа его очень любил и никогда не снимал. А потом отдал мне и еще пару своих колец. Помню, сказал тогда: «Дашка, убери, спрячь, а то с меня уже все падает». Сейчас этот перстень ношу я. А дальше он перейдет Саше, правнукам Юрия Соломина — Феде и Юре...

— Юрий Мефодьевич родился в Чите, но с поступлением в Щепкинское училище вся его жизнь была уже связана с Москвой. Он всегда много работал, был занят в кино, в театре, преподавал в родной «Щепке». Оставалось ли время на вас, когда вы были ребенком?

— Как многие театральные дети, я с младенчества жила за кулисами. Поначалу ведь и мама служила в театре — в ТЮЗе. Помню, мне было три года. Идет спектакль «Два клена», в котором она играет. Я в это время стою с гримерами за кулисами. И вдруг со словами: «Мама! Мама!» выхожу к ней на сцену... Хорошо, на ней была длинная широкая юбка. Мама закрыла меня ею от зрительного зала и быстренько загнала обратно в кулисы.

— Отругала потом?

— Нет. Всю жизнь мы вспоминали эту историю и смеялись. Когда я подросла, у меня началась жизнь за кулисами Малого театра. Потому что оставлять меня было не с кем, а жили мы тогда далеко — в Бескудниково, от метро еще довольно долго ехать на автобусе. Естественно, папа таскал меня с собой. И я сидела то в гримерке, наблюдая за преображениями актерских лиц и причесок, то в костюмерной, любуясь театральными нарядами, то стояла по привычке за кулисами.

— Только теперь уже со знанием, что на сцену выбегать нельзя...

— Конечно. Не могу сказать, что я была совсем уж театральным ребенком, но, безусловно, театра в моей жизни было много. В семье все было посвящено папиной работе. А его жизнь целиком была подчинена искусству, театру, съемкам. И разговоры дома были только об этом. Да еще о студентах. В том числе за столом, во время завтраков и ужинов. А какие споры, яростные дискуссии родители вели!

— И никогда не было ссор на бытовой почве: кто что не купил, забыл, не сделал?..

— Знаете... В нашей семье быт считался чем-то... нет, не мещанским, но определенно мешающим работе, творчеству. Он всегда был на втором, на третьем месте. Может, даже на последнем. Одним словом, присутствовал в самых минимальных объемах. Мама вообще говорила, что с бытом надо бороться всю жизнь, иначе он тебя сожрет. По большому счету, на быт родителей и не хватало — настолько они были одержимы искусством. Папа очень много снимался, я ездила с ним на съемки и наблюдала, как делается кино. Стояла там, по другую сторону экрана, где были провода, софиты, камеры, звукорежиссеры, гримеры... То, что зритель никогда не видит, я видела с детства. Когда выросла, уже понимала, что такое кино. И... не очаровалась его магией. Именно потому, что наблюдала все процессы с обратной стороны.

— Помните, как первый раз ребенком увидели папу в кино?

— Это был «Адъютант его превосходительства», который вышел, когда мне было четыре с половиной года. Это был мой первый разумный киносеанс. Родителей дома не было, я смотрела фильм с бабушкой. Но в страшные моменты залезала под рояль и там отсиживалась.

Позже я хорошо изучила всю папину фильмографию. Точно знала, в каком году какая картина была снята, могла сразу сказать, какие кадры из какого фильма. Сейчас даже не очень понимаю, как ребенком все запомнила. Хотя тогда продавались открытки с портретами актеров, кадрами из фильмов, информацией о них. Я частенько перебирала папины карточки и потом уже сама могла рассказать обо всех вышедших на тот момент фильмах.

— Саша, а вы когда впервые посмотрели фильм с участием деда?

— Год, конечно, не помню. Но, мне кажется, это была «Летучая мышь». Может быть, мы что-то дома праздновали, все сели за стол, включили телевизор, а там — дедушка с Виталием Мефодьевичем. И... ничего! Никаких особых чувств, о которых можно было бы сейчас рассказать, я не испытала. Как-то все прошло тогда параллельно.
Другое дело — театр. Вот там на меня действительно произвел неизгладимое впечатление «Царь Федор Иоаннович». Мне было лет восемь. Не могу признаться, будто что-то поняла. Но спектакль меня просто потряс. В конце было очень жалко дедушку. И убиенного царевича Дмитрия. Вот это хорошо отпечаталось в памяти. И потом я еще долго мучила деда всякими вопросами: что, как, зачем?

Дарья: В спектакль «Царь Федор Иоаннович» у папы был срочный ввод, и ему за десять дней нужно было выучить роль. Мама, конечно, помогала, читала реплики, папа запоминал. И все это происходило на моих глазах. Так что я прожила этот спектакль вместе с ними. Было очень волнующе. Безумный для родителей стресс. Папа нервничал. Такая роль! Слава богу, всё прошло прекрасно.

С тех пор постановка стала для меня совершенно родной, ведь это моё детство. Сколько раз потом смотрела этот спектакль из-за кулис. И всегда в финале плакала. Помните, как папа, стоя на коленях, тихо, вполголоса читал «Отче наш»? После чего Виктор Иванович Коршунов, игравший Годунова, осторожно ставил корону, шапку Мономаха, которую должен был надеть на царя Феодора, на пол сцены рядом с ним... Тут уже лились слезы из глаз. И до сих пор мурашки по коже...

Впрочем, я весь репертуар Малого театра знала наизусть. В семье постоянно витал этот дух — искусства, театра, кино. А сейчас в доме дух папы...

— Так много знали об этом мире и все-таки выбрали профессией классическую музыку. Почему?

— Честно? У меня нет ответа на этот вопрос. Как многие дети, я училась в музыкальной школе, потом поступила в училище. Окончив его с красным дипломом, пошла в консерваторию. Музыка требует большой самоотдачи. Чтобы чего-то добиться, нужно посвятить ей много лет. Но почему я ушла в музыку? У меня бывают в жизни моменты, когда Кто-то (с большой буквы) словно переключает тумблер. Нажал на кнопку, и моя жизнь перевернулась на 180 градусов, началось что-то совершенно новое и увлекательное.

Возможно, сыграл роль тот факт, что бабушка Зинаида Ананьевна (папина мама) была пианисткой. Она работала в читинском Доме пионеров, но после ранней смерти Мефодия Викторовича братья Соломины перевезли ее в Москву, и она пыталась меня учить музыке. Правда, у нас с ней это дело шло как-то вяло. Мне было не слишком интересно. Я тогда очень много читала. Но, видимо, заложить в меня что-то музыкальное бабушке все-таки удалось, и позже наши занятия переросли в нечто более серьезное.

— Родители не расстроились, что единственная дочь не пошла по их стопам?

— Они прекрасно к этому отнеслись. Ну представляете, что было бы, если бы в семье появилась третья актриса? Это же ужас просто! Так что с удовольствием меня поддерживали, ходили на мои концерты. В основном мама, конечно. Папа был больше занят. Но и он бывал в училище и в консерватории, когда я выступала.

— Саша, вас наверняка в детстве тоже таскали за кулисы?

— А как же! И не только за кулисы, но и в Щепкинское училище, где бабушка с дедушкой преподавали. Правда, десять лет я прожила в Лондоне, но на все летние каникулы обязательно приезжала в Москву — занималась здесь на рояле и, понятное дело, постоянно перемещалась по маршруту дом — театр — «Щепка» — театр. Пока шли занятия, я сидела в зале вместе с бабушкой и дедушкой, наблюдала весь процесс их преподавания. И уже с детства многое знала про театр. Было безумно интересно.

— Но, как и мама, вы не заболели сценическим искусством?

Дарья: Саша заболела. Только не актерским мастерством. А именно театром.

— Тем не менее обе стали пианистками.

— Пеленальным столиком для Саши служил рояль. Я еще тогда училась в консерватории, и мы жили все вместе — с мамой и папой.

Александра: А когда я окончила консерваторию, то радостно закрыла рояль, сказав себе и окружающим: спасибо, я пошла дальше. Театр всё-таки перевесил. Понимаете, за роялем ты все время одна...

— А вы любите быть в коллективе?

— Мне нужна организационная деятельность. Тоже творческая, конечно. Но всё-таки — другая. Я должна в чем-то вариться, чувствовать, что выполняю некую миссию. Тогда жизнь имеет для меня смысл. Я поняла это довольно быстро. Поэтому после консерватории немного поработала в Малом театре концертмейстером, после чего началась всевозможная административная и организационная деятельность.

Мое большое счастье в жизни, что директор Малого театра Тамара Анатольевна Михайлова что-то такое во мне увидела. Помню, она, имея в виду английский, сказала: «У тебя прекрасный язык! Будешь ездить с нами на конференции, переводить». Мы тогда как раз вступили в Союз театров Европы. Тут и выяснилось, что музыкальное образование вкупе с хорошим слухом отлично помогает мне справляться с синхронными переводами. Потом Тамара Анатольевна увидела, что эта работа у меня идёт хорошо, и начала привлекать к другой. Появились детские проекты, организация спектаклей, координация новых постановок. Так я доросла до заместителя директора.

— Но сначала стали замом худрука Малого театра Юрия Соломина...

— Да, три года работала с ним в этой должности. И в театре он всегда был для меня Юрием Мефодьевичем. Субординация соблюдалась. При этом дед меня и воспитывал, и замечания делал. И прикрикнуть мог иногда.

— Обижались на него?

— Сначала обижалась, потом поумнела и перестала. Сейчас очень хорошо понимаю, но и тогда уже начинала осознавать, что стоять во главе такого коллектива, как Малый театр, — невероятная нагрузка. У нас же огромное хозяйство! Главное здание, три сцены на Ордынке, Камерную открыли в этом году. Филиал в Когалыме. Большие склады и мастерские в районе Нагатино. Юрий Мефодьевич вникал абсолютно во все вопросы. Не считая, что его дело — заниматься только творчеством. Потому Императорский театр и сохранился в таком виде. И в таком качестве.

— Существует стереотип, что театр сродни террариуму, если дружат — то только против кого-то. Одно дело, когда внучка худрука просто болтается под ногами, все её любят, сюсюкают с ней. Совсем другое — когда девочка вырастает и начинает занимать большие должности...

— Понимаю ваш вопрос. Наверное, разные люди по-разному обо мне думали. Но тут есть только один вариант поведения — спокойно относиться к тому, кто что скажет, подумает, как посмотрит.

— Вы можете хладнокровно воспринимать разговоры за спиной? Не реагировать на злословие, шипение?

— Это не просто можно. Это нужно делать. Иначе у тебя никогда ничего не получится.

— Нелегко, наверное, было?

— А кому сейчас легко?! Знаете, если бы все было просто в нашей жизни, можно было вообще ничего не делать.

— Что-то изменилось в отношении коллег к вам с уходом дедушки? Теперь вас некому прикрыть, поддержать.

— Это не у меня надо спрашивать. Я чувствую себя очень спокойно. А потом... Должна сказать, у нас замечательный коллектив. Я бы многого сама не достигла, если бы не чувствовала поддержку коллег.

— Так уж все вас и поддерживают? Малый театр — это же прям мэтр на мэтре. Звезда на звезде...

Дарья: Ну и Саша — внучка мэтра!

Александра: Во-первых, мне была сделана хорошая прививка. Во-вторых, всех звёзд я очень люблю и уважаю. Между прочим, в Малом театре работает и старшая дочь Виталия Мефодьевича — Анастасия.

— Откуда же взялись слухи, что родные братья Юрий и Виталий были чуть ли не в контрах?

Дарья: Да чего только про них не писали! Они не любили поднимать эту тему. Пока была жива Зинаида Ананьевна, мы семьями часто встречались у неё. Были бабушкины пироги, долгие посиделки за столом, много смеха. Могу сказать одно: мы до сих пор очень тесно общаемся с близкими Виталия Мефодьевича. А с его вдовой и моей тетей Машуней я почти каждый день разговариваю по телефону. Мы с ней очень близки.

— Как же получилось, что вы выросли в классическом русском театре и вдруг уехали в Лондон?..

— Это было в сложные девяностые. Мы с тогдашним мужем, тоже пианистом, окончили консерваторию, надо было как-то зарабатывать. Ну и поехали туда, где была возможность. Получилось прекрасно. Я преподавала музыку. Муж тоже работал, да еще учился там в аспирантуре. Естественно, Саша поехала с нами.

— Сложно себе представить, чтобы Юрий Мефодьевич когда-нибудь хотя бы помыслил о том, чтобы покинуть Родину. Не осуждал он вас, когда вы решили уехать в Англию?

— Конечно, он расстроился. Но это было не осуждение, а скорее беспокойство. Он приезжал к нам. И мама прилетала. А потом все вернулось на круги своя.
Александра: Я хотела поступить и окончить музыкальную школу в Москве. Мечтала пойти в консерваторию. Да, там можно было тоже учиться. И я училась. Но наше образование не сравнить с тамошним. Тем более меня очень тянуло обратно. Я должна была понять, кто я, что. В чем моя миссия на этой земле. Так что это было самостоятельное решение, принятое в 14 лет. Я вернулась. Мама же ещё довольно долго оставалась в Лондоне.

— А вы, значит, жили с бабушкой и дедушкой?

— Да, такая интересная мне досталась жизнь. Очень хорошо помню, как дедушка читал мне сказки и «Денискины рассказы» Драгунского. Представляете, каково это, когда тебе народный артист Юрий Соломин вживую, а не с магнитофона читает на ночь?! Это же просто невероятно! К слову, дед очень здорово это делал, и его не надо было особо уговаривать. Ему самому было в удовольствие. Он любил художественное слово.

— Аудиокниги записывал?

— Как раз сегодня, разбирая его кабинет на Ордынке, мы нашли диск, где он и другие известные артисты (Никита Михалков, Татьяна Доронина) читают Пушкина. Деду досталась «Метель». А как звучат рассказы Чехова в его исполнении!..

— Вы однажды сказали, что в семье у дедушки была роль доброго полицейского.

— Это правда. Бабушка-то была очень волевая, сильная. Ну представьте только — она всегда руководила двумя курсами в Щепкинском училище! А дедушка быстро таял, сдавался. И мне лично манипулировать им было очень легко. Он и сам, кстати, признавал, что никогда не умел говорить нет детям и животным.

— Своих кошек и собак на даче он трогательно называл «ребятами». Но эта любовь — она ведь должна быть с детства?

Дарья: Маленьким мальчиком он очень хотел иметь собаку. Наконец мама сдалась, они где-то подобрали дворового щенка. Был какой-то старый фильм, в котором играл пёс Джульбарс. Вот и этого щеночка папа назвал так же. А потом оказалось, что это Джулька. Любимая папой до конца жизни! Он её всё время вспоминал, много рассказывал о ней. И в моем детстве у нас всегда жили кошки, собаки. Мама подбирала их на улице. Обязательно были кот, а то и два, одна или две собаки. Когда появилась своя дача, они уже обитали там. И до сих пор мы без животных не можем: в семье Саши — кошка, у меня — две маленькие собачки.

Раньше все-таки были другие люди — более отзывчивые. Вот я вам говорила, что маму с папой не интересовал быт. Зато души у них были огромные, добрые! Особое было поколение, я считаю. По-другому не скажешь.

— Почему Юрий Мефодьевич любил проводить время на даче в Валентиновке? Ведь мог же позволить себе и на курорты ездить, и за границу.

— Что вы! Слава была такая, что ему не давали ни в ресторане поесть, ни шагу ступить. Тут же обступали толпы поклонников и начиналась, как сейчас сказали бы, автограф-сессия. А он, конечно, не мог никому отказать. И никакие тёмные очки и шляпы не помогали.

В ресторан папу можно было вытащить только на бабушкин день рождения. В последние годы, когда они стали пожилыми, ходили уже только семьей. Просили какой-нибудь столик в уголочке. И всё равно люди вокруг узнавали его. А представляете, что творилось в молодости, когда выходили фильмы «Адъютант его превосходительства», «Дерсу Узала», «ТАСС уполномочен заявить...»?! Он просто не мог ходить по улице, ехать в общественном транспорте. После вручения государственной премии, например, испытал серьезный стресс, когда возвращался домой на обычном автобусе.

Первую машину папа купил довольно поздно. Она стала спасительницей. Он мог в ней скрыться. Слава папина была, конечно, сумасшедшая. Его просто обожали! После каждого спектакля обязательно стояла толпа — все ждали, когда он выйдет из шестого подъезда Малого театра. Домой приезжал непременно с охапками цветов, мама даже ругалась: «Надоели эти цветы!» Но что делать? Люди так выражали свою любовь. И папа очень ценил поклонников, старался отвечать на все письма. Чрезвычайно щепетилен был в этом вопросе, очень вежлив. Каждому старался уделить внимание.

— А как он относился к Ольге Николаевне? Всегда знал, что подарить, чем порадовать в день рождения?

— Боюсь, нет. Мне кажется, главным дарителем всегда была мама. Вот уж она отца задаривала. А он... не то чтобы не умел делать подарки... Просто предпочитал дать денег. Причем сколько было у него, все вынимал из кошелька и вручал со словами: «Я не знаю, что подарить. Нет времени. Вот, купи от меня».

— Многие современные женщины обиделись бы — мол, что значит «нет времени», «не знаю, что подарить»!..

