Новости

Елена Сафонова: «ВИТАЛИЙ ВСЕ ВРЕМЯ РОС»

Я благодарна Виталию, что он назвал меня в числе любимых партнеров. Мне это было приятно и лестно, я даже предположить не могла, что это скажет Виталий Соломин, к которому я всегда относилась как к мэтру. Он меня называл на «ты», а я говорила ему «Виталик», но называла на «вы». Мы много снимались с ним вместе в кино — кроме «Зимней вишни», в «Шерлоке Холмсе» и еще двух-трех картинах. Мы встречались как давно знакомые, родные люди, но при этом у меня никогда не поворачивался язык сказать ему «ты». У меня было какое-то безмерное чувство уважения к Виталию. Я о нем никогда не могла сказать: «Я его обожаю», я его уважала. Существовала дистанция, которая определяется уважением к нему.
Мне казалось, что наши творческие пути должны периодически пересекаться, что я буду всю жизнь периодически сниматься с Виталиком Соломиным. И даже шутила в интервью: «Ну, если я буду опять играть брошенную мать, зовите Виталика Соломина». В сентябре закончатся съемки сериала «Все красное», которые были отложены на четыре года. У Виталика там замечательная роль. Я знала, что он блистательный артист, артист без амплуа, потому что нет жанра, в котором бы он себя не пробовал. Он был профессионалом высочайшего уровня, и провалов у него быть не могло, только чуть лучше или чуть хуже. А тут у него роль фантастически смешная. Когда мы играли сцену с Виталием, мы начали смеяться просто в кадре, не могли удержаться. Стоим, зажав рты, и не можем даже текст говорить. Он там играет польского офицера, абсолютно безмозглого, но обладающего большим количеством энергии и желанием спасать родину-Польшу. Это гомерически смешно. Я надеюсь, фильм все-таки выйдет на экраны. Там у Виталия роль номер один.
Виталий всегда определял для меня качество картины. Если мне звонили и говорили: «У нас будет занят Виталий Соломин», то понятно было, что имеет смысл в этом фильме сниматься. Мы никогда не дружили, не общались с Виталием помимо работы. Иногда только он мне звонил и приглашал на премьеры. Однажды пригласил меня участвовать в своей постановке, но у меня был тогда сложный период в жизни, и это не получилось. И я не могу сказать, что я Виталия хорошо знаю как человека. Думаю, что и он меня как человека не знал, но испытывал ко мне уважение, может быть, потому, что мы с ним похожи по существованию в работе вне кадра. Когда в кадре мы общаемся по тексту, можем шутить в перерывах между дублями. Но когда кончался кадр… Я не знаю, каким он был в жизни на самом деле, но на меня производил впечатление очень замкнутого, дистантного человека, который общается только с теми, с кем считает нужным. С моей точки зрения, это абсолютно правильно, я веду себя так же. И про меня говорят: «Она высокомерная», но это неправда. Просто если я прихожу работать, то работаю. И Виталий вел себя абсолютно так же. Он приходил молча… Мы там что-то шутили, а он гримировался, садился в уголочке, учил текст. Потом ходил, думал, куда-то уходил. Его вообще не видно было иногда, он приходил только в кадр. Работать с ним было одно удовольствие. Вообще, когда перед тобой стоит мастер, когда ты понимаешь, что он выше тебя по профессиональному уровню, это замечательно. Есть определённая планка, определённый уровень, и надо сыграть не хуже, чем он.
Виталик всё время рос. Я хочу сказать несколько слов о его последнем спектакле «Иванов». Я видела огромное количество постановок Чехова и устала от них. Если бы мне, как артистке, предложили сыграть Чехова, я бы, наверное, отказалась. При том, что это здорово, и для артиста это большое, серьёзное предложение – играть Чехова. В день своего 60-летия Виталий играл «Иванова». Я шла в театр и думала: «Сколько я видела «Ивановых»! Я иду просто чествовать Виталика». И только на двадцатой минуте первого действия я поняла, что смотрю спектакль. Я не знаю, почему он взялся за эту пьесу, это очень сложная вещь для постановки. Он играет очень странного, непонятного, алогичного, парадоксального персонажа. Ему удалось главное: атмосфера. Местами это безумно смешно, комедия, фарс, местами – чувствуешь щемящую боль. Я думаю, что такой постановки, как у него, еще не было. У него получился настоящий Чехов, как я его понимаю. Я потом говорила всем: «Это действительно по Чехову».
Он был молод. Как на юбилее он скакал, как он сел на шпагат! Столько энергии! Он был в таком периоде своей жизни, когда казалось: а вот сейчас пойдут шедевры, просто шедевр за шедевром. Он созрел до такого уровня, личностного, человеческого и творческого, что казалось – сейчас начинается самый расцвет. Я его очень люблю, уважаю, очень переживаю…