2 апреля в комедии Н.В.Гоголя "Женитьба" роль Степана первый раз сыграл артист Станислав Сошников. Поздравляем Станислава и желаем ему новых творческих успехов!

Дорогие друзья!
Предлагаем вашему вниманию запись передачи на радио "Эхо Москвы" с участием артистов Малого театра Натальи Калининой и Станислава Сошникова, посвященной премьере спектакля "Сказка о царе Салтане". Ведущий - Лев Гулько.

26 ноября в Российской государственной библиотеке искусств состоялась презентация выставки "Шедевры московской сцены. "Васса Железнова" М.Горького. К 150-летию писателя". О работе над спектаклем Малого театра "Васса Железнова - первый вариант" рассказали режиссер-постановщик народный артист России Владимир Бейлис, народная артистка России Людмила Титова и артист Станислав Сошников. Подробности - в нашем репортаже.

14 октября в спектакле «Перечитывая Чехова» роли Мити Кулдарова, Алексея Дмитриевича и Попова первый раз сыграл артист Станислав Сошников. Поздравляем Станислава и желаем ему новых творческих успехов!

30 сентября в трагедии А.К.Толстого «Царь Борис» роль английского посла Ричарда Ли первый раз сыграл артист Станислав Сошников. Поздравляем Станислава с новой ролью и желаем ему творческих успехов!

9 сентября в спектакле «Поздняя любовь» А.Н.Островского роль Дормедонта впервые исполнил артист Станислав Сошников. Поздравляем Станислава и желаем ему новых творческих успехов!

Мемориальная квартира Александра Ивановича Сумбатова-Южина уже второй год принимает участие во всероссийской акции «Ночь в музее». В прошлом году молодые артисты Малого театра Станислав Сошников и Александр Наумов читали фельетоны Власа Дорошевича об артисте Южине и Малом театре. В минувшую субботу, 19 мая, зрители смогли «прогуляться» по старой Москве: спустились к реке Неглинке, зашли в трактир Тестова, угостились знаменитыми булочками с изюмом в булочной Филиппова, побывали у ловких цирюльников – мастеров на все руки... Артисты Малого театра рассказали о Москве, описанной В.А.Гиляровским, – той, которая существовала на рубеже XIX-XX веков, когда Александр Иванович Сумбатов-Южин переехал в сюда и сменил несколько квартир, прежде чем поселиться по адресу Большой Палашёвский переулок, 5/1.

В планах продолжить традицию вечеров с рассказами о старой Москве. Следите за афишей!

А пока предлагаем вам посмотреть фотоотчет Евгения Люлюкина.

[GALLERY:411]

Дорогие друзья!

Предлагаем вашему вниманию запись ток-шоу «Действующие лица» на радио «Культура». Ведущие передачи Владислав Борецкий и Оксана Подрига так представляют своих гостей: «Малый – один из старейших традиционных театров Москвы. Однако наряду со всенародными любимцами, пожилыми маститыми артистами, на подмостки выходит молодёжь, о которой мы знаем гораздо меньше. Мы решили встретиться с молодыми представителями труппы Малого театра и поговорить с ними о жизни в искусстве. К тому же, гости нашей программы – участники спектакля "Васса" по пьесе М.Горького, чей юбилей в этом году отмечает весь мир».

Слушать запись

6 сентября в комедии А.Н.Островского «Бешеные деньги» роль Василия, камердинера Василькова впервые сыграл артист Станислав Сошников. Поздравляем Станислава с новой ролью и желаем творческих успехов!

20 мая 2017 г. Малый театр и Мемориальная квартира А.И Сумбатова-Южина впервые приняли участие в акции «Ночь в музее» с программой «О театре с юмором. Влас Дорошевич». Фельетоны известного критика прочитали артисты Малого театра Александр Наумов и Станислав Сошников. В их исполнении заметки «старого москвича» прозвучали как страстный диалог двух студентов, поклонников Малого театра, обсуждающих любимых артистов, новые пьесы и спектакли и готовых в любой момент превратиться в героев пьес Шекспира, чтобы доказать друг другу, что в трагедиях на самом деле «всё закончилось хорошо».

Вечер имел большой успех у зрителей, а для тех, кто не смог посетить нас 20 мая – хорошая новость! Мы решили повторить творческую встречу 21 июня. Вход свободный, по предварительной записи по телефону 8-916-879-84-90 или по электронной почте sumbatov.yuzhin@maly.ru. Запись открыта!

Начало в 19:00.

Наш адрес: м. Тверская/Пушкинская, Большой Палашевский переулок, д.5/1

После реставрации открылась основная сцена исторического здания Малого театра. Возвращаются старые спектакли и рождаются новые. Одним из премьерных спектаклей стала "Васса Железнова — первый вариант" Максима Горького. Сегодня, когда общество отошло от жёстких социальных идеологем, театру стал интересен именно первый вариант пьесы, который в 1910 году сам Горький назвал "Васса Железнова. Мать". Важность для Горького темы матери как основы семьи и общества в целом подчёркивает тот факт, что незадолго до этого, в 1906 году, им был написан известный роман "Мать". Его главная героиня Пелагея Ниловна выступает в роли "пролетарской Богородицы", принимая и разделяя жертву своего сына-революционера, отдающего жизнь за спасение людей, и поднимаясь до величайших духовных высот в подвиге самопожертвования.

Васса Железнова представляет купеческое сословие, к началу ХХ века переродившееся в буржуазию. Горький показывает, что те, кто должен быть, казалось бы, хранителем традиции, устоев семьи, должен быть верным христианином, в действительности ведут себя прямо противоположно. И Васса, в отличие от Пелагеи Ниловны, жертвует другими ради спасения и благополучия своих детей, в итоге способствуя их гибели, духовной и физической.

Именно то самое "дело", не раз упоминаемое Вассой Петровной (на современном языке — бизнес), гонка за материальным благополучием как "гарантом счастья", сегодня, как и сто с лишним лет назад, становится одной из главных причин распада семей и расчеловечивания людей.