— Мама не обижалась совершенно. Думаю, хорошо понимала его. У них ведь такая любовь была! Что вы хотите, когда больше 60 лет люди вместе прожили?
Они расписались в 1957 году, только окончив театральное училище. Никакой свадьбы, конечно, не было, потому что не было денег. Вчерашние бедные студенты. Хотя и папа уже служил в театре, и мама, но зарплаты были маленькие, не до торжеств и ресторанов. Вместо свадьбы они пошли вдвоем в какое-то кафе на Арбате и заказали мясо под кисло-сладким соусом. А спустя годы с улыбкой рассказывали об этом.

Другая эпоха. Иные семейные ценности. Родители даже кольца обручальные не сразу купили. На материальное внимания не обращали, оно их не интересовало. Главным было, что они нашли друг в друге родственные души. И друг друга — в искусстве. Молодежь может сейчас не понять, но их всегда было трое: папа, мама и театр.

— Тем не менее к третьему они друг друга не ревновали: где был? почему поздно пришёл?

— Ну почему же? Случалось. Если папа где-то задерживался, мама могла ему высказать: «Я же волнуюсь». Мобильных телефонов-то не было. А работали они на износ.

— Когда Юрий Мефодьевич стал художественным руководителем Малого театра, Ольга Николаевна могла бы уже и не работать.

— Преподавание актерского мастерства было её страстью. Очень талантливый педагог, профессор Щепкинского училища, она ставила необыкновенные дипломные спектакли. Даже речи не было о том, чтобы ей уйти на пенсию, сидеть дома. Театр, училище — в этом вся жизнь родителей. Они были настоящими романтиками. Хотя друг друга называли просто: Оля и Юрка. А нас — Дашка и Сашка.

— Говорите, что быт в семье считался чем-то второстепенным. При этом Ольга Николаевна любила антикварные магазины. Да и в кабинете Юрия Мефодьевича в театре стояла роскошная старинная мебель.

— У него она была театральная. А вот Ольга Николаевна антикварную мебель действительно очень любила. Но... Это не значит, что она стремилась специально обустраивать быт. Всё равно он оставался второстепенным вопросом жизни.

— То есть вы не слышали такого: «Что-то у нас давно ремонта в квартире не было. Надо бы поменять светильники, шторы, кресла»?

— Нет-нет! Мама очень многое делала по дому сама. В квартире могла и стены покрасить, и мебель переставить. На даче — грядки вскопать. В советские времена у людей мало было возможностей делать супердорогие дизайнерские ремонты. Да и родители никогда не страдали вещизмом. Их жизнь была очень духовной. Всё делалось ради искусства. Все приносилось ему в жертву. Мама с папой жили именно так. Да и вообще их поколение было таким. Больше уже не будет...

— Большим счастьем, наверное, стало для Юрия и Ольги Соломиных появление правнуков?

— Есть фотография, где папа держит на руках крошечную Сашу — ей всего месяц или два. Когда родились её мальчишки, были сделаны похожие снимки: Юрий Мефодьевич сначала с одним, потом — с другим...

Александра: Старший родился в 2016-м, младший — в 2018-м. А через год бабушки не стало. Но и она успела их подержать на руках. Мне кажется, это невероятная благодать, когда человек доживает до того возраста, когда на свет появляются его правнуки. Представляете, сразу четыре поколения одного семейства в одном доме!
Дедушка вообще был счастлив, что наконец в роду появились мальчишки! Он считал, что их надо по-особенному воспитывать: они не должны капризничать, плакать. Юрий Мефодьевич очень любил их, все время спрашивал: как там ребята, когда придут? И они часто бывали у него. Едва зайдя в квартиру, бежали в его комнату. Бабушки уже не было, и дед встречал их с распростертыми объятиями.

У них были очень трогательные отношения. Особый трепет Юрий Мефодьевич испытывал к младшему, Юрчику. Всё-таки его назвали в честь прадеда. Большой Юра и маленький. А когда Федька был поменьше, они однажды сидели с дедушкой на диване, и Федя, взяв его за жилистую руку, спросил: «Деда, а что у тебя с руками?» Тот вздохнул: «Да они просто старые». Сын посмотрел на свои и довольно сказал: «А у меня — новые!» Так что теперь у нас есть новые руки, чтобы сохранять память о дедушке Юре.

Дарья: Помню очень трогательный момент, когда папы не стало. Правнуки называли его «деда». И старший Федя прислал мне на телефон свою заплаканную фотографию с запиской: «Я знаю, что деда умер». Я тогда ответила ему: «Федя, смерти нет. Деда не умер. Он просто на какое-то время от нас ушел. Мы его еще увидим». Внук потихонечку успокоился. Мы поговорили с ним на эту тему. Но всё равно она еще волновала его какое-то время.
Александра: Ко мне же Федя подошел и спросил: «А куда дед Юра улетел?» Я говорю: «На небо». Он: «А может быть, он полетел в Аргентину?» Дети тогда активно изучали разные страны, и почему-то им запала в душу именно Аргентина.

— После ухода Ольги Николаевны пять лет назад Юрий Мефодьевич жил один?

Дарья: После смерти мамы я практически сразу переехала к нему — он начал болеть, и его уже нельзя было оставлять. Он невероятно тяжело переживал мамин уход. Она тоже долго болела, лежала в больнице. Там и умерла.

До этого я жила у Саши, воспитывала внуков с рождения. Но тут забрала своих собак и перебралась к папе. Нужен был уход, постоянный надзор. У него уже и память была не та. И ковидом он тяжело переболел — руки потеряли чувствительность, не мог даже застегнуть себе рубашку. Это делала я, находясь с папой 24 часа в сутки. Надо было одеть, отправить в театр. Когда возвращался — покормить, уложить спать, не забыв сделать процедуры. Глаза уже были плохие, закапывали постоянно. То есть весь день был посвящен папе. Кроме тех часов, пока он был в театре.

Потом на моих глазах случился ишемический инсульт. Папа лежал в больнице, и мы с дочкой к нему ездили. Два месяца, каждый день без исключения. А когда забрали домой — его как будто бы отпустили, он расслабился и очень быстро ушел. И вот... Папы нет, а нам вдруг пришло приглашение прилететь в Читу. Связь продолжается. Думаю, папа там очень счастлив, что мы добрались до его малой родины. Но...

До сих пор, если я что-то готовлю, машинально ставлю тарелку на то место, где сидел папа. Или начинаю вспоминать, чему и как он учил меня. Есть много моментов, которые я раньше недооценивала.

— Старые люди, бывает, капризничают. Тяжело вам было?

— Тяжело было наблюдать процесс угасания. Папа всё больше старел. Но никогда не капризничал. В этом смысле с ним было легко. Ел то, что я давала, тщательно соблюдая рекомендации врачей. Всё диетическое. Протестовать он начинал, когда приходилось пить горстями таблетки. Вот этого он очень не любил. Каждый раз спрашивал: «Зачем так много?» И каждый раз я отвечала: «Пап, это прописано врачом, а он знает лучше, так что давай не будем с ним спорить». После этого он соглашался и все делал как надо. И лечиться, к слову, никогда не отказывался.

Я была при нем до последнего его вздоха. Папа сам сказал: «Если уж ты со мной живешь, то никакой работы, пожалуйста, не надо, давай, занимайся семьей». На том и порешили.

— Пока Юрий Мефодьевич лежал в больнице, все с тревогой ждали сообщений оттуда. Бывало, директор театра сообщала, что ему лучше, и возникала надежда...

— За два месяца в Боткинской больнице было три реанимации. Там блестящее реанимационное отделение! Трижды за два месяца папу вытаскивали с того света. Но он очень хотел домой. Когда я его забрала, то оборудовала для него в квартире специальным образом комнату. Папа вернулся, его тут же опустило, и спустя два дня он легко и спокойно ушел, крепко держа меня за руку. Как будто только и рвался для этого домой.

— Что он говорил напоследок? Какие-то пожелания, напутствия сделал?

— Для Саши сказал: «Берегите Костю, он воспитает мальчиков настоящими людьми». Папа очень ценил её мужа (актер Константин Юдаев снимается в кино, служит в Малом театре. — Прим. ред.) Остальное слишком личное...

— Кажется, один из немногих худруков последних лет, Юрий Соломин подготовил себе в театре смену. Так что обошлось без кадровых революций и скандалов.
Александра: Но у нас не было такого, чтобы дедушка усадил весь коллектив в зале и сказал: «Я скоро умру, поэтому сейчас раздам всем сестрам по серьгам». Директор работала с Юрием Мефодьевичем лет пятнадцать. Сначала была проректором Щепкинского училища, потом дед забрал ее в театр. Позже Тамара Анатольевна поведала мне об одном из последних разговоров с дедом, когда он строго сказал: «Ты из театра пока не уходи». — «Да я вроде и не собираюсь», — удивилась она. Дедушка ведь её в какой-то степени воспитал, понимая, что оставит на хозяйстве после себя.

Да и Алексей Дубровский, теперь — главный режиссёр, сначала был замом Юрия Соломина. Поставил не один спектакль в Малом театре. Он тоже для всех уже родной человек. Словом, всё сложилось, как должно было сложиться. Слава богу, у нас своя, очень специфическая микрофлора. Наш театр плохо переносит инородные организмы.

Дарья: Пока Саша рассказывала, я вспомнила, как несколько раз папа наставлял меня, как говорят, на путь истинный. Если возникала проблема и я начинала её с ним обсуждать или возмущаться по какому-то поводу, он неизменно говорил: «Дашка, не раздувай! Не будешь раздувать — проблема уйдет сама». Гениально, правда? Это ведь целая философия.

— Получается следовать совету?

— Я очень стараюсь. А ещё вот вспомнила... Однажды у нас была с ним очень короткая, но интересная беседа. Мы говорили о Боге. И папа вдруг сказал: «Бог вот здесь и здесь». И дотронулся до головы и сердца. «Совершенно верно, пап, полностью с тобой согласна, — ответила я. — На сто процентов». Этот момент я, конечно, буду помнить до конца жизни.

Они с мамой крестились уже в пожилом возрасте. Им было по 60 лет. Мама была инициатором. А папа никогда не воспринимал Бога вне человека. И уж точно не занимался показушничеством, не ходил по большим праздникам в церковь, чтобы постоять со свечкой. Даже к иконам был равнодушен. Они его не трогали эмоционально. Для него важно было, что внутри человека. Этим он мне, во всяком случае, доказал свою веру.

— Вы живете сейчас в родительской квартире?

— Да, разбираю папину комнату, его вещи. Но всё это как-то не очень хочет разбираться. Многое, правда, уже раздарила студентам, друзьям. Отдаешь, конечно, с кровью. Но какой смысл хранить вещи, если они просто будут лежать? Папа и сам все раздал бы, я точно знаю. Поэтому потихонечку процесс заживления идет. Но порой всё еще больно...

— Время не лечит?

— Бывают разные дни. Иногда ощущаешь, что привыкла к перемене. А в другой раз его присутствие в квартире настолько сильно, что хочется опять залезть под одеяло, как было в первые недели после смерти, накрыться с головой и никого не видеть.

— Правда, что вскоре после ухода отца одна из его собак последовала за ним?

— Да, не прошло и двух месяцев, как умер самый старый из трёх, пёс Валет. Ушёл сторожить хозяина, как говорит Саша. Другие по-прежнему живут на даче, всё хорошо. Это наше родовое гнездо. Когда-то участок и дом принадлежали актёру Николаю Светловидову (в Валентиновке был кооператив Малого театра, хотя дома себе построили и Олег Ефремов, и Александр Калягин). А когда Светловидов умер, дача досталась родителям. Так сказать, перешла из поколения в поколение. С одной стороны у нас была соседка Елизавета Солодова, с другой — Николай Анненков. Дети все росли вместе. Я, например, до сих пор дружу с дочерью актрисы Ирины Ликсо, тоже уже ушедшей.

Родители въехали в этот дачный дом году в 1970-м. Я была еще совсем маленькой. Потом Саша бегала там, проводила летние каникулы с бабушкой и дедушкой. К сожалению, сейчас всё немножко поменялось. Появились новые люди, большие коттеджи. Но остались мы, вековые сосны, старый дом. И память о родителях.

— Они перестраивали дом?

— Пришлось это сделать. Ему было уже больше ста лет. Но переделки были минимальные. Стремления возвести дворянское гнездо никогда ни у кого не было.

— Чем Юрий Мефодьевич любил там заниматься?

— Главным образом закармливал кошек и собак. Сам покупал им колбаску, резал. Обнимался и целовался с ними. Это было очень трогательно. Когда был помоложе, много ходил, гулял по саду. В последнее же время в основном сидел на скамеечке, подложив под спину подушки. Любил на солнышке отдохнуть. Потом уже с ночевкой нельзя было ездить, поэтому водитель возил его в Валентиновку на полдня, на день, чтобы папа мог покормить животных и пообщаться с ними. Он сам без них не мог. И говорил: «Они очень скучают». Вот и стремился хоть раз в неделю выбраться к своим «ребятам».

— Снится вам папа?

— Очень часто. Мама не снится. А он дает мне знать, что у него все хорошо. Я говорю: «И у нас, пап, всё хорошо». Тогда он спокойно уходит. То есть общение, безусловно, происходит. Однажды, когда прошло ровно четыре месяца со дня его смерти, день в день, я была дома одна. Вечерело. Я пошла включить настольную лампу, а про себя подумала: «Пап, сегодня четыре месяца, как тебя не стало, ты бы хоть знак мне какой-нибудь подал». Включаю светильник, и в ту же секунду лампа взрывается сильным хлопком, разлетаясь на мелкие осколки. Такой был знак.

И я, конечно, очень по нему скучаю...

Вера Волгина, «Караван историй», сентябрь 2024

Ознакомиться с оригиналом статьи и увидеть фотографии из семейных архивов Соломиных вы сможете по ссылке:
https://7days.ru/caravan/2024/9/darya-i-aleksandra...

Сцена как лекарство: в Москве представили совместный проект врачей и артистов Малого театра. Он посвящен реабилитации детей после установки кохлеарных имплантов. «Логотеатр» существует с 2021 года, а сейчас его педагоги выпустили методическое пособие, где описывают свой опыт. Репортаж Анны Шустер.

Сегодня они успешно отбивают ритм, а еще год назад жили в абсолютной тишине. Но глухота не стала приговором. По федеральной целевой программе этим детям вживили кохлеарные импланты, а Малый театр пригласил их в специальную театральную студию. Создана она, чтобы помочь мальчикам и девочкам в реабилитации, ведь именно от нее зависит – сможет ли человек с имплантом в будущем вести полноценную жизнь. «Понимаете, здесь такой момент, что жил, жил маленький человечек в мире без звуков, его все устраивало, а потом в какой-то момент он засыпает, просыпается с имплантом, кто-то нажимает на кнопку, и мир на него обрушивается со всеми этими звуками», – поясняет заместитель директора по специальным и детским театральным проектам Малого театра Александра Соломина.

Они могут быть слишком громкими, резкими, пугающими, как, например, рев проезжающих машин. Научиться отличать один звук от другого, понимать, где его источник, распознавать речь окружающих – совсем не простые задачи. Участвовать в их решении в 21-м году вызвался Юрий Соломин. В конце жизни он сам стал плохо слышать и попал на лечение к отоларингологу Николаю Дайхесу. Врач рассказал, что его бабушка была актрисой, и однажды получила письмо с приглашением служить в Малом театре, но не смогла принять предложение. История Соломина тронула, и он спросил, как может помочь маленьким пациентам доктора. «Ведь он был не только театральный режиссер, актер, деятель, он был большой гражданин нашей Родины», – рассказывает директор Национального медицинского исследовательского центра оториноларингологии ФМБА России Николай Дайхес.

В 21-м году «Логотеатр» при Малом был запущен. Каждый год он набирает все больше учеников. За их занятиями следят врачи того же центра, где детям ставили импланты. Путь в мир звуков для слабослышащих детей начинается в операционной, здесь малышам старше года устанавливают кохлеарные импланты, каждая операция длится в среднем 18 минут, но слышать маленькие пациенты начнут только через месяц.

Затем еще несколько лет врачи будут настраивать эту систему, передающую звуковые сигналы к слуховому нерву. «От 125 до восьми тысяч килогерц – все частоты разбиты на 22 канала. Педагоги, которые занимаются в театре, они дают обратную связь, они говорят, что данный ребенок, данный пациент слышит лучше одни звуки, недостаточно хорошо произносит некоторые слова, благодаря тому что мы знаем, на каких частотах, какие слова находятся, мы можем скорректировать карту», – комментирует заведующий отделением сурдологии и слухоречевой реабилитации НМИЦО ФМБА России Виталий Карпов.

С каждым годом с центром оториноларингологии ФМБА России сотрудничает все больше культурных и спортивных учреждений. Федерация художественной гимнастики адаптивного спорта, ГИТИС, Большой театр. Вот далеко не полный перечень. Понимая востребованность социокультурной реабилитации, в Малом театре издали методическое пособие. Уже через год после занятий в специальных группах некоторые дети переходят в обычные и с удовольствием играют на сцене и придумывают новые роли.

Анна Шустер, телеканал «Россия-Культура», 26.09.2024

«Смотрим»: https://smotrim.ru/article/4163331

О том, как создавался фильм «ТАСС уполномочен заявить», можно было бы снять психологический триллер. Двух режиссёров отверг автор романа и сценария Юлиан Семёнов. Третий снял четыре серии, которые забраковал и худсовет, и главный заказчик. И только четвёртый, сменив практически весь актёрский состав и целиком пересняв фильм за очень небольшие деньги, оставшиеся после его предшественника, сделал картину, которой суждено было войти в золотой фонд советского кинематографа.

