Малый театр вернулся к своему хиту — пьесе Александра Островского «Без вины виноватые». Здесь ее не ставили много лет — и вот показали прочтение начала XXI века. Классическое, не испытанное радикальными приемами. Разве что другой актерской школой: на главную роль — актрисы Кручининой — приглашена известная вахтанговка Лидия Вележева. С премьерного показа — обозреватель «МК».

Этот шедевр в Доме Островского имеет давнюю историю: впервые «Без вины виноватые» сыграли через год после написания автором пьесы — в 1884 году, как бенефис актрисы Надежды Никулиной, выступившей в роли интриганки Коринкиной. Затем была постановка в 1908-м, где Кручинину играла Мария Ермолова, блистали артисты Рыжова, Рыжов, Ленский. А после революции, в 1930 году, уже студия Малого театра обратилась к пьесе, выведя на сцену своих будущих звезд — Пашенную, Гоголеву, Царева, Вечеслова, Ильинского… И потом на протяжении десятилетий не было в стране театра, который бы обошел своим вниманием эту удивительную мелодраму. В ней, как в античном театре, сошлись и трагедия, и комедия, а также знание самого театра и актерской психологии.

Свой спектакль мастер режиссуры Владимир Бейлис начинает как в немом кино: в синем, несколько нереальном свете на поворотном круге возникает гримуборная с зеркалами, костюмами на манекенах, париками на болванках. Фигура высокой, статной женщины в длинном, в пол, платье, как будто сошедшей с портрета Ермоловой, проходит вдоль павильона, останавливается и смотрит в глубину, где распахнута дверь, за которой пространство залито ярким, но холодным светом. Что там — огни рампы? Губительная бездна?..

Культура производства Малого театра на высоте: декорация представляет собой вращающийся павильон (художник Виктор Герасименко), при очередном повороте которого открывается новый интерьер — бытовой ли, очень скромный в первом акте и роскошный во втором, театральный ли, причем только со стороны кулис. Сначала — из прошлой жизни барышни Любы Отрадиной, не помышлявшей об артистической карьере, а затем — актрисы Елены Ивановны Кручининой, в девичестве как раз Отрадиной.

И самая первая сцена после пролога разыграна четырьмя молодыми артистами так, что сразу становится понятно: это школа Малого театра, а никакая другая. Такая милая, в подробностях, старина, но она — не синоним старомодности. Горничная Аннушка (А. Горячева) суетливо хлопочет вокруг своей барышни Отрадиной (А. Осипова, студентка Щепкинского училища), и все-то в комнате этой славно, ничто не предвещает беды, вот только с зеркалами, занимающими часть стен с красивой обивкой, что-то не то: они в трещинах все, какой бы поворот ни делал павильон. Так и жизнь Любы Отрадиной в один день не то что треснет, а перевернется и как будто кончится.

Воистину античный сюжет: мать потеряет малолетнего сына, не будет знать, где он похоронен, от отчаяния найти могилку ребенка переменит судьбу, поступив на сцену и переменив одну говорящую фамилию (Отрадина) на еще более говорящую (Кручинина), добьется славы. И… все же обретет сына. А фраза: «Так выпьем за матерей, которые бросают своих детей!» — давно стала крылатой. Как и та, что любят повторять даже не актеры: «Мы актеры, наше место в буфете». Во всяком случае, премьерная публика отозвалась на нее дружными аплодисментами.

Вторая часть первого акта и практически весь второй акт отданы театру. Островский, прекрасно знавший закулисную сущность с ее мелким тщеславием, амбициями, с жертвами во имя, взлетами, успехом и головокружительными падениями, написал замечательные роли служителей Мельпомены, к тому же провинциальных. Величие и благородство театра представлено у него в лице приезжей знаменитости Кручининой, которой противостоит сомнительная изнанка театра в лице интриганки Коринкиной (П. Долинская) и бесхарактерного первого любовника Миловзорова (А. Вершинин), использовавших против Кручининой в качестве «инструмента» безродного неудачника Гришку Незнамова (М. Путинцев) и запойного Шмагу (В. Дубровский) на амплуа комика-простака.

На трагическом и комическом полюсах в спектакле замечательно существуют Лидия Вележева в роли Кручининой и Владимир Дубровский в роли Шмаги. Кстати, Вележева в свое время у себя в Вахтанговском играла в одноименной постановке Петра Фоменко Отрадину. Теперь на сцене Малого она — Кручинина. Сдержанная, с достоинством знаменитости и затаенной глубинной болью, которую никому не показывает, но она предательски прорывается у актрисы в невольном жесте, в пластике. Первая встреча Кручининой с Незнамовым и Шмагой, пришедшими к заезжей знаменитости качать права во взвинченном, подогретом алкоголем состоянии, построена как комическая, но актриса находит в ней свою особую интонацию. Сразу вспомнилась ее Настасья Филипповна в сериале «Идиот», хотя Кручинина у нее совсем другая, но глубокий голос, пронзительный взгляд темных, как опасный омут, глаз… Вележева большая трагическая актриса, вписавшаяся в ансамбль Малого.

Шмага у Дубровского — потешный злобноватый клоун, почти что Пеннивайз из «Оно», только без грима и не душегуб. Знает, как подавать текст, чтобы сделать из него репризу и уйти на аплодисментах. Показательный контраст для своего юного, безродного и страдающего, точно ребенок, друга Незнамова. Дубровский четко выдерживает жанр.

Марина Райкина, «МК», 05.03.2025

Кто устал от новомодных интерпретаций классики, пусть смело идёт сюда: получит удовольствие.

В новом спектакле Владимира Бейлиса «Без вины виноватые» - никакого трюкачества, здесь по-честному сделанные психологические актерские работы, роскошные декорации (художник Виктор Герасименко), немало юмора. Однако старомодным этот спектакль не назовешь.

Странно, что сам Островский назвал эту пьесу комедией, хотя современники отзывались о ней так: даже самые жестокосердные зрители не могли сдержать слез. Что же это за комедия, на которой публика плачет?

Думается, секрет определения «комедия» в том, что в основу пьесы положен избитый сюжет бедного «найденыша», которого спустя 17 лет мать узнает по медальону... Уже в XIX веке эту фабулу иначе как пародийную, обкатанную в тысячах историй, воспринимать было нельзя. Но - хорошо смеяться рассказчику. А каково тому, кто является персонажем?

Постановщики спектакля вслед за Островским используют эту двойную оптику, потому и герои спектакля получаются по-человечески убедительны в самых невероятных обстоятельствах. Вот юная и бескомпромиссная Люба Отрадина (Арина Осипова), вся растворенная в любви к своему милому - не видит, не хочет замечать его очевидной лжи. Вот Нил Стратоныч Дудукин (Андрей Чубченко) - меценат, готовый разбиться в лепешку ради счастья окунуться в театральное закулисье. Трогательный хитрован и алкоголик театральный комик Шмага (Владимир Дубровский), провинциальная прима-интриганка Коринкина (Полина Долинская), пафосный «герой-любовник» Миловзоров (Александр Вершинин). Вся эта актерская братия - нелепая и не очень счастливая - необыкновенно мила автору. Потому что «про театр»? Да, но не только.

Дерганый, истеричный, похожий на трудного подростка Незнамов (Максим Путинцев) цепляет и горячим темпераментом, и какой-то очень юной жаждой справедливости, и обостренным чувством собственного достоинства, то и дело, впрочем, попираемого жизненными обстоятельствами.

Владимир Бейлис признается, что у постановщиков была идея повторить сюжет Островского - пригласить известную актрису из другого театра на главную роль, чтобы возникла сама атмосфера произведения. А потому в спектакле образ Кручининой создаёт приглашенная прима - ведущая артистка Вахтанговского театра Лидия Вележева. Красивая, утончённая, убедительная в самых острых трагических сценах, она здесь и впрямь, как звезда, упавшая с неба. И её искренняя доброта к ближнему - не показная благотворительность, а сердечный порыв.

Пожалуй, именно в судьбах этих двоих стоит искать главную тему спектакля. Она - не про мелодраматическую фабулу нашедших друг друга мать и сына. И даже не про силу материнской любви. Она - про волшебную силу искусства. Ведь почему так хороши на сценах своих театров Кручинина и Незнамов? А страдали много. Увы, это так: искусство питается страданием. Только из своей души, из пережитого, можно вынуть то, что потом явится публике. Есть и обратный процесс: пережитые беды и горести преодолеваются только искусством. Оно сообщает нашим печалям иной регистр - возвышенный, утешающий.

Эта мысль, только по-иному явленная, звучит и в комических сценах спектакля. Вот Шмага на приеме у Дудукина жаждет похмелиться. А к столу гостей все не зовут и не зовут. Хоть на Луну вой! Он и воет, привлекая к этому незамысловатому актерскому этюду своих товарищей - Миловзорова и Незнамова. Казалось бы, глупость, ерунда! Но отчего-то всем троим становится от этой шалости легче... В спектакле немало таких режиссерских находок, не заявленных Островским.

И на вопрос Незнамова: «Мама, а где отец?» Кручинина отвечает: «Твой отец не стоит того, чтоб его искать... Нашим счастием мы с ним не поделимся. Зачем тебе отец?».

Какой прелестный открытый финал! Какой простор для дальнейших размышлений! В сущности, Незнамов, хоть и получает фамилию, состояние и любовь матери-звезды, останется безотцовщиной, что по меркам XIX века всё равно что незаконнорожденный. А по меркам XXI века эту семью сегодня назвали бы «психологическим инцестом», где властная мать всю свою любовь сосредоточивает исключительно на одном мужчине - своём сыне. Можно ли назвать это счастьем?

Ольга Штраус, «Российская газета», 26.02.2025

https://rg.ru/2025/02/26/princip-najdenysha.html?y...

О чём спектакль

Разбитая жизнь

К Любови Ивановне Отрадиной (Арина Осипова) приходит в гости её жених Григорий Львович Муров (Иван Трушин). Хоть он пока и в статусе жениха, но у пары уже есть ребёнок, которого где-то втайне нянчит кормилица. Любовь Ивановна между восторгами от встречи интересуется, когда же изменится её положение и они с Григорием Львовичем перестанут скрываться. Пока он мялся и подбирал слова, чтобы сообщить ей какую-то важную весть, в гости к Любови Ивановне явилась её давняя подруга по гимназии Таиса Ильинишна (Дарья Новосельцева). Жених при известии о её визите в страхе скрылся в соседней комнате, а недавно получившая наследство Таиса Ильинишна принялась хвастаться предстоящей свадьбой и подвенечным нарядом. Добрая Любовь Ивановна искренне разделяет энтузиазм подруги, пока неожиданно не выясняется, что та собирается замуж именно за её жениха. Поражённая этим известием как громом, Любовь Ивановна прогоняет Григория Львовича, а вскоре получает и известие о том, что её ребёнок умер.

Через много лет известная актриса Елена Ивановна Кручинина (Лидия Вележева) поражает публику и коллег по сцене своей гениальной игрой. В частных беседах она признаётся, что когда-то у неё умер младенец, а жених её предал. Гениальная актриса – и есть та самая Любовь Ивановна, когда-то сменившая имя. Вдруг случайно она узнаёт, что её ребёнок, скорее всего, выжил и был отдан на воспитание её женихом неизвестной семье. К ней приходит с букетом и восторгами перед её талантом ставший "важным лицом в губернии" тот самый Григорий Львович и получает гневный вопрос, где же её сын...

