«Безумный, безумный Генрих» в филиале Малого театра

НЕ ПОЙМИ ЧТО

«Безумный, безумный Генрих» в филиале Малого театра

В Филиале Малого театра поставили Луиджи Пиранделло, кажется, впервые за всю долгую историю Малого. Разница стилей остается – с одной стороны, школа и традиции Малого, с другой – игровой театр Пиранделло, почти противоположный духу Малого. Режиссер-постановщик спектакля – Владимир Бейлис. Пьеса Пиранделло «Генрих IV» в Малом театре вышла под названием «Безумный, безумный Генрих».

Коротко сюжет: в «наши дни» (пьеса написана в начале 20-х годов прошлого века) в итальянской провинции в собственном замке проживает некий аристократ, который сам сошел с ума и от других требует того же. Вообразив себя Генрихом IV, германским императором, который 900 лет назад боролся с Римским Папой Григорием VII, он заставляет слуг изображать придворных, одеваться по моде XI века и, что называется, быть в курсе событий. Естественно, в какую-то минуту выясняется, что безумие героя – мнимое, то есть некоторое время, получив травму во время давней прогулки на лошади, он и впрямь был безумен, но потом сознание вернулось, и на место безумия пришло сильнейшее разочарование. Он понял: безумие в нынешних обстоятельствах – самое удобное состояние для нормального человека, самое нормальное. Далее происходит цепь событий, которые приводят к тому, что «Генрих IV» вольно или невольно убивает человека, повинного в его давнишней травме. И снова и окончательно уходит в безумие, поскольку это – единственный шанс остаться на свободе.

Интеллектуальная драма с резкими вспышками сильных итальянских страстей.
Наверное, самый известный спектакль по пьесе Пиранделло был поставлен в России Анатолием Васильевым. Для него выбор автора был естественным, ведь Васильев исповедовал как раз такой, игровой театр. Сочетание Малого и Пиранделло, повторяю, могло дать какую-то искру. При желании (и при, разумеется, взаимопонимании). Понять, зачем понадобилось театру и его штатному режиссеру обращаться к не свойственной ему, буквально – чужой драматургии, так и не удалось. Ни в одном месте режиссер не обнаружил своего интереса к пьесе, понимания запутанной, непростой истории. Однажды зал отреагировал аплодисментами на реплику героя – что, мол, сегодня безумец и есть самый нормальный. Значит, два с половиной часа ради этого открытия?..
Справедливости ради, в интернете удалось набрести на один восторженный отклик: «Прекрасная постановка, ни на минуту не дающая зрителю расслабиться. Спектакль динамичный, философский и крайне непростой, что я очень люблю». Вашему обозревателю повезло меньше. Возможно, подвел и зал: кажется, в партере не было ни одного, кто бы пришел в театр по билету, в руках у зрителей, с грехом пополам заполнивших партер на две трети, были какие-то контрамарки за треть или даже четверть цены от обычного билета (бельэтаж и ярус так и остались пусты). Какие-то остроносые авангардные конструкции (художник – Эдуард Кочергин) поворачивались то одной, то другой стороной.

Как играют? Почти все – почти никак. На фоне остальных (для него – чрезвычайно обидном, поскольку на таком фоне выделиться немудрено), конечно, резко отличается Вячеслав Езепов в роли Генриха. Он, конечно, по возрасту старше, чем нужно по роли, где еще не угасшая страсть вдруг вспыхивает и губит героя. Но в театре это не страшно. Езепов, правда, играет кусками, – то, что ему понятно, играет, а то, что должен чувствовать его герой, – как будто бы пропускает. Не то что недоигрывает – не играет вовсе. Но в его игре тем не менее есть объем, человеческий и профессиональный, чувствуется ремесло, которое всегда ценили в Малом театре. И вот это высокое ремесло помогает актеру, но искренности в поведении Генриха нет, искренней, вдруг проникающей его любви – тоже нет. Той любви, которая ломает героя... Нет. Хороша Ольга Пашкова, которая играет его возлюбленную – Матильду Спину, ставшую женой другого, врага. В памяти, когда выходишь из театра, среди немногих приятных впечатлений остается звучание ее голоса, аристократического, богатого интонациями, который тоже сильно выделялся на безрадостном блеклом фоне. И смотреть на сцену приятно, когда на нее выходит красивая молодая актриса. В театр ходят и за этим.
В роли молодого маркиза вышел Степан Коршунов, представитель третьего поколения Коршуновых на сцене Малого и четвертого – если говорить о театральной династии в целом. За его игрой в зале наблюдал отец, замечательный актер и режиссер Александр Коршунов, но, вероятно, пока особых успехов молодому артисту добиться не удалось, во всяком случае, в этом спектакле. Вот, пожалуй, и все. При желании можно перечитать пьесу – это доставит удовольствие. При желании – что-нибудь по истории Средних веков, чтобы узнать, как Матильда Тосканская вступила в тайный брак с лотарингским герцогом Готфридом Горбатым, который умер через шесть лет. А год спустя в ее замке Каносса Генрих IV, добравшись сюда через зимние Альпы, каялся перед Папой Григорием VII, который до того успел отлучить Генриха от Церкви за то, что тот торговал духовными должностями и званиями, и за разные другие прегрешения. Папа сперва его не принял, заставил три дня простоять во дворе замка в одежде кающегося грешника, то есть в рубашке, с непокрытой головой и босым. Но просьбы Матильды Тосканской смягчили Папу, он принял Генриха и снял с него отлучение... Пиранделло, правда, написал не об этом.

