Новости

П.М. САДОВСКИЙ. ИЗ БЛОКНОТА

Публикуем очередной отрывок из книги «Малый театр на фронтах Великой отечественной войны». Пров Михайлович Садовский, народный артист СССР, лауреат Сталинской премии выезжал на фронт в качестве художественного руководителя первой фронтовой бригады Малого театра, в состав которой входили лауреаты Сталинской премии, народные артисты РСФСР Е. Н. Гоголева и И.В. Ильинский и ряд других артистов Малого театра. П. М. Садовский, наряду с выполнением работы художественного руководителя, выступал также и в качестве артиста, исполняя с И. В. Ильинским сцену встречи Несчастливцева с Аркашкой Счастливцевым из пьесы А. Н. Островского «Лес».
Во время поездки П. М. Садовский вел записи своих впечатлений. Публикуемая выдержка из блокнота П. М. Садовского относится к февралю 1942 года. (Ред.)


Партийная организации Малого театра предложила мне вместе с бригадой артистов выехать на фронт для обслуживания воинских частей.
Несмотря на болезнь, я с большим удовлетворением дал свое согласие.
21 февраля мы выехали из Москвы в направлении прифронтовой полосы.
Первый концерт состоялся в госпитале для раненых бойцов. Этот госпиталь был расположен в том самом помещении, где в мирное время находился санаторий под названием «Барвиха». Хорошо знакомые места... Здесь я неоднократно и отдыхал и лечился.
Сейчас в этом госпитале около восьмисот раненых. Здесь все наполнено человеческими страданиями.
Направляемся выступать. Иду по коридору в концертный зал. Каждый уголок вызывает вереницу воспоминаний. Так и кажется, что вот-вот навстречу выплывет какая-нибудь знакомая фигура, то ли Варвары Массалитиновой, то ли Александры Александровны Яблочкиной, или Васи Качалова, или Владимира Ивановича Немировича-Данченко, или Корчагиной-Александровской... Сколько нас здесь круглый год ремонтировалось, отдыхало...
Первое выступление. Какой душевный прием! Какое редкое по теплоте внимание!..
Кроме официальной концертной программы в зале, часть товарищей выступала «в одиночку» в палатах — это для тех больных, которые не могут притти в зал. Неописуемой трогательностью веет от этих общений. Этого даже не расскажешь!..
Утром поехали дальше — еще ближе к фронту. Вот штаб воздушных сил Западного фронта. Здесь подряд дали два концерта. Зрительный зал полон до отказа. Слушают, начиная от командира воздушного флота и кончая рядовым составом.
Бесконечную гамму ощущений испытываешь ты — исполнитель — перед этой совершенно своеобразной аудиторией.
Едем дальше. Вот уже действующие фронтовые части и подразделения...
Хотя везде мы встречаем и гостеприимство и радушный прием, все же — так всегда бывает — где-то, в каком-то одном месте, всего теплее, гостеприимнее и радушнее.
Так случилось и здесь.
Фронтовики, право, какие-то особенные люди, наредкость жизнерадостные, правдивые, спокойные, верящие в свое дело, в самих себя. Здесь и мужчины и женщины.
Глубоко врезалась мне в память встреча с летчиком, комиссаром эскадрильи. Имя его Иван Петрович Скворцов, Иван Петрович Скворцов — еще совсем молодой, стройный, красивый. С первого нашего знакомства он назвал меня почему-то «отцом», и это как-то особенно тепло прозвучало для меня. Ну так и пошло — «отец» да «отец»...
Не помню, как случилось, но после обеда, в крошечной столовой, подле самой кухни, остались мы допивать чай. Разговор перескакивал, как это часто бывает во время послеобеденного чая, с одного случая на другой.
После одной из пауз мой собеседник как-то неожиданно вдруг проговорил: «Да, отец, а вот у меня большое несчастье»... и, запнувшись, он замолчал.
— Какое? — спросил я.
— Нет, тяжело говорить! — после большой паузы ответил он.
Просить рассказать то, что человек хранит в тайниках своей души, было как-то неделикатно. Я промолчал, наклонился к стакану с чаем, как вдруг услышал:
— Мать мою немцы повесили...
- Где?
— В деревне. Деревня сейчас в наших руках, и мне только что рассказали подробности гибели матери.
Опять тяжелая пауза.
— Я прилетал к матери в деревню несколько раз. И, когда нашу деревню заняли немцы, они стали допрашивать мать. Спросили, сколько у нее сыновей. Она ответила— два. Что делают? Где служат? Она ответила—в Красной Армии, один пехотинец, другой летчик.
— Он к вам прилетал? Она ответила — да.
— А где он садился?
— Этот вопрос, видимо, смутил мать. То ли ей показалось, что при новом возможном моем прилете она выдаст меня, то ли вообще она не хотела указывать место посадки самолета. Только она ответила, что не знает.
— Ну, а дальше?.. Дальше уж все, как заведено. Сначала пытали, а потом повесили.
Мне стало не по себе. Чувствую — глаза у меня намокают. Захотелось как-то разрядить это настроение. Хотелось сказать какое-то теплое слово, но голос не слушался...
Я поцеловал его и быстро вышел.
Ивана Петровича Скворцова, как и многих других, встретившихся мне на фронте, я никогда не забуду. Я обязан подобным встречам очень многим, так как тут среди этих настоящих людей, Людей с большой буквы, душа моя «лечилась», — другого слова не подберу, - именно «лечилась».