Мы уже не знаем, что такое катарсис — даже само это слово почти забыто. Но благодаря премьерной "Вассе Железновой…" Малого театра в постановке народного артиста России Владимира Бейлиса, который сумел вдохновить весь творческий коллектив на столь яркую и запоминающуюся работу, эта "радость через сострадание" становится доступной зрителям. Фундаментальным свойством сегодняшней "Вассы…" является удивительная гармония драматургии, режиссуры, игры актёров, работы художников по декорациям и костюмов, музыки и света. Слаженность всех "элементов" рождает чудо — формы классического русского театра наполняются глубокой жизнью, абсолютно понятной и близкой нашим современникам.

Полноправным соавтором премьеры можно считать народного художника России Эдуарда Кочергина с его великолепной сценографией, которая даёт образ рушащегося жутковатого дома Вассы Железновой. Первая картина — домашний иконостас с лампадками в глубине дома, дома без крыши и без стен на фоне тёмного неба и падающего снега, неприкаянные странные голуби… Дом, окутанный бесконечной тьмой и холодом, создаёт ощущение обречённости, которое будет сопровождать зрителя от первой сцены до последней. Костюмы художника Анны Алексеевой-Кочергиной точны и естественно вплетены в ткань спектакля.

Музыка композитора, народного артиста России Григория Гоберника, усиливает тревогу, рождает ощущение гуляющего ветра среди пустеющего дома. И дальше, на протяжении всего действа, композитор тонко отражает суть происходящего в сдержанных музыкальных фразах, которые становятся неотъемлемой частью драматургии спектакля.

Легендарный образ горьковской героини: сильной, умной женщины, для которой весь смысл жизни — в её детях, как продолжателях "дела". Но Васса, плоть от плоти своей среды, где главное мерило жизни — материальный успех, видит счастье своих детей, прежде всего, в приумножении богатства, — так её воплощает народная артистка России Людмила Титова, используя в своей работе скорее чеховские, нежели горьковские краски, нарочито уходя от внешних характеристик волевой, властной хозяйки дома.. "Ничего не сделаешь, так все живут, так надо жить",— будто слышим мы не высказанные вслух мысли Вассы. Но она — не злодейка: "Матери все удивительные: великие грешницы и мученицы великие… для детей не стыдно и не грешно… Богородица меня поймёт…" — в этом отчаянная надежда Вассы на оправдание.

Актриса находит точные интонации и пластику, которые в каждой сцене дают ощущение правды и видимого действия, и того, что творится внутри у её героини. Такая сдержанность выглядит чрезмерной, но в конце спектакля становится понятно, что актриса таким образом подводила нас к сильнейшему потрясению от трагического финального монолога, в ходе которого она буквально овладевает сердцами зала и заставляет его сжаться от боли и сострадания к великой грешнице Вассе Железновой.

Анна, дочь Вассы, которую играет Полина Долинская, давно отрезала себя от родного дома. Мы видим, как сперва настороженно и отстранённо Анна ведёт себя при встрече с матерью. Она давно живёт так, чтобы не чувствовать боли, угрызений совести, она повидала в жизни многое. Такой актриса мастерски рисует Анну. Но постепенно в ней просыпается родственное чувство и сострадание к матери. Долинская делает явным то, почему Анна — единственная достойная продолжательница дела Вассы. Оправдает ли она надежды матери?.. Актриса не делает ни одного лишнего движения, но мы прекрасно понимаем всё, что происходит с её героиней.

Павел, сын Вассы, в исполнении Станислава Сошникова — трагический персонаж. Актёр играет очень достоверно, с глубоким чувством и тогда, когда герой захлёбывается от ненависти, и тогда, когда он бесконечно слаб в своей любви к матери и жене, в своём желании быть любимым. Владея большой эмоциональной амплитудой, актёр может уже через минуту после сцены пронзительной слабости взорваться демонической злобой. И на таком контрасте Сошников играет весь спектакль…

Людмилу, жену Павла, сыграла молодая актриса Ольга Абрамова. Роль Людмилы, на первый взгляд, довольно прямолинейна. Абрамова с большой душевной щедростью наделяет свою героиню яркими красками, которые, переливаясь, открывают глубину и красоту её души. Она единственная видит в хозяйке дома добрую душу, заключённую в тюрьме ложных правил и идеалов. Современные молодые актрисы, увы, не умеют быть наивными на сцене. А вот Абрамовой веришь, её искренность заразительна и убедительна. Прекрасная пластика помогает ей дорисовать красоту своей героини. Грех, который сто лет назад воспринимался гораздо страшней, чем сейчас, остаётся грехом. Но искренность актрисы помогает нам прощать Людмилу и жалеть её.

Другого сына Вассы, Семёна, играет актёр Алексей Коновалов. Нередко подобных персонажей актёры играют почти небрежно, поскольку те настолько выразительно написаны драматургом, что, вроде, и играть-то ничего не надо. Коновалову удалось избежать подобного соблазна. Очень быстро сквозь нарочитый смех, бурную реакцию на всякие скабрёзности мы замечаем, что Семён — не такой уж дурачок, каким он себя выставляет. Этот парень прячется от гнёта матери и законов дома Железновых в благодушии… лицемерном благодушии. Шаг за шагом актёр смывает краски с ложной безобидности Семёна.

Актрисе Ольге Жевакиной, играющей Наталью, жену Семёна, удалось наделить лицемерную героиню типическими чертами, в то же время делая образ ярким и запоминающимся. У Жевакиной Наталья омерзительна и страшна, даже когда должна быть смешной. Очень зрелая, интересная и талантливая работа.

Вторая актриса, сыгравшая Наталью, жену Семёна, — Ирина Жерякова. Двуличную Наталью, эту псевдо­святошу, актриса с большим вкусом "наградила" множеством характеризующих деталей, которые делают образ живым и узнаваемым. Может быть, И. Жерякова раньше времени проявляет притворство Натальи, но это, похоже, следствие бурного темперамента актрисы, которой "прощаешь" всё, потому что она абсолютно убедительна и обаятельна. Вполне возможно, что образ Натальи ещё в развитии, так как Жерякова ввелась на роль недавно. Но уже сейчас — это блестящая работа.

Прохор Железнов. Брат умирающего Захара Железнова, хозяина дома, в исполнении заслуженного артиста России Александра Вершинина подан через яркие балаганные краски: он шумит, хулиганит, играет на гитаре, поёт — и всё это делает превосходно. Но постепенно актёр открывает "второе дно" своей роли. В начале спектакля он воспринимается как чистое зло: соблазнил юную жену родного племянника-горбуна нагло и напоказ, но потом мы видим, что он — так же как и все — изнывает под гнётом Вассы, которая вместе с мужем обманом завладела его деньгами и заставила быть участником семейного "дела"… Он считает себя вправе "вернуть им всё зло" и делает это с удовольствием. Так из балагура и наглеца актёр превращает Прохора в драматическую фигуру.

