Новости

ВАРВАРА АНДРЕЕВА

Очерк Елены Микельсон из серии «Библиотека Малого театра». М., 2008.

Варваре Андреевой судьба благосклонна. Ее внешность — уже большая удача. Выразительное, запоминающееся лицо, позволяющее играть и травести, и героинь, причем любой исторической эпохи ... Ее тонкая, вытянутая фигурка — будто из девятнадцатого века грация ... В этом человеке различима порода. Ген, скорее всего данный природой, обусловивший не только внешние данные, но и некий особый духовный строй: культуру, интеллигентность, интеллект, чувство собственного достоинства. И если театр дарит ей роли классических героинь и принцесс, то кино, за редким исключением, предлагает характеры современниц самой актрисы. Но тема сохранения человеческого достоинства в любых испытаниях, главное из которых испытание любовью, звучит во всех ее работах.
Сродни им Элиза Дулитл в «Пигмалионе». Андреева сыграла ее еще студенткой, в дипломном спектакле Щепкинского училища. Искусство Бернарда Шоу «поучать смеясь» — не каждому под силу. Тем более — по нашей русской театральной традиции «Пигмалион» — пьеса о создании личности, об Элизе Дулитл. Варвара Андреева решила трудную задачу с успехом. Ее Элиза молода, очаровательна и отчаянно смела. Андреева, несомненно, тоже молода. Но тут Англия, классика, то есть Шоу; парадоксы, ставшие всем известными; знаменитая роль со своей всемирной историей сценических воплощений. Спектакль «Пигмалион» — эпизод артистической юности не забылся и вспоминается актрисой с радостью, хотя репетиции спектакля были порой мучительными:

Мне было очень не просто играть первый акт, где «вылезал» грубоватый текст, угловатость, нарочитая простецкость тона. А я как раз и мечтала отойти от своего амплуа героини, найти краски острой характерности в роли. Четвертый акт — драматический — душевные переживания преобразившейся Элизы, для меня сыграть было проще. Мы с Юрием Мефодьевичем и Ольгой Николаевной Соломиными пытались построить роль на контрасте: гадкого утенка, буквально подобрав на улице, вдруг превратили в очаровательную леди. Однако Хиггинс и Пикеринг забывают, что проводят эксперименты над живым, человеком, мыслящим и чувствующим. Но они хотя бы в своем «научном» опыте чисты и честны. А сегодня трудно представить, чтобы профессор русского языка подобрал девочку на вокзале и затеял бы сумасбродный эксперимент по ее облагораживанию...
Рассказывает Юрий Мефодьевич Соломин — педагог Варвары Андреевой:
При поступлении в училище Варя сразу обратила, на себя внимание: она была ни на кого не похожа. Мы поняли — перед нами индивидуальность. Актерские данные у Вари богатые, а значит — ей надо думать не столько о внешнем виде, сколько о внутренней сущности своих героинь. Варя не подвела своих педагогов, что победно доказала уже в своей дипломной работе в «Пигмалионе». Андреева хорошо поет, хорошо двигается, а наги спектакль был музыкальным. Ее пение в спектакле — не добавка, fie искусные вставные номера. Варя особенно поразила меня в музыкальном отрывке, где после своего выхода. в свет ее Элиза гневно бросала Хиггинсу обвинения, отстаивая свое человеческое достоинство. В этой вокальной партии у нее родились и прозвучали интонации чисто драматические, которые не каждой опытной актрисе подвластны.
