24 мая глава Минкультуры России Ольга Любимова вручила государственные награды выдающимся деятелям культуры и искусства. Торжественная церемония прошла в павильоне ведомства «Наша культура» в рамках Международной выставки-форума «Россия» на ВДНХ. Медаль «За труды в культуре и искусстве» была вручена артисту Малого театра России Сергею Потапову. От души поздравляем Сергея Валерьевича с этим знаменательным событием и желаем ему крепкого здоровья и новых творческих свершений!

У меня очередное театральное достижение: я впервые в жизни смотрел постановку в первом ряду. Причём, случилось это в Малом зале Малого театра на Ордынке, где сама по себе сцена сильно придвинута к первому ряду. Когда я сел на своё место, а было это минут за пять до начала, я поверить не мог, что окажусь так близко к чуду, которое вот-вот разверзнется передо мной. Я находился в таком восторге, что хотелось перецеловать всех зрителей, по капельке втекающих в зал. Но по-настоящему я оценил преимущества своей локации, когда погас свет, и началось представление. Оказывается, действие происходило не только на сцене, но и возле неё. И началось всё с того, что Бланш Дюбуа, вынырнув откуда-то из темноты зрительского зала с огромным чемоданом руке, начала вдруг протискиваться между первым рядом и сценой, говоря мне, что ей нужно на Елисейские поля. Меня это так поразило, что я почувствовал себя жителем Нью-Орлеана и чуть не начал объяснять про трамвай "Желание", на который ей нужно сесть.

Актёры на сцене были так близко, что я видел каждую вену, просвечивающую сквозь кожу на их руках. Поскольку в поле моего зрения не попадали другие зрители, у меня сформировалось стойкое ощущение, что нахожусь в эпицентре спектакля. Более того, я мысленно перенёсся на юг США и вообразил себя очевидцем событий, непосредственным наблюдателем. И так вошёл в образ американца-южанина, что прошли уже сутки с тех пор, как кончилась пьеса, а я выйти из роли не могу.

Только на спектакле «Трамвай «Желание» у меня появилась возможность в непосредственной близости наблюдать и воочию постигнуть таинство перевоплощения живых людей в книжных героев. Наиболее пристально я следил за Еленой Харитоновой. И я вам скажу, что происходило нечто невероятное. В физической оболочке актрисы её самой не было, вместо этого там буквальным образом жила Бланш – разорившаяся аристократка из города Лорел штат Миссисипи, приехавшая к своей сестре Стелле и зятю Стэнли Ковальски в Нью-Орлеан. Это было и удивительно, и жутко, и завораживающе одновременно.

Знаете, что больше всего меня потрясает в актёрах? Умение заплакать. Я очень сентиментальный человек, но вот так взять и исторгнуть слезу по заказу я не мог никогда. Елена это делает с непринуждённой лёгкостью много раз на протяжении пьесы. Но больше всего меня поражает и в какой-то степени суеверно ужасает способность серьёзных актёров мгновенно менять свою внешность. Я могу допустить, что можно управлять своей физиологией и силой мысли воздействовать на слёзные железы, в нужный момент увлажняя глаза. Можно имитировать чужой голос, повадки, мимику. Но как можно без грима мгновенно поменять черты лица? По тексту пьесы Бланш временами скатывается в сумасшествие, затем наступает просветление разума, а в финале, после изнасилования мужем своей сестры она окончательно сходит с ума. У неё очень явные признаки биполярного расстройства, или как называли раньше маниакально-депрессивного психоза. В маниакальной фазе лицо Елены Харитоновой становилось красивым и молодым, кожа на лице была гладкой и розовой. В депрессивной – перед нами оказывалась некрасивая женщина, иссечённая множеством морщин. И это достигалось никак не с помощью мимических мышц или игры света, а каким-то непостижимым для меня образом.

Теперь несколько слов о перевоплощениях. Мне как писателю таинство метаморфозы знакомо. Постоянно приходится быть кем-то из своих героев. Мужчиной, женщиной, ребёнком, зверем. В моей повести «Зимовьё на Гилюе» есть эпизод о медведе-шатуне. Его подстрелил неопытный охотник и подранок по заснеженной тайге уходит от преследования. Эта сцена получалась косноязычной до тех пор, пока я сам не перевоплотился в медведя. Я работал всю ночь. Был раненым, истекающим кровью медведем, страдал, мёрз под снегом, ощущал обжигающий холод воды, когда проваливался в полынью на реке. В какой-то момент у меня даже поднялась температура, потому что я простудился от переохлаждения. Эпизод «Чёрный ангел» в той же повести я писал трое суток без сна и еды. Не выпускал из рук штурвала космического истребителя. У меня проступал пот на лбу, когда я шёл на таран в последнем своём бою и мысленно прощался со своей любимой девушкой Кэтлин. Но, все мои персонажи живут только под крышкой моей черепной коробки. А на сцене перевоплощение не только в головах, но и в телах, жестах, мимике, голосе. Мне сложно выходить из некоторых образов. Я могу часами в оцепенении лежать на диване, слушая «The Prodigy», «Scooter», «666» и прочий hard house. Каково это Елене Харитоновой вытеснять из своего разума и тела сумасшедшую Бланш Дюбуа, или Сергею Потапову освобождаться от присутствия в каждом атоме своего организма малограмотного психопата Стэнли Ковальски? Мне кажется, самое сложное для актёра не столько войти в образ, сколько потом выйти из него.

<...>

Бланш Дюбуа потомок древнего французского рода «из гугенотов». Её семья, владеющая на американском континенте плантациями, рабами, большим домом начала нищать сразу после победы Севера над Югом. А полный крах наступил, после того, как Бланш, воспитанная в Викторианском духе, образованная, утончённая, но совсем не приспособленная к борьбе за существование, осталась одна. Её многострадальную семью постигла череда смертей. Сначала застрелился муж, которого она случайно застала в постели… с другим мужчиной. Затем по очереди ушли родители, «старенькая кузина Джесси», неуказанная родственница по имени Маргарет и т.д. «Нескончаемая похоронная процессия». Скромной учительской зарплаты не хватало на то, чтобы в одиночку содержать остатки имения под красивым названием «Мечта» и оплачивать многочисленные похороны родственников. К тридцати годам мисс Дюбуа, этот последний судорожный всполох Викторианской эпохи, теряет всё: родственников, дом, работу. Хрупкая и растерянная девушка ищет утешения в алкоголе, а поддержку в сильных руках мужчин. Но алкоголь ещё больше разрушает её неустойчивую психику, а мужчины цинично пользуются ею. Кончается тем, что Бланш уличают в интимной связи с 17-летним учеником и изгоняют из городка.

Оставшись с одним чемоданом изысканных, но ненужных вечерних нарядов, Бланш едет к сестре и, сама того не ожидая, попадает из мира респектабельности и утончённости в пролетарскую клоаку Нового Орлеана. Её сестра Стелла легко приняла новые условия, потому что влюблена в Стенли и как будто бы не замечает убогости своего существования. Но Бланш испытывает отвращение к людям, живущим в грязи простыми животными инстинктами: пьянство, чревоугодие и беспорядочное совокупление. Вся культурная жизнь родственников состоит из боулинга и ночных посиделок за игрой в покер. В лице Бланш Дюбуа и Стенли Ковальски словно сталкиваются две эпохи. Низменная обывательская грубость и пошлость новой индустриальной Америки сминает под собой, уничтожает и насилует (в прямом и переносном смысле) слабую, хрупкую, утончённую колониальную мораль старой Америки.

Критики по-разному характеризуют Бланш. Жеманная, манерная, чопорная, экзальтированная. Но лично мне она очень близка. Собственно, она одна и близка из всех персонажей пьесы. У нас с ней много общего даже в деталях. Оба родились в сентябре, оба преподаватели родного для себя языка: она – английского, я – русского. Когда Митч предположил, что Бланш преподаёт математику, она рассмеялась и ответила, что не знает даже таблицу умножения. Увы, я тоже до сих пор её так и не выучил, мне кажется это таким скучным занятием. Мне свойственна присущая Бланш брезгливость. Письма любимого, к которым прикоснулись грязные руки Стенли Ковальски, ей захотелось сжечь. Я бы тоже их сжёг. Я также не люблю пролетариат, не имею с ним ничего общего, но всю жизнь вынужден жить именно в рабочих посёлках. Я столько насмотрелся на Стенли Ковальских, что сюжетов хватило бы не на одну пьесу. Так же, как и Бланш, я испытываю непреодолимую тягу к красоте, которой мне постоянно не хватает. Не имею друзей, постоянной работы и по уши в долгах.

Для того чтобы лучше понимать пьесу Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание» необходимо учитывать, что она написана под влиянием нескольких произведений американской и европейской литературы, основными из которых я бы выделил «Падение дома Ашеров» Эдгара По и «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера.

«Падение дома Дюбуа» или «Госпожа Дюбуа» - вот, какие названия могли быть у пьесы, если бы не являлись слишком уж откровенными аллюзиями.

Даже имя главной героини Бланш Дюбуа позаимствовано из рассказа Эдгара По. С французского оно переводится как Белое Дерево (Blanc Dubois). Белое дерево у По символизирует смерть. Читаем описание окрестностей замка из рассказа «Падение дома Ашеров»: «Открывшееся мне зрелище – и самый дом, и усадьба, и однообразные окрестности – ничем не радовало глаз: угрюмые стены… безучастно и холодно глядящие окна… кое-где разросшийся камыш… белые мертвые стволы иссохших дерев…» Бланш Дюбуа – Белое Дерево – Мёртвое Дерево.

Эпизод с анекдотом про попугая, который так мило рассказывает Бланш за семейным обедом, отсылает нас к поэме «Вервер» Жана-Батиста-Луи Грессе. Главный её герой – попугай Вервер, который научился разговаривать на морском корабле, а затем со всем своим ненормативным лексиконом попал в женский монастырь. И можно только догадываться, как эта птица изводила благопристойных монашек.

Так же как и госпожа Бовари, мисс Дюбуа любила наряды, жила легкомысленно и гораздо более роскошно, чем позволял заработок. И так же наивно надеялась на помощь мужчин, с которыми была близка. Однажды за удовольствие и роскошь пришлось заплатить.

Госпоже Бовари повезло, наверное, больше всех. Она отравилась и разом решила свои финансовые проблемы. Мисс Белое Дерево, так же, как и последний из рода Аршеров, сначала сошла с ума, а затем (вероятно) очень скоро покинула этот мир, в котором ей с её утончённым аристократизмом, архаичными ценностями и чемоданом вечерних платьев больше нет места.

Сергей Шаманов

https://shamanov-sergey.livejournal.com/119615.htm...

23 ноября в Государственном академическом Малом театре (Большая Ордынка, 69) состоится 100-е представление спектакля «Трамвай «Желание»» Т.Уильямса.

Великий американский драматург – редкий гость на наших подмостках. В 1989 г. режиссёр Томас Манн поставил «Ночь игуаны». В 2016-м актёр Сергей Потапов обратился к пьесе «Трамвай «Желание»». Для своего режиссёрского дебюта Потапов выбрал одно из самых известных произведений Уильямса, где возвышенные идеалы и поклонение красоте противопоставлены грубой жестокой действительности.

«Трамвай «Желание»» принадлежит к спектаклям, которые никого не оставляют равнодушным: он находит отклик и у рядовых зрителей, и у профессионального сообщества. Постановку отличает глубокое проникновение в характеры героев. Костюмы и декорации художника Виктории Беспаловой продуманы до мелочей. Отдельного упоминания заслуживает музыкальное оформление, создающее на сцене атмосферу Америки конца 40-х.

