Новости

ВАЛЕРИЙ БАРИНОВ: «КОРШУНОВЦЫ – ЭТО СЕМЬЯ»

Говорить о Викторе Ивановиче мне легко и в то же время сложно. Почему легко? Потому что этот человек много в моей жизни значит, и очень много для меня сделал. Рассказывать о нем я могу просто, это будет безо всякого напряжения, «придумывания», потому что к учителю испытываешь особую нежность и особое отношение. А почему сложно? Потому что если я буду говорить все, что хотел бы сказать, то не хватит магнитофонной пленки. У меня очень много с ним связано, поскольку он мой первый учитель в профессии.
Для меня Виктор Иванович как был примером для подражания, так до сих пор и остается. И в человеческом, и в актерском плане. Для меня эти понятия близки. Такова наша сумасшедшая профессия: все определяется по тому, как ты к ней относишься, как ты себя ощущаешь… И вот, меня всегда поражает отношение Виктора Ивановича к актерской профессии и Малому театру. Такой верности, преданности, отдачи своему делу я почти не встречал – или встречал крайне редко.
Я не знаю, как это происходит у других педагогов, у меня других не было. Есть масса людей, у которых я учился, очень многое брал. Но учитель и педагог, наверное, у меня остается один – Коршунов. И вот это понятие – «коршуновцы» — объединяет нас в одну семью. Странно, ведь уже выпущены сотни учеников, многих я не знаю по именам. Но то, что такой-то артист – коршуновец, я знаю точно. Это даже не знак качества, а знак принадлежности какому-то клану. Мафия – в смысле, родня, родственники. Мы действительно птенцы одного гнезда, Коршуном высижены. Это не значит, что мы ведем себя как коршуны, хотя бывает и так, но и не как голуби тоже. Не знаю, как ему это удается. Но так построен способ его преподавания и жизни потом, что мы все равно ощущаем себя членами семьи, его учениками, его детьми. Уже есть и внуки, и правнуки…
В этом году исполнилось сорок лет, как я познакомился с Виктором Ивановичем. Это большая часть моей жизни. Он для меня очень близкий человек. И я не помню случая, чтобы он мне отказал не то что в помощи, а в возможности разделить со мной ту или иную ситуацию. К великому сожалению, мы редко приходим к своим учителям с радостью, мы приходим с горем. Вылезают дежурные слова: «Я находил у него понимание». Но не в этом дело. Когда я еще работал в Питере, у меня были сложные обстоятельства, и театральные, и семейные. Я позвонил ему в Москву – и он час выслушивал и говорил со мной. Я помню, на третьем курсе мне казалось, что ничего из меня не получится, никакого артиста не выйдет. Я всерьез думал о том, чтобы уйти из профессии. И если бы не Коршунов… А мы репетировали водевиль, он был ведущим моим педагогом… Ну, и произошло чудо, когда мы здорово сыграли спектакль. Водевиль «выстрелил» на показе, и я этот день отмечаю как день рождения артиста Баринова.
Я всегда поражался его отношению к себе. Ведь тело, организм – это инструмент. Однажды я ехал с Виктором Ивановичем в поезде. Проснулся оттого, что кто-то в купе делает зарядку. Я открыл глаза – это он, активно так. Я изумился. И создается такое ощущение, что он все в жизни пропускает через призму профессии. До сих пор придерживаюсь его знаменитого выражения: «Артист не имеет права на болезни». И в то же время он заразил нас даже не любовью, а болезнью театра. Театр – это все. В сегодняшней круговерти денег, популярности театр – как ориентир, маяк. Пока за это держишься – ты жив и счастлив. Я знаю, что у меня есть дом – Малый театр. Я сравнил бы его даже не с якорем, а с канатами ринга. Когда хорошенько врежут – раз, есть за что ухватиться.
Поздравляю Виктора Ивановича с юбилеем, желаю ему здоровья, и благодарю судьбу за то, что она свела меня с ним. И еще поздравляю себя, что в моей жизни есть этот человек.