Новости

Актеры на сцене испытывают эмоции, сравнимые с ощущениями гонщиков «Формулы-1», считает Никита Панфилов. Звезда сериала «Пёс» не жалеет, что попрощался с МХТ, раздражается, когда его сравнивают с Лениным и гордится выращенным во время пандемии урожаем. Об этом популярный актер рассказал в интервью «Известиям» в перерыве между репетициями премьеры спектакля «Физики» в Малом театре, где теперь служит.

— Юрий Соломин не раз признавался, что смотрит сериал «Пёс» из-за вас. Ему нравится ваш дуэт с собакой в кадре. То, что рано или поздно он позовет вас в Малый театр, было логично. Как это произошло?

— В Малом театре работает моя однокурсница Настя Дубровская, и Юрий Соломин сказал: «Было бы хорошо, если бы Никита у нас работал». Это ее слова, не мои. Старший брат Насти режиссер Алексей Дубровский предложил: «Давайте поставим спектакль и позовем его». Юрий Мефодьевич дал добро.

— Вам лестно такое внимание корифея?

— Конечно, а как может быть иначе? На первую встречу с худруком меня Дубровский и привел. Проводил до кабинета Соломина. Юрий Мефодьевич — уникальный человек, старой гвардии, крепкой закалки. Таких, как он, совсем мало осталось. Разве что Гафт да Збруев держатся. Посидели, пообщались. «Ничего, если на ты?» — спросил меня Юрий Мефодьевич. «Конечно». — «Нет, я — на ты, а ты — на вы», — и хитро улыбнулся.

— Юрий Мефодьевич — собачник со стажем. Вы зацепили его любовью к животным?

— Скорее к овчаркам. У Юрия Соломина всю жизнь они были. Он ими восхищен. Самое забавное, что он мне даже совет дал, как взаимодействовать с четвероногим партнером на площадке. Говорит: «Ты бы как-нибудь покормил его в кадре. Решил сам поесть, а отдал собаке. Не смог устоять». После нашей встречи я позвонил режиссеру сериала и рассказал о предложении мэтра. «Если Юрий Мефодьевич сказал, что так надо, давай сделаем ему приятное», — поддержал он идею. Решили, что в одной из серий я сделаю так, как худрук придумал.

— Интересная практика.

— Я уже и бабушке своей передавал привет с экрана. Ей было приятно. А соседи восхищались: «Ой, Надежда Алексеевна, какой у тебя внимательный внук!»

— Разговор с худруком прошел удачно, и на вас поставили спектакль?

— До того чтобы спектакль на меня ставили, пока не дорос.

— Вы себя недооцениваете?

— Нет, но такой бонус скорее удел народных. Меня пригласили на одну из ролей в постановку «Физики» по Дюрренматту. Когда я смотрел программку спектакля, оказалось, что мои партнеры по сцене практически все народные или заслуженные артисты. У меня пока звания нет.

— Вам не хватает такой строчки в резюме?

— Надеюсь, когда-нибудь доживу.

— Пьеса Дюрренматта для вас была трудным материалом?

— Относительно. Когда я прочел пьесу, она показалась мне адски скучной, непонятной, устаревшей и так далее. Я переживал, позвонил режиссеру, чтобы понять, будет ли он что-то изменять, адаптировать пьесу к нашему времени. У Дюрренматта есть такие пометки в тексте: «На первом плане лежит мертвая женщина. Чтобы не травмировать психику зрителя, желательно, чтобы она лежала недолго». Кого сейчас испугаешь телом, лежащим на сцене? Люди видят столько насилия с экранов... Надо отдать должное Алексею Дубровскому, теперь эта пьеса не пахнет нафталином.

Буквально накануне карантина мы показали спектакль для пап и мам в филиале на Ордынке. Потом сыграли один раз по билетам — и случилась пандемия. Это чудо, что мы успели показать «Физиков» зрителям. Потому что, наблюдая за их реакцией, Юрий Мефодьевич решил: постановка достойна основной сцены.

— Вы шесть лет не играли на сцене. Волновались?

