Новости

НАДЕЖДА МИХАЙЛОВНА МЕДВЕДЕВА

Из книги В.А. Нелидова «Театральная Москва. Сорок лет московских театров». М. «Материк», 2002.


Начать с того, что рода, не хочется говорить «жанра», артисток, подобных Медведевой, сейчас не существует.

Как всегда, возьмем свойства таланта, могущие подлежать критике. Современного зрителя озадачила бы повышенность тона, величественность манер, властный, низкий голос. Такой зритель, критикуя с налета, сказал бы: «театрально». И указал бы хотя на то, что за всю свою жизнь, выходя на сцену, она ни разу не открыла и не закрыла за собою дверей, ибо это перед выходом и уходом самой «Надежды Михайловны» почтительно проделывали двое рабочих, державших половинки дверей.

Я расскажу, почему мы видели не эту смешную сторону, возбуждавшую и тогда улыбку, а видели другое.

Вот «Лес» Островского и Медведева Гурмыжская. Она умерла в 1899 году, но образ этого чудовища сладострастия, прячущего свой порок даже от себя самой, — так он ужасен, — до сих пор еще стоит перед глазами. Даже старик Карамазов все-таки менее страшен, будучи, конечно, отвратительнее.

Особенно поражал в медведевском исполнении каждой роли диапазон, предоставляемый ею фантазии зрителя. Вам было ясно, что героиня пьесы не сразу дошла «до жизни такой». Возможно, что в молодости она только отличалась повышенной чувствительностью, быть может, не нашедшей законного удовлетворения, и что многое доброе было ей доступно. Но «лес» — лес невежества, грубости, пошлости опутал ее, она обросла дикой, непроницаемой корой сладострастия, и сквозь эту лесную кору уже ничего не пробьется. Остались внешние манеры дамы, барыни-помещицы, но это тем страшнее. Я опять повторю, что описать исполнения артиста на сцене вообще нельзя. Но холодом веяло от одной только мысли о «ночи на Брокене», предстоящей ее будущему мальчишке-супругу при одновременном чувстве удовлетворения, что юный негодяи понес достойную кару за продажу своей души плотоядной старухе. Странная вещь! Сколько раз потом мне в жизни ни приходилось слышать, что старуха сошлась с молодым или вышла замуж за молодого, или, наоборот, про старца и юную девицу, невольно вставал образ Медведевой в «Лесе», выплывавшей, не закрывая дверей, на сцену.

А вот величаво «выплыла» фрейлина Екатерины II, старуха Хлестова в «Горе от ума» Грибоедова. Да ведь это наша знакомая, это мать обер-гофмейстерины княгини Долгоруковой, гофмейстерины двора императора Александра III, не стеснявшейся при разъезде с царского бала усесться на ступенях лестницы и в ожидании своей кареты вступить в беседу с лакеями по поводу предстоящего урожая, не удостаивая в это время «кивнуть тупеем» министрам, ей не нравящимся, или кому-нибудь из важных дам петербургского света, они не «урожденные», а уродиться, по ее мнению, можно только в шестой или пятой княжеской родословной книге. Но Хлестова — Медведева — княгиня Долгорукова добрая. «Вели их накормить (арапку и собачку), от ужина сошли подачку» (слова Хлестовой). Любит невинную сплетню — «чужих имений мне ль не знать». Немного прижимиста: «Княгиня, карточный должок». Сострадательна: «А Чацкого мне жаль», и в душе снисходительна: «А ты, мой батюшка (Репетилов), неисправим, хоть брось».

Артистка давала живую Хлестову, одну из наших бабушек, одну их тех, от которых я лично слышал следующее определение бунта декабристов: «Нам было очень грустно, забрали всех наших бальных кавалеров».

Дальше о Медведевой. Иногда ей помогал материал (хорошие пьесы), но вот глупейшая («Осколки минувшего»), где Медведева — генеральша, крепостница и тиран. Ее единственный наследник, племянник, соблазняет красавицу дочь приживальщицы, хотя и хорошего дома, но бедной. И когда оскорбленная мать идет жаловаться, генеральша заявляет: «За обиду вам будет заплачено». — «А во сколько же, ваше превосходительство, вы цените обещание князя-племянника жениться?» Молния проходит по лицу Медведевой. Она медленно звонит, приказывает слуге «позвать молодого князя», тот является и Отвечает утвердительно на вопрос об обещании жениться. «Ступай, женись!» — с величественным жестом говорит Медведева.

Я вижу, я чувствую улыбку на устах моего читателя в описании сцены, которую теперь воздержится поставить мало-мальски приличный кинофабрикант. Но для генеральши Медведевой в этом — целая трагедия, ибо честь ее рода — сокровище, лелеемое веками. «Твой дед был лишен наследства, пахал землю, но женился на крепостной девке, раз он ей это сгоряча обещал». И она сама заставляет виновного жениться. Пускай читатель мне не верит, но в этом пошлейшем «ступай, женись!» Медведева умела найти что-то общее с гениальным местом у Шекспира, когда Лир изгоняет Корделию. Так она играла. Очень странно, что в молодости, на молодых ролях, Медведева не выделялась. Она «нашла себя» только в зрелом возрасте и в старости, когда стала исполнять, выражаясь по-жаргонному, «gran-dame».

Если вполне правильно сравнить Ермолову и ее творчество с Достоевским, Федотову с Ги де Мопассаном, то Медведева — это Микеланджело Малого театра. Медведева, как и Федотова, учила и наставляла многих, и насколько Федотова брала тонким умом, огромным вкусом, образованием и постоянной работой, настолько орудием Медведевой, даже в деле преподавания и указания, была интуиция, ибо широко образованной ее ни в коем случае назвать было нельзя.

Деятельность Медведевой была оценена не только Москвой, но и Александром III, неоднократно ее видевшим. В начале 90-х годов Медведева была вызвана в Петербург и принята императором в частной часовой аудиенции. Ей было дано звание заслуженной артистки, браслет с бриллиантами и портретом государя, который после аудиенции проводил ее до передней под руку, сказав на прощание, что он просит ее ввиду ее преклонного возраста играть по своему усмотрению и независимо от того, будет она играть или нет, сохранить пожизненно свой оклад.

Я лично думаю, что с этого момента коренным образом изменилось положение русского актера. Начальство призадумалось. «Служащие драмы» принимаются царем в часовой аудиенции, их сажают (директора театров — нет), награждают, как людей, имеющих государственные заслуги. Нечто небывалое! Бесспорно одно, что своей деятельностью, своим талантом Медведева первая достигла от верховной власти признания артиста видным и почтенным культурным деятелем и что пути назад, к пренебрежению и смотрению свысока, были разрушены. Вот дело рук Медведевой.