Новости
ТЬМА ОКАЗАЛАСЬ СВЕТЛОЙ
ТЬМА ОКАЗАЛАСЬ СВЕТЛОЙ
ТЬМА ОКАЗАЛАСЬ СВЕТЛОЙ
В малом театре поставили Толстого
В прошлом сезоне Темур Чхеидзе в БДТ, в нынешнем Юрий Соломин в Малом, точно сговорившись, ставят самую страшную драму Толстого. Когда театры ставят одно и то же, говорят — идеи витают в воздухе.
В России пьеса была запрещена к постановке сразу после публикации. Зато, как это часто бывает, нашего пророка услышали в Европе. Андре Антуан поставил «Власть тьмы» в своем «Свободном театре», несмотря на предрекания провала «несценичной» пьесы.
Юрий Соломин попал в такое время, когда новостями об убитых родителями младенцах пестрят все новостные колонки и когда над возмущениями Акима про клятыми «банками», выдающими кредиты под проценты, можно разве что посмеяться (что зал и делает). Нравственные координаты меняются стремительно, инфляция непреходящих ценностей растет еще быстрее. Значит ли это, что власть тьмы воцарилась повсеместно? Спектакль Малого театра не дает ответа на этот вопрос.
Малый театр, как всегда, отличается чувством эпохи и языка. Язык Толстого звучит в устах актеров, точно они именно так и разговаривают с самого рождения. Даже Алексей Кудинович в роли косноязычного Акима с его бесконечными «тае» играет, как дышит. Опрятно выписанные декорации Александра Глазунова рисуют экологически чистую картину — сенцы с кадушкой студеной воды, связками чеснока и лука, настоящая печь, колоритные сундуки, а на заднем плане — весь набор, с которым принято ассоциировать русскую старину. Видны маковки церквей и святых монастырей, живописны покосившиеся избы и тихое течение реки — хоть туристов приглашай. Художник по свету Дамир Исмагилов и разлил над этим раем ясный, почти рекламный свет.
В спектакле «Власть тьмы» нет содрогания-того, что остается от чтения Толстого, когда Никита слышит хруст раздавливаемых им косточек ребенка. Или, например, когда князь Нехлюдов узнает о том, как крестьянки «регулируют рождаемость»: родив «лишний рот», окрестив его (как же, Божья душа), они просто не кормили младенца. Его создатели точно любуются колоритом этих диковатых пейзан, душой которых становится тетка Матрена, страшная мать Никиты в исполнении Алексея Фаддеева (при этом мать любящая) и вдохновительница всех убийств. Ирина Муравьева находит бездну обаяния в этой жутковатой матери — в ее бездонную жилетку, набитую сонными порошками и прочими отравами, так и тянет поплакаться, ее легкостью и квазимудростью так просто заразиться. Играя злого, ищи где он обаятельный.
«Власть тьмы» была поставлена ради финала, ради жизнеутверждающего начала. «Слушай, мир православный», — глухо начинает Никита и входит в азарт, выкладывая свои и присвоенные грехи, выводя спектакль на торжественную коду. Две души — старика и младенца — загублены, зато одна — покаявшегося детоубийцы — спасена. В Малом театре увидели в таком раскладе повод для оптимизма.
Автор: Ольга ФУКС
Источник: Вечерняя Москва
Дата: 12.02.2008
В малом театре поставили Толстого
В прошлом сезоне Темур Чхеидзе в БДТ, в нынешнем Юрий Соломин в Малом, точно сговорившись, ставят самую страшную драму Толстого. Когда театры ставят одно и то же, говорят — идеи витают в воздухе.
В России пьеса была запрещена к постановке сразу после публикации. Зато, как это часто бывает, нашего пророка услышали в Европе. Андре Антуан поставил «Власть тьмы» в своем «Свободном театре», несмотря на предрекания провала «несценичной» пьесы.
Юрий Соломин попал в такое время, когда новостями об убитых родителями младенцах пестрят все новостные колонки и когда над возмущениями Акима про клятыми «банками», выдающими кредиты под проценты, можно разве что посмеяться (что зал и делает). Нравственные координаты меняются стремительно, инфляция непреходящих ценностей растет еще быстрее. Значит ли это, что власть тьмы воцарилась повсеместно? Спектакль Малого театра не дает ответа на этот вопрос.
