Новости

Актер Михаил Фоменко за прошедший сезон сыграл две заметные роли – Михайло Васильева в спектакле Владимира Бейлиса «Васса Железнова – первый вариант» М.Горького и Митча в постановке Сергея Потапова «Трамвай «Желание» Т.Уильямса. Мы поговорили с Михаилом о прошедших премьерах, его работе в Малом театре, и о том, почему не стоит отказываться даже от небольших ролей.

Мы начнем с того, как ты попал в Малый театр.
Я пришел в театр в 2004 году.
А первая роль?
Первая роль у меня была в спектакле Александра Коршунова «Пучина», я бегал в массовке.
Пока учился, на сцену Малого выходил?
Выходил, в спектакле «Таланты и поклонники» Владимира Бейлиса, в финале разносил шампанское на станции. Василий Иванович Бочкарев протягивал мне деньги, а я отвечал – Покорнейше благодарю. Это был, мне кажется, конец второго курса.
Какие воспоминания у тебя остались об учебе в Щепкинском училище?
Самые хорошие. Курс у нас был очень дружный. Теплоту и человеческое отношение к себе со стороны своих будущих педагогов Ольги Николаевны и Юрия Мефодьевича Соломиных я почувствовал ещё когда поступал. И после этого у меня даже мысли не возникало, что я могу учиться у кого-то другого.
Какое впечатление Малый театр произвел на тебя, когда ты в первый раз попал в него?
К своему стыду, до поступления в Щепкинское училище я ни разу не был в Малом театре. И Ольга Николаевна Соломина, узнав об этом, отправила нас смотреть спектакль «Царь Федор Иоаннович». Это был первый курс, открытие сезона, Царя Федора играл мой учитель Юрий Соломин. Свои впечатления от того вечера я помню до сих пор. Меня поразил сам театр, великолепное здание, зрительный зал. А потом, когда начался спектакль, свет в зале погас, заиграла увертюра, неслышно открылся занавес, вновь на сцене появился свет, я погрузился в спектакль и смотрел не отрываясь. И потом видел его еще очень много раз. В студенческие годы я много ходил по театрам, посвящал этому все каникулы. Покупал себе афишу, распределял график и ходил.
Ты сразу понял, что хочешь тут работать?
Да.
Но после училища ты попал в «Сферу»?
Так получилось, что Екатерина Ильинична Еланская меня туда пригласила. В «Сфере» я проработал пять лет, сыграл много хороших ролей. А в 2004 году сбылась моя мечта, и Юрий Мефодьевич Соломин взял меня в Малый театр. Я очень благодарен Екатерине Ильиничне, что к моему переходу она отнеслась с пониманием.
Нельзя сказать, что ты и раньше был обделен ролями, но сейчас ты репетируешь все больше. За последние три года ты получил пять серьезных ролей. В твоем репертуаре есть даже две роли на вырост – Стародум в «Недоросле» Д.И. Фонвизина и Беркутов в «Волках и овцах» А.Н .Островского (оба спектакля в постановке Виталия Иванова).
Если в принципе брать обе эти роли, то трепет охватывает, когда ты понимаешь, кто над ними работал – Афанасий Кочетков, Николай Верещенко, Ярослав Барышев. И это тебя очень мобилизует. Если мы говорим о Стародуме, мне было важно сыграть живого человека. О его возрасте я не думал, я разбирал то, что происходит с моим героем в конкретной сцене. Стародум – человек Петровской эпохи и, как мне казалось, там нельзя думать о старчестве, это человек железной военной закалки.
В «Волках и овцах» решение роли кого из твоих предшественников тебе ближе?
Ярослава Павловича Барышева в роли Беркутова я, к сожалению, не видел, но мне очень нравилось, как работает Николай Алексеевич Верещенко.
У Островского всегда «говорящие» фамилии. Вот твой Беркутов он положительный или отрицательный?
У меня Беркутов вызывает уважение. Он человек дела, он хочет работать, строить. Не думаю, что в его поступках есть корысть. Скорее для него решающим будет то, что имение, которое простаивает у Купавиной, может приносить доход. Беркутов влюблен, но, на мой взгляд, опытный во многом, в делах амурных он неопытен и старомоден.
Давай поговорим про твои недавние премьеры. Какие у тебя были мысли, когда ты увидел свое имя в распределении на спектакль «Васса Железнова – первый вариант»?
