Новости

Удивительно, как живо в людях стремление наделять прошлое чертами, которых не хватает современному миру. Якобы в прошлом женщины были скромны и добродетельны, мужчины — благородны и прекрасны, сахар был слаще, а водку ещё не изобрели. В наши дни модно ностальгировать по дореволюционной России. В эпоху Пушкина, наверное, считали идеальным время правления Екатерины II. И так далее, до бесконечности, что наглядно показал еще Вуди Аллен в своём фильме «Полночь в Париже».

Лучшим лекарством от подобного идеализма всегда остаётся классическая литература. Рецепт стандартный: пьесы Лермонтова читать натощак либо смотреть в театре через час после окончания рабочего дня.

Фармакологические свойства: убедительно доказывает, что в этом мире не меняется только одно – человек. Через века и эпохи он проносит те же страсти, пороки, лицемерие, измены, интриги, месть, ревность и жажду убийства. Побочные эффекты: депрессия и симптомы мизантропии.

Идеальный поставщик отрезвляющей классики — Малый театр, гастроли которого сейчас проходят в Казани. Московские мэтры приезжают к нам в шестой раз, и каждый раз – с премьерами. Из последнего, собственно, Лермонтов и его пьеса «Маскарад».

Постановка 2014 года была приурочена к празднованию 200-летия великого поэта и приятно совпала с 70-летним юбилеем народного артиста России Бориса Клюева, который играет в спектакле роль Евгения Арбенина. В этом году у пьесы ещё одна круглая дата: 180 лет со дня создания. Но кого интересует возраст, когда в ней современно всё: сюжет, человеческие отношения, проблематика и даже способы, которыми мужья ловят неверных жён. Изменились только носители: два века назад это были любовные записки, переданные с молоденьким адъютантом, а теперь смски, оставленные в опрометчиво незапароленном айфоне.

Текст классика настолько отражает современность, что иногда костюмы позапрошлого века кажутся нарочито-вычурными, чрезмерными. Ведь всё могло произойти и в наши дни, разве что речь героев была бы менее изящной. Однако, именно роскошные костюмы — одна из особенностей этого спектакля. Их создавал Вячеслав Зайцев. Говорят, он даже не сверялся с энциклопедиями, когда рисовал эскизы платьев — настолько хорошо знает моду той эпохи. Конечно, об идеальном, как в музее, сходстве речи не идёт. Стилизация чувствуется и в фасонах, и в тканях, но она только усиливает впечатление, ещё больше погружая в атмосферу «блестящего, но ничтожного века».

Недаром в сцене, положившей начало будущей трагедии, её виновники одеты в вопиюще-блестящие наряды. На князе Звездиче (Александр Дривень) сверкающие лосины, а на таинственной баронессе Штраль (Аксинья Пустыльникова) платье, усыпанное стразами. Именно этот фальшивый блеск станет причиной гибели тех, кто имел неосторожность его недооценивать.
Декорации также отражают вечность классики. Художник Сергей Бархин придумал идеальное решение: вместо навороченных трансформеров он поставил на сцене 20 колонн, словно украденных из античного храма. Или из Хогвартса, ведь они, кажется, живут сами по себе, превращаясь то в интерьеры английского клуба, то в бальную залу дворянской усадьбы, то в уютную спальню. За этими колоннами мог мастерски притаиться коварный Шприх (Владимир Носик), меж них мечется в агонии умирающая от яда Нина (Полина Долинская), они же служат эпичным фоном страшному монологу Неизвестного (Борис Невзоров).

Режиссёр Андрей Житинкин намеренно поставил самую полную, без купюр версию «Маскарада». Академизм императорского театра, сильнейший актёрский состав, вальс Хачатуряна как заглавная тема спектакля — всё это призвано заставить зрителей настолько глубоко погрузиться в произведение, чтобы после премьеры хотелось писать друзьям сообщения с буквой «ять» на конце. И заодно перечитать Пушкина, чтобы перебить горькое лермонтовское послевкусие.