От всей души поздравляем коллектив спектакля, в особенности режиссёра-постановщика и бессменного исполнителя роли Стэнли Сергея Потапова, а также актёров, который выйдут на сцену в 100-й раз – Елену Харитонову (Бланш) и Михаила Фоменко (Митч) с замечательным юбилеем! Желаем «Трамваю «Желание»» дальнейших творческих успехов!

В гостях у Аси Харитоновой на YouTube-канале ИЗОЛЕНТА live - актёр Сергей Потапов. Поговорили о Гамлете и "Братьях Карамазовых", о любимых поэтах и том, что можно "подсмотреть" у великих мастеров.

Когда Малый театр называют музеем, все, кто к нему причастен, - от Юрия Мефодьевича Соломина и Тамары Анатольевны Михайловой до капельдинеров и вахтеров - огорчаются, и со всем пылом, на какой способны, начинают убеждать собеседника, что это не так: Малый - живой театр, умеющий говорить со зрителем о том, что всех нас волнует именно сегодня. И они, безусловно, правы. Сожалеть можно лишь о том, что в общественном сознании слово «музей» на протяжении последних тридцати лет дрейфует от своего изначального значения как хранилища неоспоримых ценностей, в сторону устойчиво отрицательной «коннотации». И если уж сегодня в такой чести виртуальные музеи, «экспонаты» которых невозможно потрогать руками, то Малый театр впору объявлять музеем подлинных чувств - любви и верности, долга и самоотверженности, добра и справедливости. Всего того, что на протяжении многих и многих лет в обычной жизни нам встречалось все реже и реже, и о сохранении-возрождении чего сегодня твердят со всех трибун - от высоких государственных до лично-сетевых.

И все бы хорошо, вот только с наглядными примерами всех этих прекрасных чувств в нашей с вами повседневности как-то негусто. Особенно, когда речь идет о поколениях, в которых еще совсем недавно планомерно и настойчиво культивировалось одно-единственное качество: «продвинутого пользователя всего и вся», главным достоинством которого является умение отстаивать личные интересы любой ценой. На днях на одном околотеатральном телеграм-канале разыгралась настоящая буря. Подписчики обсуждали спектакль в стиле сторителлинга, сюжет которого сводился к тому, как главный «герой» жестоко отомстил и «любимой» девушке за то, что она отдала предпочтение другому, и ее избраннику. Обилие кавычек, надеюсь, понятно без объяснений.

Участники обсуждения оказались единогласны: тот поступил совершенно правильно, поскольку тратил на девушку личное время, средства (всякие там конфеты-букеты), хотел сделать ее счастливой, а она, неблагодарная, не оценила его порывов, за что и должна быть наказана. Мнения различались лишь силой мести. Кто-то считал ее все-таки слишком жестокой, а кто-то, наоборот, недостаточно. И никто даже не заикнулся о том, что на самом деле это никакая не любовь, а жажда власти и обладания, а отвергнутый «влюбленный» на самом деле разъярен тем, что не смог пополнить свой донжуанский список новой жертвой.

Вот тогда и пришла в голову «наивная» мысль всю эту компанию привести в Малый театр как в музей чувств, чтобы показать, чем подлинники отличаются от суррогатов. Ну, вот хотя бы на «Горячее сердце» Александра Николаевича Островского в постановке Владимира Бейлиса - самую свежую премьеру в творческой биографии героя моего рассказа, замечательного актера Сергея Потапова. В этом спектакле он играет приказчика Гаврилу, до смерти влюбленного в хозяйскую дочку Парашу (Екатерина Казакова). Передать всепоглощающее чувство так, чтобы тебе поверили сидящие в зале, сегодня невероятно трудно. Не сравнить не то что с временами «замоскворецкого Колумба», двухсотлетний юбилей которого мы будем отмечать в следующем году, но и с временами, казалось бы, совсем недавними. Зритель, и не только юный, становится все более закрытым: многие опасаются проявлять в повседневности искренние чувства - или высмеют, или воспользуются, да тебя же еще и дураком выставят - мол, сам виноват, подставился!

А Гаврюша за любимую готов в огонь и в воду, и имеет смелость не скрывать этого. Он и ее мачехе (Ольга Жевакина) отпор дает: «Я по всему городу кричать буду, что вы над падчерицей тиранствуете». И на разбойников (пусть и ряженых, но ему-то невдомек!) с одной дубиной идти готов, лишь бы ненаглядную свою в обиду не дать. Сердце его и впрямь горячее! Любовью переполнено - через край переливается. Потому и наставления приятеля закадычного, вертопраха Васи (Максим Хрусталёв) Гаврюше не в прок. Он про себя, горемычного, про душу свою добрую, а потому и беззащитную, и так все знает: «Вот что горько: что вот с этакой-то я душой, а достанется мне дрянь какая-нибудь, какую и любить-то не стоит, а все-таки я ее любить буду; а хорошие-то достаются вам, прощелыгам».

Он и про Ваську все понимает, а все равно уважает Парашин выбор, когда уже никаких препятствий ей для него отец не ставит. Стоит Гаврюша под яблонькой и только стонет: «Ну, вот и хорошо. Все благополучно...», и сердце сжимается, глядя на это безмерное страдание, какое он своими руками себе сотворил, помогая любимой девушке соединиться с тем, кому она свое сердце отдала. Вот загадка Александра Николаевича - и понимаешь, что через пять минут все закончится ладом и миром, и бестолковый папенька Курослепов (Михаил Фоменко) наконец-то в толк возьмет, что при таком зяте у него «в доме будет честней, чем до сих пор было», а душе и горячо, и больно...

Таким же горячим сердцем наделен и другой герой Потапова - Гриша Разлюляев из самой рождественской пьесы Островского «Бедность не порок». В репертуаре Малого это один из спектаклей-долгожителей, удивительный артист и тонкий режиссер Александр Коршунов поставил его еще в 2006 году. Долгая и счастливая сценическая судьба постановки закономерна: тема противостояния русского и западного, поднятая Островским 170 лет назад, с течением времени становится, пожалуй, куда актуальней, чем для современников драматурга. Гордей Торцов (Дмитрий Кознов) все на модный иноземный манер поставить мыслит, не замечая, насколько он в этом самом «манере» смешон и жалок. Глядишь, и поставил бы на своем, кабы не супруга Пелагея Егоровна (Татьяна Лебедева): «Модное-то ваше да нынешнее ... каждый день меняется, а русский-то наш обычай испокон веку живет!»

Но вернемся к нашему герою. В отличие от вечного страдальца Гаврюши, Гриша - человек-праздник. С первой и до последней минуты спектакля в Потапове бурлит неуемное, беспримесное скоморошество. Как тому и положено на святках. Его Разлюляев вихрем врывается на сцену, и веселье за ним словно шлейф тянется: «Я гуляю!» В этом возгласе и нерастраченная молодецкая удаль, и тоска о каком-то высшем, ему самому неясном смысле, которого в его жизни нет. Пока бушуют безудержные русские святки, каждый нет-нет, да и попытается в будущее заглянуть - самое ведь время. Вот и Гриша планы строит: «После праздника женюсь. Возьму богатую». Такая незамысловатая жизненная программа, даром что ли, батюшка его деньги лопатой загребает. Но это бравада. Так сказать, положение сынка богатого купца обязывает. А на самом деле ему в невесте сердца горячего, под стать собственному надобно, чувства искреннего, а не сундуков, набитых приданым. «Девушки, полюбите меня кто-нибудь за мою простоту!» - взывает он к подружкам Любочки (Любовь Ещенко), понимая, что никаких иных человеческих достоинств (деньги тут не в счет) у него-то и нету. И так искренна эта мольба, что, кажется, не ответить на нее невозможно. Были у него виды на Любовь Гордеевну, сердце ёкало - надеялся, что отдадут за него, он ведь богатством не обделен, в отличие от Мити (Евгений Сорокин), но когда решение принято, говорит другу: «Сам любил, а для тебя жертвую...»

Сергей Потапов, безусловно, «артист Островского». Он не просто чувствует своеобразный стиль драматурга, умеет передать атмосферу, царящую в его пьесах, без того, чтобы публика начала чихать от въедливого духа «театрального нафталина». Он любит своих героев и понимает их, как это мало сегодня кому удается из актеров его возрастной категории, не говоря уже о более молодых коллегах. Все эти купеческие сыновья, резвые, кудрявые, влюбленные, эдакие Керубино на русский лад, для него не столько любопытные характеры, сколько судьбы, за рамки которых эти юноши, скованные традицией, укладом и папенькиной волей, пытаются вырваться. Каждый в меру отпущенных ему сил.

Примечательный факт: «Отцы и дети» Тургенева и «Тяжелые дни» Островского вышли в свет буквально друг за другом, в 1862 и 1863 годах. Проблему взаимоотношения поколений авторы решали разными методами, но, в сущности, пришли к одному выводу - счастливым становится лишь тот, кто находит в себе силы устроить счастье по собственному разумению. У Андрюши, богатого купца сыночка, силенок вроде бы и маловато, чтобы тятеньке противостоять. А вот поди ж ты, его историю на сцене Малого сыграли уже более 200 раз. «День на день не приходится» (так деликатно переименовали пьесу) в постановке Александра Коршунова не сходит с афиш без малого два десятка лет.

Почему? Вероятно, по той причине, что у почтеннейшей публики есть возможность взглянуть на себя саму с, так сказать, безопасного расстояния, несмотря на то что в Малом зале филиала на Ордынке до актеров из первого ряда расстояние меньше вытянутой руки. Обыватели времен Островского Интернета не знали. У них, по словам Василь Дмитрича Досужева (Александр Коршунов), «...дни разделяются на легкие и тяжелые; ... земля стоит на трех рыбах и что, по последним известиям, кажется, одна начинает шевелиться: значит, плохо дело; ...заболевают от дурного глаза, а лечатся симпатиями...» Смешно? Еще бы не смешно. Но вот закавыка: мы, из Интернета не вылезающие, порой ведем себя не лучше их.

Андрей Титыч - первая большая роль Сергея Потапова на сцене Малого театра. сыграл он ее еще четверокурсником Театрального училища им. М.С. Щепкина. Собственно, в этой роли он впервые и продемонстрировал всю накопленную к тому времени удаль - и в танце, и в вокале. В этой постановке режиссер по максимуму использовал многогранные таланты артиста. В юности Сергей танцевал в хореографическом ансамбле «Останкино» при Большом детском хоре под руководством Виктора Попова, и до сих пор находится в прекрасной (как только удается!) форме - от его прыжков в «разножку» прямо дух захватывает.

С этой ролью Сергей Потапов был зачислен в труппу прославленного театра, за нее же получил первую премию на фестивале «Московские дебюты» в сезоне 2003-2004 г. Сам молодой артист признавался, что петь и танцевать нужно тогда, когда говорить уже не можешь. С Андрюшей как раз такой случай. Родители возят его невест смотреть, и каждый раз ругмя ругаются с потенциальной родней - как бы не прогадать. Бедный жених «не то, чтоб сказать, а и дышать не смеет». Но невесты ему все равно не нравятся: «только что одно телесное сложение, а больше ничего нет-с». А ему, как и Гавриле с Гришей, душу нежную подавай. Он, кажется, и нашел такую, но... Снова перед нами история любви, не имеющей возможности себя высказать и выказать. Он даже «письмо с чувствами три дня писал», потому что девушка - не другим чета. Потапов дает натуру вроде бы робкую, но внутри, где-то так глубоко, что его герой об этом только догадывается, сидят в нем тятенькины гены: «Я от отчаяния таких делов могу наделать, что чертям тошно станет». Едва сдерживаемое желание с отчаяния пойти на любую бесшабашную выходку, лишь бы не покориться, и делает Андрюшу близким и родным молодому зрителю, которого на этом спектакле в зале всегда немало.