Андреева родилась в Москве, поэтому ей в отличие от коллег из провинции не пришлось завоевывать столицу. Ее семья не имеет отношения к искусству. Однако мама, по профессии инженер-металлург, увлекалась театром, посещала выставки, концерты. В возрасте 14-15 лет и Варя страстно влюбилась в Театр на Юго-Западе, в его актеров, в его спектакли. Она буквально «жила» в театре (для школы безусловно была «потеряна»). Варя не только восхищалась — она чувствовала этот театр. И чтобы продлить очарование спектаклей, записывала на диктофон, например монолог Джульетты в исполнении любимой актрисы. А затем пыталась воспроизводить записанное где только можно: дома, в школе на переменах...
После школы Андреева штурмовала ГИТИС. С первого раза сей бастион Варваре не сдался. И Андреева поступила в педагогический институт. Как знать, не прояви она упорство, через несколько лет стала бы педагогом. Однако Варя не сдалась — и на следующий год, преодолевая свою безумную застенчивость, опять оказалась у дверей ГИТИСа. Но вторая попытка снова оказалась неудачной. Закончив два курса педагогического института, Андреева приняла решение, поступать во все театральные училища. Но судьба словно подсмеивалась над Андреевой, а может быть, это был ее особый знак — каждый раз, когда она приходила сдавать экзамены, например в Щуку, что-то случалось: то очередной тур отменялся, то преподаватель заболевал...
В актерской профессии случайности иногда во многом определяют судьбу человека, «ведут» его по жизни. Именно так произошло и с Варей. После очередного неудачного похода в Щукинское училище незнакомая ей девушка предложила пойти сдавать в «Щепку». Варя прошла все туры, а та вылетела...
Риск, свойственный молодости, оправдал себя. Так недипломированный педагог Андреева успешно поступила в Театральное училище имени М.С. Щепкина на курс Юрия Мефодье- вича и Ольги Николаевны Соломиных.
Сегодня студенты художественных вузов рано созревают как профессионалы, сплошь и рядом чуть ли не с первых курсов они уже играют на сценах театров. Студенткой 2 курса Андреева сыграла Герду в «Снежной королеве» и Аксюшу в «Лесе». Для Варвары Андреевой все начиналось и впрямь как в сказке.
В Герде Андреевой в «Снежной королеве» (режиссер В. Иванов) бурлило озорство и веселье. Дебютантка подкупала неподдельной искренностью, детскостью души и своего сценического образа, что и требовал сказочный сюжет пьесы. Андреева и ее партнеры играли без поддавков, с уважением к маленьким зрителям.
Актриса была убедительна и в Аксюше в «Лесе» (режиссер Ю. Соломин) — в роли молодой девушки — искренней, скромной, трудолюбивой. Ее героиня познала подлинное чувство, истинную силу любви и готова погибнуть, если ее разлучат с возлюбленным.
Выйти первый раз на сцену Малого театра в ансамбле с прославленными мастерами — это и огромная честь, и ответственность, и большой труд.
Ну, конечно, мне мешала моя гиперответственность... Надо «отпустить» себя, а ты занимаешься самокопанием. Таков уж мой характер — должна отчаянно засомневаться во всем, перемучиться сама, замучить окружающих (так происходит до сих пор) — только тогда что-то может родиться в душе, а потом возникнуть на сцене. Нервозность очень мешала мне, сковывала, лишала фантазии в предвкушении того счастья, когда мы все вместе на сцене будем что-то придумывать, радостно творить...

