7 октября народному артисту России Вячеславу Ивановичу Езепову исполнилось бы 80 лет. Его уход - это огромная потеря для нашего театра, которому артист служил верой и правдой многие десятилетия. Сегодня, в день рождения Вячеслава Ивановича, мы хотели бы вспомнить роли, сыгранные на подмостках Малого. Об этом расскажет новая подборка фотографий из архива театра. И конечно, мы хотим поделиться с вами записями спектаклей с участием Вячеслава Езепова.

Прежде всего, предлагаем посмотреть комедию Э.Скриба и Е.Легуве "Тайны мадридского двора", в которой артист был бессменным исполнителем центральной роли - Карла V. Этот спектакль был очень дорог артисту, им он собирался отметить и сегодняшний юбилей.

Вторая запись - спектакль "Маленькие трагедии" А.С.Пушкина, который стал режиссерским дебютом Вячеслава Ивановича и в котором он исполнил сразу три роли - Барона, Сальери и Председателя.

[GALLERY:21]

Дорогие друзья!

17 декабря исполнилось 9 дней как не стало нашего дорогого коллеги народного артиста России Вячеслава Ивановича Езепова. Предлагаем вашему вниманию небольшой ролик, посвященный его творчеству.

В Малом театре большое несчастье – 9 декабря ушёл из жизни народный артист России Вячеслав Иванович Езепов.

Творческая судьба этого актёра во многом отличалась от пути других корифеев Дома Островского, в большинстве своём выпускников ВТУ им. М.С.Щепкина. Вячеслав Езепов родился 7 октября 1941 г. в Саратове – театральной столице нашей страны. Он окончил Школу-студию МХАТ, где учился на курсе легендарных педагогов Василия Топоркова и Киры Головко, и в том же 1963 г. был принят в Русский академический театр им. Леси Украинки (г. Киев). Для молодого артиста, только что зачисленного в труппу, было бы естественно несколько ближайших лет провести в массовке – однако Езепов сразу начал с ведущих ролей, многие из которых в дальнейшем вошли в золотой фонд советского искусства, снискав большой успех у зрителей, критиков и театральной общественности. Репертуар Вячеслава Ивановича простирался от современной драматургии (Пальчиков, «Вечерний свет» А.Арбузова) до проверенной временем классики (Доминго, «Дон Карлос» Ф.Шиллера; Джек, «Как важно быть серьёзным» О.Уайльда). Однако наиболее важными работами того периода стали Крылов («Иду на грозу» Д.Гранина) и Антон Чехов («Насмешливое моё счастье» Л.Малюгина) – эту роль Езепов продолжал играть и после ухода из Театра Леси Украинки, специально приезжая из Москвы в Киев. (Хочется привести некоторые зрительские отзывы о работе актёра: «Отныне, заслышав об А.П.Чехове, вижу перед глазами лишь Вячеслава Езепова»; «Очень понравилась игра Вячеслава Езепова – именно таким я и представлял себе А.П.Чехова. И дело вовсе не в портретном сходстве, а в тонкой, в высшей степени интеллигентной игре»).

Талантливого молодого актёра заметил Анатолий Эфрос, пригласивший его в Театр им. Ленинского комсомола (нынешний «Ленком»), где Вячеслав Иванович проработал в течение сезона. В дальнейшем он ещё раз возвращался в Театр Леси Украинки, но постепенно главную роль в творческой жизни Езепова стал играть Малый театр, куда он был принят в 1967 г.

Вячеслав Иванович Езепов пришёл в Дом Островского совсем молодым, но уже сложившимся артистом, вобравшим богатый опыт не похожих друг на друга творческих школ. За 53 года работы в Малом театре он исполнил около 40 ролей. Подлинный лицедей, Езепов существовал вне амплуа и жанров, хотя особый конёк актёра – скользкие, морально нечистоплотные персонажи, от вороватого управляющего имением Вукола Чугунова («Волки и овцы» А.Н.Островского) и циничного Щёткина («Дети Ванюшина» С.Найдёнова) до двуличного будущего царя Василия Шуйского («Царь Иоанн Грозный» А.К.Толстого).

Вячеслав Езепов – артист тонкого и глубокого психологического анализа, что в сочетании с богатой палитрой выразительных средств, самобытной творческой индивидуальностью, трудолюбием и целеустремленностью позволяло ему создавать яркие, запоминающиеся образы, каждый раз находя для своих персонажей новые краски. В числе сыгранных им героев – Николо («Рождество в доме синьора Купьелло» Э. де Филиппо), Гастон («Путешественник без багажа» Ж.Ануйя), Ганефельд («Перед заходом солнца» Г.Гауптмана), Платон Горич («Горе от ума» А.С.Грибоедова), дон Алонсо («Ревнивая к себе самой» Тирсо де Молины), Леонид («Ретро» А.Галина), Баркильфедро («Человек, который смеётся» В.Гюго), Учитель танцев («Мещанин во дворянстве» Ж.Б.Мольера), Суфлёр («Убийство Гонзаго» Н.Йорданова), князь Александр Павлович («Холопы» П.П.Гнедича), Курослепов («Горячее сердце» А.Н.Островского), Луп-Клешнин («Царь Борис» А.К.Толстого), князь Дулебов («Таланты и поклонники» А.Н.Островского), Мамаев («На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского) и многие другие.

Актёру, прославившемуся исполнением роли А.П.Чехова, трижды довелось сыграть персонажей этого драматурга. Герои Езепова – трогательный и нелепый Вафля-Дядин («Леший»), бесцеремонный хамоватый Шамраев («Чайка») и старый лакей Фирс, забытый и преданный своими хозяевами («Вишнёвый сад»).

Одна из любимейших ролей мастера – король Испании Карл V. Крупнейший государственный деятель Европы XVI века, он внёс наибольший вклад в историю среди правителей того времени. Впрочем, в комедии Э.Скриба и Е.Легуве «Тайны Мадридского двора» речь идёт о частной жизни властителя, незадолго до собственной свадьбы влюбившегося во французскую принцессу Маргариту, всеми правдами и неправдами пытающуюся вызволить из испанского плена своего брата-короля. Превосходно выписанный образ Карла давал Вячеславу Езепову возможность продемонстрировать многочисленные грани таланта. Царственность, величие, надменность как в калейдоскопе сменялись растерянностью от нахлынувшего чувства, радостью, эксцентричностью. Произошедшая с ним метаморфоза ошеломляла самого героя. Кажется, впервые он чувствовал себя обычным человеком, а не вершителем судеб. Но счастье короля оказывалось недолговечным. Езепов создавал необыкновенно живой и достоверный характер, вызывая у зрителей искреннюю симпатию к своему герою. Карла V актёр играл на протяжении 23 лет.