Героям Островского, можно сказать, повезло. Так или иначе они себя реализовали в чувстве, которое считали для себя самым главным. В стремлении расширить границы творческого диапазона, Сергей Потапов решил исследовать, что происходит с человеком, которому это не удается, и выбрал материал архисложный - самую знаменитую пьесу Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание», выступив сразу в двух ипостасях - режиссера-постановщика и исполнителя главной роли. Спектакль Потапова о том, как нереализованность в любви превращает человека в чудовище. Стенли Ковальски обустроил свой мирок по собственному разумению. Здесь он царь и бог, питающий ненасытную свою гордыню обожанием, смешанным со страхом, которые испытывает к нему жена Стелла (Ольга Абрамова).

Появление Бланш (Елена Харитонова) разрушает равновесие, выстроенное на грубой силе. Стелла смирилась с реальностью, Бланш предпочитает сбегать от нее в фантазии. Казалось бы, бесплотные, эфемерные мечты никому реального вреда нанести не могут, но Стенли считает иначе: фантазии Бланш приоткрывают перед ним мир, в который он никогда попасть не сможет. Для него это невыносимо, и все, что не укладывается в установленные им рамки, в привычную и понятную схему - не существует. А если все-таки существует, то должно быть уничтожено. Он и возможное счастье Митча (Михаил Фоменко) разрушает до основания только потому, что боится - тот может получить от Бланш нечто такое, чего Стенли не смогла дать ни Стелла, ни какая-либо иная женщина. Собственно, то, что он делает со своей невесткой, в определенном смысле сродни тому, что совершает герой сторителлинга, с которого начался наш рассказ. И как режиссер, и как актер Сергей Потапов прекрасно чувствует природу «обыкновенной трагедии». Ему есть, что открывать в этом направлении и для себя, и для артистов, и для зрителей.

А пока Потапов ищет новые краски для комедийных образов. Например, в таком трудном жанре, как водевиль. При всей своей кажущейся легкокрылости, это почти забытое искусство насмешливого изящества и непритязательной серьезности сегодня мало кому из артистов доступно. Водевиль - не комедия положений, и не комедия с музыкой, танцами и пением, хотя все это в нем, безусловно, есть. И уж, конечно, не мюзикл, которому слез нужно больше, чем смеха. Водевиль - умение радоваться простым вещам и до слез хохотать над ними же. В 2003 году Юрий Соломин поставил в родном театре «Таинственный ящик» Василия Каратыгина, сыграв в спектакле роль провинциального трагика Сен-Феликса. Юрий Мефодьевич всегда сетовал, что «не доиграл» в своей жизни комических ролей.

Сергей Потапов в водевильной стихии чувствует себя как рыба в воде - легок, пластичен, музыкален. Его Эмиль - скромный помощник нотариуса, мечтающий открыть собственное дело. Романтики и здорового практицизма в нем поровну. Молодой человек готов хоть всю жизнь искать таинственную незнакомку, случайно встреченную однажды в Париже, но не забывает и о том, что к любви хорошо бы еще иметь и надежный кусок хлеба: мечты о счастье и собственном деле у него переплетены прочно. На первый взгляд, беспримесный романтический герой, но если всмотреться в него повнимательней, понимаешь, что Эмиль - повзрослевший Кай из «Снежной королевы», или покинувший свое королевство Принц из «Золушки». На заре своей актерской карьеры Потапов очень любил эти роли и, похоже, какой-то уголек от них до сих пор горит в его душе...

Однако смешная и суматошная история о наследстве чудака-покойника, которое дожидалось своего законного обладателя ровно сто лет, привлекла внимание Соломина не сюжетом и не темпераментом. Не секрет, что в водевиле сюжет может сохраняться десятилетиями, а куплеты при каждой постановке сочиняются заново, так сказать, на злобу дня. И Юрий Мефодьевич поставил этот спектакль как гимн актерской профессии, прекрасней которой нет на свете, несмотря на то что

...Недолговечна актерская слава -

Публика любит тебя, не любя.

Нынче букеты, и «Фора!», и «Браво!»,

Завтра не вспомнит как звали тебя.

С комедией дель арте Потапов тоже на «ты». Гольдониевские персонажи словно бы на него специально и написаны. Еще студентом он сыграл Труффальдино в «Слуге двух господ», позже - таких же обаятельных озорников Тоньино и Суччилио во «Влюбленных» в постановке итальянского режиссера Стефано ди Лука. Фарсовые приемы сослужили ему хорошую службу и в спектакле Владимира Бейлиса по пьесе Эжена Скриба и Эрнеста Легуве «Тайны Мадридского двора», где актер уже много лет играет Бабьеку, камердинера императора Карла V. В долго живущих постановках, а эта в нынешнем году отметила четвертьвековой юбилей, особенно сложно сохранять легкость и импровизационность, без чего авантюрной комедии не сыграть. Сергей Потапов вошел в спектакль в 2013 году, с увлечением взявшись за откровенно возрастную роль министра Карла V Бабьеки. Персонаж, построенный блистательными комедиографами фактически на одной краске, играть сложно. Тут нужно длинное дыхание, чтобы каждая следующая реплика, каждая новая реприза находила ответ у публики. У Потапова оно есть. Услышав из уст его несчастного министра: «Я ревнив как муж, который редко бывает дома», - зал взрывается от хохота и продолжает смеяться до тех пор, пока злополучный царедворец остается на сцене.

Спектакль по мотивам знаменитого мюзикла «Хелло, Долли!» в истории Малого театра можно считать одним из самых рисковых и самых удачных жанровых экспериментов. Цель стоила такого риска: «Всегда зовите Долли» стал бенефисом непревзойденной Ирины Муравьёвой, подарком прекрасной актрисе к юбилею. Сергей Потапов стал вторым режиссером у постановщика Владимира Иванова и сыграл Барнэби Такера. Драматические актеры в постановке, до краев насыщенной музыкой, проходят двойную проверку на прочность. Артисты Малого выдержали ее с честью. Устройство чужого счастья в личной жизни - призвание очаровательной Долли Леви. Она отдается этому со всем азартом, на какой способна ее артистичная, неукротимая натура, осчастливливая всех и каждого, кто оказывается в сфере притяжения ее обаяния. В сети Долли попадаются и два замордованных алчным хозяином провинциальных клерка, отправившихся в большой город за приключениями. Барнэби Такер и Корнелий Хак (Максим Хрусталёв) - две ипостаси маленького человека в чаплинском духе. Если бы не Долли, они так и вернулись бы в свое захолустье, а приключение осталось бы единственным ярким воспоминанием молодости. Но приключение ради самого приключения Такера не увлекает, романтика в нем не в состоянии задушить даже его закоренелый друг-циник. По счастью судьба подбрасывает им такое приключение, как Долли Леви, удивительная женщина, которую «жизнь, такая, какая она есть, не устраивает». И затюканный клерк, то и дело падавший в обморок, берет судьбу в собственные руки: «Я вас не боюсь, - бросает он своему хозяину-мучителю Горасу Вандергельдеру (Валерий Афанасьев), - я окончательно распоясался! Я... Я... Я открою свою лавку!»

«Мне теперь, друзья, по силам / Мир в объятья заключить!» - распевает в финале счастливый Такер. Думается, такое по силам и артисту, играющему эту роль. Говорят, судьбу не обманешь. В случае с Сергеем Потаповым так и произошло. В детстве он хотел стать... футболистом. И первая попытка поступить в театральный оказалась провальной. Но на второй раз сил придало воспоминание из давнего прошлого - легендарный спектакль Марка Захарова «Юнона и Авось», увиденный по телевизору. «Аллилуйя любви» звучит в душе Сергея Потапова и сегодня...

Пешкова Виктория, "Страстной бульвар, 10", выпуск №4-254/2022

http://www.strast10.ru/node/6222

Малый театр продолжает выпускать спектакли по пьесам Александра Островского – марафон юбилейный, ибо в следующем году русскому драматургу – 200 лет со дня рождения. На этот раз «Горячее сердце» в постановке Владимира Бейлиса.

К слову, и самой пьесе в 2023-м – 155 лет. Полтора века минуло, а жизнь всё та же во многом. Что колоритнейшие купцы Островского, что бизнесмены в малиновых пиджаках – костюм меняется, поведение и интересы во многом схожи (не без исключений, конечно).

Волжский Калинов, яблоневый сад, самодур-купец Павлин Павлиныч Курослепов (Михаил Фоменко), его неверная супруга Матрёна Харитоновна (Ольга Жевакина), падчерица Параша с горячим сердцем (Екатерина Казакова), которой счастья в жизни личной добиться сложно. Да и не того любит. Супруга деньги ради любовника у муженька втихаря таскает, Павлин Павлиныч расследование учиняет, но вор будет пойман (уж что-что, а Александр Островский на чистую воду всех выводить умеет).

Его пьесы – настоящее пиршество для актерской игры. «Горячее сердце» Владимира Бейлиса – великолепные актерские работы, особенно хороши Александр Клюквин (Серапион Мардарьич Градобоев, городничий), Тарас Тарасыч Хлынов (Виктор Низовой). Не отстает и молодежь: Максим Хрусталев (Вася Шустрый, сын недавно разорившегося купца), Сергей Потапов (Гаврило, приказчик по лавке).

Прямой и бескомпромиссной Параше, любящей Васю Шустрого в большей степени для себя (эгоизма у барышни хватает, впрочем, как и стойкости характера – житуха у неё в доме не сладка), приходится туго. И всё же она готова на жертву – хоть в солдатки идти за невинно осужденным возлюбленным. Беда в том, что Вася предпочёл быть шутом у богача Хлынова, чем идти в солдаты. Что так лямку тянуть, что унижения от хозяина терпеть – каждый решает за себя.

Парашу же «укротить» удается. Выходит она замуж за Гаврилу (тот любит её беззаветно), а что будет дальше – время покажет. Яркий спектакль, богатый на цвета и выдумку (отдельная благодарность художнику-постановщику Марии Рыбасовой и по костюмам – Любови Скорнецкой). Удовольствие обеспечено!

Марина Абрамова, Музыкальные сезоны, 19 декабря 2022 года

https://musicseasons.org/oxladit-goryachee-serdce/

Постановка «Горячее сердце» приурочена к 200-летию со дня рождения А. Н. Островского, которое будет отмечаться в 2023 году. Сегодня в репертуаре Малого – тринадцать пьес Александра Николаевича. И он, по словам Юрия Мефодьевича Соломина, – по-прежнему «главный автор театра». Гений Островского столь велик, что все, о чем драматург писал полтора века назад, звучит актуально и остро.

Темы смысла жизни, нравственного выбора, кризиса человеческого мировоззрения сподвигли лауреата Государственной премии России, режиссера Владимира Бейлиса остановиться на пьесе, которая уже шла в Малом театре тридцать лет назад. В 1992 году в ней играли Александр Коршунов, Виктор Павлов, Василий Бочкарёв, Борис Клюев, Афанасий Кочетков. Сегодня в прославленных стенах в спектакле работают народные артисты Александр Клюквин, Валерий Афанасьев, Виктор Низовой, Александр Вершинин.

В лучших традициях Малого театра купеческо-мещанский быт уездного городишки Калинова представлен во всех подробностях и изобилует «вкусными» деталями. На сцене — роскошный хозяйский дом и прочие постройки именитого купца Павлина Павлиновича Курослепова (артист М. Фоменко). Добротное, с треугольной крышей и широким крыльцом строение окружено высоким забором. Массивные ворота, флигель, лавочки под развесистой яблоней, собачья будка, кадки с водой – все как полагается. А за воротами, словно Пизанская башня, виднеется слегка завалившаяся красная пожарная каланча. (Сценография художника Марины Рыбасовой.)

