Новости

ТАКИЕ СМЕШНЫЕ СТРАСТИ ВОКРУГ ВОЖДЕЛЕННОГО СЕЙФА

В Малом театре — неожиданная премьера: режиссёр Владимир Бейлис поставил почти забытую пьесу Эмиля Золя «Наследники Рабурдена». Если спросить даже многих завзятых театралов, она даже им мало известна. Вообще, Золя знают всё-таки в основном как великого романиста. А между тем эта пьеса, написанная в 1874 году, уже на следующий год появилась в русском переводе, причём под характерным названием — «Коршуны».

Мне думается, тот самый смысл, который акцентировал в изменённом названии русский переводчик, прежде всего привлёк внимание Малого театра к драматургическому произведению классика французской прозы. Точно так же произошло несколько лет назад с малоизвестной пьесой Бальзака «Делец», поставленной на этой сцене и, можно сказать, открытой заново.

Делец как герой и знамение времени; хищные коршуны, слетающиеся на добычу, которую они почуяли… Согласитесь, весьма современно. Кстати, тут даже прямая перекличка двух пьес встречается: лицемерно оплакивая мнимую смерть Рабурдена, одна из его племянниц, домогающихся наследства, восклицает: «Такой прекрасный человек, умница, делец!» Ну а как же, поистине прекрасным может быть только делец, у которого есть деньги и от которого в данном случае есть надежда получить наследство.

Это слово «наследство» в нынешней нашей жизни стало столь же весомым и возбуждающим, а подчас — роковым, как во времена Золя и Бальзака. Знаю двух сыновей своей покойной учительницы (абсолютной бессребреницы!), превратившихся в лютых врагов из-за материнского дома в деревне и скромных её сбережений на сберкнижке. «Новая жизнь» с всевластием денег корёжит людей, лишает всего человеческого, уничтожает даже исконную семейную близость. Сколько драм и трагедий!

Впрочем, у Золя на сей раз, как и у Бальзака в «Дельце», — не трагедия, а комедия. Интересно взглянуть на то, что делается с людьми из-за денег, с точки зрения человека, остающегося человеком. Увиденное предстанет и ужасным, и смешным, так что писать можно в зависимости от ракурса, который автор для себя избирает. У Золя не только ситуация, но и лукаво-ироничная интонация словно Пушкиным заданы — общеизвестным зачином «Евгения Онегина»:

«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог…»

Правда, в «Наследниках Рабурдена» главный персонаж (тоже дядя, причём бесчисленных племянников и племянниц!) занемог-то в шутку, разыграл небескорыстно свой недуг, но какие страсти завихрились сразу вокруг него и вокруг дома, который вот-вот превратится в чью-то наследственную собственность, вокруг сейфа, в котором, как ошибочно убеждены все вожделеющие наследства родственники и друзья, хранятся немереные богатства дельца!

Режиссёр делает этот массивный зелёный сейф своего рода центром спектакля — центром притяжения основных интересов и чувств. Страстных чувств, пылких, прямо-таки что у самого влюблённого юноши. Да «друг» Рабурдена — Шапюзо в блистательном исполнении народного артиста России Эдуарда Марцевича и восклицает в адрес этого сейфа как пылкий влюбленный, задыхаясь в экстазе: «Мой любимый шкаф! Такой прохладный, приятный, нежный…»

Пусть пьеса Золя и не столь глубока в сравнении с лучшими его романами, но В. Бейлис сумел изобретательно выделить все её достоинства, заострить социальный юмор, создать на сцене действие яркое, динамичное и очень смешное. При этом без малейшей пошлости, от которой ныне, под влиянием «моды», даже уважаемые театральные мастера иногда не могут уйти. Переполненный зал хохочет, и это хороший смех, честный и чистый, я бы сказал.

Совсем недавно, замечу, Владимир Михайлович с такой же изысканностью и выразительностью поставил на сцене МХАТ имени М. Горького (у Татьяны Васильевны Дорониной) «Школу злословия» Шеридана. Спектакль тоже в лучшем смысле «стильный» и тоже вызывающий много доброго смеха. Вот уж действительно смех, который лечит!

Разумеется, режиссёр решает благородные и нелёгкие свои задачи в первую очередь с помощью талантливых актёров. Зная весь репертуар Малого, могу сказать, что ни в одном другом спектакле не видел народного артиста России Вячеслава Езепова таким, как в роли Рабурдена. Юмор у него тонкий и точный, без перехлёстов, с необходимым чувством меры. И все остальные исполнители стараются ему соответствовать, так что ансамбль налицо. А художник Александр Глазунов и художник по костюмам Алексей Трефилов сумели обеспечить по-бытовому достоверную и вместе с тем по-театральному праздничную картину действия.

Зал от души смеётся. А потом, уверен, многие задумаются. Страсти на сцене поневоле обращают к страстям в сегодняшней жизни. Как всегда бывало в русском театре, это призвано служить исправлению нравов.


Виктор КОЖЕМЯКО
Правда-КПРФ, 17 января 2012 года