Новости
«ЧТОБЫ СЫГРАТЬ ЧАПАЕВА, МНЕ НЕ НУЖНО БЫЛО ЕХАТЬ В КОМАНДИРОВКУ»
«ЧТОБЫ СЫГРАТЬ ЧАПАЕВА, МНЕ НЕ НУЖНО БЫЛО ЕХАТЬ В КОМАНДИРОВКУ»
«ЧТОБЫ СЫГРАТЬ ЧАПАЕВА, МНЕ НЕ НУЖНО БЫЛО ЕХАТЬ В КОМАНДИРОВКУ»
«Чтобы сыграть Чапаева, мне не нужно было ехать в командировку» — говорил артист Борис Бабочкин. Внешнего сходства с легендарным комдивом у него не было. Но сыграл он его так, что родной сын Чапаева утверждал: похож...
«В связи с представлениями Центральных исполнительных комитетов союзных республик и многочисленными ходатайствами общественных организаций присвоить звание народного артиста республики Бабочкину Борису Андреевичу». В 1935 году после триумфального шествия по стране фильма братьев Васильевых «Чапаев» молодому — 31 год! — исполнителю роли легендарного комдива поличному указу Сталина было присвоено это почетное звание. Первому из советских кинематографистов. Так пришел успех. А вместе с ним невероятная слава и популярность. Народная любовь.
Развевающаяся бурка, неизменная папаха, острый взгляд умных глаз, стремительность движений, быстрота реакций, природный ум, граничащий с народной смекалкой — это в тех случаях, когда образования не хватает... Чапай! Таким его сыграл Борис Бабочкин. Таким он и вошел в сознание нескольких поколений советских людей. И никакие портреты «всамделишного» Чапаева не могли убедить людей, что тот, экранный Василий Иванович — не настоящий. Художественная лента воспринималась как документ. Лихие победы чапаевской конницы кинозалы приветствовали стоя. Стены сотрясались от аплодисментов.
Казалось, это и было то самое счастье, о котором еще в юности мечтал сын саратовского железнодорожника Боря Бабочкин, время от времени выступавший со старшим братом на новогодних праздниках. Счастье, когда твоему искусству подчиняются другие люди, независимо от возраста и социального статуса. Тогда невозможно было предположить, что роль героя Гражданской войны станет и вершиной, и проклятием артиста.
Спустя 30 лет Борис Андреевич Бабочкин в своей статье, посвященной Васильевскому фильму, напишет: «То, что я не встречал живого Чапаева, мне кажется чистой случайностью... И если я не знал Чапаева, то скольких таких же или очень похожих на него командиров я знал...» В 1917-м ему было 13 лет. По тем временам уже взрослый. В 15 лет Боря служил в политотделе 4-й армии Восточного фронта. В состав этой армии входила и знаменитая 25-я Чапаевская дивизия. Боря лично знал многих командиров. Понимал язык, на котором они говорили. Умел носить папаху, которая неизвестно на чем держалась. Все пригодилось в работе над ролью. Сам Бабочкин говорил, что для того, чтобы сыграть Чапаева, ему не нужна была творческая командировка.
Наблюдательность? Несомненно. Проницательность? Конечно. Талант? Безусловно. Но не только. Бабочкин по природе своей человеческой был из разряда «Чапаевых». Он сам рассказывал, как захватывала его боевая и кипучая революционная действительность. Когда было не до школы и не до учителей, потому что там — митинг, и там — тоже митинг... И хочется успеть, своими глазами увидеть, собственными ушами услышать. Понять, поспорить, а в случае необходимости и кулаками отстоять свои убеждения.
А еще был театр. Который от себя не отпускал. Мечта, от которой начинало жечь в груди. И однажды Борис решился. Одолжил у приятеля синий пиджак и отправился поступать в саратовскую драматическую студию. Читал, конечно же, Горького.
Приняли. Взяли сразу на старший курс, где все были значительно старше Бориса. Но он не только не потерялся, а очень скоро с рекомендательным письмом в кармане, которое руководитель студии Канин написал Владимиру Немировичу-Данченко, отправился пытать счастья в саму Москву.