Михайлу Васильева, управляющего Вассы и отца Людмилы, убедительно сыграл Михаил Фоменко. Актёр показывает нам героя человеком верным, умным, надёжным соратником "дела" Железновых, который готов на всё ради этого самого "дела". И, хоть ведёт он себя, по сути, как верный пёс, актёру удаётся наделить героя чувством внутреннего достоинства. Он не подобострастен, он искренне отдал себя в волю Вассы, служить которой для него — честь… или он надеется на большее?..

Дунечку, дальнюю родственницу Железновых, играет заслуженная артистка России Татьяна Скиба, которая настолько органично, с такой любовью и фантазией создаёт образ своей героини, что за ней очень интересно наблюдать. Дунечка трогательна в том, как старается выслужиться, чтобы быть нужной в доме, и её искренне жаль, когда Семён устраивает над ней расправу за подслушивание…

Молодая актриса Алёна Колесникова играет Липу, горничную, судьба которой сплетена с семьёй Железновых порочно крепко. Актриса делает Липу искренней, смелой, даже вызывающе смелой, но это носит какой-то современно-феминистический налёт. Её попытки вырваться из этой семьи не должны быть "революционными", Липа — из низших слоёв общества, знает своё место, но связь с сыном Вассы, приведшая её к преступлению, даёт ей какое-то внутреннее право ожидать жалости, понимания. Её душа наполнена противоречивыми чувствами, она жертва, ставшая палачом, и она хочет забыть о своём грехе.

В роли отца Егора выступил заслуженный артист России Пётр Складчиков, перед которым стоит сложная задача. С этим образом актёру трудно справляться, потому что персонажа этого в пьесе нет, как нет и этой сцены, а потому образ, к сожалению, не проработан на уровне замысла.

Актёр искренне играет набожного батюшку, почти монаха, благо фактура актёра — худой, аскетичный. Отец Егор даже пытается отговориться от суммы пожертвования, будто она велика. В общем, благоговейный русский священник. Возникает противоречие. В начале пьесы мы слышим, что отец Егор соглашается на лжесвидетельство и просит за это 300 рублей. Васса чертыхается, но соглашается… Но тогда это должен быть совершенно другой образ! Мы должны увидеть волка в овечьей шкуре, готового за хорошие деньги идти на страшный грех. Тогда эту роль и всю эту сцену нужно решать совсем иначе.

Также этому персонажу не хватает точности в деталях, связанных со спецификой произношения молитвословий на церковно-славянском языке, в котором гласные и согласные читаются так же, как пишутся, и нет буквы "ё". Есть вопросы и к тому, какие именно мы слышим молитвы из известной многим панихиды. Да и обручального кольца священники не носят…Без этих соответствий нарушается правдивость сцены, а очень жаль, потому что сама идея замечательная и этот эпизод прекрасно вписывается в общую ткань спектакля.

И наконец, Анисье, горничной в исполнении Натальи Хрусталёвой, веришь, что ей жутковато в этом странном доме. Актриса органично вписывается в актёрский ансамбль спектакля.

Последняя сцена. Развязка. Снова падает снег на фоне горящих лампад. Слышны далёкие детские голоса. Закрывается занавес, но спектакль не закончился.

Отчего так безумно жалко Вассу, которая даже в преступных делах предстаёт перед нами страдающей матерью, идущей на многие жертвы, отказывая себе в простых человеческих радостях? Ведь нам очевидно, что её самопожертвование — ложь, поскольку в нём нет Божественной правды. Корень жертвенности Вассы — её эгоизм, её воля устроить жизнь по своей, а не Господней воле. И как ответ вспоминаются слова Евангелия от Матфея: "Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", — войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего…", эти слова расставляют точки над "i", всё встаёт на свои места — не спасает любовь без Бога, как не устоит дом без крыши.

Лия Руткис,"Завтра", 28 апреля 2017 года

Станислав Сошников о своем герое в спектакле «Васса Железнова – первый вариант» М.Горького. Материал опубликован в газете «Малый театр» (№3, 2016).

О герое:
Павел очень хочет как угодно освободиться от оков дома. Главное для него – свобода. Главное быть НЕ ЗДЕСЬ. Он чувствует себя в заточении, и, как все действующие лица пьесы, он ждет, чтобы получить свой кусок. Здесь у него нет никакой самостоятельности, взрослый, женатый человек, которому даже денег в руки не дают, он живет в доме на правах семилетнего ребенка.
Мой герой – «monstrum in fronte, monstrum in anima» (лат., урод снаружи – урод внутри). Но внутреннее его уродство – приобретенное, рождённое отношением родных к его внешнему уродству, которое и породило его звериную озлобленность. Им все пренебрегают, брезгуют, его никто не любит: жена изменяет прямо у него на глазах, все его презирают, все чураются. Павел же, в свою очередь, не принимает не только их ненависть, но и их снисхождение.

О режиссере:
Мне очень приятно, что Владимир Михайлович Бейлис взял меня на эту роль. Я всегда мечтал играть именно такие роли, в остром рисунке. Когда я учился, я так и представлял себе театр: играть что-то активное, действенное и необычное, с изъяном. Павел – моя первая большая роль в театре. Совсем иначе ты работаешь с коллегами, когда выходишь в маленьких ролях, или когда мы обживаем одно пространство на равных. Мир – полный открытий. Мне очень повезло: во-первых, попробовать себя в том, что раньше хотелось и «кололось», во-вторых – в большой роли.
Я благодарен Вячеславу Ивановичу Езепову за его помощь в решении роли и профессиональные советы.