Впечатления

Гостья на чужой сцене

Сегодня повороты сюжета пьесы Александра Николаевича Островского выглядят как типичные элементы мыльной оперы: умерший оказывается живым, лучшая подруга похищает жениха, оказавшаяся на дне жизни девушка взлетает к её вершине, злодеи наказаны, плачущие утешились, а бедные разбогатели. Вероятно, во времена Островского и главная героиня – пережившая удары судьбы, но сумевшая воскреснуть к новой жизни одинокая женщина – тоже смотрелась не так архетипично, как сегодня, ведь в этом был новый для патриархального общества феминистский элемент, – как и новым было изображение положительной героини, юной девушки, которая рожает ребёнка вне брака. Поэтому авторы современной постановки сталкивались с опасностью создать намёк на что-то вторичное в свете бесконечно воспроизводящих друг друга многочисленных аналогичных сюжетов сериальной кинопродукции.
Но от того, что в этой истории собрано так много знакомых современному зрителю мотивов, как ни странно, её ценность не снизилась, а наоборот: вся она сосредоточена в языке пьесы и актёрской игре, лишний раз доказывая, что часто гораздо важнее не предмет обсуждения, а форма его подачи. Впрочем, предмет обсуждения не менее важен, о чём напоминает режиссёр-постановщик спектакля Владимир Бейлис:
"Вы видите, как сейчас в обществе относятся к семье, к матери, к отцу, какие жуткие случаи мы видим по телевидению. Что происходит у нас в обществе! Это тоже волновало нас, когда мы приступали к работе. Преданность матери, которая освещает весь этот спектакль любовью к сыну, – неужели сегодня это не волнует наших зрителей? Конечно, волнует".
Материнские чувства одинаково ярко удались как студентке Щепкинского училища Арине Осиповой, по щекам которой буквально струились потоки настоящих слёз, так и заслуженной артистке России Лидии Вележевой, которая не единожды довела до слёз своих зрителей.

Владимир Бейлис, режиссёр-постановщик: «Инициатором постановки был Юрий Мефодьевич Соломин, заразивший меня мечтой воплотить эту пьесу на сцене. На протяжении нескольких лет работы над текстом менялись подходы, но тема материнской любви, волновавшая тогда, осталась».

Спектакль, в котором затрагивается тема актёрской профессии, всегда содержит потенциал для самоиронии и одновременно становится своеобразным индикатором для тех, кто на сцене, насколько сильно они любят своё дело: как правило, чем искреннее это чувство, тем правдивее и смешнее может получиться. В этом смысле к блестящему ансамблю исполнителей ролей провинциальных артистов (Полина Долинская, Александр Вершинин, Владимир Дубровский, Максим Путинцев) добавился и вовсе оригинальный ход. Роль приехавшей выступать на чужой сцене артистки Кручининой на сцене Малого театра исполняет приглашённая в спектакль актриса Театра имени Евгения Вахтангова Лидия Вележева, тем самым доводя достоверность происходящего на сцене до максимально возможной степени. Поэтому искренний смех вызывали реплики, подобные той, которую адресовал – уже точно и не скажешь, кому, Кручининой или Вележевой – герой Владимира Дубровского Шмага: «Вы – знаменитость, вы получаете за спектакль чуть ли не половину сбора; а ещё неизвестно, от кого зависит успех пьесы и кто делает сборы, вы или мы. Так не мешало бы вам поделиться с товарищами».

В этом мастерски найденном способе стереть границы между театром и жизнью и состоит исключительность и во многом успех этого спектакля у публики.

Фишки

Отражения и осколки

Основным мотивом для сценографического решения постановки стало зеркало, которое каждый раз раскрывает основную эмоцию и итог каждого действия. Так, в первом действии огромные куски разбитого зеркала стали стенами, за которыми постепенно исчезают со сцены все, кто разбивает жизнь главной героини; затем эта жизнь оказывается собрана из осколков и известная актриса Кручинина смотрится в большое целое зеркало; и в третьем действии между стен с завлекательными театральными афишами тоже затесалось одно разбитое зеркало – как символ возвратившегося прошлого.

Наталья Бабахина, газета «Метро», 26.02.2025

https://www.gazetametro.ru/articles/bez-viny-vinov...

Произведение Островского, собственно, изначально предназначалось именно для Малого театра. Роль Незнамова была написана на Константина Рыбакова, роль Коринкиной — на Надежду Никулину. Премьера состоялась в 1884 году, постановка имела успех. После чего пьеса стала одной из самых репертуарных в русском театре.

Владимир Бейлис, ранее неоднократно соприкасавшийся с прозой Островского, в своих творческих поисках пошел интересным путем. Не секрет, что Малый театр неохотно приглашает на главные роли сторонних артистов. Но режиссер решил, что для поддержания атмосферы произведения правильно будет позвать на главную роль известной актрисы Кручининой замечательную артистку Вахтанговского театра Лидию Вележеву.

Действие спектакля Бейлиса разворачивается в маленьком провинциальном городке, куда Кручинина приезжает на гастроли. Когда-то она бежала отсюда от позора несчастной любви. Молодая женщина отдала своего незаконнорожденного сынишку на воспитание чужим людям и получила известие, что ребенок умер. И когда теперь на пути уже богатой и знаменитой Кручининой появляется талантливый, бесшабашный молодой артист, она искренне хочет помочь, принимает активное участие в его судьбе.

Пьеса «Без вины виноватые» Лидии Вележевой хорошо знакома. В родном Вахтанговском в 1993 году она уже играла в постановке Петра Фоменко молоденькую Отрадину – такова была в молодости фамилия Кручининой.

Чарующее закулисье театра, как и мир уютного провинциального городка, на сцене Малого театра созданы талантом художника-постановщика Виктора Герасименко. На вращающемся круге сцены то и дело возникают новые «объемы» – интерьеры богатых домов, сады, театральные гримерки… Старые афиши на стенах грезят о былых актерских победах. Роскошные одеяния дам гармонируют со старинной мебелью гостиных. Вазоны на полу украшены пышными букетами, которыми артистов осыпают поклонники. А гримерные столики намекают о нелегком актерском хлебе. Все эти детали отражаются и дробятся в многочисленных разбитых зеркалах на стенах, присутствующих повсюду. Словно подчеркивая, что театральный мир, кажущийся зрителям таким идеальным, при ближайшем рассмотрении готов рассыпаться на осколки и является великой иллюзией.

Осколки зеркал отражают человеческие страсти, кипящие на сцене в мире театрального закулисья: благородство здесь соседствует с вероломством, преданность – с предательством, зависть – с душевной щедростью, жестокость борется с состраданием, талант уживается на одной сцене с посредственностью.

Главную героиню пьесы, брошенную с ребенком на руках, не сломило предательство любимого человека: она сохранила сердечность, благородство и способность откликаться на чужую боль. Лидия Вележева в роли Кручининой демонстрирует вершины театрального мастерства. В финальной сцене ее героиня – само воплощение трагедии, отчаянный вопль без голоса, квинтэссенция материнской любви. Актриса буквально держит всю сцену. Держит молча (великое умение в театре молчать выразительно), пока ее партнер произносит свой главный монолог. Умытая слезами, она драгоценно выдыхает: «Это он», готовая упасть без чувств…

Сын Кручининой, как и мать, выбрал актерскую стезю. Григорий Незнамов (актер Максим Путинцев), ищущий правды молодой человек, своей истовостью чем-то очень похож на Кручинину. Незнамов, с детства отмеченный клеймом «подзаборника», видевший в свой адрес лишь насмешки, вдруг встречается с подлинным благородством, ничего не требующим взамен. Это обезоруживает, выбивает почву из-под ног, переворачивает всю жизнь, смывает очистительной исповедальной волной циничное восприятие мира.

Участники спектакля «живут» на сцене в привычной театральной стихии, точно зная (в силу своей профессии), о чем говорят и что хотят донести до зрителя, – отсюда аплодисменты, вспыхивающие буквально после каждой сцены. В спектакле Малого каждый артист ансамбля абсолютно самобытен и великолепен.

Конечно же, обращает на себя внимание Нил Стратоныч Дудукин в подаче заслуженного артиста России Андрея Чубченко. Этот «богатый барин» является тем самым человеком, которого Пушкин когда-то окрестил «почетным гражданином кулис». Нил Стратоныч в курсе всех театральных новостей. «Меценату, просвещенному покровителю искусств и всяких художеств!» – с почтением приветствует его старый артист Шмага.

Образ Шмаги – человека житейски мудрого и безалаберного, умеющего точно подмечать то, что другим незаметно, нелепого в своем постоянном желании выпить (н. а. России Владимир Дубровский), восхищает не меньше. Самоироничные высказывания Шмаги – «Мы артисты, наше место в буфете» или «Да уж я постоянно один сорт курю… Чужие» – сродни пословицам. В подаче Дубровского Шмага ведет себя развязно, на грани шутовства. При этом он может вдруг выдать заветное:«Артист… горд!»

Покоряет работа красавицы Полины Долинской, сделавшей свою героиню, интриганку Коринкину, женщиной яркой, манкой, завистливой к чужому успеху и предприимчивой.

Заслуженный артист России Василий Зотов наделил Мурова всеми отталкивающими чертами холодного дельца, достигшего сомнительным путем высокого общественного положения.

Запоминается в образе Галчихи з. а. России Юлия Зыкова. Словно спившаяся бомжиха, с растрепанными волосами и характерными черными кругами вокруг глаз, Галчиха признается, что мальчик-то Кручининой не умер, а выздоровел. Инициатором же письма матери о смерти сына был Муров – настоящий отец ребенка.

В спектакле прекрасно работают народный артист России Александр Вершинин, Михаил Зубарев, студентка ВТУ им. М. С. Щепкина Арина Осипова, Иван Трушин, Дарья Новосельцева, Анастасия Горячева.

Постановка в Малом заявлена как комедия, но при этом все характерные мелодраматические черты в ней сохранены и приобретают исповедальное звучание. Зритель смутно ощущает, что в чарующем театральном зазеркалье очень легко заплутать между настоящим и иллюзорным. А после общения с героями Островского особенно высоко начинает ценить мастерство артистов, убеждаясь воочию, как много им приходится «подкладывать» из собственной жизни в каждую роль, чтобы образ выглядел достойно.

Короче, «Без вины виноватые» – очередная история вне времени. В ней день сегодняшний складывается из осколков судеб героев Островского в красочную картину. Почти как в детском калейдоскопе.

Елена Булова, «Московская Правда», 24.02.2025

https://mospravda.ru/2025/02/24/731665/

Водевиль, по словарному определению, «лёгкая шутливая комедия, в которой диалоги чередуются с пением куплетов и танцами». Жанр, кажется, давно уже не отвечающий запросам театральной моды, отчасти заменившей его мюзиклом или перешедший в эстраду. Он, что называется, «вышел из употребления» то ли в силу того, что лёгкость, изящество в сочетании с некоторой долей назидательности уже не столь востребованы, то ли по той причине, что театрам хочется всё чаще и с напором соответствовать времени: выбирать острые жизненные ситуации, в которых далеко не всегда можно докопаться до смысла, зарытого в самой глубине под прикрытием не всегда вразумительными словоизъяснениями. А может быть, водевили перестали писать драматурги, потому что театры со временем разучились их ставить и играть?

Тем отраднее премьера известного водевиля «Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка» Дмитрия Ленского на исторической сцене Малого театра, ставшая настоящим, а в какой-то степени и неожиданным подарком не только для верных поклонников старейшего театра, но и для тех, кто, возможно, больше понаслышке, нежели по собственному опыту, привык к мысли о традициях как о чём-то устаревшем, мало интересующим современного зрителя.

Но всё оказалось по-другому: не осовремененная, а весьма элегантно, со вкусом и ярким юмором выполненная сценическая версия Сергея Плотова, дополненная прекрасной музыкой Александра Чайковского; лёгкость, изящество, изысканная красота сценографии Максима Обрезкова, костюмов Ольги Поликарповой, световой партитуры Ивана Виноградова, хореографии Андрея Глущенко-Молчанова современно, с полной одновременно юмора, иронии и любви к театру режиссурой Алексея Дубровского, прекрасным ансамблем труппы Малого театра и студентов ВТУ имени М.С. Щепкина – словно иным светом высветили смысл этого забытого жанра. И не только смысл, но и необходимость его возрождения. Это точно отметил в одном из предпремьерных интервью Алексей Дубровский: «Вряд
ли можно сказать, что он уходил с русской сцены, если и уходил, то это большая ошибка, как раз водевиль является настоящим русским жанром, несмотря на
французские корни. В отличие от мюзикла, в водевиле большое значение имеют драматические сцены, в мюзикле они вторичны по отношению к музыкальной
составляющей, а в водевиле находятся в равном балансе».