Я не был знаком с этой редакцией пьесы. Но для меня очень важно, и это касается любой работы, чтобы персонаж менялся по ходу истории, и чтобы его история пересекалась с моим личным опытом. И величина роли в данном случае не имеет значения. Мне даже в небольшой роли интересно играть перерождения человека.
С чего у тебя начинается работа над ролью?
Любопытно, что во многих ролях, когда мне кажется, что работа над героем будет очевидной, по прошествии времени все меняется кардинально. Методом проб и ошибок ты находишь решение, и в конце полностью отказываешься от того, что в начале тебе казалось незыблемым фундаментом роли.
Приведи пример.
Мне сначала казалось, что у Горького Михайло Васильев человек сухой, строгий, без сердца, этакий человек в футляре, но потом я понял, что он живой, что в эти пиковые для его жизни несколько дней у него тоже сдают нервы. Сейчас я пришел к тому, что Васильев – это клубок комплексов, противоречий, желаний, что это человек с чувствами и к Вассе и к дочери.
Зачем он участвует в преступлении Вассы?
Для меня восхищение Вассой, любовь к ней, это основной мотив всех его поступков. Мы с Владимиром Михайловичем Бейлисом долго думали, есть ли у моего героя отношения с Вассой, но делать на этом большой акцент мы не хотели. Возможно, он думает, что жизнь несправедлива, что будь эта женщина его женой, то он бы окружил ее любовью и заботой. И вместе они могли бы свернуть горы. И для себя я решил, что Васильев многое делает для нее и ради нее. Возможно, он надеется, на то, что после смерти мужа и гибели его брата, Васса сделает его более важным человеком в этом доме.
То есть Васильев может быть ее следующим мужем?
Да.
Параллельно с «Вассой» ты выпускал «Трамвай «Желание», где твой герой Митч несчастный и уже не молодой мужчина, живущий с мамой. Как ты искал в себе этого героя? Знаменитый фильм смотрел?
Фильм я смотрел давно и специально не стал его пересматривать, пока мы работали над постановкой. Митч – не маменькин сынок, он далеко не глупый человек. Но я не буду его адвокатом, я не люблю его за то, что он не спас Бланш. Жизнь его не сложилась из-за серьезной привязанности к матери и зависимости от её мнения.
Ты ведь ничего похожего раньше не играл?
Нет, не играл и поэтому, когда мне Сережа (режиссер спектакля Сергей Потапов) предложил эту роль, я перечитал пьесу и очень ей загорелся. Работа считалась самостоятельной, и у нас не было уверенности, что спектакль выйдет. Но свободное время на тот момент у меня было, и я решил, что не могу отказываться от материала. Я вообще считаю, что нужно больше работать и меньше отказываться. В Митче много от меня, у каждого человека же были разные моменты в жизни, и вот эмоциональная память, когда ищешь в ней то, что можно использовать в работе это всегда очень интересно.
Что тебе показалось самым сложным в этой работе?
Самое тяжелое в роли – это понять для себя, о чем он думает, когда молчит и слушает ее исповедь. Для него её откровение – это знак, что она его приняла, что они могут быть счастливы. Другое дело, что потом, поступив так, как он поступил, Митч заслуживает сожаления. В финале он, конечно, понимает, что совершил чудовищную ошибку, а изменить уже ничего нельзя. Он не сделал ради неё шаг, не спас, не увез.
Как ты готовишься к выходу на сцену и сразу ли уходишь домой после спектакля?
Перед спектаклем мне важно побыть одному, сосредоточиться. Я благодарен нашим костюмерам, когда я прихожу в гримерную, мой костюм чист и выглажен и висит на вешалке, мне нужно только переодеться. Я сажусь в тишине, повторяю роль, успокаиваюсь. А после спектакля я не могу просто уйти, и не потому, что еще не вышел из образа, просто нужно что-то осмыслить, успокоиться, но это, конечно, зависит от роли. После «Вассы» и после «Трамвая» нужно немного прийти в себя.
То есть эти премьеры были для тебя не очень простыми?
Конечно. Конечно, они не прошли как по маслу, были поиски, были моменты отчаяния. Было ощущение, что совсем ничего не получается. Но в этом же весь кайф нашей профессии.

Беседовала Дарья Антонова