Горьковская «Васса Железнова» в Малом театре

Яростные попытки сбросить М. Горького «с корабля современности», вскипевшие на волне антисоветизма в конце 80-х годов прошлого века, потерпели крах. Ну сняли было его профиль с первой страницы «Литературной газеты», оставив там Пушкина в одиночестве. Ну переименовали Художественный театр, идеологически противопоставив классика Чехова классику Горькому. И, конечно, существенно попридержали горьковские издания и постановки его пьес.

Однако что сегодня? Вернулся на своё место в «Литературке» законно находившийся здесь образ, и МХАТ имени М. Горького, спасённый подвигом Татьяны Дорониной, продолжил свою незаменимую жизнь в искусстве. А если говорить об изданиях великого писателя и постановках созданных им пьес, они тоже продолжаются, одолевая все препоны. По причине понятной: это ведь действительно один из величайших писателей русской, советской и всей мировой литературы.

КЛАССИКА потому и называется классикой, что она не только для времени, когда рождена, но и для всех будущих времён. Доказывать сие не стану, ибо имеющим глаза и уши (без предвзятости!) истина эта бесспорна. Другой вопрос — как относятся к литературной, драматургической классике некоторые или даже многие театры сегодня. О, вот это беда! Когда всё уродуют до неузнаваемости, получается уже не классика, а нечто совсем иное, не имеющее никакого отношения к первоисточнику и автору его.

Словом, увидев в афише имя того же М. Горького, не спешите радоваться. Тут главное, какой театр афиша представляет. В Москве добросовестный подход к текстам классических авторов являют ныне, как правило, два сценических коллектива — Малый театр и упомянутый уже МХАТ имени М. Горького. Можно сказать, сохраняют традицию, ибо такого отношения к великой литературе придерживались здесь изначально и почти всегда.

Характерный момент. Поводом для этой статьи стала новая постановка горьковской «Вассы Железновой» в Малом театре. А до этого две Вассы, которых я считаю классическими, созданы были двумя народными артистками СССР именно в этих театрах — Верой Пашенной в Малом и Татьяной Дорониной во МХАТ. Спектакль, поставленный больше двенадцати лет назад на мхатовской сцене, с колоссальным успехом идёт до сих пор, так что, если не видели, обязательно посмотрите.

Непременно надо смотреть и новый спектакль Малого театра в постановке народного артиста России Владимира Бейлиса. Уже потому, что это, как для кого-то ни удивительно, другая пьеса М. Горького. Под тем же названием, с одноимённой героиней, но другая, написанная четверть века спустя после первой.

Вот даты. Первая была написана и напечатана в 1910 году, то есть вскоре после революции 1905 года, отзвуки которой в пьесе слышны. А в 1935 году, уже после революции 1917-го, редактируя свои произведения для предстоявшего тридцатитомного собрания сочинений, Горький начал править эту пьесу, как и некоторые другие, а потом вдруг взялся писать новую.

После её завершения она и стала той «Вассой Железновой», которая известна теперь большинству зрителей. Потому что этот вариант ставился в основном с тех пор и он же был дважды экранизирован. Однако и прежний, сохранивший свою самостоятельность и включавшийся в собрания сочинений писателя, время от времени привлекал внимание театров и даже стал основой некоторых знаменитых спектаклей (например, режиссёра Анатолия Васильева в Московском театре имени Станиславского).

* * *

И всё-таки «Васса Железнова» в первом варианте остаётся малоизвестной. Хотя это — Горький, и тема со временем по актуальности не снижалась, а, наоборот, возрастала. Так что меня обрадовало известие о премьере в Малом. Тем более ещё и потому, что Горький, закономерно признанный когда-то в первую очередь автором мхатовским, на сцене Малого тоже имел блистательные воплощения. Это и «Варвары» с отменным актёрским составом, и «Дачники», поставленные Борисом Бабочкиным, и «Чудаки» в постановке Александра Коршунова. А сравнительно недавно появились здесь и «Дети солнца» — спектакль, который «Правда» оценила как достижение театра.

Но продолжу о теме новой постановки. Она в этой пьесе — одна из главных для Горького, начиная с творческой его молодости и до конца жизни. Впрочем, и во всей классической русской литературе очень сильно она звучит — тема собственничества, уродующего человека.

Горькому выпало вплотную видеть утверждение русского капитализма, когда власть денег была поставлена во главу всего и вся. И как же сказалось это на человеческих чувствах и отношениях?