Спасти положение вызвался Владимир Фокин при условии, что ему разрешат пригласить других исполнителей и всё снять заново. Худсовет согласился, но выдвинул встречное условие – уложиться в оставшийся бюджет. Фокин, на счету которого к тому времени было всего две полнометражные картины, решил рискнуть. И справился. Даже сумел вывезти киногруппу на Кубу, где снимали «африканскую» натуру. Из актёров работу с ним продолжили трое – Вячеслав Тихонов, Алексей Петренко и Борис Клюев.

Борис Клюев тоже не был уверен, нужна ли ему роль Дубова: «Негодяев к тому времени уже наигрался. Верх взял принцип, которому следовал всю жизнь: не дают играть то, что хочется, – играй, что дают. И по мере того, как я вгрызался в роль, становилось всё интереснее. У режиссёра была даже идея сделать отдельную серию про историю предательства. Очень хотелось понять, почему Дубов, у которого было всё, о чём только в те времена можно было мечтать, – положение, зарплата, машина, загранкомандировки, – пошёл на вербовку. Вербовала его Пилар и, видимо, всерьёз зацепила в нём мужское начало. Думаю, он хотел со временем перебраться за кордон и доказать ей, что он чего-то стоит. Но решающую роль сыграло неадекватное восприятие Огородником собственного интеллекта. Нам показывали выдержки из дневников реального Трианона. Фраза о том, что ему уготована особая судьба и он не из тех, кто умирает в собственной постели, встречалась там чаще всего. Были в дневнике и комментарии к «Семнадцати мгновениям...». Прочитав их, Вячеслав Васильевич только и смог сказать: «Какая сволочь!» Злую шутку с Дубовым сыграло чувство собственного превосходства».

Клюев привёл на площадку своего коллегу по Малому театру Юрия Соломина, когда консультанты картины забраковали в роли Славина Николая Губенко, оказавшегося слишком схематичным для контрразведчика. «В нашей профессии очень многое зависит от счастливого случая, – не без основания полагал Юрий Мефодьевич. – У кого-то не сложилось, и у меня появилась возможность сыграть «нашего Джеймса Бонда», противостоящего их «агенту 007», которого играл Кикабидзе. Я очень люблю эту картину. Там подобралась замечательная компания – Тихонов, Глузский, Засухин, Петренко, Юматов, Куравлёв. В работе над ролью Славина мне очень помог Вячеслав Кеворков, близко друживший с Юлианом Семёновым. Он, правда, в то время уже был генералом, а не полковником, как мой герой. Мне снова, как и в «Адъютанте...», нужно было в первую очередь показать работу мысли, механику словесных дуэлей и поединков воль, то есть ту самую интеллектуальную игру, которая во многом и составляет суть работы разведчика. Обе эти роли мне очень дороги. Виталий Славин, если можно так сказать, наследник Павла Кольцова – они оба, простите за некоторую высокопарность, беззаветно любят свою землю. Никакие деньги, никакие привилегии не компенсируют того сверхнапряжения, которого требует эта работа. Заниматься ею можно, только если любишь страну, которой ты служишь».

Сегодня выглядит странным, что фильм, стоивший всем максимальной концентрации воли, сил и таланта, в итоге в эфир не выпустили. Почти три года картина томилась «на полке». Но летом 1984 года перед Центральным телевидением встал вопрос – чем заменить трансляции Олимпиады в Лос-Анджелесе, участие в которой бойкотировал Советский Союз. Вот тут и вспомнили о том, что у ТАСС есть что сообщить телеаудитории огромной страны.

Виктория Пешкова, «Литературная газета», 07 августа 2024 года
С полной версией статьи вы можете ознакомиться на официальном сайте «Литературной газеты»: https://lgz.ru/article/duel-spetssluzhb-na-fone-tr...

20 июля на Гоголевском бульваре открылась выставка «Малый театр сквозь века».

В преддверии 269-го театрального сезона Малого театра мы приглашаем вас поближе познакомиться с историей одного из старейших театров России. Малый театр давно стал важной частью жизни нашей страны: его спектакли становились историческими событиями, а актеры – легендами русского театра. В ХХI веке Театр сохраняет свои традиции. Это, прежде всего, крупные актерские индивидуальности и построение репертуара на лучших образцах русской и мировой литературы. Авторы, о которых рассказывают на этой выставке, никогда не сходили с афиш Малого театра – Александр Николаевич Островский, Николай Васильевич Гоголь и Александр Сергеевич Пушкин. А легендарная комедия Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума» не покидала репертуар надолго и остается одной из визитных карточек театра.

Экспозиция выставки охватывает период с первой половины XIX века до наших дней. Посетители смогут узнать о постановках разных лет, о взаимоотношениях авторов с Малым театром, сравнить эскизы сценографии и костюмов с их сценическим воплощением. Среди них – легендарная пьеса Н.В. Гоголя «Ревизор». Вы сможете увидеть в роли Хлестакова А.А. Остужева, И.В. Ильинского, В.М. Соломина и Ю.М. Соломина, а в роли Городничего — М.С. Щепкина.

Выставка организована совместно с Библиотекой искусств им. А.П. Боголюбова и Экологической палатой России в рамках проекта «Русская классика: театральный сезон на литературном бульваре» при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.

В сентябре выставка будет располагаться на Страстном бульваре.

[GALLERY:794]

18 июня исполнилось бы 89 лет Юрию Соломину. Впервые семья народного артиста СССР отметит эту дату без него. Внучка художественного руководителя Малого театра Александра Соломина во время Забайкальского международного кинофестиваля дала интервью NEWS.ru, в котором рассказала, каким был Соломин в кругу родных и о чем размышлял незадолго до смерти.

«Меньше говори — больше слушай»

— В Чите планируют увековечить память Юрия Мефодьевича. Мы разговаривали об этом на встрече с главой города и министром культуры. Они сообщили мне, что в планах обустройство в городе сквера имени братьев Соломиных (родной брат Юрия Соломина народный артист РСФСР Виталий Соломин ушел из жизни в 2002-м. — NEWS.ru), установка памятника к 90-летию со дня рождения деда в следующем году.

Также мы подписали документ о присвоении имени Юрия Соломина читинскому Дому офицеров. Прозвучало предложение учредить молодежный театральный фестиваль имени Юрия Мефодьевича и другие интересные инициативы. Будем работать.

Дед был очень важным человеком в моей жизни. Он многому меня научил. Наставлял никогда не спешить — ни в суждениях, ни в поступках. Говорил так: сначала обстоятельно обдумай, только затем делай. Меньше говори — больше слушай. Относись к людям всегда доброжелательно, неважно, кто они и откуда. Это было его самым главным кредо, наверное: относиться с теплотой ко всем окружающим. Он повторял: «Помни, все, что сейчас происходит, временно. Даже если сейчас непросто, то и этот период тоже пройдет, наступит другой».

«В семье дед был добрым полицейским»

— В семье дед был «добрым полицейским». Всегда все разрешит, закроет на что-то глаза. В отличие от бабушки Ольги Николаевны. Вот она была строга и требовательна, никому не давала спуску. Ее побаивались и домочадцы, и студенты (Ольга Соломина была актрисой и педагогом. Их брак с Юрием Соломиным длился более 40 лет. — NEWS.ru).

Бабушка меня учила никогда не сдаваться и воспитывать в себе силу воли. «Если ты считаешь, будто не можешь что-то сделать, — это не так: ты можешь. Нет слова „не могу“, это вопрос самодисциплины. Нужно не давать себе поблажек ни в чем. И всегда слушать свою совесть: она подскажет, как надо поступить», — говорила она мне. Ее наставления, как и наставления деда, мне также очень помогают в жизни.

Секрет их прочного брака заключался, мне кажется, в схожести мыслей и взгляда на мир. А также — умении разговаривать и слышать друг друга.

Какие из своих ролей в кино Соломин особенно любил

— Юрий Мефодьевич сыграл в десятках фильмов. Сам он особенно любил роль трактирщика Эмиля в «Обыкновенном чуде» и Генриха в «Летучей мыши». Он считал, что чаще всего его приглашали в кино «за типаж»: на роль благородного следователя или благородного разведчика. А в «Обыкновенном чуде» и «Летучей мыши» ему удалось раскрыть и свой характерно-комедийный талант. И похулиганить можно было в рамках роли, и посмеяться. Сама я больше других ролей дедушки люблю его трактирщика. Он в этом образе и ранимый, и трогательный, и уязвимый. Хотя роль небольшая, но очень яркая.

Каким Соломин был в театре

— Более 35 лет Юрий Мефодьевич являлся художественным руководителем Малого театра и занимался общественной работой. На это уходило много времени. Он успел побывать министром культуры. Все, кто работал с Юрием Мефодьевичем, отмечают его строгость и вместе с тем справедливость в работе. Он знал подход к артистам, поскольку сам был артистом. Авторитет, честно заработанный им на протяжении многих лет, позволял удерживать такой огромный и действительно очень сложный организм, как театр.

Мог и вспылить в театральных стенах, и накричать. Возмущала безалаберность, например. Не переносил халатности и отношения к делу спустя рукава, расценивая это как неуважение к профессии. Снова и снова повторял подчиненным: «Не надо никуда спешить, нужно ко всему подходить основательно». Категорически не переносил интриг в театре, мгновенно их пресекал.

Он выступал за сохранение классики. Был убежден, что невозможно уничтожить русскую культуру: яркое и самобытное само по себе явление. Радовался тому, что в последние годы происходит расцвет и перезагрузка нашей культуры, возвращение к корням и традиционным ценностям. Не принимал пошлость, унижение человеческого достоинства как в жизни, так и на сцене.

Он не называл имен молодых коллег, которые ему особенно нравятся с профессиональной точки зрения, и старался не выделять кого-то. Но я знаю, что, например, ему нравился Никита Панфилов. Он является приглашенным артистом в Малом театре. Юрию Мефодьевичу нравился сериал «Пес», в котором Никита играет с собакой.

Что больше всего беспокоило Соломина в последние дни

— Когда дедушка заболел и лег в больницу, то в палате он давал нам с мамой наставления: «Девочки, не ссорьтесь между собой, заботьтесь друг о друге». Полагаю, он уже предчувствовал уход. Мы старались гнать от себя тревожные мысли, хотели верить, что он еще поживет. В последние несколько недель дедушка погрузился в собственный мир. Будто «перепроживал» жизнь в обратном порядке — от зрелости к молодости, юности и затем детство. В последние дни он вспоминал Читу и свою бабушку. И потом тихо ушел.

Он заранее успел подготовить себе преемника в театре — режиссера Алексея Дубровского. Также его правой рукой была директор Тамара Анатольевна, с которой он работал более 20 лет. То есть Юрий Мефодьевич основательно подошел и к этому процессу — подготовил всех и все к своему уходу. Был бы доволен, мне кажется, что театр продолжает двигаться по тем рельсам, которые он для нас проложил.

Нам всем, конечно, пока сложно говорить о Юрии Мефодьевиче в прошедшем времени. Еще не прошел период горевания и принятия ситуации. Справиться с горем лично мне помогает работа. Даже не было мысли взять отпуск и выдохнуть. Театр — то место, где острее и ближе ощущаю присутствие дедушки. И в стенах, и в людях. Говорю себе: хочешь не хочешь, но я должна собраться, идти дальше и быть сильной.

Моя семья — муж и сыновья — морально поддерживают меня. Младший особенно похож на прадедушку. Вдумчивый, держится чуть-чуть на отдалении. Недаром его все-таки Юрой назвали. Старший Федя артистичный и творческий. Любит аплодисменты, чтобы ему кричали: «Браво!» Прямо артист растет.

Очень не хватает физического присутствия дедушки: скучаешь по теплу, голосу, прикосновениям. Но осталась духовная связь. Когда нужно принять решение, а я сомневаюсь, то в голове возникает голос Юрия Мефодьевича: ответ на мой вопрос приходит очень четко всегда. Пару раз снился. Но ничего не говорил. Просто сидел наблюдал. Маме тоже снился. Она говорит, что слышит иногда в квартире его шаги.

Виктория Катаева, NEWS.ru, 18 июня 2024 года

В 2017 г. Юрий Мефодьевич приезжал в Читу. В Большом концертном зале Дома офицеров состоялся его творческий вечер. И он снова читал «Тёркина». В 2023 году региональное Законодательное собрание приняло постановление о присвоении художественному руководителю Малого театра Юрию Соломину звания Почётного гражданина Забайкальского края.

Многие годы Маэстро поддерживал непрерывную связь с Домом офицеров Забайкальского края: встречался с коллективом, присылал поздравления и видеообращения по различным юбилейным датам. Последнее такое обращение он записал 3 ноября 2023 года.

Юрия Мефодьевича не стало 11 января 2024 года. Он похоронен на Троекуровском кладбище. В церемонии прощания с артистом принимал участие директор Дома офицеров Сергей Жеребцов. Он привёз землю от родного дома Маэстро и веточки багульника.

Недавно дочь, внучка и правнуки Юрия Мефодьевича посетили Дом офицеров. Они приехали в Читу на XI Международный кинофестиваль, в рамках которого представляли зрителю документальный фильм режиссёра Дениса Бродского «Память крови». Кинолента рассказывает о том, как Юрий Соломин приезжал в Читу в 2017 году, здесь прошёл по дворам, в которых бегал мальчишкой, спускался к реке Читинка, встречался с юными артистами.

[GALLERY:789]

Директор Дома офицеров Сергей Жеребцов встретил почётных гостей и вместе с ними прошёл по улице Ленинградской, показал место, где когда-то стоял дом семьи Соломиных, провёл экскурсию по Парку культуры и отдыха. В Доме офицеров гости посмотрели Большой зрительный зал, на сцене которого Юрий Соломин читал поэму А.Твардовского «Василий Тёркин», затем Колонный и Малый камерные залы, читальный зал библиотеки. В кабинете директора состоялся разговор об увековечивании памяти известного артиста. Обсудили вопрос о том, в каком месте на здании Дома офицеров разместить мемориальную доску (её открытие намечено на 18 июня 2025 года в день 90-летия со дня рождения Народного артиста). Дарья Юрьевна подписала согласие о том, что поддерживает идею присвоения Дому офицеров имени Юрия Соломина (с инициативной выступил коллектив учреждения). Сергей Жеребцов передал семье артиста фотографии в период его пребывания в Чите, IV том Энциклопедии Забайкалья, альбомы (диски) Ансамбля песни и танца Дома офицеров, сувениры, которые будут переданы в музей Малого академического театра.

По материалам сайта Дома офицеров Забайкальского края

18 июня исполнилось бы 89 лет Юрию Мефодьевичу Соломину, но в январе этого года народного артиста СССР, художественного руководителя Малого театра не стало. В память о выдающемся актере мы публикуем его колонку из первого номера «Театрала» за 2004 год и фрагменты из интервью разных лет.

БУДЕМ БОРОТЬСЯ

– Mы в большой тревоге за судьбы русского репертуарного театра. То про ходит слух о том, что государственные театры вот-вот снимут с дотации. То новый председатель комиссии по культуре, в Госдуме, Иосиф Кобзон заявляет, что театров слишком много и следует больше внимания уделять эстраде и цирку. Звучит и повторяется циничная фраза о том, что нужны не актерские труппы, а только стены, площадки, пустые театральные дома.

Едва случается в нашей жизни какая-то резкая перемена, и все прежнее в искусстве мгновенно перестает нравиться.

Почему японцы дорожат древним искусством своего театра «Но» и глубоко чтят величественный ритуал «Кабуки»? Они слово «традиция» произносят с высоким уважением, а мы с уничижением. Кажется, что кто-то намеренно губит и разрушает русский стационарный репертуарный театр. Разрушат, а потом лет через пятьдесят начнут с великими трудами восстанавливать. Говорят, все упирается в деньги, в слабую экономику, а я считаю, что экономику нам никогда не поднять, если в загоне будут медицина, образование, наука и культура. Только с их помощью можно восстановить могучее государство.

Спрашивают, а что может дать культура, чтобы страна поднялась с колен? Культура все может. Например, войну выиграть или предотвратить войну! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусства. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны. Развалить наш признанный во всем мире театр легко, а вот построить заново, духовно вылечить человека и общество на это потребуется даже не пятьдесят лет, а жизнь нескольких поколений.

Однако в окончательную катастрофу я не верю. И наш театр, и новое кино, которое возрождается и уже дает блестящие результаты, уничтожить нельзя. Будем бороться.

Март 2004 г.

«Малый – это актерский театр»

– Когда вы впервые вошли в этот кабинет худрука Малого театра, вам было страшно один на один с этими стенами и с сознанием того, что отныне уже вы в ответе за все, что здесь происходит?

– Не было страшно, потому что меня окружали ребята, которые крепко поддерживали. В эту группу входила и Гоголева, и Весник, и Самойлов, и молодые ребята. Советы я слушал всегда и к единоличной власти не рвался. Тем более что много снимался, предложений было много. Малый театр – это мой дом, я пришел сюда восемнадцатилетним, а уже в 19 вышел на сцену в «Иоанне Грозном». Конечно, не страшно: все-таки тогда я был на 20 лет моложе, да еще было очень много дел: ремонт филиала, реставрация большой сцены. Наверное, я кому-то не нравлюсь, бывает, что и мне кто-то не нравится, но я не имею права притеснять.

***

Нас обвиняют в том, что Малый – это актерский театр. А каким он должен быть? Режиссерским, что ли? Так это артисты должны быть уже совсем другого уровня. Станиславский, сказал, что режиссер должен умереть в артисте, сейчас же пока артисты умирают от режиссера. Мне приходилось работать с разными режиссерами, в том числе и самыми замечательными. И с Эфросом я работал – он сделал у нас два спектакля, и оба были закрыты. Один – «Танцы на шоссе» – он довел до конца, а второй – «По московскому времени» – закрыли на полпути. И Хейфец здесь работал, и Львов-Анохин. И Женовач.

