Новости

Воспоминания о гастролях в Японии.

Валерий Бабятинский, Александр Клюквин, Виктор Низовой.

Валерий Бабятинский
Я думаю, что японские гастроли отличаются от всех предыдущих целым набором катаклизмов. Тайфун, землетрясение и десятибалльный шторм в зрительном зале. Такого бурного приема, такого наполнения зала и такой сердечности, которая была на чеховских спектаклях, я в Японии не помню. Самое сильное впечатление – тонкость и глубокое проникновение японского зрителя в сущность чеховского творчества. Я бы даже сказал, что нам стоит этому у них поучиться. Поражает высокая культура зрителя. Даже во время тайфуна многие жители Токио рискнули придти в театр.
Что же касается моего личного пребывания, я для себя сделал несколько открытий. Первое - стоит пожалеть о тех временах, когда театр был окружен вниманием, каждый работник чувствовал себя защищенным, медицина всегда была готова придти на помощь. Потому что я там заболел, и, если бы не посольские врачи, не знаю, как бы справился с этой ситуацией. Самое главное – осталось впечатление, что мир очень хрупкий, и неизвестно, где грянет гром. Вот, например, мы столкнулись со стихийными бедствиями в Японии, а сейчас весь мир скорбит о жертвах в Индонезии… А, в принципе, поскольку гастроли были очень напряженными, то впечатлений от самого Токио практически не осталось.
Для меня поездка в Японию – это еще и роль Сорина в «Чайке». Ввод в короткий срок. Я очень благодарен и участникам спектакля, и режиссеру, поскольку я чувствовал внимательное отношение к себе, меня очень поддержали. И это помогло справиться с задачей, судя по реакции зала, по оценке режиссера. Ко мне подошли три дамы (они знали русский язык) и сказали: «Мы видели всех «Чаек», которые были в Японии, но в первый раз мы на спектакле плакали». Такие эмоции вызвала у них наша сцена с Ириной Муравьевой. Мне было очень приятно: то, что мы вкладывали, дошло до зрительного зала. Поэтому гастроли прошли для меня под знаком «Чайки».

Александр Клюквин
У меня такое ощущение, что спектакль «Три сестры» родился там, в Японии. Тут мы что-то искали, находили, притирались. А там нас поставили в довольно жесткие обстоятельства: четыре дня – шесть спектаклей. И осталось чувство, как будто мы сыграли один спектакль, начали играть – и закончили через четыре дня. И так, по-моему, родились «Три сестры», потому что все сплотились, собрались. Было тяжело, но радость оттого, что спектакль получился, искупает все трудности. Напряжение было большое, и каждый спектакль становился все короче, все действеннее. Главное впечатление – рождение спектакля, чувство братства, товарищества.

Виктор Низовой
Нас принимали очень тепло, искренне – как «Чайку», так и «Трех сестер». Японцы любят Чехова, его стиль. Для них Россия – это, в первую очередь, Чехов.
И у нас остались очень хорошие впечатления. Потрясающая страна! Первый раз я был в Японии студентом. Но тогда мы жили в Осаке, а в Токио были проездом. Так что с Токио я познакомился только теперь. Мегаполис, огромные каменные джунгли. У нас два дня выходных было – у тех, кто играл в двух спектаклях, и мы посетили район, где открывается вид на Токийский залив, зоопарк. Гуляли, сколько было сил, но, конечно, не забывали, что находимся на гастролях, что в первую очередь мы приехали дело делать, игру играть. Наши походы по достопримечательностям – а Токио для нас сам по себе был достопримечательностью – не влияли на работу.
Запомнилась японская баня. Это шесть-семь термальных бассейнов в едином огромном комплексе. Японцы все это связывают с религией, читают там молитвы. Допустим, температура воды 36 градусов, потом переходишь в другой бассейн, где 16 градусов, а оттуда – в сауну. Притом время неограниченное. Я не знал, думал, что там только два часа можно, как в России. Там хорошо отдыхать, кафешечки разные... Все ходят в кимоно… Это замечательно! Я решил, если, дай Бог, еще поедем туда, и если будет свободное время, то я там проведу целый день!
Конечно, запомнились и землетрясение, и тайфун. Мы уставали, и оттого землетрясение прошло почти незаметно. Я спал. Стало трясти, и я спросонок подумал, что еду в поезде, а потом удивился: какой поезд, я в номере нахожусь! Заходит Степан Коршунов, я ему говорю: «Степа, что-то трясет?» Он говорит: «Все нормально, спи». И утром он мне сказал, что на самом деле было землетрясение. И хорошо, что я спал, а то бы испугался, побежал вниз, как многие. Было четыре балла, небольшой толчок, к счастью. А через несколько дней после нашего отъезда там начались сильные землетрясения, с разрушениями. Это нам повезло еще. А будь гастроли на две недели позже, мы, может быть, к сроку и не возвратились.