— У меня поджилки тряслись, так было страшно. Когда я приехал в первый раз в Малый театр, вышел на сцену, просто вдохнул ее запах и поцеловал кулису. Я от театра отвыкал несколько лет, но сцена — это наркотик. Без нее ломка была. Мне снилось, что я забываю текст во время спектакля...

Видимо, из-за этого и на спектакли не ходил несколько лет. Не понимал, что я буду делать в зрительном зале. Потом отпустило, конечно. Это очень сложно: ты же проникаешь всеми фибрами души в театр, в профессию. После показа устаешь адски, ты мокрый весь, сил нет даже ходить. Но от этого просто счастлив. Эмоции ни с чем не сравнить. Наверное, гонщики «Формулы-1» испытывают то же самое.

— Премьеру в Малом театре сыграете, а что дальше?

Шахматы и маски: московские театры вернулись к зрителям

Самые интересные театральные премьеры августа

— Юрий Соломин предложил роль Чичикова в «Мертвых душах», но из-за ранее данных обязательств не могу приступить к работе. Всё отложилось. Надеюсь, и Гоголь в Малом театре случится.

— Десять лет вы были актером МХТ имени Чехова. Почему покинули театр?

— Не видел роста. Это как в спорте: нет развития — надо уходить. Я три года не мог решиться на этот шаг. А когда погибла Марина Голуб, царствие ей небесное, у меня слетело несколько спектаклей — «Изображая жертву», «Тартюф», в которых мы с ней партнерствовали. Смерть Марины стала знаком для меня. Я наконец покинул МХТ, но не хлопнув дверью, а, наоборот, душевно простившись с руководством, с Олегом Павловичем.

— Он не пытался вас удержать?

— Там была такая история. Я пришел к помощнице Табакова с заявлением. Она посоветовала: «Не пиши сейчас никаких дурацких бумажек, отработаешь сезон и уходи». Так я и сделал, по завершению сезона вновь написал заявление. Но в конце августа мне позвонили и снова пригласили на сбор труппы. Оказалось, Олег Павлович по непонятной мне причине порвал мое заявление. И я начал очередной сезон в Художественном театре. Видимо, я должен был кармически отработать ровно десять лет там.

Завершив юбилейный для себя сезон, я расцеловался с Олегом Павловичем и ушел. Признаюсь, почувствовал такое облегчение! Потому что хочу играть, а не подыгрывать, хочу творить, а не смотреть, как это делают другие.

— Странно, актер прослужил десять лет в театре, переиграл множество ролей, а о нем на сайте МХТ нет ни слова. Как так?

— Так именно поэтому я и ушел из МХТ. Было обидно. Оказалось, не важно все, что я сделал на этой сцене. Я — максималист. Сегодня могу сказать, что я абсолютно верно поступил, попрощавшись с МХТ. Как сказал Чингисхан, «боишься — не делай, делаешь — не бойся, сделал — не жалей». Золотые слова.

Я благодарен Господу за то, что десять лет проработал в Художественном театре. Это была школа, несравнимая ни с чем. Не было бы МХТ, наверное, не было бы ничего дальше. Но сейчас я скучаю только по людям, с которыми работал. Мне не хватает Олега Павловича Табакова. В нем была невероятная легкость. Казалось, он никогда не расслаблялся, никогда не уставал... Учась на третьем курсе в Школе-студии МХАТ, я впервые вышел с ним на сцену в спектакле «Амадей». Он играл Сальери. Стоя на сцене, опирался на суфлерскую будку, говорил монолог. А я подходил и просто накрывал его халатом. От Табакова исходила такая энергия, которой не мог обладать обычный человек.

— В МХТ в спектакле «Осада» партнером по сцене был ваш педагог Игорь Золотовицкий. Каково играть с учителем на равных?

— Это до такой степени лестно, приятно! Икар в «Осаде» — моя первая роль в МХТ. На втором курсе Игорь Яковлевич предложил играть с ним спектакль. Для студента это колоссальная ответственность. Я выходил на сцену — у меня дрожали ноги, ведь на меня смотрит педагог.