Стоит сказать, что наряду с монаршей особой в творческой биографии Вячеслава Езепова был и цареубийца – Яков Юровский, близкий друг Свердлова, непосредственный руководитель расстрела Николая II с чадами и домочадцами («И Аз воздам» С.Кузнецова). Езепов играл человека в общем-то незлого, умного и рассудительного, которого классовая ненависть и революционная необходимость заставляли пойти на убийство без суда и следствия.

Отдельную главу биографии актёра составило многолетнее сотрудничество с режиссёром-постановщиком Владимиром Бейлисом. Вячеслав Иванович сыграл центральные роли в спектаклях «Тайны Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве, «Как скрыть убийство» С.Сондхайма и Д.Фурта, «Хроника дворцового переворота» Г.Турчиной, «Безумный, безумный Генрих» Л.Пиранделло, «Наследники Рабурдена» Э.Золя. В последние годы творческий союз приобрёл новые формы: с 2013 г. Вячеслав Иванович являлся вторым режиссёром большинства новых спектаклей Бейлиса – это «Школа налогоплательщиков» («Как обмануть государство») Л.Вернея и Ж.Берра, «Восемь любящих женщин» Р.Тома, «Васса Железнова – первый вариант» и «Варвары» (обе постановки по пьесам М.Горького).

«Мне очень повезло за 50 с лишним лет работы в театре с режиссурой, – говорил Вячеслав Езепов. – Я всю жизнь встречался с сильными, выдающимися мастерами: это и Равенских, и Варпаховский, Львов-Анохин, Резникович, Хейфец, Морозов... В своей актёрской работе я перепробовал практически всё: играл в театре и на телевидении, снимался в кино, дублировал. И преподавал, кстати, достаточно – и в Киеве (КГИТИ им. И.К.Карпенко-Карого), и в Москве (ВТУ им. М.С.Щепкина). Мне всегда очень хотелось понять: что это такое – создание не отдельной роли, а замысла целиком? И Владимир Михайлович Бейлис как-то сказал: «Ну, давай попробуем вторым режиссёром». Это безумно интересно, а поскольку опыт у меня достаточно серьёзный, есть, у кого что брать – я всё-таки видел, как работает настоящая режиссура – я очень увлёкся».

В 2017 г. Вячеслав Иванович впервые попробовал силы в качестве режиссёра-постановщика – для дебюта он выбрал «Маленькие трагедии» А.С.Пушкина.

Езепов был известен не только как театральный актёр – он сыграл более шестидесяти ролей в кино и на телевидении, в том числе в художественных фильмах «Ася» (картина получила главный приз во французском городе Кобур), «Господин Великий Новгород», «Хождение по мукам», «История одной любви», «Карл Маркс. Молодые годы», «Через Гоби и Хинган», «День командира дивизии», «Пять минут страха», «Зонтик для новобрачных», «Последняя дорога», «Битва за Москву», «Кодекс бесчестия», «34-ый скорый», «Счастливая, Женька!», «Убить «Шакала», «Николай Вавилов» и многих других.

Прощаясь с одним из наших ведущих мастеров, подводя итоги творческой жизни Вячеслава Езепова, можно сказать, что это был великолепный мастер, наделённый яркой индивидуальностью и колоссальным талантом. Созданные им образы ещё долгие годы будут жить в памяти зрителей Малого театра и коллег по цеху. Выражаем искренние соболезнования родным, близким и всем почитателям творчества Вячеслава Ивановича Езепова. Светлая память и вечный покой!

Коллектив Малого театра

Указом президента России за большой вклад в развитие отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность народный артист России Вячеслав Иванович Езепов награжден орденом Александра Невского. Документ подписан Владимиром Путиным 3 мая 2018 года. От души поздравляем Вячеслава Ивановича с этим знаменательным событием и желаем ему крепкого здоровья и новых творческих успехов!

Страх за шесть сундуков золота, ставших роднее единственного сына. Страх сомнения в собственной гениальности. Страх бессилия перед грозной бедой... Большие страхи маленьких сердец рождают клевету, толкают на убийство друга, распаляют глупую браваду. Ужасный век, ужасные сердца!

Самая, пожалуй, цитируемая строка пушкинских "Маленьких трагедий" со сцены Малого театра не звучит. Из четырёх коротких пьес в спектакль вошли две с половиной. Режиссёр и исполнитель сразу трёх главных ролей Вячеслав Езепов пожертвовал "Каменным гостем" и двумя сценами из "Скупого рыцаря". Оставшийся же текст положил в основу действа из трёх картин, объединённых общей идеей.

Своеобразная притча о людских пороках, полная чувственной поэтики, ощутимо музыкальная внутренне. Мелодизм пушкинского слова, мастерское владение актёров голосом, интонацией, наконец, музыкальное оформление спектакля вместе создают особое звуковое пространство. Музыка - полноправный участник образного, выразительного, яркого (при всей мрачности сюжета) повествования.

Музыка в спектакле - метафора жизни. Она окрыляет и возносит ввысь, льётся чистым потоком света, озаряющего душу творца. Приходит тьма - и глухо, окостенело стучат молоточки вслед ускользающему живому теплу. Механический перебор клавиш провожает его.
Изящные, без лишней пышности костюмы и декорации. Блестящие ткани отражают свет, усиливая фактурность общей картины. Атлас и шёлк неброских тонов, увитое плющом венское окно. Гармонию строгой красоты нарушает графин ядовито-красного вина, тревожно яркий акцент, знак беды.

Беда Сальери в том, что он действительно талантлив. Бездарный "ремесленник" завидовал бы материальной стороне успеха - деньгам, карьере, почестям. Сальери не превзойти Моцарта, он знает это именно потому, что способен оценить уникальность его дара.
"Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я."

Сальери скуп на похвалу, для него незаслуженная награда сродни воровству. Возмущённый несправедливостью судьбы, он готов судить и казнить. Находится и повод. "Гуляка праздный" оскорбил святыню - позволил грубым пальцам слепого скрипача коснуться музыки, которой Сальери благоговейно служил всю жизнь. Вскользь зароненное Моцартом сомнение в гениальности злодея-друга избавляет того от последних колебаний.

Герой Вячеслава Езепова глубоко несчастен, но пытается уверить себя в обратном.
"...и больно и приятно,
Как будто тяжкий совершил я долг".

Долг исполняют, совершают грех. И тяжкий тоже грех, а долг печальный. В душе Сальери разверзается ад, чьё пламя не залить никакими слезами. Внутренняя борьба героя зрима, пугающа. Сложнейший образ очень тонко прочувствован актёром, собран из мельчайших нюансов. В "Скупом рыцаре" он развит и развёрнут. Барона так же гложет страх, что другому (пусть даже родному сыну) даром достанется сокровище, стоившее ему долгих трудов и лишений. И та же борьба с самим собой, и муки совести.

"Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мёртвых высылают?.."

Жадность близка зависти по своей природе. В спектакле у героев двух "маленьких трагедий" ещё и общая ревность к молодости. О ней не говорят, но она сквозит во взгляде, в голосе Сальери и Барона. Конфликт личностей усугубляется конфликтом поколений.

