«Листая старые подшивки»

ЛЕГЕНДА О ЛЮБВИ

Так, как играют в Филиале Малого Евгения Глушенко и Валерий Баринов, с блеском и удовольствием, с юмором, который не исключает пафоса, и пафосом, который «умолкает» от напирающих чувств (и тогда уж можно позволить себе сентиментальную слезу), - так сегодня почти и не играют...

«Листая старые подшивки»

ЛЕГЕНДА О ЛЮБВИ

«Корсиканка» в Филиале Малого театра
В Малом театре не то, чтобы не признают режиссуру. Как неизбежное зло ее признают. Но куда выше ценят, конечно, актерскую свободу. Несколько лет назад в интервью, которое он дал «Независимой газете», Юрий Соломин сказал: «Концепция, конечно, необходима. Но именно через актера идет восприятие всех этих концепций. Согласен с Константином Сергеевичем, что режиссер должен умереть в артисте… Как только артист прорывается и становится независимым, он артист. А когда из нас лепят... Я против того, чтобы артист был материалом для лепки. Против». Можно, вероятно, найти убедительные аргументы, касающиеся тех или иных шагов, сделанных театров за последние годы и десятки лет. Но в ответ Малый выпускает спектакли, где участие режиссера кажется минимальным, а возможные режиссерские ухищрения и выверты и все режиссерское «зло» сведено «на нет» и – побеждает предрассудки. Малый дает уроки простодушия, удовольствие от игры, приятные воспоминания, которые не покидают и на утро следующего дня, выше режиссерской эквилибристики и эффектного интеллектуального жеста.

«Корсиканку» Иржи Губача (перевод с чешского Григория Дунды) в Филиале Малого на Большой Ордынке поставил заслуженный деятель искусств Республики Марий - Эл В.Г.Константинов. Веселая и выдуманная история «из жизни» императора Наполеона пришлась ко двору. Декорация «в натуральную величину» – угол дома с террасой, часть сада и дверь, ведущая на кухню, костюмы с золотом и аксельбантами (художник – А. Глазунов), настоящая музыка (композитор – Г.Гоберник). Не люблю гастрономических и кулинарных сравнений, поэтому скажу так: здесь все – настоящее. И особенно – актерская игра.

Наполеона играет Валерий Баринов, Жозефину, авантюристку, пустившуюся в небезопасное путешествие, чтобы на Святой Елене предъявить низложенному императору счет, - Евгения Глушенко. Здесь можно было бы поставить точку, поскольку описание игры двух главных героев вполне заслуживает подробностей. Но в Малом так много хороших актеров! Здесь столетиями принято в эпизодах выходить «старухам» и «старикам»… В свите Наполеона – Виталий Коняев и Борис Клюев. И они тоже играют с немалым удовольствием, «играют короля», который, впрочем, и сам справляется с королевской ролью.

Баринов сегодня вышел в первые актеры не только Малого, но и всей русской сцены. А игра его сильна как раз тем, что в ней слышны, видны, буквально осязаемы великие традиции. Земной человек, коренастый русский мужик, он все время готов унестись мечтами куда-нибудь далеко-далеко. И тогда ему нипочем сыграть какого-нибудь русского мечтателя. А подвижная речь, а быстрый взгляд не дают совершенно поверить в искренность всех «поползновений» его героев. И тут, как говорится, рукой подать до маленьких и больших злодеев, которых он тоже успел поиграть.

В Наполеоне не верится даже, как велико чисто внешнее сходство Баринова с известными изображениями императора. Куда-то «девается» высокий рост и стать актера, но внешнее сходство – пожалуй, единственное: ведь и Наполеон в «Корсиканке» – не тот, которого «изображали». Нет былого величия, нет былой власти и потому на сцене мечется человек, которому приходится думать не о власти, а о пропитании… О хлебе насущном.

Император в изгнании смешон, как смешон бывает, к примеру, военный какой-нибудь или милиционер, который падает у всех на глазах на ровном и скользком месте. Милиционеру не положено падать, императору положено властвовать, поднимать боевой дух остальных, в не думать о курах-несушках и мелких интригах своих ближайших сподвижников-генералов…

«Мужской сюжет», «мужская», военная история вдруг совершенно летит кувырком из-за внезапного явления женщины, которая совершенно неожиданно начинает «всех строить» и наводить настоящий военный порядок. Жозефина Евгении Глушенко является этакой гренадершей и одновременно ее героиня являет собой нечто вроде промежуточной судебной инстанции – среднее между судом земным, уже осудившим Наполеона, и грядущим, Небесным. Оплачивать по ее счетам Наполеон не готов. А она, в свою очередь, не торопит и сама не спешит. Вопреки всем законам, Жозефина остается жить на Святой Елене.

