Новости
СТО МОСКОВСКИХ ПРЕМЬЕР. ИТОГИ СЕЗОНА 2011/2012
СТО МОСКОВСКИХ ПРЕМЬЕР. ИТОГИ СЕЗОНА 2011/2012
СТО МОСКОВСКИХ ПРЕМЬЕР. ИТОГИ СЕЗОНА 2011/2012
Часть 2
Актуальна и кровоточива же всегда классика, хотя далеко не всегда не принуждена театром к актуальности.
Любимовские «Бесы» и спустя несколько сезонов будут прочитываться в современном ключе… феномен классики – и он не поддается рациональному объяснению - поглощать, как зеркальный шар отражения, и обрастать ежечасными новыми неуловимыми оттенками сегодняшнего в поставленном произведении. Вскрывать подводные нюансировки. Стягивающий в центр узел – рояль в спектакле как гениальная концепция простоты и очевидности – что и как сыграешь – то и прозвучит. Режиссер спектакля «Circo Ambulante» тоже решил изобрести рояль и превратил сцену в род конструктора из «лего», каковой собрать ему не вполне удалось.
Удивительно, но политически актуально прозвучали спектакли и мало упоминаемых, даже почти изгоняемых со страниц центральной прессы таких институций как Малый театр России и МХАТ им. М.Горького. Дружное замалчивание и игнорирование работ этих театров, пожалуй, единственное, что десятилетиями объединяет нашу разобщенную критику. Между тем, стоит признать, что зрительским вниманием академические сцены не обделены, а слова в спектакле «Не хочу, чтобы ты выходила замуж за принца» по драматической сказке Е.Шварца «Тень» (МХАТ им. М. Горького; реж.-пост. – Татьяна Доронина) звучат не менее обличающе, чем в Театре.doc. Другой вопрос, что уровень постановок этих театров трудно и проблематично высоко оценить.
И если премьеры Малого театра России – «Бесприданница» (рук. постановки – Юрий Соломин) и «Наследники Рабурдена» (реж.-пост. – Владимир Бейлис) – оказались лишь рядовым фактом даже для пространства Малого, то ввод одного из лучших актеров своего поколения Василия Бочкарева в данном сезоне на роль Мольера в спектакль «Кабала святош» достоин отдельной статьи на тему «Портрет одной роли». В.Бочкарев необычайно усилил и обострил на сцене оппозиции «власть – искусство», внес свое дополнительное гражданское звучание. Гнев, страсть, обличение со сцены мощно направлены в зал и как выстрел – плевок (настоящий) на чеканный профиль монарха, изображенного на луидоре. Этот недвусмысленный жест в сторону власти предержащих заставляет встрепенуться и завибрировать в унисон почти тысячный зал.
Взгляд, обращенный в Прошлое, но с прицелом оптической винтовки на Настоящее явственно ощутим у режиссера К.Богомолова в спектакле «Год, когда я не родился» (Московский театр-студия под руководством О.Табакова), идущий на сцене МХТ им. А.П. Чехова. Нравственный посыл и истоки нынешней беспринципности режиссер нашел в старой розовской пьесе «Гнездо глухаря». Здесь удачно совпали и форма (например, приемы экранных искусств) и содержание. Одновременные параллели прошлого слежения от КГБ и нынешнего реалити-шоу за жизнью семьи поданы с констатацией, кем стала та молодая карьерная поросль в наши дни, построив свою сценическую версию и указав на закладку фундамента сегодняшней пирамиды цинизма еще в те годы застоя. Богомолов известен своим гипер-критическим болезненным отношением к советскому прошлому, в своей запальчивости обвинения все и вся, прибегающий к эстетическим жестам, вызывающим порой как минимум недоумение (стриптиз пионерки на фоне кадров Парада Победы с превращением пионерского галстука в совершенно иную деталь).
В этом отношении другой спектакль режиссера – «Событие» (МХТ им. А.П. Чехова), на наш взгляд, менее обличителен, но также излишне прямолинеен. Перед нами череда разоблачений той якобы прекрасной и вдохновенной русской интеллигенции, бежавшей из страны после революции, которую мы выдумали: взяв всего лишь чуть насмешливую, скорее печальную и снисходительную пьесу Набокова о белоэмигрантской богеме, Богомолов обостряет до предела элегию прощания, не прибавляя зрителям любви к этим безвольным и эгоистичным лицам. А безволие и суетность тогдашней Европы режиссер венчает кадрами детей из гетто, говоря, что не только фашисты, но и обычный люд, не заметивший наступления ночи виновен в грянувшей тьме. Это как-то слишком по-советски, в духе пропагандистских послевоенных фильмов про Запад («Убийство на улице Данте», реж. Михаил Ромм; 1956) где сытенькие французские буржуа и парижская богема были виновны во всех кошмарах фашизма. Там виновны лишь косвенно, здесь – уже напрямую. На наш взгляд проблема скатывается к пафосности и лишается истинного трагизма.
