Новости

НИ СЕКУНДЫ СКУКИ ЗА 27 ЛЕТ

Семья, где любовь и внимание друг к другу приправлены юмором, крепче других. Доказательство тому — долгий брак Виталия и Маши Соломиных. Они воспитали 2 дочерей, поменяли 6 квартир, снялись вместе в кино и не перестают подшучивать друг над другом.

Вы женаты уже много лет. А помните ли свою первую встречу?
Маша: Мы женаты, страшно произнести, двадцать семь лет. Познакомились на пробах фильма Петра Тодоровского «Городской романс». Виталий был одним из претендентов на главную мужскую роль, я — на женскую. Меня утвердили, а его нет, посчитав, что его герой будет слишком положительным. Виталий не мог не произвести на меня впечатления. Я оказалась под прессингом доброты, щедрости, внимания — всего, чем в свои 19 лет не была избалована. Он всегда был в замечательном ровном расположении духа. Потом, когда мы поженились, я думала: «Боже мой, человек этот, оказывается, совсем не тот, за кого себя выдавал!»
Виталий: Конечно, узнай ты меня сразу — не вышла бы за меня замуж. О первой встрече я вообще ничего не помню. Какая-то Маша была непрофессиональная. А непрофессионалов я вообще не люблю. В глаза я не смотрел. Потом пелена спала. Я летал к Маше в Одессу, где она снималась, в Ленинград, где она жила. Деньги кончались -возвращался в Москву. Потом зарабатывал и летел снова. Это продолжалось почти год.
Маша, а вы непрофессиональная актриса?
М.: Я абсолютный актер-любитель. С «Городским романсом» все получилось совсем уж необыкновенно — как в кино. В Ленинграде прямо на улице ко мне подошла помощник режиссера и спросила, не хочу ли я сниматься в кино. Я сказала, что, конечно, хочу. Если бы знала, что это будет главная роль, испугалась бы и отказалась. Им нужна была социальная героиня, которая ничем особенным не выделялась, вот они меня и выбрали.
А откуда вы родом?
М.: Я из Ленинграда, Виталий из Читы. Когда мы поженились и надо было перевозить мои вещи, Виталий добыл коробку из-под холодильника, куда мы сложили мою одежду, сковородки и другое «приданое».
В.: При этом теща, вероятно, подумала, что я не промах, раз нашел такую огромную коробку, и постаралась добросовестно наполнить ее неподъемным количеством вещей, которые и положили начало нашему благосостоянию.
М.: Жили мы первое время в коммунальной квартире — общежитии Малого театра, где с нами соседствовали еще один актер и две дворничихи. От одной из них я наслушалась много ненормативного русского языка: когда по телефону звонили поклонницы Виталия и молчали, она им без стеснения говорила, что о них думает...
В этой квартире вы сравнительно недавно... Привыкли?
М.: Вообще-то я ужасно люблю переезжать. Мало кто это понимает, особенно муж. Эта квартира у нас шестая. После определенного этапа мною овладевает «охота к перемене мест». Предыдущая квартира была огромная и с легендой — до нас там жил Юлиан Семенов. Но она находилась над эстакадой на углу Нового Арбата и Бульварного кольца и под нашими окнами никогда не рассасывались автомобильные пробки. Здесь же, хотя и центр, тишайший зеленый двор. Кроме того, разница в метраже позволила нам сделать хороший ремонт и купить, например, такую кухонную мебель, которую, наверное, иначе не смогли бы себе позволить.
В.: Маша — хороший психолог. Информацию о грядущем переезде я воспринимаю с ужасом. Но она постепенно заводит мне эту информацию в подкорку, и уже года через два я созреваю, мы ищем варианты и упаковываем вещи.
У вас такой идеальный порядок...
В.: Многие наши знакомые живут среди разбросанных вещей и нормально себя чувствуют. Я так не могу. Мне надо, чтобы было чисто. Если перед глазами что-то мешается, я стараюсь это убрать, но Маша говорит, что лучше бы я этого не делал.
М.: Потому что потом ты никогда не вспомнишь, что и куда положил.
Сюда вы переехали уже без старшей дочери?
М.: У Насти замечательные муж и сын, и она живет самостоятельной взрослой жизнью. Конечно, у меня, по большому счету, есть к ней претензии, но вообще-то она очень трепетная, любящая и заботливая. Но оказалось, что и наша младшая дочь Лиза — замечательная тетя для Настиного сына Кирилла. С ним она взрослый и ответственный человек. Их можно оставить вдвоем, и малыш будет одет и накормлен. У нее фантастические задатки будущей матери.
