18 июня исполнилось бы 89 лет Юрию Соломину. Впервые семья народного артиста СССР отметит эту дату без него. Внучка художественного руководителя Малого театра Александра Соломина во время Забайкальского международного кинофестиваля дала интервью NEWS.ru, в котором рассказала, каким был Соломин в кругу родных и о чем размышлял незадолго до смерти.

«Меньше говори — больше слушай»

— В Чите планируют увековечить память Юрия Мефодьевича. Мы разговаривали об этом на встрече с главой города и министром культуры. Они сообщили мне, что в планах обустройство в городе сквера имени братьев Соломиных (родной брат Юрия Соломина народный артист РСФСР Виталий Соломин ушел из жизни в 2002-м. — NEWS.ru), установка памятника к 90-летию со дня рождения деда в следующем году.

Также мы подписали документ о присвоении имени Юрия Соломина читинскому Дому офицеров. Прозвучало предложение учредить молодежный театральный фестиваль имени Юрия Мефодьевича и другие интересные инициативы. Будем работать.

Дед был очень важным человеком в моей жизни. Он многому меня научил. Наставлял никогда не спешить — ни в суждениях, ни в поступках. Говорил так: сначала обстоятельно обдумай, только затем делай. Меньше говори — больше слушай. Относись к людям всегда доброжелательно, неважно, кто они и откуда. Это было его самым главным кредо, наверное: относиться с теплотой ко всем окружающим. Он повторял: «Помни, все, что сейчас происходит, временно. Даже если сейчас непросто, то и этот период тоже пройдет, наступит другой».

«В семье дед был добрым полицейским»

— В семье дед был «добрым полицейским». Всегда все разрешит, закроет на что-то глаза. В отличие от бабушки Ольги Николаевны. Вот она была строга и требовательна, никому не давала спуску. Ее побаивались и домочадцы, и студенты (Ольга Соломина была актрисой и педагогом. Их брак с Юрием Соломиным длился более 40 лет. — NEWS.ru).

Бабушка меня учила никогда не сдаваться и воспитывать в себе силу воли. «Если ты считаешь, будто не можешь что-то сделать, — это не так: ты можешь. Нет слова „не могу“, это вопрос самодисциплины. Нужно не давать себе поблажек ни в чем. И всегда слушать свою совесть: она подскажет, как надо поступить», — говорила она мне. Ее наставления, как и наставления деда, мне также очень помогают в жизни.

Секрет их прочного брака заключался, мне кажется, в схожести мыслей и взгляда на мир. А также — умении разговаривать и слышать друг друга.

Какие из своих ролей в кино Соломин особенно любил

— Юрий Мефодьевич сыграл в десятках фильмов. Сам он особенно любил роль трактирщика Эмиля в «Обыкновенном чуде» и Генриха в «Летучей мыши». Он считал, что чаще всего его приглашали в кино «за типаж»: на роль благородного следователя или благородного разведчика. А в «Обыкновенном чуде» и «Летучей мыши» ему удалось раскрыть и свой характерно-комедийный талант. И похулиганить можно было в рамках роли, и посмеяться. Сама я больше других ролей дедушки люблю его трактирщика. Он в этом образе и ранимый, и трогательный, и уязвимый. Хотя роль небольшая, но очень яркая.

Каким Соломин был в театре

— Более 35 лет Юрий Мефодьевич являлся художественным руководителем Малого театра и занимался общественной работой. На это уходило много времени. Он успел побывать министром культуры. Все, кто работал с Юрием Мефодьевичем, отмечают его строгость и вместе с тем справедливость в работе. Он знал подход к артистам, поскольку сам был артистом. Авторитет, честно заработанный им на протяжении многих лет, позволял удерживать такой огромный и действительно очень сложный организм, как театр.

Мог и вспылить в театральных стенах, и накричать. Возмущала безалаберность, например. Не переносил халатности и отношения к делу спустя рукава, расценивая это как неуважение к профессии. Снова и снова повторял подчиненным: «Не надо никуда спешить, нужно ко всему подходить основательно». Категорически не переносил интриг в театре, мгновенно их пресекал.

Он выступал за сохранение классики. Был убежден, что невозможно уничтожить русскую культуру: яркое и самобытное само по себе явление. Радовался тому, что в последние годы происходит расцвет и перезагрузка нашей культуры, возвращение к корням и традиционным ценностям. Не принимал пошлость, унижение человеческого достоинства как в жизни, так и на сцене.

Он не называл имен молодых коллег, которые ему особенно нравятся с профессиональной точки зрения, и старался не выделять кого-то. Но я знаю, что, например, ему нравился Никита Панфилов. Он является приглашенным артистом в Малом театре. Юрию Мефодьевичу нравился сериал «Пес», в котором Никита играет с собакой.

Что больше всего беспокоило Соломина в последние дни

— Когда дедушка заболел и лег в больницу, то в палате он давал нам с мамой наставления: «Девочки, не ссорьтесь между собой, заботьтесь друг о друге». Полагаю, он уже предчувствовал уход. Мы старались гнать от себя тревожные мысли, хотели верить, что он еще поживет. В последние несколько недель дедушка погрузился в собственный мир. Будто «перепроживал» жизнь в обратном порядке — от зрелости к молодости, юности и затем детство. В последние дни он вспоминал Читу и свою бабушку. И потом тихо ушел.

Он заранее успел подготовить себе преемника в театре — режиссера Алексея Дубровского. Также его правой рукой была директор Тамара Анатольевна, с которой он работал более 20 лет. То есть Юрий Мефодьевич основательно подошел и к этому процессу — подготовил всех и все к своему уходу. Был бы доволен, мне кажется, что театр продолжает двигаться по тем рельсам, которые он для нас проложил.

Нам всем, конечно, пока сложно говорить о Юрии Мефодьевиче в прошедшем времени. Еще не прошел период горевания и принятия ситуации. Справиться с горем лично мне помогает работа. Даже не было мысли взять отпуск и выдохнуть. Театр — то место, где острее и ближе ощущаю присутствие дедушки. И в стенах, и в людях. Говорю себе: хочешь не хочешь, но я должна собраться, идти дальше и быть сильной.

Моя семья — муж и сыновья — морально поддерживают меня. Младший особенно похож на прадедушку. Вдумчивый, держится чуть-чуть на отдалении. Недаром его все-таки Юрой назвали. Старший Федя артистичный и творческий. Любит аплодисменты, чтобы ему кричали: «Браво!» Прямо артист растет.

Очень не хватает физического присутствия дедушки: скучаешь по теплу, голосу, прикосновениям. Но осталась духовная связь. Когда нужно принять решение, а я сомневаюсь, то в голове возникает голос Юрия Мефодьевича: ответ на мой вопрос приходит очень четко всегда. Пару раз снился. Но ничего не говорил. Просто сидел наблюдал. Маме тоже снился. Она говорит, что слышит иногда в квартире его шаги.

Виктория Катаева, NEWS.ru, 18 июня 2024 года

В 2017 г. Юрий Мефодьевич приезжал в Читу. В Большом концертном зале Дома офицеров состоялся его творческий вечер. И он снова читал «Тёркина». В 2023 году региональное Законодательное собрание приняло постановление о присвоении художественному руководителю Малого театра Юрию Соломину звания Почётного гражданина Забайкальского края.

Многие годы Маэстро поддерживал непрерывную связь с Домом офицеров Забайкальского края: встречался с коллективом, присылал поздравления и видеообращения по различным юбилейным датам. Последнее такое обращение он записал 3 ноября 2023 года.

Юрия Мефодьевича не стало 11 января 2024 года. Он похоронен на Троекуровском кладбище. В церемонии прощания с артистом принимал участие директор Дома офицеров Сергей Жеребцов. Он привёз землю от родного дома Маэстро и веточки багульника.

Недавно дочь, внучка и правнуки Юрия Мефодьевича посетили Дом офицеров. Они приехали в Читу на XI Международный кинофестиваль, в рамках которого представляли зрителю документальный фильм режиссёра Дениса Бродского «Память крови». Кинолента рассказывает о том, как Юрий Соломин приезжал в Читу в 2017 году, здесь прошёл по дворам, в которых бегал мальчишкой, спускался к реке Читинка, встречался с юными артистами.

[GALLERY:789]

Директор Дома офицеров Сергей Жеребцов встретил почётных гостей и вместе с ними прошёл по улице Ленинградской, показал место, где когда-то стоял дом семьи Соломиных, провёл экскурсию по Парку культуры и отдыха. В Доме офицеров гости посмотрели Большой зрительный зал, на сцене которого Юрий Соломин читал поэму А.Твардовского «Василий Тёркин», затем Колонный и Малый камерные залы, читальный зал библиотеки. В кабинете директора состоялся разговор об увековечивании памяти известного артиста. Обсудили вопрос о том, в каком месте на здании Дома офицеров разместить мемориальную доску (её открытие намечено на 18 июня 2025 года в день 90-летия со дня рождения Народного артиста). Дарья Юрьевна подписала согласие о том, что поддерживает идею присвоения Дому офицеров имени Юрия Соломина (с инициативной выступил коллектив учреждения). Сергей Жеребцов передал семье артиста фотографии в период его пребывания в Чите, IV том Энциклопедии Забайкалья, альбомы (диски) Ансамбля песни и танца Дома офицеров, сувениры, которые будут переданы в музей Малого академического театра.

По материалам сайта Дома офицеров Забайкальского края

18 июня исполнилось бы 89 лет Юрию Мефодьевичу Соломину, но в январе этого года народного артиста СССР, художественного руководителя Малого театра не стало. В память о выдающемся актере мы публикуем его колонку из первого номера «Театрала» за 2004 год и фрагменты из интервью разных лет.

БУДЕМ БОРОТЬСЯ

– Mы в большой тревоге за судьбы русского репертуарного театра. То про ходит слух о том, что государственные театры вот-вот снимут с дотации. То новый председатель комиссии по культуре, в Госдуме, Иосиф Кобзон заявляет, что театров слишком много и следует больше внимания уделять эстраде и цирку. Звучит и повторяется циничная фраза о том, что нужны не актерские труппы, а только стены, площадки, пустые театральные дома.

Едва случается в нашей жизни какая-то резкая перемена, и все прежнее в искусстве мгновенно перестает нравиться.

Почему японцы дорожат древним искусством своего театра «Но» и глубоко чтят величественный ритуал «Кабуки»? Они слово «традиция» произносят с высоким уважением, а мы с уничижением. Кажется, что кто-то намеренно губит и разрушает русский стационарный репертуарный театр. Разрушат, а потом лет через пятьдесят начнут с великими трудами восстанавливать. Говорят, все упирается в деньги, в слабую экономику, а я считаю, что экономику нам никогда не поднять, если в загоне будут медицина, образование, наука и культура. Только с их помощью можно восстановить могучее государство.

Спрашивают, а что может дать культура, чтобы страна поднялась с колен? Культура все может. Например, войну выиграть или предотвратить войну! Когда страна слабеет, беднеет, ее полпредами в мире становятся деятели искусства. Но как только положение чуть-чуть налаживается, власти забывают, чем они нам обязаны. Развалить наш признанный во всем мире театр легко, а вот построить заново, духовно вылечить человека и общество на это потребуется даже не пятьдесят лет, а жизнь нескольких поколений.

Однако в окончательную катастрофу я не верю. И наш театр, и новое кино, которое возрождается и уже дает блестящие результаты, уничтожить нельзя. Будем бороться.

Март 2004 г.

«Малый – это актерский театр»

– Когда вы впервые вошли в этот кабинет худрука Малого театра, вам было страшно один на один с этими стенами и с сознанием того, что отныне уже вы в ответе за все, что здесь происходит?

– Не было страшно, потому что меня окружали ребята, которые крепко поддерживали. В эту группу входила и Гоголева, и Весник, и Самойлов, и молодые ребята. Советы я слушал всегда и к единоличной власти не рвался. Тем более что много снимался, предложений было много. Малый театр – это мой дом, я пришел сюда восемнадцатилетним, а уже в 19 вышел на сцену в «Иоанне Грозном». Конечно, не страшно: все-таки тогда я был на 20 лет моложе, да еще было очень много дел: ремонт филиала, реставрация большой сцены. Наверное, я кому-то не нравлюсь, бывает, что и мне кто-то не нравится, но я не имею права притеснять.

***

Нас обвиняют в том, что Малый – это актерский театр. А каким он должен быть? Режиссерским, что ли? Так это артисты должны быть уже совсем другого уровня. Станиславский, сказал, что режиссер должен умереть в артисте, сейчас же пока артисты умирают от режиссера. Мне приходилось работать с разными режиссерами, в том числе и самыми замечательными. И с Эфросом я работал – он сделал у нас два спектакля, и оба были закрыты. Один – «Танцы на шоссе» – он довел до конца, а второй – «По московскому времени» – закрыли на полпути. И Хейфец здесь работал, и Львов-Анохин. И Женовач.

Да, Малый – это актерский театр, тот, в котором умный режиссер не умирает в актере, а продолжает жить. Я говорю своим студентам: не пыжьтесь, ни с кем не соревнуйтесь, не пытайтесь быть похожими на кого-то – это мне еще моя учительница говорила, Вера Михайловна Пашенная. И добавляю от себя: потому что так, как вы, больше никто в мире сыграть не сможет! Это ваша походка, ваш голос, ваш жест! Актер Бабочкин был просто блестящим режиссером, Игорь Ильинский – тоже. Андрей Гончаров – заводной, сумасшедший человек был, но он никогда не обижал артиста. Правда, он мог его довести: я у него на репетиции упал, потерял сознание. Тащил на себе какого-то человека, а Гончаров что-то эмоционально выкрикивал, ну я и свалился. «Так, конечно, не надо», – сказал он тогда.

***

Нам вменяют в вину костюмность. Да, у нас костюмные спектакли, и декорации – традиционные. Но надо же сохранять историю, чтобы наша молодежь знала, что время Чехова – это не время Beatles. Грибоедов пишет о XIX веке – и пусть они видят, как одевались в те времена. У нас даже есть старые ордена, которые мы вешаем на грудь с тем, чтобы соблюсти историческую правду! Нам говорят: «У вас музей!» Да, музей, если хотите. Но, между прочим, французы о «Комеди Франсез» ничего плохого не говорят. А это тоже музей, в котором тоже сохраняются традиции. Например, там в администраторской на каждом спектакле дежурит один из известных артистов труппы – помогает, разрешает конфликты, приглашает зрителей в зал. А еще в «Комеди Франсез» никто не может гастролировать, эта традиция соблюдается еще со времен Наполеона. Опять же никто из англичан почему-то не говорит, что шекспировский театр – это мемориал.

