Новости

Двадцать пять минут счастья

В Малом театре сыграли премьеру спектакля «Последняя жертва» Александра Островского

Малый театр принес «Последнюю жертву» — третью за уходящий год, — пропустив вперед ретивый МХТ и неспешный «Ленком». Несмотря на отсутствие явных концепций-формул (вроде каретной пробки в «Ленкоме» или, как в МХТ, подчеркнутого сдвига во времени из девятнадцатого века в начало двадцатого, во времена наивысшего расцвета России), неспешный, уютный, с головы до ног традиционный спектакль в Малом захватывает.
А причина этого проста до банальности — в центре этого спектакля, поставленного режиссером Владимир Драгуновым, оказался актер, способный представить пресловутую жизнь человеческого духа во всей ее сложности, полноте и глубине. Это Василий Бочкарев в роли богатого купца Флора Федулыча Прибыткова (который женился на молодой вдове и тем спас ее от мота-любовника).
Островский, у которого торжество справедливости всегда относительно, оставил возможность увидеть во Флоре Федулыче полновластного хозяина жизни, холодного и циничного покупателя красоты, способного подтолкнуть противника к пропасти, уверенного — за очень большие деньги можно купить все. Но в последних «Последних жертвах» этот мотив фактически сошел на нет. Олег Табаков в этой роли сыграл абсолютно самодостаточного человека, которому совершенно невыносимо видеть попранное человеческое достоинство. Александр Збруев сыграл эстета, который брезгует современниками — суетливыми, нечистыми на руку, позабывшими приличия. А Василий Бочкарев своего героя обелил окончательно — к нему испытываешь огромную симпатию, быстро перерастающую в нежность. Он одинок настолько, что час обеда оттягивает до последнего — лишь бы не садиться за стол в постылом одиночестве, лишь бы заглянул хоть кто-нибудь — о, да вот хоть эта хитрая сводня Глафира Фирсовна (Людмила Полякова). По профессии он скорее издатель (секретарь кладет ему на стол газетные гранки), а значит, не только и не столько денежный мешок, сколько властитель дум. Пуритански брезглив к любой попытке продать себя, хотя продажность давно приравнена к хваткости ума. Рыцарски деликатен с женщиной, благодарность которой заставляет его почти что задохнуться, как от боли, от неожиданного, почти непереносимого ощущения счастья. Говорят, человеку в жизни отпущено максимум двадцать пять таких минут — больше не вынести, и Василий Бочкарев заставляет в это поверить.
В своей предыдущей премьере по Островскому («Правда – хорошо, а счастье лучше», один из лучших спектаклей Женовача) Василий Бочкарев играл отставного унтера Силу Ерофеича — тертого калача, загнавшего глубоко внутрь и свою обиду, и свою одну на всю жизнь любовь. Эти две роли неожиданно рифмуются и образуют некий сквозной мотив — позднего счастья, горького счастья. Жизни, от которой осталась лишь капля на донышке.
Можно беспомощно пофантазировать, что бы значили белые сталактиты, парящие над вполне традиционными декорациями (сценический круг, поделенный на сегменты комнат, поменьше, да побольше; в комнате Юлии Павловны — портрет покойного мужа-старика, в кабинете Прибыткова — картина в духе Ренуара). Можно отметить режиссерскую «дерзость» — прохиндея Дульчина (Олег Доброван) он, вопреки Островскому, не отправил в финале за третьей богатой невестой, а оставил в сомнениях и тягостных раздумьях. Можно и нужно отметить, как вкусно играют именитые мастера Малого — Борис Клюев (Лавр Мироныч), Людмила Полякова, Владимир Сафронов (Салай Салтаныч) или Петр Складчиков (Дергачев).
Но событием этот спектакль делает именно Василий Бочкарев, который сыграл не просто сочный характер из Островского, а судьбу.

Ольга ФУКС
«Вечерняя Москва» 29.12.04 г.