Содержание «Льва Гурыча Синичкина» достаточно хорошо известно, чтобы пересказывать его, по многим спектаклям разных театров в разные времена, по экранизациям, поэтому куда более уместно говорить о счастливых обретениях зрителей Малого театра. Хочется назвать этот спектакль «многослойным» в изначальном значении слова, поскольку в нём сошлось многое: это и возобновление (пусть не в давнем виде, который сегодня невозможно представить) было традицией старого русского театра, когда в один вечер игрались драма или трагедия, а вслед за ней водевиль. Так, поставив «Маленькие трагедии» А.С. Пушкина, Алексей Дубровский обратился к «Льву Гурычу Синичкину». Знаменательно? – на мой взгляд, несомненно. Режиссёр таким образом, самобытно, оригинально, отметил двойной юбилей – 200-летие Малого театра именно на этой, исторической, сцене и 185-летие с той поры, когда один из ведущих артистов театра, Дмитрий
Ленский, переработал французский водевиль, завоевавший впоследствии многие подмостки нашей страны. Конечно, спектакли идут не в один вечер, но «трансформация» режиссёром давней традиции напрашивается…

Удивительным образом со сцены в зрительный зал переливается искренняя, благородная любовь режиссёра к этому великому Театру-Дому, которая не просто ощущается, но и наполняет каждого зрителя радостью соприкосновения с подлинным искусством. А это сегодня – едва ли не самое главное…

Зал реагирует на абсолютно естественно воспринимаемые цитаты с восторгом, аплодисментами, а иначе и быть не может. Сергей Плотов органично и остроумно вмонтировал в текст водевиля хрестоматийные фразы, не только знакомые едва ли не со школьных лет, но и связанные непосредственно с Малым театром, в котором шли или идут до сей поры спектакли по пьесам, откуда они заимствованы. Одна из первых в этом ряду – при упоминании, что Синичкин играл на сцене Харьковского театра, Виктор Низовой, блистательно исполняющий роль Льва Гурыча, закатив глаза, мечтательно произносит: «Как меня принимали в Харькове!..», ненавязчиво пародируя Аркадину из чеховской «Чайки». Смехом и аплодисментами отзываются зрители на другие известные цитаты из К.С. Станиславского, В.Г. Белинского, Д.И. Фонвизина, А.Н. Островского, но едва ли не самую бурную реакцию вызывают три: когда Лиза Синичкина (Екатерина Гревцева), уходя за кулису, с пафосом произносит: «Не доставайся же я никому!»; когда они с отцом, наступая в наигранном гневе на князя Ветринского (Андрей Чернышов), слаженным дуэтом декламируют один из заветов М.С. Щепкина: «Театр для актёра храм. Относись с уважением к этому храму и заставь уважать его других. Священнодействуй или убирайся вон»; а когда Синичкин делает вид, что душит звезду провинциальной сцены Сурмилову (Анастасия Дубровская), он, сжимая её горло, обыденно произносит: «Руки-то помнят…»

И, конечно, очень важно, что все участники спектакля великолепно поют, танцуют, двигаются по сцене, и речь каждого звучит отчётливо, не просто внятно (что давно уже стало редкостью!), а окрашено определёнными красками того или иного характера персонажей.

Екатерина Гревцева в своей первой главной роли проявила не только покоряющее обаяние, но и яркую индивидуальную окраску характера: перед нами отнюдь не робкая дочь провинциального, не совсем удачливого артиста, рвущаяся на сцену не столько по своей воле, сколько по желанию отца. Едва ли не впервые мне увиделась в ней девушка, одержимая подлинной страстью к подмосткам, к игре, готовая на любое коварство по отношению к сопернице, лишь бы добиться дебюта. И сыграно это убедительно и с долей яркого юмора.

Впервые увидев на театральной сцене хорошо знакомого и полюбившегося по кинематографу Андрея Чернышова в роли князя Ветринского, я меньше всего ожидала, сколько откроется нового в нём: артист не только отлично обыгрывает каждую ситуацию сюжета, но и прекрасно поёт, танцует. То же можно сказать и о Валерии Афанасьеве (граф Зефиров), сценический опыт которого известен по нескольким московским театрам и достаточно широко по кинематографу. Но, пожалуй, склонность этого артиста к юмору почти на грани весёлого хулиганства использовал в полной мере до этого спектакля только Валерий Белякович в Театре на Юго-Западе. Здесь же Алексей Дубровский поддержал эту черту Афанасьева, придумав ему слугу Вильяма (Александр Наумов), тоже, вероятно, втайне мечтающего о сцене и изображающего Гамлета. С оглушительным звуком шагов призрака он входит в покои графа, начинает говорить по-английски, приносит извинения, переходит на русский и в черепе бедного Йорика подаёт хозяину записку. Всего несколько появлений персонажа – а для зрителей характер графа дополняется знакомыми по классической литературе образами дворян-англоманов…

Спектакль начинается с хора о провинции – это очень показательно для нашего времени, считающего, что всё главное, в частности, в области искусства, происходит в Москве и Санкт-Петербурге, а для Малого театра понятия «провинция» никогда не существовало, отчасти ещё и потому, что для главного драматурга этого театра, Александра Николаевича Островского, очень важны были именно провинциальные артисты с их не всеми заметными достоинствами, всеми известными «пороками». Цена меценатам, покровителям, интриги, расчёты бенефисов, поездок на ярмарки и т.д. Хрупкое счастье, которое могло вдребезги разбиться в любой момент. И столичные театры не были свободны от всех этих моментов, но всё же в значительно меньшей степени: у них не было столь насущной необходимости кочевать «из Керчи в Вологду».

В «Льве Гурыче Синичкине» Алексей Дубровский не разделяет театры на столичные и провинциальные, разве что фразой о том, что лучше быть на выходах в столице, чем на главных ролях на «средних сценах». Но в этой фразе – не только понимание, но и досада по отношению к тем, кого по сей день влечёт в столицы. Юных и далеко уже не юных артистов, ищущих славы. А потому он воспринимает провинциальный театр с тонким пониманием и уважением к его творцам.

Вот перед нами звезда провинциального театра Раиса Сурмилова (Анастасия Дубровская). Как же хороша актриса и в любовании своими достоинствами, и в выстраивании интриг, и в едва скрываемой боязни соперничества с юной актрисой, и в тщательно продуманном поведении, и в исполнении пафосной арии о любви и коварстве! И как прекрасно придуман режиссёром осуществлённый заговор ради дебюта Лизы Синичкиной: качели уносят Раису Сурмилову высоко под колосники, а графа Ветринского опускают под сцену…

Буквально каждый из артистов блистает в своей роли. Кроме уже перечисленных, необходимо назвать выразительнейших каждый по-своему Александра Клюквина (директор театра Пустославский), Александра Вершинина (ведущий актёр Напойкин), Михаила Фоменко (режиссёр Налимов-Сомов), Михаила Мартьянова (нервный драматург Борзиков), Александра Никифорова (величественный, но готовый к интригам помощник режиссёра Трифон).

Удивительная чистота жанра с соблюдением амплуа, наполненная прекрасной музыкой, красотой сценографии и костюмов, изобретательностью создателей этой радости для артистов и зрителей без всяких модных ныне дополнений и прикрас – всё сошлось воедино долго еще живёт в памяти после спектакля, возвращая к нему мыслями и чувствами.

Старинный русский водевиль словно родился заново, привлекая поколения молодых зрителей и – хочется верить! – зарождая в них
любовь к настоящему, чистому и светлому искусству, на протяжении нескольких веков привлекавшего зрителей. Малый театр возвращает это искусство…

Наталья Старосельская, «Страстной бульвар,10», №5-275/2025

https://strast10.stdrf.ru/chitaem/275

Дорогие друзья! До премьеры спектакля «Без вины виноватые» осталось совсем немного времени - уже 22 февраля первые зрители смогут увидеть этот спектакль.

Эта постановка очень важна как для театра, так и лично для режиссёра-постановщика, народного артиста России Владимира Бейлиса.

Владимир Бейлис: «В Островского я влюблён, он гений. Сколько в его произведениях ассоциаций с сегодняшним днём - через настоящее драматург видел будущее. Комедия «Без вины виноватые», поднимая столь важные сегодня вопросы взаимоотношений в семье, имеет воспитательное значение. Инициатором постановки был Юрий Мефодьевич Соломин, заразивший меня мечтой воплотить эту пьесу на сцене. На протяжении нескольких лет работы над текстом менялись подходы, но тема материнской любви, волновавшая тогда, осталась.

У нас была идея повторить сюжет Островского – пригласить известную актрису из другого театра на главную роль, чтобы возникла сама атмосфера произведения. В спектакле образ Кручининой создает ведущая артистка Театра им. Евг. Вахтангова, заслуженная артистка России Лидия Вележева.

В пьесе Кручинина стала артисткой, Незнамов – артистом, и все происходит в театре. Театр – это магнит, который всех притягивает, и место, где разворачиваются события. В современном театральном мире по-прежнему есть место историям о любви, ревности и соперничестве. Вместе с режиссёром Станиславом Сошниковым, художником-постановщиком Виктором Герасименко, композитором Кузьмой Бодровым, режиссёром по пластике Еленой Каралашвили и всей постановочной группой мы решили воспеть артистов, которых так любил Островский».

С большим интересом мы наблюдаем, как режиссёрский замысел обретает своё воплощение на сцене. На одной из репетиций побывал наш фотограф Евгений Люлюкин. И сегодня мы с радостью делимся с вами этими фотографиями.

Билеты на премьеру уже в продаже. Ближайшие спектакли: 22 и 28 февраля, 14 и 28 марта, 13 и 20 апреля.

[GALLERY:861]

Малый театр посвятил премьеру двум юбилеям: 200 лет — его легендарной исторической сцене и 185 — самому знаменитому русскому водевилю Дмитрия Ленского «Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка», ставшему классикой жанра.

Первый Хлестаков московской сцены, Дмитрий Тимофеевич Ленский служил артистом в Малом театре, а одновременно был плодовитым драматургом, оперным либреттистом и переводчиком. Самое знаменитое его произведение как раз «Лев Гурыч Синичкин» — достаточно вольный перевод водевиля «Отец дебютантки» французских авторов, имена которых сегодня нам ничего не говорят. Ленский сохранил фабулу, но создал самостоятельное оригинальное произведение — из жизни русского провинциального театра начала XIX века. Здесь русские не только имена, но устои жизни, нравы, характеры — современники в персонажах узнавали прототипы.

Популярность накрыла «Льва Гурыча» уже в XIX веке, да в веке XX он был востребован — спектакли и фильмы сыпались, как из рога изобилия. Многие трактовки становились яркими событиями театральной культуры. Комические ситуации и любовные интриги оставались теми же, но менялись шутки, реплики, обороты речи, к спектаклям сочинялась новая музыка, а «Льву Гурычу» всё нипочем — кажется, его постановочный потенциал неисчерпаем.

В 2024-м водевиль в Малом осуществлен по сценической версии востребованного драматурга и поэта Сергея Плотова, подготовившего немало редакций классических текстов для сцены. Поставил спектакль главный режиссер Малого Алексей Дубровский, и для него «Лев Гурыч Синичкин» стал творческим осмыслением наследия родного театра. По сути спектакль — признание в любви Дому Островского. Признание получилось живым, легким, изящным. Честно говоря, от серьезного режиссёра в самом расцвете сил я не ожидала столько стихийной раскованности и такой концентрации весёлой энергии — премьерная публика
хохотала до слёз.

Сюжет незамысловат: провинциальный актёр и благородный отец Лев Гурыч Синичкин мечтает о театральной карьере для дочки Лизоньки. За поддержкой он обращается к приме труппы Раисе Сурмиловой, которой когда-то помог с дебютом, о чем она давно забыла и теперь чинит юной Лизе всяческие препятствия. Какие? Те, что таятся в закулисье и подстерегают не только новичков. Театр есть театр — с вечным ожиданием ролей, капризами звезд, обидчивостью драматургов, мечтами о славе, интригами, меценатами, спонсорами, фаворитами и … счастьем.