Образ падающей каланчи перекликается с видениями, которые то и дело «ловит» в своих кошмарных снах купец Курослепов: у него то небо вот-вот свалится на землю, то возносятся ввысь хоботы.

Курослепов дрыхнет день и ночь, а когда просыпается, начинает самодурствовать: готов за непочтение запереть безвыходно собственную дочь в доме или на веревке притащить ее к солдатам. Его «педагогические» приемы возмущают даже местного городничего. На вопросы последнего о чести Курослепов отвечает однозначно: «Какая такая честь? Нажил капитал, вот тебе и честь».

Женушка Курослепова Матрёна Харитоновна (О. Жевакина), сходящая с ума от скуки при таком-то супруге, тайно влюблена в молодого фанфарона Наркиса (А. Волков). Чтобы удержать красавца подле своей юбки, Матрёна потихоньку таскает деньги мужа и снабжает ими любовника. Курослепов, обнаружив пропажу, обращается к городничему Градобоеву (А. Клюквин). Дело вешают на случайно подвернувшегося Ваську Шустрова, сына недавно разорившегося купца. Васю (М. Хрусталев) застают перелезающим через забор дома Курослепова, да только вот лазит-то он не за деньгами, а к своей ненаглядной Параше.

Параша, дочь Курослепова от первого брака, – девушка удивительная: своенравная, порывистая, бескомпромиссная и гипертрофированно прямая. Она и есть обладательница «горячего сердца». Образ этот актрисой Е. Казаковой сделан с любовью и тонким юмором: своими поступками Параша чем-то напоминает революционерку из советских фильмов-агиток. Хотя только с таким характером и можно выжить в ненавистном доме, где героиня явно чувствует себя чужой: отец – самодур, мачеха унижает постоянно. Героиня готова уйти вослед за возлюбленным Васей и даже податься за ним в солдатки, если его — не винного в краже — определят в армию. Да только вот сам Вася служить не намерен: роль шута и дурака при выкупившем его из рук Городничего богаче Хлынове Васе милее. Унижение для него предпочтительней риска сгинуть на войне.

Артист М. Хрусталев делает Василия человеком хоть и ярким, но откровенно неприятным. Казалось бы, все при нем: Вася обладает манкими чертами героя-любовника, сумел умом прельстить неглупую Парашу. Но нашла коса на камень: Парашин максимализм и ее стремление все решать за всех, однозначное требование к Васе «умереть на поле боя» вызывают в герое сначала естественную оторопь, а затем и сопротивление. Тем более что ближайшее окружение Василия, подающее ему пример, живет иначе: Городничий, например, ради денег готов терпеть оскорбительные выходки богача Хлынова. Разумеется, за отдельную плату.

Хлынов в исполнении артиста В. Низового – тот еще фрукт. Богач обладает убойными рычагами власти. Свободу творить беспредел покупает: «Доведись мне какое безобразие сделать, я ту ж минуту в губернию к Самому». «Самому» он заносит деньги под видом благотворительности. А потом «от Самого-то, да к Самой» — Хлынов пьет кофе и чай по утрам с женой «Самого».

Пока герой мается от скуки, его окружение занято тем, чтобы придумать новое развлечение для своего «благодетеля». Ощущая неограниченную власть, Хлынов все время «пробует на зуб», не появится ли кто-то, кто выкажет сопротивление. Стерпит ли Городничий, если ему на голову вылить бокал недопитого красного вина? Согласится ли Вася надеть шутовской колпак за выкуп из тюрьмы? Надоели Хлынову и танцующие восточные красавицы, и слоны, и шатры, и игры в разбойников на проезжей дороге. Не может придумать его извращенный ум, куда бы еще — с шиком, бессмысленно и весело — потратить деньги, чтобы развлечься. И вот тут все средства хороши: местному набобу — никто не указ.

Порочная общественная денежная пирамида выведена в «Горячем сердце» А. Н. Островским как архетип существования любого больного общества. Взятки и круговая порука рождают вседозволенность, заводящую общество в тупик. При таком раскладе опасения полусумасшедшего Курослепова, что небо вот-вот «треснет» над головой, перестают казаться полным бредом. Треснет как пить дать, история знает тому примеры. И погибнет уездный городишко Калинов, как погибли Содом с Гоморрой.

Развязка спектакля далека от счастливых комедийных финалов. Параша таки щелкает по носу своего клоуна-Васю, объявляя отцу, что выйдет замуж за приказчика Гаврилу (С. Потапов). Гаврило — малый хоть и честный, любящий Парашу, но какой-то потерянный, не способный примериться к обрушившемуся счастью. Да и счастье ли это будет? Параша с ходу начинает руководить «поплывшим» от счастливого жребия Гаврилой, как пыталась руководить Васей, но здесь ей это вполне удается. Ясно, что движет девушкой вовсе не любовь, а благодарность Гавриле за прошлую помощь. А еще — желание публично утереть нос бывшему возлюбленному. И возникает у зрителей ощущение, что девичья благодарность очень скоро сойдет на нет или вовсе сменится презрением. К чему приведет молодую пару подобная семейная жизнь, одному Богу известно.

В традициях постановок Островского в Малом театре спектакль «Горячее сердце» получился красочным, слегка лубочным, но не лишенным юмора. Артисты местами тонко иронизируют над героями пьесы и их реакциями. И хотя в начале первого действия постановка слегка пробуксовывает, зарывшись в длинных диалогах, потом ее «паровоз» раскочегаривается, набирает обороты и нужный темп – актеры ловят кураж, зрители начинают посмеиваться.

Над кем смеются? Хочется верить, что над собой.

Елена Булова, "Московская правда", 6 декабря 2022 года

https://mospravda.ru/2022/12/06/665277/

3 февраля (сцена в Когалыме) роль Аполлона Викторовича Мурзавецкого в комедии А.Н.Островского «Волки и овцы» первый раз сыграл артист Сергей Потапов. Поздравляем и желаем новых творческих успехов!

26 марта исполняется 110 лет со дня рождения знаменитого американского драматурга Теннесси Уильямса. К его произведениям Малый театр обращался дважды. В 1989 году была поставлена «Ночь игуаны», а в 2016 году «Трамвай «Желание»». Представление этой пьесы, которое состоится 30 марта, Малый театр посвящает памяти автора.

«Теннесси Уильямс – один из самых глубоких и одновременно популярных драматургов XX века, - комментирует это событие режиссер-постановщик спектакля «Трамвай «Желание»» Сергей Потапов. – Это обусловлено актуальностью проблематики и многослойностью характеров героев, составляющих мир его пьес. Уильямс поднимает тему слабости, хрупкости и нравственности в человеке, выживания в жестоком мире силы и закона, тему милосердия и сострадания, борьбы животного и духовного начала. Он отражает кричащие вопросы современности; его герои находят отклик в сердцах, что всегда приводит публику в зрительный зал. Персонажи Уильямса часто оказываются у черты между жизнью и смертью, при смене эпох, когда окружающий мир катком переезжает стремление человека к духовности. Очень важно, что драматург в своих пьесах отправной точкой выбирает семью и конфликты, которые происходят внутри этой главной частицы общества.

Пьеса «Трамвай "Желание"» для нас, актеров, — вызов, исповедь, боль! Нерв нашего спектакля к концу сценического действия перерастает в стон, клич о помощи.

Мы испытываем настоящее творческое счастье, играя наш «Трамвай», и каждый раз осознаем важность и ответственность перед автором и зрителем. С нетерпением ждем спектакль 30 марта, посвященный Теннесси Уильямсу».

Немало потрудившись над художественным оформлением спектакля с креативным сценографом Максимом Обрезковым, где все сверкает, блестит, кружится, и даже разъезжают колесницы, а балетмейстер Евгений Богданович довел артистов до изнеможения пластическими дивертисментами, режиссер Владимир Иванов утроил праздничный фейерверк по придуманному Долли Леви сценарию: героиня решила проучить богатого скрягу, трясущегося над каждым центом и ставящего на первое место выгоду. Высокомерие Вандергельдера в исполнении Валерия Афанасьева не знает границ (у этого персонажа тоже есть немало «родственников» в классической литературе), но недаром говорят: «Скупой платит дважды». В данном случае, и того больше. Его никчемная жизнь однообразна, скучна, а самое главное - одинока, поэтому он решает найти подругу жизни по своему подобию: экономную и скупую. Для этого приглашает сваху в лице Долли, не подозревая, какие сюрпризы она ему готовит...

По своей природе Долли Леви в блистательном исполнении Ирины Муравьевой, - заядлая интриганка и выдумщица. Наделенная острым, саркастическим умом, она способна обвести вокруг пальца любого «Кощея, чахнущего над златом» и вытрясти из него все денежки. Не ради наживы, а для забавы, чтобы другим неповадно было.

Ведь жизнь так коротка, что не стоит ее тратить на бесконечное накопительство. Тогда и сердце перестает радоваться, и все краски мира стираются, растворяются, остается только серая.

В одном из монологов Долли признается, что оптимизм - необходимая составляющая человеческой жизни, помогающая преодолевать всесильные обстоятельства и настраиваться на высокую волну вдохновения. Лирический монолог вырастает из недр внутренней установки самой актрисы, вынужденной вести постоянную войну с возрастом и теми психологическими изменениями, которые накладывают прожитые годы. Столь откровенная исповедь звучит мужественно и в тоже время иронично в устах любимицы публики, помогая зрителям обрести веру в свои силы, а молодежи равняться на кумира.

О молодежном составе спектакля хотелось бы сказать отдельно. Экстравагантная массовка не просто заполняет танцевальными номерами паузы в общении главных героев. Она несет смысловую нагрузку спектакля - бурление переполняющих эмоций и чувств, данных людям от рождения, создавая атмосферу веселой карусели с неожиданными приключениями и - куража.

К сожалению, влюбленной парочке, племяннице хозяина Эрменгарде (Дарья Шевчук) и ее глупенькому жениху Эмброзу (Дмитрий Триумфов) режиссером отведена незавидная участь безликих ведущих комического сюжета, поэтому всю нагрузку в этой неразберихе берет на себя Долли, придумывая разные обманки, чтобы спасти беспомощных детей, выросших из коротких штанишек, от гнева рассерженного дяди и, конечно же, насолить ему. Два клерка Хакл и Такер в лавке Вандергельдера тоже хотят проучить расчетливого мэтра, но поскольку трусливы, нуждаются в бесстрашном лидере. Под руководством Долли униженные марионетки «купли - продажи», напоминающие клоунов Бима и Бома, сыгранные молодыми артистами Максимом Хрусталевым и Сергеем Потаповым технически виртуозно, наконец-то вырываются на свободу и пускаются во все тяжкие. Флиртуют с продавщицами шляпного магазина, без гроша в кармане шикуют в дорогом ресторане с двумя скандальными девицами и впервые дают волю страстям. Оказывается, в жизни есть такое, о чем они и не помышляли: признаться в любви красавице, смело посмотреть в глаза угнетателю и пожертвовать каким-никаким местечком в офисе ради проснувшегося достоинства. Тогда отбрасываются всякие условности, и тела бывших неудачников тоже начинают ликовать, совершая немыслимые пируэты и прыжки, да такие, что любой профессиональный танцор может позавидовать.