В Моцарте Сергея Ефремова угадывается сам автор "Маленьких трагедий". Холерик, вдохновенный шалопай, подвижный, лёгкий, смешливый. Для него музыка - не ремесло, а воздух, как для Пушкина поэзия. Мир Моцарта населён гениями, он щедро причисляет к ним собратьев по искусству, не взвешивая ни таланты, ни заслуги.

Образ привлекательный, но достаточно ли глубокий? Неужели до слёз его смешит скрипка в руках незрячего, а не трактирная вариация оперной арии? Вот за клавесином Моцарт хорош. Ему гораздо больше к лицу лиризм, чем неуёмная резвость и кривляние.

В спектакле играют сразу несколько совсем молодых актёров. Все демонстрируют прекрасную выучку, пластичность, музыкальность. Аксиния Пустыльникова проникновенно исполняет балладу, Мари Марк и Дарья Новосельцева превращают танец в целую хореографическую пантомиму. Евгений Сорокин и Александр Наумов в небольших ролях не столь заметны, но не менее старательны.

Священник Василия Дахненко - гонимый праведник. Не только гении мешают людям жить. Он мудро отступает перед глухотой, оставляя речи для тех, кому они ещё помогут.

Порок торжествует над добродетелью, но спектакль заканчивается на громкой ноте. Гимн Председателя в действительности славословит жизнь. - Пусть человек слаб и грешен, тьма не беспросветна. Рождаются новые гении, и новая музыка звучит, и чьё-то слово утешает.

Рецензия на спектакль "Маленькие трагедии" - Малый театр, 15 февраля 2018.

Елена Романова, Проза.ру

Дорогие друзья!

В октябре 2017 года одному из самых популярных спектаклей Малого театра – «Тайны мадридского двора» Эжена Скриба и Евгения Легуве исполнилось 20 лет. За это время он прошел более шестисот раз с неизменными аншлагами. В спектакле сменилось немало исполнителей разных ролей, но два главных персонажа остаются неизменными со дня премьеры – это Карл V в исполнении народного артиста России Вячеслава Езепова и принцесса Маргарита, которую блестяще играет народная артистка России Елена Харитонова. По случаю двадцатилетия спектакля мы попросили Елену Харитонову, Вячеслава Езепова и режиссера-постановщика Владимира Бейлиса поделиться своими воспоминаниями и впечатлениями, накопившимися за время работы в спектакле.

Видеорепортаж Евгения Павлова

В октябре Вячеслав Иванович Езепов, народный артист России, актер театра и кино, отметил 75-летний юбилей, сыграв испанского короля Карла V в «Тайнах Мадридского двора» по пьесе Э. Скриба и Е. Легуве. Спектакль, поставленный на сцене Малого театра режиссером Владимиром Бейлисом, в следующем году тоже отметит юбилей: 20 лет он не сходит со сцены. Исполнители главных ролей Вячеслав Езепов и Елена Харитонова все это время выступают в нем бессменно, сыграв уже более 600 раз.

Киевская театральная публика знает Вячеслава Езепова по спектаклю «Насмешливое мое счастье» по письмам Чехова, который идет в Театре русской драмы имени Леси Украинки 50 лет, а телезрители – по ролям в телесериале «Хождение по мукам», в фильмах «Ася», «Пять минут страха», «Господин Великий Новгород», «Кодекс бесчестия» и многих других. В интервью «Театральной афише» Вячеслав Иванович рассказал о своей новой режиссерской работе – спектакле по «Маленьким трагедиям» Пушкина, вспомнил своих учителей и объяснил, почему актер должен обладать хорошим здоровьем.

– Вячеслав Иванович, вы встретили свой сценический юбилей в роли Карла V. Почему именно спектакль «Тайны Мадридского двора» театр выбрал вам в подарок?
– У меня по гамбургскому счету три важные работы в театре. Первая – в спектакле «Иду на грозу» Даниила Гранина, в самом начале моего актерского пути в киевском Театре русской драмы им. Леси Украинки, куда мы с женой приехали работать по окончании Школы-студии МХАТ. И две роли, которые я играю до сих пор: это Чехов в «Насмешливом моем счастье» Леонида Малюгина, вот уже полвека живущего на сцене того же киевского теат­ра, и Карл из «Тайн Мадридского двора». Театр в принципе дело трудно предсказуемое, нельзя сказать, что вот мы поставим спектакль, и он будет долго идти. Но вот у меня так случилось…

– С точки зрения обычного челове­ка это не так уж хорошо – работать в свой день рождения, тем более в юбилей. Никогда не жалели, что выбрали такую профессию?
– Наши замечательные учителя в Школе-студии МХАТ не раз предупреждали нас, что актер – прекрасная профессия, но и жесточайшая, хотя бы потому, что ненормальное время работы. Все отдыхают к семи часам, а артист должен до одиннадцати играть, развлекать публику, короче говоря – работать. Когда вы выходите на сцену, никому нет дела до того, что у вас дома, что у вас в душе, больной вы или здоровый, вы обязаны соответствовать тому, чего от вас ждет зритель. И еще, говорили наши учителя, актер – та профессия, в которой человек не сам кузнец своего счастья. Случай, обстоятельства, готов – не готов, так или сяк повернулась судьба… Ты не властен выстраивать свою судьбу, особенно в театре, где все зависит от того, видит тебя режиссер или нет. И вот эти компоненты делают нашу профессию, с одной стороны, жесточайшей, а с другой… Вот у меня 150 ролей в теат­ре, на телевидении и в кино. Прожить столько жизней, испытать, что такое зависть, доброта, скупость, что такое смех и слезы других людей и передать все это зрителям... Это прекрасная профессия.