Веселая история? Да, в общем. Веселая, немного грустная, с песнями и танцами. С анекдотами, которые автор весьма остроумно вставил в свое псевдоисторическое «полотно». Жозефина предлагает дать коньяку, привезенному ею на остров имя императора. Тот негодует: «Я завоевал полмира!» – «А коньяк завоюет весь мир!» – парирует находчивая домоправительница. Здесь – позабытое ныне качество игры. Игры на полную катушку, на все сто. Сложно подобрать ей точные определения, поскольку ныне все «красивые слова» разобраны на рекламные слоганы. Для пущей точности воспользуемся словами старомодными, вышедшими из повсеместного употребления, как вышла из повседневного театрального употребления такая игра: они играют не в самозабвении, но в самоупоении. И их игра пленит, - профессионалы, они чувствуют, за какую «нитку» дернуть, чтобы раздался еще один взрыв хохота, чтобы следом раздались «апл.» (аплодисменты), а через минуту подкатил комок и навернулись слезы. Зал они держат в руках, как умелый кучер – поводья. И публика с удовольствием повинуется каждому их «н-но» и «тпру».

Важно сказать еще вот о чем: в «Корсиканке» и Глушенко, и Баринов получили роли, расходящиеся с их прежними если не амплуа, то ролями уж точно. Наполеон в «Корсиканке» влюбляется в заезжую Жозефину как мальчик и ведет себя как мальчишка, а у Баринова среди многих его ролей влюбленных не было, кажется, до сих пор. А Жозефина у Глушенко без видимых усилий и какого бы то ни было разгона от площадной комедии взмывает к лирическим высотам, а оттуда – точно речь и впрямь о психологическом аттракционе на манер «американских горок» – вновь «сигает» на землю, где у нее заготовлена уже непритязательная земная шутка-прибаутка.

«Корсиканку» вряд ли включат в списки соискателей той или иной национальной премии. Зная вкусы нашего «экспертного сообщества», понимаешь, что вероятность такого выбора невелика. И, коли так, это станет лишним свидетельством несовершенства наших театральных судейств. Так, как играют в Филиале Малого Евгения Глушенко и Валерий Баринов, с блеском и удовольствием, с юмором, который не исключает пафоса, и пафосом, который «умолкает» от напирающих чувств (и тогда уж можно позволить себе сентиментальную слезу), - так сегодня почти и не играют. А в Малом так играют почти всегда. Во всяком случае – Глушенко и Баринов.

Григорий Заславский
25 апреля 2002 года

«Листая старые подшивки»

КОНЬЯК «НАПОЛЕОН» И НЕМНОГО ИСТОРИИ

Это не «ученая история»: одно дело - знать в общем и целом, что Наполеон страдал от изоляции и забвения, и совсем другое - «сочинять» каждый день его жизни на острове Святой Елены...

«Листая старые подшивки»

КОНЬЯК «НАПОЛЕОН» И НЕМНОГО ИСТОРИИ

В МАЛОМ ТЕАТРЕ ПОСТАВИЛИ СПЕКТАКЛЬ ОБ ИМПЕРАТОРЕ, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ЖЕНИТЬСЯ НА КУХАРКЕ

Мы уже привыкли к тому, что Малый постоянно обращается к истории русских царей и выводит на сцену то Ивана Грозного, то Бориса Годунова. Здесь они чувствуют себя как дома, поскольку театр все-таки «императорский». А вот иностранные правители появляются здесь крайне редко. А когда прошел слух, что театр приступил к репетициям современной пьесы Иржи Губача «Корсиканка» - из жизни Наполеона, то многие всполошились, с трудом представляя военные баталии в интерьере бархатно-золотого зала в филиале на Ордынке.

К тому же спектакль ставил не свой режиссер, а приехавший из Йошкар-Олы Владислав Константинов, предложивший роль Наполеона Валерию Баринову, внешне похожему на гренадера, а уж никак не на низкорослого императора. Да и вообще, попервоначалу все как-то расходилось с обычаями Малого театра, старающегося не впускать в свой дом «чужаков» и во всем следовать «правде факта», особенно если это касается исторических персонажей.