Ну, а что же такого интересного произошло с Долли, сочинившей вместе с режиссером Ивановым серию розыгрышей ради победы любви над стяжательством и корыстью? Почему ей захотелось окольцевать непробиваемого мужлана, и будет ли она с ним счастлива? То, что ей хватит сил перевоспитать его - никто не усомнится, а может быть, даже и влюбить в себя, ведь она так мила и обворожительна, так терпелива и кокетлива. Или в укрощении строптивого зануды поможет барабан, на котором загнанный в угол жених играет в похоронном оркестре, ведь куда интересней назначать свидания не на кладбище, а в злачных местах с вкусной закуской и шампанским... Но самое главное, и в это хочется верить - двум одиночествам будет положен конец и возраст тут не помеха.

Любовь Лебедина, «Страстной бульвар, 10», Выпуск №2-222/2019

Дорогие друзья!
Несмотря на то, что в работу театра внесены существенные коррективы и мы на некоторое время разлучены с нашим зрителем, мы продолжаем работать и готовить к выпуску спектакли. Ближайшая премьера - "Рождество в доме Купьелло" Эдуардо де Филиппо в постановке Стефано Де Лука. О ней и о других спектаклях этого режиссера в Малом театре в студии программы "Наблюдатель" рассказывает сам Стефано, народные артисты России Василий Бочкарев и Евгения Глушенко, артист Сергей Потапов. Ведущий - Андрей Максимов.

Удивительные вещи творятся в нашем театральном королевстве. Смотрю интервью одного из руководителей знаменитой театральной премии. Говорит человек: у нас экспериментальные спектакли. Есть постановка, в которой участвует один (!!!) зритель, играют и для пяти человек. Те, что играются на тридцать-сорок зрителей, будем несколько раз повторять...

Марк Анатольевич Захаров, который, как известно, малые формы не любил, сокрушался: эдак мы дойдем до спектакля в лифте... Эта гипербола оказалась весьма близка к жизни.

Поставив в своей жизни немало спектаклей как режиссер и посмотрев их в разы больше как зритель, я, знаете, что вам скажу? Самое сложное в театре - внятно, интересно и со вкусом рассказать историю. То есть сделать то, что нынче считается чуть ли не отстоем. Те, кто этого не умеют, - начинают "выпендриваться", придумывать всякие гэки, демонстрировать свою фантазию.
Вот сижу я в замечательном зале филиала Малого театра и получаю удовольствие. Понимаете, да? Не оцениваю происходящее на сцене, не разгадываю режиссерские ребусы, а просто удовольствие получаю. За чем, собственно, в театр и хожу. Показывают "Слугу двух господ" в постановке итальянского режиссера Стефано де Лука. Аншлаг. Зал хохочет, замирает в напряженные моменты, хлопает, когда на сцене торжествует любовь... Короче говоря, ведет себя так, как должен вести себя зритель на хорошем спектакле.
Спектакли Малого театра, как правило, обходят и критики и раздатели театральных премий. Потому что живем в такое время, когда, чтобы понравиться критикам и раздателям, надо ставить не хорошие, глубокие спектакли, а скандальные. Не живые люди интересны театральной общественности, а всякие придумки.

Труффальдино в спектакле играет молодой актер С. Потапов. Играет блестяще - тонко, умно, невероятно темпераментно. Премий не имеет. С положительными критическими отзывами - тоже напряженка. Зрители встают, когда он выходит на поклоны. Такие дела.
Стефано де Лука создал традиционный вроде бы спектакль, но эта традиционность и стала авангардной. Он каким-то невероятным образом соединил русский психологический театр и итальянскую комедию масок. На этом языке поставил внятную и замечательную историю Карло Гольдони. Режиссер сумел объяснить актерам необычную форму существования, и они в восторге откликнулись.

Не так уж часто увидишь среди нынешних театральных экспериментов, чтобы актерам так нравилось работать в спектакле. О. Абрамова одинаково прекрасна и в мужском костюме, и в женском платье, энергия исходит от нее такая, что взгляд оторвать невозможно. А. Коновалов превращает эпизодическую роль хозяина гостиницы в значительную и смешную, каждый его выход вызывает смех.
Хотя - и это для создателей спектакля принципиально важно - здесь никто специально зрителя не смешит. На сцене просто такие люди, они так живут забавно. Как, например, доктор Ломбарди в исполнении народного артиста России С. Еремеева - очень тонкая и смешная работа. Д. Зеничев играет старика, ни разу не переигрывая, точно и тоже очень смешно. Как и Д. Шевчук, М. Хрусталев, К. Саханенко... Прошу прощения, всех перечислить невозможно.

Рядом с экспериментом сегодня на нашей сцене царствует антрепризная комедия, в которой - не всегда, но, как правило, - актеры ходят с выпученными глазами и изо всех сил смешат зрителя. В спектакле Малого театра этого нет. Кажется, что актерам вообще все равно, как реагирует на них зритель: они просто живут ту жизнь, что сочинил для них Гольдони, организовал де Лука, в замечательно красивом мире (художник Лейла Фтейта). Живут страстно, темпераментно и с удовольствием.
Сегодняшние режиссеры очень любят переносить действие классических пьес в современность, считая, видимо, что Гоголь или Чехов сами по себе недостаточно современны, и их непременно надо поселить в современный интерьер и современные костюмы. Актеры под руководством де Лука играют комедию очень давних времен, не претендуя на внешнюю актуальность. Но мы, зрители XXI века, вдруг начинаем думать о том, что в мире этом есть любовь, верность и ревность; что, помимо политических страстей, есть еще лирические; что люди - это интересные создания, за которыми занятно и полезно наблюдать, а не только пробегать мимо них в вечной суете.

Спектакль "Слуга двух господ" - не премьерный, и, судя по переполненному залу, "сарафанное радио" доносит слух о нем. Но я вот об этом спектакле не слышал, почему-то в нашем театральном мире он негромкий. Наверное, потому, что традиционный. Традиционный классный спектакль. Увы, не это нынче находится в тренде.
Спектакль "Слуга двух господ" в нашем театральном мире негромкий. Наверное, потому, что традиционный. Традиционный классный спектакль
Если бы у меня была возможность и деньги, я бы придумал театральную премию для постановок в непопулярном нынче жанре русского психологического театра. Хотя бы для того, чтобы поддерживать спектакли, которым все-таки порой удается пробиться сквозь заслоны театрального эксперимента и выйти к зрителю.На спектакле "Слуга двух господ" я еще раз убедился в том, что в авангарде сегодняшнего театра шагает традиция, как это ни парадоксально. Театр, который берет зрителя высоким профессионализмом создателей; глубокой, даже в комедии, актерской игрой; красивой, а не просто символичной декорацией... И, главное, в центре которого находятся живые, интересные люди.

Спасибо итальянскому режиссеру и русскому театру за возвращение подлинности.

Андрей Максимов, "Российская газета", 9 февраля 2020 года

Афиша Малого театра пополнилась еще одним спектаклем, напрочь переворачивающим представление о «Доме Островского» как о живом анахронизме. Вряд ли его можно назвать «музеем», разве что меняющимся музеем в меняющемся мире. Режиссер Владимир Иванов, известный мастер музыкального спектакля, убежден: если попали в затруднительное положение — «Всегда зовите Долли!».

При выборе пьесы для бенефисного спектакля, к тому же приуроченного к солидной круглой дате, актерам свойственно замахиваться на что-нибудь трагично-эпическое в духе Вильяма нашего Шекспира. Уж очень хочется изумить почтенную публику накалом страстей и амплитудой переживаний. Всеми любимая Ирина Муравьева, отметившая в этом году юбилей, поступила с точностью до наоборот, подарив себе, партнерам и зрителям шумный, яркий, искрящий бешеной энергией карнавал, который в русской интерпретации нью-йоркской истории получил название «Всегда зовите Долли!». Ее неунывающая героиня стремится во что бы то ни стало осчастливить всех, кто попадается ей на пути, и у нее это прекрасно получается.

Сюжет о ловкой особе, готовой поспособствовать счастью влюбленных, а заодно и наладить свою личную жизнь, смело можно отнести к разряду «вечных». Но если классицизм, как правило, отводил эту роль расторопным служанкам, то в XIX веке авторы все чаще стали поручать важную миссию женщине свободной и независимой. О мюзикле Джерри Хермана «Хелло, Долли» слышали даже те, кто не является поклонником данного жанра: это одна из непотопляемых бродвейских постановок, к тому же еще и покорившая полмира благодаря вовремя подсуетившемуся Голливуду.

Немногие знают, что корни истории растут из фарса австрийского драматурга Иоганна Непомука Нестроя «Einen Jux will er sich machen» (в вольном переводе: «Ему хочется пошутить»), написанного в 1842 году. Популярная пьеса не раз адаптировалась разными авторами под новые времена и нравы. Ее грузинская версия известна отечественному зрителю как «Ханума» Авксентия Цагарели, а вот англизированная, «A day well spent» («Хорошо проведенный день»), созданная в середине позапрошлого века переводчиком и драматургом Джоном Оксенфордом, однажды попалась на глаза Торнтону Уайлдеру. «Сваха» (кстати, поначалу она именовалась «Купец из Йонкерса») была написана в середине 1950-х и имела вполне удачную сценическую историю, но подлинного триумфа достигла почти через десять лет в результате объединенных усилий либреттиста Майкла Стюарта и композитора Джерри Хермана.

Зритель, пришедший в филиал Малого театра на Ордынке, непременно услышит музыку, оцененную десятком премий Tony. Но слова, положенные на нее, как и вся драматургическая основа спектакля, поставленного Владимиром Ивановым, — не калька знаменитого мюзикла. Вместе с поэтом Сергеем Плотовым Иванов сочинил очень «нашенскую» историю, не меняя ни исходного места действия, ни имен персонажей. Зато в характерах просматривается та обстоятельность, какая свойственна русскому психологическому театру. И это при том, что скорость раскручивания интриги не замедлена ни на секунду, а остроты более чем злободневны.

Ирина Муравьева делает свою неунывающую Долли не просто земным воплощением Счастливого случая, с помощью которого все влюбленные доберутся до вожделенного хеппи-энда. В сцене разговора с умершим мужем, пожалуй, единственной по-настоящему трагичной в этом спектакле, перед нами предстает женщина, спрятавшая от чужих глаз свое страдание. «Я всегда хотела счастья, — произносит Долли, обращая глаза к небесам, — здесь, сейчас и для всех». Но понимает: такого счастья, как с Энтони, у нее уже не будет. Однако горести и утраты не лишили героиню любви к жизни, этого единственного действенного эликсира молодости. Горасу Вандергельдеру (Валерий Афанасьев) она искренне симпатизирует, видя в скупердяе и зануде такую же страдающую от одиночества душу. Так почему бы не попытаться осчастливить его, а заодно и еще десяток достойных лучшей участи людей?
К слову, мистер Горас не очень тянет на лавочника, как он заявлен в программке. Респектабельности ему вполне хватит на владельца среднего бизнеса. Но за солидной оболочкой прячется человек, который больше всего на свете боится, что окружающие узнают о его ранимой и чуткой душе.

Об исполнителях второстепенных ролей, почти о каждом, можно писать отдельный дифирамб: актеры Малого умеют в несколько реплик уместить такие глубины, что только диву даешься. Их отточенная техника превращает классических, можно сказать, архетипических персонажей в живые типажи сегодняшнего дня, с которыми зритель каждый день ездит в метро, делит open-space в офисе или подлокотник кресла в театре. Алена Охлупина (Флора Ван Хойзен) дает изящный шарж на самоотверженную старую деву. Ирина Жерякова (Эльза) и Григорий Скряпкин (Малачи Стэк) сочными мазками рисуют эдаких классических Труффальдино и Смеральдину, приноровившихся к новому веку. Александр Дривень (Рудольф) — воплощение обаятельного до невозможности Фигаро, мастера на все руки. Максим Хрусталев (Хакл) и Сергей Потапов (Такер) — две ипостаси «маленького человека» Чаплина.