Тогда именно о родном городе писателя появилась пословица: «В Нижнем дома — каменные, люди — железные». Горький отмечал, что под «железными» людьми разумелись хозяева Нижнего Новгорода, купцы и промышленники, шедшие буквально на всё и не гнушавшиеся ничем, создавая свои состояния. Никакое злодейство, никакое преступление не должно было их остановить.

А если в такой жизненной роли оказывается женщина? Она ведь по природе своей существо более мягкое, чем мужчина, а по изначальному призванию — мать, обязанная всю свою любовь передать детям. Высвечивая это, пьесе 1910 года Горький и подзаголовок даёт — «Мать».

Но всё же название обоих вариантов с говорящей фамилией — «Васса Железнова», и это не случайно. Писателю важно рассмотреть, как в женщине, которая по положению своему должна быть «железной», бесчеловечный долг сталкивается с человечностью, а «дело», которое, согласно тому же положению, для неё превыше всего, вытесняет и даже убивает любовь. И тогда неизбежно рушится семья, которой без любви быть не может.

Собственно, так воспринимается впечатляющий спектакль Владимира Бейлиса в Малом театре — прежде всего как внимательное прочтение Горького, причём перекликающееся во многом с днём сегодняшним.

Один из лучших театральных художников Эдуард Кочергин создал сценический образ дома Железновых. Сперва мне показалось, что он неточен, поскольку не вполне соответствует горьковским указаниям в его ремарках. Там акцент на тесноте кабинета Вассы, на том, что бумаги, относящиеся к «делу», властвуют в помещении, попирая людей. А у Кочергина иное решение: дом — без крыши. Потом я понял: из такого обиталища «на юру» недаром все, кроме хозяйки, стремятся поскорее уйти или даже убежать. Слишком неуютно…

Много значит и музыкально-звуковой приём, найденный режиссёром вместе с талантливым композитором театра Григорием Гоберником. Этот ритм тревожного ожидания, который пробивается и нарастает в самой атмосфере железновского дома, предвещает всё новые драмы и трагедии. Напряжение прямо-таки захватывает меня в зрительном зале. И каково тем, кто на сцене вовлечён в этот круговорот страстей.

Конечно, в центре всего — она, Васса Петровна, образ которой стал весьма значительной работой народной артистки России Людмилы Титовой. По-теперешнему говоря, перед нами бизнес-вумен, то есть предпринимательница, капиталистка, вырастившая вместе с мужем своё «дело». А муж, нелюбимый развратник, умирает за стеной её кабинета. И кому же отойдёт нажитое? Кто после неё продолжит «дело», если дети вряд ли для этого годны?

Всевластное «дело», которому она рабски подчинена, и любовь к детям, остатки которой нет-нет да тронут её душу, сталкиваются подчас так, что искры летят. Вот нежность и жалость к обиженному природой сыну Павлу (в пронзительном исполнении Станислава Сошникова) и редкий ответный порыв сыновнего чувства соединяют их на какие-то минуты взаимным притяжением. Но сколь кратки эти минуты! Едва Павел, оторвавшись от неё, выходит, опять Вассу охватывает главнейшая её забота, и неистово рвёт она в нахлынувшем отчаянии бумаги с деловой своей конторки: «Для кого всё это? Для чего?»

Только в том-то и суть, что власть денег давно уже стала иррациональной, бессознательной силой не извне, а внутри неё самой. И преодолеть эту силу никакими вспышками разумных вопросов она не может. И цепь преступлений — якобы ради детей, а фактически во имя давящего «дела» с его прибылями — продолжается.

* * *

Но счастливы ли при этом дети? Отнюдь! Они чужие и друг другу, и матери, которая для них старалась. Ненавидящая Павла жена Людмила (артистка Ольга Абрамова) в глаза называет его уродом. Другой сын, похотливый и дурковатый Семён, колоритно сыгранный Алексеем Коноваловым, с женой Натальей вроде бы в наилучших отношениях. Однако мы видим, что по существу это союз двух затаившихся хищников, и Ольга Жевакина в роли Натальи глубоко, тонко и достоверно вскрывает лицемерно-ханжескую личину «голубицы со змеиным умом».