Анастасия Томская, октябрь 2009 г.

«Актерская профессия должна быть публична только на сцене»

– Многие дорого бы дали за то, чтобы проникнуть в мысли талантливого артиста.

– И ничего бы им это не дало. Каждый актер, независимо от степени одаренности – единственен в своем роде. Нам это еще на студенческой скамье Вера Николавна Пашенная внушала. Мои мысли не помогут ни вам, ни кому бы то ни было еще. Тем более, что актер играет все-таки не столько головой, сколько душой, а туда и вовсе никому не проникнуть.

– Если актер ее сам наизнанку не вывернет.

– На сцене – пожалуйста. Там иначе и нельзя. Это ведь не герой мой стреляется на дуэли или в любви объясняется – это я сам. Это мои нервы звенят, мои руки в кулаки сжимаются, из моих глаз слезы льются. А во всех остальных случаях актеру это противопоказано. Актер, настоящий актер, очень чувствителен ко всякому внешнему воздействию. Даже слишком пристальное внимание режиссера может пойти ему не на пользу, а уж агрессивное внимание прессы или публики – тем более. Рискну вызвать недоумение, но актерская профессия должна быть публична только на сцене или экране. И нигде больше!

– Но сегодня именно на сцене начинаются скандалы, потрясающие театр чуть ли не до основания.

– Щепкинский завет «священнодействуй или убирайся вон» как только ни высмеивали и ни критиковали. Думали даже, что отменили. Нет, он действует. Сцена – отражение жизни, но это не значит, что ее нужно превращать в улицу, подворотню или публичный дом. Жизнь сегодня чересчур стремительна, но времена-то не выбирают, сетовать на них было бы глупо. Волны любого стремительного потока несут пену. Но рано или поздно поток возвращается в свое русло и пена исчезает. Можно сколько угодно спорить о том, что можно и чего нельзя делать на сцене. Аргументы «за» и «против» у каждой стороны будут непробиваемо убедительными для нее самой и ровным счетом ничего не будут значить для оппонентов. Только время все расставит по своим местам. И его приговор уже не оспорить.

Виктория Пешкова, июнь 2015

Подростком Юрий Соломин увидел фильм, снятый к 125-летию Малого театра, и понял, что хочет работать именно здесь. После школы юноша из Читы с большим опытом выступлений в самодеятельности поступил в Щепкинское училище, куда вернулся спустя четыре года как преподаватель. На сцене Малого театра Соломин сыграл около полусотни ролей: Хлестаков и Протасов, Николай II и царь Федор, Фамусов и Мольер… Всесоюзная слава пришла к Юрию Соломину после фильма «Адъютант его превосходительства». Хотя сам Юрий Мефодьевич больше ценил роль в фильме «Дерсу Узала», для которого Акира Куросава искал «идеальное русское лицо». Юрий Соломин был последним министром культуры СССР, занимая этот пост в 1990-91 годах. Отказался сам. В течение месяца за ним приезжала министерская машина, а он гордо садился в свои «Жигули».

Татьяна Петренко, июнь 2015

Соломин десятилетиями строил и сохранял Малый театр

Всесоюзная слава пришла к Юрию Соломину после фильма «Адъютант его превосходительства», немедленно разошедшегося на цитаты. Памятным стал его дуэт с братом Виталием в музыкальном фильме «Летучая мышь», где он сыграл обаятельного и легкомысленного ловеласа Генриха Айзенштайна… Но, несмотря на солидный список киноролей (больше сорока), сам Юрий Соломин считал интересным и главным делом жизни театр, еще точнее – Малый театр.

Сыграв в выпускном спектакле Щепкинского училища бунтаря Треплева из чеховской «Чайки», Юрий Соломин, похоже, никогда не ощущал в искусстве желания «разрушить традиции». По твердому убеждению актера, ему выпало время, когда «надо собирать, сохранять, поскольку слишком много вокруг разрушили и разломали… Громогласно отменили амплуа, хотя мы и продолжаем пользоваться ими на деле. Ну не может барабан играть партию скрипки, а тенор спеть басом. Хороший актер может сыграть все, что он может сыграть в рамках своей психофизической природы, своей индивидуальности».

Унаследовав роль царя Федора от Иннокентия Смоктуновского, Юрий Соломин создал свой вариант царя-юродивого. Легкий, светлый человек мягко ступал по сцене в ловко облегающих ногу сапожках (за тысячу представлений сапоги не раз приходилось менять – снашивались) и искренне не мог понять: отчего люди не живут сердцем? Ведь в нем все так ясно, так непреложно, так понятно…

Позвав в Малый театр на постановку «Горе от ума» Сергея Женовача, Юрий Соломин сыграл в ней Фамусова, открыв в классической роли новые обертона. Крепкий, бодрый непоседа –хозяин дома буквально летал по сцене, все успевая заметить: и припухшие глаза дочки, и соблазнительные округлости служанки, и пометку в календаре о крестинах у соседки-вдовы.

«Человек-глыба», по определению Сергея Женовача, Юрий Соломин десятилетиями строил и сохранял Малый театр, уверенной рукой ведя его сквозь все шторма времени: «Не нами этот театр создан, не на нас кончится»… В Малом театре удалось сохранить атмосферу и уклад театра-дома, великолепное созвездие актерских талантов, первым среди равных в котором был Юрий Соломин.

Ольга Егошина

Справка

Юрий Соломин родился 18 июня 1935 года. В 1957 году, по окончании Высшего театрального училища им. Щепкина, его приняли в Малый театр. Среди театральных ролей артиста – Хлестаков в гоголевском «Ревизоре», Федя Протасов в «Живом трупе» Льва Толстого, Войницкий в «Дяде Ване» Антона Чехова, Сирано де Бержерак по пьесе Эдмона Ростана и царь Федор в трагедии. С 1980-го Соломин работал в театре и как режиссер.

Среди лучших киноработ Юрия Соломина – Павел Кольцов («Адъютант его превосходительства», 1969), Телегин («Хождение по мукам», 1977), Владимир Арсеньев («Дерсу Узала», 1975), майор Звягинцев («Блокада», 1975-1978), Трактирщик и Генрих Айзенштайн (телефильмы «Обыкновенное чудо» и «Летучая мышь», 1979) и другие работы.

https://www.teatral-online.ru/news/35536/?utm_sour...

18 июня - день рождения дорогого всем нам Юрия Мефодьевича Соломина. Сегодня нашему Капитану исполнилось бы 89 лет. До последнего вздоха он был верен Малому театру, которому отдал себя всего без остатка. В сердце каждого из нас остался свой Юрий Мефодьевич - артист, режиссер, худрук... Помним! Любим!

В архиве театра хранится множество фотографий Соломина. Сегодня мы подобрали несколько фотографий - серьезных и смешных, в ролях и в жизни, на сцене и за кулисами, чтобы еще раз побыть вместе с Вами, Юрий Мефодьевич!

[GALLERY:787]

На 11-й Забайкальский Международный кинофестиваль приехали близкие уроженца Читы Юрия Соломина. Дочь Дарья успела здесь побывать с Юрием Мефодьевичем несколько лет назад, а внучка Александра, правнуки Федя и Юра в Забайкалье впервые.

Таким его знали только близкие

В рамках новой фестивальной программы «Кино и театр» в Чите представили документальную ленту режиссера Дениса Бродского «Память крови». Картина была снята 6 лет назад, но в то время документальные фильмы в кинотеатрах не показывали. Поэтому лента вызвала большой интерес у горожан, которые посреди рабочего дня пришли в кинотеатр «Россия». Хотя большая часть зрителей — люди старшего поколения, пенсионеры. Те, кто любит земляка и гордится им. Кто был на гастролях Малого театра в Чите в 2017 году. И на встрече с актером в 2018-м — когда он приезжал на родину со съемочной группой фильма. Среди зрителей оказалась женщина, с которой школьник Юра Соломин когда-то занимался в Доме пионеров, ставил свои первые спектакли и играл в них.

На съемках ленты народный артист ходил по дворам, в которых бегал мальчишкой. Спускался к реке Читинка. Встречался с юными артистами, подсказывая, как лучше читать стихи. Искал роддом, где появился на свет его младший брат Виталий (сегодня в здании начала ХХ века — Министерство культуры Забайкальского края). «Символично!» — отметил Юрий Соломин, которому довелось немного поработать министром культуры РСФСР.

Показана в картине и дача артиста в знаменитой Валентиновке — поселке Малого театра. Впрочем, дачи в кадре практически нет, зато есть три собаки и несколько кошек, которых актер очень любил и раз в неделю старался сам приехать покормить. «Они очень скучают», — объяснил Юрий Мефодьевич. Такого народного артиста — нежного и трогательного — знали, наверное, только самые близкие, которые присутствовали на показе.

Зрители потом долго не хотели их отпускать: делились впечатлениями, воспоминаниями, задавали вопросы, делали совместные фото.

«Я вас надолго не задержу, просто хочется пообщаться от сердца к сердцу, — сказала зрителям Александра Соломина, еще при знаменитом деде занявшая должность его заместителя в Малом театре. — Вы нашли время, чтобы прийти, и это для нас очень-очень ценно... В картине говорится, что наша память прокручивает жизнь кадрами, как фильм. Так получилось, что под конец жизни, чем старше Юрий Мефодьевич становился, тем больше он возвращался к читинскому детству. Вспоминал учителей, друзей, наставников, семью. В последние недели, когда мы уже понимали, что дело близится к концу, у него так удивительно сработало сознание, что он свою жизнь начал отматывать от настоящего к детству. От старости — к зрелости, расцвету, когда он стал художественным руководителем. Дедушка говорил про съемки, про „Адъютанта...“, про учебу в училище. А закончилось все детством, бабушкой и тем самым подвалом, к которому он приходит в фильме. Таким образом, открутив жизнь до начала, он тихо, мирно ушел. Держа за руку дочь.

Но мне не хочется расставаться с вами на такой грустной ноте. Помните, в фильме есть кадр, где ему звонят? Это звоню я из Москвы. Я не смогла тогда поехать с дедушкой. Очень хотела. Но жизнь внесла свои коррективы — я только-только родила старшего сына. Федя, покажись! Сегодня и мама здесь, и младший сын. Юрочка, ты тоже помаши! Для нас это невероятно ценная поездка. Мам, ну давай, и ты выходи, чего уж там...

Я не могла быть здесь тогда. Зато сегодня мы в Чите. Потому что нужно сохранять память. Память — это наше возвращение к себе.

Когда Федька был чуть поменьше, они с дедушкой сидели на диване, и Федька, взяв его за жилистую руку, спросил: „Деда, а что у тебя с руками?“ Тот говорит: „Да они просто старые“. Федя взглянул на свои: „А у меня новые!“ Теперь у нас есть новые руки, которые будут помогать сохранять память. Спасибо вам большое, что пришли».

Александра Соломина, оставившая себе фамилию деда, также рассказала, что самый старый пес Юрия Мефодьевича Валет умер почти сразу после хозяина. Не прошло и двух месяцев. «Ушел сторожить».

Александра и Дарья Соломины смотрели фильм не первый раз. Но когда свет в зале включили, все увидели слезы на лице Дарьи Юрьевны. «Я просто по нему очень скучаю, — призналась дочь народного артиста журналисту aif.ru. — Когда пять лет назад умерла мама, папа остался один и стал болеть. Я переехала к нему. Нужен был уход, постоянный надзор. Память уже была не та. И ковидом очень тяжело переболел — руки потеряли чувствительность, и он не мог даже застегнуть себе рубашку. Это делала я, находясь с папой 24 часа в сутки. Надо было одеть, отправить в театр. Когда возвращался — покормить, уложить спать, не забыв сделать процедуры. Глаза уже были плохие, закапывали постоянно. То есть, весь день был посвящен папе. Кроме тех часов, пока он был в театре.

Потом на моих глазах случился ишемический инсульт. Папа лежал в больнице, и мы с дочкой к нему ездили. Два месяца. Каждый день без исключения. А забрали домой — он расслабился и очень быстро ушел. Я была рядом до последних минут. И вот... Папы нет почти пять месяцев, а мы с Сашей и мальчиками здесь. Связь продолжается. Думаю, папа был бы счастлив, что мы сюда добрались.

До сих пор, если я что-то готовлю, то машинально ставлю тарелку на то место, где сидел папа. Или начинаю вспоминать, чему и как он учил меня. Есть много моментов, которые я раньше недооценивала...»

После показа фильма Соломины отправились на кладбище, где похоронен отец Юрия и Виталия Соломиных.

18 июня Юрию Мефодьевичу могло бы исполниться 89 лет...

Татьяна Уланова, "АиФ", 1 июня 2024 года

https://aif.ru/culture/person/-ochen-po-nemu-skuch...

Дорогие друзья!

12 мая на сцене Тамбовского академического драматического театра прошло открытие XVII Фестиваля имени Н.Х. Рыбакова. В этом году фестиваль посвящен памяти Юрия Мефодьевича Соломина, который стал одним из его инициаторов и вдохновителей в 2007 году. Артисты Малого театра – народная артистка России Елена Харитонова и Константин Юдаев – стали почетными гостями вечера, а на экране зрители увидели отрывки из спектаклей и фрагменты документальных фильмов о Юрии Мефодьевиче.

Фото Тараса Богданова

[GALLERY:768]

В рубрике «Дети закулисья» журнал "Театрал" публикует интервью с замдиректора по специальным и детским театральным проектам Малого театра, внучкой Юрия Мефодьевича Соломина – Александрой СОЛОМИНОЙ.

– Александра, расскажите про свои первые театральные впечатления.

– Первые воспоминания про театр у меня очень ранние. Я с четырех лет жила в Лондоне, но каждые каникулы мы приезжали. И в 14 лет я приняла первое осознанное решение в жизни – вернуться учиться в Москву. А так как бабушка с дедушкой были работающие, то они меня «таскали» с собой. Когда-то – на занятия в Щепкинское училище, когда-то – на спектакли. И вот одно из самых сильных первых впечатлений о Малом театре – это, конечно, был спектакль «Царь Фёдор Иоаннович», где Юрий Мефодьевич играл царя. Мне было, наверное, лет шесть-семь, я мало что понимала по существу, но на меня это произвело неизгладимое впечатление. Совершенно невероятная музыка Свиридова, написанная к этому спектаклю. Выдающаяся плеяда больших артистов: Виктор Иванович Коршунов, Ярослав Павлович Барышев и, конечно, Юрий Мефодьевич… Я помню, что ужасно переживала за дедушку, ведь там такие страсти… И это яркое воспоминание живёт во мне всю жизнь.