О партнерах:
Были, конечно, трудности в репетициях, потому что пьеса жуткая, страшная, а у нас в коллективе теплые, дружественные отношения. Сложно было переходить от нашей внутренней теплоты к отрытому отрицанию, противостоянию с ними. С Алексеем Коноваловым мы играем братьев, а ведь мы уже выступали с ним в таких ролях – это была наша первая серьёзная работа на сцене Малого театра в спектакле «Последний срок» В.Г. Распутина. Немножко поменялись ролями в этот раз (Смеется). Самый добрый человек в театре – Александр Вершинин – мой злейший враг в спектакле, его надо ненавидеть до желания убить. Это переключение давалось сложно, но это часть профессии.
Людмила Владимировна Титова очень доброжелательно отнеслась ко мне. Когда я ехал на первую свою репетицию, мы случайно встретились в метро. Она спросила меня, волнуюсь ли я. Я, почему-то, в этот момент не волновался. Дальше начались репетиции, в том числе парных сцен, втроем с режиссёром. С большой артисткой, которую раньше мог посмотреть только из зала или из массовки, я был теперь на равных. Людмила Владимировна дает поиграть, иногда даже заставляет играть активнее, и то, что я чуть меньше стал бояться – это ее большая заслуга. Приятно было, работая над спектаклем, ощущать поддержку старших. Мне вообще кажется, что в Малом театре, поддержка старших – это главное. В том, что что-то не получилось, – моя заслуга, а в том, что что-то получилось – заслуга Владимира Михайловича Бейлиса и Людмилы Владимировны Титовой.

Горьковская «Васса Железнова» в Малом театре

Яростные попытки сбросить М. Горького «с корабля современности», вскипевшие на волне антисоветизма в конце 80-х годов прошлого века, потерпели крах. Ну сняли было его профиль с первой страницы «Литературной газеты», оставив там Пушкина в одиночестве. Ну переименовали Художественный театр, идеологически противопоставив классика Чехова классику Горькому. И, конечно, существенно попридержали горьковские издания и постановки его пьес.

Однако что сегодня? Вернулся на своё место в «Литературке» законно находившийся здесь образ, и МХАТ имени М. Горького, спасённый подвигом Татьяны Дорониной, продолжил свою незаменимую жизнь в искусстве. А если говорить об изданиях великого писателя и постановках созданных им пьес, они тоже продолжаются, одолевая все препоны. По причине понятной: это ведь действительно один из величайших писателей русской, советской и всей мировой литературы.

КЛАССИКА потому и называется классикой, что она не только для времени, когда рождена, но и для всех будущих времён. Доказывать сие не стану, ибо имеющим глаза и уши (без предвзятости!) истина эта бесспорна. Другой вопрос — как относятся к литературной, драматургической классике некоторые или даже многие театры сегодня. О, вот это беда! Когда всё уродуют до неузнаваемости, получается уже не классика, а нечто совсем иное, не имеющее никакого отношения к первоисточнику и автору его.

Словом, увидев в афише имя того же М. Горького, не спешите радоваться. Тут главное, какой театр афиша представляет. В Москве добросовестный подход к текстам классических авторов являют ныне, как правило, два сценических коллектива — Малый театр и упомянутый уже МХАТ имени М. Горького. Можно сказать, сохраняют традицию, ибо такого отношения к великой литературе придерживались здесь изначально и почти всегда.

Характерный момент. Поводом для этой статьи стала новая постановка горьковской «Вассы Железновой» в Малом театре. А до этого две Вассы, которых я считаю классическими, созданы были двумя народными артистками СССР именно в этих театрах — Верой Пашенной в Малом и Татьяной Дорониной во МХАТ. Спектакль, поставленный больше двенадцати лет назад на мхатовской сцене, с колоссальным успехом идёт до сих пор, так что, если не видели, обязательно посмотрите.

Непременно надо смотреть и новый спектакль Малого театра в постановке народного артиста России Владимира Бейлиса. Уже потому, что это, как для кого-то ни удивительно, другая пьеса М. Горького. Под тем же названием, с одноимённой героиней, но другая, написанная четверть века спустя после первой.

Вот даты. Первая была написана и напечатана в 1910 году, то есть вскоре после революции 1905 года, отзвуки которой в пьесе слышны. А в 1935 году, уже после революции 1917-го, редактируя свои произведения для предстоявшего тридцатитомного собрания сочинений, Горький начал править эту пьесу, как и некоторые другие, а потом вдруг взялся писать новую.

После её завершения она и стала той «Вассой Железновой», которая известна теперь большинству зрителей. Потому что этот вариант ставился в основном с тех пор и он же был дважды экранизирован. Однако и прежний, сохранивший свою самостоятельность и включавшийся в собрания сочинений писателя, время от времени привлекал внимание театров и даже стал основой некоторых знаменитых спектаклей (например, режиссёра Анатолия Васильева в Московском театре имени Станиславского).

* * *

И всё-таки «Васса Железнова» в первом варианте остаётся малоизвестной. Хотя это — Горький, и тема со временем по актуальности не снижалась, а, наоборот, возрастала. Так что меня обрадовало известие о премьере в Малом. Тем более ещё и потому, что Горький, закономерно признанный когда-то в первую очередь автором мхатовским, на сцене Малого тоже имел блистательные воплощения. Это и «Варвары» с отменным актёрским составом, и «Дачники», поставленные Борисом Бабочкиным, и «Чудаки» в постановке Александра Коршунова. А сравнительно недавно появились здесь и «Дети солнца» — спектакль, который «Правда» оценила как достижение театра.

Но продолжу о теме новой постановки. Она в этой пьесе — одна из главных для Горького, начиная с творческой его молодости и до конца жизни. Впрочем, и во всей классической русской литературе очень сильно она звучит — тема собственничества, уродующего человека.

Горькому выпало вплотную видеть утверждение русского капитализма, когда власть денег была поставлена во главу всего и вся. И как же сказалось это на человеческих чувствах и отношениях?

Тогда именно о родном городе писателя появилась пословица: «В Нижнем дома — каменные, люди — железные». Горький отмечал, что под «железными» людьми разумелись хозяева Нижнего Новгорода, купцы и промышленники, шедшие буквально на всё и не гнушавшиеся ничем, создавая свои состояния. Никакое злодейство, никакое преступление не должно было их остановить.

А если в такой жизненной роли оказывается женщина? Она ведь по природе своей существо более мягкое, чем мужчина, а по изначальному призванию — мать, обязанная всю свою любовь передать детям. Высвечивая это, пьесе 1910 года Горький и подзаголовок даёт — «Мать».