На дворе стоял 20-й год. В стране царила разруха. Борису было 16 лет. И он хорошо знал и что такое война, и что такое голод. А еще он очень хотел учиться. И поэтому так и не отдал письмо создателю Московского художественного театра. Об этом письме Немирович-Данченко узнает только через 20 лет, когда Бабочкин будет уже народным артистом и руководителем Ленинградского Большого драматического театра. Просто Борис был из тех, кто никогда не ищет для себя поблажек. Предпочитая идти по шипам, напролом, сажая синяки и шишки. Такой путь длиннее. Но и вернее. Потому что качество его иное.
Характер проявился уже с первых же шагов — пока еще не по сцене, а только по направлению к ней. Поступив в Москве сразу в две театральные школы — к знаменитому Михаилу Чехову и в студию молодых мастеров Иллариона Певцова (она так и называлась «Молодые мастера»), он после некоторых колебаний выбирает второго. Преклоняясь перед Чеховым, считая его гениальным актером (это убеждение сохранил на всю жизнь), все-таки предпочел учиться у Певцова: здесь многое отвечало его взглядам, отношению к жизни и явному тяготению к реализму на сцене. Певцов стал для Бабочкина одним из самых главных учителей, одним из главных людей в жизни. Они потом немало будут играть вместе на сцене Ленинградского театра драмы имени Пушкина и даже вместе снимутся в... «Чапаеве». Учитель играл полковника Бороздина, ученик — лихого героя революции.
...Могилев, Кострома, Бердичев, Воронеж, Самарканд... Наверное, он мог бы остаться в Москве. Или устроиться в какой-либо ленинградский театр. Бабочкин — опять же характер! — выбирает нетривиальный путь. Чтобы играть как можно больше, уезжает в провинцию. Он не ошибся: за несколько лет сыграл 200 ролей! Вдумайтесь: 200! Главных, не самых главных, совсем не главных и даже откровенно эпизодических. Но это была замечательная пора, полная надежд, а главное, работы.
Еще не было Чапаева, но уже были Чацкий, пушкинский Самозванец — это на сцене театра имени Пушкина, куда Бабочкин поступает в 1931 году. Требовательный ленинградский зритель принимает актера сразу и безоговорочно. О Бабочкине лестно отзывается знаменитый театральный критик Кугель. После нескольких удачных ролей становится ясно: русский театр обрел актера потрясающего таланта, тяготеющего к созданию крупных, масштабных характеров. Где все масштабно — и мысли, и чувства.
Пришло и кино. Сначала немое — о съемках в немых фильмах у Бабочкина приятных воспоминаний не осталось. Ему претило само представление об актере как о послушном орудии в руках режиссера, как о человеке не самостоятельном и лишенном права голоса. Он-то как раз ценил и самостоятельность, и творческую смелость, и поиски. Тем не менее, любой опыт ценен. К роли Чапаева Бабочкин пришел готовым не только духовно, морально, но и профессионально: специфику кинематографа к 34-му году, к началу съемок, он уже знал хорошо.
Оглушительный успех «Чапаева» Бабочкин пережил стойко. Устоял на ногах. Не заболел звездной болезнью. Но у каждого успеха есть и оборотная сторона. Отныне артист Бабочкин был обречен играть только героев — войны, эпохи. И он их играл. В кино.
К счастью, в театре ему довелось сыграть и Силу Грознова из пьесы А. Островского «Правда — хорошо, а счастье — лучше», и чеховского Иванова, и Суслова из горьковских «Дачников»...
Он всерьез увлекся театральной режиссурой. С 1937 года он в БДТ имени Горького. Ставит несколько спектаклей, в том числе горьковских «Дачников». К этой пьесе будет обращаться не раз и можно без всякого преувеличения сказать, что именно благодаря Бабочкину она обрела сценическую судьбу: прежде ставить ее не любили, считая несценичной.
Вообще, театр занимал большую часть его жизни. Именно театр, не кино. Хотя и в последнем были успехи. «Подруги», «Непобедимые», «Актриса»... В «Актрисе» он сыграл майора Маркова — язвительного, резкого, взвинченного, нежного, трепетного.
Бабочкин владел многими красками. Не позволял себе использовать только одну. И очень многое умел сказать о своем герое лишь одним жестом -очень точным, острым. О таких говорят — актер русской психологической школы.
Ставил и в кино. Перед самой войной задумал с режиссером С. Тимошенко поставить фильм о Сергее Курочкине, первым сделавшим «мертвую петлю». Война прервала съемки. Как оказалось, навсегда. Уже во второй половине 40-х годов он поставил «Родные поля», которые Юрий Нагибин назовет одной из лучших лент о советской деревне. Снял «Повесть о «Неистовом», посвятив фильм подвигу команды миноносца «Неистовый», защищавшего советские суда от фашистов на Севере. У него всегда было много работы...
