Новости

В БОЙ ПОШЛИ ОДНИ СТАРИКИ

«Горе от ума». Малый театр

В бой пошли одни старики


Премьера, сыгранная вчера в оплоте театрального традиционализма, из тех, на которые критики и театралы возлагают особые надежды. Если оценивать постановку в свете этих надежд, можно смело сказать, что она не удалась — не открыла Москве новые театральные имена, не поразила новизной концепции, не стала поворотной в творчестве режиссера. Если же отвлечься от ожиданий и рассмотреть спектакль как таковой, в нем можно обнаружить немало достоинств. Начать с того, что едва ли не впервые на старейшей сцене вместо «исторически достоверных» нарядов и набивших оскомину интерьеров появились изящные костюмы Ольги Ярмольник (особенно хорошо платье Софьи а ля модерн) и стильные супрематические декорации Александра Бархина (разноцветные передвижные щиты, на которые под углом 45 градусов падает свет из окон; посредине — камин с настоящим огнем). Революционным для Дома Островского кажется и отказ от бенефисной манеры игры. Когда вспоминаешь, как обставлялся выход каждой звезды в одноименном спектакле Олега Меньшикова (долгая пауза, громкая музыка и — вот она, родимая, появилась), трудно не отдать должное сдержанно- интеллигентной манере, которую демонстрируют корифеи Малого.
Поначалу вообще кажется, что Женовачу удалось найти то идеальное сочетание режиссерской воли и актерской вольницы, которое и могло бы оказаться спасительным для театра, весь ХХ век простоявшего в стороне от постановочных исканий и баталий. Начальные сцены чудесны. Режиссер решает их в духе традиционной европейской комедии: двое влюбленных, помогающая им служанка и мешающий воссоединению строгий отец. Очень хороши всякие мелкие подробности. И престарелый Петруша с горшком, выходящий на реплику «все в доме поднялось». И то, как Фамусов (Юрий Соломин), потерпевший только что неудачу со служанкой, негодует на Молчалина (Александр Вершинин) — молод он, мерзавец, вот и удача ему улыбается. И то, как, упомянув дым отечества, Чацкий (Глеб Подгородинский) с наслаждением вдыхает дым от камина. Забавные детали встречаются и потом. Но чем дальше, тем меньше становится подробностей, и тем больше банальностей. И радостная надежда — ах, как хороша экспозиция, что-то будет в основной части — словно дым от камина рассеивается.
Шарик сдувается, так и не взлетев. Во втором акте спектакль и вовсе начинает казаться скучным, невнятным, а молодая поросль Малого, которой, по понятной причине, достались почти все главные роли, совершенно теряется на фоне «стариков». И Виктор Павлов (в его исполнении Загорецкий — почти Хлестаков), и Татьяна Панкова (княгиня Тугоуховская) дают этой поросли сто очков вперед. Не говоря уже о совершенно блестящем Юрии Соломине. Именно его Фамусов оказывается центральным персонажем спектакля. В нем мало вальяжности, но через край бьет энергия. Он готов панибратски шутить со слугой и по-отцовски журить Чацкого — ну что ты, зачем же в карбонарии. Он никому не хочет зла, а просто старается дочь уберечь. А что в расчетах ошибается — так это с кем не бывает. В общем, он не ретроград какой-то особенный, а просто заботливый папенька и старый ловелас (проходную фразу: «Она еще не родила, но по расчету, по-моему, должна родить» — Соломин произносит так, что у зрителей невольно возникает подозрение: уж не от него ли?) Рядом с такими «стариками» молодые не то чтобы плохи — скажем, Репетилов (Дмитрий Зеничев) или похожий на генерала Лебедя Скалозуб (Виктор Низовой) сыграны вполне качественно, но, как говаривал Яичница о женихах, жидковаты.
Понять, какая роль во всей этой истории (сценической, разумеется, а не литературной) отводится Молчалину, какая Софье (Ирина Леонова), какая Чацкому (в исполнении Подгородинского очень похожему на Чацкого- Меньшикова, только без обаяния и таланта последнего), практически невозможно. Ясно, что главный герой не героизирован, но и не развенчан. Что это человек искренний и пылкий. Что Софью он любит страстно и глубоко, так же, как сама Софья любит Молчалина. Но вряд ли такое объяснение может устроить тех, кто ждал, что «Горе от ума» будет не просто хорошим спектаклем, но Событием. Событие, как мне кажется, в другом. В том, что расчет театральных аналитиков и прогнозистов оказался неверен. Они-то полагали, что основным камнем преткновения станут для Женовача именно звезды Малого. А те, напротив, стали подспорьем и продемонстрировали готовность и способность работать с постановщиком, который, не пускаясь в формалистские изыски, сможет уберечь их от театральной пошлости и придаст игре ансамблевость. И это само по себе дорогого стоит. Во всяком случае, свидетельствует о том, что брак между великим театром и талантливым Женовачем может быть заключен по любви, что их генетический код в чем-то самом общем совпадает и что артисты старого доброго Малого больше не будут пугать друг друга словом «режиссер».