Образ театра создает и специально написанная к спектаклю музыка, которую просто музыкальным сопровождением не назовёшь: мелодии Александра Чайковского чудесно создают атмосферу. Между первым хором «Провинция, провинция, провинция…», у которой всегда «найдется, чем гордиться», до финального «Гимна актёру» со смятениями и мольбой: «Мельпомена, нас не покинь сейчас» — выстраивается музыкальная драматургия с эмоциональными перепадами, чередованием ритмов и интонационных регистров. Песни, арии, дуэты, романсы воскрешают свежее дыхание и сердечный трепет «старомодных» комических опер. Лейтмотивом проходят испанские стилизации — музыка любви и страсти, ревности и доверия, ссор и нежности. Неудивительно: актёры на сцене готовятся к премьере трагикомедии-фарса «Алонсо и Хуанита». Лёгким намеком мелькают бодрые мелодии из песни «У моря, у синего моря…» и балета «Гаяне» Арама Хачатуряна, словно композитор подхватывает реплики из прошлого. Артисты поют вживую (концертмейстер Инна Левченко и педагог по вокалу Ирина Долженко добились от них свободы и точности исполнения), что производит сильное впечатление — не в Театр ли оперетты попали? «Пусть будет вдоволь вина и хлеба, а над Испанией безоблачное небо» — напевали в фойе молодые зрители мелодию из дуэта Лизы и Синичкина. И это высокая оценка композитору.

Понятный, незамутнённый текст Ленского приправлен цитатами из Щепкина («Театр для актера храм. Относись с уважением к этому храму и заставь уважать его других, священнодействуй или убирайся вон»). Вспоминают Белинского («Любите ли вы театр так, как я люблю его») и школу Станиславского с большим и малым кругами внимания, петельками-крючочками, зерном роли, сверхзадачей и, конечно, верю — не верю! Героям подарены фразы из пьес, которые помнят подмостки Малого: «Злонравия достойные плоды» («Недоросль» Фонвизина); «Отчего люди не летают!» или «Мы артисты, наше место в буфете» («Гроза» и «Без вины виноватые» Островского). Публика радостно реагирует на цитаты из пьес Чехова, Горького, Шекспира, Шиллера, а актёры по вспышкам смеха опознают «своих».

Красота правит бал в этом спектакле. Играют и танцуют все — страсти клокочут в хореографии Андрея Глущенко-Молчанова. Художник Максим Обрезков «одел сцену», соединив традицию старинных живописных декораций и современные технологии. Световая партитура ювелирно разработана художником по свету Иваном
Виноградовым. Золотом блистают элегантные костюмы с жабо и вуалями, шляпками и перьями, напоминая об эстетике Малого театра (сценические наряды рождены
фантазией Ольги Поликарповой, технологией их изготовления занималась Любовь Скорнецкая). А сколько обаяния и удивления в глуповато-наивной морде Быка, под
шкурой которого прячется дуэт двух актёров провинциального театра!

Этот старинный классический водевиль — проверка труппы «на прочность», на способность привлечь и удержать современного зрителя и выдержать достаточно
непростой материал, требующий легкости, естественности и шарма. Проверку прошли блестяще. На сцене — живые герои с понятными характерами и узнаваемой
психологией. Для Екатерины Гревцевой Лиза стала первой большой ролью в театре. Актриса играет совсем не простодушную и беззащитную барышню — её Лиза метко соображает, меняет маски, разруливает интригу, готова броситься на обидчиков отца и сделать всё возможное, чтобы выйти на сцену. Хитренькая дочь очень похожа на своего плутоватого отца.

В Льве Гурыче Виктора Низового — русская удаль и невероятная амплитуда состояний. Титульный герой суетится, рьяно убеждая всех, что его Лиза — актриса от Бога! Как вдохновенно мечтает он о том, что на подмостках будет блистать актерская династия Синичкиных: дед Гурий, отец Лев и дочь Лизавета. Вызывающе живописно вспоминает прошлое. Например, как «37 лет по провинции мотался, то есть нёс высокое искусство». А в финале по законам «большого стиля» чудесно произносит обличительный монолог, цитируя Шиллера «О люди, люди — порождение крокодилов!» и Грибоедова: «Вы правы: из огня тот выйдет невредим, / Кто с вами день пробыть успеет, / Подышит воздухом одним, / И в нем рассудок уцелеет».

Местная прима Раиса Сурмилова в исполнении Анастасии Дубровской — статная красавица, бодрая и жизнерадостная. Её незаурядный гротесковый дар соперничает с необузданным, бьющим через край темпераментом. Звонко звучит её песенка: «Не ходят друг без друга коварство и любовь». Она точно подхватывает артистическую тему: смешно и картинно падает в обморок, колоритно играет дерзкое соперничество и безумную женскую ревность. Каким презрительным движением
реагирует на брошенную графом Зефировым реплику: «Поработай над органикой, Рая!» Театр — её стихия, она отравлена сценой.

Здесь играют все персонажи, даже те, кто в театре не служит. Князь Ветринский — помещик и отставной гусар, хотя «гусары как и актёры бывшими не бывают». В
исполнении Андрея Чернышова он — типичный циник, аферист и местный ловелас, говорит манерно и смешно, подчеркивает свою военную выправку, которая то и дело даёт осечки. В роли графа Зефирова — мецената и спонсора театра — Валерий Афанасьев. Окруженный юными лицедейками, он сладострастно поёт: «Ах, актрисы-актрисочки, как можно вас не любить…». И князь, и граф вовлечены в жизнь театра и неплохо понимают, как он устроен.

Драматург Фёдор Борзиков у Михаила Мартьянова — фигура сатирическая: тщеславен, мечтает о быстрой славе и цветах, поклонах и комплиментах — с какой приторно-карамельной жеманностью он встречает обращение к нему лукавой Лизы, называющей его «живым гением». Хороши все образы: колоритный Константин Петрович Пустославский — директор театра (Александр Клюквин), в устах которого золотом блестит каждое русское слово. Он представляет служителей своего театра: «Наш первый актёр или, как мы его любовно называем, — наш первач Аполлон Напойкин» (Александр Вершинин); «столичный режиссер из Коломны» — про напористого Владимира Ивановича Налимова-Сомова (Михаил Фоменко).

Раиса закапризничала, объявила, что на сцену не выйдет, искусный интриган Лев Гурыч Синичкин сумел устроить дочери премьеру — вечером на подмостки выйдет Лиза. Появившаяся Сурмилова путает карты и не пускает на сцену юную самозванку, ее поддерживает князь Ветринский — в красивой эксцентричной сцене примадонну поднимают на качелях вверх, под колосники, а князя опускают в люк, и на сцене появляется новая прима Лизавета Синичкина. Здесь театр — пространство опасного напряжения, где царит игра высшего пилотажа. Играют — все, некоторые заигрываются. Как, например, Вильям, слуга графа Зефирова (Александр Наумов) представляет себя Гамлетом и в момент появления на сцене под оглушительный гул шагов притягивает к себе внимание публики. Вот уж действительно — «лучше быть на выходах в Малом, чем на главных ролях в среднем». Как хорошо, что «Лев Гурыч Синичкин» вернулся в родной дом, где его любят и понимают! Застал отличную компанию, с которой не заскучаешь.

Елена Федоренко, газета «Культура», 05.12.2024

https://portal-kultura.ru/articles/theater/366959-...

В Малом театре режиссер Андрей Житинкин поставил спектакль «Мой нежный зверь» по повести Антона Чехова «Драма на охоте». Любители классики будут в восторге — считает Филипп Геллер.

Увидев название, любой советский человек, конечно же, вспомнит фильм Эмиля Лотяну «Мой ласковый и нежный зверь» — очень красивую, сентиментально-приторную экранизацию, но от чеховской истории оставившую совсем немного. Картину в ней «делают» великолепные пейзажи российской природы, бесподобная операторская работа — актеры (даже Олег Янковский) выглядят скорее эстетическим фоном, нежели какой-то полноценной субстанцией. Можно вспомнить и актрису Галину Беляеву (Ольга), которая по своему типажу больше напоминает тургеневскую девушку, но совсем не «белокурую, голубоглазую девушку», как охарактеризовал ее сам Чехов. Вальс Евгения Доги — вот чем привлекает к себе этот фильм до сих пор, мелодия которого стала настоящим народным достоянием.

Есть и другая экранизация — черно-белая версия 1970 года (режиссер — Борис Ниренбург) с Юрием Яковлевым, Александром Кайдановским и Владимиром Самойловым в главных ролях. Она гораздо ближе к первоисточнику: на самом деле никакая не сентиментально-лирическая история обретает свойственные ей беспросветность и углубленность.

Нынешняя интерпретация Малого, к счастью, соответствует чеховской повести— даже несмотря на то, что исключены некоторые эпизоды. Зато возвращены такие герои, как Надя (она отсутствовала в обеих экранизациях), появляется и безумный отец Ольги Скворцовой. Житинкин ничего не придумывает от себя — а просто внятно и интересно рассказывает историю с элементами детектива о том, как трудно удержать нравственность в мире, где правят злоба и разврат. Параллели с реальностью напрашиваются сами собой — Чехов, как и всякий великий писатель, в воду глядел. В спектакле, как и пьесе, пожалуй лишь только два положительных персонажа — страдающая от жестокости окружающего мира, несостоявшаяся невеста Камышева Надя (эту роль тонкими мазками исполнила Варвара Андреева), всегда готовый прийти на помощь доктор (Александр Волков сумел убавить обычно пышущий жаром темперамент и полностью растворился в своем герое).

Тот же Урбенин, стремившийся найти счастье в браке с Ольгой, которая младше его на 30 лет — персонаж неоднозначный. Чувствуя свое одиночество, он выпивает — женитьба на девушке, как он думает, лишит его этой укоренившейся на протяжении года отрицательной традиции. Но ему, самому несчастному в этом произведении человеку, достается больше всего. Мало того, что Ольга, разумеется, его не любит, так она издевается над его детьми и наговаривает на него графу Карнееву, выдумывая, что тот как будто украл его гусей. Роковая случайность, когда Урбенин первым находит мертвую Ольгу в лесу, дает возможность следователю Камышеву, который сам жестоко ее прикончил, поставить все улики на Петра Егоровича — в итоге того заключают под суд, отправляют на каторгу, где он, спустя время, умирает.

Актер Александр Клюквин, привычный всем в комическом амплуа, потрясающе переключился на драму — его Урбенин невероятно трогателен. С первой минуты видно, что он действительно души не чает в Ольге, боготворит ее. И каким же камнем на душе для персонажа становится ее предательство. Самой трагической сценой спектакля, несомненно, стал эпизод допроса Камышевым Урбенина — когда последний признается, что ни в чем не виноват, но следователь сделает свое дело и подло сдаст Петра Егоровича под стражу. Здесь трудно сдержать слезы.

В роли Камышева — звезда сериалов, недавно вошедший в труппу Малого Андрей Чернышов. Его игра здесь отличается смелостью, экспрессивностью. Уже в самом начале, когда герой появляется в кабинете Редактора (здесь Житинкин позволил себе чуть отступить от Чехова — Камышев одет не в шикарную статусную одежду, а приходит в поношенном пальто, с мимикой нездорового, побитого жизнью человека) видно, что это незаурядная личность. Которая, однако, несмотря на свое блестящее образование, позволила себе опуститься до самого дна. Актер вместе с режиссером показывают персонажа абсолютно отвратительного — Камышев агрессивен, откровенно порочен и использует всех в собственных корыстных целях. Ни о какой настоящей любви с Ольгой тут нет и речи (в фильме Лотяну герои действительно любят друг друга) — здесь царит только греховная страсть. Раскаяния героя в финале не чувствуется (да и Чехов его не предполагал) — скорее, его озлобленность на жизнь и на самого себя.