«Осада» — особенный спектакль. Это был эксперимент. Он создавался Гришковцом, Золотовицким и занятыми в нем актерами прямо на сцене. Евгений записал весь сюр, происходящий в тот момент, и из этого придумал спектакль. Мой герой по замыслу Гришковца должен был весь спектакль пытаться взлететь. Ни одного слова у Икара не было.

До меня эту роль исполнял актер, от одного появления которого зал хохотал. Маленький, толстенький. Каждое его действие — смех. Я совершенно другой — не маленький, не толстенький. Пока. Когда я вышел на сцену, в зале воцарилась гробовая тишина. Слышно, как люди головы поворачивают. Я готов был просто застрелиться. Только через несколько лет мне рассказали, что спектакль и роль стали абсолютно другими с появлением такого героя. За тем, как мой Икар мучается, перебарывает себя, пытается взлететь и в конце погибает, зрителю было интересно следить.

— Вас никогда не путали с Максимом Сухановым

— Путать не путали, но всегда говорили, что мы очень похожи. Еще с Лениным регулярно сравнивают. Сначала считал, сколько человек меня назовут Лениным, после шестидесяти успокоился.

— Есть ли роль, за которую вам стыдно?

— Есть, и не одна, а несколько. Не буду их называть. Увидев один фильм с моим участием, я вышел из кинотеатра. Мне было тяжело смотреть, что получилось в принципе. А за себя — просто стыдно. Почему не подсказал режиссер, не почувствовал сам, что получилось так плохо?

Нельзя относиться к профессии «и так сойдет». Я с этим борюсь до последнего патрона. Когда мне говорят: «Да ладно!» — я готов не разговаривать с этим человеком. Если ты что-то делаешь, должен делать на 100% или не делать вовсе. Я самокритичный актер, но не рефлексирующий, Бог миловал. Никогда ни на кого не сваливаю свою вину. Могу критиковать только себя, все остальное — не мое собачье дело.

— Опять мы вернулись к собакам. Есть такая поговорка, что переиграть кошку или собаку нереально. Вы согласны?

— Это неправда. Переиграть собаку невозможно, если ты плохой актер. Все остальное — лукавство и оправдание, что, может быть, ты чего-то не можешь. Почему говорят, что нельзя переиграть детей и собак? Потому что они живут — не играют. Так живи на сцене, в кадре, не лицедействуй, пропускай через себя!

— У вас есть домашние животные?

— Есть собака Белка, которая гуляет сама по себе. Я не могу назвать ее своей, потому что она общая — бегает, где хочет, делает, что вздумается. Но почему-то для жилья выбрала наш дом.

— Последнее время вас очень много в телевизоре. Вас самого это не напрягает?

— Это из-за рекламы сериала «Лихач» кажется, будто я не схожу с экрана. Даже моя дочь хотела бы чаще видеть меня не на ТВ, а вживую.

— Пандемия обернулась для вас новым хобби.

— Когда началась пандемия, все по домам разбежались. И для меня наступило время, когда наконец я переделал кучу накопившихся дел и занялся земледелием. Мне нравится копаться в земле. Сам удивился, но поставил парник. Купил семена, вырастил рассаду болгарского перца. В итоге перцев было столько, что не знал, куда их девать. Теперь в семье есть свои картошка, огурцы, помидоры, горох, подсолнухи. Теща закатывает в банки плоды всех наших общих трудов. А еще я научился коптить рыбу.

Справка «Известий»

Никита Панфилов в 2006 году окончил актерский факультет Школы-студии МХАТ, после чего был зачислен в труппу МХТ, где прослужил до 2016 года. В 2015-м вышел первый сезон сериала «Пёс». В 2020-м дебютировал в Малом театре. Снимался в картинах «Духless», «Мажор», «Сладкая жизнь», «Клим», «Салют-7», «Учитель в законе. Возвращение» и др. Обладатель премии Ассоциации продюсеров кино и телевидения за лучшую роль второго плана в сериале «Мажор».