Время Новостей, 02.11.00
Марина Давыдова


Дата публикации: 06.11.2000
«Горе от ума». Малый театр

В бой пошли одни старики


Премьера, сыгранная вчера в оплоте театрального традиционализма, из тех, на которые критики и театралы возлагают особые надежды. Если оценивать постановку в свете этих надежд, можно смело сказать, что она не удалась — не открыла Москве новые театральные имена, не поразила новизной концепции, не стала поворотной в творчестве режиссера. Если же отвлечься от ожиданий и рассмотреть спектакль как таковой, в нем можно обнаружить немало достоинств. Начать с того, что едва ли не впервые на старейшей сцене вместо «исторически достоверных» нарядов и набивших оскомину интерьеров появились изящные костюмы Ольги Ярмольник (особенно хорошо платье Софьи а ля модерн) и стильные супрематические декорации Александра Бархина (разноцветные передвижные щиты, на которые под углом 45 градусов падает свет из окон; посредине — камин с настоящим огнем). Революционным для Дома Островского кажется и отказ от бенефисной манеры игры. Когда вспоминаешь, как обставлялся выход каждой звезды в одноименном спектакле Олега Меньшикова (долгая пауза, громкая музыка и — вот она, родимая, появилась), трудно не отдать должное сдержанно- интеллигентной манере, которую демонстрируют корифеи Малого.
Поначалу вообще кажется, что Женовачу удалось найти то идеальное сочетание режиссерской воли и актерской вольницы, которое и могло бы оказаться спасительным для театра, весь ХХ век простоявшего в стороне от постановочных исканий и баталий. Начальные сцены чудесны. Режиссер решает их в духе традиционной европейской комедии: двое влюбленных, помогающая им служанка и мешающий воссоединению строгий отец. Очень хороши всякие мелкие подробности. И престарелый Петруша с горшком, выходящий на реплику «все в доме поднялось». И то, как Фамусов (Юрий Соломин), потерпевший только что неудачу со служанкой, негодует на Молчалина (Александр Вершинин) — молод он, мерзавец, вот и удача ему улыбается. И то, как, упомянув дым отечества, Чацкий (Глеб Подгородинский) с наслаждением вдыхает дым от камина. Забавные детали встречаются и потом. Но чем дальше, тем меньше становится подробностей, и тем больше банальностей. И радостная надежда — ах, как хороша экспозиция, что-то будет в основной части — словно дым от камина рассеивается.
Шарик сдувается, так и не взлетев. Во втором акте спектакль и вовсе начинает казаться скучным, невнятным, а молодая поросль Малого, которой, по понятной причине, достались почти все главные роли, совершенно теряется на фоне «стариков». И Виктор Павлов (в его исполнении Загорецкий — почти Хлестаков), и Татьяна Панкова (княгиня Тугоуховская) дают этой поросли сто очков вперед. Не говоря уже о совершенно блестящем Юрии Соломине. Именно его Фамусов оказывается центральным персонажем спектакля. В нем мало вальяжности, но через край бьет энергия. Он готов панибратски шутить со слугой и по-отцовски журить Чацкого — ну что ты, зачем же в карбонарии. Он никому не хочет зла, а просто старается дочь уберечь. А что в расчетах ошибается — так это с кем не бывает. В общем, он не ретроград какой-то особенный, а просто заботливый папенька и старый ловелас (проходную фразу: «Она еще не родила, но по расчету, по-моему, должна родить» — Соломин произносит так, что у зрителей невольно возникает подозрение: уж не от него ли?) Рядом с такими «стариками» молодые не то чтобы плохи — скажем, Репетилов (Дмитрий Зеничев) или похожий на генерала Лебедя Скалозуб (Виктор Низовой) сыграны вполне качественно, но, как говаривал Яичница о женихах, жидковаты.
Понять, какая роль во всей этой истории (сценической, разумеется, а не литературной) отводится Молчалину, какая Софье (Ирина Леонова), какая Чацкому (в исполнении Подгородинского очень похожему на Чацкого- Меньшикова, только без обаяния и таланта последнего), практически невозможно. Ясно, что главный герой не героизирован, но и не развенчан. Что это человек искренний и пылкий. Что Софью он любит страстно и глубоко, так же, как сама Софья любит Молчалина. Но вряд ли такое объяснение может устроить тех, кто ждал, что «Горе от ума» будет не просто хорошим спектаклем, но Событием. Событие, как мне кажется, в другом. В том, что расчет театральных аналитиков и прогнозистов оказался неверен. Они-то полагали, что основным камнем преткновения станут для Женовача именно звезды Малого. А те, напротив, стали подспорьем и продемонстрировали готовность и способность работать с постановщиком, который, не пускаясь в формалистские изыски, сможет уберечь их от театральной пошлости и придаст игре ансамблевость. И это само по себе дорогого стоит. Во всяком случае, свидетельствует о том, что брак между великим театром и талантливым Женовачем может быть заключен по любви, что их генетический код в чем-то самом общем совпадает и что артисты старого доброго Малого больше не будут пугать друг друга словом «режиссер».

Время Новостей, 02.11.00
Марина Давыдова


Дата публикации: 06.11.2000