2009-02-26 / Григорий Заславский
«Независимая газета»

Пьесы Луиджи Пиранделло постепенно заполняют Москву

СКУЧНЫЕ БЕЗУМЦЫ

Пьесы Луиджи Пиранделло постепенно заполняют Москву

В Малом театре состоялась премьера спектакля «Безумный, безумный Генрих» по пьесе итальянского классика Луиджи Пиранделло. Любимый автор 1980-х постепенно возвращается на московскую сцену. Вслед за Театром имени Пушкина и Малым театром в этом сезоне его постановку анонсировал Театр Вахтангова.

Незабвенный Фирс из «Вишневого сада» горько оплакивал утраченный рецепт сушения вишни. Способ знали, когда сушеная вишня получалась сладкой, легкой и ее возами отправляли в Москву. Смотря столичные постановки Луиджи Пиранделло, с ужасом убеждаешься, что любимый автор пап и мам выглядит с сегодняшней сцены продуктом «второй свежести». К Пиранделло обращаются режиссеры разных школ, стилей и почерка: Роман Козак и Михаил Бычков, выбравшие редко ставящиеся пьесы «Обнаженные одеваются» и «Человек, зверь и добродетель». К ним примкнул и Владимир Бейлис, вспомнивший свои давние постановки пьес популярного итальянца. «Безумный, безумный Генрих» – третья пьеса Пиранделло в списке его работ. Пиранделло пробовали открывать ключом гротеска и балагана, применяли отработанные штампы комедии положений средней руки.

«Безумный, безумный Генрих» Владимира Бейлиса поставлен в традиционной манере романтических мелодрам, где актеры в исторических костюмах заламывают руки, закатывают глаза и рычат монологи в зрительный зал. Благо сам сюжет, где герой после травмы на охоте двадцать лет воображает себя германским королем Генрихом XI, а заботливые родственники создают соответствующий антураж и нанимают людей, чтобы поддержать иллюзию, – диктует череду постоянных переодеваний. Один из лучших российских театральных художников Эдуард Кочергин создал изумительной красоты среду действия для «Безумного, безумного Генриха». Ажурные пирамиды-башенки отсылают к силуэтам готики и одновременно к кубистским экспериментам с элементами сценографии. Башни могут вращаться, двигаться, создавая динамическую среду, странно противоречащую актерской статике. Декорация одновременно похожа на видение больного мозга Генриха и на чертеж, созданный руками геометра.

Пышный стиль обличительных речей героя-безумца дает возможность исполнителю главной роли Вячеславу Езепову использовать все регистры хорошо поставленного голоса: «Они верят тому, что говорят другие, и повинуются, и цепляются за то, что кажется истиной сегодня или покажется истиной завтра, хотя это противоречит тому, что казалось истиной вчера». Он обличает, укоряет, молит и оправдывается: «Сегодня лучше быть сумасшедшим, чем нормальным человеком».

Двадцать лет Генрих изображает безумство, но ситуация меняется, когда в этот устоявшийся мир приезжает женщина, в которую главный герой был влюблен. Кроме нее здесь оказываются и счастливый соперник (это он подстроил падение Генриха на охоте), дочь женщины, похожая на мать в молодости, жених дочери и, наконец, психиатр, задумавший лечебный эксперимент. По мысли врача, увидев рядом свою постаревшую возлюбленную и ее юную дочь, герой ощутит бег времени и вернется к нормальной жизни. Однако психиатр и все собравшиеся не знают, что герой еще несколько лет назад выздоровел, но держит это в секрете – продолжает валять дурака из боязни вернуться в мир, из которого он впал в безумство. Он презирает свое окружение, испытывая тайную жажду отомстить виновнику своей болезни. Хотя он и провозглашает, что «довериться кому-либо – это тоже безумие!», но открывает свою тайну нанятым актерам-сиделкам. Те разбалтывают приезжим. И после долгих и утомительных препирательств Генрих втыкает шпагу в злодея. И в финале должен либо отправиться в настоящий сумасшедший дом в смирительной рубашке, либо в тюрьму за преднамеренное убийство.

Все эти запутанные перипетии сопровождаются длиннейшими псевдофилософскими объяснениями и размышлениями над загадками человеческой природы и общества, где свободны одни сумасшедшие. Речи персонажей настолько утомительно-многословны, что, пока один герой говорит, остальные действующие лица пережидают его монологи как плохую погоду, ожидая момента, когда они сами должны выйти к рампе с небольшой речью минут на пятнадцать. И реагируют на реплики, как правило, с запозданием.

Романтический ключ оказывается к эстетике Пиранделло применимым так же плохо, как и бульварные приемы предшествующих попыток. Пьесы итальянского провокатора явно ждут своего режиссера. И, возможно, грядущая премьера в Театре Вахтангова эти ожидания оправдает…

Ольга Егошина
«Новые известия», 15 января