Новости

ФАТАЛЬНЫЙ КРУГ ЛЮБВИ

Продвинутые и модные критики не любят, когда «про любовь» и «все поженились», даже если не поженились, а, напротив, разрушили узы благопристойного буржуазного брака. Им, этим критикам, расчлененку подавай, и не метания душевные, а лучше бред да глюки. Желательно показать извращенную психику, и чтобы характеристика героя напоминала милицейский протокол. Короче, «про уродов без людей». Или нет, можно с людьми.
Сомерсет Моэм этим требованиям не отвечает.

Он виртуозно владеет мастерством диалога и ремеслом драматурга. Он впитал опыт классической драматургии прошлого, умеет выстроить сюжет, придумать занимательную интригу, сделать так, чтобы события развивались на наших глазах — объяснения, принятие важных решений… Испытываешь давно забытое удовольствие от просмотра хорошо сделанной пьесы, а в переводе Виталия Вульфа остроты и каламбуры не теряют своего изящества и иронической окраски.

Спектакль по пьесе Моэма «Круг» стоило поставить в Малом театре только ради того, чтобы на сцене оказалось блистательное трио Э. Быстрицкая, В. Бочкарев, Б. Клюев. Чтобы снова привело в восторг мастерство и шарм, которыми пленяет Элина Быстрицкая.
Годы над ней не властны.

Она все так же обворожительна. Обладает удивительной женской манкостью, по-прежнему царит на сцене, разбивая мужские сердца, а молоденьким девочкам давая пример того, что такое настоящая Женщина.

В последние годы Быстрицкая получала новые роли и даже небольшие эпизоды делала маленькими шедеврами — таким было появление старухи Хлестовой. Впрочем, вовсе не старухи, а гранд-дамы — эффектной и своенравной барыни (спектакль «Горе от ума»).
Роль леди Кити оказалась словно для Быстрицкой написанной. Для скептиков скажу сразу — все врут календари, и возраст исполнительницы не имеет значения, поскольку Быстрицкая осталась женщиной до кончиков ногтей — кокетливой, игривой, знающей все тайны обольщения. Именно такая она в сцене с бывшим мужем, когда надувает губки, крутит головой, строит глазки, тянет слова. Она могла бы казаться смешной, если бы… не свойственные самой Быстрицкой чувство такта, меры. Изображая кокетку, она, актриса Быстрицкая, умная женщина и одна из лучших наших актрис, посмеивается над обезоруживающим эгоизмом леди Кити, над ее страхом перед старостью, над ее наивным самодовольством.

Игра Элины Быстрицкой — настоящие актерские университеты. Отточенность интонаций, жестов и взглядов создает обманчивую легкость и небрежность ее существования на сцене. Кажется, ее афоризмы, реплики рождаются сами собой, но это глубоко продуманная и простроенная партитура роли. Она обворожительна в каждую минуту своего сценического существования, потому что владеет чувством самоиронии, и в ней нет ни капли самолюбования. Уверенность в себе как в женщине и как в актрисе. Природный аристократизм! Мудрость, которая приходит с опытом и возрастом! Она как никто знает все страхи и слабости стареющей и некогда блиставшей женщины. Она жалеет свою героиню и вместе с ней печалится об утраченной молодости. Она снисходительно посмеивается над леди Кити, зная истинную цену ее страданиям и страхам. Но актриса не жестока по отношению к своей героине и является скорее адвокатом, чем неумолимым прокурором. Она многое может рассказать о женщине, которая выиграла и …проиграла свою жизнь, за страсть и попытку свободы заплатившая слишком высокую цену. Леди Кити не борец, скорее взбалмошная светская дама, привыкшая потакать своим страстям и вовремя не сумевшая остановиться, не отличившая игру от реальности, где главным законом осталась ханжеская мораль и следование светским условностям.

Об игре Быстрицкой хочется говорить подробно. Как повернула голову, как лукаво улыбнулась, как изящно отыграла смертельную скуку, которая охватывает ее в присутствии некогда обожаемого мужчины, как тонко передала сожаление о той жизни, что некогда оставила, о том, что не разглядела и не оценила чувств мужа, Клайва Чемпион-Ченея. Как вдруг становится не дамой, на чьем лице маска, а просто женщиной, матерью, стремящейся удержать от опрометчивого шага невестку…

Пьеса Моэма — только на первый взгляд изящная светская история с пикантными подробностями, где есть маски, за которыми можно угадать и человеческие лица, и глубокие переживания, и непростые судьбы. Хотя, глядя на эти изящные перепалки и соревнования в остроумии обеспеченных людей, пользующихся благами цивилизации, порой хочется воскликнуть: «Нам бы ваши заботы». Это, по сути, светский облегченный вариант «Анны Карениной».

Борис Клюев в роли лорда Портеса, когда-то счастливого избранника, а ныне стареющего брюзгливого спутника дамы с неопределенным положением в обществе, создает выразительный портрет — маску недалекого сварливого мужчины, замученного боязнью приближающейся старости, раздраженного на все и вся и смутно осознающего, что прожил совсем не ту жизнь, на которую рассчитывал.

В Малом театре всегда умели блестяще играть светских людей. Наверное, среди сегодняшних зрителей не так много найдется тех, кто реально знаком с представителями высшего класса, но Клюев, как истинный артист, создает образ аристократа, и делает это изящно, убедительно и… смешно.

