Новости

В Малом театре сложилась давняя традиция: в режиссуру приходят из «своих», из актеров труппы. В 2016 году состоялась премьера по пьесе Т.Ульямса «Трамвай «Желание»», поставленной Сергеем Потаповым. Положительные отзывы зрителей, критиков говорят о том, что его режиссерский дебют состоялся успешно. В следующем 2017 году Сергей был приглашен вторым режиссером в постановочную команду «Маленьких трагедий».

Сергей, что побуждает простого человека стать актером, а актера режиссером?

Моя мама, когда мне было шесть лет, отвела меня на экзамены, чтобы я учился танцам или скрипке, куда пройду. Меня были готовы взять и в школу танца, и в класс скрипки. Мама сделала выбор в пользу танцев, чему я был очень рад. До 12 лет я выступал в детском балете «Останкино» при Большом Детском Хоре под руководством В.Попова— танцы народов мира, классический станок. Но после 12 лет я занялся профессио- нально футболом, потом хоккеем.

Так что же привело в театральное училище?

В школе №875 есть театральная студия, которой руководит И.С.Козлова, после 4-часового спектакля «Мы из джаза» на последнем звонке, все родители моих одноклассников заговори- ли, что мне надо идти поступать в театральное училище. Я не хотел, но мама настояла. Поступил я только на второй год, к счастью, на курс к Виктору Ивановичу Коршунову.

Хорошо, а дальше? Актер работает, играет в спектаклях, а потом вдруг что-то щелкает и он ставит спектакль «Трамвай «Желание»».

Не вдруг. Делая на 2-м курсе самостоятельные отрывки, я постоянно приставал к сокурсникам с замечаниями и советами (смеется). Вот, видимо, с тех пор и проявилось желание поделиться: если ты что-то замечаешь важное, интересное, поскорее отдать это, а не оставить у себя. С 2007 года я подключился к преподаванию сценической речи в училище уже следующему курсу. Когда ушла из жизни Наталья Васильевна Шаронова, я пришел помогать Нелли Андреевне Ильиной. Работа шла вполне успешно: наши ученики занимали первые места на конкурсах чтецов. Художественное слово— это тоже своего рода режиссура, выстраивание роли, причинно-следственных связей, разбор характеров и отношений. А когда мои педагоги одобряли мои работы, я понимал, что нахожусь на правильном пути. В театре, после моих пожеланий, предложений, замечаний коллегам часто слышал полушутя-полусерьёзно: «Тебе надо ставить!», а однажды я увидел афишу спектакля, на которой режиссером-постановщиком значился мой ученик. И вот тут я подумал: «А чего же я жду!? Пора и мне!» Профессия режиссера предполагает у человека наличие очень широких и серьезных знаний — по истории, живописи, литературе и т. д. В этом плане я всегда с восхищением смотрел на Олега Николаевича Ефремова, это был настоящий деятель театра. Сейчас мне приходится догонять— заниматься самообразованием.

Чем был обусловлен выбор пьесы «Трамвай «Желание»»?

В ней много всего, что я хорошо знаю, много параллелей с мой жизнью. Это придавало смелости. Хотя сомнения есть всегда, в любом моменте работы, и я много раз взвешу то или иное предложение, прежде чем его озвучу. И, конечно, я выбрал пьесу, поскольку хотел, чтобы Бланш сыграла Елена Харитонова. Для этой роли, помимо мастерства и таланта, надо иметь нечеловеческие силы.

Вас не смущало то, что самому придется ставить и играть в своей же постановке? Думаю, именно это обстоятельство останавливает многих…

В «Трамвае «Желание»» много парных сцен и это серьезно выручало. Но в целом я даже не задумывался об этом раздвоении, поскольку, повторю, знаю, про что играю. Партнеров я убеждал показом, своей игрой. Кроме того, по моей просьбе Костя Юдаев приносил камеру, это очень выручало. И, конечно, участники спектакля садились в зал и смотрели мои сцены, подсказывали.

Начинающему режиссеру приходилось преодолевать инертность или недоверие коллег-актеров? На каком этапе?

Мне кажется, 11 лет в театре не прошли даром, доверие в труппе мне удалось заработать, поэтому команда собралась и мы начали репетировать. По первой же читке пьесы я убедился, что мои коллеги заинтересованы, и понял, что спектакль мы сделаем и покажем Ю.М.Соломину. Первые пять дней мы приходили и разбирали, читали пьесу, это было настоящее погружение в материал! Мы репетировали полтора года, получая наслаждение от самого процесса.

Есть мнение, что Малый театр — это актерский театр, где режиссеру отводится роль второго плана. Верно ли это?

Я не согласен с этим. Режиссура, разбор должны быть. Но артисты должны довериться режиссеру, чувствовать себя соучастниками, а не марионетками. Нужна режиссура-педагогика, которой не видно! Она должна идти от возможностей артиста, поскольку всегда заметно, если ему не удобно, его затянули в какие-то рамки. Цель— дотянуться до произведения, до мысли автора.

К чьему мнению Вы готовы прислушиваться, учиться, перенимать?

Я репетировал Хлестакова в «Ревизоре» у Юрия Мефодьевича Соломина, присутствовал на всех репетициях. Это была потрясающая школа! Точнейшие показы, разборы сцен и ролей! Потом работал с А.Я.Шапиро над «Детьми солнца» — совершенно иная манера, которой я тоже учился. Учусь по сей день у своих педагогов из Щепки. В работе над «Трамваем «Желание» мне очень помог советом мой педагог Александр Викторович Коршунов. Он сказал: «Показывай руководству сразу готовый спектакль, с музыкой и светом. Не наброски, не половину. Юрий Мефодьевич должен понимать как худрук, чем он располагает». И это было правильно. Три раза показывали, сокращали, Юрий Мефодьевич сам подправил одну важную сцену и спектакль пошёл.

После «Трамвая «Желание»» Вас пригласили вторым режиссером на спектакль «Маленькие трагедии», которые ставил Вячеслав Иванович Езепов.

«Маленькие трагедии» не относились к тем пьесам, которые живут внутри меня. Я прикоснулся к ним через Вячеслава Ивановича, он открыл их для меня, погрузил меня в это произведение, в широкий контекст, который его окружает и который невозможно понять без прочтения дополнительной литературы. В работе я не чувствовал себя вторым, Езепов так построил работу, что я был полноправным участником создания спектакля. Были и споры, но всегда творческие, созидательные. Наши отношения, очень тёплые, сложились еще на «Бесприданнице», где он играл Кнурова, а я Вожеватова, поэтому мы прекрасно понимали друг друга.

Сейчас Вы работаете над новым спектаклем.

Репетиции еще не начались, поэтому в двух словах об этом. Это детский спектакль, название пока не скажу, но оно на слуху у всех. Я очень увлечен, все лето писал инсценировку, впитывал то, что уже было сделано до меня по этому произведению. Что-то отбирал для себя. Знаете, однажды Ингмара Бергмана спросили: «Как Вы работаете?» На что он ответил: «Да как… Я у всех все смотрю, самое лучшее беру и делаю свое…» Я не стесняюсь цитировать что-то близкое мне и важное, это мой поклон великим предшественникам.

Беседовал Максим Редин

"Малый театр", №6-7 2017