В плоскости «Прошлое – Настоящее» громко прозвучали своим посылом еще два спектакля о рок-музыке, но оказались не до конца поддержанные своим высказыванием и полученным результатом зрительского резонанса. Это «Rock n roll» Тома Стоппарда (РАМТ; реж. – Адольф Шапиро) о чешской рок-группе Plastic People of the Universe «пражской весне» и «Анархия» (Московский театр «Современник; пост. – Гарик Сукачев) о некоей мифической анархо-панк-группы под названием tHe dYsFUnCKshOnalZ («Дисфункционалы»), спектакль о цене компромисса и о метаморфозах свободы и независимости, превращенных в конформизм, замаринованный трехчасовыми густыми инвективами.
Стоит отдать должное, театр «Современник» весь сезон «держал» внимание актерскими работами: Марина Неелова и Алена Бабенко в спектакле «Осенняя соната» (реж. – Екатерина Половцева), Чулпан Хаматова – в «Скрытой перспективе» (реж. – Евгений Арье), наконец, Михаил Ефремов в роли Билли (феерическое дебоширство, маргинальность, потоки инвектив, бесшабашность) – в «Анархии». Все эти спектакли стали лакомством для нашей критики, о них много писали и добавить тут или возразить по существу нечего. «Современник» остается современным, хотя с каждым годом сделать это трудней.
Однако в отношении общей сценической сыгранности и ансамбля, показательным примером цельности стал, пожалуй, один из лучших спектаклей Москвы – «Таланты и поклонники» (Московский академический Театр им. Вл. Маяковского; реж.-пост. – М. Карбаускис). В основе успеха емкий многозначный эффектный образ… Сверху публике видно, что сценический круг – огромная пластинка, по центру черный рояль как музыкальный камертон, и герои отталкивающие пластинку (словно в отчаянии). Обозначенный черный круг сцены – это и конкретный Театр имени Вл. Маяковского, и одновременно обобщенный Театр Островского, в котором по мнению Домны Пантелеевны нет «ничего хорошего, окромя дурного», и Театр Жизни как таковой. По пластинке каждый герой бежит по своей (звуковой, музыкальной, театральной, жизненной) дорожке со своим скарбом-ношей. Внешне и вокруг театр – и наоборот – театр внутри жизни. И стена как занавес. Занавес бытия.
Из актерских работ в этом театре показала грани своего таланта Евгения Симонова в «Месяце в деревне» (реж. – Александр Огарев) с очень точным и пронзительно чутким рисунком Натальи Петровны, с какой-то непонимаемой, словно отстранившейся даже от самой героини болью. В спектакле «На чемоданах» (реж. – Александр Корученков) героиня Симоновой – брюзжащая, всем не довольная, израненная, упрямо «не вписанная» в жизнь пожилая женщина.
РАМТ в этом сезоне выпустил помимо упоминавшихся «В пространстве сцены» и «Rock n roll» еще пять премьер. И если на большой сцене «Дон Кихот» по Е.Шварцу (реж.-пост. – Юрий Еремин) оказался слишком беспощадным по диагнозу общества, то камерные работы «Мой внук Вениамин» Л.Улицкой (реж. – Нина Дворжецкая) и «Ксения Петербургская» В.Леванова в Черной комнате – парадокс – были более светоносны. В «Дон Кихоте» среди многофигурных, в хороводе пластических сцен, световых отбивок, приемов кинематографического монтажа – добро бессильно перед глухотой сердец, бессмысленна помощь людям, не желающим ее получать и которым она не нужна, где даже идеалист Рыцарь печального образа не дает чувства последней надежды, распятый своими клевретами на тележке, зато и осененный светом. Дон Кихот как Христос. Мир как Голгофа… очень жестокая, почти безнадежная притча.
В сценическом лубке «Ксения Петербургская» (реж. – Наталья Шумилкина) особенно выделяется актерская работа Татьяны Матюховой, вместившая в образ блаженной всю душевную партитуру маленьких людей, «обыграв» не иконную прорись, а придав трагический и щемящий контур народного персонажа Петрушки балета времен Сергея Дягилева на музыку Игоря Стравинского.
Безусловными удачами сложно назвать премьеры Государственного Театра Наций «Фрекен Жюли» (пост. – Томас Остермайер) и «Шоша» (пост. – Туфан Имамутдинов). Пьеса «Фрекен Жюли» А.Стриндберга (точнее – «обновленная» версия М.Дурненкова) предстала в холодноватом отражении, агрессивная эротика и страстная чувственность уступили рассудку. Пьеса символиста Стринберга о роке раздельности была сыграна скорее по Горькому. Мы увидели постановку для скучающих звезд, где два потрясающих артиста (Чулпан Хаматова и Евгений Миронов) исполнили марксистский конфликт о роли классового неравенства, между тем шведский драматург не думал о том, что его героев разделяет богатство и положение, нет, он заглянул в бездну пола, у него закружилась голова от этой пропасти мужской и женской силы.