Благополучной и внимательной к матери может показаться сперва дочь Анна, прибывающая из другого города перед смертью отца. Такой изображает её, жену офицера, артистка Полина Долинская. Но далее флёр внешнего благополучия постепенно снимается — всё больше начинает проглядывать тот же «змеиный ум». И как только эта дочь достигает единственно желанного — бумаги о наследстве, немедленно исчезает, оставляя мать в полном одиночестве.

Трагическую финальную сцену, где Васса разговаривает вроде бы с Анной и Людмилой, а в действительности сама с собой, Л. Титова проводит на очень сильном эмоциональном накале. А вот главное, что вырывается у её героини из-под спуда тяжелейших грехов: «Вы меня — любите… немножко! Много и не прошу — немножко хоть! Человек ведь я…»

Человеку для жизни нужна любовь. Не разгул, как у брата хозяина дома — Прохора Железнова, который в убедительной трактовке заслуженного артиста России Александра Вершинина рвётся из этого дома, как и многие другие. Для чего хочет во что бы то ни стало вернуть свои деньги, вложенные когда-то в железновское «дело». Тщетно: тут его подстерегает смерть.

Капиталистическое «дело» лишает обитателей дома любви и счастья. Права Людмила: «Здесь — несчастные всё … и потому несчастные, что не могут ничего любить… И никто не знает, что — хорошо…»

Отблеском того, что хорошо, видится любовь Вассы к весеннему саду и уходу за ним, о чём восторженно проговаривается та же Людмила. Но это — маленький кусочек в оставшейся жизни. Как и трогательная пантомима общих воспоминаний о детстве, которую в ореоле света даёт постановщик спектакля после приезда Анны в дом родителей и братьев. Понятно, для контраста всем безрадостным реалиям этого дома. И возникает чудесная идиллия, но словно мгновенное прекрасное видение: возникло — и тут же исчезло.

А вот жизнь по бесчеловечным требованиям капитала в наше время неожиданно продолжилась. Пьеса М. Горького, которая ещё три десятка лет назад была для нас историей, теперь самая что ни на есть современность. Напишут ли о ней нынешние драматурги с такой силой, как Горький? Пока не написали…

Виктор КОЖЕМЯКО, "Правда-КПРФ" , №59 (30410) 3—6 июня 2016 года

В Малом театре поставили «Вассу Железнову» в первой редакции

Наталья Витвицкая, Театрал-Online

Премьерная «Васса» в Малом театре поставлена в академических традициях, на первый план выдвинута не режиссерская фантазия, а актерские работы. Режиссер Владимир Бейлис выбрал первую редакцию пьесы Горького – ту, в которой нет ни слова о классовом конфликте и Вассе, как символе краха русского капитализма. Перед зрителем душераздирающая семейная драма, в которой нет ни правых, ни виноватых.

Главное достоинство новой «Вассы» - артисты. Такого уровня ансамблевой игры театралы не наблюдали до обидного давно. Все герои на сцене равны, и в трагичном финале виноваты тоже все. Несгибаемая Васса – условная главная героиня. Людмила Титова играет ее страдалицей.

Несмотря на пугающую, уродующую всякую душу изнанку семейного «бизнеса», она, прежде всего, несчастливая женщина. Красавица с прямой спиной (ох уж эта фирменная стать актрис Малого театра), с высокой прической, в кружевном платье цвета лаванды , залегшими черными тенями под глазами. Она – мать, уверенная, что все самые страшные грехи во имя детей ей простятся: «Богородица поймет». Одна из самых ярких сцен: Васса смотрит на собравшуюся за столом семью со стороны (повод – приезд старшей дочери Анны), а вместо произносимых ими слов слышит детское щебетание.

Оба ее сына – Павел и Семен, по ее собственному признанию, «не удались». Один – озлобленный уродец, второй – глупый как пробка сладострастник. Артисты Станислав Сошников и Алексей Коновалов безукоризненно играют оба характера. Сколько душевных подробностей, актерского куража.
Фантастически хороша и Ольга Жевакина, играющая лицемерную жену Семена Наташу. Каждое ее появление на сцене – маленький бенефис. Традиционно ярок Александр Вершинин (разудалый Прохор Железнов). Артистам Малого удалось оправдать горьковских персонажей, заставить зрителя им сопереживать. Семья Вассы – это клубок змей, которые кусают сами себя. Они пугающе узнаваемы, как и ситуация кровавой дележки наследства. Невежественные, нелюбимые, не умеющие любить сами, герои и героини - совсем не исчадия ада. Их трагедия в том, что они не знают, как по-другому. За них не страшно, их жаль.