Да, Малый – это актерский театр, тот, в котором умный режиссер не умирает в актере, а продолжает жить. Я говорю своим студентам: не пыжьтесь, ни с кем не соревнуйтесь, не пытайтесь быть похожими на кого-то – это мне еще моя учительница говорила, Вера Михайловна Пашенная. И добавляю от себя: потому что так, как вы, больше никто в мире сыграть не сможет! Это ваша походка, ваш голос, ваш жест! Актер Бабочкин был просто блестящим режиссером, Игорь Ильинский – тоже. Андрей Гончаров – заводной, сумасшедший человек был, но он никогда не обижал артиста. Правда, он мог его довести: я у него на репетиции упал, потерял сознание. Тащил на себе какого-то человека, а Гончаров что-то эмоционально выкрикивал, ну я и свалился. «Так, конечно, не надо», – сказал он тогда.

***

Нам вменяют в вину костюмность. Да, у нас костюмные спектакли, и декорации – традиционные. Но надо же сохранять историю, чтобы наша молодежь знала, что время Чехова – это не время Beatles. Грибоедов пишет о XIX веке – и пусть они видят, как одевались в те времена. У нас даже есть старые ордена, которые мы вешаем на грудь с тем, чтобы соблюсти историческую правду! Нам говорят: «У вас музей!» Да, музей, если хотите. Но, между прочим, французы о «Комеди Франсез» ничего плохого не говорят. А это тоже музей, в котором тоже сохраняются традиции. Например, там в администраторской на каждом спектакле дежурит один из известных артистов труппы – помогает, разрешает конфликты, приглашает зрителей в зал. А еще в «Комеди Франсез» никто не может гастролировать, эта традиция соблюдается еще со времен Наполеона. Опять же никто из англичан почему-то не говорит, что шекспировский театр – это мемориал.

Анастасия Томская, октябрь 2009 г.

«Актерская профессия должна быть публична только на сцене»

– Многие дорого бы дали за то, чтобы проникнуть в мысли талантливого артиста.

– И ничего бы им это не дало. Каждый актер, независимо от степени одаренности – единственен в своем роде. Нам это еще на студенческой скамье Вера Николавна Пашенная внушала. Мои мысли не помогут ни вам, ни кому бы то ни было еще. Тем более, что актер играет все-таки не столько головой, сколько душой, а туда и вовсе никому не проникнуть.

– Если актер ее сам наизнанку не вывернет.

– На сцене – пожалуйста. Там иначе и нельзя. Это ведь не герой мой стреляется на дуэли или в любви объясняется – это я сам. Это мои нервы звенят, мои руки в кулаки сжимаются, из моих глаз слезы льются. А во всех остальных случаях актеру это противопоказано. Актер, настоящий актер, очень чувствителен ко всякому внешнему воздействию. Даже слишком пристальное внимание режиссера может пойти ему не на пользу, а уж агрессивное внимание прессы или публики – тем более. Рискну вызвать недоумение, но актерская профессия должна быть публична только на сцене или экране. И нигде больше!

– Но сегодня именно на сцене начинаются скандалы, потрясающие театр чуть ли не до основания.

– Щепкинский завет «священнодействуй или убирайся вон» как только ни высмеивали и ни критиковали. Думали даже, что отменили. Нет, он действует. Сцена – отражение жизни, но это не значит, что ее нужно превращать в улицу, подворотню или публичный дом. Жизнь сегодня чересчур стремительна, но времена-то не выбирают, сетовать на них было бы глупо. Волны любого стремительного потока несут пену. Но рано или поздно поток возвращается в свое русло и пена исчезает. Можно сколько угодно спорить о том, что можно и чего нельзя делать на сцене. Аргументы «за» и «против» у каждой стороны будут непробиваемо убедительными для нее самой и ровным счетом ничего не будут значить для оппонентов. Только время все расставит по своим местам. И его приговор уже не оспорить.

Виктория Пешкова, июнь 2015

Подростком Юрий Соломин увидел фильм, снятый к 125-летию Малого театра, и понял, что хочет работать именно здесь. После школы юноша из Читы с большим опытом выступлений в самодеятельности поступил в Щепкинское училище, куда вернулся спустя четыре года как преподаватель. На сцене Малого театра Соломин сыграл около полусотни ролей: Хлестаков и Протасов, Николай II и царь Федор, Фамусов и Мольер… Всесоюзная слава пришла к Юрию Соломину после фильма «Адъютант его превосходительства». Хотя сам Юрий Мефодьевич больше ценил роль в фильме «Дерсу Узала», для которого Акира Куросава искал «идеальное русское лицо». Юрий Соломин был последним министром культуры СССР, занимая этот пост в 1990-91 годах. Отказался сам. В течение месяца за ним приезжала министерская машина, а он гордо садился в свои «Жигули».

Татьяна Петренко, июнь 2015

Соломин десятилетиями строил и сохранял Малый театр

Всесоюзная слава пришла к Юрию Соломину после фильма «Адъютант его превосходительства», немедленно разошедшегося на цитаты. Памятным стал его дуэт с братом Виталием в музыкальном фильме «Летучая мышь», где он сыграл обаятельного и легкомысленного ловеласа Генриха Айзенштайна… Но, несмотря на солидный список киноролей (больше сорока), сам Юрий Соломин считал интересным и главным делом жизни театр, еще точнее – Малый театр.

Сыграв в выпускном спектакле Щепкинского училища бунтаря Треплева из чеховской «Чайки», Юрий Соломин, похоже, никогда не ощущал в искусстве желания «разрушить традиции». По твердому убеждению актера, ему выпало время, когда «надо собирать, сохранять, поскольку слишком много вокруг разрушили и разломали… Громогласно отменили амплуа, хотя мы и продолжаем пользоваться ими на деле. Ну не может барабан играть партию скрипки, а тенор спеть басом. Хороший актер может сыграть все, что он может сыграть в рамках своей психофизической природы, своей индивидуальности».

Унаследовав роль царя Федора от Иннокентия Смоктуновского, Юрий Соломин создал свой вариант царя-юродивого. Легкий, светлый человек мягко ступал по сцене в ловко облегающих ногу сапожках (за тысячу представлений сапоги не раз приходилось менять – снашивались) и искренне не мог понять: отчего люди не живут сердцем? Ведь в нем все так ясно, так непреложно, так понятно…

Позвав в Малый театр на постановку «Горе от ума» Сергея Женовача, Юрий Соломин сыграл в ней Фамусова, открыв в классической роли новые обертона. Крепкий, бодрый непоседа –хозяин дома буквально летал по сцене, все успевая заметить: и припухшие глаза дочки, и соблазнительные округлости служанки, и пометку в календаре о крестинах у соседки-вдовы.

«Человек-глыба», по определению Сергея Женовача, Юрий Соломин десятилетиями строил и сохранял Малый театр, уверенной рукой ведя его сквозь все шторма времени: «Не нами этот театр создан, не на нас кончится»… В Малом театре удалось сохранить атмосферу и уклад театра-дома, великолепное созвездие актерских талантов, первым среди равных в котором был Юрий Соломин.

Ольга Егошина

Справка

Юрий Соломин родился 18 июня 1935 года. В 1957 году, по окончании Высшего театрального училища им. Щепкина, его приняли в Малый театр. Среди театральных ролей артиста – Хлестаков в гоголевском «Ревизоре», Федя Протасов в «Живом трупе» Льва Толстого, Войницкий в «Дяде Ване» Антона Чехова, Сирано де Бержерак по пьесе Эдмона Ростана и царь Федор в трагедии. С 1980-го Соломин работал в театре и как режиссер.

Среди лучших киноработ Юрия Соломина – Павел Кольцов («Адъютант его превосходительства», 1969), Телегин («Хождение по мукам», 1977), Владимир Арсеньев («Дерсу Узала», 1975), майор Звягинцев («Блокада», 1975-1978), Трактирщик и Генрих Айзенштайн (телефильмы «Обыкновенное чудо» и «Летучая мышь», 1979) и другие работы.

https://www.teatral-online.ru/news/35536/?utm_sour...

18 июня - день рождения дорогого всем нам Юрия Мефодьевича Соломина. Сегодня нашему Капитану исполнилось бы 89 лет. До последнего вздоха он был верен Малому театру, которому отдал себя всего без остатка. В сердце каждого из нас остался свой Юрий Мефодьевич - артист, режиссер, худрук... Помним! Любим!

В архиве театра хранится множество фотографий Соломина. Сегодня мы подобрали несколько фотографий - серьезных и смешных, в ролях и в жизни, на сцене и за кулисами, чтобы еще раз побыть вместе с Вами, Юрий Мефодьевич!

[GALLERY:787]

На 11-й Забайкальский Международный кинофестиваль приехали близкие уроженца Читы Юрия Соломина. Дочь Дарья успела здесь побывать с Юрием Мефодьевичем несколько лет назад, а внучка Александра, правнуки Федя и Юра в Забайкалье впервые.

Таким его знали только близкие

В рамках новой фестивальной программы «Кино и театр» в Чите представили документальную ленту режиссера Дениса Бродского «Память крови». Картина была снята 6 лет назад, но в то время документальные фильмы в кинотеатрах не показывали. Поэтому лента вызвала большой интерес у горожан, которые посреди рабочего дня пришли в кинотеатр «Россия». Хотя большая часть зрителей — люди старшего поколения, пенсионеры. Те, кто любит земляка и гордится им. Кто был на гастролях Малого театра в Чите в 2017 году. И на встрече с актером в 2018-м — когда он приезжал на родину со съемочной группой фильма. Среди зрителей оказалась женщина, с которой школьник Юра Соломин когда-то занимался в Доме пионеров, ставил свои первые спектакли и играл в них.

На съемках ленты народный артист ходил по дворам, в которых бегал мальчишкой. Спускался к реке Читинка. Встречался с юными артистами, подсказывая, как лучше читать стихи. Искал роддом, где появился на свет его младший брат Виталий (сегодня в здании начала ХХ века — Министерство культуры Забайкальского края). «Символично!» — отметил Юрий Соломин, которому довелось немного поработать министром культуры РСФСР.

Показана в картине и дача артиста в знаменитой Валентиновке — поселке Малого театра. Впрочем, дачи в кадре практически нет, зато есть три собаки и несколько кошек, которых актер очень любил и раз в неделю старался сам приехать покормить. «Они очень скучают», — объяснил Юрий Мефодьевич. Такого народного артиста — нежного и трогательного — знали, наверное, только самые близкие, которые присутствовали на показе.

Зрители потом долго не хотели их отпускать: делились впечатлениями, воспоминаниями, задавали вопросы, делали совместные фото.

«Я вас надолго не задержу, просто хочется пообщаться от сердца к сердцу, — сказала зрителям Александра Соломина, еще при знаменитом деде занявшая должность его заместителя в Малом театре. — Вы нашли время, чтобы прийти, и это для нас очень-очень ценно... В картине говорится, что наша память прокручивает жизнь кадрами, как фильм. Так получилось, что под конец жизни, чем старше Юрий Мефодьевич становился, тем больше он возвращался к читинскому детству. Вспоминал учителей, друзей, наставников, семью. В последние недели, когда мы уже понимали, что дело близится к концу, у него так удивительно сработало сознание, что он свою жизнь начал отматывать от настоящего к детству. От старости — к зрелости, расцвету, когда он стал художественным руководителем. Дедушка говорил про съемки, про „Адъютанта...“, про учебу в училище. А закончилось все детством, бабушкой и тем самым подвалом, к которому он приходит в фильме. Таким образом, открутив жизнь до начала, он тихо, мирно ушел. Держа за руку дочь.

Но мне не хочется расставаться с вами на такой грустной ноте. Помните, в фильме есть кадр, где ему звонят? Это звоню я из Москвы. Я не смогла тогда поехать с дедушкой. Очень хотела. Но жизнь внесла свои коррективы — я только-только родила старшего сына. Федя, покажись! Сегодня и мама здесь, и младший сын. Юрочка, ты тоже помаши! Для нас это невероятно ценная поездка. Мам, ну давай, и ты выходи, чего уж там...

Я не могла быть здесь тогда. Зато сегодня мы в Чите. Потому что нужно сохранять память. Память — это наше возвращение к себе.

Когда Федька был чуть поменьше, они с дедушкой сидели на диване, и Федька, взяв его за жилистую руку, спросил: „Деда, а что у тебя с руками?“ Тот говорит: „Да они просто старые“. Федя взглянул на свои: „А у меня новые!“ Теперь у нас есть новые руки, которые будут помогать сохранять память. Спасибо вам большое, что пришли».

Александра Соломина, оставившая себе фамилию деда, также рассказала, что самый старый пес Юрия Мефодьевича Валет умер почти сразу после хозяина. Не прошло и двух месяцев. «Ушел сторожить».

Александра и Дарья Соломины смотрели фильм не первый раз. Но когда свет в зале включили, все увидели слезы на лице Дарьи Юрьевны. «Я просто по нему очень скучаю, — призналась дочь народного артиста журналисту aif.ru. — Когда пять лет назад умерла мама, папа остался один и стал болеть. Я переехала к нему. Нужен был уход, постоянный надзор. Память уже была не та. И ковидом очень тяжело переболел — руки потеряли чувствительность, и он не мог даже застегнуть себе рубашку. Это делала я, находясь с папой 24 часа в сутки. Надо было одеть, отправить в театр. Когда возвращался — покормить, уложить спать, не забыв сделать процедуры. Глаза уже были плохие, закапывали постоянно. То есть, весь день был посвящен папе. Кроме тех часов, пока он был в театре.

Потом на моих глазах случился ишемический инсульт. Папа лежал в больнице, и мы с дочкой к нему ездили. Два месяца. Каждый день без исключения. А забрали домой — он расслабился и очень быстро ушел. Я была рядом до последних минут. И вот... Папы нет почти пять месяцев, а мы с Сашей и мальчиками здесь. Связь продолжается. Думаю, папа был бы счастлив, что мы сюда добрались.

До сих пор, если я что-то готовлю, то машинально ставлю тарелку на то место, где сидел папа. Или начинаю вспоминать, чему и как он учил меня. Есть много моментов, которые я раньше недооценивала...»

После показа фильма Соломины отправились на кладбище, где похоронен отец Юрия и Виталия Соломиных.

18 июня Юрию Мефодьевичу могло бы исполниться 89 лет...

Татьяна Уланова, "АиФ", 1 июня 2024 года

https://aif.ru/culture/person/-ochen-po-nemu-skuch...

Дорогие друзья!

12 мая на сцене Тамбовского академического драматического театра прошло открытие XVII Фестиваля имени Н.Х. Рыбакова. В этом году фестиваль посвящен памяти Юрия Мефодьевича Соломина, который стал одним из его инициаторов и вдохновителей в 2007 году. Артисты Малого театра – народная артистка России Елена Харитонова и Константин Юдаев – стали почетными гостями вечера, а на экране зрители увидели отрывки из спектаклей и фрагменты документальных фильмов о Юрии Мефодьевиче.

Фото Тараса Богданова

[GALLERY:768]

В рубрике «Дети закулисья» журнал "Театрал" публикует интервью с замдиректора по специальным и детским театральным проектам Малого театра, внучкой Юрия Мефодьевича Соломина – Александрой СОЛОМИНОЙ.

– Александра, расскажите про свои первые театральные впечатления.

– Первые воспоминания про театр у меня очень ранние. Я с четырех лет жила в Лондоне, но каждые каникулы мы приезжали. И в 14 лет я приняла первое осознанное решение в жизни – вернуться учиться в Москву. А так как бабушка с дедушкой были работающие, то они меня «таскали» с собой. Когда-то – на занятия в Щепкинское училище, когда-то – на спектакли. И вот одно из самых сильных первых впечатлений о Малом театре – это, конечно, был спектакль «Царь Фёдор Иоаннович», где Юрий Мефодьевич играл царя. Мне было, наверное, лет шесть-семь, я мало что понимала по существу, но на меня это произвело неизгладимое впечатление. Совершенно невероятная музыка Свиридова, написанная к этому спектаклю. Выдающаяся плеяда больших артистов: Виктор Иванович Коршунов, Ярослав Павлович Барышев и, конечно, Юрий Мефодьевич… Я помню, что ужасно переживала за дедушку, ведь там такие страсти… И это яркое воспоминание живёт во мне всю жизнь.

– Как-то изменилось отношение к дедушке после того, как вы увидели его на сцене? Он вам что-то объяснял о театре, о спектакле?

– Да, конечно, он мне всё всегда объяснял, о чем я спрашивала. В моем детстве всё равно изначально он был дедушкой, а уже потом всё остальное. И я ему безумно благодарна за то, что, несмотря на всю свою чудовищную занятость, он всегда-всегда находил на меня время. Было всё: и сказки на ночь, и прогулки, и замечательное время вдвоём, когда бабушка уезжала. Единственное, что он умел готовить – это жарить картошку, и очень гордился, что у него картошка особенная получалась! Помню наши разговоры и то невероятное тепло, которое он мне дарил с детства. И если мне нужно было поговорить о чём-то, он всегда находил на это время.

– В раннем детстве или когда вы стали старше – тоже?