Ирина Решетникова
Артпроект, 15 января 2013 года
Часть 2
Актуальна и кровоточива же всегда классика, хотя далеко не всегда не принуждена театром к актуальности.
Любимовские «Бесы» и спустя несколько сезонов будут прочитываться в современном ключе… феномен классики – и он не поддается рациональному объяснению - поглощать, как зеркальный шар отражения, и обрастать ежечасными новыми неуловимыми оттенками сегодняшнего в поставленном произведении. Вскрывать подводные нюансировки. Стягивающий в центр узел – рояль в спектакле как гениальная концепция простоты и очевидности – что и как сыграешь – то и прозвучит. Режиссер спектакля «Circo Ambulante» тоже решил изобрести рояль и превратил сцену в род конструктора из «лего», каковой собрать ему не вполне удалось.
Удивительно, но политически актуально прозвучали спектакли и мало упоминаемых, даже почти изгоняемых со страниц центральной прессы таких институций как Малый театр России и МХАТ им. М.Горького. Дружное замалчивание и игнорирование работ этих театров, пожалуй, единственное, что десятилетиями объединяет нашу разобщенную критику. Между тем, стоит признать, что зрительским вниманием академические сцены не обделены, а слова в спектакле «Не хочу, чтобы ты выходила замуж за принца» по драматической сказке Е.Шварца «Тень» (МХАТ им. М. Горького; реж.-пост. – Татьяна Доронина) звучат не менее обличающе, чем в Театре.doc. Другой вопрос, что уровень постановок этих театров трудно и проблематично высоко оценить.
И если премьеры Малого театра России – «Бесприданница» (рук. постановки – Юрий Соломин) и «Наследники Рабурдена» (реж.-пост. – Владимир Бейлис) – оказались лишь рядовым фактом даже для пространства Малого, то ввод одного из лучших актеров своего поколения Василия Бочкарева в данном сезоне на роль Мольера в спектакль «Кабала святош» достоин отдельной статьи на тему «Портрет одной роли». В.Бочкарев необычайно усилил и обострил на сцене оппозиции «власть – искусство», внес свое дополнительное гражданское звучание. Гнев, страсть, обличение со сцены мощно направлены в зал и как выстрел – плевок (настоящий) на чеканный профиль монарха, изображенного на луидоре. Этот недвусмысленный жест в сторону власти предержащих заставляет встрепенуться и завибрировать в унисон почти тысячный зал.
Взгляд, обращенный в Прошлое, но с прицелом оптической винтовки на Настоящее явственно ощутим у режиссера К.Богомолова в спектакле «Год, когда я не родился» (Московский театр-студия под руководством О.Табакова), идущий на сцене МХТ им. А.П. Чехова. Нравственный посыл и истоки нынешней беспринципности режиссер нашел в старой розовской пьесе «Гнездо глухаря». Здесь удачно совпали и форма (например, приемы экранных искусств) и содержание. Одновременные параллели прошлого слежения от КГБ и нынешнего реалити-шоу за жизнью семьи поданы с констатацией, кем стала та молодая карьерная поросль в наши дни, построив свою сценическую версию и указав на закладку фундамента сегодняшней пирамиды цинизма еще в те годы застоя. Богомолов известен своим гипер-критическим болезненным отношением к советскому прошлому, в своей запальчивости обвинения все и вся, прибегающий к эстетическим жестам, вызывающим порой как минимум недоумение (стриптиз пионерки на фоне кадров Парада Победы с превращением пионерского галстука в совершенно иную деталь).
В этом отношении другой спектакль режиссера – «Событие» (МХТ им. А.П. Чехова), на наш взгляд, менее обличителен, но также излишне прямолинеен. Перед нами череда разоблачений той якобы прекрасной и вдохновенной русской интеллигенции, бежавшей из страны после революции, которую мы выдумали: взяв всего лишь чуть насмешливую, скорее печальную и снисходительную пьесу Набокова о белоэмигрантской богеме, Богомолов обостряет до предела элегию прощания, не прибавляя зрителям любви к этим безвольным и эгоистичным лицам. А безволие и суетность тогдашней Европы режиссер венчает кадрами детей из гетто, говоря, что не только фашисты, но и обычный люд, не заметивший наступления ночи виновен в грянувшей тьме. Это как-то слишком по-советски, в духе пропагандистских послевоенных фильмов про Запад («Убийство на улице Данте», реж. Михаил Ромм; 1956) где сытенькие французские буржуа и парижская богема были виновны во всех кошмарах фашизма. Там виновны лишь косвенно, здесь – уже напрямую. На наш взгляд проблема скатывается к пафосности и лишается истинного трагизма.