– В следующем году у вас еще один юбилей – 50 лет работы в Малом театре. Вы помните тот день, когда впервые вышли на его сцену? Как это было?
– Вы знаете, я никогда не думал, что буду в Малом театре работать. Я учился в Школе-студии МХАТ и где-то на втором-третьем курсе у меня было очень яркое событие. Я ехал в Школу-студию, мне надо было перейти из метро «Площадь Революции» к Колонному залу и дальше к Камергерскому. Подземных переходов не было, толпа ждала, когда регулировщик поднимет руку и остановит машины, и я вдруг увидел Елену Николаевну Гоголеву. Как я потом понял, она шла из Министерства культуры. На ней был чудный костюм, брошка. Наверное, она опаздывала на репетицию в Малый театр. Она очень волновалась и вдруг, поняв, что машины еще долго будут идти, пошла через дорогу напрямик. Милиционер засвистел, бросился к ней, потом, увидев, кто это (у нее же магия была колоссальная, эти глазищи огромные!), остановил машины – и она, гордая, пошла дальше. Я так посмотрел ей вслед – «вот это да!». Я же не думал, что пройдет несколько лет, и я стану партнером Елены Николаевны, например, в таких спектаклях, как «Перед заходом солнца», «Путешественник без багажа»… В Малый театр я попал достаточно случайно, потому что распался «Ленком», в который мы с женой приехали из Киева по приглашению Анатолия Эфроса. Директор «Ленкома» Анатолий Колеватов перешел в Малый театр директором-распорядителем и, надо отдать ему должное, все сделал для того, чтобы меня взяли в Малый театр. Меня принимал худсовет, все было очень серьезно.
Вы спрашивали, как я впервые вышел на сцену Малого театра? Вышел я странно, как это часто бывает в теат­ре. Я репетировал спектакль «Криминальное танго», который потом стал моей визитной карточкой, но на сцену еще не выходил. Вечером шел «Маскарад», я был в театре, и вдруг выяснилось, что нет актера, который в одной из первых сцен играет в карты. Что делать? Там и текст есть, и карты нужно раскидывать. Бросились ко мне: «Вы в карты играете?» – «Играю». – «Вот вам пять реплик, вот костюм, выйдете на сцену. Надо спасать спектакль». Я выучил пять реплик, подошел момент выезда на круге на сцену, я сел в центре, как сейчас помню, с картами, рядом сидели игроки, князь Звездич, и в последний момент идет Михаил Иванович Царев (он играл Арбенина). Сел, посмотрел, увидел меня… Встал, протянул мне руку и сказал: «Царев Михаил Иванович». Я растерянно пожал ему руку и сказал: «Езепов Вячеслав Иванович». Все легли от хохота, он сел, я сел, и круг пошел. Вот так я вы­ехал на сцену Малого театра. Я все точно сделал и по картам, и по тексту. Актеры стали мне говорить: «Ну зачем ты обманываешь, ты же, наверное, в Киеве играл эту роль! Что ты дурака валяешь, что ты первый раз». В перерыве Царев стоял за кулисами, я проходил мимо него, он меня остановил и сказал: «Недурно». Вы представляете, какие оценки были?! Это сейчас «великий, гений» направо-налево. А тут «недурно». Это я запомнил на всю жизнь.

– Где вы научились играть в карты? Неужели в Школе-студии МХАТ?
– Меня многому научил Василий Осипович Топорков. Моя жена Марина (мы поженились еще студентами) – его приемная дочка и внучка Мамонта Дальского. Василию Осиповичу было 70 лет, когда я попал в его дом, и это была школа неимоверная, потому что он считал, что актер должен попробовать все. И мы с ним бывали на бегах, на велосипедных гонках, на треке, играли в биллиард, в карты… Дома была рулетка, мы играли на спички. То есть актер должен уметь все, но не увлекаться, не становиться рабом, что не всегда удавалось. С Василия Осиповича можно было брать пример, потому что он все время находился в поиске. Я тоже долго метался, искал своего режиссера, свой театр, и у него так было. Шутка сказать, из театра Корша, где он, Радин и Шатрова были первыми артистами и вся Москва ходила на них смотреть, он пришел в сорок с лишним лет учеником к Станиславскому.
В доме у Василия Осиповича бывали люди, вошедшие в историю нашего театра. Сегодня Тенин с Сухаревской сидели, завтра – Елена Сергеевна Булгакова. Представляете, я провожал ее домой! А какие розыгрыши устраивал Топорков, как я попадал! Топорков – профессор, доктор наук, лауреат сталинских премий, народный артист Советского Союза, завкафедрой мастерства, ученик Станиславского… Я уже женат на Марине, четвертый курс. Открывали школу в 9 часов, а в 11 начинался сбор труппы Художественного театра, и педагоги переходили туда. И вот мы собираемся в школе, Василий Осипович подбегает ко мне: «Слава, можно вас на минуточку?» Я говорю: «Пожалуйста». – «Слава, вы же с Мариной расписались, я прошу, вы только Ларису (жена Василия Осиповича. – Ред.) не бросайте». Я спрашиваю: «Да что случилось?» – «Вот мы сейчас были в Пушкинских горах. Нас директор заповедника Семен Гейченко водил по музею в Михайловском. И вдруг я вижу, в витрине лежит какой-то камень и написано: “Камень Керн”. Спросил у Гейченко, что это значит. “В парке есть аллея, которая называется аллеей Керн”. – “Почему?” – “У Пушкина с Анной Керн были сложные отношения, он никак не мог ее добиться. И вот здесь в доме он набросился на нее, она вырвалась, побежала по аллее. Он бы ее не догнал, но она споткнулась о камень, упала, и вот тут он ею овладел”». Василий Осипович продолжает: «Меня это так потрясло. Народу никого, я не знаю, что на меня нашло, но я этот камень сунул в карман и привез сюда. Что сейчас в музее творится, вы представляете?» И достает из кармана завернутый в платок камень: «Могут арестовать». Я просто обалдел. В голову не пришло, что этот булыжник можно было найти где угодно. Начинаю его успокаивать: «Василий Осипович, не волнуйтесь, что-нибудь придумаем». Он посмотрел на меня, потом завернул камень опять в платок и говорит: «Так, за веру в предлагаемые обстоятельства – “пятерка”. Спасибо, Слава, что прорепетировали со мной, теперь пойду во МХАТ, там зубры». Вот такие были шутки, которые потом мы разыгрывали и в Театре русской драмы имени Леси Украинки в Киеве, и в «Ленкоме». Сейчас, к сожалению, это уходит. Театр – дело веселое, как Василий Осипович говорил, и здоровое. Он считал, что в театре надо быть здоровым человеком, даже погружаясь в жуткие вещи, в Достоевского, копаясь в себе. Внутри надо оставаться здоровым, тогда ты не сойдешь с ума. Понимаете, вот эти страсти, роли, они живут внутри, поэтому актеров надо и прощать, и любить, и снисходительно к ним относиться. Они действительно сдвинутые. А что делать? Такая профессия.