Сценография Эдуарда Кочергина – полноправный участник действия. Деревянный дом с несуществующей крышей (над головами большого и несчастливого семейства – пробоина). Несколько голубей на балках, затопленный камин, кабинет Вассы, стол с самоваром и скатертью. Стены сужаются где-то в глубине сцены, там же – целый иконостас, зажженные свечи. Во время действия к нему никто не приближается, в финале героиня возле него умирает. Осознав, что никогда и нигде не будет ей оправдания Васса, вскинув руки, бежит к иконам, оступаясь, падает замертво. Решив финал в морализаторском ключе, Бейлис, тем не менее, счастливым образом избежал пафоса. Его спектакль – не о том, что зло наказуемо. Он о том, как страшно прожить жизнь, так об этом и не узнав.

1 февраля 2016 года, Гостиная на 7-м этаже

Ведущий - Владимир Бейлис

При участии Ирины Муравьевой, Виктора Низового, Андрея Житинкина, Виктора Андрианова, Игоря Григорьева, Юрия Ильина.

Алла Шевелева, «Театральная афиша», февраль 2016 года

Про таких артистов, как Александр Вершинин, обычно говорят: актер от Бога. И сегодня трудно поверить в то, что когда-то, по окончании техникума, он работал конструктором в НИИ приборостроения и не стремился поменять свою жизнь.

Актер моцартовского обаяния, запоминающийся и точный в каждой своей роли, Александр Вершинин сразу обратил на себя внимание театральных педагогов родного Щепкинского училища. Позже, получив приглашение от Юрия Соломина войти в труппу Малого театра, он рано выбился в лидеры и стал ведущим артистом Дома Островского.
За годы службы он сумел доказать, что ему подвластны совершенно разные образы: от исповедальной роли Нехлюдова в «Воскресении» до смешного Ворона в «Снежной королеве», от пошляка Молчалина в «Горе от ума» до авантюриста Глумова в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты».
Присущие актеру легкость, артистизм и органичное существование в характерных ролях совершенно не отменяют его кропотливой, честной и порой мучительной работы над образом. Профессионал и перфекционист, Вершинин умеет и любит загадывать самому себе загадки и годами пытается найти на них ответ. И тем интереснее наблюдать, как в течение времени раскрываются характеры его персонажей, как растет и развивается талант артиста, преданно служащего Малому театру 23 года.

– Откуда у молодого человека из семьи военного, учащегося Московского радиомеханического техникума, вдруг возникла заинтересованность театром?

– Я увлекся театром, однажды увидев в театре-студии «На Краснопресненской» спектакль «Над пропастью во ржи». И я помню, что главный герой, этот парень с другого континента, оказался мне очень близок. Кроме того, в спектакле звучали песни «Машины времени» и «Воскресения» – те самые, которые мы с ребятами разучивали в техникуме, играя на гитаре. Тогда мне нравилось сидеть за кульманом и чертить детали. Мне нравилась изометрия. Сегодня мне нравится что-то делать по дому, собирать мебель, но не более того. Я даже в компьютере до сих пор не ас, не сижу в соцсетях. Считаю, что для общения есть телефон или личные встречи. Не могу сказать, что то, чем я тогда занимался, мне было неинтересно, но работа в театре оказалась важнее и ближе.

– Работая, вы, получается, уже готовились к другому пути?
– Подсознательно. В мосфильмовских массовках во всяком случае уже участвовал. Однажды, возвращаясь с очередного спектакля студии «На Краснопресненской», я увидел в окне нашего же здания, как парень бьет чечетку. Для меня это было что-то нереальное, поскольку я только что видел фильм Копполы «Клуб “Коттон”» про гангстеров и век джаза. И я в буквальном смысле влез в окно, вернее – мой будущий знакомый меня в него втащил. Мы разговорились, я попросил его научить меня танцевать. Он согласился показать мне все, что умеет, если я соглашусь принять участие в их новом танцевальном спектакле. Я с радостью согласился и со временем стал одним из актеров студии пластической драмы. Позже нам дали помещение на «Юго-Западной», где мы сыграли первые спектакли. Любопытно, что в одном спектакле, «Драконе» Е. Шварца, я сыграл сразу две роли – героя Ланселота и острохарактерного тюремщика.
Параллельно я продолжал работать техником-конструктором и постоянно отпрашивался у своего начальника на репетиции и спектакли. Кстати, в нашем НИИПе работали очень интеллигентные люди, они любили театр и к моему увлечению относились с пониманием. Мне постоянно давали «за свой счет», а когда эта возможность была исчерпана, пришлось уйти совсем. Я играл в театре-студии, а по ночам работал пожарным в «Ленкоме». Благодаря этой работе я увидел на сцене Караченцова, Абдулова, Янковского, Збруева, Броневого – всех звезд «Ленкома».