В плоскости «Прошлое – Настоящее» громко прозвучали своим посылом еще два спектакля о рок-музыке, но оказались не до конца поддержанные своим высказыванием и полученным результатом зрительского резонанса. Это «Rock n roll» Тома Стоппарда (РАМТ; реж. – Адольф Шапиро) о чешской рок-группе Plastic People of the Universe «пражской весне» и «Анархия» (Московский театр «Современник; пост. – Гарик Сукачев) о некоей мифической анархо-панк-группы под названием tHe dYsFUnCKshOnalZ («Дисфункционалы»), спектакль о цене компромисса и о метаморфозах свободы и независимости, превращенных в конформизм, замаринованный трехчасовыми густыми инвективами.
Стоит отдать должное, театр «Современник» весь сезон «держал» внимание актерскими работами: Марина Неелова и Алена Бабенко в спектакле «Осенняя соната» (реж. – Екатерина Половцева), Чулпан Хаматова – в «Скрытой перспективе» (реж. – Евгений Арье), наконец, Михаил Ефремов в роли Билли (феерическое дебоширство, маргинальность, потоки инвектив, бесшабашность) – в «Анархии». Все эти спектакли стали лакомством для нашей критики, о них много писали и добавить тут или возразить по существу нечего. «Современник» остается современным, хотя с каждым годом сделать это трудней.
Однако в отношении общей сценической сыгранности и ансамбля, показательным примером цельности стал, пожалуй, один из лучших спектаклей Москвы – «Таланты и поклонники» (Московский академический Театр им. Вл. Маяковского; реж.-пост. – М. Карбаускис). В основе успеха емкий многозначный эффектный образ… Сверху публике видно, что сценический круг – огромная пластинка, по центру черный рояль как музыкальный камертон, и герои отталкивающие пластинку (словно в отчаянии). Обозначенный черный круг сцены – это и конкретный Театр имени Вл. Маяковского, и одновременно обобщенный Театр Островского, в котором по мнению Домны Пантелеевны нет «ничего хорошего, окромя дурного», и Театр Жизни как таковой. По пластинке каждый герой бежит по своей (звуковой, музыкальной, театральной, жизненной) дорожке со своим скарбом-ношей. Внешне и вокруг театр – и наоборот – театр внутри жизни. И стена как занавес. Занавес бытия.
Из актерских работ в этом театре показала грани своего таланта Евгения Симонова в «Месяце в деревне» (реж. – Александр Огарев) с очень точным и пронзительно чутким рисунком Натальи Петровны, с какой-то непонимаемой, словно отстранившейся даже от самой героини болью. В спектакле «На чемоданах» (реж. – Александр Корученков) героиня Симоновой – брюзжащая, всем не довольная, израненная, упрямо «не вписанная» в жизнь пожилая женщина.
РАМТ в этом сезоне выпустил помимо упоминавшихся «В пространстве сцены» и «Rock n roll» еще пять премьер. И если на большой сцене «Дон Кихот» по Е.Шварцу (реж.-пост. – Юрий Еремин) оказался слишком беспощадным по диагнозу общества, то камерные работы «Мой внук Вениамин» Л.Улицкой (реж. – Нина Дворжецкая) и «Ксения Петербургская» В.Леванова в Черной комнате – парадокс – были более светоносны. В «Дон Кихоте» среди многофигурных, в хороводе пластических сцен, световых отбивок, приемов кинематографического монтажа – добро бессильно перед глухотой сердец, бессмысленна помощь людям, не желающим ее получать и которым она не нужна, где даже идеалист Рыцарь печального образа не дает чувства последней надежды, распятый своими клевретами на тележке, зато и осененный светом. Дон Кихот как Христос. Мир как Голгофа… очень жестокая, почти безнадежная притча.
В сценическом лубке «Ксения Петербургская» (реж. – Наталья Шумилкина) особенно выделяется актерская работа Татьяны Матюховой, вместившая в образ блаженной всю душевную партитуру маленьких людей, «обыграв» не иконную прорись, а придав трагический и щемящий контур народного персонажа Петрушки балета времен Сергея Дягилева на музыку Игоря Стравинского.
Безусловными удачами сложно назвать премьеры Государственного Театра Наций «Фрекен Жюли» (пост. – Томас Остермайер) и «Шоша» (пост. – Туфан Имамутдинов). Пьеса «Фрекен Жюли» А.Стриндберга (точнее – «обновленная» версия М.Дурненкова) предстала в холодноватом отражении, агрессивная эротика и страстная чувственность уступили рассудку. Пьеса символиста Стринберга о роке раздельности была сыграна скорее по Горькому. Мы увидели постановку для скучающих звезд, где два потрясающих артиста (Чулпан Хаматова и Евгений Миронов) исполнили марксистский конфликт о роли классового неравенства, между тем шведский драматург не думал о том, что его героев разделяет богатство и положение, нет, он заглянул в бездну пола, у него закружилась голова от этой пропасти мужской и женской силы.