– Вячеслав Иванович, а кого еще вы считаете своими учителями?
– В театральной студии Дома пионеров, куда родители отвели меня в восемь лет, была прекрасный теат­ральный педагог – Александра Кудашева-Тинникова, ученица студии Михаила Чехова, гениального артиста. Она воспитала, кстати, Олега Ефремова, дала путевку на сцену Жене Киндинову, Вячеславу Шалевичу, вашему покорному слуге. Затем Школа-студия МХАТ – там нас учили профессии замечательные педагоги Виктор Монюков, Виктор Станицын, Василий Топорков, Кира Головко. После института мы с Мариной поехали в Киев, там я попал в великолепную труппу театра, работал с режиссерами Николаем Соколовым, Моисеем Розиным, Владимиром Нелли. Но главной была встреча на всю жизнь с Михаилом Резниковичем и Давидом Боровским.
Мне очень везло с режиссерами и партнерами. Об Эфросе я уже сказал. А дальше Малый театр. Здесь Леонид Хейфец, Борис Равенских, Леонид Варпаховский, Борис Львов-Анохин, Виталий Иванов, Владимир Бейлис, Борис Морозов, Владимир Андреев. Я во многих их спектаклях играл. Здесь была целая плеяда выдающихся актеров, у которых многому можно было на­учиться. Но они учили очень деликатно. Я пришел в театр, когда на сцену выходили Борис Бабочкин, Игорь Ильинский, Михаил Жаров, Михаил Царев, Николай Анненков, Елена Гоголева, Елена Шатрова, Владимир Кенигсон, Евгений Велихов, Евгений Самойлов. Более молодые – Руфина Нифонтова, Элина Быстрицкая, Нелли Корниенко, Юрий и Виталий Соломины, Никита Подгорный, Виктор Коршунов, Роман Филиппов, Валерий Носик, Евгений Весник – какие поколения были! А Иван Любезнов, Виталий Доронин, Виктор Хохряков, Владимир Владиславский! Сиди, открыв рот, и впитывай, и учись.
Вот одно из самых ярких моих воспоминаний о первых годах в Малом театре. Предстояло сыграть Горича в «Горе от ума». Мне доверяли много вводов, я любил вводиться в готовый спектакль. И вот уже готовлюсь выходить на сцену – и вдруг смотрю и холодею: за кулисами стоят все наши старики: Николай Светловидов, Николай Рыжов, Игорь Ильинский, Елена Шатрова… Все. Стоят и смотрят. Я как-то собрался, сыграл, ушел на аплодисментах. На следующий день кто-то из них меня останавливает: «Да, экзамен ты сдал». То есть они пришли посмотреть, как человек умеет произносить стихи, как держится и как вписывается в ансамбль Малого театра.

– А сейчас, когда вы в старшем поколении, эта традиция осталась? У вас есть желание посмот­реть, как тот или иной из молодых актеров вошел, как произнес свою реплику?
– Традиции сохраняются, конечно. У нас есть художественный руководитель, который держит театр 30 лет. Это невиданный срок, ни один руководитель не держал скипетр Малого театра так долго, как Юрий Мефодьевич Соломин. А работать с молодыми сейчас – моя обязанность, потому что играть я стал меньше и очень благодарен Владимиру Михайловичу Бейлису, который взял меня вторым режиссером. Мы с ним сделали уже три спектак­ля – «Как обмануть государство», «Восемь женщин» и «Вассу Железнову». Как режиссер я люблю и подсказать что-то артистам, но тактично, спокойно, понимая психологию актера. Вот сейчас, наверное, будем «Бесприданницу» восстанавливать, и я этим с удовольствием занимаюсь.

– Скажите пожалуйста, что бы вам хотелось сделать как режиссеру?
– Я очень благодарен руководству и Юрию Мефодьевичу, что он меня поддержал, когда я решил попробовать самостоятельно поставить и сыграть на малой сцене «Маленькие трагедии» Пушкина, назвав их «Пир во время чумы». Взять только три вещи – «Моцарт и Сальери», «Скупого рыцаря» и «Пир во время чумы». Хочется поговорить с людьми о том, к чему приводят скупость, зависть, нежелание принять волю Бога. Вот я хотел бы этим заняться, потому что играть надо уже что-то очень интересное. А что мне может быть интересно? Уж и не знаю. Когда-то я переживал, что многие роли не сыграл, а потом понял, что в «Насмешливом счастье» сыграл все, что только можно. Там у нас и «Дядя Ваня», и «Иванов», и Треплев, Тригорин. Так получилось, что Чехов закольцевал мою жизнь.

– Многие говорят, что Чехов в разные годы открывается заново. Удалось ли вам открыть для себя какие-то из его размышлений?
- Многое. Вот откроешь томик Чехова (любой, например письма, о которых Сергей Рахманинов сказал, что ничего нет более интересного и не­ожиданного, или «Записные книжки») и читаешь: «Желание служить общему благу должно стать непременно потребностью души, условием личного счастья». Или: «Самомнение и самолюбие у нас европейское, а поступки азиатские». А как пронзительно звучит сегодня обращенная к сестре последняя фраза его завещания: «Помогай бедным, береги мать, живите мирно. Антон Чехов».

Интервью: Татьяна Филиппова, «Театральная афиша»
Декабрь 2016 г
www.teatr.ru

7 октября народному артисту России Вячеславу Езепову исполнилось 75 лет. Интервью с актером подготовила Лада Акимова специально для газеты «Малый театр».

– Когда-то очень давно, проработав в Малом театре шесть лет, я решил уйти. В один из дней еду в лифте с Борисом Андреевичем Бабочкиным. И вдруг он говорит мне следующее: «Знаете, Слава, наверное, вы приняли правильное решение. Актером Малого театра нужно становиться, когда у тебя все уже есть... Тогда ты не будешь размениваться по пустякам, отвлекаться на выбивания званий, квартир... А будешь просто служить».

– Интересно, а почему он Вам сказал именно это? Ведь не из-за отсутствия же звания или квартиры вы решились на уход. И не откуда-нибудь, а из Малого театра!
– Не знаю. Спустя годы могу сказать: мудрый Бабочкин оказался прав. В Малом не работают, а служат. И не в нем, а именно ему! Причина же у меня была только одна – я настолько устал от ролей негодяев, а переиграл я их на тот момент огромное количество, что решил порвать с этим амплуа почти что хирургическим методом. Все было против моего ухода, но, раз решил, значит обязательно сделаю. Сказывается белорусское упрямство, доставшееся в наследство от родни по отцовской линии. А что вы хотите, если мой дед «прорвался» к царю, и положив на голову прошение, бухнулся на колени перед его каретой.

– Не белорусское ли упрямство привело Вас на театральные подмостки?
– Случай. Только он. «И случай, бог изобретатель». Лучше Александра Сергеевича Пушкина не скажешь. Иначе как объяснить тот факт, что будучи восьмилетним ребенком, я вдруг самостоятельно не только прочитал, но и выучил взрослую басню Сергея Михалкова «Заяц во хмелю», пришел в школу и гордо заявил, что именно с ней хочу выступить на школьном вечере.

– И что Вы в свои восемь лет поняли из этой басни?
- Ровным счетом ничего. Просто мне понравилось изображать то грозного Льва, то пьяного Зайца, который, моментально протрезвев, стал трусишкой. Лев рычал, Заяц пищал испуганным голосочком, и все это делал я один. Мое первое выступление имело какой-то сумасшедший успех. Меня приглашали на все вечера, концерты, комсомольские собрания, даже от уроков освобождали.