– Как-то изменилось отношение к дедушке после того, как вы увидели его на сцене? Он вам что-то объяснял о театре, о спектакле?

– Да, конечно, он мне всё всегда объяснял, о чем я спрашивала. В моем детстве всё равно изначально он был дедушкой, а уже потом всё остальное. И я ему безумно благодарна за то, что, несмотря на всю свою чудовищную занятость, он всегда-всегда находил на меня время. Было всё: и сказки на ночь, и прогулки, и замечательное время вдвоём, когда бабушка уезжала. Единственное, что он умел готовить – это жарить картошку, и очень гордился, что у него картошка особенная получалась! Помню наши разговоры и то невероятное тепло, которое он мне дарил с детства. И если мне нужно было поговорить о чём-то, он всегда находил на это время.

– В раннем детстве или когда вы стали старше – тоже?

– И потом тоже. И моё «впервые разбитое сердце» тоже он успокаивал. Он был очень сдержанный человек, но при этом я всегда чувствовала от него тепло. В этом смысле у нас была очень тесная связь дедушки и внучки, какая-то особенная, очень трогательная. Даже когда он журил меня и не всегда одобрял какой-то мой выбор, при этом я всегда чувствовала его поддержку. Даже если мы о чем-то спорили, всё равно эта связь была непоколебимой. – Случалось, что в споре вы его переубеждали в чём-то, и он соглашался? – Конечно, бывало. Иногда он говорил: «Яйцо курицу учит, не говори ерунду». А иногда говорил: «Да, может быть, ты и права». И если оказывалось, что я действительно была права, он говорил: «Ну, ты же у меня умная, есть в кого!»

– А как произошло знакомство с театральным закулисьем?

– Ой, даже не помню какой-то конкретный день первого знакомства с закулисьем. Оно постоянно присутствовало в моей жизни. Даже дома, потому что там были бесконечные разговоры про театр. Театр – это же «страшный эгоист». И особенно такой, как наш, он всех «всасывает в эту воронку». Даже мы с моим мужем (актер Малого театра Константин Юдаев. – «Т») замечаем, что всё равно, так или иначе, у нас дома разговоры периодически выруливают на рабочие темы. А уж у дедушки-то дома тем более так было, ведь он был руководителем театра. Поэтому я – абсолютно театральный ребёнок. Когда я приезжала в театр, меня всё там восхищало, мне было очень интересно находиться внутри всего этого. И я никогда в жизни не могла себе даже представить, что придёт время, и я сама буду работать в руководстве театра, вести проекты. Малый театр я ощущаю, как некий второй дом. Но такой, который ещё заставляет тебя самого как-то внутренне подтягиваться до его уровня.

– С бабушкой были более сложные отношения?

– Нет, с бабушкой у нас они были просто другие. Ольга Николаевна была женщина очень талантливая и при этом очень волевая. А дедушка всегда был – «добрый полицейский», который, если что, прикроет, простит сразу же. Если я не хотела на рояле заниматься и просилась гулять, он иногда говорил: «Ладно, давай, мы скажем, что ты позанималась, и пойдём гулять!» А бабушка, соответственно, должна была держать всё под контролем, учить, соблюдать во всем порядок. Она же была педагогом по своему призванию. Скольких артистов воспитала в Щепкинском!

– У вас никогда не было мыслей пойти в актерскую профессию?

– Даже если они и были, то очень быстро угасли. Я много занималась музыкой, окончила Консерваторию. Но потом поняла, что мне гораздо интереснее всё-таки работать с людьми. Потому что сольный музыкант – это достаточно «одинокая» профессия. А мне нужно быть в коллективе, нужно что-то организовывать, взаимодействовать с другими людьми. У меня к этому душа лежит. И так случилось, что, когда в Малый театр пришла новая директор Тамара Анатольевна Михайлова, она во мне рассмотрела организаторские способности и потихонечку начала меня привлекать к административной деятельности. Юрий Мефодьевич сначала был страшно против. Потому что он, как человек, который изнутри всё это знал, безусловно, просто хотел меня от многого уберечь. А я уберегаться упорно не хотела. Ведь есть «непобедимые» черты характера, они все равно проявились бы, даже если бы я не работала в театре. А потом прошло какое-то время, и дедушка сам уже радовался тому, что я при деле и рядом. Ему ведь тоже нужна была какая-то поддержка, всё-таки лет ему было к тому времени немало.

– Возвращаясь к вашим детским годам, какие еще спектакли смотрели здесь?

– Очень хорошо помню «Снежную королеву», несколько раз ее смотрела. Но когда меня таскали в театр, меня особо не спрашивали, что я хочу смотреть и что не хочу. Надо, и едем. ское это или не детское. Я переступала порог театра и, как завороженная, смотрела на этот чудесный мир, полный волшебства. И не важно, что сегодня будет – «Горе от ума», «Снежная королева» или даже «Царь Фёдор…», я просто наслаждалась от того, что находилась в таком намоленном месте. Я на всех артистов смотрела с открытым ртом и думала: «Какие же счастливые люди, что они могут сюда приходить каждый день и этим заниматься!»

– А что еще вспоминается из детства?

– Вспоминаются, конечно, наши совместные поездки в санаторий летом или лето на даче с собаками, посреди леса, и с теми пресловутыми занятиями музыкой.

– На даче был рояль?

– Да, был рояль. И это было довольно мучительно. Потому что сквозь окна светило солнце, на улице пели птички, шелестели листья, а ты вынужден был сидеть и гаммы отрабатывать. Но всё равно сейчас я с большим теплом вспоминаю то время. Я, в принципе, была достаточно закрытым ребёнком, спокойно могла проводить много времени одна, с книжками, с собаками.

– Собак было много?

– Всегда, как минимум, три.

– А сейчас у вас есть собака?

– У нас с мужем квартира достаточно маленькая, собак не заведешь, у нас – кошка. А вот на даче Юрия Мефодьевича остались три собаки и два кота. Слава богу, я с соседкой договорилась, она сейчас за ними присматривает. А я стараюсь в выходные, когда могу, туда ездить.

– Своих детей учите музыке?

– Да вот, к сожалению, видимо, придётся. Хотя бы одного, старшего, потому что у него обнаружился «очень» музыкальный слух. Он сам на всяких детских инструментах подбирает мелодии на слух, даже не зная нот. Вообще, он у нас явно очень творческий и артистичный растёт. Так что сейчас я как раз в процессе выбора педагога. Надо начать хотя бы частным образом, а дальше жизнь покажет.

– То, что вы, как и ваша мама, выбрали музыкальную стезю, тоже, можно сказать, продолжение династии, ведь родители Юрия Мефодьевича были музыкантами.

– Да, его мама, Зинаида Ананьевна, была певицей, а Мефодий Викторович учился на дирижёрском факультете. Они познакомились в Консерватории в Санкт-Петербурге. Но потом произошло несчастье – она перенесла какую-то инфекцию, после которой оглохла. И они уехали в Читу, где организовали Дом культуры офицеров. Отец Юрия Мефодьевича воспитал большое количество артистов, которые начинали там в любительских музыкальных коллективах, а Зинаида Ананьевна аккомпанировала этим коллективам на рояле. Моя мама с детства занималась музыкой, и потом это стало ее профессией. Наверное, и во мне это отозвалось. Надо сказать, что моя бабушка, Ольга Николаевна, в детстве тоже очень хотела заниматься музыкой, даже записалась в музыкальную школу, но на следующий день началась война, и пришлось уехать эвакуацию, поэтому она так и не получила музыкального образования.

– Когда вы пришли в Малый театр, как сотрудник, это ведь было сперва музыкальное направление?

– Я сначала работала в оркестре как концертмейстер. Потом я, в силу хорошего знания английского языка, выполняла какие-то переводческие работы – ведь у нас была достаточно плодотворная деятельность с Союзом театров Европы, –вела проекты с иностранными режиссёрами, которые у нас ставили. Потом, когда у меня появились дети, возникла идея создать при театре Детскую студию. В этом году исполняется уже пять лет, как она успешно работает.

– Это студия для детей, которые участвуют в спектаклях Малого театра?

– Да, режиссёры отбирают себе в спектакли наших ребятишек. Вообще, в каком-то смысле, это моя дань своему детству. Потому что мне очень хотелось, чтобы и другие дети имели возможность тоже расти в этой атмосфере, черпать здесь вдохновение, воспитываться на тех традициях, на которых я воспитывалась. И благо, что сейчас есть такая возможность.

Поначалу эта идея очень непросто принималась. Но потом, можно сказать, с этими детьми новая энергия пришла в театр и тоже дала новый виток развития. В этой Студии преподают наши артисты. Кроме того, у нас есть благотворительный проект для слабослышащих детей, это отдельная группа детей после кохлеарной имплантации, которым необходима реабилитация и которых, по сути, нужно учить говорить. Мы с ними занимаемся совместно с Национальным центром оториноларингологии.

У нас сейчас очень много просветительских проектов, лекций, детских программ с экскурсиями, встречами с артистами и так далее. Для детей, для юношества, для студентов. Можно сказать, что мы таким образом вспомнили добрые традиции, потому что Малый театр всегда был местом, где обитало студенчество еще в царские времена. И мы решили эту традицию возобновить, чтобы мы тоже, скажем так, воспитывали будущее поколение, а себе – зрителей. Мы очень дружим с МГУ. Есть у нас такой проект «Диалог времен», где на определенные спектакли приходят студенты, а после спектакля они имеют возможность обсудить свои впечатления, задать какие-то вопросы режиссеру, артистам, художнику этого спектакля. Мы собираемся в фойе и разговариваем. Потому что молодежь, безусловно, очень нуждается в том, чтобы с ними разговаривали. И очень хочется, чтобы молодые люди тоже знали, понимали, чтили свою собственную культуру. А у нас есть все возможности для того, чтобы их в этом направлении вести.

– Своих детей часто берете в театр?

– Периодически беру. Они в нашу Детскую студию тоже ходят заниматься. Ну и просто приходить в театр, на спектакли они очень любят. Я их стараюсь приводить все-таки на детский репертуар, чтобы не отбить охоту.

– А вашего дедушку они застали на сцене?

– На сцене, к сожалению, нет. Он уже не играл к тому времени, когда они родились. Но, слава богу, что они его застали. Он все время говорил: «Наконец-то мальчишки родились!» У него-то была дочка, а потом внучка.

– Он занимался правнуками, читал им книжки?

– К сожалению, уже к тому времени он плохо видел, да и силы уже были, конечно, не те. Но он с удовольствием с ними нянчился, когда мы приходили в гости или он к нам приходил. Так получилось, что прошлое лето мы обитали все вместе на даче… Я очень благодарна судьбе, что у меня была вот такая последняя возможность с ним побыть.

– А какие книжки он вам в детстве читал?

– Чаще всего – сказки. Я очень любила слушать, как он читает сказки Пушкина, русские народные сказки. Я ему притаскивала какую-нибудь книжку, а иногда даже заставляла его перечитывать одну и ту же историю по три-четыре раза. Читал он и рассказы Драгунского, Носова, Бианки – в общем, всю детскую литературу. Но сказки у него получались лучше всего!

– Фильмы с его участием любили смотреть?

– Не могу сказать, что мы прямо специально садились: вот сегодня мы все вместе посмотрим «Дерсу Узала» или «Адъютант его превосходительства». Но когда эти фильмы шли по телевизору, то – да, мы смотрели, восхищались.

– Юрий Мефодьевич тоже смотрел?

– Да, смотрел, вспоминал своих коллег, какие-то интересные случаи всплывали. Дедушка очень любил рассказывать про Акиру Куросава. Говорил, что на режиссуру в кино – он впоследствии сам снял два фильма – его благословил Куросава. Они были очень дружны и близки по духу.

– Они часто общались?

– Да, они общались очень тепло. У Куросавы была переводчица, которая всюду его сопровождала, ее звали Нагами-сан, сейчас ей, по-моему, уже около ста лет. Дедушка рассказывал, что единственный раз, когда он согласился сняться в рекламе, был связан с Куросавой. К нему пришел кто-то из бывшей съемочной группы «Дерсу» и сказал, что у Куросавы очень бедственное положение. Ведь на родине ему не очень давали работать. И вот им предложили сняться в рекламе виски, если все согласятся, – Куросава, композитор Исаак Шварц и Юрий Мефодьевич. Это было во время обсуждения новой предстоящей совместной работы – фильма «Пляска красной смерти» по Эдгару По. Но, к сожалению, этот проект так и не реализовался. «А вот в рекламе японского виски, – рассказывал Юрий Мефодьевич, – мы снялись». Они со Шварцем свои гонорары от этой съемки отдали Куросаве. Вот такая тогда была связь между людьми. Ну, историю про портрет, наверное, все знают. Куросава ведь был художником по первому образованию. Юрий Мефодьевич рассказывал, что все раскадровки к фильмам он рисовал сам. И вот Куросава во время съёмок «Дерсу Узала» нарисовал и подарил дедушке на день рождения «портрет» тигра. Эту большую картину я с детства помню, она у нас дома до сих пор хранится.

И потом они регулярно созванивались, встречались. Малый театр ездил на гастроли в Японию, а Юрий Мефодьевич очень любил эту страну и всегда говорил: «У меня ощущение, что Япония – для меня как вторая Родина». Ему был очень близок уклад, традиции, образ жизни. Ему очень близка была восточная философия.

– Когда дедушка снимался в кино, вас на съёмки не брал?

– Брал! Я даже снялась в одном эпизоде вместе с ним, в «Московской саге», у Дмитрия Барщевского. Причём, мы снялись втроём: дедушка, его любимый пёс Маклай и я. Помню, мороз был очень сильный. Мне было лет двенадцать, наверное. Так что был у меня даже такой вот небольшой съёмочный опыт.

– Какой у вас самый любимый фильм дедушки?

– Я очень люблю «Обыкновенное чудо». И я вам больше скажу, у него самого было две любимые работы в кино – это «Обыкновенное чудо» и «Летучая мышь». Он признавался, что это две его любимые роли, потому что в них он, наконец, отходил от образа благородного сыщика, следователя, шпиона и так далее. В фильме Марка Захарова его Эмиль такой трогательный персонаж! А в «Летучей мыши» – роль Генриха фон Айзенштайна комедийная, в этом фильме они сыграли в паре, вместе с Виталием Мефодьевичем. Эти две работы были выходом за пределы его привычного амплуа, а на съемочной площадке можно было и похулиганить, и посмеяться, потому что собралась очень душевная команда.

– А вы с Виталием Мефодьевичем успели пообщаться?