Его друга, развратного гуляку, сластолюбца графа Карнеева темпераментно сыграл Александр Вершинин — несмотря на свою ярко отрицательную характеристику, актер сумел наполнить роль неимоверным обаянием, так что этому персонажу даже хочется простить его грехи.

Сложнейший образ в повести, да и наверно вообще в чеховской литературе — Оленька Скворцова. Девушка, на первый взгляд кажущаяся сущим ангелом, на самом деле очень меркантильна, расчетлива и зла на окружающий мир. Героиня мечтает выйти из бедности и разбогатеть, потому выходит замуж за Урбенина. Уже на свадьбе она понимает, что будет встречаться с Камышевым, потом она переходит в содержанки к Карнееву. Конец ее жизни, как мы знаем, печален — Олю своими руками убивает Камышев, не выдержав признания о том, что он для нее был всего лишь одним из объектов удовлетворения удовольствия.

В экранизации Ниренбурга Наталия Дрожжина сыграла свою героиню, пожалуй, слишком уж прямолинейно — откровенной стервой, жаждущей только богатства и денег, в ней не было хоть какой-то загадки. Галина Беляева в фильме Лотяну, наоборот, была слишком уж нежна и приторна, даже авторский текст не смог прибавить ей какой-то земной материальности.

А вот в постановке Житинкина все сложилось: героиня нашла идеальное воплощение благодаря талантливой Варваре Шаталовой. Кроме того, что актриса идеально соответствует внешнему описанию Чехова, также она смогла показать двойственность натуры Ольги — ее внешнюю привлекательность и внутреннюю пустоту, черствость души, глупость.

Роль слуги Камышева, Поликарпа в собственный бенефис превратил потрясающий Сергей Еремеев — столько доброго юмора, теплоты души простого русского человека он привнес в этого персонажа. Зал смеется, когда Поликарп сообщает, что читает «Графа Монте-Кристо» или же когда он отчитывает своего хозяина за то, что тот связался с пьяницей-графом.

Эти моменты добавляют спектаклю ощутимую легкость, которая, как всегда у Чехова, сочетается с драмой.

В спектакле заняты и такие легенды, как, например, 84-летний Владимир Сафронов — он играет роль безумного отца Ольги. Актер появляется на свадьбе Урбенина и дочери всего на одну минуту, но оставляет сильнейшее впечатление. Несчастный, жалкий вид старика, страдающего от навязчивой идеи о краже, вкупе с соответствующей мимикой производят неизгладимое впечатление.

Хороши острохарактерная Сози (Екатерина Базарова) и молодой одноглазый слуга Карнеева Кузьма (Владимир Алексеев).

Очаровательной цыганкой Тиной предстала в спектакле Аксиния Пустыльникова — она не только танцует, но и потрясающе исполняет романсы, таким образом, демонстрируя разноплановость мастерства актеров Малого. Такая работа дорогого стоит. Все выступления Тины сопровождает живой аккомпанемент — за него отвечают солисты оркестра театра, гитаристы Михаил и Александр Ивановы.

Вопреки заявлением режиссера спектакль оказался традиционно оформлен (художник — Андрей Шаров). Здесь три декорации — гостиная графа с изысканной мебелью, статуями и даже огромными опахалами, которыми его овевают слуги. В глубине — окно с выходом в осенний парк и лес. Тут видны наклонившиеся колонны (символ упадка, разложения), блестит озеро из больших голубых разбитых стекол… Этот пейзаж станет основой декорации для сцены привала (кстати, момент убийства, когда Ольга кричит из леса, Житинкин оставляет за кадром). Комната Камышева более лаконична, но здесь можно насладиться, например очаровательной ширмой в ориентальном стиле.

Не стали экономить на костюмах — особенно впечатляют наряды Ольги и Нади, выполненные в стиле модерн.

Филипп Геллер, "БезФальши", 27 апреля 2024 года

https://bezfalshi.ru/review/zhestokaya-chehovskaya...

На исторической сцене Малого театра режиссёр Андрей Житинкин поставил свой третий спектакль о войне, отчасти по пьесе Виктора Розова «Вечно живые», отчасти по его сценарию к фильму Михаила Калатозова с Татьяной Самойловой и Алексеем Баталовым в главных ролях. Весь мир удивился этой картине в 1958 году. На Каннском фестивале лента «Летят журавли» получила «Золотую пальмовую ветвь». История, в которой нет ни окопов, ни бомбёжек, ни батальных сцен. Рассказ о московской семье прозвучал так пронзительно, стал визитной карточной родившегося в 1956 году театра «Современник».

Трилогия Житинкина началась в 1995 году, когда он поставил в Театре им. Моссовета один из самых знаменитых спектаклей – «Мой Бедный Марат» по пьесе Алексея Арбузова с Александром Домогаровым, Андреем Ильиными и Ларисой Кузнецовой. Страшная и трогательная история о том, как в блокадном Ленинграде троим молодым людям любовь помогла выжить в то время, когда выжить было невозможно!

Спустя пятнадцать лет, уже в Малом театре, режиссёр выпускает парадоксальный спектакль «Большая тройка» по сочинению шведского драматурга Свенссона о лидерах трёх стран – Черчилле, Рузвельте и Сталине. После жизни ничего не значащих для всемирной истории девочки Лики, ребят Марата и Леонидика из «Бедного Марата» она могла бы показаться странной. Но это не так. История, представленная режиссёром на разных уровнях, – это сага о том, что стратегия победителей тоже предполагает большие жертвы.

Наконец, Житинкин ставит «Летят журавли» о самом начале величайшей трагедии – Великой Отечественной. Для него это глубоко личная история: два его деда не вернулись с поля боя. Один пропал без вести. Стоит ли говорить, что в каждом доме война разрушила мир людей, их надежды, их мечты, их простое человеческое право на счастье…

«Журавлики-кораблики / Летят под небесами, / И серые, и белые, / И с длинными носами!» Эти детские, наивные и переполненные любовью стихи Вероника написала для Бориса. Она нервно и ревниво ждёт его под раскаты весеннего грома, а он опаздывает. Наконец под брякающий звонок Борис вкатывает на велосипеде. Ему нужно сообщить ей новость. Он добровольцем отправляется на фронт…

В исполнении Андрея Чернышова Борис не романтический юноша, поддавшийся навязчивым агиткам, жаждущий славы или одержимый желанием что-то доказать кому-то или себе. Да и стихи Вероники показались ему немного смешными и нелепыми. Борис Чернышова – мужчина, прекрасно отдающий себе отчёт в том, какой поступок совершает. Он суров, скрытен и скуп в выражении своих чувств, но артист передаёт это хрупкое, но очень впечатляющее внутренне состояние своего героя, готового на никому не известный подвиг, ради тех, кого любит. Борис – человек чести, долг для него – превыше всего. И он уходит...

И внезапно, как удар, пойдут кадры военной кинохроники, запечатлевшие лица тех солдат, чьи имена уже никто и никогда не узнает…

Вероника в исполнении Варвары Шаталовой, напротив, молодая, импульсивная, восторженная. Она творческая натура. Она ещё только начинает жить. Несмотря на то что война уже идёт, она как бы не воспринимает её всерьёз. Ведь все рядом – Борис, его семья, друзья. Ей кажется, что мир будет таким всегда. Но это не так. И когда она теряет Бориса, она словно бы погружается во тьму, свет словно бы гаснет, мир рушится, она перестаёт существовать.

В спектакле нет ни одного эпизодического персонажа, как и нет ни одной эпизодической роли. Каждый герой – это отдельная судьба и тема. И все вместе они складываются в яркую мозаику поколений, на долю которых выпало испытание, цена которому – жизнь.

Сослуживец Бориса Анатолий Кузьмин буквально ворвётся в дом Бороздиных, узнав, что его коллега вместо него ушёл на фронт добровольцем. В ярком, эмоциональном и нервном исполнении Александра Волкова Кузьмин становится символом поколения, которое, выполнив свой долг в тылу, завершив дело друга, всё-таки уйдёт на фронт.

Дочь Ирина (Варвара Андреева) с неистовой страстью отдаётся работе. Она пошла по стопам отца, она хирург, и хороший. Вот только личная жизнь не удалась. И Бороздин с тоской смотрит в будущее: сын пропал без вести, дочка – старая дева. Внуков ему не увидеть… Придёт к нему в тяжёлый час Варвара Капитоновна, выпьет с ним рюмочку и пожалеет, как ребёнка.

Людмила Полякова словно Родина-мать, но без пафоса, без призывов, без ложного патриотизма. Она явно видела всё в своей жизни: и кровавую революцию, и Гражданскую войну, и лагеря, и всё то, что выпало на долю русской женщины. Но она не озлобилась, потому что вынесет всё, но в её безмолвии, её взгляде такая боль, что становится по-настоящему страшно. Она перекрестит своего внука, зарыдает, услышав марширующие колонны молодых ребят, уходящих на войну, сядет за большой опустевший семейный стол и, закрыв лицо руками, останется в звенящей тишине… И естественно, как сама жизнь, врываются в ткань спектакля стихи Арсения Тарковского: «Живите в доме – и не рухнет дом. / Я вызову любое из столетий, / Войду в него и дом построю в нём. / Вот почему со мною ваши дети / И жёны ваши за одним столом, – / А стол один и прадеду и внуку: / Грядущее свершается сейчас…» А есть другие, которым война не помеха, потому что они не живут, а существуют иначе. У них иные ценности и другие представления о том, как распорядиться своей судьбой. Они не плохие люди. Просто они хотят выжить любой ценой, и упрекать их в этом нельзя. Это Монастырская, её домработница Вава, администратор филармонии Чернов, двоюродный брат Бориса Марк, хлеборезка Нюра…

Светлана Аманова играет бывшую советскую светскую львицу. В эвакуации с тоской вспоминает своё ленинградское прошлое, где она устраивала приёмы со знаменитостями, колесила в авто по Васильевскому острову. И сейчас в убогой комнатушке Монастырской хочется того же. Она как слепая, которая пытается воссоздать то, чего уже никогда не будет, – вечеринку с хорошей едой, катание по ночному городу, честную домработницу по имени Вава. И ей всё это с трудом, но удаётся, правда ненадолго. Вава, она же девушка с мыловаренного завода, в пронзительно искреннем исполнении Марии Дунаевской не выдерживает. Она чувствует себя униженной и оскорблённой. Там, на заводе, она чувствовала себя человеком, приносящим пользу, её уважали и называли Варварой, а теперь она стала похожа на собаку, откликающуюся на придуманную Монастырской кличку. В доме у дамы собирается то ещё общество – это администратор Чернов, пианист Марк, юный голодный студент, Нюрка-хлеборезка. Чернов Владимира Носика суетлив и предприимчив, он знает, что, где и как достать, куда кого пристроить. Но при личной встрече с Бороздиным понимает, что врач не имеет никакого отношения к махинациям Марка, использующего его имя для своих целей, в нём просыпается задавленная совесть и чувство вины. Опустив голову, сгорбившись, пробормотав нелепые извинения, он выходит из дома Бороздиных…

Двоюродный брат Бориса талантливый пианист купил себе бронь. В исполнении Александра Вершинина Марк – само обаяние! Он весел, жизнерадостен. Неудивительно, что юная Вероника поддалась на его страсть к жизни и вышла за него замуж. Вот только ни у неё, ни у него нет чувства. Он слишком занят собой, выгодными выступлениями, посиделками у Монастырской. Но его тоже ждёт расплата. Он превращается в заштатного аккомпаниатора, окончательно запутавшегося во лжи, человека, который не может смотреть в глаза своим близким и покинет их дом.

И ещё один фактурный и точный персонаж. Это Нюрка-хлеборезка Екатерины Базаровой. Кажется, на первый взгляд, война ей нипочём. Она сладко спит и вкусно ест, да что там хлеб – паюсную икру, масло и ещё другие деликатесы. Она постоянно нетрезва. Крутится как может и уговаривает Монастырскую продать ей приглянувшееся дорогое колечко. Но вдруг, выпив очередную рюмку, Нюрка издаёт нечеловеческий вопль отчаяния, в котором и вина за то, что делает, и угрызения совести, которые тщательно скрывает.