Из этого тонко настроенного ансамбля, пожалуй, несколько выбиваются Ольга Абрамова (Ирэн Моллой) и Дарья Мингазетдинова (Минни) — образы, сделанные по лекалам Рокси Харт и Велмы Келли из «Чикаго», получились слишком плоскими. Да и играющим юных влюбленных, из-за которых, собственно, и началась вся история, Дарье Шевчук (Эрменгарда) и Дмитрию Триумфову (Эмброз) пока не хватает искренности и непосредственности.

Зато самых высоких похвал достоин удивительно слаженный «кордебалет»: он двигается (балетмейстер Елена Богданович, репетитор Наталья Цыбульская) и поет (педагог по вокалу Галина Гусева) с той самозабвенной легкостью и азартом, которые в традиционном мюзикле, опирающемся более на технику, нежели на актерское мастерство, не так часто встретишь. И пусть в оркестровой яме нет оркестра, зато у самой авансцены, рядом со зрителями пристроился тапер и по совместительству аранжировщик Вячеслав Жуков, время от времени позволяющий себе маленькие музыкальные «хулиганства». Ничего удивительного, ведь перед нами не мюзикл, а «старый, добрый» музыкальный спектакль — правнук еще более старого русского водевиля, сделанный в лучших традициях этого любимого зрителем жанра.

Виктория Пешкова, "Культура", 25 сентября 2019 года

Великий современный режиссер Питер Брук писал, что для того, чтобы спектакль стал великим, он должен быть немножечко скучным. Не убежден, что все наши режиссеры эту сентенцию знают, однако радостно следуют ей. Как-то разучились мы на театре веселиться. Нет, "смех сквозь слезы" или "так смешно, что хочется плакать" - это пожалуйста. А вот так, чтобы просто похохотать, порадоваться и выйти из театра, не загруженным вселенскими проблемами, а отдохнувшим - это нет.

И вдруг - да! И еще какое - да! В Малом театре на сцене филиала. Режиссер театра Вахтангова Владимир Иванов поставил веселый, радостный, легкий, музыкальный спектакль "Всегда зовите Долли!" по знаменитому роману и еще более знаменитому бродвейскому мюзиклу.

Те, кто считает Малый театр академически скучным, тот пользуется слухами. Тот не видел, скажем, русские водевили, блистательно поставленные Юрием Соломиным. Юрий Соломин создает театр нескучный и живой. Вниманием критиков театр, на мой взгляд, обделен, а вниманием зрителей, наоборот, избалован. Мне лично кажется, что это лучше, нежели наоборот.

Владимир Иванов сделал спектакль - брызги шампанского, спектакль-конфетти, спектакль-праздник.
Главный художник театра Вахтангова Максим Обрезков сочинил блистательную декорацию. Она переливается, превращается, меняется, прям-таки создавая иллюзию кинофильма. Место действия этого спектакля - мир, герои переносятся в разные места столь легко и стремительно, что даже не сразу сообразишь, как это художник придумал все эти переходы.

За годы своего руководства Соломин сделал еще одну вещь поразительную: создал удивительную труппу. Здесь есть знаменитые и народные, молодые и великолепные, бездарных только нет.
Царит в спектакле Ирина Муравьева - блистательная актриса, которая умеет мгновенно менять настроение зала: вот мы хохочем, вот задумываемся, а вот ловим себя на том, что "ноги сами в пляс идут", когда Муравьева поет и танцует. Муравьева не просто хорошая актриса, в Японии таких, как она, называют народное достояние. Муравьеву не просто уважают - ее обожают. И есть за что.
Ее партнер - народный артист Валерий Афанасьев - долгие годы играл в Театре на Юго-Западе. Он поразительный театральный актер. Легкий, глубокий, невероятно органичный. Быть партнером обожаемой звезды - задача не простая, но Афанасьев ее решил. Играть довольно гротесковую роль так, чтобы зритель почувствовал и посочувствовал твоему персонажу, - дело не легкое, по плечу только мастеру. Афанасьев - мастер.

Не знаю, замечали ли вы, дорогие читатели, что в современном российском театре сегодня побеждает один жанр: печалька. Не трагедия, даже не драма, а вот именно печалька про нашу жизнь. Владимир Иванов доказывает, что жанр - это важно, что это такой стержень, который держит конструкцию. И все актеры - все! - попадают в жанр легкой, гротесковой комедии. Вообще просто смех на театре - это очень не просто. Видно, что спектакль потребовал огромной работы, невероятной. Шестнадцать актеров, не считая массовки. И это шестнадцать запоминающихся людей, шестнадцать характеров... Браво, Владимир Иванов!
Они все - забавные персонажи спектакля "Всегда зовите Долли" и трогательные люди. Они делают то, что должен делать актер комедии, - влюбляют в себя зрителя. А. Охлупина, К. Саханенко, И. Жерякова, Д. Зеничев играют эпизоды - но как! Понятные, забавные, трогательные люди.

А. Дривень ведет спектакль, мы ощущаем его хозяином происходящего. Г. Скряпкин играет понятного, по-своему даже трагического, но одновременно смешного и занятного человека. А какие чудесные героини у Д. Мингазетдиновой, О. Абрамовой, Д. Шевчук! У них есть только одно общее: они красавицы! Но какие разные, какие смешные, какие трогательные... Как и герой Д. Триумфова - студент играет рядом с народными и не теряется. М. Хрусталев и С. Потапов играют двух английских клерков. Два разных характера, два разных и интересных человека. А то, как танцует Потапов, вызывает восторг зала и овацию.

Мы сегодня как-то попривыкли к тому, что режиссер должен быть эдаким придумщиком. По стране идет огромное количество спектаклей, главное в которых бесконечная, и, увы, часто бессмысленная фантазия режиссеров. В этом спектакле режиссерской фантазии тоже хватает, я уж не говорю о том, что вместе с С. Плотовым В. Иванов выступает автором пьесы, где много чего нафантазировано. Но Иванов владеет ныне, увы, часто забытым искусством - он воистину растворяется в артистах. Такое количество персонажей, и каждая - каждая! - роль придумана и продумана. Такое не часто увидишь.

Иванов посадил в зале тапера (В. Жуков) - замечательная находка! Дело не в том, что живая музыка - всегда здорово, хотя это тоже важно. Но музыка Джерри Хермана становится героем спектакля, она не сопровождает действие, а участвует в нем. Она тоже герой представления, где много песен, танцев (балетмейстер Е. Богданович, балетмейстер-репетитор Н. Цыбульская).
"Всегда зовите Долли!" - это классический пример хорошо сделанного, веселого, яркого музыкального спектакля, в котором с удовольствием играют актеры и который с удовольствием смотрят зрители.
Спасибо, Малый театр, за хорошее настроение, за радость, за яркость, за труд, без которого все это не рождается, за доказательство простой мысли: академический не значит скучный, академический - значит классный.

Андрей Максимов, "Российская газета", 10 июня 2019 года

Ирину Муравьеву поздравляют участники спектакля "Филумена Мартурано": Сергей Потапов, Максим Хрусталев, Константин Юдаев и... народный артист СССР Юрий Соломин

В Малом театре сложилась давняя традиция: в режиссуру приходят из «своих», из актеров труппы. В 2016 году состоялась премьера по пьесе Т.Ульямса «Трамвай «Желание»», поставленной Сергеем Потаповым. Положительные отзывы зрителей, критиков говорят о том, что его режиссерский дебют состоялся успешно. В следующем 2017 году Сергей был приглашен вторым режиссером в постановочную команду «Маленьких трагедий».

Сергей, что побуждает простого человека стать актером, а актера режиссером?

Моя мама, когда мне было шесть лет, отвела меня на экзамены, чтобы я учился танцам или скрипке, куда пройду. Меня были готовы взять и в школу танца, и в класс скрипки. Мама сделала выбор в пользу танцев, чему я был очень рад. До 12 лет я выступал в детском балете «Останкино» при Большом Детском Хоре под руководством В.Попова— танцы народов мира, классический станок. Но после 12 лет я занялся профессио- нально футболом, потом хоккеем.

Так что же привело в театральное училище?

В школе №875 есть театральная студия, которой руководит И.С.Козлова, после 4-часового спектакля «Мы из джаза» на последнем звонке, все родители моих одноклассников заговори- ли, что мне надо идти поступать в театральное училище. Я не хотел, но мама настояла. Поступил я только на второй год, к счастью, на курс к Виктору Ивановичу Коршунову.

Хорошо, а дальше? Актер работает, играет в спектаклях, а потом вдруг что-то щелкает и он ставит спектакль «Трамвай «Желание»».

Не вдруг. Делая на 2-м курсе самостоятельные отрывки, я постоянно приставал к сокурсникам с замечаниями и советами (смеется). Вот, видимо, с тех пор и проявилось желание поделиться: если ты что-то замечаешь важное, интересное, поскорее отдать это, а не оставить у себя. С 2007 года я подключился к преподаванию сценической речи в училище уже следующему курсу. Когда ушла из жизни Наталья Васильевна Шаронова, я пришел помогать Нелли Андреевне Ильиной. Работа шла вполне успешно: наши ученики занимали первые места на конкурсах чтецов. Художественное слово— это тоже своего рода режиссура, выстраивание роли, причинно-следственных связей, разбор характеров и отношений. А когда мои педагоги одобряли мои работы, я понимал, что нахожусь на правильном пути. В театре, после моих пожеланий, предложений, замечаний коллегам часто слышал полушутя-полусерьёзно: «Тебе надо ставить!», а однажды я увидел афишу спектакля, на которой режиссером-постановщиком значился мой ученик. И вот тут я подумал: «А чего же я жду!? Пора и мне!» Профессия режиссера предполагает у человека наличие очень широких и серьезных знаний — по истории, живописи, литературе и т. д. В этом плане я всегда с восхищением смотрел на Олега Николаевича Ефремова, это был настоящий деятель театра. Сейчас мне приходится догонять— заниматься самообразованием.

Чем был обусловлен выбор пьесы «Трамвай «Желание»»?

В ней много всего, что я хорошо знаю, много параллелей с мой жизнью. Это придавало смелости. Хотя сомнения есть всегда, в любом моменте работы, и я много раз взвешу то или иное предложение, прежде чем его озвучу. И, конечно, я выбрал пьесу, поскольку хотел, чтобы Бланш сыграла Елена Харитонова. Для этой роли, помимо мастерства и таланта, надо иметь нечеловеческие силы.

Вас не смущало то, что самому придется ставить и играть в своей же постановке? Думаю, именно это обстоятельство останавливает многих…

В «Трамвае «Желание»» много парных сцен и это серьезно выручало. Но в целом я даже не задумывался об этом раздвоении, поскольку, повторю, знаю, про что играю. Партнеров я убеждал показом, своей игрой. Кроме того, по моей просьбе Костя Юдаев приносил камеру, это очень выручало. И, конечно, участники спектакля садились в зал и смотрели мои сцены, подсказывали.

Начинающему режиссеру приходилось преодолевать инертность или недоверие коллег-актеров? На каком этапе?

Мне кажется, 11 лет в театре не прошли даром, доверие в труппе мне удалось заработать, поэтому команда собралась и мы начали репетировать. По первой же читке пьесы я убедился, что мои коллеги заинтересованы, и понял, что спектакль мы сделаем и покажем Ю.М.Соломину. Первые пять дней мы приходили и разбирали, читали пьесу, это было настоящее погружение в материал! Мы репетировали полтора года, получая наслаждение от самого процесса.

Есть мнение, что Малый театр — это актерский театр, где режиссеру отводится роль второго плана. Верно ли это?