– Многие дети и стихи, стоя на стульчике, взрослым читают, и песни поют, и в детском саду или в школе выступают, но не все же потом актерами становятся.
– Опять же случай. Спасибо родителям. Недалеко от нашего дома, а жили мы тогда на Смоленской площади, был Дом пионеров, где находилась театральная студия. Вот туда они меня и привели. Так судьба подарила встречу с удивительной женщиной – Александрой Георгиевной Кудашевой-Тинниковой. У нее учились и Слава Шалевич, и Галя Кирюшина, и Женя Киндинов. А самым лучшим учеником Александры Георгиевны, которого я застал, был Олег Ефремов. Она-то и благословила меня на столь тернистый путь, по которому иду уже 53 года. Разное случалось за это время: порой охватывало отчаянье, когда казалось – вот он тупик и выхода из него нет, иногда обида захлестывала настолько, что я готов был растерзать обидчика, были уходы из театров и возвращение в них же, ссоры, недомолвки, непонимание, поиск себя и своего режиссера. Не произошло только единственного: я ни на минуту не разочаровался в профессии, которую выбрал со второго класса.
– Значит, вы верите в Его Величество Случай?
– Случай то, что я живу до сих пор, а ведь мог бы погибнуть, когда мне было несколько месяцев от роду. Эту историю знаю со слов родителей. Осенью 1941 года мы возвращались из Саратова в Москву. И наш поезд начал бомбить немецкий самолет. Так вот машинист затеял с ним своеобразную игру в «догонялки». Разгонялся на огромной скорости, и как только самолет настигал его и сбрасывал бомбу, резко тормозил, и немец «промахивался». Только благодаря этому машинисту все мы остались живы. А ведь на его месте мог быть кто-то другой.
Случай то, что я оказался в Школе-студии МХАТа, у великолепного Виктора Карловича Манюкова, хотя уже поступил в Щукинское училище. И не прошел мимо удивительной девушки, которая впоследствии стала моей женой. Четыре года назад мы с Мариной отметили «золотую» свадьбу.
Случай то, что Марина – внучка великого русского трагика Мамонта Дальского, а мужем ее мамы был опять же великий русский актер Василий Топорков.
Случай то, что во МХАТе, куда меня сразу взяли после окончания Школы-студии, ставка для Марины освобождалась только в декабре, и мы не стали ждать, и уехали в Киев. А если бы нас взяли обоих, не исключено, что мог до сих пор работать либо у Татьяны Дорониной, либо у Олега Табакова.
Случай то, что я – вчерашний студент, в сентябре, попав в труппу театра имени Леси Украинки, в декабре уже вышел на сцену в главной(!) роли физика Крылова, которая стала моей визитной карточкой. В успех инсценировки Михаила Резниковича романа Даниила Гранина «Иду на грозу» в театре мало кто верил: физики, гроза, приборы, в общем, ерунда какая-то. И вдруг сто аншлагов подряд. А через три года я сыграл Антона Павловича Чехова в спектакле «Насмешливое мое счастье». И опять никто не верил в успех нашей с Михаилом Резниковичем и Давидом Боровским затеи. Мы только и слышали: «Вы с ума сошли! Три часа читать письма Чехова». Спектакль идёт до сих пор. Будучи почти сорок лет актером Малого театра, я езжу в Киев и вместе с Ларисой Кадочниковой и Николаем Рушковским выхожу на сцену в одной из своих любимых ролей.

Случай то, что я познакомился с Анатолием Эфросом и Анатолием Калеватовым. И принял приглашение работать в театре имени Ленинского комсомола. А потом, когда Анатолия Васильевича отстранили от руководства и перевели штатным режиссером в театр на Малую Бронную, я, благодаря Анатолию Калеватову, оказался в Малом.
Случай то, что через шесть лет, вновь оказавшись в Киеве в театре имени Леси Украинки, начал сниматься в кино, и однажды на «Ленфильме» встретился с Юрием Соломиным. Не знаю, как Юрию Мефодьевичу удалось уговорить Михаила Ивановича Царева встретиться со мной, но он это сделал. И Царев простил меня.

– Больше попыток «хлопнуть дверью» Вы не предпринимали?
– Нет. От добра добра не ищут. Мне грех жаловаться. Островский, Чехов, Грибоедов, Лев Толстой, Алексей Константинович Толстой, Скриб, Пиранделло, Гюго – всю классику и не перечислишь. Выходил на сцену и в пьесах современных авторов. Какие-то роли были лучше, какие-то хуже. Сегодня, оглядываясь назад, могу сказать, что столько не сыграл бы ни в одном театре. У меня были и есть замечательные партнеры.
Малый отличает то, что я называю – честная игра. Она имеет свои плюсы и свои минусы, но она честная. Иногда театр волнами захлестывает манера, которая выводит его на первые места: простоты, подлинности, этюдности. Кто-то начинает играть страстно, что называется, на разрыв аорты, как играли в БДТ горьковских «Мещан». Мы же выходим на сцену, не подлаживаясь ни под кого. Кому-то может показаться это старомодным. Но зато всегда искренне и честно. И это подкупает. Сегодня пошептать, завтра покричать, только потому, что так модно – в Малом подобное невозможно.

– Это правда, что после своего возвращения вы оказались в первой тройке актеров по вводам?
– В этом смысле я – безотказный. На самом деле, если ты готов к вводу, то сыграть роль вот так сходу очень интересно. Расскажу вам один случай. Приехали мы однажды на гастроли в Сочи. Привезли спектакли «Чайка», «Ревизор» и «На всякого мудреца довольно простоты». Все билеты проданы. И вдруг у Саши Потапова пропадает голос. А он играл Городничего и Мамаева. Раз замена на «Чайку», два... Организатор гастролей говорит: «Мы не можем третий раз давать «Чайку», зрители не поймут. Надо что-то делать». Вечером меня вызывает к себе Юрий Мефодьевич. Я уже все понял. Подхожу к его номеру, стучу в дверь, встаю на колени и буквально вползаю со словами: «Не погуби!». «Слава, – слышу в ответ, – надо завтра Мамаева сыграть!». «Может быть, сам Городничего сыграешь?» – задаю я совершенно глупый вопрос, хотя теплится надежда – вдруг согласится. «Смерти моей хочешь?» – а глаза смеются. Знал же, что не откажусь. Взял я 25 страниц личного текста и побрел к себе в номер. Ночью учу, утром учу, днем, сидя на балконе номера курю и учу, учу, учу... С завистью поглядывая вниз, где в бассейне купаются наши актеры. А вечером уже играл Мамаева. Единственное, что попросил перед спектаклем, это поменять одну из мизансцен, чтобы я стоял ближе к суфлеру – опасался, что могу перепутать текст в сцене, когда мой герой зачитывает дневник Глумова.
После спектакля подходит ко мне одна наша актриса и, смеясь, произносит: «Репетируешь, репетируешь месяцами, учишь текст, разбираешь характер, ищешь «зерно» роли. Интересно, и зачем всё это, если ты вот так сходу взял и «влетел» в спектакль?!».