– Практически нет, но с его семьей мы очень тесно контактируем. Настя, его старшая дочка, как раз в нашей Детской студии преподает хореографию, ведь она была солисткой ансамбля Моисеева.

– Вы сказали, что хотите продолжить традиции театра, которые дедушка поддерживал. Он с вами это обсуждал?

– Да, мы всегда говорили с ним о том, что Малый театр – это основа, та самая колыбель русского театра. И как бы мир ни менялся, здесь всегда говорилось и говорится о том, что мы – большой корабль, который идёт своим путём. Независимо от штормов, которые происходят в море. Здесь звучит та самая настоящая русская речь, которая должна быть слышна со второго яруса, и этому необходимо учить в Щепкинском институте. Искусство, безусловно, должно быть разнообразным. Но здесь именно тот самый классический русский театр. Так же, как и Комеди Франсез во Франции. Здесь своя определённая эстетика, свои правила. Нужно сначала выучить правила, прежде чем их нарушать.

– То есть от Малого театра не стоит ждать экспериментов?

– Смотря что имеется в виду? Каждый ведь слово «эксперимент» по-своему воспринимает. Эксперимент в том плане, что мы тут кого-то будем раздевать или заставлять ругаться матом на сцене, – нет, у нас таких экспериментов не было, нет и не будет. Но эксперименты могут быть в плане театральных технологий. В частности, у нас после реконструкции потрясающе технически оснащена Историческая сцена. Просто нужно понимать, что мы существуем в своей определённой эстетике. И здесь очень важна преемственность. Эти правила и устои передаются из уст в уста уже много-много-много поколений. Именно так Малый театр и существует уже более 250 лет. А если быть точной, то 267 полных лет.

Мария Михайлова, "Театрал", 5 мая 2024 года

https://www.teatral-online.ru/news/35316/?utm_sour...

Телепередача, телеканал "Радость моя", 2008 год

19 февраля исполняется 40 дней как с нами нет Юрия Мефодьевича Соломина. 35 лет этот человек был капитаном Малого театра, его опорой, защитой и надеждой. Сегодня, отдавая дань памяти Юрию Мефодьевичу, мы предлагаем нашим зрителям погрузиться в мир его творчества. Мы подобрали для вас несколько записей спектаклей Малого театра, а также телеспектаклей с участием Юрия Мефодьевича.

19 января исполняется 9 дней со дня ухода Юрия Мефодьевича Соломина. Все мы - артисты, сотрудники театра, зрители - с болью в сердце переживаем эту утрату. Еще звучит в ушах голос нашего худрука, еще невольно мы ловим глазами двери его кабинета, в надежде, что он выйдет оттуда и приветственно махнет рукой. Сегодня, в память о нашем Капитане, мы публикуем ролик, в котором собрано множество фотографий - из жизни, в ролях из спектаклей и кино... Помним! Всегда вместе!

Ушел из жизни Юрий Соломин — актер, режиссер, педагог. Умер тихо — сердце остановилось во сне. Он прожил 88 лет — немало, в последние годы все чаще подводило здоровье, постепенно оставляли силы, но это, конечно, не способно облегчить горечь утраты.

Вместе с Юрием Соломиным уходит эпоха: великие покидают бренный мир. Он был наследником, преемником, последователем и продолжателем традиций Малого театра, которым руководил с 1988 года до последнего дня жизни. Ему удалось чудо: Малый не стал музеем, он живет полноценной современной жизнью, без всякого консерватизма, который ошибочно мерещится в «доме Островского» поборникам актуального искусства.

В 2018-м мне посчастливилось брать интервью у Юрия Мефодьевича. Мы разговаривали в его прекрасном кабинете художественного руководителя театра, который неизменно служит Автору, Отечеству и раскрывает молодые таланты. К статусу Малого как первого и старейшего театра России он относился чрезвычайно серьезно. «Я счастлив в нашем театральном доме. Знаете, художественное руководство — это не профессия и не должность, а образ жизни. Худрук — он как воспитатель в детском саду, отвлечься не имеет права». Он и не отвлекался — театру отдавал все свои силы, помыслы, надежды.

Какая же это была прекрасная встреча! Юрий Мефодьевич говорил просто, доброжелательно, открыто, легко переходя от серьезных откровений к искрящимся афоризмам и веселым мемуарным наблюдениям. Он с нежностью вспоминал детские годы в Чите, свои ранние занятия в Доме пионеров, куда мальчика привели родители — известные в городе музыкальные педагоги. В студиях Дома пионеров родилась мечта о сцене. В Москве юный провинциал легко поступил в Щепкинское училище, где встретил своих наставников — Веру Пашенную, Игоря Ильинского, Михаила Царева. После ярких студенческих лет он вошел в труппу Малого театра, которым грезил. Однако взрослая профессиональная жизнь складывалась неспешно — видимо потому, что судьба задумала вырастить личность с основательной корневой системой, надежную, крепкую, сумевшую не только сохранить, но и передать традиции будущему.

Его талант был очевиден сразу: он умел передавать внутреннее действие, скрытый темперамент и тихие подтексты, избегал резких красок и внешней характерности. Во всем, что он делал, была основательность, какая-то классическая основа. Тем не менее в первые годы молодой Соломин играл в массовых сценах: «Поверьте, я каждый вечер выходил на сцену, но по преимуществу как участник массовки или хозяин эпизода; дворовый парень, третий корреспондент, второй конвойный — вот таких персонажей играл, а так хотелось больших ролей и значительных пьес».

Он чувствовал в себе силы недюжинные, но долгожданная радость наступила почти через десятилетие, когда в его «послужном списке» появился Хлестаков в «Ревизоре». Судьба продолжала испытывать на прочность его силу духа — до следующей значительной роли Кисельникова в «Пучине» должна была пройти еще одна пятилетка. Потом появился царь Федор Иоаннович. После блистательного Иннокентия Смоктуновского играть эту роль было невероятно сложно, но Соломин проявил незаурядную индивидуальную волю и представил совсем иные бездны внутренней жизни. Потом посыпалось множество ролей: Тригорин в «Чайке» и Войницкий («Леший» и «Дядя Ваня»), Федя Протасов в «Живом трупе», Николай Второй в спектакле «… И Аз воздам», Михаил Яровой в «Любови Яровой» — на них ломились зрители, чтобы увидеть любимого артиста.

Значительные роли в кино тоже появились не сразу. Две из них резко изменили его биографию. В сериале «Адъютант его превосходительства» Соломин сыграл главного героя Павла Кольцова, и сразу после премьеры актера накрыла популярность и всенародная любовь. Его обожали все жители СССР, от интеллигентных дам до серьезных ученых, от мечтательных старшеклассниц до строгих военных. Соломин стал одним из самых востребованных и желанных актеров советского кино. Признание мирового кинематографического сообщества принесла почти бессловесная роль Арсеньева в фильме Акиры Куросавы «Дерсу Узала». Обе роли, такие разные, актер сыграл с той естественностью и убедительной простотой, которыми судьба награждает редко и только избранных.

Сам Соломин рассказывал: «Играл я по преимуществу роли серьезные, людей благородных и разумных, героев в погонах, представителей воинской, служивой интеллигенции. А я так хотел оставить за кадром армейскую выправку и форму. Марк Захаров подарил мне такую возможность — пригласил на «Обыкновенное чудо». И эту работу я ставлю в первую десятку своих многих-многих ролей в кино и театре». Влюбленный, нежный трактирщик Эмиль показал безграничный актерский диапазон Юрия Соломина, который сыграл вдохновенно и неожиданно, поразив коллег и учеников.

Юрий Мефодьевич многое успел: в своих актерских работах оставил нам вопросы для размышления и тайные знания о главном в жизни; воспитал не одно поколение актеров, работающих в разных театрах страны и мира; в трудное начало 1990-х возглавлял Министерство культуры РСФСР, спасая стремительно разваливающееся искусство. Он, видимо, из породы спасателей и строителей. Юрий Мефодьевич ушел, но не оставил театр потерянным и бесприютным — собранная Соломиным команда единомышленников подхватит его дело, а на сцену вновь и вновь будут выходить его ученики…

Весть о тяжелой потере застала меня во время интервью «Культуры» с актером и депутатом Дмитрием Певцовым. Вот что он сказал: «Выражаю соболезнования семье народного артиста СССР, художественного руководителя Государственного академического Малого театра России Юрия Соломина. Это огромная, невосполнимая потеря для всей нашей отечественной культуры. Соломин открыл, воспитал многих мастеров нашей сцены, дал им дорогу в искусство — он был замечательным театральным педагогом. Это потеря и лично для нашей семьи. Юрий Мефодьевич сыграл значительную роль в творческом росте, профессиональном становлении моей супруги — Ольги Дроздовой, для которой он стал главным Учителем в Щепкинском училище, именно он рекомендовал ее, студентку 3-го курса, на главную роль в спектакле Малого театра «Не все коту масленица». Мы благодарны ему за его служение русскому театру, за его огромный вклад в нашу культуру, за сохранение традиций русского театра, отечественной театральной школы в один из сложнейших периодов истории нашей страны. Царство Небесное! Память его будет в род и род!»

Елена ФЕДОРЕНКО, "Культура", 11 января 2024 года

https://portal-kultura.ru/articles/theater/357406-...

Когда пытаешься определить доминирующую черту характера Юрия Мефодьевича Соломина, то невольно сразу думаешь о постоянстве. О качестве, которое, скорее всего, перешло к нему по наследству от родителей - Зинаиды Ананьевны и Мефодия Викторовича Соломиных. Они были музыкальными работниками, преданными и друг другу, и своей профессии. Вот и в биографии их старшего сына все происходит однажды и навсегда. Свидетельство тому - единственный, заключенный, кажется, еще в студенчестве семейный союз с однокурсницей Ольгой (Ольга Николаевна Соломина была актрисой столичного ТЮЗа, а с 1981-го года - она ведущий педагог Училища имени М.С. Щепкина). И - один театр, Государственный академический Малый, в котором служит с 1 августа 1957-го.

О семье Юрий Мефодьевич старается не распространяться, но не по причине наличия негатива, просто, по мнению Соломина, семья - понятие сугубо личное, интимное и выставлению напоказ не подлежит. А о Малом театре говорит охотно. Особенно, если речь идет о его летописи, легендарные страницы которой для Юрия Мефодьевича - не просто набор едва ли не всем знакомых фактов, а то, что живет в его сердце.

Живет уже давно, с 1949-го, с того момента, когда в кинотеатре родной Читы он увидел фильм «Малый театр и его мастера», снятый к 125-ой годовщине открытия исторического здания театра. Соломин всегда хотел стать артистом, даже в школе имел соответствующее прозвище. А посмотрев эту документальную ленту, еще более укрепился в своем желании. И решил, что настоящим артистом можно быть лишь там, в Малом. Из этого же фильма он узнал о существовании училища при театре (где, кстати, вскоре после его окончания Юрий Мефодьевич начнет активно преподавать).

Ему повезло поступить на курс Веры Николаевны Пашенной, от которой перенял и азы артистического ремесла, и получил ценные, не раз выручавшие его на жизненном пути советы.

Пашенной - ученице корифея Малого театра Александра Павловича Ленского, также много и плодотворно сотрудничавшей с МХАТом, Соломин обязан умением органично сочетать четкую форму сценических образов, их эмоциональную «окраску» (а у Юрия Мефодьевича она, как правило, лишена какого-либо ажиотажа, неизменно деликатна, ненавязчива) с тщательной психологической разработкой ролевых партитур. У Пашенной же Соломин научился не опускать руки даже в самых тяжелых ситуациях. Например, в длительные периоды отсутствия новых ролей, которые у Юрия Соломина, благодаря огромной кинопопулярности представляющегося абсолютным баловнем судьбы, случались неоднократно.

Так в 1966-ом Юрий Мефодьевич сыграл Хлестакова в поставленном Игорем Ильинским «Ревизоре» Н.В. Гоголя. Сыграл не человека «без царя в голове», а обаятельного «мотылька», отличавшегося «необыкновенной легкостью в мыслях». Был признан зрителями, прессой и, что не менее важно, партнерами. А среди них были мэтры - сам Игорь Владимирович Ильинский и Евгений Яковлевич Весник (они в очередь играли Городничего), Виктор Иванович Хохряков (Земляника), Борис Андреевич Бабочкин (Почтмейстер), Владимир Александрович Владиславский (Хлопов), Геннадий Сергеевич Карнович-Валуа (Ляпкин-Тяпкин), Николай Афанасьевич Светловидов (Добчинский), Татьяна Александровна Еремеева (Анна Андреевна), Елена Митрофановна Шатрова (Унтер-офицерская вдова). Но после успеха в роли Хлестакова Соломин семь лет ничего не репетировал. Позже он признался, что от отчаяния его спасло осознание необъятности роли Хлестакова, которую надо было стараться на каждом спектакле «поворачивать» ранее неизвестными публике «гранями».

Подобный филигранный подход к работе вообще присущ Юрию Мефодьевичу. Премьера для него - лишь старт к дальнейшему процессу усовершенствования ролей. Это обеспечивает его актерским созданиям долгую жизнь. К примеру, трагического героя - царя Федора Иоанновича в одноименном спектакле Бориса Равенских по пьесе А.К. Толстого Соломин играл более четверти века. А роль Фамусова в грибоедовском «Горе от ума» в режиссуре Сергея Женовача, в которой с удовольствием реализует свой нерастраченный характерно-комедийный потенциал, играет уже пятнадцать лет.

Столь же серьезна, добротна и режиссура Юрия Соломина, все свои идеи выражающего через актеров. Постановочных «фокусов» он не любит, хотя это не исключает наличие в его спектаклях выразительных декораций, которые никогда не мешают исполнителям, а наоборот помогают им ощутить атмосферу, присущую тому или иному театральному действу. Как, скажем, воспроизведенные едва ли не во всех подробностях по задумкам режиссера Юрия Соломина и художника Александра Глазунова дом Прозоровых в чеховских «Трех сестрах» или королевские покои в «Молодости Людовика XIV» А. Дюма-отца.

И, конечно, главными для режиссера Юрия Соломина являются фигуры авторов избранных им для постановки произведений. Чаще всего - это классики, из числа которых, как, видимо, и положено старожилу Малого театра, он больше всего ценит Александра Николаевича Островского. В знак преклонения перед литературным даром драматурга в Малом раз в два года проходит фестиваль, носящий его имя. При составлении афиши этого фестиваля приоритет отдается провинциальным театрам. И это тоже принципиальная позиция Соломина, убежденного, что Островский бы это одобрил, все-таки лучше него никто не чувствовал и не понимал провинциальных актеров.