– Именно там вас благословила на актерский путь Татьяна Пельтцер?
– Да. Иногда меня просили подменять вахтера на входе в театр. Конечно, молодой парень, который собирает ключи и здоровается со всеми актерами, обращал на себя внимание. Однажды мимо меня шла Татьяна Ивановна. Она сказала: «Что же это такое! Почему это у нас молодежь сидит на вахте? С такой внешностью, как у вас, молодой человек, вам нужно быть артистом или по крайней мере администратором». (Смеется.)

– То, что вся ваша жизнь связана с Щепкинским училищем и Малым театром, – это стечение обстоятельств или ваш осознанный выбор?
– Малый театр – это мой театр. Здесь мне дают возможность реализоваться, здесь работают мои режиссеры. Мне повезло сыграть Глумова и Гастона Вальтье в спектаклях Владимира Бейлиса «На всякого мудреца довольно простоты» и «Как обмануть государство», а в его постановке «Тайны Мадридского двора» я поочередно сыграл три разные роли – Анри д’Альбре, Гватинару и Франциска I. Виталий Иванов доверил мне князя Серебряного в одноименном спектакле. Позже в этой же постановке я сыграл и Федьку Басманова.
С кино мне повезло меньше. Я оканчивал в 1990-е, в то время в кино был период застоя. Мы вышли из театрального училища на таком взлете, с ощущением «я сейчас все сыг­раю». У нас было восемь спектаклей, где мы имели возможность попробовать себя в самых разных ролях, даже возрастных. Помню, я не прошел пробы в картину Валерия Приемыхова. Роль я тогда не получил, Приемыхов взял на нее непрофессионального актера, которого я потом озвучивал. А на озвучке он все сокрушался: «Как же это я тебя упустил и не взял на главную роль, Саша!»
Хотя про 1990-е это все отговорка. Надо было рваться. Надо было не лениться, вводить второй состав и сниматься. Сегодня я снимаюсь в сериалах в основном ради денег, потому что нужно кормить семью, о славе не думаю. Но есть у меня и полный метр – снялся у однокурсника в фильме «Единичка» о Великой Отечественной войне.
За то время, что я работаю в Малом, мне доводилось работать с такими сильными партерами, что самому себе можно только позавидовать. Но назову только тех, кого уже нет, кого хочется вспомнить. Это и Афанасий Кочетков, и Галина Демина, и Татьяна Панкова, и Виктор Иванович Коршунов – мой учитель.

– В начале пути всегда присутствует эйфория, но не достает опыта. Сегодня вы зрелый артист и находитесь в творческом расцвете. Можно сказать, что с возрастом вы успокоились?
– Ну что вы, покой нам только снится. Просто появился другой подход к работе. Существует много ролей, которые мной еще не сыграны. Я, например, имея такую фамилию, ни разу не играл Чехова. Только в институте вместе с однокурсниками на 4-м курсе поставили «Предложение», в котором я играл Ломова. В том спектакле мы позволяли себе отходить от текста и импровизировать на тему будущих выборов Ельцина: он пользовался большой популярностью. Сейчас я снова столкнулся с прозой А.П. Чехова и просто попал на другую планету! Я понял, что в течение жизни такого не играл. Если это сделать интересно и понять, как это сыграть, зрителю должно быть смешно и горько. Мне грех жаловаться: получать большие роли в театре я стал почти сразу после окончания института – но все равно, очень многое еще не сыграно.

– У актеров Малого театра большая продолжительность жизни. У меня ощущение, что вы лет 10 назад выглядели старше, чем сейчас.
– Спасибо. Причины действительно есть: с некоторых пор я пересмотрел отношение к своему образу жизни, начал присматриваться к сыроедению. При желании на эту тему можно найти много специализированной литературы и фильмов. Конечно, сам я пока не полностью перестроился, иногда позволяю себе некоторые вольности, но стараюсь исключить из рациона мясо и вареную пищу. Что касается спорта, то я ограничился упражнениями для позвоночника по специальной методике. Спорт, безусловно, важен, но питание важнее.

