Новости

АЛЕКСАНДР ПОТАПОВ: «КУЛЬТУРЕ Я УЧИЛСЯ У ВЕЛИКИХ…»

Народному артисту РФ, актеру Александру Сергеевичу Потапову недавно исполнилось 70 лет. Из них 49 он служит в Малом театре, сыграл множество ролей в кино. Этот удивительный актер играет так замечательно, легко и просто, что каждый его герой узнаваем, близок и понятен каждому зрителю.

— Александр Сергеевич, вы родились в 1941 году. Война, тяжелое послевоенное время. Детская память избирательна, но дети, как правило, не помнят зла…

— Помню, как в День Победы я качался на качелях, и вдруг прогремел салют. Это было так неожиданно, что я с них свалился…
Еще помню, как через Москву шли, шли и шли колонны военнопленных. Их было очень много. Некоторые пленные строили Москву. Наша семья жила тогда на станции метро «Сокол», где работали немцы. Мы, мальчишки, бросали в них чем попало, стреляли из рогаток. Однажды после такого «нападения» ко мне неожиданно подошел немец, схватил и подбросил вверх, а потом подарил алюминиевую ложку. Я тогда впервые подумал, что, раз он не стал меня бить, значит, он добрый человек.

— В какой семье вы выросли?

— Мой отец — из крестьян. Он был военным летчиком и сражался в Испании, а потом служил в секретариате маршала Советского Союза Михаила Тухачевского. Когда началось «дело военных», отца репрессировали. Его посадили, но не расстреляли, потому что он занял верную позицию — полностью отказался от дачи показаний. Мама окончила рабфак, потом МАИ и работала в КБ Илюшина…
Вообще, когда речь заходит о репрессиях, я всегда вспоминаю великого режиссера Малого театра Леонида Викторовича Варпаховского. Он работал с Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом и в сороковом году был репрессирован. Когда он в 1962-м стал режиссером Малого, я часто к нему приставал: расскажите, мол, о Мейерхольде. Он отнекивался, а однажды после премьеры, на банкете, увлекся и сказал: «Саша, это были трудные времена. Сложно осуждать кого-то. Я скажу только одну вещь.
Первое, что мне предъявил следователь на допросе, был донос на меня Всеволода Эмильевича Мейерхольда…».

— Вы, конечно, помните те времена, когда все любили, даже боготворили Сталина. А потом, при Хрущеве, произошел полный переворот в сознании. Как вы отнеслись к этому?

— Мне было двенадцать лет, когда Сталин умер. Я помню эти статьи в газетах. Они все были на один лад: «Вы бы отдали жизнь, чтобы Сталин продолжал жить?». И я чувствовал, что сделал бы это, не задумываясь, так сильна была вера в него… С другой стороны, когда я приехал в деревню Чашники Ярославского уезда, где родился мой отец, и узнал, что в нашей семье в коллективизацию и во время войны погибли девятнадцать человек, то задал себе вопрос: а каким чудом Потаповы вообще остались на этой земле?..

— Вы собирались стать профессиональным военным, а стали… актером. Почему так резко решили изменить судьбу?

— О чем может мечтать мальчишка, детство которого прошло в послевоенной Москве? О том, чтобы защищать Родину. Я окончил Суворовское училище, военную академию им. Н. Е. Жуковского. В училище и в академии у нас преподавали фронтовики, люди, для которых слова «честь и достоинство офицера» не были пустым звуком. И они меня этому научили…
А в 60-х годах, когда к власти пришел Никита Хрущев, времена изменились, и во мне тоже что-то изменилось. К тому времени я уже вкусил упоительное ощущение игры на сцене, этой «заразы», которую стоит лишь пригубить, чтобы заболеть на всю жизнь. Я участвовал в самодеятельности, которая была в академии. А когда ты, будучи молодым человеком, узнаешь, что на свете, кроме «умения брать под козырек», есть еще Гамлет — Принц Датский, защищающий честь отца и страдающий от предательства матери, то становишься другим. Я понял, что люблю играть, хочу стать актером, и поступил в училище им. М.С. Щепкина при Малом театре.

— А какой была реакция отца, профессионального военного?

— Он был так обижен, что выгнал меня из дома. Отец рассчитывал, что я сделаю карьеру военного, и ради нас с братом служил в военном ведомстве, чтобы помочь с карьерой. Но старший брат еще раньше посвятил себя медицине, а потом и я совершил «подлость» и стал актером…

— Вы полвека служите в Малом театре, вам довелось играть с выдающимися русскими актерами. Чему вы у них научились?