С симпатией к своим собратьям по профессиональному сообществу, с тревогой за их судьбы сам Юрий Мефодьевич вывел на подмостки Малого театра персонажей «Леса» и водевиля «Таинственный ящик» П.А. Каратыгина. В «Таинственном ящике» он сыграл скромного странствующего лицедея Сен-Феликса, трогательно мечтавшего о собственном «маленьком театрике», давно уже построенном им в фантазиях.

В отличие от Сен-Феликса Мольер Юрия Соломина из спектакля «Кабала святош» М.А.Булгакова (режиссер - Владимир Драгунов) о театре не мечтал. Этот театр у Мольера был. И заботу о товарищах по сцене, долг перед ними Мольер-Соломин ставил превыше всего.

Не удивительно, что именно это, а не сложные отношения Мольера с верховной властью (напомним, что Соломин,в 1990-1992 занимал пост министра культуры РСФСР, а потом - РФ), обернулось «зерном» роли для Юрия Мефодьевича. Ведь на его плечах тоже лежит ответственность за коллег, которые в 1988-ом, между прочим, впервые в нашей стране, еще именовавшейся Советским Союзом, избрали его художественным руководителем Малого.

И при нем театр продолжает оставаться отдельным «государством». «Государством» стабильным, потому что разного рода «реформы», сотрясающие российское культурное сообщество, словно обходят его стороной. Кому-то это не нравится, но Соломин как будто не обращает внимания на «уколы» недоброжелателей и упорно ведет свой большой «корабль» прямым «курсом».

«Курсом», являющимся наиболее надежным в «эпоху перемен», когда путаются критерии и распадаются связи. Но Малому театру эти напасти не грозят. Во-первых, никакие конфликты, увы, неизбежные в любом коллективе, по традиции, установленной его великими «стариками», не выходят за пределы театра. Во-вторых, за годы реконструкций и иных потрясений никто из артистов не был уволен или сокращен. К тому же, Соломин не отличается актерской жадностью, периодически отдавая свои роли тем, кому они, по его убеждению, нужнее (вспомнить хотя бы Акима из поставленной им «Власти тьмы» Л. Н. Толстого, которую должен был играть сам, но передал Алексею Кудиновичу, или - с ролью Мольера, отданной Василию Бочкареву). Вдобавок, проявляется уважение к ветеранам войны и труда. Наконец, каждый сезон выпускаются спектакли, которые могут нравиться или нет, но в них неизменно присутствуют человеческие истории, что в итоге подкупает зрителей. Словом, в одном из старейших российских театральных домов идет нормальная творческая жизнь. И в этом немалая заслуга его многолетнего лидера - Юрия Мефодьевича Соломина.

Фолкинштейн Майя, "Страстной бульвар, 10", Выпуск № 1-181/2015

http://www.strast10.ru/node/3649

Его отпевали в бело-золотом храме Христа Спасителя, главном кафедральном соборе страны. Честь, которой удостаиваются лишь те, кто внес особый вклад в историю Отечества. Таким был Юрий Соломин – народный артист СССР, художественный руководитель Малого театра.

"У него было потрясающее чутье. Вот чутье актерское, интуиция – что хотите. Соломин был человеком искусства, который пропустил действительность через свою жизнь, через свое сердце", – говорит актер Валерий Баринов.

Проститься пришли ученики, коллеги и почитатели таланта.

В судьбе Малого театра Юрий Соломин сыграл роль, пожалуй, большую, чем кто-либо за всю его историю. Большую даже, чем основавшая легендарную труппу императрица Елизавета. Потому что был он с театром с тех самых пор, как еще студентом Щепкинского училища в 1950-х начал играть в его спектаклях, и до последних своих дней, когда уже из больничной палаты руководил, наставлял, помогал любимым подмосткам.

"Чудный человек, это человечище, потому что на нем никогда не лежала печать, знаете, вот этой звездности. Это представитель золотого фонда русского искусства. Вот что такое Юрий Мефодьевич Соломин", – говорит народный артист РСФСР Всеволод Шиловский.

"Спас театр, сохранил, когда разваливался Советский Союз. Вы знаете, все раскалывалось, а Малый был всегда монолит. Как стойкий солдат, говорил: мы театр классического направления", – отметил народный артист России Андрей Житинкин.

"Что бы он ни играл, от него шла какая-то информация настоящего русского человека, интеллигента в хорошем смысле этого слова. И доброго сердца", – сказал народный артист России Дмитрий Певцов.

Зрительный зал исторической сцены был заполнен до верхних ярусов. К гробу Юрия Соломина люди несли живые цветы. Почетный караул. Камерный оркестр. Его портрет. Его зрители и ученики. Были руководители ведомств, политических партий, общественных движений. Вся большая Россия, для которой он служил в театре и играл в кино.

"Сегодня мы провожаем в последний путь гениального русского человека – талантливого режиссера, актера, художника – с полным пониманием того, что он с честью выполнил главный свой долг, долг защиты того лучшего, что есть в нашей духовности и культуре", – выступил со сцены председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов.

"Хранитель традиций, скала, о которую разбивались новомодные театральные течения, многие из которых уже и забылись. А Соломин будет. И все это благодаря совершенно поразительному характеру", – высказался помощник президента РФ Владимир Мединский.

Он и в жизни был обаятелен, остроумен и просто красив. Оттого и киногерои Соломина – разведчики, офицеры, первопроходцы – несли на себя отпечаток внутреннего обаяния и фантастического шарма артиста. Таким был капитан Арсеньев из оскароносной картины Акиры Куросавы "Дерсу Узала". Образ, покоривший зрителей и на Западе, и на очень дальнем Востоке.

"Юрий Соломин сыграл роль культурного посла в делах укрепления культурных связей между Японией и Россией. Юрий Мефодьевич останется в сердцах Японии навсегда", – отметил посол Японии в РФ Акира Муто.

На нынешнем культурном фоне Соломин выглядел идеалистом и консерватором — в том смысле, что расходился с представлениями об актуальном театре. Но этим он спас русскую академическую репертуарную сцену. Не бросал пожилых артистов и растил молодежь, а своими постановками задавал стандарты.

Диапазон сыгранного простирался от комедии и водевиля до драмы и трагедии. Везде присутствовали фирменные соломинские обаяние и органичность. Но любили его не только за роли в театре и в кино. Для людей он оставался примером высочайших человеческих качеств – благородства, интеллигентности и верности. В текучем и турбулентном мире это простое знание давало ощущение надежности и постоянства, которое всякий раз станет возвращаться, когда мы будем видеть на экранах его бесповоротно и бесконечно любимых героев.

Похоронили великого артиста на Троекуровском кладбище рядом с женой, о чем ранее просил сам Юрий Соломин.

***

Мединский назвал Соломина «скалой, о которую разбивались новомодные течения»

Многие из пришедших друзей и коллег Юрия Соломина назвали его фантастическим человеком, актером от Бога и хранителем русской классики.

К Малому театру тянется вереница людей. С самого утра 15 января сквозь снег и мороз друзья, близкие и коллеги несут цветы. Тихо, молчаливо, с трудом сдерживая слезы. Вспоминают своего кумира и учителя - талантливого и мудрого мастера Юрия Соломина. Сегодня его проводили в последний путь.

Народный артист России Дмитрий Певцов сообщил, что не знает «аналогов» Соломину в западном кино или театре. По его мнению, «такие великие, светлые и добросердечные люди» являются индивидуальностью, и Юрий Соломин - бесспорно блистательный артист.

«Потрясающий человечище, обожающий артистов. Он жил на максимум всю жизнь. И артист, и режиссер, и руководитель. Это интеллигент высшего класса. Это представитель золотого фонда русского искусства - вот что такое Юрий Соломин. Это фантастический человек», - заявил народный артист РСФСР Всеволод Шиловский.

Историческая сцена Малого театра утопает в цветах, а зал едва вмещает всех, кто пришел проститься - вот что значит действительно всенародная любовь. Здесь поклонники, ученики, политики. Со сцены звучат воспоминания и слова благодарности большому артисту Малого театра, которому был предан всю жизнь и прослужил более полувека, куда пришел в 1957 году в возрасте 22 лет после окончания театрального училища имени Щепкина. В Малом Соломин учился у великих, а затем и сам воспитал не одно поколение талантливых артистов.

Помощник Президента России Владимир Мединский назвал Юрия Соломина актером от Бога и человеком с поразительным характером.

«Это один из тех людей, в ком талант проявился во всем. Актер от Бога, режиссер, министр, хранитель традиций, скала, о которую разбивались новомодные театральные течения, многие из которых уже и забылись, а Соломин будет. И все это благодаря совершенно поразительному характеру», - перечислил российский государственный и политический деятель.

Более подробно о деятельности Соломина в качестве худрука Малого театра и мнения простых людей о «хранителе русской классики» - в репортаже Натальи Жадько.

***

Друзья, коллеги и сотни поклонников пришли на гражданскую панихиду

Малый театр утопает в цветах. А люди все идут и идут. Тихо, скромно, интеллигентно. Вспоминая своего кумира - мудрого и талантливого, доброго и отзывчивого. Юрия Соломина.

Александр Олешко: "Это замечательная, цельная личность, это настоящий мужчина. На таких людях страна держится. Ему огромное спасибо. И за теплое общение, между прочим. Он очень был в этом смысле человек душевный и теплый. Я это знаю по себе".

Ольга Цветкова: "Ни одной проходной роли - гениальный артист".

Дмитрий Певцов: "Такой индивидуальности я не знаю. Ну и плюс - руководитель театра и Щепкинского училища. Величина!"

Юрий Соломин любил вспоминать, как впервые переступил порог Малого - в 1957-м сразу после окончания Щепкинского училища. Пришел к самой Пашенной. И как его, худенького абитуриента из далекой Читы, она чуть не приняла за бандита.

Юрий Соломин был очень верным человеком. Малому служил почти 70 лет. Блистательно играл десятки главных ролей - Хлестакова, Тригорина, царя Федора Иоанновича. 35 лет был его художественным руководителем. Не просто бессменным, а очень родным. За все и за всех переживающим. Будь то затянувшаяся реконструкция и ремонт или творческий план на следующий сезон. В последние годы он даже о премьерах рассказывал не в директорском кабинете, а прямо в зале, среди своих любимых коллег. Народных, заслуженных и совсем юных, только что влившихся в знаменитую труппу выпускников училища.

Ему, такому аристократичному, очень шли камзолы и мундиры. Неважно, о какой эпохе шла речь. Зрители его полюбили за роли и в театре, и в кино. Поэтому так много людей приехали из разных городов, чтобы сказать ему "спасибо". И проститься.

Людей всегда притягивал взгляд Юрия Соломина. Теплый, проницательный и открытый. Будто он знал что-то очень важное и старался об этом рассказать. В личном общении даже с малознакомыми людьми всегда был таким мягким и откровенным, что даже не верилось. Ведь человек такой величины! Худрук, министр культуры РСФСР, уникальный актер и преподаватель. А Юрий Соломин очень доходчиво и иронично говорил и о себе, и о сути актерской профессии, и о тех, кто всегда стремится учиться и жить на отлично.

Последние аплодисменты и слезы прощания. Тех, кого он так любил. Ради кого выходил на сцену и кому так много оставил.

Ольга Стрельцова, "ТВ Центр"

***

Он всегда оставался верен традициям русской классической театральной школы.

Сегодня в Москве простились с Юрием Соломиным. Отпевание прошло в храме Христа Спасителя, а гражданская панихида – в Малом театре, где артист прослужил более полувека и сыграл десятки ролей.

У Юрия Соломина было очень много ролей: артист театра и кино, режиссер, педагог, руководитель. С раннего утра у здания Малого театра – почитатели таланта Юрия Соломина. С артистом пришли проститься его коллеги, ученики и, конечно, поклонники. Юрий Соломин руководил Малым театром более 35 лет. Коллеги называют его рыцарем театра, который всю жизнь отстаивал принципы, в которые верил.

"Это тот случай, когда говорят: он, что, святой? А он, действительно, святой. Я с ним дружил всю жизнь. Это грандиознейший человечище. Он заботился не о себе. У него звездности никогда в жизни не было. Он помогал людям", – поделился режиссер, народный артист РСФСР Всеволод Шиловский.

"35 лет быть во главе этого корабля – это требует и знаний, и культуры, и дипломатии. И всё это было в нем. Умение ладить с коллективом, что тоже немаловажно", – добавил народный артист России Владимир Сафронов.

Юрий Соломин был предан одной труппе. В 1988-м единогласно был избран коллективом на пост художественного руководителя. "Те, кто знает его много лет, помнят его человеком веселым, остроумным, легким, доброжелательным, умеющим разыгрывать. Он был настоящим актером, лицедеем, и в то же время в нем была тяга и способности к организационной деятельности", – отметил ректор Высшего театрального училища (института) им. Щепкина Борис Любимов.

Юрий Соломин – последний министр культуры РСФСР. Общественные деятели отмечают его вклад в сохранение русской культуры и языка. "Любая роль – от сказочных, водевильных до ролей наших героев, наших солдат, разведчиков. Неслучайно Родина отметила его самыми высокими наградами", – заявил председатель Центрального комитета Коммунистической партии РФ, депутат Госдумы Федерального Собрания Геннадий Зюганов.

"Что бы он ни играл, от него всегда шла какая-то информация. Настоящий русский человек, интеллигент в хорошем смысле этого слова. Это удивительные качества, которые передаются вне зависимости от того, что играет человек, на тонком уровне", – сказал народный артист России Дмитрий Певцов.

Любовь зрителей и признание коллег – не только в нашей стране. "Юрий Соломин сыграл роль посла в деле укрепления культурных связей между Россией и Японией – через главную роль в фильме Акиры Куросавы "Дерсу Узала" и гастроли Малого театра в Японии. Юрий Мефодьевич останется с сердце Японии навсегда", – уверен чрезвычайный и полномочный посол Японии в РФ Акира Муто.

Всегда оставался верен традициям русской классической театральной школы. "Он был настоящий гражданин, настоящий рыцарь театра. Я думаю, что это все видели, понимали, чувствовали. Я хочу ему сказать спасибо – не только за его удивительный творческий путь, но и за его чистую, светлую, четкую, ясную, мужскую, гражданскую позицию. Это человек не придуманный, а настоящий, и таких очень-очень мало. На таких людях держится страна", – подчеркнул заслуженный артист России Александр Олешко.

Те, кто работал с Юрием Соломиным, отмечают его необычайную мудрость. Многие приходили к нему за советом. "Юрий Мефодьевич был поразительным человеком. Помимо профессионализма, таланта, невероятного опыта, это был человек очень мудрый, спокойный и твердый", – напомнил помощник президента РФ, председатель Российского военно-исторического общества Владимир Мединский.