– Сыроедение, вот он – эликсир молодости. Скажите, а как соотносится ваш образ жизни с понятием театра, где традиционно отдается предпочтение вовсе не зеленым коктейлям из петрушки и укропа?
– Одно другому не мешает. (Смеется.) Организму нужна живая пища, то есть сырая, не подверженная ни заморозке, ни огню. Видите, сегодня взял с собой на спектакль литр коктейля из овощей с зеленью, в него входят помидор, базилик, петрушка, укроп, зеленый лук и перец.

– Ваши внутренние перемены отразились на творчестве?
– Да, конечно.

– Сегодня после нашего интервью вы выйдете на сцену в роли Молчалина. Изменилось ли ваше отношение к герою по прошествии времени?
– Я помню, что, когда мы только репетировали эту роль, мне было ­непонятно, почему Молчалин не попадает под обаяние Софьи. Ее в премьерном спектакле играла красавица Ирина Леонова. «Что мешает моему Молчалину в такую Софью влюбиться?» – мучил я вопросами Сергея Васильевича Женовача. Зритель же тоже не дурак, он видит перед собой очень темпераментную молодую женщину, которая не может не нравиться. Тогда для меня было важно, что Молчалин – чиновник, что он стремится выстроить свою карьеру, заглядывая далеко вперед, но постепенно я изменил отношение к своему персонажу. Пришел к его корням, стал опираться на то, что мой герой простого происхождения. «И будь не я, коптел бы ты в Твери», – говорит ему Фамусов. Молчалину интереснее там, где ему проще. Есть простая, доступная для него телесность Лизы, есть старухи, которые оказывают ему милость. Сегодня я играю его этаким котом, пластичным, вкрадчивым. «Угождать» для него означает «не противоречить»: он совершенно не борец. Он не злой, не коварный, таких много. Молчалин не карьерист, он достигнет всех благ благодаря своей животной природе.

– То есть, несмотря на то что премьера «Горе от ума» состоялась в 2000 году, работа над ролью продолжается?
– Конечно.

– В любой актерской судьбе бывает такая роль, после которой все меняется. Какая роль в театре стала для вас переломной?
– Наверное, Глумов, хотя до него мне посчастливилось сыграть Нехлюдова в спектакле «Воскресение» Эдуарда Марцевича. Это была очень серьезная работа. Она меня меняла. Я для нее рос на каждом спектакле, готовился перед каждым выходом на сцену. Есть такие роли, которые питают всю жизнь. Они уводят от быта. Ты начинаешь по-другому мыслить. Они как молитвы. В этом и была задача этого спектакля – поднять людей даже над страстями, ведь в прозе Льва Толстого и мышление другое, и поведение, и язык. Люди ходили на спектакль по нескольку раз.

– Тяжело она далась?
– Конечно, нам приходилось с Эдуардом Евгеньевичем спорить. Он ведь был актером, человеком очень конкретным, и у него как режиссера была своя система образов. Например, он мог сказать: «Здесь нужно играть как лезвием по глазу». Актеры во время его репетиций должны были быть внутренне максимально оголены, только так получалось достичь понимания ролей. При этом театр Марцевича был актерским, и он точно знал, какого результата хотел достичь. С ним надо было преодолевать себя.

– А следующим этапом был спектакль «На всякого Мудреца довольно простоты», где вы работали на сцене с корифеями театра, включая вашего педагога?
– Этот спектакль нам всем нелегко дался, вынашивали его девять месяцев, как ребенка. Да и от Виктора Ивановича мне доставалось. В институте он редко бывал мной недоволен, а тут гонял. Он-то тоже сыграл эту роль в свое время. Помню, что как-то на репетициях, стремясь уйти от его гнева, я начал вести себя с ним, как Глумов, и тем самым нащупал верный тон для роли. Кроме того, незадолго до премьеры Юрий Мефодьевич Соломин придумал гениальное решение, что Глумов в финале уходит в зрительный зал.

– И как вы для себя решили – как эту роль правильно играть?
– Хоть Глумов и говорит о себе с должной долей иронии «я умен, зол и завистлив», он льстит нежно, тонко, «он подленок». Важной в этой пьесе для меня является сцена с Мамаевым. Самое важное для любого актера в этой роли – найти решение, как сыграть диалог, когда Мамаев спрашивает: «Как это глуп?» А Глумов отвечает: «Да вот так, ума не хватает». Это же нужно произнести органично. Как произнести это не наигранно, не теат­рально? Важно решить для себя – верим мы здесь Глумову или нет? Важно, что этот персонаж постоянно смотрит на себя со стороны, смеясь над собственными поступками. Он постоянно играет.