И все-таки первое испытание на профессиональную прочность осталось позади.
Андреевой органично жилось в спектаклях режиссера Юрия Соломина. И отнюдь не случайно. Соломин берет в свои постановки актеров, творчески близких ему — которых чувствует, понимает. Но вернемся в студенческие годы актрисы.
Своих студентов Соломин опекает, как птенцов, тревожась не только об их духовном росте, по и о хлебе насущном. В училище на показах мне не всегда были понятны замечания Юрия Мефодъевича по поводу моих учебных отрывков. Ты с жадностью хочешь услышать оценку своей работы: «Как?», «Что?». А Юрий Мефодьевич «такое» скажет, что ты два дня ходишь в недоумении: «А что бы это значило?». И только сейчас, обретя маленький профессиональный опы т, я догадываюсь и понимаю, что же тогда от меня хотели добиться. Педагоги культивировали в нас «школу переживания», а не «представления». У актера психика должна быть подвижной. Иногда педагоги даже провоцировали студента какой-то фразой, чтобы расшевелить его внутренний «аппарат», а значит, подключить дугиу, сердце. Мы не должны были играть «с холодным носом». И делалось это не для того, чтобы обидеть человека, существует в педагогической практике такой прием, направленный на достижение определенной творческой цели. Соломин как никто умеет помочь актерской индивидуальности раскрыться.
В 1999 году Варвара Андреева была принята в труппу Малого театра — событие для нее радостно ожидаемое. Переход из студенток в артистки у Вари прошел безболезненно — со многими замечательными мастерами Малого она уже познакомилась и успела поработать на сцене. Андреева активно вошла в жизнь театра: сыграла Зинаиду в «Дядюшкином сне» (режиссер А. Четверкин), Луизу в «Коварстве и любви» (режиссер Ю. Соломин), Марию в «Усилиях любви...» (режиссер В.Иванов), Марию в «Плаще кардинала» (режиссер В. Драгунов). И доказала, что в профессии она далеко не случайный человек.
С первых шагов в театре Андреевой поручали серьезные интересные роли. Но это были вводы в спектакли, которые уже шли на сцене.
С двух-трех репетиций войти в рисунок роли другой актрисы, который рожден не тобой! Ты — не творец, а исполнитель! Но когда играешь с мастерами на сцене, постепенно появляется уверенность в себе.
Трудно себе представить, что чувствовала еще неопытная актриса, когда ее партнерами на сцене в «Дядюшкином сне» Ф. Достоевского были Эдуард Марцевич, Александр Коршунов, Элина Быстрицкая и Людмила Полякова — как не потеряться рядом с такими мастерами?! Но надо заметить, что созданный Андреевой образ Зинаиды Москалевой с трепетной чистотой и грацией занял свое достойное место в спектакле. Ее душевно надломленная, страдающая Зинаида, презрительно, почти брезгливо позволяла матери плести интригу и заманивать в свой дом выжившего из ума старого князя. Но при этом актриса сумела еще достовернее сыграть раскаяние перед ним.
Андрееву очень по-доброму приняли именитые актеры Малого театра. Молодой артист, придя в прославленный театр, попадает в окружение старшего поколения актеров, которые (здесь так заведено) заинтересованно принимают участие в его становлении.
Например, у меня были уникальные случаи с Быстрицкой. Когда я вводилась на роль Зинаиды, то репетировала с двумя «мамами» Москалевыми — Элиной Авраамовной Быстрицкой и Людмилой Петровной Поляковой. Так случилось, что первый раз в «Дядюшкином сне» я должна была играть с Поляковой. Утром в день спектакля мне домой позвонила Быстрицкая и пожелала мне удачи. Ее звонок не только потряс, но стал большим подарком для меня.
И второй случай — недавно. На «Трех сестрах» на поклонах актрисам, занятым в спектакле, преподнесли по букету темно бордовых роз. Мы очень удивились. Нас мучил вопрос: «От кого же такие потрясающие цветы?». Оказалось: Элине Авраамовне подарили 150роз, и она решила сделать нам прия тный сюрприз.
Моя первая встреча с Быстрицкой на сиене-в «Дядюшкином сне», вторая- в премьере «Любовный круг» (режиссер А. Житинкин). Между этими событиями прошли годы: я уже не та запуганная дебютантка — сегодня обгцение с Элиной Авраамовной мне не только интересно, но и полезно. Я уже что-то начинаю понимать в профессии. Стараюсь прислушиваться к ее замечаниям, советам — «мотаю себе на ус». В «Любовном круге» у меня не получалась финальная, сцена, когда моя Элизабет стоит перед выбором — остаться с мужем или уехать с возлюбленным. Партнеры по спектаклю очень помогли мне. Элина Авраамовна и Борис Владимирович Клюев убедили меня в том, что не надо играть эту сцену на чувствах. Она будет смотреться более выигрышно, если эмоции «зажать в кулак».
Все без исключения героини Андреевой, будь то Аксюша или Зинаида, Луиза или Мария, Ирина или Элизабет, знают, что такое истинная любовь, под какими бы масками она ни скрывала свое прекрасное лицо.