У Лизы и Кирилла разница в возрасте примерно такая же, как у Насти и Лизы, но Настя не была столь заботливой сестрой, какой Лиза стала тетей. Когда родилась младшая дочь, мы жили на Кутузовском проспекте и Настя через эту правительственную трассу возила Лизу в коляске показывать одноклассницам. Больше всего ей нравилось, что уличный регулировщик останавливал машины и ждал, пока она проедет с «этим чудным ребенком». Когда мы с папой застали ее за таким гулянием, пришли в ужас.
У Лизы есть актерские способности?
В.: Трудно сказать, некоторые бывают такие ловкие, что думаешь: «Ну артист!», а он не артист, а всего-навсего нахал. У нас Настя здорово умеет показывать Раневскую, Рину Зеленую, просто знакомых. В жизни она не то чтобы весельчак, но здесь у нее определенно есть артистический дар.
Популярность Виталия вами ощущается?
М.: Теперь почти нет. Правда у мальчиков лет десяти при виде «доктора Ватсона» отвисает челюсть и пересыхает горло.
Во многих картинах вы играли вместе. Кто был инициатором совместной работы?
М.: Виталий мне сразу сказал: никакого кино. И я как-то тихо, как с квартирами, опять влезла.
В.: Мне кажется это бессмысленным: денег не приносит, славы тоже.
А удовольствие?
В.: Какое уж тут удовольствие, я в кадре с собственной женой категорически не могу целоваться. Так этого ни разу и не сделал. С чужими — пожалуйста...
Маша, а по специальности вам пришлось поработать?
М.: Художником по костюмам я работала некоторое время в Театре оперетты. Потом...
В.: Потом ее придавило очередной партией шинелей и на этом работа закончилась.
М.: Ну не смеши. В Малом я как художник по костюмам сделала два спектакля. Некоторое время была редактором отдела моды в «Журнале мод», ставила съемки одежды на взрослых и маленьких фотомоделях.
Сейчас не работаете?
М.: Скоро в Москве откроется бутик Mila Schon, и я буду его арт-директором. Стиль этого, пока почти неизвестного у нас итальянского дизайнера мне очень близок и по цельности, чистоте, постоянству напоминает любимого мной Армани.
Как вы относитесь к творчеству друг друга: благоговейно или критически?
В.: Маша — критически, я — благоговейно!
М.: Каждая премьера или картина заставляет меня влюбляться в Виталия снова и снова. Сейчас я, к своему большому сожалению, хожу в театр меньше, чем раньше, но все равно ужасно горжусь тем, что он делает. Особенно его последней работой на сцене филиала Малого театра — спектаклем «Свадьба Кречинского», который он поставил как режиссер и где играет главную роль.
Похоже, чтобы поддерживать интерес друг к другу, вам ничего не надо придумывать?
М.: За все годы, что мы вместе, мне ни одной секунды не было с ним скучно. К тому же гастроли и съемки Виталия нас раньше достаточно часто разлучали, что, видимо, заставляло чаще думать друг о друге и ценить время, проведенное вместе.
Как менялись в совместной жизни привычки и вкусы?
М.: Здесь, наверное, я тебе больше передавала, правда, пап?
В.: Я себя и не помню. Превратили меня в тесто, измяли, испекли и съели.
М.: Ну это смешно, конечно, это я полностью им вылеплена.
В.: Ладно. А я сам превратился и испекся благодаря твоим психиатрическим способностям.
Часто ли вы ссоритесь?
М.: Виталий со мной никогда не ссорится.
В.: Я это считаю ниже своего достоинства...
М.: А я могу выступить инициатором... Сейчас ругаюсь, раньше даже дралась. Но со временем поняла, что мои физические данные не очень этому способствуют. Решила, лучше буду пилить, этого никто не выносит, даже собака боится. На самом деле я сейчас подумала, что мы очень давно не ссорились. Как-то само собой это осталось в прошлом.
У вас большая разница в возрасте?
М.: Раньше была большая, сейчас — практически никакой. Когда мы женились, я была намного его моложе...
В.: Ну а потом я долго-долго над ней работал, чтобы она меня поскорее догнала.
А ревность у вас бытует?
В.: Развита в высшей степени.
М.: У обоих.
В.: Надо ухо востро держать, мало ли чего...
Время на общение есть?
М.: Обычно на откровенные разговоры времени до обидного мало. Но я очень люблю, когда Виталий приглашает меня в ресторан. Там он очень внимательно за мной ухаживает, обо всем расспросит... Когда же мы просто сидим на кухне, так душевно не получается...