...У него всегда будет много работы. Будут и ошибки. О некоторых Бабочкин будет сожалеть всю жизнь. Самой большой ошибкой в жизни считая свой уход из БДТ и отъезд в Москву. Хотя в Москве будут и «Вахтанговский», и знаменитый, старейший Малый театр. Будут замечательные роли классического репертуара. Будут прекрасные работы на телевидении — «Скучная история» по Чехову, «Плотницкие рассказы» Василия Белова, телевизионные варианты нескольких спектаклей, шедших на сцене Малого театра.
Много чего будет. А он...
Он всю жизнь будет бороться с крепко-накрепко приклеившимся к нему образом Чапаева. Бороться так, как, наверное, только и мог бы такой человек, как Бабочкин. Не открещиваясь от своего героя, не понося его, но пытаясь выбраться из схемы, так прочно застрявшей в сознании зрителей. Быть актером одной роли — оскорбительно, больно. Может, именно поэтому Борис Андреевич так остро реагировал на критику в свой адрес. Она далеко не всегда была справедливой, объективной. А он критиканства «походя» не принимал.
Вообще, к своему делу относился очень страстно. Оскорблялся. Конфликтовал. Говорил: «Искусство берет всего человека целиком. Ему нужно отдать всю жизнь». Неуважения к профессии простить не мог бы никому. Чем и заслужил репутацию человека неудобного, резкого, колючего. У нас ведь часто любят ручных. А Бабочкин таковым быть не хотел. Да и не умел.
Своими мыслями о театре, искусстве делился в многочисленных статьях. Их публиковали крупнейшие журналы и газеты — «Театр», «Искусство кино», «Известия», «Советская культура», «Литературная газета».
Казалось бы, вот оно, несмотря ни на что, счастье. О котором мечтал маленький саратовский мальчик. Твое искусство подчиняет людей...
Учеников — безусловно. Они своего Бориса Андреевича обожали. 30 лет преподавал во ВГИКе. Студенты, раскрыв рты и надолго замерев, сидели на занятиях: Мастер являл им, птенцам, чудеса актерской профессии, проигрывая перед ними целые спектакли. Один! За всех! Это завораживало.
Счастье?.. Тогда откуда это горькое: «...Через три месяца мне будет 66 лет. На что я могу рассчитывать?. . Какой итог?.. Во всяком случае, я не смог реализовать одной десятой своих возможностей. Я унесу в могилу... исчерпывающий способ расшифровать пьесу...»
Он ушел из театра. И оказался в вакууме. С молчаливым телефоном. С одним-единственным желанием — спать. Потому что когда спишь, то не думаешь о том, почему не звонит телефон... И не думаешь о том, как некоторые рьяные знакомые на полном серьезе обещают написать протест в министерство культуры: с какой это стати артист Бабочкин устроил себе длительный отпуск? А он ничего не устраивал. Просто в театре 70-х ему стало неуютно. Там было мало творчества, мало театра, зато было много спектаклей к датам, к юбилеям и судорожного ожидания наград.
Но художник победил в нем. И в середине 70-х Борис Бабочкин — снова в Малом. Снова ставит, выходит на сцену. В своей любимой классике. Такой вечной. Знающей ответы на многие вопросы.
Ставит. Играет. Работает по 16 часов в сутки. А ведь ему уже 70!
И мечтает о чеховской «Чайке». С Ильинским в роли Сорина. Игорь Владимирович соглашается. Репетиции, репетиции... Только самое начало. Впереди — вся основная работа.
А в дневнике — запись: «Я хочу умереть стоя». Кто-то из артистов при встрече говорит, что надо бы поберечь себя, остановиться. А оно само остановится, ответит Бабочкин, показывая на сердце.
...17 июля 1975 года народный артист Советского Союза Борис Бабочкин умрет в своей машине, едва успев припарковать ее... Набранный им актерский курс во ВГИКе возьмет Алексей Баталов...
Автор: Марина Шикова
Источник: Вести
Дата: 25.08.2007
«Чтобы сыграть Чапаева, мне не нужно было ехать в командировку» — говорил артист Борис Бабочкин. Внешнего сходства с легендарным комдивом у него не было. Но сыграл он его так, что родной сын Чапаева утверждал: похож...