Одним из серьезных испытаний для Андреевой стал ввод на роль Луизы Миллер в спектакль «Коварство и любовь» Ф. Шиллера. Ее героиня — не сентиментальна и не наивна, в этой трогательной девушке, почти девочке, есть мужество пожертвовать собой во имя долга. Гибель Фердинанда (В. Зотов) и Луизы — немецких Ромео и Джульетты, не становилась торжеством победы любви. Герои спектакля умирали не потому, что сильны в своей любви, а потому что не в состоянии бороться за нее. Но легко ли играть любовь? А если партнер не нравится?

Любить на сцене едва ли не сложнее, чем в жизни. Партнер, так же как и режиссер, должен быть твоим единомышленником. Не обязательно между партнерами на сцене должно вспыхнуть истинное чувство, но если с ним не найдешь общего языка — человеческого, профессионального, — у тебя самого ничего не получится. Необходимо внимание друг к другу, открытость ко всему новому, готовность это новое принять. Для меня важно обговорить с партнером какие-то вещи. В «Любовном круге» мы с Сашей Вершининым играем мужа и жену. На репетициях долго выверяли, с какой интонацией надо говорить мою фразу, обращенную к мужу: «Я не люблю тебя». Ведь ее можно сказать по-разному, и смысл будет неодинаковый.
Андрееву назначают на роль Марии в спектакле «Усилия любви...» У. Шекспира, с множеством вокальных номеров. Но как «посылать» голос в зал так, чтобы тебя слышали в последнем ряду и при этом не сорвать связки? На репетициях не был предусмотрен педагог по вокалу, и Варя отправилась в Камерный музыкальный театр под руководством Бориса Покровского. Сама выбрала себе педагога — актрису Надежду Нивинскую и занималась с ней полтора года.
Уроки пения не прошли даром. С гитаристом театра Михаилом Ивановым Андреева исполняет романсы в концертах. Да и в репертуаре актрисы уже были работы в постановках разных жанров. В какой-то мере сбылась мечта Вари о музыкальном театре (ведь когда-то у нее была мысль поступать на музыкальное отделение). В спектакле «Таинственный ящик» П. Каратыгина (режиссер Ю. Соломин, стихи и сценическая редакция А. Клюквина) Джульетту Андреева играет изящно- легко. Как водится в водевилях, сюжет непритязателен, главное в нем — музыка и танцы. И опять пригодилось владение пластикой и вокалом. Отца Джульетты — Сен-Феликса играет в спектакле Юрий Соломин.
Мне кажется, Соломин перенес какое-то очень теплое отеческое отношение ко мне и на мою героиню, тем более по пьесе — я его дочь. Все очень счастливо совпало: человеческие и сюжетные линии переплелись. Юрий Мефодьевич даже позволяет себе некоторые импровизации в тексте, ревнуя свою дочь к ее возлюбленному Эмилю, которого играет Алеша Фаддеев. Когда я, представляя Эмиля, обращаюсь к Соломину с фразой: «Батюшка, это он!», — Юрий Мефодьевич, прижимая меня к себе, говорит: «Не отдам!».
Юрий Мефодьевич Соломин:

В театре я работал с Андреевой в четырех спектаклях: в «Лесе», в «Коварстве и любви», в «Таинственном ящике» и в «Трех сестрах». Варя — человек тонкой душевной организации — идеальная актриса, исполняющая мои режиссерские задания. В ней такая ранимость души...Андреева поражает внутренней подвижностью, у нее очень близки эмоции, как мы говорим в нашей профессии — «близко слезы». Стоит чуть-чуть актрисе что-то подсказать в работе, и видишь, как моментально взгляд у нее увлажняется, глаза наполняются слезами. Она быстро схватывает характер персонажа. В жизни Варя производит впечатление скромного, искреннего, чуткого человека, очень доброжелательного. Наверное, поэтому Андрееву и взяли в труппу Малого театра.
Варвара Андреева достаточно уверенно вошла и в мир кино. Удача пришла с ролью Тони в телеверсии Александра Прошкина «Доктор Живаго», ставшей ее своеобразной визитной карточкой. На «Мосфильме» Варя увидела на одной из дверей надпись: «Доктор Живаго». Ни на что не рассчитывая, оставила свои биографические данные. Вскоре Андрееву пригласили на фотопробы. Вот там-то в первый раз и встретил ее режиссер Прошкин со словами: «Я тебя умоляю, только ничего сейчас не играй!» Перед пробами Варя прочла роман и мечтала получить роль Лары — ведь в этом образе целая палитра чувств.
На мой вопрос к гримеру, а на кого меня пробуют, та ответила: на Тоню. Я расстроилась — что там играть! Тоня казалась мне малоинтересным персонажем.
Но, прочитав сценарий Юрия Арбатова, актриса открыла в своей героине новые черты: она умна, образованна — настоящая представительница русской интеллигенции. А страстей и трагедий хватало и в ее жизни. Возникло ощущение — Тоня очень близка ей по духу.
Авторы картины Юрий Арбатов и Александр Прошкин позволили себе несколько отойти от оригинала и «перевели» книгу Пастернака на язык кинематографа. Но образ Тони в результате дописываний и исправлений пастерна- ковского сюжета только выиграл. Актриса полюбила роман, свою героиню, да и режиссер Прошкин отнесся к ней со вниманием и большой долей заинтересованности в ее присутствии на съемочной площадке. Андреева зачитывалась стихами Пастернака, гуляя по улицам, декламировала их тому, кто оказывался рядом... После съемок «Живаго» у Вари возник еще больший интерес к поэзии. На своих чтецких вечерах она читает не только Пастернака, но стихи и прозу Марины Цветаевой, «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина, «Дневник фокса Микки» Саши Черного...
У каждого актера есть свои любимые эпизоды в фильме, в котором они снимались. Наверняка они есть и у вас...
В сценах с партнерами я люблю моменты недоговоренности, недосказанности, когда остается многоточие ...В одном из таких эпизодов «Живаго» я приходила к Юрию с разговором о чем-то важном, а он давал мне только что написанные строки: «Во всем мне хочется дойти до самой сути...» Я должна была их прочесть не как актриса Андреева (этого и добивался режиссер), а как любящая женщина — Тоня, угадывающая за этими, строками что-то свое, сокровенное. И так, ничего не сказав мужу, я уходила...
Моя любимая, сцена в фильме, когда я с отцом и Юрой еду в теплушке в Варыкино. И все они говорят и думают о разном — несут свою драматургию. Как в плохом оркестре каждый из нас играет свою партию, но при этом мы не слышим друг друга — три самых близких человека и одновременно в тот момент таких далеких, чужих...