Ирина Решетникова
Артпроект, 15 января 2013 года
Дата публикации: 14.01.2013
СТО МОСКОВСКИХ ПРЕМЬЕР. ИТОГИ СЕЗОНА 2011/2012
Часть 2
Актуальна и кровоточива же всегда классика, хотя далеко не всегда не принуждена театром к актуальности.
Любимовские «Бесы» и спустя несколько сезонов будут прочитываться в современном ключе… феномен классики – и он не поддается рациональному объяснению - поглощать, как зеркальный шар отражения, и обрастать ежечасными новыми неуловимыми оттенками сегодняшнего в поставленном произведении. Вскрывать подводные нюансировки. Стягивающий в центр узел – рояль в спектакле как гениальная концепция простоты и очевидности – что и как сыграешь – то и прозвучит. Режиссер спектакля «Circo Ambulante» тоже решил изобрести рояль и превратил сцену в род конструктора из «лего», каковой собрать ему не вполне удалось.
Удивительно, но политически актуально прозвучали спектакли и мало упоминаемых, даже почти изгоняемых со страниц центральной прессы таких институций как Малый театр России и МХАТ им. М.Горького. Дружное замалчивание и игнорирование работ этих театров, пожалуй, единственное, что десятилетиями объединяет нашу разобщенную критику. Между тем, стоит признать, что зрительским вниманием академические сцены не обделены, а слова в спектакле «Не хочу, чтобы ты выходила замуж за принца» по драматической сказке Е.Шварца «Тень» (МХАТ им. М. Горького; реж.-пост. – Татьяна Доронина) звучат не менее обличающе, чем в Театре.doc. Другой вопрос, что уровень постановок этих театров трудно и проблематично высоко оценить.
И если премьеры Малого театра России – «Бесприданница» (рук. постановки – Юрий Соломин) и «Наследники Рабурдена» (реж.-пост. – Владимир Бейлис) – оказались лишь рядовым фактом даже для пространства Малого, то ввод одного из лучших актеров своего поколения Василия Бочкарева в данном сезоне на роль Мольера в спектакль «Кабала святош» достоин отдельной статьи на тему «Портрет одной роли». В.Бочкарев необычайно усилил и обострил на сцене оппозиции «власть – искусство», внес свое дополнительное гражданское звучание. Гнев, страсть, обличение со сцены мощно направлены в зал и как выстрел – плевок (настоящий) на чеканный профиль монарха, изображенного на луидоре. Этот недвусмысленный жест в сторону власти предержащих заставляет встрепенуться и завибрировать в унисон почти тысячный зал.
Взгляд, обращенный в Прошлое, но с прицелом оптической винтовки на Настоящее явственно ощутим у режиссера К.Богомолова в спектакле «Год, когда я не родился» (Московский театр-студия под руководством О.Табакова), идущий на сцене МХТ им. А.П. Чехова. Нравственный посыл и истоки нынешней беспринципности режиссер нашел в старой розовской пьесе «Гнездо глухаря». Здесь удачно совпали и форма (например, приемы экранных искусств) и содержание. Одновременные параллели прошлого слежения от КГБ и нынешнего реалити-шоу за жизнью семьи поданы с констатацией, кем стала та молодая карьерная поросль в наши дни, построив свою сценическую версию и указав на закладку фундамента сегодняшней пирамиды цинизма еще в те годы застоя. Богомолов известен своим гипер-критическим болезненным отношением к советскому прошлому, в своей запальчивости обвинения все и вся, прибегающий к эстетическим жестам, вызывающим порой как минимум недоумение (стриптиз пионерки на фоне кадров Парада Победы с превращением пионерского галстука в совершенно иную деталь).
В этом отношении другой спектакль режиссера – «Событие» (МХТ им. А.П. Чехова), на наш взгляд, менее обличителен, но также излишне прямолинеен. Перед нами череда разоблачений той якобы прекрасной и вдохновенной русской интеллигенции, бежавшей из страны после революции, которую мы выдумали: взяв всего лишь чуть насмешливую, скорее печальную и снисходительную пьесу Набокова о белоэмигрантской богеме, Богомолов обостряет до предела элегию прощания, не прибавляя зрителям любви к этим безвольным и эгоистичным лицам. А безволие и суетность тогдашней Европы режиссер венчает кадрами детей из гетто, говоря, что не только фашисты, но и обычный люд, не заметивший наступления ночи виновен в грянувшей тьме. Это как-то слишком по-советски, в духе пропагандистских послевоенных фильмов про Запад («Убийство на улице Данте», реж. Михаил Ромм; 1956) где сытенькие французские буржуа и парижская богема были виновны во всех кошмарах фашизма. Там виновны лишь косвенно, здесь – уже напрямую. На наш взгляд проблема скатывается к пафосности и лишается истинного трагизма.