Но всё же название обоих вариантов с говорящей фамилией — «Васса Железнова», и это не случайно. Писателю важно рассмотреть, как в женщине, которая по положению своему должна быть «железной», бесчеловечный долг сталкивается с человечностью, а «дело», которое, согласно тому же положению, для неё превыше всего, вытесняет и даже убивает любовь. И тогда неизбежно рушится семья, которой без любви быть не может.

Собственно, так воспринимается впечатляющий спектакль Владимира Бейлиса в Малом театре — прежде всего как внимательное прочтение Горького, причём перекликающееся во многом с днём сегодняшним.

Один из лучших театральных художников Эдуард Кочергин создал сценический образ дома Железновых. Сперва мне показалось, что он неточен, поскольку не вполне соответствует горьковским указаниям в его ремарках. Там акцент на тесноте кабинета Вассы, на том, что бумаги, относящиеся к «делу», властвуют в помещении, попирая людей. А у Кочергина иное решение: дом — без крыши. Потом я понял: из такого обиталища «на юру» недаром все, кроме хозяйки, стремятся поскорее уйти или даже убежать. Слишком неуютно…

Много значит и музыкально-звуковой приём, найденный режиссёром вместе с талантливым композитором театра Григорием Гоберником. Этот ритм тревожного ожидания, который пробивается и нарастает в самой атмосфере железновского дома, предвещает всё новые драмы и трагедии. Напряжение прямо-таки захватывает меня в зрительном зале. И каково тем, кто на сцене вовлечён в этот круговорот страстей.

Конечно, в центре всего — она, Васса Петровна, образ которой стал весьма значительной работой народной артистки России Людмилы Титовой. По-теперешнему говоря, перед нами бизнес-вумен, то есть предпринимательница, капиталистка, вырастившая вместе с мужем своё «дело». А муж, нелюбимый развратник, умирает за стеной её кабинета. И кому же отойдёт нажитое? Кто после неё продолжит «дело», если дети вряд ли для этого годны?

Всевластное «дело», которому она рабски подчинена, и любовь к детям, остатки которой нет-нет да тронут её душу, сталкиваются подчас так, что искры летят. Вот нежность и жалость к обиженному природой сыну Павлу (в пронзительном исполнении Станислава Сошникова) и редкий ответный порыв сыновнего чувства соединяют их на какие-то минуты взаимным притяжением. Но сколь кратки эти минуты! Едва Павел, оторвавшись от неё, выходит, опять Вассу охватывает главнейшая её забота, и неистово рвёт она в нахлынувшем отчаянии бумаги с деловой своей конторки: «Для кого всё это? Для чего?»

Только в том-то и суть, что власть денег давно уже стала иррациональной, бессознательной силой не извне, а внутри неё самой. И преодолеть эту силу никакими вспышками разумных вопросов она не может. И цепь преступлений — якобы ради детей, а фактически во имя давящего «дела» с его прибылями — продолжается.

* * *

Но счастливы ли при этом дети? Отнюдь! Они чужие и друг другу, и матери, которая для них старалась. Ненавидящая Павла жена Людмила (артистка Ольга Абрамова) в глаза называет его уродом. Другой сын, похотливый и дурковатый Семён, колоритно сыгранный Алексеем Коноваловым, с женой Натальей вроде бы в наилучших отношениях. Однако мы видим, что по существу это союз двух затаившихся хищников, и Ольга Жевакина в роли Натальи глубоко, тонко и достоверно вскрывает лицемерно-ханжескую личину «голубицы со змеиным умом».

Благополучной и внимательной к матери может показаться сперва дочь Анна, прибывающая из другого города перед смертью отца. Такой изображает её, жену офицера, артистка Полина Долинская. Но далее флёр внешнего благополучия постепенно снимается — всё больше начинает проглядывать тот же «змеиный ум». И как только эта дочь достигает единственно желанного — бумаги о наследстве, немедленно исчезает, оставляя мать в полном одиночестве.

Трагическую финальную сцену, где Васса разговаривает вроде бы с Анной и Людмилой, а в действительности сама с собой, Л. Титова проводит на очень сильном эмоциональном накале. А вот главное, что вырывается у её героини из-под спуда тяжелейших грехов: «Вы меня — любите… немножко! Много и не прошу — немножко хоть! Человек ведь я…»

Человеку для жизни нужна любовь. Не разгул, как у брата хозяина дома — Прохора Железнова, который в убедительной трактовке заслуженного артиста России Александра Вершинина рвётся из этого дома, как и многие другие. Для чего хочет во что бы то ни стало вернуть свои деньги, вложенные когда-то в железновское «дело». Тщетно: тут его подстерегает смерть.

Капиталистическое «дело» лишает обитателей дома любви и счастья. Права Людмила: «Здесь — несчастные всё … и потому несчастные, что не могут ничего любить… И никто не знает, что — хорошо…»

Отблеском того, что хорошо, видится любовь Вассы к весеннему саду и уходу за ним, о чём восторженно проговаривается та же Людмила. Но это — маленький кусочек в оставшейся жизни. Как и трогательная пантомима общих воспоминаний о детстве, которую в ореоле света даёт постановщик спектакля после приезда Анны в дом родителей и братьев. Понятно, для контраста всем безрадостным реалиям этого дома. И возникает чудесная идиллия, но словно мгновенное прекрасное видение: возникло — и тут же исчезло.

А вот жизнь по бесчеловечным требованиям капитала в наше время неожиданно продолжилась. Пьеса М. Горького, которая ещё три десятка лет назад была для нас историей, теперь самая что ни на есть современность. Напишут ли о ней нынешние драматурги с такой силой, как Горький? Пока не написали…

Виктор КОЖЕМЯКО, "Правда-КПРФ" , №59 (30410) 3—6 июня 2016 года

19 мая в комедии А.Н.Островского «Последняя жертва» роль Василия впервые исполнил артист Станислав Сошников. Поздравляем и желаем новых творческих успехов!

19 мая в комедии А.Н.Островского «Последняя жертва» роль Василия впервые исполнит артист Станислав Сошников.

В Малом театре поставили «Вассу Железнову» в первой редакции

Наталья Витвицкая, Театрал-Online

Премьерная «Васса» в Малом театре поставлена в академических традициях, на первый план выдвинута не режиссерская фантазия, а актерские работы. Режиссер Владимир Бейлис выбрал первую редакцию пьесы Горького – ту, в которой нет ни слова о классовом конфликте и Вассе, как символе краха русского капитализма. Перед зрителем душераздирающая семейная драма, в которой нет ни правых, ни виноватых.