Когда же во время премьеры открылся занавес и зрители увидели огромный заброшенный амбар с кудахтающими курами и бегающими крысами, где император Франции, Италии и Испании спал, не снимая драного мундира, на грязном тюфяке, ел сухари и пил прокисшее вино, им показалось, что их эпатируют. Здесь было чему удивляться и помимо странной обстановки. Мощный, широкоплечий Баринов, изображавший поверженного Наполеона на острове Святой Елены, вовсю распекал двух генералов за то, что они дрались на дуэли из-за куриных яиц, а какая-то полоумная кухарка (в исполнении темпераментной Евгении Глушенко), приплывшая из Франции на пароходе, требовала от него 20 тысяч франков за погибшего на войне мужа. Бред какой-то, скажете вы. Да нет, не бред, как выяснилось позже, а комедия. Чешский писатель Иржи Губач спустя 180 лет после смерти великого завоевателя Европы решил изобразить последние годы его жизни через призму комического абсурда.

Представьте бывшего императора, добровольно сдавшегося на милость победителей под Аустерлицем, охраняет 3 тысячи английских солдат. Ему даже не разрешают свободно передвигаться по острову, унижают на каждом шагу, сохраняя при этом видимость светского этикета. Лицемерие, ложь, притворство окружают Наполеона даже в этом забытом Богом месте. И ему остается писать мемуары, рычать на повара, не умеющего приготовить обед из ничего, заставлять генералов доить коз, а самому пить дрянное вино, даже если оно отравленное: он не привык изменять своим привычкам.

Это не «ученая история»: одно дело - знать в общем и целом, что Наполеон страдал от изоляции и забвения, и совсем другое - «сочинять» каждый день его жизни на острове Святой Елены. Представлять вместе с артистами, как в размеренно тусклую, серую жизнь вдруг врывается смелая, озорная женщина и все переворачивает в ней, пробуждая в опустившемся узнике простого корсиканского парня и заставляя его смеяться, дурачиться. Одним словом, в некотором роде переиначивать, переоценивать себя, свою жизнь.

Несложно догадаться, что Жозефина понадобилась драматургу для того, чтобы с ее появлением Наполеон наконец-то понял: счастье человека измеряется не его величием и славой - они эфемерны, преходящи. Счастье - и в умении радоваться восходу солнца, красивой песне, зажигательному танцу. Жозефина постоянно напоминает Наполеону, что оба они корсиканцы, девиз которых - свобода и вендетта. Следуя логике практичного человека, она считает, что чем дольше ее земляк продержится на этом проклятом скалистом острове, тем больше у его противников будет причин для беспокойства, ибо нет ничего опаснее сильного зверя в клетке. Вы не можете себе представить, какой яростью наливаются глаза Наполеона, когда он узнает, что его парадный мундир с золотыми пуговицами корсиканка использовала в виде пугала, чтобы отгонять птиц на огороде. Он готов разорвать ее в клочья, арестовать (непонятно только, каким образом), ну а ей все нипочем, она уверена: здоровье Его Величества может спасти свежая морковка, а не «протухший маскарадный костюм». На какое-то время они даже меняются ролями: Жозефина становится полководцем, а Наполеон - ее солдатом в баталиях с английскими тюремщиками, не чающими, когда же эта чертова баба уберется с их острова. Но вот что странно: покоривший не одно женское сердце император робеет перед своим «генералом» в юбке, чувствуя себя чуть ли не мальчишкой, и в то же время присутствие Жозефины возвращает ему давно забытое ощущение покоя и счастья. Трудно представить, но Наполеон нашел родственную душу в простой, необразованной кухарке, матери четверых детей. Ему уже начинает казаться, что они должны быть вместе всегда, поэтому в запальчивости он предлагает ей руку и сердце. В ответ мудрая женщина (до этого отказавшаяся от своих 20 тысяч) только отшучивается и предлагает ему более выгодную «сделку»: назвать коньяк, который она привезла в подарок, «Наполеоном». На что император резонно заявляет: наверняка он будет простым людям не по карману. Великий стратег, завоевавший полмира, как в воду смотрел, и все-таки он не мог предугадать, что этот коньяк завоюет весь мир...

Такой вот исторический «анекдот» показал академический, серьезный театр.

Любовь ЛЕБЕДИНА
«Труд», 26.03.2002