В плоскости «Прошлое – Настоящее» громко прозвучали своим посылом еще два спектакля о рок-музыке, но оказались не до конца поддержанные своим высказыванием и полученным результатом зрительского резонанса. Это «Rock n roll» Тома Стоппарда (РАМТ; реж. – Адольф Шапиро) о чешской рок-группе Plastic People of the Universe «пражской весне» и «Анархия» (Московский театр «Современник; пост. – Гарик Сукачев) о некоей мифической анархо-панк-группы под названием tHe dYsFUnCKshOnalZ («Дисфункционалы»), спектакль о цене компромисса и о метаморфозах свободы и независимости, превращенных в конформизм, замаринованный трехчасовыми густыми инвективами.
Стоит отдать должное, театр «Современник» весь сезон «держал» внимание актерскими работами: Марина Неелова и Алена Бабенко в спектакле «Осенняя соната» (реж. – Екатерина Половцева), Чулпан Хаматова – в «Скрытой перспективе» (реж. – Евгений Арье), наконец, Михаил Ефремов в роли Билли (феерическое дебоширство, маргинальность, потоки инвектив, бесшабашность) – в «Анархии». Все эти спектакли стали лакомством для нашей критики, о них много писали и добавить тут или возразить по существу нечего. «Современник» остается современным, хотя с каждым годом сделать это трудней.
Однако в отношении общей сценической сыгранности и ансамбля, показательным примером цельности стал, пожалуй, один из лучших спектаклей Москвы – «Таланты и поклонники» (Московский академический Театр им. Вл. Маяковского; реж.-пост. – М. Карбаускис). В основе успеха емкий многозначный эффектный образ… Сверху публике видно, что сценический круг – огромная пластинка, по центру черный рояль как музыкальный камертон, и герои отталкивающие пластинку (словно в отчаянии). Обозначенный черный круг сцены – это и конкретный Театр имени Вл. Маяковского, и одновременно обобщенный Театр Островского, в котором по мнению Домны Пантелеевны нет «ничего хорошего, окромя дурного», и Театр Жизни как таковой. По пластинке каждый герой бежит по своей (звуковой, музыкальной, театральной, жизненной) дорожке со своим скарбом-ношей. Внешне и вокруг театр – и наоборот – театр внутри жизни. И стена как занавес. Занавес бытия.
Из актерских работ в этом театре показала грани своего таланта Евгения Симонова в «Месяце в деревне» (реж. – Александр Огарев) с очень точным и пронзительно чутким рисунком Натальи Петровны, с какой-то непонимаемой, словно отстранившейся даже от самой героини болью. В спектакле «На чемоданах» (реж. – Александр Корученков) героиня Симоновой – брюзжащая, всем не довольная, израненная, упрямо «не вписанная» в жизнь пожилая женщина.
РАМТ в этом сезоне выпустил помимо упоминавшихся «В пространстве сцены» и «Rock n roll» еще пять премьер. И если на большой сцене «Дон Кихот» по Е.Шварцу (реж.-пост. – Юрий Еремин) оказался слишком беспощадным по диагнозу общества, то камерные работы «Мой внук Вениамин» Л.Улицкой (реж. – Нина Дворжецкая) и «Ксения Петербургская» В.Леванова в Черной комнате – парадокс – были более светоносны. В «Дон Кихоте» среди многофигурных, в хороводе пластических сцен, световых отбивок, приемов кинематографического монтажа – добро бессильно перед глухотой сердец, бессмысленна помощь людям, не желающим ее получать и которым она не нужна, где даже идеалист Рыцарь печального образа не дает чувства последней надежды, распятый своими клевретами на тележке, зато и осененный светом. Дон Кихот как Христос. Мир как Голгофа… очень жестокая, почти безнадежная притча.
В сценическом лубке «Ксения Петербургская» (реж. – Наталья Шумилкина) особенно выделяется актерская работа Татьяны Матюховой, вместившая в образ блаженной всю душевную партитуру маленьких людей, «обыграв» не иконную прорись, а придав трагический и щемящий контур народного персонажа Петрушки балета времен Сергея Дягилева на музыку Игоря Стравинского.
Безусловными удачами сложно назвать премьеры Государственного Театра Наций «Фрекен Жюли» (пост. – Томас Остермайер) и «Шоша» (пост. – Туфан Имамутдинов). Пьеса «Фрекен Жюли» А.Стриндберга (точнее – «обновленная» версия М.Дурненкова) предстала в холодноватом отражении, агрессивная эротика и страстная чувственность уступили рассудку. Пьеса символиста Стринберга о роке раздельности была сыграна скорее по Горькому. Мы увидели постановку для скучающих звезд, где два потрясающих артиста (Чулпан Хаматова и Евгений Миронов) исполнили марксистский конфликт о роли классового неравенства, между тем шведский драматург не думал о том, что его героев разделяет богатство и положение, нет, он заглянул в бездну пола, у него закружилась голова от этой пропасти мужской и женской силы.
