В январе народная артистка России Людмила Полякова отметила свой 85-летний юбилей. Ведущая актриса Малого театра, лауреат Государственной премии, она обладает удивительным даром – быть близкой и понятной каждому зрителю. В числе её героинь женщины с сильным характером и сложной судьбой, и в каждую из них Людмила Полякова вкладывает частицу своей души. О неожиданных поворотах судьбы, которые в корне меняли её жизнь, и о счастье служить Театру актриса рассказала обозревателю «Театрала».

- 85 лет – это такая дата, которая предполагает некий творческий отчет, – говорит Людмила Полякова. – Но я не люблю слово «юбилей» и мне не хотелось делать такой отчет в свете большого несчастья – ухода из жизни Юрия Соломина. Юрочка – это мой большой друг, мой педагог, мой ангел, посланный мне высшими силами. Два раза он кардинально повернул мою жизнь. Если бы не мои фантастические встречи с ним, то вообще неизвестно, что было бы со мной.

Родилась я перед войной в очень простой семье. Мы коренные москвичи и мои предки жили в районе Мещанской улицы, недалеко от Виндавского, ныне Рижского, вокзала. Мой прадед служил на железной дороге и пел в церковном хоре.

- Вы говорите, что семья была очень простая, но служащие железной дороги в царской России – это своего рода элита.

- Понимаете, тут есть одна деталь. Мы были Романовы. А в то время все однофамильцы царя имели привилегии – их дети имели право на бесплатное образование. У прабабушки Полины было девять детей и все они получили достойное образование. Моя бабушка Надежда была средняя из детей. Она окончила гимназию и предполагалось, что пойдет учиться дальше – в институт благородных девиц. Но то ли ей повезло, то ли не повезло, она была красавица и её отдали замуж за банковского служащего, посчитав его хорошей партией. Её мужа, и соответственно моего деда звали Стефан Хандрало. Я никогда и нигде не встречала этой фамилии и не знаю её происхождения, но, когда была на гастролях в Венгрии, в душе что-то всколыхнулось. У них родилось двое детей и, возможно, всё было бы благополучно, но случилась революция. В 20-е годы Стефан куда-то исчез, и бабушка даже не знала где его могила. Моя мама ненавидела фамилию Хандрало и, наверное, поэтому поспешила выйти замуж, когда рядом с ней возник Пётр Андреевич Поляков. Когда началась война, он ушел на фронт, а мы с мамой уехали в эвакуацию, в город Муром Владимирской области. Мама обслуживала госпиталь и, поскольку была творческой натурой, рассказывала раненым бойцам стихи, читала прозу. А я за ней хвостиком ходила, и у меня была феноменальная память, поэтому слово в слово пересказывала мамин репертуар. Читала бойцам различные стихотворения, в том числе «Был у майора Деева товарищ майор Петров» Константина Симонова. Раненые меня обожали и каждый раз после моего выступления у меня были полные карманы всяких сладостей.

После окончания войны отец в семью не вернулся. И я о нем ничего не знаю, даже не представляю, как он выглядел. Но бабушка Надежда, когда на меня сердилась, всегда говорила: «Ну, вылитый Петя». Видимо Петя был непростой человек. Мамка даже не переживала нисколько, когда он ушел. И она всю жизнь искала любви. Но кто после войны брал бабу с ребенком? Мы жили в двухэтажном доме все вместе – бабушка, мама со мной и мамина сестра с двумя детьми. У нас с мамой была крохотная комнатка и поэтому мне всегда хотелось из неё вырваться, куда-то уехать. Но я, окончив школу рабочей молодежи, совершенно не понимала кем хочу стать.

- В то время в воздухе витала романтика. Молодежь ехала строить заводы, поднимать целину.

- А мне в мои семнадцать лет захотелось поехать строить Братскую ГЭС. В райкоме одобрили моё желание и даже выдали подъемные деньги, на которые я купила рюкзак, валенки и теплую кофту. Никто в семье не знал об этом. Единственное, проговорилась двоюродному брату Генке, а он всё рассказал бабушке. И бабушка, узнавши об этом, сказала, что ляжет на рельсы, но меня не пустит. Короче, я не поехала. И слава богу.