«В связи с представлениями Центральных исполнительных комитетов союзных республик и многочисленными ходатайствами общественных организаций присвоить звание народного артиста республики Бабочкину Борису Андреевичу». В 1935 году после триумфального шествия по стране фильма братьев Васильевых «Чапаев» молодому — 31 год! — исполнителю роли легендарного комдива поличному указу Сталина было присвоено это почетное звание. Первому из советских кинематографистов. Так пришел успех. А вместе с ним невероятная слава и популярность. Народная любовь.
Развевающаяся бурка, неизменная папаха, острый взгляд умных глаз, стремительность движений, быстрота реакций, природный ум, граничащий с народной смекалкой — это в тех случаях, когда образования не хватает... Чапай! Таким его сыграл Борис Бабочкин. Таким он и вошел в сознание нескольких поколений советских людей. И никакие портреты «всамделишного» Чапаева не могли убедить людей, что тот, экранный Василий Иванович — не настоящий. Художественная лента воспринималась как документ. Лихие победы чапаевской конницы кинозалы приветствовали стоя. Стены сотрясались от аплодисментов.
Казалось, это и было то самое счастье, о котором еще в юности мечтал сын саратовского железнодорожника Боря Бабочкин, время от времени выступавший со старшим братом на новогодних праздниках. Счастье, когда твоему искусству подчиняются другие люди, независимо от возраста и социального статуса. Тогда невозможно было предположить, что роль героя Гражданской войны станет и вершиной, и проклятием артиста.
Спустя 30 лет Борис Андреевич Бабочкин в своей статье, посвященной Васильевскому фильму, напишет: «То, что я не встречал живого Чапаева, мне кажется чистой случайностью... И если я не знал Чапаева, то скольких таких же или очень похожих на него командиров я знал...» В 1917-м ему было 13 лет. По тем временам уже взрослый. В 15 лет Боря служил в политотделе 4-й армии Восточного фронта. В состав этой армии входила и знаменитая 25-я Чапаевская дивизия. Боря лично знал многих командиров. Понимал язык, на котором они говорили. Умел носить папаху, которая неизвестно на чем держалась. Все пригодилось в работе над ролью. Сам Бабочкин говорил, что для того, чтобы сыграть Чапаева, ему не нужна была творческая командировка.
Наблюдательность? Несомненно. Проницательность? Конечно. Талант? Безусловно. Но не только. Бабочкин по природе своей человеческой был из разряда «Чапаевых». Он сам рассказывал, как захватывала его боевая и кипучая революционная действительность. Когда было не до школы и не до учителей, потому что там — митинг, и там — тоже митинг... И хочется успеть, своими глазами увидеть, собственными ушами услышать. Понять, поспорить, а в случае необходимости и кулаками отстоять свои убеждения.
А еще был театр. Который от себя не отпускал. Мечта, от которой начинало жечь в груди. И однажды Борис решился. Одолжил у приятеля синий пиджак и отправился поступать в саратовскую драматическую студию. Читал, конечно же, Горького.
Приняли. Взяли сразу на старший курс, где все были значительно старше Бориса. Но он не только не потерялся, а очень скоро с рекомендательным письмом в кармане, которое руководитель студии Канин написал Владимиру Немировичу-Данченко, отправился пытать счастья в саму Москву.
На дворе стоял 20-й год. В стране царила разруха. Борису было 16 лет. И он хорошо знал и что такое война, и что такое голод. А еще он очень хотел учиться. И поэтому так и не отдал письмо создателю Московского художественного театра. Об этом письме Немирович-Данченко узнает только через 20 лет, когда Бабочкин будет уже народным артистом и руководителем Ленинградского Большого драматического театра. Просто Борис был из тех, кто никогда не ищет для себя поблажек. Предпочитая идти по шипам, напролом, сажая синяки и шишки. Такой путь длиннее. Но и вернее. Потому что качество его иное.
