Новости

Воспоминания о гастролях в Японии.

Алена Охлупина, Ольга Пашкова, Варвара Андреева, Глеб Подгородинский.

Алена Охлупина
С начала и до конца поездки не было ни одной минуты, которая принесла бы разочарование или сожаление. Даже при тяжелых физических нагрузках мы не чувствовали ни капли усталости, потому что жизнь была духовно наполнена, осмысленна, и при этом было много юмора, привнесенного коллегами-артистами. Эта грань серьезного и смешного сделала всю поездку и легкой, и насыщенной. Мы сыграли двенадцать спектаклей за четырнадцать дней. На шестом спектакле казалось, что уже тяжело, наступил эмоциональный предел, но Господь Бог давал силы. И когда мы сели в самолет, то все в один голос сказали: «Ну, еще бы спектаклей двенадцать, и они были бы самыми лучшими!» Последние несколько раз мы играли на отчаянном кураже, эмоциональности и внутренней свободе. И даже тайфун мы физически ощутили на себе. Спектакль задержали, потому что зритель не мог вовремя приехать, и это прибавило страсти и вихря нашему исполнению. При жуткой занятости мы находили возможность и Токио посмотреть, и суши поесть, и повеселиться. Вся прелесть в том, что была семья, нежность, забота друг о друге, о каждом, и весь коллектив – и Юрий Мефодьевич, и артисты, и костюмеры, и гримеры – все были в едином порыве.
Я ездила в Японию четвертый раз, но это была самая удачная поездка. Потрясающий зал. Ощущение, что ты играешь у себя дома, и не надо ничего форсировать, никому ничего показывать, доказывать. Как только мы привыкли к этому залу, то поняли, что зритель все воспринимает, реагирует даже на взгляд, поворот головы. Японцы — народ сентиментальный, любят поплакать, пострадать вместе с нами. Они очень напряженно живут, и когда видят что-то, что может запасть в душу, мгновенно на это реагируют.

Ольга Пашкова
Существует простое определение счастья: «Счастье – это когда тебя понимают». Я испытала в Японии ощущение счастья от зрительского понимания. Это было неожиданно, потому что есть ведь языковой барьер. Японские зрители понимали и юмор, и все переживания моей героини. Они воспринимали все с открытым сердцем, и потому очень легко было с ними говорить. Я не первый раз в Японии, но уже забыла эти ощущения, к тому же у меня не было такой значительной роли в прошлый приезд. Там никто не знает, «как надо», не ищет ошибок, у них нет эталона, они все искренне воспринимают и сопереживают. Такого приема я не помню, и знатоки не помнят.
И мне жалко, что декорации так долго ехали, потому что мне хотелось сразу принести это ощущение в Москву, испытать его на нашем зрителе. Гастроли в этом смысле очень полезны…
Конечно, времени было мало, и у меня создалось ощущение, что я не видела солнечного света – сначала ехали под землей в театр, потом сидели под землей в гримерках. А когда мы просыпались, была все время плохая погода – то тайфуны, то дожди, неба я не видела. Но, несмотря на это, я была согрета теплом душевного понимания.

Варвара Андреева
Гастроли были необыкновенно интересными. Вначале нам казалось: шесть спектаклей за четыре дня – это катастрофа, будет очень тяжело. Но японские зрители давали нам столько энергии, что ее хватило на все гастроли. На каждом спектакле были аншлаги. И мы отдавали зрителям душевное тепло, и они нам. Только после шестого спектакля я почувствовала, что выдохлась. Мне хочется выразить огромную благодарность японской театральной публике. Они с большим интересом и вниманием смотрели и слушали, очень трепетно относились к происходящему на сцене. Нас, актеров, это вдохновляло, и, кажется, появлялась свобода, возможность импровизации, и нам было очень уютно и хорошо жить в спектакле.
Самое сильное впечатление от Японии — когда мы поднимались на сорок шестой этаж небоскреба. Таких небоскребов в Токио очень много. Прозрачная кабина лифта, скоростная, уши закладывало. И когда смотришь сверху вниз, возникает ощущение, как в компьютерных играх – узенькие ниточки автомобильных дорог, людей не видно, все кажется каким-то нереальным. А вообще, мне показалось, народ очень радушный, очень приветливый. Эта девочка, японка, которая при нас была, плакала, когда мы уезжали…

Глеб Подгородинский
Самое сильное впечатление – когда мы играли первый спектакль. Ждем, когда откроется занавес. У нас в театре всегда слышно дыхание зала, разговоры, гул. А там тишина, ни шороха — ощущение, что вообще пустота. И открывается занавес — полный зал. Это удивительно – их уважение к театру, актерам… У нас было очень мало времени, мы не гуляли, только работали. Не хватило времени посмотреть Японию! Я бы там еще на полгодика остался… Чуть-чуть походили по улицам, поднимались на небоскреб, смотрели ночной Токио…
Японский зритель очень сдержанный, уравновешенный, спокойный. Вот если в финале они аплодируют стоя – это высшее эмоциональное проявление, восторг.