Уехала на полтора года в Павлово-Посад, устроилась в лесную школу педагогом-воспитателем. Когда работала с детьми, то находилась с ними круглые сутки и чем-то должна была их увлекать. И что делала я? Бесконечно рассказывала что-то из того, что сама прочитала. А в этот момент стала издаваться у нас чудная фантастика – Азимов, Брэдбери, все поэты стали издаваться, которых прежде запрещали. Я впитывала это всё в себя, но мне хотелось этим и делиться. Дети ходили за мной табунами, и в коллективе педагогов возникло недопонимание. Я стала их раздражать. Но к этому времени, начитавшись Паустовского, я решила сменить сферу деятельности и отправилась в Одессу поступать на океанографический. Но опоздала – вступительные экзамены уже закончились. После этого что-то во мне поменялось. Я полюбила Анатоля Франса, Фридриха Дюрренматта, Генриха Манна и захотела быть переводчиком. Стала учить французский язык, посещала подготовительные курсы в Институте иностранных языков и каждый день переводила по полторы-две страницы текста. При этом еще работала машинисткой на Неглинной. Я всё умела делать – вязать, шить, и ходила вся из себя – белые воротнички, манжеты. А на Петровке, напротив Щепкинского училища, в то время открылся кафетерий, где впервые в Москве установили кофе-машину и готовили эспрессо. Мы туда бегали пить кофе, и нам казалось, что мы просто за границей живем. Однажды мой взгляд упал на объявление, в котором было написано, что в Театральном училище имени Щепкина открыт набор на вечернее отделение актерского факультета. И я решила попробовать поступить.

- То есть, судьба привела вас на Петровку и указала на объявление…

- Да. Причем, это было единственный раз в жизни, когда в Щепку набирали на вечернее отделение. А самое главное, что в этот момент какие-то высшие силы послали мне Юрочку Соломина. Они с Виктором Ивановичем Коршуновым были молодыми педагогами, и уже набрали свой первый дневной курс. Но провидение так распорядилось, что Юра зачем-то спустился на эти прослушивания. А там я худая, длинная, в чем-то черном с белым воротничком читаю Дмитрия Кедрина «Пожар над Москвой». Я всё это со страстью выдала приёмной комиссии и Соломин побежал наверх к Коршунову, сказал: «Там такая девка, её нужно брать». На что Коршунов ответил, что у них всё набрано и нет ни одного лишнего места. Не знаю, как Соломин уговорил Северина, он тогда был ректором Щепкинского училища, как он их убедил, не понимаю, но меня приняли.

Вот в этот момент Юрий Соломин и был этой моей судьбой. Если бы он случайно не оказался там, я бы стала поступать в Институт иностранных языков на Метростроевской.

Это первое его судьбоносное вмешательство в мою жизнь.

Никаких туров для меня не было. Я даже не помню, чтобы сдавала экзамены. Меня только попросили принести документы. На первом курсе мне исполнился 21 год, а мои однокурсники все юнцы, только что окончившие школу. И я вот таким особняком почти пробыла весь этот год. Мне давали подработку, потому что я сразу объявила, что не могу учиться на стипендию, мне надо кормить семью. На следующий год я уже получала стипендию имени Хмелёва, которая была больше моей зарплаты, когда я стала молодой актрисой.

А какие прекрасные у нас были преподаватели. Юрочке Соломину тогда было лет 25-26, и он еще не сыграл в фильме «Адъютант его превосходительства», но такой красоты был, такой породы! Я могу рассказывать о нем бесконечно. А Коршунов Виктор Иванович… Когда он входил в аудиторию, всё вертелось вокруг него. Красив был, харизматичен. И они нас учили собой, своим примером, темпераментом, красотой своей. Вот это очень важно. Студентам надо на кого-то равняться. Представьте, что мы, например, обожали Молчалина, потому что его играл Коршунов, и не любили Чацкого – Подгорного. И в этом всё было дело. Мы понимали, что, если они такие, то еще немножко и мы тоже такими станем.

Уже со второго курса нас стали занимать в спектаклях. Мы «Варвары» и «Дон Жуана» играли на сцене Малого театра.Такое можно себе представить? Ну, правда, не на большой сцене, а на Ордынке. Но всё равно – это же Малый театр! Так что у нас о себе было уже очень высокое мнение. А потом, когда стали показываться, не было театра, в который бы нас не приглашали.

- Вы с восторгом говорите о Малом театре, однако после окончания театрального училища пошли в другой театр. В чем причина?