– И потом тоже. И моё «впервые разбитое сердце» тоже он успокаивал. Он был очень сдержанный человек, но при этом я всегда чувствовала от него тепло. В этом смысле у нас была очень тесная связь дедушки и внучки, какая-то особенная, очень трогательная. Даже когда он журил меня и не всегда одобрял какой-то мой выбор, при этом я всегда чувствовала его поддержку. Даже если мы о чем-то спорили, всё равно эта связь была непоколебимой. – Случалось, что в споре вы его переубеждали в чём-то, и он соглашался? – Конечно, бывало. Иногда он говорил: «Яйцо курицу учит, не говори ерунду». А иногда говорил: «Да, может быть, ты и права». И если оказывалось, что я действительно была права, он говорил: «Ну, ты же у меня умная, есть в кого!»

– А как произошло знакомство с театральным закулисьем?

– Ой, даже не помню какой-то конкретный день первого знакомства с закулисьем. Оно постоянно присутствовало в моей жизни. Даже дома, потому что там были бесконечные разговоры про театр. Театр – это же «страшный эгоист». И особенно такой, как наш, он всех «всасывает в эту воронку». Даже мы с моим мужем (актер Малого театра Константин Юдаев. – «Т») замечаем, что всё равно, так или иначе, у нас дома разговоры периодически выруливают на рабочие темы. А уж у дедушки-то дома тем более так было, ведь он был руководителем театра. Поэтому я – абсолютно театральный ребёнок. Когда я приезжала в театр, меня всё там восхищало, мне было очень интересно находиться внутри всего этого. И я никогда в жизни не могла себе даже представить, что придёт время, и я сама буду работать в руководстве театра, вести проекты. Малый театр я ощущаю, как некий второй дом. Но такой, который ещё заставляет тебя самого как-то внутренне подтягиваться до его уровня.

– С бабушкой были более сложные отношения?

– Нет, с бабушкой у нас они были просто другие. Ольга Николаевна была женщина очень талантливая и при этом очень волевая. А дедушка всегда был – «добрый полицейский», который, если что, прикроет, простит сразу же. Если я не хотела на рояле заниматься и просилась гулять, он иногда говорил: «Ладно, давай, мы скажем, что ты позанималась, и пойдём гулять!» А бабушка, соответственно, должна была держать всё под контролем, учить, соблюдать во всем порядок. Она же была педагогом по своему призванию. Скольких артистов воспитала в Щепкинском!

– У вас никогда не было мыслей пойти в актерскую профессию?

– Даже если они и были, то очень быстро угасли. Я много занималась музыкой, окончила Консерваторию. Но потом поняла, что мне гораздо интереснее всё-таки работать с людьми. Потому что сольный музыкант – это достаточно «одинокая» профессия. А мне нужно быть в коллективе, нужно что-то организовывать, взаимодействовать с другими людьми. У меня к этому душа лежит. И так случилось, что, когда в Малый театр пришла новая директор Тамара Анатольевна Михайлова, она во мне рассмотрела организаторские способности и потихонечку начала меня привлекать к административной деятельности. Юрий Мефодьевич сначала был страшно против. Потому что он, как человек, который изнутри всё это знал, безусловно, просто хотел меня от многого уберечь. А я уберегаться упорно не хотела. Ведь есть «непобедимые» черты характера, они все равно проявились бы, даже если бы я не работала в театре. А потом прошло какое-то время, и дедушка сам уже радовался тому, что я при деле и рядом. Ему ведь тоже нужна была какая-то поддержка, всё-таки лет ему было к тому времени немало.

– Возвращаясь к вашим детским годам, какие еще спектакли смотрели здесь?

– Очень хорошо помню «Снежную королеву», несколько раз ее смотрела. Но когда меня таскали в театр, меня особо не спрашивали, что я хочу смотреть и что не хочу. Надо, и едем. ское это или не детское. Я переступала порог театра и, как завороженная, смотрела на этот чудесный мир, полный волшебства. И не важно, что сегодня будет – «Горе от ума», «Снежная королева» или даже «Царь Фёдор…», я просто наслаждалась от того, что находилась в таком намоленном месте. Я на всех артистов смотрела с открытым ртом и думала: «Какие же счастливые люди, что они могут сюда приходить каждый день и этим заниматься!»

– А что еще вспоминается из детства?

– Вспоминаются, конечно, наши совместные поездки в санаторий летом или лето на даче с собаками, посреди леса, и с теми пресловутыми занятиями музыкой.

– На даче был рояль?

– Да, был рояль. И это было довольно мучительно. Потому что сквозь окна светило солнце, на улице пели птички, шелестели листья, а ты вынужден был сидеть и гаммы отрабатывать. Но всё равно сейчас я с большим теплом вспоминаю то время. Я, в принципе, была достаточно закрытым ребёнком, спокойно могла проводить много времени одна, с книжками, с собаками.

– Собак было много?

– Всегда, как минимум, три.

– А сейчас у вас есть собака?

– У нас с мужем квартира достаточно маленькая, собак не заведешь, у нас – кошка. А вот на даче Юрия Мефодьевича остались три собаки и два кота. Слава богу, я с соседкой договорилась, она сейчас за ними присматривает. А я стараюсь в выходные, когда могу, туда ездить.

– Своих детей учите музыке?

– Да вот, к сожалению, видимо, придётся. Хотя бы одного, старшего, потому что у него обнаружился «очень» музыкальный слух. Он сам на всяких детских инструментах подбирает мелодии на слух, даже не зная нот. Вообще, он у нас явно очень творческий и артистичный растёт. Так что сейчас я как раз в процессе выбора педагога. Надо начать хотя бы частным образом, а дальше жизнь покажет.

– То, что вы, как и ваша мама, выбрали музыкальную стезю, тоже, можно сказать, продолжение династии, ведь родители Юрия Мефодьевича были музыкантами.

– Да, его мама, Зинаида Ананьевна, была певицей, а Мефодий Викторович учился на дирижёрском факультете. Они познакомились в Консерватории в Санкт-Петербурге. Но потом произошло несчастье – она перенесла какую-то инфекцию, после которой оглохла. И они уехали в Читу, где организовали Дом культуры офицеров. Отец Юрия Мефодьевича воспитал большое количество артистов, которые начинали там в любительских музыкальных коллективах, а Зинаида Ананьевна аккомпанировала этим коллективам на рояле. Моя мама с детства занималась музыкой, и потом это стало ее профессией. Наверное, и во мне это отозвалось. Надо сказать, что моя бабушка, Ольга Николаевна, в детстве тоже очень хотела заниматься музыкой, даже записалась в музыкальную школу, но на следующий день началась война, и пришлось уехать эвакуацию, поэтому она так и не получила музыкального образования.

– Когда вы пришли в Малый театр, как сотрудник, это ведь было сперва музыкальное направление?

– Я сначала работала в оркестре как концертмейстер. Потом я, в силу хорошего знания английского языка, выполняла какие-то переводческие работы – ведь у нас была достаточно плодотворная деятельность с Союзом театров Европы, –вела проекты с иностранными режиссёрами, которые у нас ставили. Потом, когда у меня появились дети, возникла идея создать при театре Детскую студию. В этом году исполняется уже пять лет, как она успешно работает.

– Это студия для детей, которые участвуют в спектаклях Малого театра?

– Да, режиссёры отбирают себе в спектакли наших ребятишек. Вообще, в каком-то смысле, это моя дань своему детству. Потому что мне очень хотелось, чтобы и другие дети имели возможность тоже расти в этой атмосфере, черпать здесь вдохновение, воспитываться на тех традициях, на которых я воспитывалась. И благо, что сейчас есть такая возможность.

Поначалу эта идея очень непросто принималась. Но потом, можно сказать, с этими детьми новая энергия пришла в театр и тоже дала новый виток развития. В этой Студии преподают наши артисты. Кроме того, у нас есть благотворительный проект для слабослышащих детей, это отдельная группа детей после кохлеарной имплантации, которым необходима реабилитация и которых, по сути, нужно учить говорить. Мы с ними занимаемся совместно с Национальным центром оториноларингологии.

У нас сейчас очень много просветительских проектов, лекций, детских программ с экскурсиями, встречами с артистами и так далее. Для детей, для юношества, для студентов. Можно сказать, что мы таким образом вспомнили добрые традиции, потому что Малый театр всегда был местом, где обитало студенчество еще в царские времена. И мы решили эту традицию возобновить, чтобы мы тоже, скажем так, воспитывали будущее поколение, а себе – зрителей. Мы очень дружим с МГУ. Есть у нас такой проект «Диалог времен», где на определенные спектакли приходят студенты, а после спектакля они имеют возможность обсудить свои впечатления, задать какие-то вопросы режиссеру, артистам, художнику этого спектакля. Мы собираемся в фойе и разговариваем. Потому что молодежь, безусловно, очень нуждается в том, чтобы с ними разговаривали. И очень хочется, чтобы молодые люди тоже знали, понимали, чтили свою собственную культуру. А у нас есть все возможности для того, чтобы их в этом направлении вести.

– Своих детей часто берете в театр?

– Периодически беру. Они в нашу Детскую студию тоже ходят заниматься. Ну и просто приходить в театр, на спектакли они очень любят. Я их стараюсь приводить все-таки на детский репертуар, чтобы не отбить охоту.

– А вашего дедушку они застали на сцене?

– На сцене, к сожалению, нет. Он уже не играл к тому времени, когда они родились. Но, слава богу, что они его застали. Он все время говорил: «Наконец-то мальчишки родились!» У него-то была дочка, а потом внучка.

– Он занимался правнуками, читал им книжки?

– К сожалению, уже к тому времени он плохо видел, да и силы уже были, конечно, не те. Но он с удовольствием с ними нянчился, когда мы приходили в гости или он к нам приходил. Так получилось, что прошлое лето мы обитали все вместе на даче… Я очень благодарна судьбе, что у меня была вот такая последняя возможность с ним побыть.

– А какие книжки он вам в детстве читал?

– Чаще всего – сказки. Я очень любила слушать, как он читает сказки Пушкина, русские народные сказки. Я ему притаскивала какую-нибудь книжку, а иногда даже заставляла его перечитывать одну и ту же историю по три-четыре раза. Читал он и рассказы Драгунского, Носова, Бианки – в общем, всю детскую литературу. Но сказки у него получались лучше всего!

– Фильмы с его участием любили смотреть?

– Не могу сказать, что мы прямо специально садились: вот сегодня мы все вместе посмотрим «Дерсу Узала» или «Адъютант его превосходительства». Но когда эти фильмы шли по телевизору, то – да, мы смотрели, восхищались.

– Юрий Мефодьевич тоже смотрел?

– Да, смотрел, вспоминал своих коллег, какие-то интересные случаи всплывали. Дедушка очень любил рассказывать про Акиру Куросава. Говорил, что на режиссуру в кино – он впоследствии сам снял два фильма – его благословил Куросава. Они были очень дружны и близки по духу.

– Они часто общались?

– Да, они общались очень тепло. У Куросавы была переводчица, которая всюду его сопровождала, ее звали Нагами-сан, сейчас ей, по-моему, уже около ста лет. Дедушка рассказывал, что единственный раз, когда он согласился сняться в рекламе, был связан с Куросавой. К нему пришел кто-то из бывшей съемочной группы «Дерсу» и сказал, что у Куросавы очень бедственное положение. Ведь на родине ему не очень давали работать. И вот им предложили сняться в рекламе виски, если все согласятся, – Куросава, композитор Исаак Шварц и Юрий Мефодьевич. Это было во время обсуждения новой предстоящей совместной работы – фильма «Пляска красной смерти» по Эдгару По. Но, к сожалению, этот проект так и не реализовался. «А вот в рекламе японского виски, – рассказывал Юрий Мефодьевич, – мы снялись». Они со Шварцем свои гонорары от этой съемки отдали Куросаве. Вот такая тогда была связь между людьми. Ну, историю про портрет, наверное, все знают. Куросава ведь был художником по первому образованию. Юрий Мефодьевич рассказывал, что все раскадровки к фильмам он рисовал сам. И вот Куросава во время съёмок «Дерсу Узала» нарисовал и подарил дедушке на день рождения «портрет» тигра. Эту большую картину я с детства помню, она у нас дома до сих пор хранится.

И потом они регулярно созванивались, встречались. Малый театр ездил на гастроли в Японию, а Юрий Мефодьевич очень любил эту страну и всегда говорил: «У меня ощущение, что Япония – для меня как вторая Родина». Ему был очень близок уклад, традиции, образ жизни. Ему очень близка была восточная философия.

– Когда дедушка снимался в кино, вас на съёмки не брал?

– Брал! Я даже снялась в одном эпизоде вместе с ним, в «Московской саге», у Дмитрия Барщевского. Причём, мы снялись втроём: дедушка, его любимый пёс Маклай и я. Помню, мороз был очень сильный. Мне было лет двенадцать, наверное. Так что был у меня даже такой вот небольшой съёмочный опыт.

– Какой у вас самый любимый фильм дедушки?

– Я очень люблю «Обыкновенное чудо». И я вам больше скажу, у него самого было две любимые работы в кино – это «Обыкновенное чудо» и «Летучая мышь». Он признавался, что это две его любимые роли, потому что в них он, наконец, отходил от образа благородного сыщика, следователя, шпиона и так далее. В фильме Марка Захарова его Эмиль такой трогательный персонаж! А в «Летучей мыши» – роль Генриха фон Айзенштайна комедийная, в этом фильме они сыграли в паре, вместе с Виталием Мефодьевичем. Эти две работы были выходом за пределы его привычного амплуа, а на съемочной площадке можно было и похулиганить, и посмеяться, потому что собралась очень душевная команда.

– А вы с Виталием Мефодьевичем успели пообщаться?

– Практически нет, но с его семьей мы очень тесно контактируем. Настя, его старшая дочка, как раз в нашей Детской студии преподает хореографию, ведь она была солисткой ансамбля Моисеева.

– Вы сказали, что хотите продолжить традиции театра, которые дедушка поддерживал. Он с вами это обсуждал?

– Да, мы всегда говорили с ним о том, что Малый театр – это основа, та самая колыбель русского театра. И как бы мир ни менялся, здесь всегда говорилось и говорится о том, что мы – большой корабль, который идёт своим путём. Независимо от штормов, которые происходят в море. Здесь звучит та самая настоящая русская речь, которая должна быть слышна со второго яруса, и этому необходимо учить в Щепкинском институте. Искусство, безусловно, должно быть разнообразным. Но здесь именно тот самый классический русский театр. Так же, как и Комеди Франсез во Франции. Здесь своя определённая эстетика, свои правила. Нужно сначала выучить правила, прежде чем их нарушать.

– То есть от Малого театра не стоит ждать экспериментов?

– Смотря что имеется в виду? Каждый ведь слово «эксперимент» по-своему воспринимает. Эксперимент в том плане, что мы тут кого-то будем раздевать или заставлять ругаться матом на сцене, – нет, у нас таких экспериментов не было, нет и не будет. Но эксперименты могут быть в плане театральных технологий. В частности, у нас после реконструкции потрясающе технически оснащена Историческая сцена. Просто нужно понимать, что мы существуем в своей определённой эстетике. И здесь очень важна преемственность. Эти правила и устои передаются из уст в уста уже много-много-много поколений. Именно так Малый театр и существует уже более 250 лет. А если быть точной, то 267 полных лет.

Мария Михайлова, "Театрал", 5 мая 2024 года

https://www.teatral-online.ru/news/35316/?utm_sour...

Телепередача, телеканал "Радость моя", 2008 год

19 февраля исполняется 40 дней как с нами нет Юрия Мефодьевича Соломина. 35 лет этот человек был капитаном Малого театра, его опорой, защитой и надеждой. Сегодня, отдавая дань памяти Юрию Мефодьевичу, мы предлагаем нашим зрителям погрузиться в мир его творчества. Мы подобрали для вас несколько записей спектаклей Малого театра, а также телеспектаклей с участием Юрия Мефодьевича.

19 января исполняется 9 дней со дня ухода Юрия Мефодьевича Соломина. Все мы - артисты, сотрудники театра, зрители - с болью в сердце переживаем эту утрату. Еще звучит в ушах голос нашего худрука, еще невольно мы ловим глазами двери его кабинета, в надежде, что он выйдет оттуда и приветственно махнет рукой. Сегодня, в память о нашем Капитане, мы публикуем ролик, в котором собрано множество фотографий - из жизни, в ролях из спектаклей и кино... Помним! Всегда вместе!

Ушел из жизни Юрий Соломин — актер, режиссер, педагог. Умер тихо — сердце остановилось во сне. Он прожил 88 лет — немало, в последние годы все чаще подводило здоровье, постепенно оставляли силы, но это, конечно, не способно облегчить горечь утраты.

Вместе с Юрием Соломиным уходит эпоха: великие покидают бренный мир. Он был наследником, преемником, последователем и продолжателем традиций Малого театра, которым руководил с 1988 года до последнего дня жизни. Ему удалось чудо: Малый не стал музеем, он живет полноценной современной жизнью, без всякого консерватизма, который ошибочно мерещится в «доме Островского» поборникам актуального искусства.

В 2018-м мне посчастливилось брать интервью у Юрия Мефодьевича. Мы разговаривали в его прекрасном кабинете художественного руководителя театра, который неизменно служит Автору, Отечеству и раскрывает молодые таланты. К статусу Малого как первого и старейшего театра России он относился чрезвычайно серьезно. «Я счастлив в нашем театральном доме. Знаете, художественное руководство — это не профессия и не должность, а образ жизни. Худрук — он как воспитатель в детском саду, отвлечься не имеет права». Он и не отвлекался — театру отдавал все свои силы, помыслы, надежды.