Главное достоинство новой «Вассы» - артисты. Такого уровня ансамблевой игры театралы не наблюдали до обидного давно. Все герои на сцене равны, и в трагичном финале виноваты тоже все. Несгибаемая Васса – условная главная героиня. Людмила Титова играет ее страдалицей.

Несмотря на пугающую, уродующую всякую душу изнанку семейного «бизнеса», она, прежде всего, несчастливая женщина. Красавица с прямой спиной (ох уж эта фирменная стать актрис Малого театра), с высокой прической, в кружевном платье цвета лаванды , залегшими черными тенями под глазами. Она – мать, уверенная, что все самые страшные грехи во имя детей ей простятся: «Богородица поймет». Одна из самых ярких сцен: Васса смотрит на собравшуюся за столом семью со стороны (повод – приезд старшей дочери Анны), а вместо произносимых ими слов слышит детское щебетание.

Оба ее сына – Павел и Семен, по ее собственному признанию, «не удались». Один – озлобленный уродец, второй – глупый как пробка сладострастник. Артисты Станислав Сошников и Алексей Коновалов безукоризненно играют оба характера. Сколько душевных подробностей, актерского куража.
Фантастически хороша и Ольга Жевакина, играющая лицемерную жену Семена Наташу. Каждое ее появление на сцене – маленький бенефис. Традиционно ярок Александр Вершинин (разудалый Прохор Железнов). Артистам Малого удалось оправдать горьковских персонажей, заставить зрителя им сопереживать. Семья Вассы – это клубок змей, которые кусают сами себя. Они пугающе узнаваемы, как и ситуация кровавой дележки наследства. Невежественные, нелюбимые, не умеющие любить сами, герои и героини - совсем не исчадия ада. Их трагедия в том, что они не знают, как по-другому. За них не страшно, их жаль.

Сценография Эдуарда Кочергина – полноправный участник действия. Деревянный дом с несуществующей крышей (над головами большого и несчастливого семейства – пробоина). Несколько голубей на балках, затопленный камин, кабинет Вассы, стол с самоваром и скатертью. Стены сужаются где-то в глубине сцены, там же – целый иконостас, зажженные свечи. Во время действия к нему никто не приближается, в финале героиня возле него умирает. Осознав, что никогда и нигде не будет ей оправдания Васса, вскинув руки, бежит к иконам, оступаясь, падает замертво. Решив финал в морализаторском ключе, Бейлис, тем не менее, счастливым образом избежал пафоса. Его спектакль – не о том, что зло наказуемо. Он о том, как страшно прожить жизнь, так об этом и не узнав.