- Мне казалось, что Малый театр был мне понятен, и я знала, что с моими данными буду играть эпизоды, вводы, массовку. Это сейчас начинающих актеров могут поставить на главные роли. А раньше играли актеры, которым по 30,40 чуть ли не по 50 лет. Это была такая иерархия во главе со старейшими Малого театра. А еще триггером послужило то, что моим однокурсникам казалось, что я похожа на Веру Николаевну Пашенную, ведущую актрису Малого театра и профессора Щепкинского училища. Начиная со второго курса про меня говорили: «Наша Пашенная». А зачем в одном театре две Пашенные? И я пошла в Театр на Малой Бронной, а через год перешла в Театр имени Станиславского, где проработала семнадцать лет. Параллельно снималась в кино. Памятной была роль Полины Гончаренко в телефильме «Секретарь парткома». Фильм был отмечен наградой на фестивале телевизионных фильмов в Риге, а я получила премию за лучшую женскую роль. Но когда пришла в театр меня коллеги убедили, что это не потому, что я хорошая актриса, а из-за названия фильма – «Секретарь парткома». Коллектив был не очень дружелюбным. Вообще, это был очень странный театр, в котором каждые три года менялись главные режиссеры. И при очередной смене руководства на постановку спектакля пригласили Леонида Варпаховского – гениального русского режиссера, ученика Всеволода Мейерхольда.

Его пригласили поставить пьесу «Продавец дождя» Н. Ричарда Нэша, где есть единственная женская роль Лиззи. На неё претендовали ведущие актрисы театра – Майя Менглет, Нина Веселовская, Ольга Бган, Лиза Никищихина, но режиссер вдруг произнес: «Полякова». В театре был просто шок, потому что они не знали предысторию. А дело в том, что Леонид Викторович помнил меня еще с училища. Он ставил в Малом «Маскарад», в массовку пригласили студентов, но меня не взяли из-за фактуры, на меня даже не нашлось платья. А кто будет на студентку шить костюм? Я очень переживала, но Леонид Викторович мне сказал: «Милочка, вы не переживайте. Мы еще обязательно в этой жизни встретимся». И вот этот час настал. «Продавец дождя» – был для меня очень значимым спектаклем в творческом плане. Накануне генеральной премьеры Леонид Викторович сказал с улыбкой: «Милочка, а наутро вы проснетесь знаменитой. Все будут ходить и спрашивать: «Как вы еще не видели «Продавца дождя» в Театре Станиславского?»

В 1975 году вышла телеверсия спектакля «Продавец дождя», а за год до этого я снялась у Элема Климова в фильме «Агония», где играла жену Распутина Прасковью Федоровну. Фильм резали и от моей роли осталось немного, но Элем Германович меня запомнил и когда его жена – Лариса Шепитько искала актеров для фильма «Восхождение», он предложил меня на роль Авгиньи Демчихи.

С этим фильмом у меня связана мистическая история. Фильм снимали в Муроме, в Дмитровской слободе, где мы с мамой жили в эвакуации. То есть, через тридцать лет я оказалась в том самом месте. И когда снимали кадр, где мы поднимаемся в гору – вот это восхождение на Голгофу, я говорю:«Лариса, обрати внимание, вон там внизу чуть не погибла моя мамка. Она поехала в город менять какие-то вещи на продукты, и на обратном пути у нее уже не было сил подниматься в эту горку, она присела и её стало запорашивать снегом. К счастью, на нее случайно наткнулись прохожие».

Этот фильм очень тяжелый, но он очищающий. В нем гениально играли Борис Плотников, Владимир Гостюхин, Анатолий Солоницын. Фильм получил много наград, в том числе Гран-при «Золотой медведь» Берлинского кинофестиваля. Я считаю, что это вообще гениальная картина, но после неё в фильмах на военную тему не снималась. Очень тяжело.

Таким образом я попала в их творческую компанию. А поскольку детство моё было очень бедное, я смотрела на них, как на богов: Элем Климов, Лариса Шепитько, Андрей Смирнов, Никита Михалков. У них было больше возможностей, они смотрели иностранные фильмы, ездили за границу. И, если бы не гибель Ларисы в 1979 году, моя жизнь сложилась бы по-другому.

- Но и театральная жизнь у вас складывалась довольно удачно и были спектакли, на которые ходила вся Москва.

- После «Продавца дождя» таким спектаклем стал «Серсо» в постановке Анатолия Васильева. Он – гений, что еще про него сказать. Работая в театре Станиславского, он сплотил вокруг себя актеров-единомышленников, и, когда вынужден был уйти на Таганку, мы ушли вместе с ним. Там сложилась странная ситуация. Юрий Любимов, который, собственно, и пригласил Васильева, покинул страну и было непонятно на каких правах мы находимся в театре. Мы сидели на Малой сцене, репетировали пьесу Вити Славкина «Серсо», пели джаз, танцевали. Спектакль вышел в 1985 году и имел фантастический успех, на него началось паломничество. Какие имена и фамилии приходили к нам на Малую сцену! Мы ездили с гастролями по Европе, участвовали в различных театральных фестивалях. Встречались со знаменитостями: Федерико Феллини, Джульетта Мазина, аудиенция у Папы Римского. Это была фантастика! Как нас принимали! Они не знали, куда нас усадить и чем накормить, чем напоить.