Но на фоне драматических событий есть луч света. Преподавательница истории Ковалёва Людмилы Титовой поддерживает Веронику, она изо дня в день ходит читать лекции и считает, что так должно быть, хотя её измученная душа разрывается от боли за раненого сына, мальчика, чья судьба пока тоже неизвестна. Но вот Володя приходит, а её нет дома. Когда же она появляется, единственное, что может сделать, – упасть перед ним на колени, даже почти без слёз. На них у неё уже нет сил…

Володя рассказывает всем, как погиб Борис. И эта вдруг возникшая ясность сквозь удушливый туман неизвестности, несмотря на душевную боль, приносит всей семье Бороздиных облегчение. Они узнали, что их сын, внук, любимый, брат, товарищ, – простой герой, ценой своей жизни спасший мальчика, вернувшегося домой… Володе ещё суждено узнать и что такое любовь, и что такое мир, и что такое мирная жизнь!

А Вероника, разобравшись в себе, вскоре поедет куда-то под Смоленск, туда, где погиб Борис, её возлюбленный. Она его уже никогда не увидит. И она его никогда не забудет… А за окнами квартиры Бороздина в тёмном вечернем небе прогремит предвещающий скорую Победу салют.

Жанна Филатова, "Литературная газета", 7 июня 2023 года

https://lgz.ru/article/-22-6887-07-07-2023/a-prevr...

История военного закулисья, проникающая в самые дальние закоулки души, вызывающая трепет, слезы и вместе с тем улыбку. Режиссер Андрей Житинкин представил московскому зрителю любовный сюжет по мотивам пьесы Виктора Розова «Вечно живые», который скрывает за собой нечто более личное для каждого из нас.

Пьеса «Вечно живые», написанная в 1944 году, пролежала «в столе» почти 13 лет и увидела свет только в 1957 году. Почти сразу же она покорила сердца советского народа, благодаря экранизации Михаила Калатозова, появившейся уже под новым названием «Летят журавли». Режиссер-постановщик Андрей Житинкин показал на подмостках Малого театра свое эмоциональное видение сюжета о влюбленных Борисе Бороздине (Андрей Чернышов) и Веронике Богдановой (Варвара Шаталова).

Спектакль «Летят журавли» – это в первую очередь история не об ужасах войны, она – о любви. О великой любви к Родине, к семье, к человечеству. Тем не менее, она приоткрывает и завесу, за которой скрывается реальность того времени: красные знамена и яркие плакаты – лишь воодушевляющая внешняя оболочка, напрямую не связанная с общенациональной жертвенной борьбой людей против немецкого фашизма. Главная цель режиссера – показать иной бой, который вели сами с собой люди в период Великой Отечественной войны. На сцене вы не увидите кровавых сражений, не услышите звенящих пулеметных очередей. «Наш спектакль не об окопах, а о том, что ломает война в душах человеческих. И еще, конечно, это посвящение нашим близким. Это метафора памяти. Только любовь помогает выжить в условиях войны и не потерять себя», – говорит Андрей Житинкин.

Особенно интересен спектакль тем, что представляет собой буквально портретную галерею своего времени. Здесь мы видим лицемеров и плутов, приспособленцев и циников, искренне любящих и самоотверженных, героев и людей чести. Все они переживают одну трагедию, но каждый выбирает свой путь противостояния жестокой реальности. В связи с этим со сцены звучит вопрос: «В чем смысл жизни». Кто-то из зрителей пытается шепотом ответить, но задумывается и умолкает. Ответ не заставляет себя долго ждать: «В том, что останется после нас». Проблематика важности исторических событий, памяти о пережитой боли, откликается во всем: и в декорациях, и в костюмах, и в мультимедийной составляющей спектакля – белом полотне-экране, на котором время от времени проецируется видеоряд, созданный Денисом Бродским. Но обо всем по порядку.

В самом начале мы видим комнату Вероники, представляющую собой скромный интерьер на фоне бескрайнего голубого неба, отраженного при помощи проектора на заднике сцены. Далее белая мебель, шторы и скатерти в московской квартире Бороздиных, льняные бежевые пиджаки, брюки, белые платья. Все это словно олицетворяет собой то чистое и святое, что есть у человека в светлые минуты его жизни. И вновь позади небо с плывущими по нему пушистыми облаками. С приходом войны цветовая гамма сменяется на серые и темно-зеленые тона: небо темнеет, на актерах возникает болотная солдатская форма, гражданские надевают черные строгие костюмы, колющиеся свитера. Квартира в эвакуации являет собой унылый вид, вторящий внутренним изменениям в жизнях героев. Ей противостоят такие же тусклые, но все же более наполненные апартаменты, в которых проживает Антонина Монастырская (Светлана Аманова). Стол, накрытый к празднику ее ангела, ломится от разнообразных яств, на дамах шубы, элегантные платья и дорогие украшения, мужчины преподносят в подарок почти неприличное количество дефицитных конфет, красуются пальто с меховой отделкой и блестящими запонками. Спектакль о жизни, о людях говорит контрастами, изобличает реалии, словно сообщая: «Не все жили плохо, а некоторые даже роскошно» и вместе с тем «они делили узкую постель на двоих и выпивали чаще обычного».

Эти две стороны одной медали видны и в самих героях. Братья Борис и Марк (Александр Вершинин) Бороздины яркие антиподы, отражающие ценности молодых людей периода войны. Один отказывается от положенной ему «брони», чтобы ехать на фронт, бросает все, что он так усердно хранил и строил: семью, возлюбленную, успешную карьеру; другой же лебезит и гнется, лишь бы эту «броню» продлить. Именно Марк становится тем центральным антагонистом, отражением порока и бесчестия, отношение к которому изменяется вместе с ходом сюжета. Поразительно, что его можно как ненавидеть, так и понимать. Только одно неизменно – оправдания ему не найти.

Двойником же Бориса, пропавшего безвести на фронте, становится Владимир (Владимир Алексеев), сын соседки по эвакуационной квартире Бороздиных Анны Михайловны (Людмила Титова), который только прибыл с фронта. След Бори, на самом деле пожертвовавшего жизнью ради юноши, виден в деталях. Пиджак своего спасителя, отданный главой семьи Бороздиных Федором Ивановичем (Александр Клюквин), Володя не снимает до самого конца. В нем видится реинкарнация Бориса, и он даже занимает его место за семейным столом. Каждая подобная мелочь с легкостью выхватывается из общей картины и лишь добавляет особенности этой судьбоносной связи между молодыми людьми.

Вновь контрасты, пусть уже условные, видны и в актерском составе. Перед зрителем два поколения, но разницы в их отношении к теме спектакля нет. Великая Отечественная война – боль, затронувшая всех, прошедшая через время, потому глубоко личная. Восхитительные Александр Клюквин, Людмила Полякова, Владимир Носик, Светлана Аманова, Людмила Титова, стоя рядом со своими младшими коллегами, заряжали их энергией. В какой-то момент все они превратились в живое воплощение предков с их совершенно натуральными переживаниями за близких, уходящих на фронт, слезами горя о погибших и немой благодарности в знак уважения им.

Андрей Житинкин, как и задумывал, создал настоящий памятник прошлому, вплел эту метафору в структуру самого спектакля. Как соединить на сцене жизнь и смерть, отдать дань уважения и утолить любопытство зрителей? Тот самый экран-полотно, опускающийся на перестановках между действиями ни в коем случае не заслонка. Он – окно в прошлое, которое расширяет границы театральных подмостков. Фронтовые хроникальные кадры бьют как гром среди ясного неба сразу после светлой квартиры Бороздиных, предвещая начало войны. А вместе с ними начинает звучать то, что отчего-то в первую секунду удивляет. Стихотворение «Жизнь, жизнь» Арсения Тарковского воплощает задумку режиссера, говоря, что человек бессмертен, ведь «на свете смерти нет», он, оставив свой след, лишь растворяется во времени. Экран появляется и в самом конце, закрыв собой вышедших на поклон актеров. Зритель видит счастливые, но измученные лица солдат, вернувшихся домой, радостных встречающих и наконец-то звучит то, чего будто ждали все сидящие в зале. Песня «Журавли» в исполнении Марка Бернеса разливается теплом внутри, а на глазах выступают слезы. Все, аплодируя, встают и вновь, как и десятки раз до этого, поразившись мысли: а если солдаты, не вернувшиеся тогда, почти 80 лет назад, с фронта, и правда превратились в белых журавлей… и они все еще летят.

Арина Дунаева, Театрал-Онлайн, 12 мая 2023 года

https://teatral-online.ru/news/33416/

Андрей Житинкин поставил в Малом театре пьесу Виктора Розова "Вечно живые". Известная по фильму "Летят журавли", она в постановке получила такое же название, то ли потому, что авторы спектакля избегали пафоса, то ли для того, чтобы адресовать зрителей именно к лирическому началу пьесы.

отвечают этому принципу: все действия тут проходят за столом. Только в московской квартире Бороздиных он покрыт белой скатертью, да и вся обстановка в белых тонах (художник Андрей Шаров). В эвакуации - серый, как и все вокруг: неуютные чемоданы, занавески, разделяющие соседей, солдатское одеяло на кровати...

А еще в спектакле очень много неба. Оно сияет на заднике то солнечным днем, то мрачными тучами, расцвечиваясь в финале праздничным салютом.

В сущности, перед нами сугубо бытовая жизнь. Война здесь только в разговорах, да при смене действий на занавес выводят кадры хроники. Нет, не взрывы и танки, а изнурительный труд бойцов - вот они тянут орудия, вот идут марш-броском...

Но спектакль Житинкин ставит не про тяготы войны, а про жестокий выбор, который вынужден совершать каждый в лихолетье. И личность каждого этот выбор высвечивает лучше слов. Потому так немногословен возлюбленный Белки Борис Бороздин (Андрей Чернышов). А его кузен музыкант Марк (Александр Вершинин) прямо-таки утопает в словах: красноречием он словно пытается что-то заглушить в себе. Может быть, совесть?

Для драматурга трагедия войны заключается не только в убийствах и калечении тел молодых, красивых, умных, порядочных людей. Она еще калечит судьбы и души. А юных, слабых, растерявшихся она способна изувечить нравственно. Так произошло, например, с Белкой-Вероникой, потерявшей любимого в самом начале их романа. Эта роль как нельзя лучше удалась молодой актрисе Варваре Шаталовой. Игривая, наивная, чуть смешная в своей полудетскости-полуженственности в начале спектакля, она становится абсолютно безжизненной в середине действа. Сегодня сказали бы - у девушки явно посттравматическая депрессия, диагноз, справиться с которым ой как непросто.

Как говорил доктор Чехов - они все хорошие люди. И даже малоприятные персонажи вроде красотки Монастырской (Светлана Аманова) или предприимчивого администратора филармонии Чернова (Владимир Носик) в нормальной жизни, верно, могли бы быть вполне симпатичными существами. Но экстремальные условия проявляют характеры и личности. Забота в первую очередь о себе любимом во время бедствия превращает людей в чудовищ, наживающихся на народном горе. Потому так смачно, точно выписаны в спектакле характеры и судьбы людей в "салоне Монастырской".

Нельзя не сказать еще об одной роли - бабушки Бориса Бороздина в исполнении несравненной Людмилы Поляковой. Здесь она, несмотря на старушечью хлопотливость, близкие слезы и порой комичные повадки, та самая Родина-мать, начало и основа всего уклада жизни.

Мы помним, как в финале фильма Калатозова Вероника бродит среди праздничной толпы в День Победы. Здесь - в финале праздничный салют за окнами квартиры Бороздиных тоже есть. Его сменяют кадры документальной хроники. А потом они превращаются в шествие "Бессмертного полка" в наши дни.

И вот здесь от слез удержаться трудно.