Свой огромный опыт он передавал ученикам, многие из них и сегодня выходят на сцену Малого театра. "Теперь будут к вам обращаться, как вы обращались к старикам Малого театра, когда вы проходили мимо фотографий артистов театра, зависали в паузе и о чем-то говорили, о чем-то беседовали, вспоминали. Так и мы вас будем вспоминать всю свою жизнь", – пообещал народный артист России Василий Бочкарев.

***

Если можно цельную натуру охарактеризовать тремя словами, то для Юрия Соломина это будут талант, верность и мужество. На сцену Малого театра он впервые вышел в 1953 году – восемнадцатилетним студентом училища имени Щепкина и служил alma mater верой и правдой до последнего вздоха, отстаивая право родного театра, который он возглавлял тридцать пять лет, оставаться бастионом русского психологического театра и великой русской культуры, противостоящим гибельным водоворотам самого тёмного безвременья. Время доказало, что борьба не была напрасной.

Любовь к театру родилась в нём с первого взгляда на сцену, когда их первый класс привели на «Снежную королеву». Зима 1943 года выдалась в Чите суровой и снежной. В плохо протопленном зале юные зрители сидели в шубах и валенках, но холода не замечали. «Это я сейчас понимаю, – с улыбкой вспоминал тот день Юрий Мефодьевич, – что ни декорации, ни костюмы роскошью не блистали. Но это не имело никакого значения – атмосфера волшебства наполняла и сцену, и зал. Я до сих пор помню, каким удивительным, по-настоящему сказочным был Добрый волшебник. И какой озорной – маленькая разбойница. Когда удалая шайка со свистом и улюлюканьем шла на сцену через зал, чтобы захватить карету Герды, актриса прошла рядом со мной, и у меня перехватило дыхание – такой настоящей она была. Разбойники вели на поводках собак. Псы оглушительно лаяли, а мы визжали от восторга! Вот с той поры во мне и осталась неколебимая вера в то, что театр должен быть подлинным и вызывать в душе зрителя восторг».

Юрий вырастет, а убежденность останется. В массовке – вторым конвойным, зрителем в суде, бальным гостем – он, по меркам того времени, будет бегать не так уж и долго, около пяти лет. В нём не будет «обиды на судьбу». Юрий Мефодьевич всегда оценивал то время как школу, не имеющую себе равных: «Когда вокруг тебя корифеи – Пашенная, Гоголева, Жаров, Царёв – ты ловишь каждый жест, взгляд, интонацию, анализируешь, отбираешь то, что подходит тебе по темпераменту и природной органике и ежедневно пополняешь свою тайную «копилочку», хотя не знаешь, что и когда тебе пригодится». Соломин дождался своего часа, каждая его большая роль вызывала у зрителя тот же восторг, какой в детстве испытал он сам.

Пылкий Хлестаков в легендарной постановке «Ревизора» Игоря Ильинского не врал, точнее – не пытался обмануть окружающих. Он – мечтал. Мечтал о несбыточном. Так искренно, так страстно, до полного самообмана, как это мало кому удаётся, даже в детстве. Благородный гордец Сирано в спектакле Рачия Капланяна тоже мечтал о невозможном – и неутолённая страсть, которой нельзя было дать выхода, снедала его изнури, переплавляясь в высокую поэзию, неподвластную времени. И трагический Тригорин из чеховской «Чайки» не мог не поддаться обманчивой мечте о свободе, убеждая себя в том, что ему хватит сил начать всё с начала. Была своя потаённая мечта и у почтенного Павла Афанасьевича Фамусова. Мечта о покойной старости в почёте и уважении. И даже у Мольера – одной из последних ярких работ артиста в спектакле по пьесе Михаила Булгакова. Великий комедиант мечтал о любви. Со всей обречённостью таланта и печального опыта.

О, как умел играть любовь Юрий Мефодьевич Соломин! Даже в той блистательной плеяде, к которой он принадлежал, этим талантом обладал далеко не каждый артист. Впрочем, «играл» - глагол неправильный. Соломин не играл – творил её на сцене и на экране, буквально выдергивая по нитке из собственной судьбы, в которой и случилась именно такая Любовь – с большой буквы, одна и на всю жизнь.

Романтическая сцена таинственного «ужина у господина градоначальника» в «Адъютанте его превосходительства» снята предельно целомудренно. Чуть более откровенный эпизод в окончательный монтаж не вошел, и Юрий Мефодьевич, смеясь, признавался, что очень был этому рад: «Мы не боялись, что картину из-за этого могут положить на полку. Тут другое. То, что происходит между двумя любящими людьми в самые высшие моменты, принадлежит только им. Непозволительно вмешивать в это кого бы то ни было ещё, даже во имя искусства. Мы с Таней Иваницкой всё рассказали о чувствах наших героев без слов. И ничего к этому не добавишь». О, этот высокий зал с колеблющимися от ветра белыми занавесами. Не было у экрана ни одной женщины, не мечтавшей оказаться там хотя бы на несколько мгновений. Время шло, но это повторялось снова и снова, сколько бы раз картину ни показывали. Если бы мне тогда кто-нибудь сказал, что настанет время, когда адъютант Кольцов уже в ранге Его Превосходительства будет рассказывать мне о том, как снимался один из любимейших фильмов моего детства, ни за что бы не поверила.

Памятных встреч с Юрием Мефодьевичем профессия подарила мне немало. И пускай основной темой беседы всегда оставался какой-нибудь важный злободневный вопрос – вроде затянувшейся на годы реставрации-реконструкции исторического здания Малого театра или идеи реформировать «нерентабельные» театры, под занавес нам всегда удавалось хоть немного поговорить о фильмах, которые и спустя десятки лет смотрят и пересматривает огромная армия ценителей – «Дерсу Узала» и «ТАСС уполномочен заявить», «Блокада» и «Мелодия белых ночей», «Квартет Гварнери» и «Берег его жизни».

Но одна картина занимала в творчестве Соломина особое место – его режиссёрская киноработа «Скандальное происшествие в Брикмилле» по пьесе Джона Пристли. «Пристли, – размышлял Юрий Мефодьевич, – философ, но при этом драматург очень жёсткий, стремящийся вывести своих героев на грань необратимости. Одно неверное слово и назад пути уже не будет. Он мне, как и всем режиссёрам, обращавшимся к его творчеству, интересен разнообразием способов, которыми можно заставить человека взять на себя ответственность не просто за принятое решение, за собственную судьбу, но и за судьбу другого человека». В этой истории, случившийся в дождливый ноябрьский понедельник, любовь по-английски строга, почти чопорна. Мистер Кэттл и миссис Мун, люди из приличного общества, доверяют взглядам то, чего не имеют права высказать словами. И снова перед нами страсть высшего накала, высоковольтная дуга от сердца к сердцу, и ни одного лишнего движения, даже жеста. То, что происходит между любящими…

Актёры старой школы предпочитали не признаваться в любви к своим ролям и редко делали исключения. У Юрия Соломина такое исключение было. Даже два – Генрих Айзенштайн из «Летучей мыши» и Эмиль, трактирщик из «Обыкновенного чуда». Артист не раз сожалел о том, что режиссёры, хоть и разглядели в нем комическую жилку, не поспешили ею воспользоваться в полной мере. Солидный финансист, понимая, что это всего лишь бал-маскарад, тем не менее, бросается на колени перед пленившей его «летучей мышью», рискуя всем, включая репутацию. Да юный воздыхатель Розалинды и в подмётки ему не годится! Не зря же обольстительная красавица, лукаво приподняв край маски, признается: «Теперь я понимаю, почему я вышла за него замуж!»

В «Обыкновенном чуде», при всей сказочности сюжета, большинство персонажей философы. Романтик там, по существу, только один. И это не Медведь, а именно Трактирщик (Волшебник не в счёт – он на свою беду бессмертен). Помните, как Эмилия, выйдя на лестницу, почти как Джульетта на балконе, сетует, что свеча в её комнате всё время гаснет? А постаревший юноша, продолжавший любить её все эти годы, еле слышно, почти одними глазами отвечает: «Это неудивительно, ведь я думал о вас…» Сегодня во многих домах будут гаснуть свечи, потому, что мы будем думать о Вас, Юрий Мефодьевич…

Виктория Пешкова

"Историк", 12 января 2024 года

https://xn--h1aagokeh.xn--p1ai/news/1658

***

***

***

***

Секрет Юрия Соломина: сам назвал роль, которая принесла ему зрительский успех

Кого мы лишились 11 января 2024-го? Подавляющее большинство наверняка ответит: «адъютанта его превосходительства». Ведь именно роль капитана Кольцова на долгие годы стала «визитной карточкой» только что ушедшего от нас замечательного актера Юрия Соломина. С этой его работой в кинематографе связано немало интересных фактов, которые не спешили афишировать.

Капризная Судьба «выстрелила» дуплетом, забрав сразу двоих мастеров, принявших важнейшее участие в создании «Адъютанта его превосходительства». Один за другим в эти январские дни ушли Игорь Болгарин – автор романа, по мотивам которого был подготовлен сценарий и снят режиссером Евгением Ташковым сериал про чекиста, работающего во вражеском тылу под маской белогвардейского офицера, и тот, кто воплотил на экране образ главного героя, – артист Юрий Соломин.

Как бывает порой при создании фильмов, звездная роль досталась Юрию Мефодьевичу, благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Ведь первоначально его пригласили сыграть персонаж не только второстепенный, но еще и абсолютно отрицательный: жестокого капитана контрразведки Осипова. А в образе чекиста-разведчика Кольцова режиссер Ташков видел другого артиста – популярного тогда Михаила Ножкина. Тот имел очень подходящую фактуру: высокий, статный, с фигурой, прямо-таки «заточенной» под армейский мундир, и лицо такое – офицерски-белогвардейское!

Однако 31-летний актер в итоге не захотел участвовать в сериале. Его привлекла другая перспектива: поступило приглашение от самого мэтра советского кино Сергея Герасимова сняться в фильме «У озера».

Пришлось Ташкову искать замену. Едва получив звонок Ножкина с отказом, он стал перебирать уже отснятые фотопробы других артистов, приглашенных на различные роли в фильме (как утверждали участники тех событий, некоторые из снимков были получены из фотолаборатории буквально за час до того). В итоге внимание режиссера привлекли кадры с изображением Юрия Соломина в форме капитана белой армии. Евгений Иванович решил вызвать этого артиста для проведения повторных проб – теперь уже на роль Кольцова. Эта «проверка пригодности» закончилась вполне успешно. Однако у кандидатуры Соломина нашлись противники, и весьма влиятельные.

Ташков вспоминал: «У меня на столе лежало 90 фотографий. Я смотрел, смотрел, но всякий раз возвращался к Юрию Соломину, который уже был утвержден на роль капитана Осипова… Я подумал: «Надо попробовать Соломина». Юра прошел пробу. «Ни в коем случае!» - закричали киноначальники. Я говорю Соломину: «Юрий Мефодьевич, давайте сделаем еще одну пробу». Сделали вторую. «Да что же это такое? Почему снова он? Нет!» - возмущалось киношное начальство. В общем, мы еще сделали третью, четвертую… Менялась погода, и уходила «натура». «Давайте снимем, а потом будем утверждать», - предложил я. Под мою ответственность начали работать».

А вот что написал в своих мемуарах сам артист: «…Через несколько дней меня вызвали на «Мосфильм», и я увидел на столе режиссера в числе других претендентов на центральную роль свою фотографию. И вдруг Ташков мне сказал: «Я хочу попробовать тебя на Кольцова». Я попробовался, но даже без особого энтузиазма, прекрасно понимая, что с моими данными это нереально. Действительно, меня не утвердили, сказав, что я слишком интеллигентен для разведчика. Ташков попробовал второй раз. Меня опять не утвердил худсовет. Начались мои мытарства. Режиссер уговаривал меня не падать духом. По-моему, я пробовался раз пять или шесть. Практически сыграл все ключевые эпизоды, но все равно не производил должного впечатления на членов худсовета. Евгений Иванович все-таки настоял... Так я стал сниматься.

Скажу честно, предложение сыграть Кольцова оказалось для меня в известной степени неожиданным. В театре меня считали артистом характерным. До этого я уже много снимался…, но ничего, подобного Кольцову, я не играл… Мой Кольцов — человек умный, образованный, сосредоточенный, умеющий все взвесить, точно и быстро оценить ситуацию и принять необходимое решение. Но, в отличие от своих кинематографических собратьев, он живой человек со слабостями — мог влюбиться в дочь белого офицера, к тому же шефа контрразведки, и открыться ей, что осложнило его деятельность разведчика. В этом образе персонифицировались такие качества, как благородство, чистота…».

Работа над пятисерийным фильмом длилась почти восемь месяцев. Многие сцены снимали не в павильонных декорациях, а в реальной обстановке. Подходящую натуру нашли в Москве, Киеве, Новороссийске… Чтобы достоверно изобразить своего героя даже в самых экстремальных сценах Юрию Мефодьевичу пришлось освоить, например, некоторые армейские навыки «в стиле ретро» – верховую езду, стрельбу из пулемета «максим» с тачанки…

Кроме того, старые железнодорожные машинисты научили отдельным манипуляциям со сложнейшей системой управления паровозом. А опытный мастер рукопашного боя показал артисту кое-какие приемы, необходимые, чтобы поставить сцену драки у ресторана с его участием. Но, пожалуй, самым серьезным испытанием на смелость и ловкость стал эпизод из 5-й серии, когда капитан Кольцов прыгает на весьма приличной скорости поезда из паровозной будки.

Юрий Соломин вспоминал о съемках в «Адъютанте…»: «Приходилось все осваивать с ходу. Синяков набил множество. Раньше каскадеров не было. На сложные эпизоды приглашали кого-нибудь из цирка, но в основном все делали сами актеры».

Был в эпопее с работой над этим сериалом и еще один не самый простой момент. Евгений Ташков решил снять «постельную» сцену с участием главных героев – Павла Кольцова и его возлюбленной – Тани Щукиной. Исполнительницу этой роли – молоденькую артистку балета Татьяну Иваницкую режиссеру пришлось долго уговаривать на столь смелое для того времени экранное действо. В итоге откровенный эпизод получился коротеньким и по нынешним меркам весьма целомудренным. Между Соломиным - Павлом и Иваницкой – Таней не происходит ничего «такого». В кадре никаких поцелуев, никакой оголенности: двое любящих друг друга молодых людей просто лежат на кровати под одеялом и разговаривают.

