Новости

Столетие расстрела царской семьи Романовых странным образом оказалось вне осмысления современным искусством, в том числе – сценическим. Малый театр – один из немногих, обратившихся к этой теме: он выпустил премьеру «Государственный переворот» в постановке Елены Олениной по пьесе Святослава Рыбас.

Один из мыслителей заметил: за десять лет в России может измениться все, а за сто – ничего. Именно этот тезис явственнее всего проистекает из премьеры. Напрямую она предлагает проанализировать событие истории, перевернувшее жизнь в нашей стране на многие десятилетия вперед. Косвенно же – задуматься, к чему могут привести некоторые обстоятельства в государственной власти сегодня. Последнее, конечно, не составляет цель постановки – не в правилах Малого полемизировать с властью. Однако в свете неплохого анализа фактов столетней давности, этот намек очевиден.

Главный герой – Николай Второй – предстает в двух ипостасях: до отречения, его играет Василий Зотов, и перед расстрелом в исполнении Василия Дахненко. По ходу спектакля они встречаются, обсуждают упущенные возможности избежать трагедии. Сюжет спектакля показывает, как верные царю люди, главнокомандующие, министры и приближенные, постепенно отказываются от своих убеждений и ступают на путь предательства. Отреклись от присяги, долга перед царем и Отечеством, а впоследствии это вылилось в предательство всего своего народа. На это создатели постановки указывают с помощью кадров кинохроники, которые выводят на экран в отбивке между сценами: миллионы погибших в Гражданской войне, в утверждении советской власти посредством репрессий 1930-х годов.

Есть, о чем поразмыслить. Вот к царю в конце 1917 года с докладом приходит председатель Госдумы Михаил Родзянко в исполнении Дмитрия Кознова. Его подача информации, приподнятое настроение и сами факты свидетельствуют о том, что в государстве все хорошо, угрозы стабильности практически отвращены. Лучистую и сдержанную манеру докладывать Кознов будто подглядел в кадрах аналогичных докладов высоких чиновников нынешнему президенту. Много схожего. Или, например, утверждение одного из крупнейших в то время предпринимателей Александра Гучкова, его играет Алексей Анохин, в разговоре с тем же Родзянко: «Российской казной должны управлять промышленники». По его мнению, это спасет страну и поэтому нужно свергнуть мешающего этому царя. Сегодня мы знаем, что эти идеи были от лукавого и что Гучков практически сразу переехал на пмж в Европу, но важно другое. Чем нынешние олигархи отличаются от таких Гучковых? Взять хотя бы эпопею с компанией, отвечающей за алюминиевую отрасль нашей промышленности, в которой была поставлена точка на условиях Запада с перепродажей контрольного пакета акций иностранным экспертам.

Сложность, с которой столкнулись актеры в ролях Николая, видимо, оказалась не до конца преодолимой. Играть святого трудно. Возможно, поэтому Николай до отречения выглядит как сытый добряк, а в канун казни в его жестах и интонациях проступает необъяснимый пафос. В обеих ипостасях в образе царя трудно проследить выправку русского офицера (коим он был всегда) и сдержанность викторианского толка (как в английских королевских кругах, с которыми царь был в родстве и, в том числе, на чьем примере воспитывался). Впрочем, заслугой можно уже считать то, что в игре не было перегибов и избыточной торжественности, образ Николая в обоих случаях получился пусть бледным и вовсе не царским, но выдержанным.

При таком идейном насыщении постановки скромность ее сценографии практически не бросается в глаза. Хотя, думается, что перестановкой столов и дверей могли бы заниматься работники сцены, а не актеры. С другой стороны, последнее можно расценивать и как своеобразный штрих в общей картине сценического повествования, придающий ему непосредственности и доверительности. К чести авторов постановки, само подписание отречения не демонстрируется – это спорный факт, который большинством историков отвергается как имевший реальное место.

События того времени как в зеркале отражают наше время. Конечно, есть свои нюансы: сегодня нет такого возмутителя общественного спокойствия, как императрица Александра Федоровна, выдержанно и емко сыгранная Варварой Андреевой. Однако есть другие неслабые раздражители в лице мужчин. Нет шептунов по типу Распутина, нет войны, в которой Россия вот-вот победит (тогда это была Первая мировая). Авторы спектакля расставили, между тем, акценты так, что сравнения и параллели сами напрашиваются.

От дум, которые наводит визуальный и идейный ряд спектакля, чаще всего отмахиваются – слишком они тяжелы для анализа и, на первый взгляд, не нужны сегодня. Здесь так не получится – зритель вынужден сделать над собой усилие и призадуматься. Этот факт выделяет Малый театр самым достойным образом. Оказалось, что только он отдает себе отчет в значимости событий 1917-1918 годов для истории России, не боится анализировать их и постигать смыслы, какими бы печальными они не были.

Анна Бояринова, http://millionaire.ru/, 14 марта 2019 года