Ольга Штраус, "Российская газета", 10 мая 2023 года

https://rg.ru/2023/05/09/tak-mnogo-neba.html?utm_s...

В Малом театре приглашают на премьеру «Летят журавли». Свое прочтение пьесы Виктора Розова «Вечно живые» предлагает режиссер Андрей Житинкин. В спектакле заняты Людмила Полякова, Александр Клюквин, Андрей Чернышев, Варвара Шаталова, Владимир Носик, Светлана Аманова и другие артисты прославленной труппы.

Виктор Розов, сам участник Великой Отечественной войны, написал свою пьесу в 1943 году. Драматург говорил о своем поколении, а такое чувство, что рассказал и про нас сегодняшних. Россия снова ведет боевые действия, и перед нами стоят те же вызовы, что стояли перед нашими дедами и прадедами. Когда смотришь спектакль, ловишь себя на мысли: какая перекличка времен, какое совпадение деталей. И с особым замиранием вслушиваешься в реплики героев: «И вообще мне опротивела эта война! Кричали – скоро кончится, месяца четыре, полгода! А ей конца-края нет», «Кстати, вы были на последней выставке в Третьяковке? – Серова? Да-да…», «Жить назло всем бомбам…».

Юная Вероника любит Бориса, а он добровольцем уходит на фронт и пропадает без вести. В хаосе войны девушка теряет родителей и кров, и в силу этих обстоятельств выходит замуж за Марка, двоюродного брата своего возлюбленного. Она оказывается в семье Бориса, где ее принимают как родную, несмотря на предательский поступок. А вот Марк для Вероники – абсолютно чужой человек, и девушка продолжает надеяться, что Борис вернется с фронта, простит ее и они снова будут вместе. Она как бы немножко не в себе и часто твердит детский стишок про журавликов, летящих по небесам. И еще прижимает к груди игрушечную Белку, подаренную ей Борисом. Он всегда называл ее Белкой, а она мечтала, что они проживут неразлучно до 100 лет. Вероника в исполнении Варвары Шаталовой настолько притягательная, что от нее невозможно оторвать глаз. В ней есть и ранимость, и своенравие, и пленительная женственность, которая завораживает окружающих.

Сценография спектакля, предложенная художником Андреем Шаровым, построена на контрастах белого и мрачно-серого. Белый подчеркивает радость мирной жизни, с чистым небом над головой. Мрачно-серый – цвет войны, эвакуации и темного начала в человеке, которое особенно сильно проявляется в периоды испытаний, смертельной опасности.

В спектакле сделан ощутимый акцент на том, какое разделение происходит между людьми. Одни чувствуют свою вовлеченность в события, идут на фронт добровольцами, либо самоотверженно трудятся в тылу. Другие адаптируются к экстремальным обстоятельствам, спрятавшись за чужие спины.

Эту неприглядную темную часть общества в постановке олицетворяют несколько героев. Прежде всего, пианист Марк: для него самым главным в жизни является музыка, и эгоизм творческого человека в нем перевешивает элементарную порядочность. Он за взятку приобретает себе бронь и делает все, чтобы отсидеться в тылу. Исполняющий эту роль Александр Вершинин не делает из Марка законченного подлеца: он скорее приспособленец, не лишенный артистического обаяния. Музыкальность в нем сочетается с прагматизмом и житейской практичностью.

И неслучайно, что его тянет к красавице Монастырской – этакой барыньке, светской львице, привыкшей жить на широкую ногу. Даже в эвакуации она умудряется устроиться с комфортом, окружить себя поклонниками. Светлана Аманова, играющая Монастырскую, создает образ властной красавицы, расчетливой и хитрой.

Под стать этой героине и самый отталкивающий персонаж пьесы – Чернов. Этот администратор филармонии способен и в военное время выстраивать мутные финансовые схемы: добывать дефицит, торговать бронью. Правда, в исполнении Владимир Носика этот герой получился по-своему обаятельным.

В спектакле не демонизируют отрицательных персонажей: они, скорее, обычные люди с внутренней червоточиной.

И положительные герои пьесы – не лишены своих слабостей. Бабушка Бориса (Людмила Полякова) собирая внука на фронт, как бы не верит в реальность происходящего. Она дает ему пуговицу от своего платья и крестит его на прощание. Но не находит каких-то единственных и очень нужных слов для такой минуты, находясь в страшном замешательстве.

Отец семейства хирург Бороздин в исполнении Александра Клюквина – широкая и щедрая натура, но в чем-то наивный человек. И потому племянник Марк с такой легкостью его обманывает: пользуясь его именем, добывает себе бронь, ворует у него лекарства. Герой Александра Клюквина уважаемый хирург, отец семейства, хлебосольный хозяин – тянет свой житейский воз, а напряжение снимает алкоголем. Прием горячительного он неизменно сопровождает присказкой: «У меня в шкафчике, на заветной полочке…».

Одной из актерских удач в спектакле можно назвать работу Варвары Андреевой. Она играет Ирину, сестру ушедшего на фронт Бориса. Как и ее отец, эта героиня связала свою жизнь с медициной. Любимому делу она отдается самозабвенно. Надо видеть, как Ирина радуется удачно проведенной сложнейшей полостной операции, как переживает за своего пациента, как торжествует: «Я сегодня совершила чудо! Воскрешение из мертвых». Варвара Андреева создает образ очень цельной и сильной натуры, и в тоже время в ней есть уязвленность из-за неустроенной личной жизни. Старая дева! Другая бы обозлилась, а в Ирине нет обиды на судьбу, а есть удивительное благородство, которое так свойственно всем членам семьи хирурга Бороздина.

И, прежде всего, Борису, главному герою пьесы, которого очень точно сыграл Андрей Чернышов. Он появляется как бы фрагментарно, но его уже невозможно забыть. Немногословный, надежный, решительный и мужественный. Он проводит свидание с Вероникой, прощается со своей семьей и отправляется на фронт. А потом словно незримо присутствует в жизни дорогих ему людей. Это чувство не исчезает, даже когда они, потрясенные, узнают о его смерти. И Вероника делится сокровенным: «Ночью, когда все спят, я разговариваю с ним, и он всегда дает мне ответы».

Андрей Житинкин создал пронзительный спектакль о том, что война забирает лучших. А еще он напомнил нам о невозможности примирения с утратой близкого человека и о надежде на посмертную встречу – для тех, кто любит. В спектакле используется фронтовая хроника и звучит песня «Журавли» в исполнении Марка Бернеса:

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Ближайшие спектакли «Летят журавли» 12 мая, 9 и 18 июня.

Татьяна Медведева, Реальная Россия, 9 мая 2023 года

https://rusnewsday.ru/index.php/kultura/item/12645...

Дорогие друзья!

С удовольствием предлагаем вашему вниманию большой репортаж канала ТV BRICS о премьере мюзикла "Свадьба Кречинского".

1 июня исполняется 30 лет работы в Малом театре народного артиста России Александра Владимировича Вершинина! От души поздравляем Александра Владимировича с творческим юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, благополучия, хорошего настроения и новых интересных ролей на родных подмостках!

В год двухсотлетнего юбилея Фёдора Михайловича Достоевского огромное количество театров выпустили спектакли, литературной основой которых стали произведения писателя. Не стал исключением и Государственный академический Малый театр России, в котором под конец уходящего 2021 года представили новую постановку режиссера Андрея Житинкина по роману «Идиот».

В этой сценической версии присутствует всё то, за что зрители любят классический театр: бережное обращение с текстом романа, великолепная игра актеров, отсутствие перегибов, излишних, инородных элементов и опошления по ходу сюжета, красивая, гармоничная, в меру монументальная сценография, деликатное музыкальное сопровождение, историческая достоверность образов, манер и речи героев, а также их костюмов. Классический, выдержанный, выверенный, но лишенный банальностей и знакомых штампов, – таким предстает перед зрителем новый «Идиот» в Малом театре.

История князя Мышкина в авторской интерпретации Андрея Житинкина – это урок милосердия, сеанс терапевтического сострадания и сопереживания, такой целительный и необходимый сегодняшнему зрителю. Благодаря особому подходу к работе над постановкой (так, в спектакле существенно сокращены сцены из второй и третьей части романа), в «Идиоте» версии Малого театра перенесены акценты с вопросов материального характера и взаимоотношений героев по поводу денег, наследства, долгов, приданого (хотя они также присутствуют в количестве, необходимом для раскрытия авторского замысла) – на нравственные составляющие отношений действующих лиц, их переживания и духовную связь. Без ущерба оригинальному содержанию романа, в спектакле задействованы полторы дюжины персонажей, да и то, едва половина из них являются истинно сюжетообразующими. Тем не менее, режиссерской проработке подвергнуты практически все герои, появляющиеся на сцене. Лично мне такое авторское переосмысление пришлось по душе и показалось логичным, а все персонажи- как будто имеющими продолжение где-то в засценической жизни, и вместе с тем очень целостными, объемными.

Князь Мышкин (Александр Дривень) – «чистая душа», бесхитростный, но проницательный и располагающий к себе буквально каждого. Будто не от мира сего, он довольно успешно вливается в светское общество Петербурга после своего возвращения в Россию из Швейцарии, где проходил лечение от душевной болезни. Лишенный лицемерия, воспитанный, хорошо образованный, он представляет собой практически идеал молодого мужчины, не достижимый для остальных – благодаря человечности, открытому сердцу и бескорыстности. Несмотря на периодические насмешки со стороны семейства Епанчиных, Рогожина, Настасьи Филипповны…- словом, буквально каждого, несмотря на своим штиблетишки (надо заметить, отменные, на красные носки, гармонирующие с красным сачком,- и это в Петербурге в ноябре месяце!), – князь Лев Николаевич обладает необъяснимым магнетизмом и очарованием незаурядной личности, что вскоре осознают все вокруг.

Пожалуй, в этом «Идиоте» нет ни одного подлеца – будто урок милосердия создатели спектакли начали с самих себя, облагородив каждый персонаж. Любой из героев, кто мог бы вызвать негодование, по-своему заслуживает жалость и какое-то снисхождение. Здесь каждый – заложник обстоятельств, образа жизни и условностей, принятых в обществе за норму поведения или приличия. Парфён Рогожин (Александр Волков) – отчаянный, поглощенной страстями и болезненной любовью к Настасье Филипповне. Не от счастливой жизни проводит он каждый свой день в кутеже, наотмашь, как в последний раз. Пройдоха Лебедев (Александр Вершинин), который в погоне за звонкой монетой то расшаркивается перед Мышкиным, то увязывается за Рогожиным, – оказывается не таким уж безнадежным и циничным человеком, в конце концов, проявив заботу за князем, когда тот в ней нуждался. Ардалион Александрович Иволгин (Александр Клюквин), появление которого (вот уж удивительно!),- по ходу спектакля связано с ощущением непременно какого-то праздника или сюрприза, – и вовсе похож больше не на безобразного алкоголика, чье поведение бросает тень позора на всё семейство, а на капризного ребёнка, эдакого взбалмошного здоровячка, которого одели в парадную форму к приходу гостей и попросили рассказать забавную нелепицу. В семействе Иволгиных чувствует и коллективный драматизм, и персональная надломленность судьбы каждого, и общая тягостная обреченность на бесславное будущее, тем не менее, отторжения не вызывает никто, даже Ганя, в котором кипят страсть, отчаяние и злость. Гаврила Ардалионыч (Игнатий Кузнецов) – молодой человек скромных талантов и не блестящего ума, прекрасно осознающий свое положение, как материальное, так и социальное. Его самого тяготит возможная предстоящая свадьба с Настасьей Филипповной, но положение и протекция генерала Епанчина обязывают действовать не по велению сердца (а оно выбирает Аглаю Епанчину), а сообразно неприглядным обстоятельствам. Семья Епанчиных – образец классических ценностей и уклада жизни своего времени: богатый дом, уважение в обществе, дочери – благородные девицы, милейшие создания, среди которых, однако, Аглая (Варвара Шаталова), затянутая в водоворот дурных событий и увлеченная князем, – обладает не столь ангельским характером и чистой душой, как может показаться на первый взгляд.