– Некоторые актеры говорят, что первые пять, семь, а то и десять спектаклей их «держит текст».
– Мне кажется, что дело вовсе не в тексте, а в том, на каком спектакле ты ощущаешь себя свободным в роли, когда понимаешь, что получилось, и наступает та самая легкость, которая приносит удовольствие от самого пребывания на сцене.
В этом смысле мы очень похожи на спортсменов. И задача режиссера подготовить актера к тому, чтобы в идеале на премьере он выдал именно то, что хотелось бы. Точно так же, как спортсмен должен быть готов к олимпийским играм, а не до них и не после. Актер может рвануть с самого начала: роль подходит, он чувствует ее, уже свободен в ней и пошло-поехало. И на репетиции, глядя на него, все говорят: о, как здорово! А чем ближе день премьеры, тем становится скучнее, актер перегорел. Очень важно уметь распределять свои силы. И, конечно же, многое зависит от режиссера. В спектакле «И аз воздам…», который ставил Борис Морозов, я играл Юровского. Морозов серьезно репетирует. Проходит месяц, второй – он всем на репетициях делает замечания, высказывает пожелания, направляет. Всех, кроме меня. «Борис Афанасьевич, – спросил я однажды, – а почему Вы мне ничего не говорите? Что это значит: я все хорошо делаю или, наоборот, всё плохо?». «Не хочу Вас трогать – слышу в ответ, – все нормально. Я Вам дал одну подсказку, и Вы это делаете». Когда мы только приступили к репетициям, он мне сказал, что есть люди, которые при разговоре смотрят собеседнику не в глаза, а в лоб. И я начал так делать. Причем, не только на репетициях. От меня в театре все шарахались в разные стороны. Вот так режиссер, не пережимая, подвел меня к роли. А это очень непростая вещь. Премьерная эйфория частенько закрывает прорехи, которые потом будут на пятом, седьмом спектакле. «Ой, здорово! Как зритель принимает!» – вроде подъем, а на следующих спектаклях – пши-и-ик и словно шарик сдулся. Получается, что запаса энергии, которую вкладывает режиссер, и не было. Я скорее принадлежу к тем актерам, у которых спектакле на десятом – хотя и первые десять проходят нормально – приходит то самое удовольствие от пребывания на сцене. И ты уже не думаешь о том, как тебя загримировали, произошли ли в костюме какие-то изменения. Тебе уже не мешает НИЧЕГО. Ты в роли стал свободен. Многое зависит от тонкости режиссера. Ведь можно одним неосторожным словом, а тем более окриком, сбить актера с нужного настроя, и он уже не сыграет так, как хотелось.
Работу актеров иногда сравниванию с выступлением штангиста на соревнованиях. В застольном периоде мы только примеряемся к штанге, осторожно подходим к ней, выходя на сцену, как штангист поднимаем ее на грудь и «укладываем», а в день премьеры – рывок, и штанга наверху на вытянутых руках. А вот сколько она там продержится, это уже зависит только от нас. Кому-то удается держать долго, а кто-то выпускает быстро, силенок не хватает. Мне в этом смысле повезло. «Тайны Мадридского двора», где я играют одну из своих любимых ролей короля Испании Карла V, идут девятнадцать лет, «Волки и овцы» – двадцать два года. Иногда играем и сами удивляемся – казалось бы, за столько лет зритель уже и насмотрелся, и насмеялся, и надумался, ан нет – на каждом спектакле аншлаг.

– Сами-то не устаете на протяжении двадцати лет произносить один и тот же текст?
-– Нет. Актеры – люди особого склада. Герои, которых мы играем, меняют и нашу психику, и наше поведение. В этом плане, мы, конечно, ненормальные. Марина смеется надо мной, потому что в день спектакля я уже с утра даже дома невольно начинаю вести себя иначе. Если вечером «Тайны», то в течение дня она ко мне иначе как «Ваше Величество» и не обращается. В шутку, конечно же.
А что касается текста... Если в 100-й, 300-й, 600-й раз, да в какой угодно раз, выходя на сцену, вы не убеждены в том, что все это впервые, тогда случай – тяжелый. Я придерживаюсь мудрой мысли Владимира Ивановича Немировича-Данченко: в принципе артист должен играть нервно и безответственно. Нервно – значит, что он полностью должен отдаваться – на сцене нельзя манкировать, надо затрачиваться, а это уже – зона старания. А если безответственно, тогда откуда нервы? И вот это сочетание «нервно и безответственно» является золотой серединой и тем самым ключом к пребыванию на сцене.

– Вы сказали о том, что искали своего режиссера. Нашли?
– С Владимиром Бейлисом мы долгое время существовали в театре параллельно. И как-то так получилось, что однажды поняли: можем работать вместе. «Тайны Мадридского двора», «Хроника дворцового переворота», «Как скрыть убийство», «Безумный, безумный Генрих», «Наследники Рабурдена». И вдруг, совершенно неожиданно для меня, Владимир Михайлович предложил работать с ним вторым режиссером. Это абсолютно новая ипостась. В качестве «подмастерья» работал на трех спектаклях: «Школа налогоплательщиков (Как обмануть государство)», «Восемь любящих женщин» и «Васса Железнова – первый вариант». Поначалу у некоторых коллег была настороженность – мол, чему это ты меня тут учить вздумал. Выступая в «новой роли», пытаюсь передать актерам все то, чему сам научился за долгие годы работы с прекрасными режиссерами.
Вы можете мне не поверить, но я и сам по-прежнему учусь и не скрываю этого. Учусь у Юрия Мефодьевича. У него какое-то уникальное чувство органики и правды. И как говорят актеры – особенное ухо. Показываешь ему прогон спектакля и вдруг – раз, и маленькая деталь, на которую он моментально обращает внимание, порой становится чуть ли не центром всего спектакля. Или когда он начинает рассказывать, показывать: слушаешь, смотришь и думаешь - ну почему ты сам-то до этого не дошел. Так что учусь, учусь...

Каждый день, входя в комнату, прохожу мимо чудесного портрета Станиславского. На фотографии надпись: «Дорогому Василию Осиповичу Топоркову, полюбившему искусство в себе, а не себя в искусстве». Мысль известная, но следовать ей очень и очень трудно.

75 – возраст серьезный. Я совершал ошибки, порой меня раздирали нешуточные страсти. Легенды о моих «подвигах» передаются в театре из поколения в поколение. О чем-то сожалению, о чем-то нет, меня во многом можно упрекнуть, кроме одного – я никогда не предавал сцены!

Лада Акимова, специально для газеты «Малый театр»

Дорогие друзья!

Предлагаем вашему вниманию видеорепортаж с юбилейного спектакля Вячеслава Ивановича Езепова.
«Тайны мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве
Малый театр, Сцена на Ордынке, 7 октября 2016 года

«Тайны мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве

Малый театр, Сцена на Ордынке, 7 октября 2016 года

Фоторепортаж Николая Антипова

[GALLERY:274]

Дорогой Вячеслав Иванович!