Характер проявился уже с первых же шагов — пока еще не по сцене, а только по направлению к ней. Поступив в Москве сразу в две театральные школы — к знаменитому Михаилу Чехову и в студию молодых мастеров Иллариона Певцова (она так и называлась «Молодые мастера»), он после некоторых колебаний выбирает второго. Преклоняясь перед Чеховым, считая его гениальным актером (это убеждение сохранил на всю жизнь), все-таки предпочел учиться у Певцова: здесь многое отвечало его взглядам, отношению к жизни и явному тяготению к реализму на сцене. Певцов стал для Бабочкина одним из самых главных учителей, одним из главных людей в жизни. Они потом немало будут играть вместе на сцене Ленинградского театра драмы имени Пушкина и даже вместе снимутся в... «Чапаеве». Учитель играл полковника Бороздина, ученик — лихого героя революции.
...Могилев, Кострома, Бердичев, Воронеж, Самарканд... Наверное, он мог бы остаться в Москве. Или устроиться в какой-либо ленинградский театр. Бабочкин — опять же характер! — выбирает нетривиальный путь. Чтобы играть как можно больше, уезжает в провинцию. Он не ошибся: за несколько лет сыграл 200 ролей! Вдумайтесь: 200! Главных, не самых главных, совсем не главных и даже откровенно эпизодических. Но это была замечательная пора, полная надежд, а главное, работы.
Еще не было Чапаева, но уже были Чацкий, пушкинский Самозванец — это на сцене театра имени Пушкина, куда Бабочкин поступает в 1931 году. Требовательный ленинградский зритель принимает актера сразу и безоговорочно. О Бабочкине лестно отзывается знаменитый театральный критик Кугель. После нескольких удачных ролей становится ясно: русский театр обрел актера потрясающего таланта, тяготеющего к созданию крупных, масштабных характеров. Где все масштабно — и мысли, и чувства.
Пришло и кино. Сначала немое — о съемках в немых фильмах у Бабочкина приятных воспоминаний не осталось. Ему претило само представление об актере как о послушном орудии в руках режиссера, как о человеке не самостоятельном и лишенном права голоса. Он-то как раз ценил и самостоятельность, и творческую смелость, и поиски. Тем не менее, любой опыт ценен. К роли Чапаева Бабочкин пришел готовым не только духовно, морально, но и профессионально: специфику кинематографа к 34-му году, к началу съемок, он уже знал хорошо.
Оглушительный успех «Чапаева» Бабочкин пережил стойко. Устоял на ногах. Не заболел звездной болезнью. Но у каждого успеха есть и оборотная сторона. Отныне артист Бабочкин был обречен играть только героев — войны, эпохи. И он их играл. В кино.
К счастью, в театре ему довелось сыграть и Силу Грознова из пьесы А. Островского «Правда — хорошо, а счастье — лучше», и чеховского Иванова, и Суслова из горьковских «Дачников»...
Он всерьез увлекся театральной режиссурой. С 1937 года он в БДТ имени Горького. Ставит несколько спектаклей, в том числе горьковских «Дачников». К этой пьесе будет обращаться не раз и можно без всякого преувеличения сказать, что именно благодаря Бабочкину она обрела сценическую судьбу: прежде ставить ее не любили, считая несценичной.
Вообще, театр занимал большую часть его жизни. Именно театр, не кино. Хотя и в последнем были успехи. «Подруги», «Непобедимые», «Актриса»... В «Актрисе» он сыграл майора Маркова — язвительного, резкого, взвинченного, нежного, трепетного.
Бабочкин владел многими красками. Не позволял себе использовать только одну. И очень многое умел сказать о своем герое лишь одним жестом -очень точным, острым. О таких говорят — актер русской психологической школы.
Ставил и в кино. Перед самой войной задумал с режиссером С. Тимошенко поставить фильм о Сергее Курочкине, первым сделавшим «мертвую петлю». Война прервала съемки. Как оказалось, навсегда. Уже во второй половине 40-х годов он поставил «Родные поля», которые Юрий Нагибин назовет одной из лучших лент о советской деревне. Снял «Повесть о «Неистовом», посвятив фильм подвигу команды миноносца «Неистовый», защищавшего советские суда от фашистов на Севере. У него всегда было много работы...
...У него всегда будет много работы. Будут и ошибки. О некоторых Бабочкин будет сожалеть всю жизнь. Самой большой ошибкой в жизни считая свой уход из БДТ и отъезд в Москву. Хотя в Москве будут и «Вахтанговский», и знаменитый, старейший Малый театр. Будут замечательные роли классического репертуара. Будут прекрасные работы на телевидении — «Скучная история» по Чехову, «Плотницкие рассказы» Василия Белова, телевизионные варианты нескольких спектаклей, шедших на сцене Малого театра.