Какая же это была прекрасная встреча! Юрий Мефодьевич говорил просто, доброжелательно, открыто, легко переходя от серьезных откровений к искрящимся афоризмам и веселым мемуарным наблюдениям. Он с нежностью вспоминал детские годы в Чите, свои ранние занятия в Доме пионеров, куда мальчика привели родители — известные в городе музыкальные педагоги. В студиях Дома пионеров родилась мечта о сцене. В Москве юный провинциал легко поступил в Щепкинское училище, где встретил своих наставников — Веру Пашенную, Игоря Ильинского, Михаила Царева. После ярких студенческих лет он вошел в труппу Малого театра, которым грезил. Однако взрослая профессиональная жизнь складывалась неспешно — видимо потому, что судьба задумала вырастить личность с основательной корневой системой, надежную, крепкую, сумевшую не только сохранить, но и передать традиции будущему.

Его талант был очевиден сразу: он умел передавать внутреннее действие, скрытый темперамент и тихие подтексты, избегал резких красок и внешней характерности. Во всем, что он делал, была основательность, какая-то классическая основа. Тем не менее в первые годы молодой Соломин играл в массовых сценах: «Поверьте, я каждый вечер выходил на сцену, но по преимуществу как участник массовки или хозяин эпизода; дворовый парень, третий корреспондент, второй конвойный — вот таких персонажей играл, а так хотелось больших ролей и значительных пьес».

Он чувствовал в себе силы недюжинные, но долгожданная радость наступила почти через десятилетие, когда в его «послужном списке» появился Хлестаков в «Ревизоре». Судьба продолжала испытывать на прочность его силу духа — до следующей значительной роли Кисельникова в «Пучине» должна была пройти еще одна пятилетка. Потом появился царь Федор Иоаннович. После блистательного Иннокентия Смоктуновского играть эту роль было невероятно сложно, но Соломин проявил незаурядную индивидуальную волю и представил совсем иные бездны внутренней жизни. Потом посыпалось множество ролей: Тригорин в «Чайке» и Войницкий («Леший» и «Дядя Ваня»), Федя Протасов в «Живом трупе», Николай Второй в спектакле «… И Аз воздам», Михаил Яровой в «Любови Яровой» — на них ломились зрители, чтобы увидеть любимого артиста.

Значительные роли в кино тоже появились не сразу. Две из них резко изменили его биографию. В сериале «Адъютант его превосходительства» Соломин сыграл главного героя Павла Кольцова, и сразу после премьеры актера накрыла популярность и всенародная любовь. Его обожали все жители СССР, от интеллигентных дам до серьезных ученых, от мечтательных старшеклассниц до строгих военных. Соломин стал одним из самых востребованных и желанных актеров советского кино. Признание мирового кинематографического сообщества принесла почти бессловесная роль Арсеньева в фильме Акиры Куросавы «Дерсу Узала». Обе роли, такие разные, актер сыграл с той естественностью и убедительной простотой, которыми судьба награждает редко и только избранных.

Сам Соломин рассказывал: «Играл я по преимуществу роли серьезные, людей благородных и разумных, героев в погонах, представителей воинской, служивой интеллигенции. А я так хотел оставить за кадром армейскую выправку и форму. Марк Захаров подарил мне такую возможность — пригласил на «Обыкновенное чудо». И эту работу я ставлю в первую десятку своих многих-многих ролей в кино и театре». Влюбленный, нежный трактирщик Эмиль показал безграничный актерский диапазон Юрия Соломина, который сыграл вдохновенно и неожиданно, поразив коллег и учеников.

Юрий Мефодьевич многое успел: в своих актерских работах оставил нам вопросы для размышления и тайные знания о главном в жизни; воспитал не одно поколение актеров, работающих в разных театрах страны и мира; в трудное начало 1990-х возглавлял Министерство культуры РСФСР, спасая стремительно разваливающееся искусство. Он, видимо, из породы спасателей и строителей. Юрий Мефодьевич ушел, но не оставил театр потерянным и бесприютным — собранная Соломиным команда единомышленников подхватит его дело, а на сцену вновь и вновь будут выходить его ученики…

Весть о тяжелой потере застала меня во время интервью «Культуры» с актером и депутатом Дмитрием Певцовым. Вот что он сказал: «Выражаю соболезнования семье народного артиста СССР, художественного руководителя Государственного академического Малого театра России Юрия Соломина. Это огромная, невосполнимая потеря для всей нашей отечественной культуры. Соломин открыл, воспитал многих мастеров нашей сцены, дал им дорогу в искусство — он был замечательным театральным педагогом. Это потеря и лично для нашей семьи. Юрий Мефодьевич сыграл значительную роль в творческом росте, профессиональном становлении моей супруги — Ольги Дроздовой, для которой он стал главным Учителем в Щепкинском училище, именно он рекомендовал ее, студентку 3-го курса, на главную роль в спектакле Малого театра «Не все коту масленица». Мы благодарны ему за его служение русскому театру, за его огромный вклад в нашу культуру, за сохранение традиций русского театра, отечественной театральной школы в один из сложнейших периодов истории нашей страны. Царство Небесное! Память его будет в род и род!»

Елена ФЕДОРЕНКО, "Культура", 11 января 2024 года

https://portal-kultura.ru/articles/theater/357406-...

Когда пытаешься определить доминирующую черту характера Юрия Мефодьевича Соломина, то невольно сразу думаешь о постоянстве. О качестве, которое, скорее всего, перешло к нему по наследству от родителей - Зинаиды Ананьевны и Мефодия Викторовича Соломиных. Они были музыкальными работниками, преданными и друг другу, и своей профессии. Вот и в биографии их старшего сына все происходит однажды и навсегда. Свидетельство тому - единственный, заключенный, кажется, еще в студенчестве семейный союз с однокурсницей Ольгой (Ольга Николаевна Соломина была актрисой столичного ТЮЗа, а с 1981-го года - она ведущий педагог Училища имени М.С. Щепкина). И - один театр, Государственный академический Малый, в котором служит с 1 августа 1957-го.

О семье Юрий Мефодьевич старается не распространяться, но не по причине наличия негатива, просто, по мнению Соломина, семья - понятие сугубо личное, интимное и выставлению напоказ не подлежит. А о Малом театре говорит охотно. Особенно, если речь идет о его летописи, легендарные страницы которой для Юрия Мефодьевича - не просто набор едва ли не всем знакомых фактов, а то, что живет в его сердце.

Живет уже давно, с 1949-го, с того момента, когда в кинотеатре родной Читы он увидел фильм «Малый театр и его мастера», снятый к 125-ой годовщине открытия исторического здания театра. Соломин всегда хотел стать артистом, даже в школе имел соответствующее прозвище. А посмотрев эту документальную ленту, еще более укрепился в своем желании. И решил, что настоящим артистом можно быть лишь там, в Малом. Из этого же фильма он узнал о существовании училища при театре (где, кстати, вскоре после его окончания Юрий Мефодьевич начнет активно преподавать).

Ему повезло поступить на курс Веры Николаевны Пашенной, от которой перенял и азы артистического ремесла, и получил ценные, не раз выручавшие его на жизненном пути советы.

Пашенной - ученице корифея Малого театра Александра Павловича Ленского, также много и плодотворно сотрудничавшей с МХАТом, Соломин обязан умением органично сочетать четкую форму сценических образов, их эмоциональную «окраску» (а у Юрия Мефодьевича она, как правило, лишена какого-либо ажиотажа, неизменно деликатна, ненавязчива) с тщательной психологической разработкой ролевых партитур. У Пашенной же Соломин научился не опускать руки даже в самых тяжелых ситуациях. Например, в длительные периоды отсутствия новых ролей, которые у Юрия Соломина, благодаря огромной кинопопулярности представляющегося абсолютным баловнем судьбы, случались неоднократно.

Так в 1966-ом Юрий Мефодьевич сыграл Хлестакова в поставленном Игорем Ильинским «Ревизоре» Н.В. Гоголя. Сыграл не человека «без царя в голове», а обаятельного «мотылька», отличавшегося «необыкновенной легкостью в мыслях». Был признан зрителями, прессой и, что не менее важно, партнерами. А среди них были мэтры - сам Игорь Владимирович Ильинский и Евгений Яковлевич Весник (они в очередь играли Городничего), Виктор Иванович Хохряков (Земляника), Борис Андреевич Бабочкин (Почтмейстер), Владимир Александрович Владиславский (Хлопов), Геннадий Сергеевич Карнович-Валуа (Ляпкин-Тяпкин), Николай Афанасьевич Светловидов (Добчинский), Татьяна Александровна Еремеева (Анна Андреевна), Елена Митрофановна Шатрова (Унтер-офицерская вдова). Но после успеха в роли Хлестакова Соломин семь лет ничего не репетировал. Позже он признался, что от отчаяния его спасло осознание необъятности роли Хлестакова, которую надо было стараться на каждом спектакле «поворачивать» ранее неизвестными публике «гранями».

Подобный филигранный подход к работе вообще присущ Юрию Мефодьевичу. Премьера для него - лишь старт к дальнейшему процессу усовершенствования ролей. Это обеспечивает его актерским созданиям долгую жизнь. К примеру, трагического героя - царя Федора Иоанновича в одноименном спектакле Бориса Равенских по пьесе А.К. Толстого Соломин играл более четверти века. А роль Фамусова в грибоедовском «Горе от ума» в режиссуре Сергея Женовача, в которой с удовольствием реализует свой нерастраченный характерно-комедийный потенциал, играет уже пятнадцать лет.

Столь же серьезна, добротна и режиссура Юрия Соломина, все свои идеи выражающего через актеров. Постановочных «фокусов» он не любит, хотя это не исключает наличие в его спектаклях выразительных декораций, которые никогда не мешают исполнителям, а наоборот помогают им ощутить атмосферу, присущую тому или иному театральному действу. Как, скажем, воспроизведенные едва ли не во всех подробностях по задумкам режиссера Юрия Соломина и художника Александра Глазунова дом Прозоровых в чеховских «Трех сестрах» или королевские покои в «Молодости Людовика XIV» А. Дюма-отца.

И, конечно, главными для режиссера Юрия Соломина являются фигуры авторов избранных им для постановки произведений. Чаще всего - это классики, из числа которых, как, видимо, и положено старожилу Малого театра, он больше всего ценит Александра Николаевича Островского. В знак преклонения перед литературным даром драматурга в Малом раз в два года проходит фестиваль, носящий его имя. При составлении афиши этого фестиваля приоритет отдается провинциальным театрам. И это тоже принципиальная позиция Соломина, убежденного, что Островский бы это одобрил, все-таки лучше него никто не чувствовал и не понимал провинциальных актеров.

С симпатией к своим собратьям по профессиональному сообществу, с тревогой за их судьбы сам Юрий Мефодьевич вывел на подмостки Малого театра персонажей «Леса» и водевиля «Таинственный ящик» П.А. Каратыгина. В «Таинственном ящике» он сыграл скромного странствующего лицедея Сен-Феликса, трогательно мечтавшего о собственном «маленьком театрике», давно уже построенном им в фантазиях.

В отличие от Сен-Феликса Мольер Юрия Соломина из спектакля «Кабала святош» М.А.Булгакова (режиссер - Владимир Драгунов) о театре не мечтал. Этот театр у Мольера был. И заботу о товарищах по сцене, долг перед ними Мольер-Соломин ставил превыше всего.

Не удивительно, что именно это, а не сложные отношения Мольера с верховной властью (напомним, что Соломин,в 1990-1992 занимал пост министра культуры РСФСР, а потом - РФ), обернулось «зерном» роли для Юрия Мефодьевича. Ведь на его плечах тоже лежит ответственность за коллег, которые в 1988-ом, между прочим, впервые в нашей стране, еще именовавшейся Советским Союзом, избрали его художественным руководителем Малого.

И при нем театр продолжает оставаться отдельным «государством». «Государством» стабильным, потому что разного рода «реформы», сотрясающие российское культурное сообщество, словно обходят его стороной. Кому-то это не нравится, но Соломин как будто не обращает внимания на «уколы» недоброжелателей и упорно ведет свой большой «корабль» прямым «курсом».

«Курсом», являющимся наиболее надежным в «эпоху перемен», когда путаются критерии и распадаются связи. Но Малому театру эти напасти не грозят. Во-первых, никакие конфликты, увы, неизбежные в любом коллективе, по традиции, установленной его великими «стариками», не выходят за пределы театра. Во-вторых, за годы реконструкций и иных потрясений никто из артистов не был уволен или сокращен. К тому же, Соломин не отличается актерской жадностью, периодически отдавая свои роли тем, кому они, по его убеждению, нужнее (вспомнить хотя бы Акима из поставленной им «Власти тьмы» Л. Н. Толстого, которую должен был играть сам, но передал Алексею Кудиновичу, или - с ролью Мольера, отданной Василию Бочкареву). Вдобавок, проявляется уважение к ветеранам войны и труда. Наконец, каждый сезон выпускаются спектакли, которые могут нравиться или нет, но в них неизменно присутствуют человеческие истории, что в итоге подкупает зрителей. Словом, в одном из старейших российских театральных домов идет нормальная творческая жизнь. И в этом немалая заслуга его многолетнего лидера - Юрия Мефодьевича Соломина.

Фолкинштейн Майя, "Страстной бульвар, 10", Выпуск № 1-181/2015

http://www.strast10.ru/node/3649

Его отпевали в бело-золотом храме Христа Спасителя, главном кафедральном соборе страны. Честь, которой удостаиваются лишь те, кто внес особый вклад в историю Отечества. Таким был Юрий Соломин – народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра.

"У него было потрясающее чутье. Вот чутье актерское, интуиция – что хотите. Соломин был человеком искусства, который пропустил действительность через свою жизнь, через свое сердце", – говорит актер Валерий Баринов.

Проститься пришли ученики, коллеги и почитатели таланта.

В судьбе Малого театра Юрий Соломин сыграл роль, пожалуй, большую, чем кто-либо за всю его историю. Большую даже, чем основавшая легендарную труппу императрица Елизавета. Потому что был он с театром с тех самых пор, как еще студентом Щепкинского училища в 1950-х начал играть в его спектаклях, и до последних своих дней, когда уже из больничной палаты руководил, наставлял, помогал любимым подмосткам.

"Чудный человек, это человечище, потому что на нем никогда не лежала печать, знаете, вот этой звездности. Это представитель золотого фонда русского искусства. Вот что такое Юрий Мефодьевич Соломин", – говорит народный артист РСФСР Всеволод Шиловский.

"Спас театр, сохранил, когда разваливался Советский Союз. Вы знаете, все раскалывалось, а Малый был всегда монолит. Как стойкий солдат, говорил: мы театр классического направления", – отметил народный артист России Андрей Житинкин.

"Что бы он ни играл, от него шла какая-то информация настоящего русского человека, интеллигента в хорошем смысле этого слова. И доброго сердца", – сказал народный артист России Дмитрий Певцов.

Зрительный зал исторической сцены был заполнен до верхних ярусов. К гробу Юрия Соломина люди несли живые цветы. Почетный караул. Камерный оркестр. Его портрет. Его зрители и ученики. Были руководители ведомств, политических партий, общественных движений. Вся большая Россия, для которой он служил в театре и играл в кино.

"Сегодня мы провожаем в последний путь гениального русского человека – талантливого режиссера, актера, художника – с полным пониманием того, что он с честью выполнил главный свой долг, долг защиты того лучшего, что есть в нашей духовности и культуре", – выступил со сцены председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов.

"Хранитель традиций, скала, о которую разбивались новомодные театральные течения, многие из которых уже и забылись. А Соломин будет. И все это благодаря совершенно поразительному характеру", – высказался помощник президента РФ Владимир Мединский.

Он и в жизни был обаятелен, остроумен и просто красив. Оттого и киногерои Соломина – разведчики, офицеры, первопроходцы – несли на себя отпечаток внутреннего обаяния и фантастического шарма артиста. Таким был капитан Арсеньев из оскароносной картины Акиры Куросавы "Дерсу Узала". Образ, покоривший зрителей и на Западе, и на очень дальнем Востоке.

"Юрий Соломин сыграл роль культурного посла в делах укрепления культурных связей между Японией и Россией. Юрий Мефодьевич останется в сердцах Японии навсегда", – отметил посол Японии в РФ Акира Муто.

На нынешнем культурном фоне Соломин выглядел идеалистом и консерватором — в том смысле, что расходился с представлениями об актуальном театре. Но этим он спас русскую академическую репертуарную сцену. Не бросал пожилых артистов и растил молодежь, а своими постановками задавал стандарты.

Диапазон сыгранного простирался от комедии и водевиля до драмы и трагедии. Везде присутствовали фирменные соломинские обаяние и органичность. Но любили его не только за роли в театре и в кино. Для людей он оставался примером высочайших человеческих качеств – благородства, интеллигентности и верности. В текучем и турбулентном мире это простое знание давало ощущение надежности и постоянства, которое всякий раз станет возвращаться, когда мы будем видеть на экранах его бесповоротно и бесконечно любимых героев.

Похоронили великого артиста на Троекуровском кладбище рядом с женой, о чем ранее просил сам Юрий Соломин.

***

Мединский назвал Соломина «скалой, о которую разбивались новомодные течения»

Многие из пришедших друзей и коллег Юрия Соломина назвали его фантастическим человеком, актером от Бога и хранителем русской классики.

К Малому театру тянется вереница людей. С самого утра 15 января сквозь снег и мороз друзья, близкие и коллеги несут цветы. Тихо, молчаливо, с трудом сдерживая слезы. Вспоминают своего кумира и учителя - талантливого и мудрого мастера Юрия Соломина. Сегодня его проводили в последний путь.