Среди всех задействованных персонажей одна только Настасья Филипповна (Полина Долинская) обладает какой-то поистине разрушительной силой: женщина-ураган, надменная, насмешливая, одним своим присутствием вгоняет окружающих то в гнев, то в трепет, то в ужас, одной своей как бы случайно брошенной фразой – ломает судьбы и перечеркивает будущее (как в случае с Радомским). Страдающая жертва, она так же заставляет страдать и сомневаться каждого, с кем ее сводит жизнь, всякого она оставляет униженным и уязвленным, осыпая его издёвками.

В сюжетной основе спектакля – треугольник болезненных взаимоотношений между Настасьей Филипповной, Рогожиным и Мышкиным (после того, как Ганя выбыл из предсвадебной гонки), с робкими попытками Аглаи Епанчиной вмешаться и обратить на себя внимание князя, вызвать у него хотя бы толику любви к себе. Едва ли этот треугольник можно назвать любовным, хотя любовь – выстраданная или внезапно обретенная – там все же присутствует: у Рогожина она замешана на страсти и отчаянии, у князя рождена из сострадания («Ведь она…такая несчастная!»), к самой же Настасье Филипповне любовь приходит в виде дара свыше или прозрения. Пребывая в постоянном смятении, она помыкает то князем, то Рогожиным, как марионетками, подчиняя их жизни своим переменчивым желаниям и сиюминутным прихотям.

Несмотря на режиссерское переосмысление текста и существенное сокращение сцен из романа, в спектакле много связующих нитей с литературной основой и много символизма. Так, картина «Мёртвый Христос в гробу» Ганса Гольбейна Младшего, копия которого висит в доме Рогожина в Петербурге (полотно, которое произвело неизгладимое впечатление на самого Достоевского, настолько сильное, что после осмотра на выставке в Базеле с ним от переживаний чуть не случился приступ), процитирована в спектакле: буквально в таком же виде, как Христос изображен на картине, Мышкин находит Рогожина в начале второго акта, только накрытого простынёй, отдыхающего с книгой, у себя в доме. Садовый нож, который Парфён использует в качестве закладки, – и есть то самое чеховское ружьё, которое решает исход судьбы героев в конце повествования. Свадебное платье, в котором Настасья Филипповна является в сне Мышкину, похоже на саван и будто является предзнаменованием скорой смерти.

Музыка Альфреда Шнитке и Баха служит прекрасным обрамлением спектакля: буквально пара мелодий подсвечивают глубину эмоциональных акцентов, повышая градус драматизма там, где следует, – однако, с умеренностью, необходимой чтобы не переврать чувства и не превратить эпизод в фарс (как в сцене объяснений княза и Рогожина, когда у Мышкина, в момент наивысшего и волнения случается приступ и он, подкошенный недугом, оказывается на руках у Парфёна,- и тут на мгновение зритель видит оммаж на «Пьету» Микеланджело). Визуальные приемы вместе с музыкой будто постоянно возвращают к мысли о страдании и скорби и князя, и Рогожина – никто не счастлив, никто не находится в покое, пока жив, а после обмена крестами они обязаны испить горькую чашу испытаний на двоих.

Хорошо знакомая зрителям литературная основа спектакля снова поднимает вереницу вопросов философского толка. Может ли в подобном обществе, пропитанном лицемерием и жаждой наживы, в сложившихся обстоятельствах уживаться «чистая душа», такой порядочный человек, как Мышкин – такой же милосердный? Существует ли искренняя любовь, без оглядки на положение и деньги? Может ли человек, прошедший испытания тяжелыми жизненными обстоятельствами, обрести счастье и покой? Куда может привести всепоглощающая страсть? Может ли любовь победить смерть?

Алена Азаренко

http://localdramaqueen.moscow/2022/01/malytheatre-...

14 марта на сцене филиала состоялось возобновление легендарного спектакля "Тайны мадридского двора" Э.Скриба и Е.Легуве. Со дня премьеры в 1997 году прошло уже 667 представлений и всегда - полные залы. В прошлом году постановка осиротела - ушел из жизни бессменный исполнитель роли Карла V народный артист России Вячеслав Езепов. Решено было обновить состав и дать "Тайнам" новую жизнь. Теперь в спектакле сразу три новых исполнителя центральных ролей: народный артист России Александр Вершинин (Карл V), артисты Олег Доброван (Гватинара) и Дмитрий Кривошеев (Анри д'Альбре). Также на роль Пажа ввелся артист Владимир Алексеев. От души поздравляем всех участников с возобновлением и желаем спектаклю радовать зрителей еще много сезонов!

После представления 14 марта поздравить актеров на сцену поднялся режиссер-постановщик народный артист России Владимир Бейлис. Воспользовавшись случаем, Владимир Михайлович вручил народной артистке России Елене Харитоновой благодарственную грамоту от главы Российского императорского дома Великой Княгини Марии Владимировны "за примерное служение Отечеству, высокополезные труды на поприще сохранения культурного наследия и значительный личный вклад в сохранение межнационального мира и согласия".

Сегодня мы предлагаем вам небольшой видеорепортаж и фоторепортаж Евгения Люлюкина.

[GALLERY:568]

12 марта на основной сцене Государственного академического Малого театра состоится представление 100-го спектакля «Пиковая дама» А.С.Пушкина.

История честолюбца, осмелившегося бросить вызов Судьбе и наказанного за свою самонадеянность, воплотилась в стильную эффектную постановку с замечательным актёрским ансамблем и музыкальным сопровождением, отражающим дух и букву пушкинской повести. ««Пиковая дама» в Малом – вовсе не музейное прочтение классики, а живой, внимательный, неравнодушный взгляд на неё всех создателей: режиссёра Андрея Житинкина, сценографа Андрея Шарова и художника по костюмам Вячеслава Зайцева» (Елена Булова, «Московская правда», 2013 г.).

От всей души поздравляем режиссёра-постановщика Андрея Житинкина и весь коллектив спектакля, в особенности бессменных исполнителей Любовь Ещенко (Лиза), Александра Дривеня (Германн), Александра Вершинина (Томский), Петра Жихарева (Сурин) и Константина Юдаева (Катов), а также ассистента режиссёра Гану Маркину! Выражаем глубокую признательность Вере Кузьминичне Васильевой, первой исполнительнице роли Графини. Желаем «Пиковой даме» долгой и яркой сценической жизни и неослабевающего внимания публики!

14 марта в спектакле «Тайны мадридского двора» Э.Скриба и Е.Легуве роль Карла V первый раз исполнит народный артист России Александр Вершинин. Желаем успеха!

Актёру Малого театра Александру Владимировичу Вершинину присвоено звание Народный артист России. Соответствующий указ 28 марта подписал Президент России Владимир Путин. Мы с радостью поздравляем Александра Владимировича с этим замечательным событием и желаем ему крепкого здоровья, благополучия и моря аплодисментов!

Старики Куперы счастливо прожили 50 лет в своем большом доме, вырастили пятерых детей и ни разу не расставались. И что же дальше — хеппи-энд? Нет, дальше — тишина… только в зале всхлипывания и слезы. Стар и млад, мужчины и женщины — плакали все. Пронзительную историю «отцов и детей», любви и одиночества сыграли в Малом театре к юбилею народной артистки Людмилы Поляковой.

Она сама принесла в театр знаменитую пьесу американского драматурга Виньи Дельмар «Уступи место завтрашнему дню» и попросила Юрия Соломина, художественного руководителя Малого, ее перечитать. А он позвонил ей в слезах и сказал, что ставить будет сам. Ту самую роль мечты, которая закралась в сердце еще юной артистки Поляковой 40 лет назад, после просмотра гениального спектакля А.Эфроса в Театре Моссовета. Тогда, в 1969 году, роль Люси Купер сыграла незабвенная Фаина Раневская в дуэте с Ростиславом Пляттом (Барклей Купер), а сейчас, в 2019-м, эти роли исполнили несравненная Людмила Полякова и Владимир Носик.

На сцене семейная идиллия в тихом провинциальном американском городке. Пожилые родители готовятся к обеду с так редко навещающими их детьми, смеются, провозглашают тост «за чудесный дом». А потом признаются, что через три дня окажутся на улице: дом дважды заложен банку, проценты не выплачены, на заводе сокращение. Не беда! Ведь чета Купер вырастила заботливых и любящих детей, которые впятером смогут помочь старикам… Или не смогут… или не такие уж заботливые.
Вот тут появляются первые слезы: не у артистов, у зрителей. «Я не просил, чтобы меня рожали», — говорил младший из сыновей, Роберт Купер (Евгений Сорокин), спихивая ответственность на брата. «Да и я планировал потратить сбережения на образование дочери», — сокрушается старший, Джордж (Александр Вершинин). Сюда идеально подошла бы знаменитая фраза Дмитрия Анатольевича — «Денег нет, но вы держитесь». Только она немного из другой пьесы: не театральной, жизненной.

Впервые за 50 лет влюбленных все же разделили. Как и у Шекспира, это сделали родственники, но не со зла — просто по отдельности за стариками ухаживать проще. Да и кто уж там будет думать о чувствах, когда каждой копейке идет счет? Люси и Барклей живут в разных городах, в квартирах своих детей, но эта вынужденная клетка становится удушающей и холодной тюрьмой для каждого. Они нужны лишь друг другу, о чем тихонько шепчут в коротких телефонных разговорах.

В спектакле почти нет музыки: лишь в начале (когда семья собирается за обеденным столом) и в конце (когда Люси провожает Барклея на вокзале и под My Way Фрэнка Синатры вместе с уезжающим поездом проносится их счастливая жизнь). Все остальное время зритель завороженно следит за потрясающим взаимодействием большой группы артистов.

Такие разные дети в исполнении Александра Вершинина, Алены Колесниковой, Александры Ивановой и Евгения Сорокина своими живыми и честными эмоциями создают для зрителя объективную картинку суровой реальности. Отдельного внимания заслуживает Анита Купер, жена расчетливого Джорджа (Алена Охлупина). Одно удовольствие наблюдать, как внимательная и услужливая невестка, приютившая у себя свекровь, превращается в раздражительную и властную хозяйку дома.

Старики Куперы сумели прожить счастливую жизнь, сохранив глубокую любовь и уважение друг к другу. Все так просто читается в их глазах и тихом обращении «Дорогой, я так скучаю» или «Пожалуйста, дети, только не расстраивайте маму». Именно эта тишина с каждой минутой все сильнее сжимает сердце. Вроде и скандалов никаких нет: никто не кричит, не бьет посуду. Все хотят как лучше и удобней. А выходит, что первой и единственной тайной Люси от мужа станет ее добровольный переезд в пансионат для престарелых женщин. Не потому, что ей так хочется, а потому что так удобней ее детям.

За два с половиной часа на глазах у зрителя, подобно игрушечному калейдоскопу, меняется порядка десятка полноразмерных красочных декораций, каждая из которых создает не просто эффект вовлечения зрителя в сюжет, но и дает иллюзорное представление о теплоте домашнего очага. В финале механизм волшебного калейдоскопа ломается, и перед нами остаются влюбленные, разделенные километрами и собственными детьми. А между ними, такими живыми и любящими друг друга, проносятся (буквально по движущейся платформе сцены) дети, внуки, а затем и все персонажи этой пронзительной истории.

Юрию Соломину предлагали сменить название, чтобы уйти от ассоциаций с предыдущими постановками, но режиссер настоял на своем: «Дальше — тишина» — это то, что случится со всеми, и то, что случится со зрителем, когда он выйдет после спектакля». Как прав оказался Юрий Мефодьевич: после благодарственных аплодисментов зритель уходил молча, вытирая слезы… «Алло, мамочка? Как вы?… Нет, у меня ничего не случилось. Я просто захотел вам позвонить», — пряча красные от слез глаза, сбивчиво говорил в трубку мужчина, выходя из театра.

Иветта Невинная, "Московский комсомолец", 20 марта 2019 года