Настоящий актер скорее может обойтись без каких-то слов, нежели без того, что стоит за ними и составляет непрерывную цепь живых ощущений.
Варя очень волновалась перед встречей с Олегом Меньшиковым. Оказалось — не зря: отношения с ним сложились не простыми и напоминали отношения Юры и Тони Живаго. Может быть, для Андреевой такая ситуация была и выгодна: перед актрисой стояла трудная задача увлечь Юрия, пробиться к его душе, сердцу. Партнеры не обсуждали предстоящие совместные сцены. Меньшиков был замкнут, закрыт для бесед и общался только через режиссера.
Позже, когда я смотрела готовый материал, наше отчуждение явственно прослеживалось на экране. Зато мы прекрасно общались с Владимиром Ильиным, с Кириллом Пироговым, с Ингой Оболдиной, с Сергеем Мигицко. К сожалению, мало общалась с Чулпан Хаматовой.
Роль Ирины в «Трех сестрах» требует от Андреевой необыкновенной отдачи и особого подхода к образу.
Если говорить о «Трех сестрах», у нас сегодня размножились преимущественно наташи. А ирины, ольги, маши, способные к активной работе души, способные отчаиваться, раскаиваться, исповедоваться друг перед другом, — их почти не осталось.
Андреева уверена, что надо продолжить работу над образом в первом акте. А в Ирине, которую она уже создала с определенной долей страсти, напряжения и отчаяния, — сияющая вера в то, что лучшие мечты, надежды когда-нибудь, может быть завтра — станут реальностью. И крах этих надежд. А это ли не испытание, когда в двадцать три года мечты больше невозможны и вся твоя жизнь должна ограничиться только чувством долга! Ее Ирина Прозорова не прекраснодушная миленькая девочка. Она бунтует против жизни вокруг, против самой себя...
Духовная стойкость чеховских героинь близка актрисе. Она играет и Аню в «Вишневом саде». Андреева не просто умеет носить костюмы героинь далеких эпох и так элегантна в них среди старинных аксессуаров. Она органично чувствует стиль и атмосферу того времени.