Я не согласен с этим. Режиссура, разбор должны быть. Но артисты должны довериться режиссеру, чувствовать себя соучастниками, а не марионетками. Нужна режиссура-педагогика, которой не видно! Она должна идти от возможностей артиста, поскольку всегда заметно, если ему не удобно, его затянули в какие-то рамки. Цель— дотянуться до произведения, до мысли автора.

К чьему мнению Вы готовы прислушиваться, учиться, перенимать?

Я репетировал Хлестакова в «Ревизоре» у Юрия Мефодьевича Соломина, присутствовал на всех репетициях. Это была потрясающая школа! Точнейшие показы, разборы сцен и ролей! Потом работал с А.Я.Шапиро над «Детьми солнца» — совершенно иная манера, которой я тоже учился. Учусь по сей день у своих педагогов из Щепки. В работе над «Трамваем «Желание» мне очень помог советом мой педагог Александр Викторович Коршунов. Он сказал: «Показывай руководству сразу готовый спектакль, с музыкой и светом. Не наброски, не половину. Юрий Мефодьевич должен понимать как худрук, чем он располагает». И это было правильно. Три раза показывали, сокращали, Юрий Мефодьевич сам подправил одну важную сцену и спектакль пошёл.

После «Трамвая «Желание»» Вас пригласили вторым режиссером на спектакль «Маленькие трагедии», которые ставил Вячеслав Иванович Езепов.

«Маленькие трагедии» не относились к тем пьесам, которые живут внутри меня. Я прикоснулся к ним через Вячеслава Ивановича, он открыл их для меня, погрузил меня в это произведение, в широкий контекст, который его окружает и который невозможно понять без прочтения дополнительной литературы. В работе я не чувствовал себя вторым, Езепов так построил работу, что я был полноправным участником создания спектакля. Были и споры, но всегда творческие, созидательные. Наши отношения, очень тёплые, сложились еще на «Бесприданнице», где он играл Кнурова, а я Вожеватова, поэтому мы прекрасно понимали друг друга.

Сейчас Вы работаете над новым спектаклем.

Репетиции еще не начались, поэтому в двух словах об этом. Это детский спектакль, название пока не скажу, но оно на слуху у всех. Я очень увлечен, все лето писал инсценировку, впитывал то, что уже было сделано до меня по этому произведению. Что-то отбирал для себя. Знаете, однажды Ингмара Бергмана спросили: «Как Вы работаете?» На что он ответил: «Да как… Я у всех все смотрю, самое лучшее беру и делаю свое…» Я не стесняюсь цитировать что-то близкое мне и важное, это мой поклон великим предшественникам.

Беседовал Максим Редин

"Малый театр", №6-7 2017

Алла Шевелева, специально для газеты «Малый театр» (№5 (157) 2017 г.)

Дружба между итальянским режиссёром Стефано де Лука и Малым театром завязалась давно. Во время очередных гастролей его родного Piccolo Teatro di Milano (названного его основателями в честь Малого театра) в Москве, Стефано получил от Юрия Соломина предложение провести со студентами Щепкинского училища мастер-класс по комедии дель арте. Тот мастер-класс со временем вылился во «взрослый» спектакль «Влюблённые» по пьесе Карло Гольдони на сцене Малого, позднее Стефано поставил здесь «Филумену Мартурано» Эдуардо Де Филиппо с Ириной Муравьёвой и Юрием Соломиным.
В нынешнем сезоне режиссёр решился на смелый шаг – осуществить на сцене-побратиме «Слугу двух господ» – название, которое определило судьбу и его учителя Джорджо Стрелера, и Миланского театра Пикколо. Да и самого Стефано легендарный «Арлекин, или Слуга двух господ» на долгие годы взял в плен. Какое-то время он играл в спектакле роли Доктора и Панталоне, после смерти Стрелера возобновил постановку и поддерживает его по сей день. Тем не менее, де Лука не стал переносить на сцену Малого знакомый режиссёрский рисунок. Русская версия ни в коей мере не копирует театральную легенду, несмотря на то, что проникнута воспоминанием о ней.

Придумывая своего «Арлекина», Стрелер воссоздавал заново забытую традицию театра масок, он угадывал, какой она могла бы быть, а иногда и сочинял её заново. Его спектакль был построен на бесконечном количестве трюков, маленьких вставных пантомимах, которые с цирковой виртуозностью выполнял исполнитель заглавной роли.

Стефано де Лука отказался от масок, он сделал ставку на русскую театральную традицию, позволяя зрителю наслаждаться мимикой актёров и характерностью созданных ими образов. Он придумал каждому персонажу универсальные узнаваемые черты, стерев условную границу между итальянской и русской школами.
Стихия праздника, карнавала и импровизации традиционного площадного театра, кажется, помогает участникам спектакля обрести особую степень свободы. Это настроение охватывает зал, заставляя взрослых зрителей чувствовать себя детьми.

На их глазах разворачивается почти сказочная история. Случайно оказавшись в одной и той же гостинице двое возлюбленных-беглецов. Беатриче и Флориндо, скрывающие свои настоящие имена, нанимают одного и того же слугу Труффальдино – сбежавшего в богатую Венецию из нищего Бергамо. Прислуживая сразу двум господам, этот плут устраивает весёлую неразбериху, из-за которой едва не расстраиваются две свадьбы, а убитые горем влюблённые чуть не лишают себя жизни. В итоге все недоразумения разрешаются и в конце весёлой комедии главный герой обретает своё счастье.

В пьесе Гольдони, наследующей традицию площадного театра, есть две пары влюблённых, пара слуг, пара благородных отцов и хозяин гостиницы Бригелла. За каждой «маской» скрывается узнаваемый типаж. Гораздо больше режиссёра интересуют социальные маски, которые примеряют на себя герои, де Лука предлагает нам посмеяться над стремлением человека казаться не тем, кто он есть на самом деле. Здесь все играют роли, начиная с притворяющейся мужчиной Беатриче (Ольга Абрамова), до самого Труффальдино.

Вот Сильвио – в точном исполнении Константина Юдаева – восторженный, пылкий и, увы, трусливый юноша, постоянно демонстрирующий свою мнимую доблесть, то теряя шпагу, то проигрывая на дуэли переодетой в мужское платье девушке. Его сердце принадлежит капризной красотке Клариче, которая, благодаря тонкой игре Аполлинарии Муравьёвой, из скучной «голубой» героини превращается в капризную, своенравную особу, скрывающую за благовоспитанностью необузданное желание завоёвывать мужские сердца и повелевать.

Оставшись наедине с внезапно воскресшим женихом (на деле – переодетой в одежду брата Беатриче), она хоть и ведёт себя подчёркнуто холодно, но исподволь с любопытством наблюдает за потенциальным новым поклонником, любуясь силами своих женских чар. В постановке де Луки несколько схематичные персонажи пьесы Гольдони обретают плоть и кровь, а внешняя выразительность актёров Малого театра становится разнообразней и насыщенней – пластика каждого героя напоминает танец, где так важны выразительность и чувство ритма. Крупными мазками написан Дмитрием Зеничевым портрет венецианского купца Панталоне Деи Бизоньози. В этой роли не по возрасту молодой актёр предстаёт воплощённой старостью с её осмотрительностью, бережливостью, подагрой, близорукостью и шарканьем больных ног.

Из крошечной роли Бригеллы – хозяина гостиницы – Алексей Коновалов умудряется сделать блистательный бенефис. Словно рождённый для комедии дель арте актёр по крупицам создаёт образ своего героя. Бригелла любит деньги (как он очаровательно выуживает монетки из своей знакомой по Турину Беатриче, которую, разумеется, узнал), он любит порядок (между делом не забудет смахнуть пыль с перил своей гостиницы), наконец, он очень любопытен, потому его симпатичное лицо то и дело мелькает в окошках крошечного здания.

На долю Сергея Потапова – Труффальдино выпала самая тяжёлая доля – он носится по сцене как шаровая молния, делает сальто через голову, жонглирует, повторяет сложнейший танец Константина Райкина из фильма «Труффальдино из Бергамо», мастерски справляется с фирменными итальянскими лацци – шутливыми сценками, где требуется особая сноровка. Кажется, и поворотный круг приходит в движение от энергии, с которой мчится на протяжении всего действия его неутомимый герой. Ему единственному дозволено перешагнуть границу комнаты со стороны рампы и вновь покинуть её, то и дело поддерживая диалог со зрительным залом. Тогда как его партнёры скорее напоминают фарфоровые фигурки в музыкальной шкатулке или кукол, послушно действующих в руках кукловода. Произнося в самом начале спектакля монолог «Всему, что я знаю, меня научили мои учителя: жизнь и театр», – Труффальдино акцентирует наше внимание на ключевой теме постановки – сценической магии, рождающейся и умирающей здесь и сейчас, пока бьётся наше сердце.

«Слуга двух господ» воспевает саму жизнь, но в тоже время констатирует её быстротечность. Безмятежность забавного сюжета то и дело ненавязчиво сменяет светлая грусть. Своеобразным посвящением ушедшим учителям и любимым людям вдруг звучит монолог одинокого старика Панталоне, перенесшегося в мыслях в прошлое. Эта же грусть вкрадывается в душу, когда звучит хрустальная музыка скрипичного оркестра, весь спектакль присутствовавшего на сцене, и сквозь пелену прозрачного занавеса на зрителей печально взирают загадочные безликие силуэты.

Алла Шевелёва

Портал, выпуск от 21 апреля 2017 года

Начало сюжета: 3 мин 39 сек.

Режиссер из Милана Стефано де Лука поставил на сцене Малого театра «Слугу двух господ» — самую известную комедию Карло Гольдони. В феврале исполняется 310 лет со дня рождения драматурга.

Сам Стефано де Лука — давний знакомец «дома Островского», здесь он поставил два спектакля: «Влюбленных» того же Гольдони и «Филумену Мартурано» Эдуардо де Филиппо. Де Лука — ученик и продолжатель великого Джорджо Стрелера, хранитель его шедевра «Арлекин — слуга двух господ» в миланском «Пикколо театро». Знаменитый на весь мир сценический образец в стиле итальянской комедии дель арте. В аутентичном варианте каждый персонаж — маска, и ее образная суть включает гротесковую внешность, заданные пантомимные ходы, пластические рисунки и характер как амплуа.

Наш театр масками увлечен давно. Но если очарованным ими Мейерхольду, Таирову, Вахтангову они помогали уходить от жизнеподобия, создавать поэтический, неуловимый и таинственный мир сценических метафор — каждому свой, то де Лука выбирает обратный ход, скрещивая условность итальянской площадной комедии с реализмом русского классического театра. Смешение эстетических кодов происходит достаточно смятенно и кажется несколько наивным. Трудно поверить, что на родине режиссер осуществляет альтернативные постановки, где с дотошностью психоаналитика препарирует проблемы насилия, — так все мило и гладко на московских подмостках. Лука, конечно, не хотел реконструировать стрелеровский спектакль, но и освободиться от него не смог. То и дело прорываются специфичные итальянские лаццо, цитатами звучат отдельные сочные гэги, сцены, где эхом произносится имя одного из героев или запечатывается хлебным мякишем письмо, — умиляют.

Сюжет незамысловат, да и известен. Нищий Труффальдино, приехавший из родного Бергамо, нанимается служить сразу двум синьорам: Федерико и Флориндо. На самом деле первый — переодетая Беатриче, второй — ее возлюбленный. Они ищут друг друга, живут в одной гостинице, но по воле судьбы до поры до времени не встречаются. Есть еще две пары: Клариче и Сильвио, сам Труффальдино и Смеральдина. Лихорадочная кутерьма ситуаций чуть не расстраивает счастливую биографию каждого из дуэтов, но в итоге по законам комедии все заканчивается радостно.