— Моим педагогом был великий Леонид Андреевич Волков, актер МХАТа, ставший режиссером Малого театра. Он всегда говорил, что актерская профессия — это ремесло, которое нарабатывается годами труда и передается от старших к младшим. К примеру, Станиславский не сам придумал свою систему, он просто развил мысли и теорию великих А. Южина и А. Ленского.
Актеры, которые учатся на опыте коллег и используют их знания, сами становятся богаче. В Малом мне посчастливилось работать с целой плеядой великих мастеров, которые были носителями великой русской культуры. Их отличала не только образованность, но и глубокая духовность, внутреннее содержание. Помню, еще в студенческие годы я как-то позволил себе вольность: бежал по училищу и что-то громко кричал. В холлах никого не было, вдруг вижу, сидит в кресле директор Малого театра Михаил Иванович Царев, а рядом с ним три великие старухи: Турчанинова, Рыжова и Пашенная. Они ничего не сказали, но так на меня посмотрели, что я понял: мне влетит, вплоть до отчисления. Но Михаил Иванович встал, тихо поздоровался, подождал, пока я отвечу, и сказал: «Здесь театр, и так громко кричать не стоит». Они учили нас собственным примером, любовью и внутренним тактом.

— Вам довелось играть с потрясающим актером, любимцем публики Игорем Ильинским. Кому хоть раз довелось увидеть его игру, тот никогда не забудет эту удивительную мимику, улыбку, обаяние и шарм.

— Разумеется, Игорь Ильинский был великим актером. Но больше всего меня потрясала в нем вера в Бога…
Он был из кантонистов. Это дети рекрутов царской армии, которые со дня рождения принадлежали военному ведомству. Его отец, крещеный еврей, служил «царю и отечеству». Он и воспитал сына в любви к Богу, так что Игорь Ильинский был не просто религиозен, а архирелигиозен, христианин «от» и «до». В гримерной у него стояли иконы, он крестился и молился перед каждым выходом на сцену. И это в те времена, когда за веру могли не просто уволить, но и посадить. Он всегда говорил: «Поймите, вы душу свою не обманете, будьте честны с собой. Люди не дураки, они все равно поймут, что вы врете, если вы врете».

— А что такое, по-вашему, честность актера?

— Наша профессия — зависимая, она либо калечит, либо возвышает. Либо ты — кумир, либо — шут гороховый. Между этими понятиями очень тонкая грань. Вот почему актер должен уважать себя и дело, которым он занимается. Если он служит искусству с достоинством, то достигнет подлинного мастерства. Я благодарен Юрию Мефодьевичу Соломину, своим коллегам за то, что в Малом сохраняются принципы русского классического театра, благодаря чему мы востребованы во всем мире. А то, что я вижу вокруг, меня удручает. Многие театры искусственно раскручивают себя и продают ширпотреб, не поддерживая и не развивая подлинное искусство. Тем самым они превращаются в местечковые малокультурные заведения.

— Чтобы поддерживать общий уровень культуры и образованности у зрителей, артисты сами должны быть личностями. Каким же вы видите современного актера?

— Те великие мастера, которые меня учили, владели речью, умением общаться, обладали умом. Актер — это не высокий рост и темперамент, а мировоззрение, мироощущение и умение терпеть. Именно это — главное. Наши старики из Малого театра говорили: «Поймите, ваш труд — это бег на длинную дистанцию». Бывает, актер рванет — и так же быстро погаснет. Но эту «длинную дистанцию» невозможно выиграть, если у тебя нет терпения и понимания жизни.
В образованном, высококультурном актере все должно быть достойно. Кстати, даже такая, казалось бы, банальная вещь, как умение пить водку, была для них искусством. Они умели это делать красиво! Помню, как-то на гастролях я и Виталий Соломин задержались после банкета, заслушались, как Михаил Иванович Царев читал стихи. Просидели до утра, выпили лишнего. На следующий день мы с Виталием опоздали на спектакль. У входа в театр стоял Михаил Иванович весь в белом, с иголочки, костюме и ждал нас. Увидев нас, он сказал: «Вы можете пить сколько угодно, но перед спектаклем будьте добры прийти в норму». Казалось бы, мелочи, но и они воспитывают достоинство.

— Принято считать, что мастерство всегда приходит с опытом. А в актерском деле так же?