Однако даже в столь облегченном варианте «эротическая картинка» вызвала у некоторых возмущение. После первого показа фильма в правительственные органы, на киностудию, пошли письма: нельзя такой срамотой позорить образ героического советского разведчика! «По заявкам трудящихся» пикантная сцена была вырезана.

Сериал оказался – в том числе и благодаря столь талантливо сыгранной Юрием Мефодьевичем роли адъютанта Кольцова, - насыщен отнюдь не каноническими по тем временам персонажами русских офицеров – противников Красной Армии. Такая трактовка образов «врагов революции» едва не стала причиной рокового приговора фильму Ташкова. После просмотра картины члены худсовета киностудии были непреклонны: «Это же гимн белогвардейщине! Эмигрантское отребье за границей будет рукоплескать такой стряпне!».

«Адъютанта его превосходительства» в итоге положили на полку. Однако Евгений Иванович, не смирившись с этим, предпринял «обходной маневр». Он сумел договориться, чтобы фильм показали заместителю председателя КГБ СССР Семену Цвигуну. Генералу увиденное очень понравилось, и он поспособствовал выходу картины на телеэкраны. Еще год спустя, в 1971-м, не без активной поддержки того же Цвигуна, создатели сериала и исполнители главных ролей были удостоены Государственной премии РСФСР. В числе других лауреатом стал и Юрий Соломин. А вслед за тем он получил звание «Заслуженный артист РСФСР».

Работа в «Адъютанте» принесла актеру всесоюзную и даже международную славу. Ему приходили сотни писем, некоторые из которых адресованы были очень лаконично: «Москва. Павлу Андреевичу Кольцову».

Порой такая популярность актеру помогала. Вот лишь одна из подобных ситуаций, о которой вспоминал Юрий Мефодьевич: «После выхода «Адъютанта» нас приглашали в разные страны. Как-то мы поехали на премьеру в Прагу… Картину принимали прекрасно… Был там у меня и такой случай - мне взяли билет не на тот самолет, который мне нужен, а я опаздывал на спектакль. Билетов на нужный рейс не было, но в аэропорту сказали: мы вас отправим, если расскажете, что в фильме дальше было, - тогда еще не вышли все серии. Пришлось рассказывать».

Огромное значение имел сериал и для дальнейшей карьеры Соломина в кино. Он сам признавался: «Роль Кольцова в «Адъютанте» не самая главная в моей жизни, но она вывела меня как бы на новую творческую орбиту… Только после этого фильма я стал каждый сезон получать центральные роли. Если бы не «Адъютант», мне, может быть, потребовался бы больший период времени, чтобы меня оценили. Я имел зрительский успех - это тоже очень важно…».

Спустя годы многие кинокритики, оценивая многочисленные фильмы «про чекистов и разведчиков», снятые на киностудиях Советского Союза, сделали вывод, что капитан Кольцов в исполнении Юрия Соломина стал одним из лучших образов чекиста в нашем кинематографе.

"Московский комсомолец", 11 января 2024 года

https://www.mk.ru/culture/2024/01/11/sekret-yuriya...

***

Ушел с поста министра, посвятил себя театру: роли и жизнь Юрия Соломина

Морозной ночью 11 января не стало Юрия Соломина. Один из последних народных артистов СССР. Художественный руководитель Малого театра, занимавший этот пост в течение тридцати пяти лет! Учитель многих актеров, благодаря в том числе и ему, профессору Соломину, ставших знаменитыми. Наконец, Павел Андреевич Кольцов, его благородие господин адъютант его превосходительства — из одноименного советского сериала. Он умер как счастливый человек — потому что дома, вернувшись из больницы, в которой пробыл более двух месяцев. А родные стены помогают. Он так надеялся. Ему было 88.

В искусстве начинал непросто, жизнь как будто нарочно испытывала на прочность, готовя к большому плаванию. Родился в Чите в 1935 году. После окончания школы отправился с отцом в Москву поступать в театральное училище. Ехали они на поезде восемь суток, а в столице у провинциалов украли деньги, жить было не на что. Решили возвращаться домой, хотя экзамены еще продолжались и еще ничего с мальчишкой из Читы не было решено. Отец посоветовал сыну пойти к набиравшей курс в Театральном училище им. Щепкина Вере Пашенной и честно обо всем рассказать, чтобы понять — есть у него надежда на поступление или нет. Если нет, тогда надо возвращаться в Читу. Но Пашенная твердо сказала, чтобы Юрий остался в Москве, и он остался. Позднее именно она поможет молодому артисту получить первую роль в кино. В 1960 году выйдет фильм «Бессонная ночь» Исидора Анненского, где Соломин сыграет молодого инженера.

В 1957 году сразу после окончания театрального училища Юрия Соломина приняли в труппу Малого театра, где в то время работали именитые артисты — Царев, Ильинский, Анненков, Пашенная… Поначалу довольствовался крохотными и безымянными ролями каких-то офицеров, газетчиков, корреспондентов, пока Игорь Ильинский не пригласил его в «Ревизор» на роль Хлестакова. Легендарный актер почувствовал его диапазон, умение сыграть и характерную роль, и героя.

За годы работы в Малом Юрий Соломин переиграл много, казалось бы, не подвластных одному артисту ролей — царя Федора в трагедии Алексея Толстого, Ивана Петровича в «Униженных и оскорбленных», Сирано в «Сирано де Бержераке», Федю Протасова в «Живом трупе», Войницкого в «Дяде Ване», Тригорина в «Чайке», Фамусова в «Горе от ума»... На посту худрука он занимался еще и ремонтом исторического здания театра, фундамент которого «гулял» и грозил разрушением. Вместе с директором вникал в каждую мелочь, ничего не оставлял без внимания — ведь это его Дом. Потребовалось много сил, а возраст был уже серьезный. Выдержал — Дом Островского стоит крепко, и в этом немалая его заслуга, его бессонные ночи.

Признание и всенародная любовь пришли к Соломину, когда ему было за тридцать. Слава обрушилась на него после выхода многосерийного телефильма «Адъютант его превосходительства» Евгения Ташкова, где он сыграл героя Гражданской войны разведчика Павла Кольцова. А ведь худсовет ни в какую не хотел утверждать артиста на эту роль. Только настойчивость режиссера Ташкова сделала свое дело. Он бился за Соломина до последнего. Всего же в кино артист сыграл более 80 ролей. Среди них — Владимир Арсеньев в получившем «Оскара» фильме «Дерсу-Узала» японского классика Акиры Куросавы. Рассказывают, что Куросава выбирал актера по фотографии, а только потом посмотрел фильмы с его участием. Российские консультанты (а фильм был советско-японского производства) решили показать ему одну из серий «Адъютанта его превосходительства». Куросава в итоге посмотрел фильм целиком.

И позднее с Японией Соломину везло. Он сыграл еще в одном советском хите — «Мелодии белой ночи» Сергея Соловьева и Киёси Нисимура — композитора Илью, который встретил и полюбил японскую пианистку — ее сыграла прекрасная Камаки Курихара. В 90-е вышли российско-японские «Сны о России» Дзюъя Сато с участием японских актеров, а также Марины Влади, Олега Янковского. Там Юрий Соломин сыграл графа.

И хотя роли были разные, в кино за ним закрепилось амплуа хорошего и честного советского человека. В еще одном хите той поры — политическом детективе «ТАСС уполномочен заявить» Владимира Фокина — он сыграл полковника Славина. Да и его композитор Илья в «Мелодии белой ночи» тоже был образцом порядочности. Соломин сыграл Телегина в «Хождении по мукам» Василия Ордынского, работал с Рустамом Хамдамовым в «Анне Карамазофф», виртуозно сыграл трактирщика в «Обыкновенном чуде» Марка Захарова.

Он и сам попробовал силы в режиссуре, сняв «Скандальное происшествие в Брикмилле», «Берег его жизни». Одна из последних его ролей в кино — Юсупов в «Бульварном кольце» Дмитрия Барщевского, у которого он также снимался в «Тяжелом песке» и «Московской саге», случилась десять лет назад. Удивительно, но многие режиссеры почему-то не отваживались его приглашать в свои фильмы. А он бы согласился и на небольшую роль, если бы та была стоящей. Так часто бывает, когда режиссеры оказываются в плену ложных представлений.

А вот Сергей Урсуляк оказался не робкого десятка — пригласил Юрия Мефодьевича на небольшую роль отца Исаева в сериале «Исаев». Предполагалось всего несколько съемочных дней. Вроде бы не по рангу такое народному СССР. Но никаких проблем с ним не было. Соломин с радостью взялся за работу, и как это часто бывает с большими артистами, не думал, по словам Урсуляка, о себе, а только об общем деле. Это отличительная черта актеров старой закалки.

В его биографии был один факт, заслуживающий внимания и уважения. В горячее перестроечное время Юрий Соломин стал министром культуры РФ, хотел служить своей стране. К нему обращались за помощью самые разные люди, и он помогал. Старался помочь всем. Однако после полутора лет работы на министерском посту написал заявление об уходе, объяснив свой поступок так: «Нельзя работать, когда тебя не слышат». Кто в наше время добровольно покидал столь высокие посты?

Прощание с Юрием Соломиным пройдет 15 января в Малом театре, а похоронят его на Троекуровском кладбище рядом с женой Ольгой, покинувшей этот мир в 2019 году. Такова была его последняя воля.

"Московский комсомолец", 11 января 2024 года

https://www.mk.ru/culture/2024/01/11/ushel-s-posta...

***

«У него все плакали»

Народная артистка РФ Людмила Титова, учившаяся в Высшем театральном училище им. Щепкина на курсе Юрия Соломина, поделилась с «МК» воспоминаниями о своем великом наставнике.

«Я прекрасно понимаю, что без него в моей жизни ничего бы не состоялось. Я, наверное, никогда бы не стала артисткой, потому что Соломин меня принял (в Малый театр), меня учил», - призналась Титова.

- Для нас на курсе он был бог, мы без него ничего не могли, «вот приедет барин, он нас рассудит» – только так. Он был абсолютный авторитет, такая недосягаемая вершина, что его мнение вообще не обсуждалось. Ему верили беспрекословно. А он всех своих учеников охранял, оберегал, старался помочь, сделать так, чтобы первые шаги делались «под прикрытием». Мы жили в атмосфере заповедника – он мог решить, даже когда не был худруком Малого театра, а просто артистом, любые проблемы: с жильем, с телефоном, все мог «разрулить»: ходил, просил, договаривался. Времена изменились, но его присутствие в театре давало уверенность в завтрашнем дне.

- Каким Юрий Мефодьевич был преподавателем: мягким или, наоборот, авторитарным?

- Он мог быть жестким, у него все плакали, и ему очень нравилось, что плачут. Я теперь понимаю, что он так готовил нашу психику, делал ее «подвижной», чтобы мы могли смеяться или плакать, когда нужно. Но Юрий Соломин действительно мог довести до слез, чтобы получить результат, которого он хотел. И если он говорил, что надо делать так – надо было делать так, он не терпел никаких (пререканий).

- До последней своей минуты он относился к вам как к ученице или ваша известность и звание меняли формат отношений?

- Не меняли. Людмила Полякова (звезда экрана и сцены. - И.В.) была его ученицей, он к ней так относился, хотя они были почти ровесники. Смотреть снизу на него – это было нормально, и играть с ним было очень сложно, потому что он смотрел, как ты это делаешь, смотрел глазом педагога.

Алексей Дубровский, режиссер Малого театра: «Ушел очень близкий всем нам человек и одновременно целая эпоха в театральном и киноискусстве. Конечно, театр осиротел, потому что Юрий Мефодьевич свыше тридцати лет стоял на капитанском мостике. В первую очередь поэтому наша потеря так огромна.

У нас полностью сверстана программа выпуска спектаклей на 2024 год. Мы все верим, что театр останется таким, каким был. Малый театр — оплот русской культуры, хранитель традиций русского психологического театра, и с ним не может быть в этом плане никаких изменений. Это все то, чем занимался Юрий Соломин, и мы это дело продолжим».

Андрей Житинкин, режиссер: «На него кто-то пытался нападать, что он ведет театр только традиционным курсом. Но Малый театр родился в недрах МГУ и поэтому должен быть театром классических названий, принадлежащим к русской психологической школе. Когда разваливался Советский Союз, именно Соломин его сохранил. Последняя наша встреча была незадолго до его инсульта. Последним спектаклем, который он благословил, стал «Мой нежный зверь» по повести Чехова «На охоте». Соломин пришел на первую читку, хотя чувствовал себя неважно, сказал, что Антон Павлович его любимый автор и такой же знаковый драматург для Малого театра, как Островский. А уходя, вдруг повернулся и произнес: «Я желаю вам аншлагов». Таким я его запомнил».

"Московский комсомолец", 11 января 2024 года

https://www.mk.ru/culture/2024/01/11/vypusknica-ku...

Прощанием с народным артистом СССР Юрием Мефодьевичем Соломиным состоится 15 января в 11:00 на Исторической сцене.

С 11:00 до 16:00 двери Малого театра будут открыты для возложения цветов к портрету Юрия Мефодьевича в нижнем фойе.

Сегодня хочется просто помолчать, потому что все слова будут лишними. В Малом театре горе – умер наш художественный руководитель Юрий Мефодьевич Соломин.

66 лет назад, 1 августа 1957 года, в труппу был принят новый артист. Вчерашний студент училища имени Щепкина, ученик Веры Пашенной. Звали юношу Юрий Соломин, и ему предстояло стать одним из лучших актёров второй половины XX века.

Если оперировать сухими цифрами, Соломин сыграл на сцене Малого 57 ролей. Начинал, как водится, с эпизодов. Это одна из традиций нашего театра – выходить в массовке, постигать профессию, наблюдая за мастерами.Таким же учителем, образцом для подражания стал сам Юрий Мефодьевич Соломин.

Аристократичный облик сочетался у него с истинным душевным благородством. Недаром любимым драматургом Соломина был Чехов, для которого любая несправедливость становилась личной болью. Юрий Мефодьевич – один из последних рыцарей театра. Десятилетиями Соломин отстаивал лучшие традиции русского психологического искусства, и если оно ещё не погибло, во многом это заслуга нашего худрука.

Известно, что актёр театра и актёр кино – две разные профессии. Соломин состоялся в обеих. И две Государственные премии, которыми отмечено его творчество, лишнее тому доказательство: одна была получена за роль Павла Андреевича Кольцова, другая – за Павла Афанасьевича Фамусова.