Примите от коллектива Дома актёра самые тёплые и искренние поздравления в День Вашего юбилея!
Мы хотим выразить Вам, актеру большого таланта, которому подвластна многогранность образов, воплощенных на театральной сцене и в кинематографе, нашу любовь и уважение!
От всей души мы желаем Вам крепкого здоровья, творческих сил, радости жизни, вдохновения, благополучия и удачи!
Пусть Вас окружают тепло и забота дорогих Вам людей!
Всегда рады встрече с Вами в нашем Доме!

С уважением,
Директор ЦДА Золотовицкий И.Я.

07.10.16

Дорогие друзья! К юбилею народного артиста России Вячеслава Езепова Малый театр издал буклет, посвященный творчеству актера. Сегодня он поступит в продажу и те из вас, кто придет на спектакль "Тайны мадридского двора", смогут приобрести его. Сейчас же мы предлагаем вам фрагмент текста, который был написан Ладой Акимовой. «Иннокентий Михайлович Смоктуновский сказал мне: «Слава! Какое счастье — иметь амплуа! Вы можете не беспокоиться о том, какую получите роль. Как только Яго или убийца с кастетом — это вы». Меня это «счастье» совершенно не устраивало. Штатный убийца какой-то!
На спектаклях в театре часто бывали члены Политбюро, в такие вечера около выхода на сцену за кулисами всегда стояла охрана, которая, как правило, проверяла тех, кто идет с оружием. И вот через какое-то время мне говорят: «Как хорошо нам в Малом театре работать». «Почему?» – «Мы в других театрах проверяем, а здесь знаем, что, если кто с пистолетом, ножом или кастетом, это вы».
Однообразное использование его актерских возможностей настолько угнетало Вячеслава Ивановича, что однажды он решился на уход из Малого театра. Последнюю точку поставил спектакль «Перед заходом солнца» Г.Гауптмана. Увидев распределение ролей, актер пришел в такую ярость, что, не сдержавшись, начал выяснять отношения с Леонидом Хейфецем. Сегодня, по прошествии стольких лет, и Вячеслав Иванович, и Леонид Ефимович, да и все, кто видел «погоню» вокруг гостиницы в Ереване (дело было на гастролях), с улыбкой вспоминают об этом эпизоде. А тогда было совсем не до смеха. Ни актеру, ни режиссеру.
«Больше всего меня задело то, что на все роли – два состава, а на единственного злодея распределен один я. Неужели в театре нельзя найти двух подлецов? От обиды даже заплакал. Ганефельда в итоге я все-таки сыграл. А через какое-то время порвал с этим злодейским амплуа. Способ был только один: вернуться в Театр Леси Украинки».
В тот год Малый гастролировал в Киеве.
«Михаил Иванович, обняв меня, вел по Крещатику, рассказывал что-то из своей жизни – сокровенное, доверительное. И как после этого вынуть из кармана написанное заявление? Мы дошли до гостиницы, он пригласил к себе в номер, опять что-то доверительно рассказывая. Царев считал, что все это блажь, что в данный момент я просто не смогу отдать ему заявление, а там, глядишь, и передумаю. Но, если я в чем-то убежден, отговорить меня невозможно. Сказывается белорусское упрямство, доставшееся в наследство от родни по отцовской линии. А что вы хотите, если мой дед «прорвался» к царю, и, положив на голову прошение, бухнулся на колени перед его каретой».
Казалось, все было против того, чтобы Езепов ушел. И Царев, как мог, оттягивал момент получения заявления, и семью пришлось оставить в Москве, но невозможность достучаться до режиссеров с просьбой освободить его от «ножей, кастетов и пистолетов» перевесила многочисленные «против». И все-таки судьба вновь вернула актера в Малый театр. Живя в Киеве, он снялся в телевизионном художественном фильме Василия Ордынского «Хождение по мукам», где сыграл Смоковникова, потом получил приглашение от Иосифа Хейфица на роль Н.Н. в картине «Ася».
«Я заканчивал съемки у Хейфица на «Ленфильме». Это был один из последних дней. Сажусь на грим, и вдруг гример говорит, что меня спрашивает Юрий Соломин. Оказывается, он в это же время снимался на студии, и у нас с ним был один гример. И когда Соломин начал расспрашивать о том, что нового на «Ленфильме», ему и сказали: «У нас из Киева снимается такой актер, такой актер!» По словам гримера, я был и послушный, и спокойный, и замечаний не делал... Естественно, Соломин заинтересовался, это кто же такой послушный появился на студии? Ему меня и назвали. После съемки мы с ним встретились. Сидим разговариваем. Он спрашивает, как я дальше собираюсь жить, что делать. Я что-то говорю, и вдруг слышу: «Тебе надо возвращаться в Малый театр». «Ты серьезно? Царев же не простит мне ухода». «Да. Я считаю, что тебе надо говорить с Царевым!» – твердо сказал Юра.
Прошло какое-то время, и я приехал на разговор с Царевым. Это произошло только благодаря Соломину – он попросил его встретиться со мной. Михаил Иванович сказал, что надо подождать год. И я вновь уехал в Киев. А через несколько дней меня просят срочно позвонить домой в Москву. Звоню в ужасе, вдруг что случилось. «Не волнуйся, – успокоила меня жена. У нас все нормально. Я тебя поздравляю, ты – актер Малого театра».

7 октября народному артисту России Вячеславу Ивановичу Езепову исполняется 75 лет. От души поздравляем Вячеслава Ивановича с этим замечательным юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, бодрости духа и новых творческих свершений!

В 19:00 7 октября в зале на Большой Ордынке начнется спектакль «Тайны мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве, которым Малый театр отметит
юбилей артиста. После представления Вячеслава Ивановича поздравят коллеги и друзья!

Дорогие друзья!

Сообщаем вам, что 7 октября (сцена на Большой Ордынке) пойдет комедия Э.Скриба и Е.Легуве «Тайны мадридского двора». Этим спектаклем Малый театр отметит юбилей народного артиста России Вячеслава Ивановича Езепова. Поздравить юбиляра придут его коллеги и друзья.

Билеты в продаже. Начало в 19:00.

19 марта Малый театр приглашает своих зрителей насладиться одной из лучших французских романтических комедий – на Большой Ордынке, 69 состоится 600-е представление «Тайн Мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве. Спектакль-долгожитель, чья премьера состоялась ещё в 1997 г., хорошо знаком не только столичным театралам. «Тайны» более 20 раз становились участниками гастролей по России и ближнему зарубежью, везде встречая неизменно радушный приём.

Эта изящная и остроумная постановка возводит лёгкую комедию в жанр высокого искусства – её отличают величественная сценография художника Энара Стенберга, мастерски стилизованная музыка композитора Шандора Каллоша, блестящая литературная основа, и, конечно же, великолепный актёрский ансамбль.
Сердечно поздравляем режиссёра-постановщика Владимира Бейлиса и весь коллектив спектакля, в особенности бессменных исполнителей главных ролей Елену Харитонову и Вячеслава Езепова с прекрасным юбилеем! Желаем «Тайнам Мадридского двора» дальнейших творческих успехов!