Ирина Решетникова
Артпроект, 15 января 2013 года
Часть 2
Актуальна и кровоточива же всегда классика, хотя далеко не всегда не принуждена театром к актуальности.
Любимовские «Бесы» и спустя несколько сезонов будут прочитываться в современном ключе… феномен классики – и он не поддается рациональному объяснению - поглощать, как зеркальный шар отражения, и обрастать ежечасными новыми неуловимыми оттенками сегодняшнего в поставленном произведении. Вскрывать подводные нюансировки. Стягивающий в центр узел – рояль в спектакле как гениальная концепция простоты и очевидности – что и как сыграешь – то и прозвучит. Режиссер спектакля «Circo Ambulante» тоже решил изобрести рояль и превратил сцену в род конструктора из «лего», каковой собрать ему не вполне удалось.
Удивительно, но политически актуально прозвучали спектакли и мало упоминаемых, даже почти изгоняемых со страниц центральной прессы таких институций как Малый театр России и МХАТ им. М.Горького. Дружное замалчивание и игнорирование работ этих театров, пожалуй, единственное, что десятилетиями объединяет нашу разобщенную критику. Между тем, стоит признать, что зрительским вниманием академические сцены не обделены, а слова в спектакле «Не хочу, чтобы ты выходила замуж за принца» по драматической сказке Е.Шварца «Тень» (МХАТ им. М. Горького; реж.-пост. – Татьяна Доронина) звучат не менее обличающе, чем в Театре.doc. Другой вопрос, что уровень постановок этих театров трудно и проблематично высоко оценить.
И если премьеры Малого театра России – «Бесприданница» (рук. постановки – Юрий Соломин) и «Наследники Рабурдена» (реж.-пост. – Владимир Бейлис) – оказались лишь рядовым фактом даже для пространства Малого, то ввод одного из лучших актеров своего поколения Василия Бочкарева в данном сезоне на роль Мольера в спектакль «Кабала святош» достоин отдельной статьи на тему «Портрет одной роли». В.Бочкарев необычайно усилил и обострил на сцене оппозиции «власть – искусство», внес свое дополнительное гражданское звучание. Гнев, страсть, обличение со сцены мощно направлены в зал и как выстрел – плевок (настоящий) на чеканный профиль монарха, изображенного на луидоре. Этот недвусмысленный жест в сторону власти предержащих заставляет встрепенуться и завибрировать в унисон почти тысячный зал.
Взгляд, обращенный в Прошлое, но с прицелом оптической винтовки на Настоящее явственно ощутим у режиссера К.Богомолова в спектакле «Год, когда я не родился» (Московский театр-студия под руководством О.Табакова), идущий на сцене МХТ им. А.П. Чехова. Нравственный посыл и истоки нынешней беспринципности режиссер нашел в старой розовской пьесе «Гнездо глухаря». Здесь удачно совпали и форма (например, приемы экранных искусств) и содержание. Одновременные параллели прошлого слежения от КГБ и нынешнего реалити-шоу за жизнью семьи поданы с констатацией, кем стала та молодая карьерная поросль в наши дни, построив свою сценическую версию и указав на закладку фундамента сегодняшней пирамиды цинизма еще в те годы застоя. Богомолов известен своим гипер-критическим болезненным отношением к советскому прошлому, в своей запальчивости обвинения все и вся, прибегающий к эстетическим жестам, вызывающим порой как минимум недоумение (стриптиз пионерки на фоне кадров Парада Победы с превращением пионерского галстука в совершенно иную деталь).
В этом отношении другой спектакль режиссера – «Событие» (МХТ им. А.П. Чехова), на наш взгляд, менее обличителен, но также излишне прямолинеен. Перед нами череда разоблачений той якобы прекрасной и вдохновенной русской интеллигенции, бежавшей из страны после революции, которую мы выдумали: взяв всего лишь чуть насмешливую, скорее печальную и снисходительную пьесу Набокова о белоэмигрантской богеме, Богомолов обостряет до предела элегию прощания, не прибавляя зрителям любви к этим безвольным и эгоистичным лицам. А безволие и суетность тогдашней Европы режиссер венчает кадрами детей из гетто, говоря, что не только фашисты, но и обычный люд, не заметивший наступления ночи виновен в грянувшей тьме. Это как-то слишком по-советски, в духе пропагандистских послевоенных фильмов про Запад («Убийство на улице Данте», реж. Михаил Ромм; 1956) где сытенькие французские буржуа и парижская богема были виновны во всех кошмарах фашизма. Там виновны лишь косвенно, здесь – уже напрямую. На наш взгляд проблема скатывается к пафосности и лишается истинного трагизма.