Много чего будет. А он...
Он всю жизнь будет бороться с крепко-накрепко приклеившимся к нему образом Чапаева. Бороться так, как, наверное, только и мог бы такой человек, как Бабочкин. Не открещиваясь от своего героя, не понося его, но пытаясь выбраться из схемы, так прочно застрявшей в сознании зрителей. Быть актером одной роли — оскорбительно, больно. Может, именно поэтому Борис Андреевич так остро реагировал на критику в свой адрес. Она далеко не всегда была справедливой, объективной. А он критиканства «походя» не принимал.
Вообще, к своему делу относился очень страстно. Оскорблялся. Конфликтовал. Говорил: «Искусство берет всего человека целиком. Ему нужно отдать всю жизнь». Неуважения к профессии простить не мог бы никому. Чем и заслужил репутацию человека неудобного, резкого, колючего. У нас ведь часто любят ручных. А Бабочкин таковым быть не хотел. Да и не умел.
Своими мыслями о театре, искусстве делился в многочисленных статьях. Их публиковали крупнейшие журналы и газеты — «Театр», «Искусство кино», «Известия», «Советская культура», «Литературная газета».
Казалось бы, вот оно, несмотря ни на что, счастье. О котором мечтал маленький саратовский мальчик. Твое искусство подчиняет людей...
Учеников — безусловно. Они своего Бориса Андреевича обожали. 30 лет преподавал во ВГИКе. Студенты, раскрыв рты и надолго замерев, сидели на занятиях: Мастер являл им, птенцам, чудеса актерской профессии, проигрывая перед ними целые спектакли. Один! За всех! Это завораживало.
Счастье?.. Тогда откуда это горькое: «...Через три месяца мне будет 66 лет. На что я могу рассчитывать?. . Какой итог?.. Во всяком случае, я не смог реализовать одной десятой своих возможностей. Я унесу в могилу... исчерпывающий способ расшифровать пьесу...»
Он ушел из театра. И оказался в вакууме. С молчаливым телефоном. С одним-единственным желанием — спать. Потому что когда спишь, то не думаешь о том, почему не звонит телефон... И не думаешь о том, как некоторые рьяные знакомые на полном серьезе обещают написать протест в министерство культуры: с какой это стати артист Бабочкин устроил себе длительный отпуск? А он ничего не устраивал. Просто в театре 70-х ему стало неуютно. Там было мало творчества, мало театра, зато было много спектаклей к датам, к юбилеям и судорожного ожидания наград.
Но художник победил в нем. И в середине 70-х Борис Бабочкин — снова в Малом. Снова ставит, выходит на сцену. В своей любимой классике. Такой вечной. Знающей ответы на многие вопросы.
Ставит. Играет. Работает по 16 часов в сутки. А ведь ему уже 70!
И мечтает о чеховской «Чайке». С Ильинским в роли Сорина. Игорь Владимирович соглашается. Репетиции, репетиции... Только самое начало. Впереди — вся основная работа.
А в дневнике — запись: «Я хочу умереть стоя». Кто-то из артистов при встрече говорит, что надо бы поберечь себя, остановиться. А оно само остановится, ответит Бабочкин, показывая на сердце.
...17 июля 1975 года народный артист Советского Союза Борис Бабочкин умрет в своей машине, едва успев припарковать ее... Набранный им актерский курс во ВГИКе возьмет Алексей Баталов...
Автор: Марина Шикова
Источник: Вести
Дата: 25.08.2007
Дата публикации: 28.08.2007
«ЧТОБЫ СЫГРАТЬ ЧАПАЕВА, МНЕ НЕ НУЖНО БЫЛО ЕХАТЬ В КОМАНДИРОВКУ»
«Чтобы сыграть Чапаева, мне не нужно было ехать в командировку» — говорил артист Борис Бабочкин. Внешнего сходства с легендарным комдивом у него не было. Но сыграл он его так, что родной сын Чапаева утверждал: похож...
«В связи с представлениями Центральных исполнительных комитетов союзных республик и многочисленными ходатайствами общественных организаций присвоить звание народного артиста республики Бабочкину Борису Андреевичу». В 1935 году после триумфального шествия по стране фильма братьев Васильевых «Чапаев» молодому — 31 год! — исполнителю роли легендарного комдива поличному указу Сталина было присвоено это почетное звание. Первому из советских кинематографистов. Так пришел успех. А вместе с ним невероятная слава и популярность. Народная любовь.