«Сердце не камень» в Государственном академическом Малом театре

Александр КОЛЕСНИКОВ, «Proscaenium. Вопросы театра», №3-4 2015

«Сердце не камень» Александра Островского вновь на сцене Малого театра, - пьесы здесь не было более пятидесяти лет. Сменилось несколько поколений артистов и зрителей. Сценическая традиция, если она и имелась, утрачена. Ни пересматривать нечего, ни опереться не на что - нет мифологем. Соответственно нет и штампов. Действия интерпретаторов направляются лишь загадками самой пьесы, которые не раз в ее сценической истории обнаруживали себя. Ощутимы они и сейчас - как творческие, исполнительские, так и в более общем плане, как взгляд на русскую духовную феноменологию.
Автор оставил в наследство много неопределенностей, расшифровка которых сама по себе драматургична.
Сердце не камень - к кому относится?
К героине, которая стоически, по-христиански терпела многие злоумышления и сжалилась над своими мучителями, отпустила всех с миром и прощением? К жестокосердному Потапу Каркунову, перед смертью осознавшему собственную жизнь, как сплошное надругательство над человечностью и запросившему прощения: «Поручаю душу мою богу...»? Или к Ерасту, который позволил втянуть себя в интригу против любимой женщины, а потом вышел из игры с раскаянием?
При этом «Сердце на камень» соткана из тем и фигур предшествующего творчества Островского, и мы видим их свободное обращение. Ераст, который выслушивает поучения больного на всю голову хозяина, - ну, чистый Егор Дмитриевич Глумов за конторкой, в разговоре с богатым дядюшкой. Он же, Ераст, прячет в смежной комнатке некстати оказавшуюся у него Ольгу, как тот же Глумов - Мамаеву при появлении внезапно нагрянувшего Голутвина
(Кстати, Василий Зотов - нынешний исполнитель роли Глумова в Малом театре).
Вера Филипповна старательно погружается в расчеты за своим столиком, подобно Купавиной; Константин, алчный племянник, съеденный мыслью о дядиных миллионах, что уплывают из рук, - одноприроден Мурзавецкому. Наконец, сам Каркунов, угрожающий пистолетом жене, как будто бы отсылает нас к Карандышеву: «Так не доставайся ж ты никому!». Есть тут свои волки и овцы, свои мудрецы и стряпчие, вся портретная галерея, которая отчасти провоцирует театр сыграть собирательную пьесу Островского.
Спор о завещании миллионного состояния купца Каркунова включен в интригу против прекрасной женщины - его жены Веры Филипповны. И то, что она прекрасна и чиста придает особый оттенок всей грязной истории. Возникает дополнительная, а по сути главная, оппозиция человеческого благородства и злого уродства. В более обобщенном виде это вполне спор Добра и Зла, только на пространстве более камерном, менее заметном и эпичном, чем на романных просторах Достоевского. Но сходный по своей сути. И фраза главного героя даже на лексическом уровне указывает причину его острой спешки: «Выкупать надо душу-то из аду кромешного».
Всевластный миллионщик Каркунов, человек с каменным сердцем еще вполне управляющий ситуаций и людьми вокруг себя - фабрикой и домочадцами, - почуял близость конца. Физического или морального - не важно. Но более всего в плане некой расплаты за неправедное прошлое. Чисто русское покаяние, застает героя внезапно и ранит глубоко, после чего он начинает обратный отсчет прожитой жизни. Все это вслед за Островским воспринято и воплощено артистом Василием Бочкаревым крупно и как бы безмотивно. Мы не знаем, почему вдруг душа его Потап Потапыча надорвалась и запросилась к очищению - видно, срок ей пришел. По русской литературной традиции - никаких внешних причин и быть не должно, чтобы человек стал готовиться к великому предстоянию. Внезапность, внешняя безмотивность и глубокая внутренняя причинность удивительно переданы артистом. И удивительно, каким не простым оказывается очистительный шаг героя. Спорадическое движение роли у Бочкарева и есть одновременно страдательный, пафосный, истерический, карикатурный до юродства путь к просветлению (поначалу - хоть какому-то). Провозгласить благочестие как цель и враз стать благочестивым не дано, это было бы слишком легко. Так он поначалу и мыслит, распределяя миллионные средства на молитвы за спасение собственной души. Эти мотивы, совсем недавно талантливо разработанные выдающимся артистом Малого театра на материале Достоевского (Фома Опискин в «Селе Степанчикове и его обитателях»), здесь сгущаются, достигая степени мощного актерского высказывания. Оно распределено и возрастает по всей роли, но сконцентрировано в финале. В наступающих сумерках, которые постепенно поглощают богатый дом Каркунова, Потап Потапыч быстро-быстро бормочет молитву, боясь не успеть дочитать до конца, пятится вглубь сценического пространства... Слова Священного Писания наползают одно на другое, почти неразличимые; фигура героя как будто бы уменьшается в росте, тонет в полумраке; в последней мольбе душа человека жаждет упредить уход бренного тела.
Внешние причины каркуновского внутреннего переворота рассыпаны по пьесе, но режиссер-постановщик Владимир Драгунов их собирает и концентрирует.
Спектакль свидетельствует (намекает) об исчерпанности определенного человеческого типа, о наступлении иного культурно-исторического, цивилизационного этапа в жизни России. На сцене уже не дремучий купеческий (домашний, лавочный) быт Самсон Силыча Большого, Дикого, Лютова, им подобных... Есть ощущение оконченное и распада традиционного уклада жизни, рождении (вторжении) новой культуры и новых людских отношений. В оформлении Марии Рыбасовой решительно изменен интерьер каркуновского дома. Мы попадаем в удивительное по своей элегантности жилище - с многоцветными стеклами-витражами, пластикой и фактурой, мотивами и линиями стиля модерн. Преодолена патриархальная тяжесть. Планировка широка и свободна, не стиснута обязательствами перед темным царствованием хозяина, начинавшего свое дело лет тридцать-сорок назад. Сегодня его сейф, как и прежде, полон, но оснащен тайной «тревожной кнопкой», при нажатии которой фабричные мгновенно примчатся и расправятся с грабителями. В доме имеется телефон (здесь спектакль даже обгоняет время). Разорившийся и опустившийся племянник хозяина - Константин Каркунов «прилюдно» и многократно принимает наркотики. Артист Глеб Подгородинский вполне современно, со знанием дела процедуру демонстрирует, высыпая порошок на тыльную сторону ладони, втягивая его носом, немедленно обнаруживая прилив бодрости и новых (идиотских) помышлений по дискредитации Веры Филипповны и захвата состояния, принадлежащего ей по закону. Поскольку эта деталь (формально - игра с предметом) настойчиво повторяется, то можно сказать, что во многом от нее возникает сама манера поведения персонажа. А именно: Каркунов-младший действует вроде бы целенаправленно, но в то же время как бы и в безобразном бреду, что сказывается в его пластике, непрестанной динамике, в захвате пространства - ближних и дальних планов сцены; в метаниях от стола к столу, от двери к двери, от партнера к партнеру... Редкий случай рождения в драме почти балетной партии, которую в Большом театре мы бы назвали гротескной. Неутомимость движений, эмоциональный «завод» талантливого Подгородинского увлекают, но, манипуляций с наркотическим порошком, «балетности», пожалуй, и многовато, чересчур для Островского.
Намеренный стилистический сдвиг пьесы - из указанного автором времени в более позднее, почти предчеховское, - рождает ряд режиссерских инициатив. Исчезла, например, ключница - старуха Огуревна, из вечных хранительниц (хранителей) русского дома - кто чай подаст, уложит, угомонит домочадцев, присмотрит за вещами и хозяевами. Подобные персонажи написаны, сохранены и поздним Островским. Но в спектакле Владимира Драгунова, видимо, померла Огуревна от долгого служения дому, который теперь управляется Человеком (так обозначено в программке). Неразговорчивый и решительный, он ловко владеет длинным бильярдным кием; без слов, кивком головы, согласно воле хозяина, устанавливает начало и конец пребывания посетителей, - физически надежный сотрудник, своего рода, тайная полиция Каркунова. Артист Станислав Сошников в минималистской манере сумел многое рассказать об укладе Дома и «фобиях» хозяина, более всего - о под ступившем к горлу страхе, который заставляет купца прятаться в дальних комнатах, поручив место своего обитания неусыпной охране Режиссерская находка лаконична, убедительна и к месту.