В плоскости «Прошлое – Настоящее» громко прозвучали своим посылом еще два спектакля о рок-музыке, но оказались не до конца поддержанные своим высказыванием и полученным результатом зрительского резонанса. Это «Rock n roll» Тома Стоппарда (РАМТ; реж. – Адольф Шапиро) о чешской рок-группе Plastic People of the Universe «пражской весне» и «Анархия» (Московский театр «Современник; пост. – Гарик Сукачев) о некоей мифической анархо-панк-группы под названием tHe dYsFUnCKshOnalZ («Дисфункционалы»), спектакль о цене компромисса и о метаморфозах свободы и независимости, превращенных в конформизм, замаринованный трехчасовыми густыми инвективами.
Стоит отдать должное, театр «Современник» весь сезон «держал» внимание актерскими работами: Марина Неелова и Алена Бабенко в спектакле «Осенняя соната» (реж. – Екатерина Половцева), Чулпан Хаматова – в «Скрытой перспективе» (реж. – Евгений Арье), наконец, Михаил Ефремов в роли Билли (феерическое дебоширство, маргинальность, потоки инвектив, бесшабашность) – в «Анархии». Все эти спектакли стали лакомством для нашей критики, о них много писали и добавить тут или возразить по существу нечего. «Современник» остается современным, хотя с каждым годом сделать это трудней.
Однако в отношении общей сценической сыгранности и ансамбля, показательным примером цельности стал, пожалуй, один из лучших спектаклей Москвы – «Таланты и поклонники» (Московский академический Театр им. Вл. Маяковского; реж.-пост. – М. Карбаускис). В основе успеха емкий многозначный эффектный образ… Сверху публике видно, что сценический круг – огромная пластинка, по центру черный рояль как музыкальный камертон, и герои отталкивающие пластинку (словно в отчаянии). Обозначенный черный круг сцены – это и конкретный Театр имени Вл. Маяковского, и одновременно обобщенный Театр Островского, в котором по мнению Домны Пантелеевны нет «ничего хорошего, окромя дурного», и Театр Жизни как таковой. По пластинке каждый герой бежит по своей (звуковой, музыкальной, театральной, жизненной) дорожке со своим скарбом-ношей. Внешне и вокруг театр – и наоборот – театр внутри жизни. И стена как занавес. Занавес бытия.
Из актерских работ в этом театре показала грани своего таланта Евгения Симонова в «Месяце в деревне» (реж. – Александр Огарев) с очень точным и пронзительно чутким рисунком Натальи Петровны, с какой-то непонимаемой, словно отстранившейся даже от самой героини болью. В спектакле «На чемоданах» (реж. – Александр Корученков) героиня Симоновой – брюзжащая, всем не довольная, израненная, упрямо «не вписанная» в жизнь пожилая женщина.
РАМТ в этом сезоне выпустил помимо упоминавшихся «В пространстве сцены» и «Rock n roll» еще пять премьер. И если на большой сцене «Дон Кихот» по Е.Шварцу (реж.-пост. – Юрий Еремин) оказался слишком беспощадным по диагнозу общества, то камерные работы «Мой внук Вениамин» Л.Улицкой (реж. – Нина Дворжецкая) и «Ксения Петербургская» В.Леванова в Черной комнате – парадокс – были более светоносны. В «Дон Кихоте» среди многофигурных, в хороводе пластических сцен, световых отбивок, приемов кинематографического монтажа – добро бессильно перед глухотой сердец, бессмысленна помощь людям, не желающим ее получать и которым она не нужна, где даже идеалист Рыцарь печального образа не дает чувства последней надежды, распятый своими клевретами на тележке, зато и осененный светом. Дон Кихот как Христос. Мир как Голгофа… очень жестокая, почти безнадежная притча.
В сценическом лубке «Ксения Петербургская» (реж. – Наталья Шумилкина) особенно выделяется актерская работа Татьяны Матюховой, вместившая в образ блаженной всю душевную партитуру маленьких людей, «обыграв» не иконную прорись, а придав трагический и щемящий контур народного персонажа Петрушки балета времен Сергея Дягилева на музыку Игоря Стравинского.
Безусловными удачами сложно назвать премьеры Государственного Театра Наций «Фрекен Жюли» (пост. – Томас Остермайер) и «Шоша» (пост. – Туфан Имамутдинов). Пьеса «Фрекен Жюли» А.Стриндберга (точнее – «обновленная» версия М.Дурненкова) предстала в холодноватом отражении, агрессивная эротика и страстная чувственность уступили рассудку. Пьеса символиста Стринберга о роке раздельности была сыграна скорее по Горькому. Мы увидели постановку для скучающих звезд, где два потрясающих артиста (Чулпан Хаматова и Евгений Миронов) исполнили марксистский конфликт о роли классового неравенства, между тем шведский драматург не думал о том, что его героев разделяет богатство и положение, нет, он заглянул в бездну пола, у него закружилась голова от этой пропасти мужской и женской силы.
Ирина Решетникова
Артпроект, 15 января 2013 года
Дата публикации: 14.01.2013
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