– Коллеги замечают, что вы человек очень солнечный, моцартовского склада. У вас есть интересное актерское свойство: какой бы сложной ни была роль, кажется, что вам она легко дается.
– Мне кажется, так и должно быть.

– У вас были моменты простоя в театре, периоды спада или паузы?
– В театре нет. Новых ролей может и не было, но были прекрасные старые. Если были паузы, то они всегда были наполнены домашними делами или съемками. И потом какие паузы могут быть у актера, когда столько книг не прочитано. Иногда драматургия, материал, который репетируешь, уводит от мировоззренческой литературы. А ты как актер обязан ее читать для осмысления жизни. Времени на это, как правило, не хватает. Твое сознание определяет роль, это ты и будешь нести со сцены. Надо искать время.

– Для любого человека, а уж для актера и подавно, очень важно, чтобы его поддерживали близкие люди. Скажите, а кто обеспечивает ваш тыл?
– Конечно, жена. Одаренная актриса, которая сейчас заканчивает четвертый курс ГИТИСа. Правда, она такой же неспокойный человек, как и я. В этом и заключен, наверное, секрет нашего взаимопонимания. Я очень горжусь своим старшим сыном, который учится на 3-м курсе в Театральном колледже Олега Табакова и уже сыграл свою первую роль в антрепризе «Любовь и голуби».

– Вы не были против, что он выбрал актерскую профессию?
– Конечно, я бы хотел, чтобы он учился у моего учителя. Помню, когда мы с моей первой женой пришли на встречу с мастером, взяли 4-летнего Артема с собой. Он танцевал с актрисами, обаял всех, и Виктор Иванович пошутил: «Все, ты мой ученик, придешь – возьму без экзаменов». Когда он поступил в колледж, я боялся, что он не получит среднее образование и кругозор у него будет ограниченный. Но сегодня я могу сказать, что благодаря учебе в колледже он много читает и у него прекрасная речь. Сомневаюсь, что в обычной школе он получил бы такое гуманитарное образование. Я, как водится, более строго к нему отношусь, но, увидев его на сцене, порадовался, что он хорошо справился со своей ролью.
Мой тыл – это, конечно, и Надежда Александровна, которой скоро исполнится 4 года. (Улыбается.) Она у нас артистка, в платье ходит даже дома, читает Пушкина, танцует и поет с огромным удовольствием. Конечно, мой тыл – это и мой младший сын. Когда берешь его на руки, и он успокаивается, и ты. Все проблемы уходят. А иногда задумываешься: Боже мой, ты работаешь артистом, что-то себе играешь, но, может, в жизни ничего лучше и не сотворил, чем свои собственные дети. Для меня главное – чтобы дети были здоровы, этого достаточно. Что касается творческих планов, в театре у меня все складывалось и складывается неплохо, слава Богу, хотя нужно двигаться дальше.

1 февраля в Центральном Доме Актёра им. А.А.Яблочкиной состоится встреча со зрителями заслуженного артиста России Александра Вершинина. Место проведения – Гостиная на 7 этаже. Начало в 18:30. Вход по пригласительным билетам.

Передача «Грани культуры» на канале ВОЛГОГРАД-ТРВ


Хронометраж – с 12:20.

Дорогой Александр Владимирович!

Примите от коллектива Дома актёра самые тёплые и искренние поздравления в День Вашего юбилея!
От всей души мы желаем Вам крепкого здоровья, творческих сил, радости жизни, хорошего настроения и удачи!
Счастья и благополучия Вам и Вашим близким!
Рады встрече с Вами в нашем Доме!



С уважением,
Директор ЦДА Золотовицкий И.Я.

29 ноября заслуженному артисту России Александру Вершинину исполнилось 50 лет! Мы от души поздравляем Александра с этим знаменательным событием, в которое, конечно, верится с трудом! Желаем актеру крепкого здоровья, благополучия и новых творческих свершений на родных подмостках! 21 декабря Малый театр отметит юбилей Александра Вершинина спектаклем «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н.Островского. В нем артист сыграет одну из лучших своих ролей – Глумова. После спектакля – поздравление от товарищей по сцене и друзей!