Молодые герои - Вера Филипповна - Лидия Милюзина и приказчик Ераст - Василий Зотов живут в новом культурном пространстве и его представляют. Одетые с иголочки и со вкусом они как бы подняты на подиум. Внешне - почти идеальны. Но главное - они другие, чем их окружение. (Переход от вековечной купеческой архаики к новейшей эстетике - 1900-х годов - демонстрируют костюмы Оксаны Ярмольник).
Строгая, замкнутая, неизменно серьезная, ни разу не улыбнувшаяся Вера Филипповна - Милюзина одной из моих коллег по профессии напомнила учительницу младших классов. Неплохое сравнение, если призвать на память русских женщин более позднего, чем у Островского, времени, почитавших долг учительства достойным и едва ли не единственно возможным в среде, где нравственные основы необходимо удерживать, в их поддержку проповедовать, а может быть, им учить. Так или иначе, но опасной ходульности в роли актриса избежала. Нет ничего назидательного в ее разговорах и общении с партнерами. Похоже, что с гнетом и грехами мужа и его среды она борется личной безупречностью и чистотой, собственным поведением, умом и женским достоинством. Ее сила в странном сочетании - смирения и неколебимости в поступках и жизненных правилах.
С какой радостью ее «ловят» муж, родственники и знакомые, ожидая, готовя ее падение, чтобы она стала вровень со всеми! Но она другая - актриса это передает. Ее инакость - еще и в красоте, подкрепленной нравственной силой, которая, однако, могла быть выражена сильнее, рельефнее проявиться в
сценическом поведении героини - диалогах, реакциях. Жаль, но почти исчезла глубокая религиозность Веры Филипповны, ее православная вера, у Островского - истовая и поэтическая. Режиссеру, а следовательно, исполнительнице, молодая супруга купца Каркунова видится в будущем чуть ли не горьковской Вассой Железновой. (Поэтому во второй половине спектакля у нее - неожиданно - очки на носу; хозяйственная сосредоточенность, уверенность, почти увлеченность в обращении с деловыми бумагами и деньгами). Что ж - возможно и такое... В решениях и прочтениях своих пьес «необъятный» русский гений - Островский многое допускает. Но хотелось бы большего разнообразия в роли, несколько монотонной; а еще - мягкости, женственности, трогательности, что не так уж и сложно для Лидии Милюзиной, одной из самых красивых и способных молодых актрис Малого театра.
Повторим, что исполнительская традиция пьесы и главной роли скудна, и почти не сохранилась даже в Малом театре, бережливом по отношению к своему прошлому, даром, что Веру Филипповну играли Федотова и Ермолова. Наш знаменитый критик и театровед Борис Владимирович Алперс, писал, что текст Островского многозначен настолько, что откроется лишь через сотворчество автора и режиссера. Спустя пятьдесят с лишним лет после последней постановки «Сердца не камень» в Малом театре (1954), мы снова приходим к тому, что перед нами не «пьеса жизни» в ее классическом понимании, а одна из русских нравственных утопий, авторская установка которой каждый раз должна входить в контакт с меняющимися историческими, духовными и культурными реалиями времени.
Ераст в спектакле - фигура примечательная, но смутная и словно бы не договоренная. Будучи лицом подчиненным, как и Вера Филипповна, в исполнении Василия Зотова он ни в коей мере не выглядит забитым и подавленным. Артист обозначает «дистанцию огромного размера» между ним и его прямыми предшественниками из театра Островского - приказными подхалюзинского толка. Весьма привлекательный, хорошо воспитанный молодой человек заметно отстранен от обитателей Дома, не скрывает своего превосходства над ними, - над глупым племянником Каркунова - в особенности. Страха перед жестоким
озорником-хозяином у него нет. И внезапное решение самодура не отдавать конторщику честно заработанные им деньги - не потрясает.
Его трудно заподозрить в черном коварстве Кажется, и сам он до поры этого в себе не подозревает... Вопрос зачем этому молчаливому, смелому молодому человеку интрига против женщины, которая не сделала ему ничего плохого? Нет ответа...
Что здесь? Легкомыслие? Временное помрачение? Мщение за отобранные деньги? Или пробывший в доме Каркунова немалое время он уже проникся цинизмом к людям, к «святой» хозяйке в том числе, которую не любит, а по привычке красавца - мужчины, (у Островского очарователя, «шармера» по амплуа) пробует соблазнить? Роль балансирует между двумя вариантами - вроде бы подлец, а вроде и раскаявшийся грешник. В спектакле чуть теплится вера в его обращение. Но чаще всего, он Веру Филипповну поучает.
Отказываясь от огромного наследства и признаваясь мужу в том, что не выполнит его требования - остаться вечной вдовой, она не называет имя избранника. Исходя из этого театр дает понять, что героиня если и выйдет замуж, то необязательно за Ераста, явившегося под занавес блестящим молодым человеком нашедшим отличное место с хорошим заработком. (Как новое искушение безгрешной Веры Филипповны). Выходит, что ее признание мужу, лишь опасный «тест», уготованный напоследок себе и ему, который вызовет последнюю вспышку ярости Каркунова. Театр явно склоняется к такому решению. Вот только интересно ли, увлекательно ли оно?
В спектакле, поставленном по пьесе где речь идет о «сердце», которое - «не камень» у обоих молодых героев нет ни любви, ни страсти, ни чувственного влечения. Любит, ревнует жаждет мести, едва не убивает жену, молит о прощении один лишь старый Каркунов - Василий Бочкарев.
Вера Филипповна печальна и строга, к финалу - деловита. Ераст выглядит элегантным, красивым «сухарем». От этого и спектакль «сух». Можно считать пьесу Островского и странной, и недоговоренной, и загадочной, но никак не малодейственной. Жизнь в ней делает самые неожиданные повороты, персонажи возносятся и падают, и не только нравственном смысле, айв жизненно-конкретном.
Острые сюжетные положения, завязка интриги - ловушки для молодой простодушной женщины, саморазоблачение злодеев играются бегло, в проброс, «обозначаются», как будто бы не заслужив особых сценических усилий Кульминации пропущены, все течет ровно и однообразно.
Из второстепенных персонажей одни (умный, ироничный, циничный Исай Халымов - Владимир Дубровский с женой Апполинарией - Ирина Жерякова) сыграны лучше Другие (неверная супруга младшего Каркунова Ольга - Наталья Калинина, Иннокентий странник - Георгий Вавилов) хуже. Ирина Жерякова спасается мастерским характерным портретированием своей бывалой и опытной, несмотря на молодой возраст героини. Но все перечисленные - лишь бытовые фигуры, не слишком связанные с основным действием.
Жаль молодых артистов: работали - работали, текст выучили, а зачем - не понятно. Актеры проговоривают ситуации, а не разыгрывают их, не претворяют в действие и переживание Режиссер как будто надеется, что старая пьеса вывезет «сама собой».
Сюжет излишне просто подходит к финалу Зрителю «доложены» итоги. Звучат проникновенные слова Островского, но у молодых исполнителей театр живого человека, света и добра не возникает. Нравственная утопия Островского, искавшего, как и Достоевский «абсолютно прекрасного человека» и находившего его на подмостках русского Театра, читается лишь благодаря замечательному Василию Бочкареву.
Спектакль укрепляет нас в мысли, что пьеса познана лишь на уровне текста, хотя известно что добросовестное считывание слов не гарантирует серьезного художественного результата и живого современного отклика.

4 декабря в спектакле «Жизнь и любовь господина де Мольера» («Кабала святош») М.А.Булгакова роль Шарлатана с клавесином первый раз исполнит
артист Станислав Сошников.