— Мастерство складывается постепенно, исподволь. Но удачно сыгранная роль не всегда зависит от опыта. Помню, свою первую роль — Якова из пьесы Горького «Старик» — я играл в тандеме с блестящими актерами Петром Константиновым и Элиной Быстрицкой. С их помощью и благодаря тому, что нашел нужный образ, мне удалось добиться настоящего успеха. А спустя годы, когда уже был опыт, некоторые роли не удавались, хоть ты тресни…
Великая вещь в театре — компания единомышленников, владеющих мастерством и приятных тебе по-человечески. Скажем, играя Муромского в спектакле «Свадьба Кречинского» с Виталием Соломиным в главной роли, я все врмя ловил себя на мысли: «Боже, какая это радость — общение с ним!». По ходу пьесы мы тайно пикировались друг с другом, я ему «вставлял перо», а он мне — три. Это была игра в игре… Дело в том, что каждый актер в любой роли, с одной стороны, становится своим героем, а с другой — все равно остается самим собой. А партнер, зная твои слабости, ловит тебя на них. В ответ ты должен быстро сообразить, отреагировать, найти у него свои недостатки и ответить еще смешнее, но так, чтобы зрители ничего не поняли. Такая игра отлично развивает актерское мастерство. К сожалению, такие партнеры — большая редкость…

— В «Ревизоре» вы отлично сыграли роль Городничего. Четыре часа пролетели, как один… А до этого мне казалось, что зрителей уже невозможно удивить этим спектаклем.

— Удивлять нужно уметь, не придумывая, как в некоторых театрах, где Гоголь — это на семьдесят процентов отсебятина. Или в тех спектаклях, где из «Ревизора» сделали социальное произведение, доказывая, какие сволочи эти чиновники — взятки берут. А сыграть так, как Ильинский и Вестник, весело и безумно смешно, потому что Городничий — живой человек, и в своем местечковом городе он не может вести себя иначе. Это его жизнь, и он должен спасаться и вертеться, как уж. Это и смешно, и горько одновременно.

— У вас двое сыновей. Кто-нибудь продолжил актерскую династию?

— Мой старший сын Сергей — художник-реставратор. Он окончил Художественное училище лаковой миниатюры в Федоскино, а затем Русскую академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Сейчас занимается реставрацией церквей, просвещенный человек, много читает и знает. Его труд, к сожалению, плохо оплачивается, порой их бригаду просто нагло обманывают и не выплачивают обещанное.
А вот младший, Владимир, совсем другой — практичный и деловой. Он окончил юридический факультет МГУ и работает чиновником, у него двое детей и все в полном порядке. Но, при всем при том, мой старший сын все-таки — Художник! У Сергея трое детей, а он, невзирая на сложности, мечтает о четвертом. И когда я ему говорю: «Сергей, ты что? Зачем? Вам и так трудно», а он отвечает: «Хочу дать жизнь хорошему человеку».

— Удается почитать в свободное время?

— Я читаю беспрерывно и много. А в последнее время перечитываю. Не очень понимаю многие современные книги, но великую классику люблю!.. Господи, взять и опять «окунуться» во Флобера, в то же «Воспитание чувств». Да что вы, это же наслаждение! Я «Войну и мир» перечитывал пять раз: когда плохо и не спится, сажусь и читаю. Боже, какая прелесть, ночью, взахлеб! Потрясающе! Мне жаль нынешнее поколение, которое не читает, не слышит шороха страниц, не переживает жизнь вместе с героями классической литературы. Сидят в Сети, ищут новости и сплетни, чтобы их обсудить. Пустое! Да почитайте лучше классику! Чтобы не стать такими же, как некоторые абитуриенты, которые приезжают в Москву и, поступая в наше училище, говорят, что Михаил Юрьевич Лермонтов был… чиновником.

— Какое место в вашей жизни занимает Малый театр?

— Благодаря профессии актера и работе в Малом театре я узнал, что такое великая русская культура. Мне посчастливилось работать с потрясающими людьми, которые, помимо таланта, обладали удивительной внутренней культурой — это и уже ушедшие Игорь Ильинский, Виталий Соломин, Михаил Иванович Царев, Михаил Кононов, Юрий Васильев и ныне здравствующие Юрий Соломин, Василий Бочкарев… Всех не перечислишь.
А сейчас я стараюсь передать культуру актерского мастерства молодому поколению, студентам из училища им. М. С. Щепкина. Повторю еще раз: я благодарен Юрию Мефодьевичу Соломину и Виктору Ивановичу Коршунову за то, что они смогли сохранить Малый — русский национальный классический театр. Если наша молодежь сможет продолжить эту традицию, значит, мы жили и работали не зря.

Елена КАРЧЕВСКАЯ
«Москвичка», 2 августа 2011 года