Но, как всегда, сказки кончаются. Начались 90-е, когда в стране всё разрушилось. Мы остались практически нигде, в маленькой студии на Поварской улице. Семь месяцев без гастролей, артисты стали уходить в другие театры. Остались только я и Борис Романов. И однажды я пришла в кабинет к Васильеву и положила на стол заявление об уходе. А когда вышла,

у меня как будто всё оборвалось – что я наделала? У меня больная мать, ребенок подросток. На что мы будем жить? Хорошо, что в этот момент я получила роль Ксении Рябцевой в фильме «Хозяйка детского дома». Это немного спасло положение.

А дальше происходит второй магический случай. Мне позвонили со студии Горького и предложили небольшой проект – всего 4-5 съемочных дней, но хватит, чтобы месяц кормить семью. Прихожу на съемочную площадку, сажусь в гримерку, а за соседним столиком сидит Юрочка Соломин: «Ну, привет, старуха! Как жизнь?» Отвечаю: «Ничего и никак». Через два дня я была в Малом театре.

Что это – судьба, высшие силы, которые не дремали? Второй раз он поменял мою жизнь.

- Не сложно было входить в состав труппы, в которой, как вы ранее сказали, была своя иерархия?

- Не просто, тем более мне было уже пятьдесят лет. Но и Юра, и Виктор Иванович помогали мне адаптироваться. Вскоре я ввелась на главную роль в спектакль «Дядюшкин сон» по Достоевскому. Причем ввод был срочный, поскольку надо было ехать на гастроли в Казахстан. На все 75 страниц текста у меня было только шесть дней. Но, в итоге, с ролью я успешно справилась, и она стала моей первой главной ролью в Малом театре. А дальше пошли «Недоросль», «Горе от ума», «Волки и овцы», «Бешеные деньги». За спектакль «Правда хорошо, а счастье лучше» мы получили «Золотую маску». Юра считал, что у меня очень много работы, и когда было распределение на «Ревизора», я даже не подошла к доске. И вдруг коллеги меня поздравляют с ролью городничихи. Спектакль поставил Юрий Соломин, и мы с таким кайфом его играли. Боже, какое счастье было с ним работать. Он же показывал за всех – за людей, за кошек, за собак…. А какая у Юрочки потрясающая улыбка! Мы знали друг друга более полувека, но я никогда и ничего у него не просила. А он ждал, и на мой 80-летний юбилей спросил, чтобы я хотела сыграть. Я прислала ему пьесу «Дальше – тишина» по сценарию Виньи Дельмар, и какое это было счастье, что ему тоже нравился материал. И Юрочка поставил спектакль, который по всем канонам получился просто выдающимся. Это самое потрясающее, что он для меня сделал. Но, к сожалению, спектакль сейчас не идет, потому что это инсценировка фильма и студия Paramount закрыла проект.

А в настоящее время у меня в театре чисто комические роли. Что в гоголевской «Женитьбе», которую обожаю, потому что такой идиотки я еще не играла. Что в «Женитьбе Бальзаминова», где я еще больше идиотка. И от этих ролей получаю такой кайф...

Вот такой незамысловатый жизненный путь я проделала. Мой сын уже совсем взрослый, мы с ним видимся, но нечасто. Поэтому Малый театр – это мой дом и моя семья, где меня любят и ждут.

Елене Милиенко, «Театрал», май 2024 года

1 мая 2024 г. на основной сцене Малого театра состоится 300-е представление спектакля «Правда – хорошо, а счастье лучше» А.Н.Островского.

Озорная комедия о том, как в непреодолимые, казалось бы, обстоятельства вмешался Случай, была поставлена более двадцати лет назад, но и сегодня пользуется признанием театральной общественности и большой зрительской любовью – как на родных подмостках, так и во время многочисленных гастролей по стране. Составляющие успеха «Правды хорошо» – тонкая режиссура Сергея Женовача, стильная сценография Александра Боровского, со вкусом созданные костюмы (художник Оксана Ярмольник), изящное музыкальное оформление (композитор Григорий Гоберник), великолепная литературная основа, и, конечно же, превосходные актёрские работы.

«Правда – хорошо, а счастье лучше» удостоена множества престижных наград, в числе которых Государственная премия РФ, «Золотая маска» за лучший актёрский ансамбль, премия СТД «Гвоздь сезона».

От всей души поздравляем коллектив спектакля, в особенности бессменных исполнителей своих ролей Людмилу Полякову, Василия Бочкарёва и Виктора Низового с замечательным юбилеем и желаем дальнейших творческих успехов!