Народный артист России Дмитрий Певцов сообщил, что не знает «аналогов» Соломину в западном кино или театре. По его мнению, «такие великие, светлые и добросердечные люди» являются индивидуальностью, и Юрий Соломин - бесспорно блистательный артист.

«Потрясающий человечище, обожающий артистов. Он жил на максимум всю жизнь. И артист, и режиссер, и руководитель. Это интеллигент высшего класса. Это представитель золотого фонда русского искусства - вот что такое Юрий Соломин. Это фантастический человек», - заявил народный артист РСФСР Всеволод Шиловский.

Историческая сцена Малого театра утопает в цветах, а зал едва вмещает всех, кто пришел проститься - вот что значит действительно всенародная любовь. Здесь поклонники, ученики, политики. Со сцены звучат воспоминания и слова благодарности большому артисту Малого театра, которому был предан всю жизнь и прослужил более полувека, куда пришел в 1957 году в возрасте 22 лет после окончания театрального училища имени Щепкина. В Малом Соломин учился у великих, а затем и сам воспитал не одно поколение талантливых артистов.

Помощник Президента России Владимир Мединский назвал Юрия Соломина актером от Бога и человеком с поразительным характером.

«Это один из тех людей, в ком талант проявился во всем. Актер от Бога, режиссер, министр, хранитель традиций, скала, о которую разбивались новомодные театральные течения, многие из которых уже и забылись, а Соломин будет. И все это благодаря совершенно поразительному характеру», - перечислил российский государственный и политический деятель.

Более подробно о деятельности Соломина в качестве худрука Малого театра и мнения простых людей о «хранителе русской классики» - в репортаже Натальи Жадько.

***

Друзья, коллеги и сотни поклонников пришли на гражданскую панихиду

Малый театр утопает в цветах. А люди все идут и идут. Тихо, скромно, интеллигентно. Вспоминая своего кумира - мудрого и талантливого, доброго и отзывчивого. Юрия Соломина.

Александр Олешко: "Это замечательная, цельная личность, это настоящий мужчина. На таких людях страна держится. Ему огромное спасибо. И за теплое общение, между прочим. Он очень был в этом смысле человек душевный и теплый. Я это знаю по себе".

Ольга Цветкова: "Ни одной проходной роли - гениальный артист".

Дмитрий Певцов: "Такой индивидуальности я не знаю. Ну и плюс - руководитель театра и Щепкинского училища. Величина!"

Юрий Соломин любил вспоминать, как впервые переступил порог Малого - в 1957-м сразу после окончания Щепкинского училища. Пришел к самой Пашенной. И как его, худенького абитуриента из далекой Читы, она чуть не приняла за бандита.

Юрий Соломин был очень верным человеком. Малому служил почти 70 лет. Блистательно играл десятки главных ролей - Хлестакова, Тригорина, царя Федора Иоанновича. 35 лет был его художественным руководителем. Не просто бессменным, а очень родным. За все и за всех переживающим. Будь то затянувшаяся реконструкция и ремонт или творческий план на следующий сезон. В последние годы он даже о премьерах рассказывал не в директорском кабинете, а прямо в зале, среди своих любимых коллег. Народных, заслуженных и совсем юных, только что влившихся в знаменитую труппу выпускников училища.

Ему, такому аристократичному, очень шли камзолы и мундиры. Неважно, о какой эпохе шла речь. Зрители его полюбили за роли и в театре, и в кино. Поэтому так много людей приехали из разных городов, чтобы сказать ему "спасибо". И проститься.

Людей всегда притягивал взгляд Юрия Соломина. Теплый, проницательный и открытый. Будто он знал что-то очень важное и старался об этом рассказать. В личном общении даже с малознакомыми людьми всегда был таким мягким и откровенным, что даже не верилось. Ведь человек такой величины! Худрук, министр культуры РСФСР, уникальный актер и преподаватель. А Юрий Соломин очень доходчиво и иронично говорил и о себе, и о сути актерской профессии, и о тех, кто всегда стремится учиться и жить на отлично.

Последние аплодисменты и слезы прощания. Тех, кого он так любил. Ради кого выходил на сцену и кому так много оставил.

Ольга Стрельцова, "ТВ Центр"

***

Он всегда оставался верен традициям русской классической театральной школы.

Сегодня в Москве простились с Юрием Соломиным. Отпевание прошло в храме Христа Спасителя, а гражданская панихида – в Малом театре, где артист прослужил более полувека и сыграл десятки ролей.

У Юрия Соломина было очень много ролей: артист театра и кино, режиссер, педагог, руководитель. С раннего утра у здания Малого театра – почитатели таланта Юрия Соломина. С артистом пришли проститься его коллеги, ученики и, конечно, поклонники. Юрий Соломин руководил Малым театром более 35 лет. Коллеги называют его рыцарем театра, который всю жизнь отстаивал принципы, в которые верил.

"Это тот случай, когда говорят: он, что, святой? А он, действительно, святой. Я с ним дружил всю жизнь. Это грандиознейший человечище. Он заботился не о себе. У него звездности никогда в жизни не было. Он помогал людям", – поделился режиссер, народный артист РСФСР Всеволод Шиловский.

"35 лет быть во главе этого корабля – это требует и знаний, и культуры, и дипломатии. И всё это было в нем. Умение ладить с коллективом, что тоже немаловажно", – добавил народный артист России Владимир Сафронов.

Юрий Соломин был предан одной труппе. В 1988-м единогласно был избран коллективом на пост художественного руководителя. "Те, кто знает его много лет, помнят его человеком веселым, остроумным, легким, доброжелательным, умеющим разыгрывать. Он был настоящим актером, лицедеем, и в то же время в нем была тяга и способности к организационной деятельности", – отметил ректор Высшего театрального училища (института) им. Щепкина Борис Любимов.

Юрий Соломин – последний министр культуры РСФСР. Общественные деятели отмечают его вклад в сохранение русской культуры и языка. "Любая роль – от сказочных, водевильных до ролей наших героев, наших солдат, разведчиков. Неслучайно Родина отметила его самыми высокими наградами", – заявил председатель Центрального комитета Коммунистической партии РФ, депутат Госдумы Федерального Собрания Геннадий Зюганов.

"Что бы он ни играл, от него всегда шла какая-то информация. Настоящий русский человек, интеллигент в хорошем смысле этого слова. Это удивительные качества, которые передаются вне зависимости от того, что играет человек, на тонком уровне", – сказал народный артист России Дмитрий Певцов.

Любовь зрителей и признание коллег – не только в нашей стране. "Юрий Соломин сыграл роль посла в деле укрепления культурных связей между Россией и Японией – через главную роль в фильме Акиры Куросавы "Дерсу Узала" и гастроли Малого театра в Японии. Юрий Мефодьевич останется с сердце Японии навсегда", – уверен чрезвычайный и полномочный посол Японии в РФ Акира Муто.

Всегда оставался верен традициям русской классической театральной школы. "Он был настоящий гражданин, настоящий рыцарь театра. Я думаю, что это все видели, понимали, чувствовали. Я хочу ему сказать спасибо – не только за его удивительный творческий путь, но и за его чистую, светлую, четкую, ясную, мужскую, гражданскую позицию. Это человек не придуманный, а настоящий, и таких очень-очень мало. На таких людях держится страна", – подчеркнул заслуженный артист России Александр Олешко.

Те, кто работал с Юрием Соломиным, отмечают его необычайную мудрость. Многие приходили к нему за советом. "Юрий Мефодьевич был поразительным человеком. Помимо профессионализма, таланта, невероятного опыта, это был человек очень мудрый, спокойный и твердый", – напомнил помощник президента РФ, председатель Российского военно-исторического общества Владимир Мединский.

Свой огромный опыт он передавал ученикам, многие из них и сегодня выходят на сцену Малого театра. "Теперь будут к вам обращаться, как вы обращались к старикам Малого театра, когда вы проходили мимо фотографий артистов театра, зависали в паузе и о чем-то говорили, о чем-то беседовали, вспоминали. Так и мы вас будем вспоминать всю свою жизнь", – пообещал народный артист России Василий Бочкарев.

***

Если можно цельную натуру охарактеризовать тремя словами, то для Юрия Соломина это будут талант, верность и мужество. На сцену Малого театра он впервые вышел в 1953 году – восемнадцатилетним студентом училища имени Щепкина и служил alma mater верой и правдой до последнего вздоха, отстаивая право родного театра, который он возглавлял тридцать пять лет, оставаться бастионом русского психологического театра и великой русской культуры, противостоящим гибельным водоворотам самого тёмного безвременья. Время доказало, что борьба не была напрасной.

Любовь к театру родилась в нём с первого взгляда на сцену, когда их первый класс привели на «Снежную королеву». Зима 1943 года выдалась в Чите суровой и снежной. В плохо протопленном зале юные зрители сидели в шубах и валенках, но холода не замечали. «Это я сейчас понимаю, – с улыбкой вспоминал тот день Юрий Мефодьевич, – что ни декорации, ни костюмы роскошью не блистали. Но это не имело никакого значения – атмосфера волшебства наполняла и сцену, и зал. Я до сих пор помню, каким удивительным, по-настоящему сказочным был Добрый волшебник. И какой озорной – маленькая разбойница. Когда удалая шайка со свистом и улюлюканьем шла на сцену через зал, чтобы захватить карету Герды, актриса прошла рядом со мной, и у меня перехватило дыхание – такой настоящей она была. Разбойники вели на поводках собак. Псы оглушительно лаяли, а мы визжали от восторга! Вот с той поры во мне и осталась неколебимая вера в то, что театр должен быть подлинным и вызывать в душе зрителя восторг».

Юрий вырастет, а убежденность останется. В массовке – вторым конвойным, зрителем в суде, бальным гостем – он, по меркам того времени, будет бегать не так уж и долго, около пяти лет. В нём не будет «обиды на судьбу». Юрий Мефодьевич всегда оценивал то время как школу, не имеющую себе равных: «Когда вокруг тебя корифеи – Пашенная, Гоголева, Жаров, Царёв – ты ловишь каждый жест, взгляд, интонацию, анализируешь, отбираешь то, что подходит тебе по темпераменту и природной органике и ежедневно пополняешь свою тайную «копилочку», хотя не знаешь, что и когда тебе пригодится». Соломин дождался своего часа, каждая его большая роль вызывала у зрителя тот же восторг, какой в детстве испытал он сам.

Пылкий Хлестаков в легендарной постановке «Ревизора» Игоря Ильинского не врал, точнее – не пытался обмануть окружающих. Он – мечтал. Мечтал о несбыточном. Так искренно, так страстно, до полного самообмана, как это мало кому удаётся, даже в детстве. Благородный гордец Сирано в спектакле Рачия Капланяна тоже мечтал о невозможном – и неутолённая страсть, которой нельзя было дать выхода, снедала его изнури, переплавляясь в высокую поэзию, неподвластную времени. И трагический Тригорин из чеховской «Чайки» не мог не поддаться обманчивой мечте о свободе, убеждая себя в том, что ему хватит сил начать всё с начала. Была своя потаённая мечта и у почтенного Павла Афанасьевича Фамусова. Мечта о покойной старости в почёте и уважении. И даже у Мольера – одной из последних ярких работ артиста в спектакле по пьесе Михаила Булгакова. Великий комедиант мечтал о любви. Со всей обречённостью таланта и печального опыта.

О, как умел играть любовь Юрий Мефодьевич Соломин! Даже в той блистательной плеяде, к которой он принадлежал, этим талантом обладал далеко не каждый артист. Впрочем, «играл» - глагол неправильный. Соломин не играл – творил её на сцене и на экране, буквально выдергивая по нитке из собственной судьбы, в которой и случилась именно такая Любовь – с большой буквы, одна и на всю жизнь.

Романтическая сцена таинственного «ужина у господина градоначальника» в «Адъютанте его превосходительства» снята предельно целомудренно. Чуть более откровенный эпизод в окончательный монтаж не вошел, и Юрий Мефодьевич, смеясь, признавался, что очень был этому рад: «Мы не боялись, что картину из-за этого могут положить на полку. Тут другое. То, что происходит между двумя любящими людьми в самые высшие моменты, принадлежит только им. Непозволительно вмешивать в это кого бы то ни было ещё, даже во имя искусства. Мы с Таней Иваницкой всё рассказали о чувствах наших героев без слов. И ничего к этому не добавишь». О, этот высокий зал с колеблющимися от ветра белыми занавесами. Не было у экрана ни одной женщины, не мечтавшей оказаться там хотя бы на несколько мгновений. Время шло, но это повторялось снова и снова, сколько бы раз картину ни показывали. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что настанет время, когда адъютант Кольцов уже в ранге Его Превосходительства будет рассказывать мне о том, как снимался один из любимейших фильмов моего детства, ни за что бы не поверила.

Памятных встреч с Юрием Мефодьевичем профессия подарила мне немало. И пускай основной темой беседы всегда оставался какой-нибудь важный злободневный вопрос – вроде затянувшейся на годы реставрации-реконструкции исторического здания Малого театра или идеи реформировать «нерентабельные» театры, под занавес нам всегда удавалось хоть немного поговорить о фильмах, которые и спустя десятки лет смотрят и пересматривает огромная армия ценителей – «Дерсу Узала» и «ТАСС уполномочен заявить», «Блокада» и «Мелодия белых ночей», «Квартет Гварнери» и «Берег его жизни».

Но одна картина занимала в творчестве Соломина особое место – его режиссёрская киноработа «Скандальное происшествие в Брикмилле» по пьесе Джона Пристли. «Пристли, – размышлял Юрий Мефодьевич, – философ, но при этом драматург очень жёсткий, стремящийся вывести своих героев на грань необратимости. Одно неверное слово и назад пути уже не будет. Он мне, как и всем режиссёрам, обращавшимся к его творчеству, интересен разнообразием способов, которыми можно заставить человека взять на себя ответственность не просто за принятое решение, за собственную судьбу, но и за судьбу другого человека». В этой истории, случившийся в дождливый ноябрьский понедельник, любовь по-английски строга, почти чопорна. Мистер Кэттл и миссис Мун, люди из приличного общества, доверяют взглядам то, чего не имеют права высказать словами. И снова перед нами страсть высшего накала, высоковольтная дуга от сердца к сердцу, и ни одного лишнего движения, даже жеста. То, что происходит между любящими…

Актёры старой школы предпочитали не признаваться в любви к своим ролям и редко делали исключения. У Юрия Соломина такое исключение было. Даже два – Генрих Айзенштайн из «Летучей мыши» и Эмиль, трактирщик из «Обыкновенного чуда». Артист не раз сожалел о том, что режиссёры, хоть и разглядели в нем комическую жилку, не поспешили ею воспользоваться в полной мере. Солидный финансист, понимая, что это всего лишь бал-маскарад, тем не менее, бросается на колени перед пленившей его «летучей мышью», рискуя всем, включая репутацию. Да юный воздыхатель Розалинды и в подмётки ему не годится! Не зря же обольстительная красавица, лукаво приподняв край маски, признается: «Теперь я понимаю, почему я вышла за него замуж!»

В «Обыкновенном чуде», при всей сказочности сюжета, большинство персонажей философы. Романтик там, по существу, только один. И это не Медведь, а именно Трактирщик (Волшебник не в счёт – он на свою беду бессмертен). Помните, как Эмилия, выйдя на лестницу, почти как Джульетта на балконе, сетует, что свеча в её комнате всё время гаснет? А постаревший юноша, продолжавший любить её все эти годы, еле слышно, почти одними глазами отвечает: «Это неудивительно, ведь я думал о вас…» Сегодня во многих домах будут гаснуть свечи, потому, что мы будем думать о Вас, Юрий Мефодьевич…

Виктория Пешкова

"Историк", 12 января 2024 года

https://xn--h1aagokeh.xn--p1ai/news/1658

***

***

***

***

Секрет Юрия Соломина: сам назвал роль, которая принесла ему зрительский успех

Кого мы лишились 11 января 2024-го? Подавляющее большинство наверняка ответит: «адъютанта его превосходительства». Ведь именно роль капитана Кольцова на долгие годы стала «визитной карточкой» только что ушедшего от нас замечательного актера Юрия Соломина. С этой его работой в кинематографе связано немало интересных фактов, которые не спешили афишировать.

Капризная Судьба «выстрелила» дуплетом, забрав сразу двоих мастеров, принявших важнейшее участие в создании «Адъютанта его превосходительства». Один за другим в эти январские дни ушли Игорь Болгарин – автор романа, по мотивам которого был подготовлен сценарий и снят режиссером Евгением Ташковым сериал про чекиста, работающего во вражеском тылу под маской белогвардейского офицера, и тот, кто воплотил на экране образ главного героя, – артист Юрий Соломин.

Как бывает порой при создании фильмов, звездная роль досталась Юрию Мефодьевичу, благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Ведь первоначально его пригласили сыграть персонаж не только второстепенный, но еще и абсолютно отрицательный: жестокого капитана контрразведки Осипова. А в образе чекиста-разведчика Кольцова режиссер Ташков видел другого артиста – популярного тогда Михаила Ножкина. Тот имел очень подходящую фактуру: высокий, статный, с фигурой, прямо-таки «заточенной» под армейский мундир, и лицо такое – офицерски-белогвардейское!

Однако 31-летний актер в итоге не захотел участвовать в сериале. Его привлекла другая перспектива: поступило приглашение от самого мэтра советского кино Сергея Герасимова сняться в фильме «У озера».