Малый театр, как всегда, отличается чувством эпохи и языка. Язык Толстого звучит в устах актеров, точно они именно так и разговаривают с самого рождения. Даже Алексей Кудинович в роли косноязычного Акима с его бесконечными «тае» играет, как дышит. Опрятно выписанные декорации Александра Глазунова рисуют экологически чистую картину — сенцы с кадушкой студеной воды, связками чеснока и лука, настоящая печь, колоритные сундуки, а на заднем плане — весь набор, с которым принято ассоциировать русскую старину. Видны маковки церквей и святых монастырей, живописны покосившиеся избы и тихое течение реки — хоть туристов приглашай. Художник по свету Дамир Исмагилов и разлил над этим раем ясный, почти рекламный свет.
В спектакле «Власть тьмы» нет содрогания-того, что остается от чтения Толстого, когда Никита слышит хруст раздавливаемых им косточек ребенка. Или, например, когда князь Нехлюдов узнает о том, как крестьянки «регулируют рождаемость»: родив «лишний рот», окрестив его (как же, Божья душа), они просто не кормили младенца. Его создатели точно любуются колоритом этих диковатых пейзан, душой которых становится тетка Матрена, страшная мать Никиты в исполнении Алексея Фаддеева (при этом мать любящая) и вдохновительница всех убийств. Ирина Муравьева находит бездну обаяния в этой жутковатой матери — в ее бездонную жилетку, набитую сонными порошками и прочими отравами, так и тянет поплакаться, ее легкостью и квазимудростью так просто заразиться. Играя злого, ищи где он обаятельный.
«Власть тьмы» была поставлена ради финала, ради жизнеутверждающего начала. «Слушай, мир православный», — глухо начинает Никита и входит в азарт, выкладывая свои и присвоенные грехи, выводя спектакль на торжественную коду. Две души — старика и младенца — загублены, зато одна — покаявшегося детоубийцы — спасена. В Малом театре увидели в таком раскладе повод для оптимизма.
Автор: Ольга ФУКС
Источник: Вечерняя Москва
Дата: 12.02.2008
Дата публикации: 13.02.2008
ТЬМА ОКАЗАЛАСЬ СВЕТЛОЙ
В малом театре поставили Толстого
В прошлом сезоне Темур Чхеидзе в БДТ, в нынешнем Юрий Соломин в Малом, точно сговорившись, ставят самую страшную драму Толстого. Когда театры ставят одно и то же, говорят — идеи витают в воздухе.
В России пьеса была запрещена к постановке сразу после публикации. Зато, как это часто бывает, нашего пророка услышали в Европе. Андре Антуан поставил «Власть тьмы» в своем «Свободном театре», несмотря на предрекания провала «несценичной» пьесы.
Юрий Соломин попал в такое время, когда новостями об убитых родителями младенцах пестрят все новостные колонки и когда над возмущениями Акима про клятыми «банками», выдающими кредиты под проценты, можно разве что посмеяться (что зал и делает). Нравственные координаты меняются стремительно, инфляция непреходящих ценностей растет еще быстрее. Значит ли это, что власть тьмы воцарилась повсеместно? Спектакль Малого театра не дает ответа на этот вопрос.
Малый театр, как всегда, отличается чувством эпохи и языка. Язык Толстого звучит в устах актеров, точно они именно так и разговаривают с самого рождения. Даже Алексей Кудинович в роли косноязычного Акима с его бесконечными «тае» играет, как дышит. Опрятно выписанные декорации Александра Глазунова рисуют экологически чистую картину — сенцы с кадушкой студеной воды, связками чеснока и лука, настоящая печь, колоритные сундуки, а на заднем плане — весь набор, с которым принято ассоциировать русскую старину. Видны маковки церквей и святых монастырей, живописны покосившиеся избы и тихое течение реки — хоть туристов приглашай. Художник по свету Дамир Исмагилов и разлил над этим раем ясный, почти рекламный свет.