На сцене — Венеция XVIII века. Арки, лестницы, мостики, переходы, обнявшиеся по-братски домики с резными окошками и балкончиками (художник-постановщик Лейла Фтейта). Город карнавалов необыкновенно красив, когда поворотный круг открывает объемную панораму узеньких улочек и двориков — в дымке, при свечах, в нежно-палевом освещении. Под лучами же яркого солнца «жемчужина Адриатики» коробит грубовато сколоченной фанерой. Все уровни декораций — функциональны, и действие занимает собой все пространство. На одном из балконов — исполняют мелодии Антонио Вивальди в переложении Эдуарда Глейзера для струнного ансамбля. Сохраненный Малым театром оркестр, еще недавно казавшийся художественным анахронизмом, от спектакля к спектаклю отстаивает свое историческое реноме. Жива и такая традиция одного из старейших театров России, как уважение к тексту: за основу взят ставший уже классикой перевод Алексея Дживелегова. С оглядкой на старину одели героев: сюртуки, мундиры, кюлоты — у кавалеров, корсажи с глубоким вырезом, длинные платья, фижмы — у дам. Парики, шпаги, треуголки, колпаки — образцы наивной и грациозной моды галантного века с присущими ей аксессуарами молодежи Малого пришлись впору. Играют так, как заведено здесь, кажется, раз и навсегда — «по-старому»: серьезно, ответственно, с прилежанием. Искрометное приключение, закрученное пройдохой Труффальдино (он же — Арлекин), то и дело пытаются проверить законами психологической достоверности. Создается впечатление, что многое придумали сами исполнители. Подчас непрочный режиссерский каркас «заваливается» под напором чувств и эмоций артистов. Маски теряют шутовскую однозначность (Труффальдино — плутоватый слуга, устраивающий судьбу господ; Смеральдина — находчивая служанка; Панталоне — скупой купец; Доктор — старик-псевдоученый; Бригелла — умный и хитрый слуга etc.) и обрастают подробностями психологического театра.

Труффальдино в исполнении талантливого Сергея Потапова прибыл в Венецию Малого театра, похоже, не из Бергамо, а из русской старины. Русопятый Иванушка-дурачок, скоморох — шутник и фокусник. Российское фольклорное начало только заявлено, и весьма поверхностно, а было бы интересно проследить, как герой из славянских волшебных сказок, привыкший к общению с бабами-ягами, змеями горынычами да жар-птицами, почувствует себя в предлагаемых обстоятельствах итальянской пьесы. Прыгучий, энергичный, ловкий Потапов с гуттаперчевой пластикой и природным обаянием мог бы с блеском повести интригу по новым руслам, а кокетливая Смеральдина (Карина Саханенко) сумела бы прикинуться Марьей Моревной или Василисой Премудрой.

Но в сыром и, похоже, спешно скроенном спектакле новый путь лишь декларируется. Из итальянской культуры пожаловали на сцену на Ордынке три маски. Хозяин гостиницы Бригелла — ловкий и услужливый — в исполнении Алексея Коновалова необыкновенно забавен повадками провинциального премьера, желающего рассмешить почтенную публику. Пышнотелый Доктор Сергея Еремеева — обманутый старик, с комичной многозначительностью произносит мудрые изречения, приговаривая: «Учите латынь». Скуповатый купец Панталоне представлен остроумным Дмитрием Зеничевым старичком изящной комплекции, жертвой недугов — с больными зубами, со сраженной артритом спиной и хворыми ногами. Репризы знатных аферистов и балагуров, которые вдоволь резвятся и дурачатся, зал неизменно провожает аплодисментами.

По законам жанра в веселый карнавал врываются две дамы и их избранники, лишенные масок. Особенно хороша капризная Клариче — Аполлинария Муравьева играет с тонким юмором, вниманием к деталям и фабульным поворотам. Ее возлюбленный Сильвио (Константин Юдаев) — задиристый петух, пылкий и бравурный, но незадачливый защитник чести. Флориндо Максима Хрусталева — более монументален и серьезен, чем того требует веселая чехарда сюжета. Сложная роль досталась Ольге Абрамовой, давно уже возведенной в труппе в ранг «героини». Она уверенно чувствует себя в мужском костюме, не теряя озорного куража и природной стати. Итальянский режиссер признался в любви русскому театру, но скрыть того, что наши традиции ему непонятны, не смог. Хорошо, что исполнители изящно подставили плечо премьере, сохранив праздничный дух от комедии дель арте и добавив лирических переживаний от русской актерской школы. В результате получился спектакль, о каком заправские театралы говорят: афиши не испортит, но и славы не прибавит.

Елена ФЕДОРЕНКО, "Культура", 01.02.2017

Разбитое пианино надрывается блюзом. Трамвайные пути ведут в квартал красных фонарей да на кладбище. Новый Орлеан – руины колониальной пышности, город Луи Армстронга и креольского джаза...

«Трамвай „Желание”» Малого театра начинается чуть иначе, чем пьеса Теннесси Уильямса. Нет Стэнли с куском мяса к ужину – добычей настоящего мужчины. Но накал чувственности на сцене даже выше, чем в тексте. Телесной, грубой простотой бьют в глаза голые колени, едва прикрытая грудь – женщины на крыльце громко хохочут, налегая на пиво. Отблески заката, платье Бланш цвета вечерней зари, огненно-красная майка Стэнли – как прилив крови, как румянец разгорячённой плоти.

А вместо пианино больше труба. Полька-варшавяночка – главная музыкальная тема спектакля. Под её аккорды раздался тот самый выстрел. Первая утрата юной принцессы, удар, трещина в сознании, не сумевшем справиться с такой бедой. Эта музыка преследует Бланш долгие годы. Заводится нажатием на каждую тревожную кнопку её души.

Полька-наваждение звучит злее, неотвязнее: Стэнли – поляк! Предки сестёр Дюбуа – французские плантаторы-колонисты, а Ковальски – отпрыск польской голытьбы. «У Ковальски и Дюбуа разные взгляды на жизнь». И люди они слишком разные, чтобы ужиться в комнатёнке с портьерой. Столкнутся – слабый рубеж падёт без боя.

Неизбежность этого столкновения ясна обоим задолго до развязки. Стэнли, стоя над поверженной «белой дамой», бросает: «Ну!.. Мы же назначили друг другу это свидание с первой же встречи». Бланш не спорит. Ещё вечером, подарившим было надежду, призналась своему горе-спасителю Митчу: «С первого же взгляда на него меня пронзила мысль: вот он – твой палач. И этот человек ещё сотрёт меня в порошок...»
Что же, Стэнли Ковальски злодей, чудовище? Нет, обычный выходец из низов, которому ничто не давалось в жизни даром. Заносчивость и насмешки Бланш приводят его в бешенство. Поначалу ему даже сочувствуешь. Действие пьесы развивается, как на ринге. В каждом раунде открываются нюансы, меняющие всю картину и наше отношение к героям. «Обмен ударами» учащается к финалу. Последний, сокрушительный, остаётся за ним. В пьесе Уильямса этот герой показан откровенно тупым и злобным.

Стэнли Сергея Потапова совсем не простак. Говорит тише, не срывается на крик, пока не пьян. Владеет собой и, кажется, воспитан, да не считает нужным соблюдать приличия – не прослыть бы «тряпкой». Носит хитроватую полуулыбку – маску «своего парня» из рекламы пива. Человек без лица? Возможно, персонаж так и задуман автором. Ведь Ковальски – то же, что Кузнецов или Смит. Самая распространённая в Европе и Америке сороковых фамилия. «Один из», каждый. Всё же, в спектакле «безликость» Стэнли – тоже своего рода маска, из-за которой проглядывает человек с задатками стратега. Живёт по принципу «Каждый сам себе король», по «Кодексу Наполеона», по неписаным законам городских джунглей, но просчитывает ходы. Не Бланш, а он главный герой спектакля, ещё и поставленного исполнителем этой роли.

Но Бланш на второй план не уходит – Елена Харитонова мастерски удерживает внимание зрителя. Бланш здесь – не бьющаяся в агонии раненая птица Вивьен Ли в фильме Элиа Казана. В спектакле она скорее усталый путник, как ни странно, видящий в тяготах пути приключение. Когда становится совсем невмоготу, расщеплённое сознание открывает ей спасительную дверь в сказку.

Грязи не пристать к девочке из хорошей семьи, из дома с колоннами, что бы та ни сделала! Нет уже ни семьи, ни дома, пора самой платить по счетам, а Бланш так и осталась «вдовствующей Джульеттой». Тот, единственный, снова и снова приходит к ней – солдатом, школьником, агентом по подписке. «А люди – каются, попрекают друг друга... „Сделай ты то-то и то-то, так мне бы не пришлось делать того-то и того-то...”» Упрёк его «порочной природе», себе, не спасшей, не ставшей ему респектабельной вывеской «Семья». Тем, у кого «искала приюта», силачу Митчу, оказавшемуся таким слабаком.
Ёжик волос под париком Бланш пугает Митча больше её жуткой исповеди. Режиссёрская вольность кажется оправданной: «Не хочешь фальши? Смотри, как бы правда не сшибла тебя с ног!» Со Стэнли этот номер не пройдёт, и пробовать нечего. Бывший двоечник сначала преподаёт учительнице урок словесности, а затем топит её в сточной канаве. Дарит билет из «Мечты» в «Дом Восходящего Солнца».

Что ему лепет Бланш об интеллигентности, духовной красоте и душевной тонкости? Он видит то, что видит – пьяную женщину в дурацком грязном платье, жалкую побирушку с очередной порцией грёз. Добить лежачего «Кодекс Наполеона» не запрещает.

Сладкоголосая птица юности навсегда умолкла и для Митча. Теперь только блюз – он словно обречён терять любимых женщин. Герой Михаила Фоменко трогателен и даже трагичен. Простак с тонкой душой всегда будет чужой игрушкой. Даже Бланш, зная, каково это, не удержалась. За минуту до свидания с Митчем целует паренька из газеты. Глоток воздуха, прививка от отвращения к себе. Она бы хотела любить и не лгать, но Митч не тот человек, ничего бы у них не вышло. Белый мотылёк отдохнул бы и упорхнул. Не такому тяжеловесу гоняться за бабочками.

Стелла, младшая сестра Бланш, персонаж очень интересный. Ольге Абрамовой в этой роли приходится «оттенять» главных героев. Подробности её жизни раскрываются в диалогах с Бланш. Сёстры не виделись пару лет, хотя Стелла уехала давно. Какое-то время назад она, видимо, готова была расстаться с мужем, но теперь всё улеглось, и они даже ждут ребёнка. Перед нами неглупый, стойкий человек. За высокопарными нравоучениями Бланш ей видится попытка разбить семью. А слова о том, что со Стэнли нельзя заводить детей, звучат для Стеллы кощунством.

Мастерство актёров Малого театра ярко проявляется и в небольших ролях. Соседи Ковальски – жизненные, почти шукшинские образы. Юнис Ирины Жеряковой, Ханна Любови Ещенко – горластые кумушки с мягким сердцем и слезой сочувствия наготове. Герой Михаила Мартьянова – юноша с чистым взором, возможно, и газете помогает бесплатно, по убеждениям. Стив с Пабло (Максим Хрусталёв и Константин Юдаев) – «заводские мужики» с окраины. Доктор (Сергей Тезов) и надзирательница (Алёна Охлупина) – слуги явно государства, а не общества. Роботы в пиджаках. «Трамвай „Желание”» – пьеса об изначальном несовершенстве жизни. Её мораль – «Будь человеком. Всегда». Спектакль Малого театра доносит её до самого сердца.

Елена Романова