Многие выдающиеся актёры со временем приходят в режиссуру – не стал исключением и Юрий Соломин. Созданные им постановки шли не только на сцене Малого, но и за рубежом. Спектакли Соломина всегда отличал бережный подход к авторскому замыслу, что зачастую помогало увидеть хорошо знакомую пьесу совсем под другим углом. Важная для режиссёра тема – становление личности, способность сохранить себя вопреки неблагоприятным обстоятельствам, остаться человеком, живущим «при свете совести».

Юрий Соломин занимает центральное место в современной истории Малого театра. Ведущий артист, педагог, воспитавший целую плеяду учеников, художественный руководитель, 35 лет возглавлявший наш коллектив.

Юрий Соломин – знаковое имя в отечественной культуре. Великий актёр, моральный и нравственный ориентир многих поколений зрителей.

Малый театр осиротел, осиротело русское искусство.

Выражаем глубокие соболезнования родным и близким и всем поклонникам творчества Юрия Мефодьевича Соломина.

Коллектив Малого театра

[GALLERY:732]

Так совпало, что эти тридцать лет руководства Юрия Соломина в Малом театре прошли у меня на глазах. Идея моего прихода в театр родилась, когда Юрий Мефодьевич в качестве председателя художественного совета, но ещё не будучи художественным руководителем, предложил встретиться. Дело в том, что в это время освободилась должность завлита и мне позвонили с просьбой порекомендовать кого-то на это место, что я охотно и сделал. А потом возникла идея, чтобы я сам стал завлитом. Мне это совершенно не приходило в голову, но когда мы договорились с Ю.М.Соломиным о встрече, я взял с собой томик пьес Солженицына, думая о том, чтобы порекомендовать человека и заодно репертуарную идею.

Это было 15 октября 1988 года — Юрий Мефодьевич, тогда ещё на «Жигулях», ехал с Ордынки, где репетировал в спектакле «Леший» роль Войницкого. Он остановился у моего дома, я сел в машину, и мы поехали к нему. И под закусочку, под обед, который приготовила Ольга Николаевна, Соломин рассказывал о том, как видит мою работу в Малом театре, а я ему — про томик Солженицына. В результате получилось и то, и другое.

Следующая наша встреча состоялась 26 октября, и тогда же мне впервые показали Ермоловское фойе. Наряду с исторической сценой Малого это моё самое любимое место в театре. Что-то со мной происходит, когда я нахожусь в Ермоловском фойе, а уж сколько там приходилось бывать во время репетиций и спектаклей, одному Богу известно. И вот в первых числах ноября у меня первая зарплата в Малом. Помню длинную очередь, которую работники театра занимали в кассу, помню спрятавшегося ото всех Евгения Валериановича Самойлова, пока на него не обратили внимание, не узнали, не пропустили: «Дядя Женя, проходите». Я сразу отметил эту его человеческую деликатность, которая осталась у меня в памяти на последующие тридцать лет. А через какое-то время состоялись выборы — впервые в истории художественный руководитель Малого был избран демократическим путём. Думаю, это один из важных, существенных этапов для российской театральной культуры в целом. Возможно, я субъективен, но говорю как историк театра, как летописец.

Здесь есть несколько завязок. С одной стороны, репертуарная политика, режиссёрская, с другой — политика набора труппы, выбора художников, композиторов, и так далее. Через месяц после избрания Юрия Мефодьевича состоялась премьера пьесы Чехова «Леший», где Соломин играл одну из главных ролей. Поставил спектакль режиссёр Борис Морозов, активно сотрудничавший с коллективом, а для художника Иосифа Сумбаташвили и композитора Григория Гоберника эта работа стала дебютом в Малом, потом они работали над многими спектаклями. Гоберник, как и я, тоже остался в театре — мы с ним познакомились в конце декабря 1988 года на сдаче «Лешего» худсовету. Тоже тридцать лет. И тридцать лет Чехова в Малом: «Леший», далее «Дядя Ваня», затем «Чайка» и «Три сестры». «Вишнёвый сад» к тому времени уже шёл, но было большое количество вводов. В 2001 году Виталий Соломин поставил «Иванова» — то есть в репертуаре появились все основные пьесы. Плюс «Свадьба, свадьба, свадьба!», а сейчас ещё идёт «Перечитывая Чехова» по ранним рассказам писателя. Отдельные пьесы ставились и раньше (например, «Иванов» в режиссуре Бориса Бабочкина), но такая упорная чеховская линия связана именно с Ю.М.Соломиным. Антон Павлович стал для Малого театра вторым Островским, просто Александр Николаевич больше пьес написал. В конце сезона 1988/1989 годов состоялась премьера драмы Теннесси Уильямса «Ночь игуаны» в постановке американца Теодора Манна.

Опять-таки иностранные режиссёры работали в Малом и раньше, но постоянное сотрудничество с ними — тоже линия, связанная с Юрием Соломиным: Илан Ронен, Жорж Лавадан, Стефано де Лука… Всякий раз, когда в стране происходит некоторая ломка, обязательно обращаются к исторической драматургии. А.К.Толстой писал свои пьесы в период великих реформ, сразу после освобождения от крепостного права, а это событие, потрясшее основы России независимо от того, был ты явный крепостник или демократ, каждый почувствовал на себе. Вот так же и мы ощутили изменения, происходившие в конце 80-х —90-е годы. Нам на помощь пришли уроки истории. Одна из первых репертуарных идей, которые я предложил Юрию Мефодьевичу, и он согласился —«Князь Серебряный» А.К.Толстого. К этому времени уже много лет шёл «Царь Фёдор Иоаннович», а вскоре были поставлены «Царь Борис» и «Смерть Иоанна Грозного» («Царь Иоанн Грозный»). Чрезвычайно важными спектаклями, которые определили то, что Станиславский называл «общественно- политической линией», стали «И аз воздам» Сергея Кузнецова и «Пир победителей» Александра Солженицына. Мужество художественного руководителя в случае с «И аз воздам» выше мужества завлита — ты пишешь свою фамилию мелким шрифтом, а художественный руководитель подписывает афиши. Премьера состоялась в те дни, когда отменили 6-ю статью Конституции о руководящей роли коммунистической партии, но решение о постановке принималось, естественно, гораздо раньше. Ю.М.Соломин ещё не стал министром культуры, а Горбачёв — президентом, да и вообще президентов, пока существовал Советский Союз, не было. Конечно, дни СССР заканчивались, но мы об этом тогда не знали, и фактически первыми на сцене рассказали о трагической судьбе царской семьи.

Что касается «Пира победителей», спектакль был задуман ещё в 1988 году, а вышел через семь лет, когда Солженицын уже вернулся в страну. Постановка заслужила очень высокую оценку Александра Исаевича, который потом сказал, что этот день у него один из самых счастливых в жизни. Следующий чрезвычайно важный момент — формирование труппы. Я пришёл в театр, когда ещё активно выходил на сцену Николай Александрович Анненков, а Елена Николаевна Гоголева уже заканчивала свою актёрскую деятельность. Было сильное среднее поколение. В Малый театр вернулись Виталий Соломин, Виктор Павлов, Евгения Глушенко, пришла Людмила Полякова, через несколько лет — Ирина Муравьёва. Когда я стал завлитом, самыми молодыми артистами были ныне народная артистка Ольга Пашкова и заслуженный артист Александр Белый. И следующие поколения, ставшие заслуженными, получившие Госпремии, как Глеб Подгородинский, Ирина Леонова — актёры, приглашённые в труппу при Юрии Соломине. Эта политика продолжается. Со временем пришёл Борис Невзоров, недавно приглашён Валерий Афанасьев. Конечно, год с лишним — практически весь 1991-ый, последний год существования СССР, — проведённый Юрием Мефодьевичем на посту министра культуры, дал ему огромный опыт руководителя. Это как в окопах во время войны — день за три, а то и за неделю считается. Я опять-таки могу свидетельствовать, потому что он предложил мне в перспективе пост заместителя министра, а пока советника. Очень хорошо помню лицо Юрия Мефодьевича, когда он в ноябре 1991 года пришёл в свой кабинет, и я спросил: «В чём дело?» Дело было в тех новых тенденциях правительства, которые, как он считал, являются угрозой для развития культуры в России. И вот мы сидели в его кабинете, и он написал заявление, мотивировав, почему уходит с поста министра. До сих пор ругаю себя, что не сохранил этот текст, не знаю, остался ли он у Юрия Мефодьевича. Так что могу с уверенностью сказать: к тому времени, когда состоялась «Беловежская пуща», он уже не был министром культуры, и ответственности, которая лежит на тех, кто причастен к развалу страны, на его плечах нет.

Ещё существенный момент — ремонтные работы. Соломин выдержал их несколько. Сначала основная сцена в 1989–1990 годах. Что это было в условиях тех лет! Юрий Мефодьевич интуитивно принял верное решение не уходить совсем из здания, потому что понимал: иначе театр могут законсервировать лет на десять. Основную сцену тогда называли «Дом Павлова» — всё сотрясалось, но кто-то обязательно находился там каждый день. Поэтому всё-таки удалось вернуться. В середине 90-х — ремонт филиала на Ордынке. И вплоть до недавней реконструкции, когда Малый театр предстал во всей своей красе — вовремя, в срок и без уголовных дел, которыми у нас обычно сопровождаются даже благие начиная.

Особое внимание у Юрия Мефодьевича к режиссуре. К моим однокашникам, учившимся чуть раньше Владимиру Бейлису и Виталию Иванову, в начале 90-х присоединился ещё один выпускник ГИТИСа — Владимир Драгунов. И дальше по этому пути пошло формирование режиссуры — с одной стороны, приглашение маститых профессионалов, таких как Адольф Шапиро. Вот сейчас должны приступить к работе опытнейший мастер, педагог Щукинского училища Владимир Иванов и уже сложившийся режиссёр, тоже педагог Щуки Александр Коручеков. А, с другой стороны, молодые актёры и режиссёры Малого театра ставят на малой сцене. Мне кажется, это верный путь — и собственные кадры, и приглашённые. Нам часто ставят в вину замкнутость на себе, но это не так. Вспомним, какие режиссёрские имена выходили из Малого, начиная с Андрея Гончарова. Приглашались Анатолий Эфрос, Борис Львов-Анохин, Пётр Фоменко, Леонид Хейфец, Борис Морозов, Сергей Женовач… А какие художники работали в период руководства Юрия Мефодьевича! Кроме Иосифа Сумбаташвили, он пригласил мастера, много сотрудничавшего с Малым и раньше, — Энара Стенберга, лучшего из художников своего по- коления. Валерий Левенталь, Эдуард Кочергин, Сергей Бархин, Станислав Бенедиктов, Мария Рыбасова, Александр Боровский… А сейчас в Малом впервые работает один из старейших художников России — Борис Мессерер. Поэтому, если смотреть непредвзято, ни о какой замкнутости говорить не приходиться.

И ещё один момент. Нельзя сказать, что Малый театр никогда раньше не ездил на зарубежные гастроли. Я вспоминаю сезон 1989/1990 — это был фантастический год! Начать с того, что мы съездили в Ливию, страну, которой сейчас фактически не существует. Малый — первый, и, наверное, последний театр в истории Ливии и России, побывавший там на гастролях. Через три месяца мы оказались в стране прямо противоположной —Израиле. И опять были первым театром, гастролировавшим не с одним спектаклем, а сразу с тремя: «Леший», «Царь Фёдор» и «Вишнёвый сад». Поехала половина труппы. Я помню, когда приземлились в Тель-Авиве, нас спросили: «Вы прилетели через Вену?», мы ответили: «Нет, прямым рейсом». Люди заплакали. Тогда ещё не открылось посольство, мы были в определённом смысле провозвестниками нормализации отношений между государствами. Наконец, июнь 1990 года — Япония. Я понимаю, что сейчас все везде бывают, но ведь речь не о частном туризме, а о гастролях. Они тогда очень стимулировали жизнь коллектива, а теперь, конечно, являются нормой для существования любого театра. 30 лет — серьёзный этап в истории Малого, и это не предел!

Заместитель художественного руководителя Малого театра Борис Николаевич Любимов

Записала Вера Тарасова

Газета «Малый театр», №10, 2018 год

Дорогие друзья! Сегодня для нас, для всего Малого театра, очень важный день - сегодня исполняется 35 лет с момента избрания народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина художественным руководителем Малого театра. Это произошло в далеком и непростом 1988 году, тогда Юрий Мефодьевич был избран коллективом театра и стал во главе театра. За 35 лет пройден огромный путь, сменились поколения артистов и зрителей, но Малый театр под руководством Юрия Соломина сохранил себя, свою суть и свои художественные принципы. Мы от души поздравляем Юрия Мефодьевича с этой грандиозной датой и желаем ему, конечно, скорейшего выздоровления и возвращения в театр!

14 ноября на основной сцене Государственного академического Малого театра состоится 300-е представление комедии Н.В.Гоголя «Ревизор».

Эта пьеса принадлежит к числу произведений, на которых основан наш репертуар. «Ревизор» был впервые показан в Малом в 1836 году; роль Городничего сыграл Михаил Щепкин, и его исполнение до сих пор считается эталонным. Нынешняя постановка была осуществлена в 2006 году. Спектакль, пользующийся неизменным успехом, стал заметным событием в культурной жизни Москвы, покорив и рядовых зрителей, и театральную общественность. В 2007 году «Ревизор» был удостоен премии Правительства России.

Юрий Соломин и Василий Фёдоров создали динамичный, живой, остроумный и красочный спектакль. В то же время режиссёры бережно отнеслись к авторскому замыслу, к традициям и духу Малого театра. Для сложного, многослойного произведения был найден лёгкий и увлекательный сценический язык. Это делает постановку интересной и для интеллектуалов, и для широких зрительских масс.

Декорации Александра Глазунова и костюмы Константина Шамрина созданы в лучших традициях Малого театра. А прекрасная музыка Григория Гоберника придаёт «Ревизору» дополнительную остроту и символичность.

От всей души поздравляем режиссёров-постановщиков Юрия Соломина и Василия Фёдорова, а также весь коллектив спектакля, в особенности бессменных исполнителей своих ролей Сергея Кагакова (Бобчинский), Виктора Андрианова (Уховёртов) и Евгения Арановского (Держиморда) с замечательным юбилеем! Желаем дальнейших творческих успехов!

Уважаемые зрители!

Поскольку в сети появилось и тиражируется много неточной информации о состоянии здоровья нашего художественного руководителя Юрия Мефодьевича Соломина, считаем нужным сообщить вам следующее.

Юрий Мефодьевич перенес инсульт в легкой форме и сейчас находится в палате интенсивной терапии. Он в стабильном состоянии и пока решает рабочие вопросы в удаленном режиме.