В.: Получается. Когда настает время поговорить, оно всегда находится.
М.: Ты вообще не особенно разговорчивый.
В.: Я не люблю объяснений. Даже когда я как режиссер что-то объясняю актерам, я никогда не говорю: «Сделайте так-то и так-то». Это унижает.
Люди проявляют деликатность на работе и дома по-разному.
М.: По-настоящему нежен он только с нашей собакой Ромой.
В.: Потому что он полностью от меня зависит. Погуляешь с ним, накормишь...
М.: Виталий стоит и слушает, как Рома ест, и радуется его чавканью. При этом он ненавидит, когда люди звучно едят, если ребенок не дай бог хлюпнет чаем, он так на нее посмотрит! А здесь такое умиление на лице: «Чавкай, мой милый!»
В.: Ты просто ничего не понимаешь, его чавканье означает: «Хороший у меня хозяин...»
Ну к внуку-то, наверное, вы все-таки относитесь нежнее, чем к Роме?
В.: Кирюша — совсем другое. Когда Настя работает или уезжает на гастроли — она танцует в ансамбле Игоря Моисеева, — он бывает у нас. Это периодические приятные встречи, много чувств и никакой ответственности. Что ты, Маша, возмущаешься? Разница между детьми и внуками — это как между браком и романом. Внуки — это роман на всю жизнь. Всегда праздник.
Кстати, о праздниках... Какие они у вашей семьи?
В.: Больше всего мы любим Новый год. Обычно накануне идем с друзьями в ЦДХ, а потом Маша, пользуясь нашей территориальной близостью, всех зазывает к нам.
М.: Ну еще дни рождения. Помнишь, какой спектакль учинила на твое 50-летие Лизина дворовая компания? Жаль, что мы его не записали на видео. Люди буквально падали со стульев от смеха.
В вашем доме есть культ еды?
М.: Виталий Мефодьевич больше всего любит борщ.
В.: Ведь знает, а не делает!
М.: Ну не каждый же день! Причем тебе же абсолютно все равно — с мясом или без, ты и не отличаешь, была бы свекла.
В.: Главные вкусовые привязанности формируются, как правило, в детстве, а в мое детство дома в Чите главными блюдами были борщ и пельмени. В детстве ведь все воспринимается по-другому. Мне тогда казалось, что я ребенок дворовый. Но когда я смотрю на те далекие фотографии, то понимаю, что был просто гуляющим во дворе домашним ребенком. На фотоснимке я разительно отличаюсь от настоящих «дворовых» аккуратной стрижкой и глаженой одеждой.
А во взрослой жизни вы сохранили требовательность к внешнему виду?
В.: В детстве обо мне заботилась мама. Теперь — жена. Мне не все равно, во что я одет. На кого-нибудь, что ни надень, он будет хорош. Я же всегда помню, что моя интеллигентность отчасти приобретенного характера и отличить меня в соответствующей одежде от, скажем, шофера практически невозможно.
М.: Одежда его преображает...
В.: Это верно. Один раз я проявил самостоятельность и без Маши пошел и купил себе дубленку в магазине, который ежедневно рекламируется по телевизору.
М.: Когда он ее принес домой и развернул, я сразу же, конечно, все поняла, но, когда он ее надел, это было нечто. Не знаю, с кем его в ней можно сравнить... Даже не с почтальоном Печкиным. В этой одежде нельзя даже с собакой гулять — не дай бог кто-нибудь узнает. Такой вот поступок в самый разгар лета.
Для Маши вы покупаете что-нибудь вместе?
В.: Очень редко. Обычно я сделаю комплимент, скажу, что ей что-то необыкновенно идет, а она говорит: «Ой, это я давно, месяца два назад купила». Зато мне очень приятно, когда некоторые вещи ей идут особенно. Например, шуба, которую я ей подарил, или коричневое вечернее платье с вышивкой и вырезом...
А продовольственные магазины кто из вас посещает?
В.: Я очень люблю магазин на углу Суворовского бульвара и Калининского проспекта возле нашей старой квартиры. Считаю, что лучше магазина в Москве нет.
М.: Потому что тебя в нем знают и любят. Я один раз зашла в магазин незаметно и наблюдала нечто необычное и интересное. Там был моноспектакль Виталия Мефодьевича.
Говорят, что вас часто принимают за брата и сестру.
М.: Раньше даже дочкой называли.
В.: Ну, я не обольщаюсь, что такой же хорошенький...

«Домашний очаг», январь 1998 г.
Беседовала Елена Вышинская

Благодарим Ольгу Амелину за предоставленный материал.