В спектакле «Власть тьмы» нет содрогания-того, что остается от чтения Толстого, когда Никита слышит хруст раздавливаемых им косточек ребенка. Или, например, когда князь Нехлюдов узнает о том, как крестьянки «регулируют рождаемость»: родив «лишний рот», окрестив его (как же, Божья душа), они просто не кормили младенца. Его создатели точно любуются колоритом этих диковатых пейзан, душой которых становится тетка Матрена, страшная мать Никиты в исполнении Алексея Фаддеева (при этом мать любящая) и вдохновительница всех убийств. Ирина Муравьева находит бездну обаяния в этой жутковатой матери — в ее бездонную жилетку, набитую сонными порошками и прочими отравами, так и тянет поплакаться, ее легкостью и квазимудростью так просто заразиться. Играя злого, ищи где он обаятельный.
«Власть тьмы» была поставлена ради финала, ради жизнеутверждающего начала. «Слушай, мир православный», — глухо начинает Никита и входит в азарт, выкладывая свои и присвоенные грехи, выводя спектакль на торжественную коду. Две души — старика и младенца — загублены, зато одна — покаявшегося детоубийцы — спасена. В Малом театре увидели в таком раскладе повод для оптимизма.
Автор: Ольга ФУКС
Источник: Вечерняя Москва
Дата: 12.02.2008
В малом театре поставили Толстого
В прошлом сезоне Темур Чхеидзе в БДТ, в нынешнем Юрий Соломин в Малом, точно сговорившись, ставят самую страшную драму Толстого. Когда театры ставят одно и то же, говорят — идеи витают в воздухе.
В России пьеса была запрещена к постановке сразу после публикации. Зато, как это часто бывает, нашего пророка услышали в Европе. Андре Антуан поставил «Власть тьмы» в своем «Свободном театре», несмотря на предрекания провала «несценичной» пьесы.
Юрий Соломин попал в такое время, когда новостями об убитых родителями младенцах пестрят все новостные колонки и когда над возмущениями Акима про клятыми «банками», выдающими кредиты под проценты, можно разве что посмеяться (что зал и делает). Нравственные координаты меняются стремительно, инфляция непреходящих ценностей растет еще быстрее. Значит ли это, что власть тьмы воцарилась повсеместно? Спектакль Малого театра не дает ответа на этот вопрос.
Малый театр, как всегда, отличается чувством эпохи и языка. Язык Толстого звучит в устах актеров, точно они именно так и разговаривают с самого рождения. Даже Алексей Кудинович в роли косноязычного Акима с его бесконечными «тае» играет, как дышит. Опрятно выписанные декорации Александра Глазунова рисуют экологически чистую картину — сенцы с кадушкой студеной воды, связками чеснока и лука, настоящая печь, колоритные сундуки, а на заднем плане — весь набор, с которым принято ассоциировать русскую старину. Видны маковки церквей и святых монастырей, живописны покосившиеся избы и тихое течение реки — хоть туристов приглашай. Художник по свету Дамир Исмагилов и разлил над этим раем ясный, почти рекламный свет.
В спектакле «Власть тьмы» нет содрогания-того, что остается от чтения Толстого, когда Никита слышит хруст раздавливаемых им косточек ребенка. Или, например, когда князь Нехлюдов узнает о том, как крестьянки «регулируют рождаемость»: родив «лишний рот», окрестив его (как же, Божья душа), они просто не кормили младенца. Его создатели точно любуются колоритом этих диковатых пейзан, душой которых становится тетка Матрена, страшная мать Никиты в исполнении Алексея Фаддеева (при этом мать любящая) и вдохновительница всех убийств. Ирина Муравьева находит бездну обаяния в этой жутковатой матери — в ее бездонную жилетку, набитую сонными порошками и прочими отравами, так и тянет поплакаться, ее легкостью и квазимудростью так просто заразиться. Играя злого, ищи где он обаятельный.
«Власть тьмы» была поставлена ради финала, ради жизнеутверждающего начала. «Слушай, мир православный», — глухо начинает Никита и входит в азарт, выкладывая свои и присвоенные грехи, выводя спектакль на торжественную коду. Две души — старика и младенца — загублены, зато одна — покаявшегося детоубийцы — спасена. В Малом театре увидели в таком раскладе повод для оптимизма.
Автор: Ольга ФУКС
Источник: Вечерняя Москва
Дата: 12.02.2008
Дата публикации: 13.02.2008
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