В исполнении Клюева нет привычной сегодня актерской суеты и «мелкопластики», дурновкусия и «подзаборных» манер. В его величавости и ощущении собственной значимости много забавного, но много и такого, что вызывает истинное сожаление об утраченном времени и значительных мужчинах.

Третий, когда-то лишний, а теперь очень важный для понимания и прояснения того, что случилось тут несколько десятилетий назад, Клайв Чемпион-Ченей, герой, сыгранный Василием Бочкаревым.

Для истинных театралов и любителей Талии и Мельпомены очевидно, что сегодня Василий Бочкарев — один из лучших отечественных актеров, более чем достойно продолжающий славные традиции русской исполнительской школы. Его роли последних лет — Грознов, Арган — подтвердили его репутацию тонкого психологического актера, обладающего великолепным и комедийным, и драматическим даром.

В салонной комедии, гораздо более глубокой и сатирической, чем может показаться на первый взгляд, изящный талант и филигранная техника Бочкарева оказались как нельзя кстати.

Он тоже носит маску, этот несколько отстраненный от всех и от жизни чудак, типичный английский джентльмен с причудами, однако, этот немногословный, странноватый и словно бы отрешенный человек поглядывает на сына, невестку, на бывшую жену быстрым цепким взглядом, а его быстрая полуулыбка таит слишком многое.
Давно уже не играют на нашей сцене так глубоко, с такой, повторюсь, самоиронией и изяществом. Отобранные детали, многозначность и при этом удивительная легкость. Парадоксальное сочетание тонкой акварели и острого графического рисунка.

Увы, способные и обаятельные молодые (А. Вершинин — Арнольд Чемпион-Ченей, В. Зотов — Эдвард Льютон, В. Андреева — Элизабет) проигрывают старшему поколению. Рядом с «отцами», такими яркими, живыми, многогранными, они выглядят чересчур театральными и условными.

В их исполнении стильность подменяется аффектацией и комикованием. Ни породы, ни изысканности речи… Возможно, именно от общения со старшими коллегами многое в игре молодого «треугольника» уточнится, актеры «доберут»…

Претензии можно предъявить и художнику, верному соратнику Житинкина Андрею Шарову. На сцене оказалось что-то среднестатистическое из жизни высшего света. Много белого, какие-то непонятные легкие конструкции, искусственная зелень, призванная имитировать зелень настоящую и подчеркивать здоровый образ жизни семьи Чемпион-Ченей, но выглядит эта зелень, ну, абсолютно искусственной. Можно предположить, что именно эта зелень должна подчеркнуть не подлинность чувств и страстей героев, которые на первый взгляд кажутся настоящими. Но, думается, мы в этом случае все переусложним. А художник и сам добавляет «перчика» и украшает сцену огромным панно с репродукцией картины Климта, что довлеет над сценой ярким и даже наглым «пятном».
Комичен, условен и слуга Джордж (Петр Складчиков), похожий на всех английских кино- театральных слуг вместе взятых. Так и ждешь: «Овсянка, сэр…» Меньше всего хочется упрекать артиста. Он выполняет задачу, поставленную режиссером.

Андрей Житинкин, режиссер спектакля Малого театра по пьесе Сомерсета Моэма — фигура нынче одиозная. У нас давно уже никто не следит за творчеством режиссеров. Главное для критика — точно попасть в обозначение сформированного имиджа. Режиссеров, скажем С., и Ч., и М. назначили гениями и новаторами. И дальше совершенно все равно, что и как ими ставится. Никто не говорит о находках и развитии или просчетах. Существует два варианта разговора о работах всеми признанных и любимых. Либо безудержно хвалят, либо так же яростно ругают. Это зависит от того, кто из критиков какую позицию выбрал. Бедные режиссеры, подозреваю, уже давно никому не верят, так как просто не имеют возможности понять, что сделано в угоду клановым играм, укреплению собственных позиций критиков, а что действительно важно в высказываниях тех, кто формирует общественное мнение.

Житинкин — человек светский, достаточно независимый, и в тоже время — тусовщик. Сегодня его принято поругивать. Но он и сам дал повод к такому отношению к себе. Человек, несомненно, одаренный и работоспособный, он выпускает спектакли неровные. То стильные, то вызывающие раздражение откровенным эпатажем. В этом спектакле соединились тонкость и заурядность, рождая откровенные огрехи. Всеми упомянутые розовая водолазка одного из героев и «светильники из икеи». Предложение художника — но режиссер в конечном итоге отвечает за все.

Начало спектакля — явно из другой постановки, стилистики… На фоне золотого занавеса выходит чудаковатый музыкант, торжественно кланяется, затем появляются его коллеги. Выход музыкантов — вставной номер, забавные, амбициозные и наивные (существуют в предложенных режиссером обстоятельствах), они не сразу находят нужные ноты. Так и хочется спросить — а это к чему? Намек на то, что будет рассказана история о безобидных чудиках. Тогда вспоминается Дорошевич — хочешь показать Данию, выведи на сцену датского дога. У некоторых героев не сходят с лиц приклеенные улыбки, бодрость. Много суеты. Правда, актеры корректируют банальные постановочные приемы, придают зрелищу смысл и объем. И это тоже заслуга режиссера.

Встреча Житинкина с Малым театром многих изумила. Но режиссер неоднократно демонстрировал свое умение работать с актерами, понять авторский стиль. Поэтому при всех очевидных недостатках спектакль получился живой, привлекающий прежде всего актерскими работами, что всегда составляло сильную сторону спектаклей Малого театра.


«Планета Красота», 21.12.2007 г.
Автор Валентина Федорова