Пришлось Ташкову искать замену. Едва получив звонок Ножкина с отказом, он стал перебирать уже отснятые фотопробы других артистов, приглашенных на различные роли в фильме (как утверждали участники тех событий, некоторые из снимков были получены из фотолаборатории буквально за час до того). В итоге внимание режиссера привлекли кадры с изображением Юрия Соломина в форме капитана белой армии. Евгений Иванович решил вызвать этого артиста для проведения повторных проб – теперь уже на роль Кольцова. Эта «проверка пригодности» закончилась вполне успешно. Однако у кандидатуры Соломина нашлись противники, и весьма влиятельные.

Ташков вспоминал: «У меня на столе лежало 90 фотографий. Я смотрел, смотрел, но всякий раз возвращался к Юрию Соломину, который уже был утвержден на роль капитана Осипова… Я подумал: «Надо попробовать Соломина». Юра прошел пробу. «Ни в коем случае!» - закричали киноначальники. Я говорю Соломину: «Юрий Мефодьевич, давайте сделаем еще одну пробу». Сделали вторую. «Да что же это такое? Почему снова он? Нет!» - возмущалось киношное начальство. В общем, мы еще сделали третью, четвертую… Менялась погода, и уходила «натура». «Давайте снимем, а потом будем утверждать», - предложил я. Под мою ответственность начали работать».

А вот что написал в своих мемуарах сам артист: «…Через несколько дней меня вызвали на «Мосфильм», и я увидел на столе режиссера в числе других претендентов на центральную роль свою фотографию. И вдруг Ташков мне сказал: «Я хочу попробовать тебя на Кольцова». Я попробовался, но даже без особого энтузиазма, прекрасно понимая, что с моими данными это нереально. Действительно, меня не утвердили, сказав, что я слишком интеллигентен для разведчика. Ташков попробовал второй раз. Меня опять не утвердил худсовет. Начались мои мытарства. Режиссер уговаривал меня не падать духом. По-моему, я пробовался раз пять или шесть. Практически сыграл все ключевые эпизоды, но все равно не производил должного впечатления на членов худсовета. Евгений Иванович все-таки настоял... Так я стал сниматься.

Скажу честно, предложение сыграть Кольцова оказалось для меня в известной степени неожиданным. В театре меня считали артистом характерным. До этого я уже много снимался…, но ничего, подобного Кольцову, я не играл… Мой Кольцов — человек умный, образованный, сосредоточенный, умеющий все взвесить, точно и быстро оценить ситуацию и принять необходимое решение. Но, в отличие от своих кинематографических собратьев, он живой человек со слабостями — мог влюбиться в дочь белого офицера, к тому же шефа контрразведки, и открыться ей, что осложнило его деятельность разведчика. В этом образе персонифицировались такие качества, как благородство, чистота…».

Работа над пятисерийным фильмом длилась почти восемь месяцев. Многие сцены снимали не в павильонных декорациях, а в реальной обстановке. Подходящую натуру нашли в Москве, Киеве, Новороссийске… Чтобы достоверно изобразить своего героя даже в самых экстремальных сценах Юрию Мефодьевичу пришлось освоить, например, некоторые армейские навыки «в стиле ретро» – верховую езду, стрельбу из пулемета «максим» с тачанки…

Кроме того, старые железнодорожные машинисты научили отдельным манипуляциям со сложнейшей системой управления паровозом. А опытный мастер рукопашного боя показал артисту кое-какие приемы, необходимые, чтобы поставить сцену драки у ресторана с его участием. Но, пожалуй, самым серьезным испытанием на смелость и ловкость стал эпизод из 5-й серии, когда капитан Кольцов прыгает на весьма приличной скорости поезда из паровозной будки.

Юрий Соломин вспоминал о съемках в «Адъютанте…»: «Приходилось все осваивать с ходу. Синяков набил множество. Раньше каскадеров не было. На сложные эпизоды приглашали кого-нибудь из цирка, но в основном все делали сами актеры».

Был в эпопее с работой над этим сериалом и еще один не самый простой момент. Евгений Ташков решил снять «постельную» сцену с участием главных героев – Павла Кольцова и его возлюбленной – Тани Щукиной. Исполнительницу этой роли – молоденькую артистку балета Татьяну Иваницкую режиссеру пришлось долго уговаривать на столь смелое для того времени экранное действо. В итоге откровенный эпизод получился коротеньким и по нынешним меркам весьма целомудренным. Между Соломиным - Павлом и Иваницкой – Таней не происходит ничего «такого». В кадре никаких поцелуев, никакой оголенности: двое любящих друг друга молодых людей просто лежат на кровати под одеялом и разговаривают.

Однако даже в столь облегченном варианте «эротическая картинка» вызвала у некоторых возмущение. После первого показа фильма в правительственные органы, на киностудию, пошли письма: нельзя такой срамотой позорить образ героического советского разведчика! «По заявкам трудящихся» пикантная сцена была вырезана.

Сериал оказался – в том числе и благодаря столь талантливо сыгранной Юрием Мефодьевичем роли адъютанта Кольцова, - насыщен отнюдь не каноническими по тем временам персонажами русских офицеров – противников Красной Армии. Такая трактовка образов «врагов революции» едва не стала причиной рокового приговора фильму Ташкова. После просмотра картины члены худсовета киностудии были непреклонны: «Это же гимн белогвардейщине! Эмигрантское отребье за границей будет рукоплескать такой стряпне!».

«Адъютанта его превосходительства» в итоге положили на полку. Однако Евгений Иванович, не смирившись с этим, предпринял «обходной маневр». Он сумел договориться, чтобы фильм показали заместителю председателя КГБ СССР Семену Цвигуну. Генералу увиденное очень понравилось, и он поспособствовал выходу картины на телеэкраны. Еще год спустя, в 1971-м, не без активной поддержки того же Цвигуна, создатели сериала и исполнители главных ролей были удостоены Государственной премии РСФСР. В числе других лауреатом стал и Юрий Соломин. А вслед за тем он получил звание «Заслуженный артист РСФСР».

Работа в «Адъютанте» принесла актеру всесоюзную и даже международную славу. Ему приходили сотни писем, некоторые из которых адресованы были очень лаконично: «Москва. Павлу Андреевичу Кольцову».

Порой такая популярность актеру помогала. Вот лишь одна из подобных ситуаций, о которой вспоминал Юрий Мефодьевич: «После выхода «Адъютанта» нас приглашали в разные страны. Как-то мы поехали на премьеру в Прагу… Картину принимали прекрасно… Был там у меня и такой случай - мне взяли билет не на тот самолет, который мне нужен, а я опаздывал на спектакль. Билетов на нужный рейс не было, но в аэропорту сказали: мы вас отправим, если расскажете, что в фильме дальше было, - тогда еще не вышли все серии. Пришлось рассказывать».

Огромное значение имел сериал и для дальнейшей карьеры Соломина в кино. Он сам признавался: «Роль Кольцова в «Адъютанте» не самая главная в моей жизни, но она вывела меня как бы на новую творческую орбиту… Только после этого фильма я стал каждый сезон получать центральные роли. Если бы не «Адъютант», мне, может быть, потребовался бы больший период времени, чтобы меня оценили. Я имел зрительский успех - это тоже очень важно…».

Спустя годы многие кинокритики, оценивая многочисленные фильмы «про чекистов и разведчиков», снятые на киностудиях Советского Союза, сделали вывод, что капитан Кольцов в исполнении Юрия Соломина стал одним из лучших образов чекиста в нашем кинематографе.

"Московский комсомолец", 11 января 2024 года

https://www.mk.ru/culture/2024/01/11/sekret-yuriya...

***

Ушел с поста министра, посвятил себя театру: роли и жизнь Юрия Соломина

Морозной ночью 11 января не стало Юрия Соломина. Один из последних народных артистов СССР. Художественный руководитель Малого театра, занимавший этот пост в течение тридцати пяти лет! Учитель многих актеров, благодаря в том числе и ему, профессору Соломину, ставших знаменитыми. Наконец, Павел Андреевич Кольцов, его благородие господин адъютант его превосходительства — из одноименного советского сериала. Он умер как счастливый человек — потому что дома, вернувшись из больницы, в которой пробыл более двух месяцев. А родные стены помогают. Он так надеялся. Ему было 88.

В искусстве начинал непросто, жизнь как будто нарочно испытывала на прочность, готовя к большому плаванию. Родился в Чите в 1935 году. После окончания школы отправился с отцом в Москву поступать в театральное училище. Ехали они на поезде восемь суток, а в столице у провинциалов украли деньги, жить было не на что. Решили возвращаться домой, хотя экзамены еще продолжались и еще ничего с мальчишкой из Читы не было решено. Отец посоветовал сыну пойти к набиравшей курс в Театральном училище им. Щепкина Вере Пашенной и честно обо всем рассказать, чтобы понять — есть у него надежда на поступление или нет. Если нет, тогда надо возвращаться в Читу. Но Пашенная твердо сказала, чтобы Юрий остался в Москве, и он остался. Позднее именно она поможет молодому артисту получить первую роль в кино. В 1960 году выйдет фильм «Бессонная ночь» Исидора Анненского, где Соломин сыграет молодого инженера.

В 1957 году сразу после окончания театрального училища Юрия Соломина приняли в труппу Малого театра, где в то время работали именитые артисты — Царев, Ильинский, Анненков, Пашенная… Поначалу довольствовался крохотными и безымянными ролями каких-то офицеров, газетчиков, корреспондентов, пока Игорь Ильинский не пригласил его в «Ревизор» на роль Хлестакова. Легендарный актер почувствовал его диапазон, умение сыграть и характерную роль, и героя.

За годы работы в Малом Юрий Соломин переиграл много, казалось бы, не подвластных одному артисту ролей — царя Федора в трагедии Алексея Толстого, Ивана Петровича в «Униженных и оскорбленных», Сирано в «Сирано де Бержераке», Федю Протасова в «Живом трупе», Войницкого в «Дяде Ване», Тригорина в «Чайке», Фамусова в «Горе от ума»... На посту худрука он занимался еще и ремонтом исторического здания театра, фундамент которого «гулял» и грозил разрушением. Вместе с директором вникал в каждую мелочь, ничего не оставлял без внимания — ведь это его Дом. Потребовалось много сил, а возраст был уже серьезный. Выдержал — Дом Островского стоит крепко, и в этом немалая его заслуга, его бессонные ночи.

Признание и всенародная любовь пришли к Соломину, когда ему было за тридцать. Слава обрушилась на него после выхода многосерийного телефильма «Адъютант его превосходительства» Евгения Ташкова, где он сыграл героя Гражданской войны разведчика Павла Кольцова. А ведь худсовет ни в какую не хотел утверждать артиста на эту роль. Только настойчивость режиссера Ташкова сделала свое дело. Он бился за Соломина до последнего. Всего же в кино артист сыграл более 80 ролей. Среди них — Владимир Арсеньев в получившем «Оскара» фильме «Дерсу-Узала» японского классика Акиры Куросавы. Рассказывают, что Куросава выбирал актера по фотографии, а только потом посмотрел фильмы с его участием. Российские консультанты (а фильм был советско-японского производства) решили показать ему одну из серий «Адъютанта его превосходительства». Куросава в итоге посмотрел фильм целиком.

И позднее с Японией Соломину везло. Он сыграл еще в одном советском хите — «Мелодии белой ночи» Сергея Соловьева и Киёси Нисимура — композитора Илью, который встретил и полюбил японскую пианистку — ее сыграла прекрасная Камаки Курихара. В 90-е вышли российско-японские «Сны о России» Дзюъя Сато с участием японских актеров, а также Марины Влади, Олега Янковского. Там Юрий Соломин сыграл графа.

И хотя роли были разные, в кино за ним закрепилось амплуа хорошего и честного советского человека. В еще одном хите той поры — политическом детективе «ТАСС уполномочен заявить» Владимира Фокина — он сыграл полковника Славина. Да и его композитор Илья в «Мелодии белой ночи» тоже был образцом порядочности. Соломин сыграл Телегина в «Хождении по мукам» Василия Ордынского, работал с Рустамом Хамдамовым в «Анне Карамазофф», виртуозно сыграл трактирщика в «Обыкновенном чуде» Марка Захарова.

Он и сам попробовал силы в режиссуре, сняв «Скандальное происшествие в Брикмилле», «Берег его жизни». Одна из последних его ролей в кино — Юсупов в «Бульварном кольце» Дмитрия Барщевского, у которого он также снимался в «Тяжелом песке» и «Московской саге», случилась десять лет назад. Удивительно, но многие режиссеры почему-то не отваживались его приглашать в свои фильмы. А он бы согласился и на небольшую роль, если бы та была стоящей. Так часто бывает, когда режиссеры оказываются в плену ложных представлений.

А вот Сергей Урсуляк оказался не робкого десятка — пригласил Юрия Мефодьевича на небольшую роль отца Исаева в сериале «Исаев». Предполагалось всего несколько съемочных дней. Вроде бы не по рангу такое народному СССР. Но никаких проблем с ним не было. Соломин с радостью взялся за работу, и как это часто бывает с большими артистами, не думал, по словам Урсуляка, о себе, а только об общем деле. Это отличительная черта актеров старой закалки.

В его биографии был один факт, заслуживающий внимания и уважения. В горячее перестроечное время Юрий Соломин стал министром культуры РФ, хотел служить своей стране. К нему обращались за помощью самые разные люди, и он помогал. Старался помочь всем. Однако после полутора лет работы на министерском посту написал заявление об уходе, объяснив свой поступок так: «Нельзя работать, когда тебя не слышат». Кто в наше время добровольно покидал столь высокие посты?

Прощание с Юрием Соломиным пройдет 15 января в Малом театре, а похоронят его на Троекуровском кладбище рядом с женой Ольгой, покинувшей этот мир в 2019 году. Такова была его последняя воля.

"Московский комсомолец", 11 января 2024 года

https://www.mk.ru/culture/2024/01/11/ushel-s-posta...

***

«У него все плакали»

Народная артистка РФ Людмила Титова, учившаяся в Высшем театральном училище им. Щепкина на курсе Юрия Соломина, поделилась с «МК» воспоминаниями о своем великом наставнике.

«Я прекрасно понимаю, что без него в моей жизни ничего бы не состоялось. Я, наверное, никогда бы не стала артисткой, потому что Соломин меня принял (в Малый театр), меня учил», - призналась Титова.

- Для нас на курсе он был бог, мы без него ничего не могли, «вот приедет барин, он нас рассудит» – только так. Он был абсолютный авторитет, такая недосягаемая вершина, что его мнение вообще не обсуждалось. Ему верили беспрекословно. А он всех своих учеников охранял, оберегал, старался помочь, сделать так, чтобы первые шаги делались «под прикрытием». Мы жили в атмосфере заповедника – он мог решить, даже когда не был худруком Малого театра, а просто артистом, любые проблемы: с жильем, с телефоном, все мог «разрулить»: ходил, просил, договаривался. Времена изменились, но его присутствие в театре давало уверенность в завтрашнем дне.

- Каким Юрий Мефодьевич был преподавателем: мягким или, наоборот, авторитарным?

- Он мог быть жестким, у него все плакали, и ему очень нравилось, что плачут. Я теперь понимаю, что он так готовил нашу психику, делал ее «подвижной», чтобы мы могли смеяться или плакать, когда нужно. Но Юрий Соломин действительно мог довести до слез, чтобы получить результат, которого он хотел. И если он говорил, что надо делать так – надо было делать так, он не терпел никаких (пререканий).

- До последней своей минуты он относился к вам как к ученице или ваша известность и звание меняли формат отношений?

- Не меняли. Людмила Полякова (звезда экрана и сцены. - И.В.) была его ученицей, он к ней так относился, хотя они были почти ровесники. Смотреть снизу на него – это было нормально, и играть с ним было очень сложно, потому что он смотрел, как ты это делаешь, смотрел глазом педагога.

Алексей Дубровский, режиссер Малого театра: «Ушел очень близкий всем нам человек и одновременно целая эпоха в театральном и киноискусстве. Конечно, театр осиротел, потому что Юрий Мефодьевич свыше тридцати лет стоял на капитанском мостике. В первую очередь поэтому наша потеря так огромна.

У нас полностью сверстана программа выпуска спектаклей на 2024 год. Мы все верим, что театр останется таким, каким был. Малый театр — оплот русской культуры, хранитель традиций русского психологического театра, и с ним не может быть в этом плане никаких изменений. Это все то, чем занимался Юрий Соломин, и мы это дело продолжим».

Андрей Житинкин, режиссер: «На него кто-то пытался нападать, что он ведет театр только традиционным курсом. Но Малый театр родился в недрах МГУ и поэтому должен быть театром классических названий, принадлежащим к русской психологической школе. Когда разваливался Советский Союз, именно Соломин его сохранил. Последняя наша встреча была незадолго до его инсульта. Последним спектаклем, который он благословил, стал «Мой нежный зверь» по повести Чехова «На охоте». Соломин пришел на первую читку, хотя чувствовал себя неважно, сказал, что Антон Павлович его любимый автор и такой же знаковый драматург для Малого театра, как Островский. А уходя, вдруг повернулся и произнес: «Я желаю вам аншлагов». Таким я его запомнил».

"Московский комсомолец", 11 января 2024 года

https://www.mk.ru/culture/2024/01/11/vypusknica-ku...

Прощанием с народным артистом СССР Юрием Мефодьевичем Соломиным состоится 15 января в 11:00 на Исторической сцене.

С 11:00 до 16:00 двери Малого театра будут открыты для возложения цветов к портрету Юрия Мефодьевича в нижнем фойе.