Режиссер Соломин в своем спектакле «Три сестры» подчеркнуто дистанцируется от нашего времени. О чем сам и говорит в «закадровом» тексте — там лучше, где нас нет. И все-таки—Москва, о которой мечтают героини в «Трех сестрах», сохранилась сегодня, и есть ли в ней место для таких персонажей? Или она стала ареной для преуспевающих предпринимателей, одну из которых вы сыграли в телесериале «Под Большой Медведицей»?
В наше время Москва более пригодна для жизни в ней• таких персонажей, как моя Лиза Арсеньева (хотя она тоже не однозначна), чем для чеховских героинь. Желание: «В Москву! В Москву!» — неизбывная тоска по лучшей жизни. Москва здесь — гипотетический образ — вырваться из этого захолустья, куда угодно, где будет светлая жизнь, а не это бездуховное прозябание... Но от себя не убежишь...
Сегодня в моде «гламур»... Андреева не стремится попасть на страницы «глянцевых» журналов. Хотя «гламурно» выглядит ее фотосессия в журнале «In Style» — Андреевой подвластна и эта сфера деятельности. Модельный бизнес сулит большие деньги, но...
Мне это не очень близко. Я живу другими категориями. Съемки в «глянцевых» журналах радости во мне не вызывают, скорее страх. Как исключение — фотографии Владимира Глынина в «In Style» — это моя лучшая фотосессия, так меня не снимал никто. Я придаю значение одежде, но не покупаю ее в дорогих бутиках. Прежде всего, вещь должна быть в моем стиле. С модой дружу, но не хочу потерять свою индивидуальность.
Варя — человек спортивный и не понимает, как можно отдыхать, лежа на диване с книгой.
Для меня отдых — катание на роликах, на велосипеде, зимой — на лыжах, на коньках, а последнее мое увлечение — автомобиль. Недавно пристрастилась к горным лыжам — для меня это драйв, некий адреналин...
Кажется, актриса с энтузиазмом берется за воплощение разных жанров, разных авторов и решает трудные задачи, которые ставят перед ней очень разные режиссеры. В одной из недавних премьер театра — «Любовном круге» С. Моэма Андреева встретилась в работе с Андреем Житинкиным. Интерес вызывал не только необычный для Малого театра режиссер, но и блистательная пьеса, сочетающая в себе английский юмор и «интеллектуальный» театр Моэма. А роль Элизабет удивительным образом подошла к ее актерской индивидуальности. Андреева — тоненькая, быстрая, вся порыв и движение, настоящая леди.
Мне нравится, что Житинкин быстро репетирует, чрезвычайно легко ощущаешь себя на репетиции. Андрей Альбертович лишен режиссерского диктата, он умеет создавать ансамбль. Спектакль идет меньше года — роль еще надо обживать, думать и работать над ней.
Актриса не всегда соглашается на съемки в сериалах.

В сериале «Под Большой Медведицей» роль директора рекламного агентства мне не очень близка, но я согласилась играть — Лиза интересная личность: в офисе на ней — некая маска современной бизнес-леди, а дома — она какая-тο по-девчоночьи незащищенная, непосредственная, очень просто одета — уютно, в валеночках. Ее отношения с мужчинами, влюбленность — все это очень понятно для. меня и как-то легло на душу.
Недавно мне предложили роль: я должна вскочить на чью-то спину, и размахивая пистолетом, выкрикивать почти ненормативную лексику... Девушка, которая звонила мне, очень веселилась, слушая мои доводы, почему я не хочу участвовать в таких фильмах... И ничего поделать с собой не могу...

Однако Андрееву заинтересовал сценарий телесериала «Хитровка» (режиссер Александр Хван). Сюжет фильма не столько о Хитровом рынке, сколько о сложных человеческих взаимоотношениях и любовных перипетиях между героиней (Варвара Андреева) и двумя героями: ее жениха играет петербуржец Алексей Барабаш, а в главной мужской роли молодой артист Сергей Каря- кин. У Андреевой состоялась забавная встреча с режиссером — он не знал, что Варя актриса Малого театра, и спросил у нее: «У нас в фильме костюмная история — девятнадцатый век, вы как к этой эпохе относитесь?».
Я ответила, что снималась в «Докторе Живаго», и не сказала о театре. Хван оказался человеком с юмором: «Никогда не знаешь, кого тебе приведут: просто артистку или «звезду»», — заметил он.
Что для вас Малый театр — Дом или место работы?
Конечно, Дом. Но в этом Доме надо, прежде всего, трудиться и продолжать у читься очень м ногому не только на сцене, но и за кулисами. Если у человека есть в этом потребность, то в нашем театре созданы для этого все условия.
Судьба актера — это и первая порученная ему роль, и талант режиссера, и совпадение внешних данных с воображением или вкусами публики, и многое, многое другое...Он— жертва и баловень случая.
А может быть, вполне закономерно, — говорит Юрий Соломин, — что режиссер Александр Прошкин пригласил Варю в такое созвездие актеров. Она достойно сыграла в «Докторе Живаго» и в телесериале «Под Большой Медведицей». Неожиданна для меня и работа Андреевой в сериале «Прииск». В ней — естественность и простота, которые так ценят кинематографисты. Я желаю Варе Андреевой удачи!
Искренняя увлеченность профессией, энергичность, здоровое честолюбие дают актрисе силы двигаться вперед, к вершинам профессии, и мечтать о новых ролях, которые подарят ей радость творчества. А как же иначе?