Развевающаяся бурка, неизменная папаха, острый взгляд умных глаз, стремительность движений, быстрота реакций, природный ум, граничащий с народной смекалкой — это в тех случаях, когда образования не хватает... Чапай! Таким его сыграл Борис Бабочкин. Таким он и вошел в сознание нескольких поколений советских людей. И никакие портреты «всамделишного» Чапаева не могли убедить людей, что тот, экранный Василий Иванович — не настоящий. Художественная лента воспринималась как документ. Лихие победы чапаевской конницы кинозалы приветствовали стоя. Стены сотрясались от аплодисментов.
Казалось, это и было то самое счастье, о котором еще в юности мечтал сын саратовского железнодорожника Боря Бабочкин, время от времени выступавший со старшим братом на новогодних праздниках. Счастье, когда твоему искусству подчиняются другие люди, независимо от возраста и социального статуса. Тогда невозможно было предположить, что роль героя Гражданской войны станет и вершиной, и проклятием артиста.
Спустя 30 лет Борис Андреевич Бабочкин в своей статье, посвященной Васильевскому фильму, напишет: «То, что я не встречал живого Чапаева, мне кажется чистой случайностью... И если я не знал Чапаева, то скольких таких же или очень похожих на него командиров я знал...» В 1917-м ему было 13 лет. По тем временам уже взрослый. В 15 лет Боря служил в политотделе 4-й армии Восточного фронта. В состав этой армии входила и знаменитая 25-я Чапаевская дивизия. Боря лично знал многих командиров. Понимал язык, на котором они говорили. Умел носить папаху, которая неизвестно на чем держалась. Все пригодилось в работе над ролью. Сам Бабочкин говорил, что для того, чтобы сыграть Чапаева, ему не нужна была творческая командировка.
Наблюдательность? Несомненно. Проницательность? Конечно. Талант? Безусловно. Но не только. Бабочкин по природе своей человеческой был из разряда «Чапаевых». Он сам рассказывал, как захватывала его боевая и кипучая революционная действительность. Когда было не до школы и не до учителей, потому что там — митинг, и там — тоже митинг... И хочется успеть, своими глазами увидеть, собственными ушами услышать. Понять, поспорить, а в случае необходимости и кулаками отстоять свои убеждения.
А еще был театр. Который от себя не отпускал. Мечта, от которой начинало жечь в груди. И однажды Борис решился. Одолжил у приятеля синий пиджак и отправился поступать в саратовскую драматическую студию. Читал, конечно же, Горького.
Приняли. Взяли сразу на старший курс, где все были значительно старше Бориса. Но он не только не потерялся, а очень скоро с рекомендательным письмом в кармане, которое руководитель студии Канин написал Владимиру Немировичу-Данченко, отправился пытать счастья в саму Москву.
На дворе стоял 20-й год. В стране царила разруха. Борису было 16 лет. И он хорошо знал и что такое война, и что такое голод. А еще он очень хотел учиться. И поэтому так и не отдал письмо создателю Московского художественного театра. Об этом письме Немирович-Данченко узнает только через 20 лет, когда Бабочкин будет уже народным артистом и руководителем Ленинградского Большого драматического театра. Просто Борис был из тех, кто никогда не ищет для себя поблажек. Предпочитая идти по шипам, напролом, сажая синяки и шишки. Такой путь длиннее. Но и вернее. Потому что качество его иное.
Характер проявился уже с первых же шагов — пока еще не по сцене, а только по направлению к ней. Поступив в Москве сразу в две театральные школы — к знаменитому Михаилу Чехову и в студию молодых мастеров Иллариона Певцова (она так и называлась «Молодые мастера»), он после некоторых колебаний выбирает второго. Преклоняясь перед Чеховым, считая его гениальным актером (это убеждение сохранил на всю жизнь), все-таки предпочел учиться у Певцова: здесь многое отвечало его взглядам, отношению к жизни и явному тяготению к реализму на сцене. Певцов стал для Бабочкина одним из самых главных учителей, одним из главных людей в жизни. Они потом немало будут играть вместе на сцене Ленинградского театра драмы имени Пушкина и даже вместе снимутся в... «Чапаеве». Учитель играл полковника Бороздина, ученик — лихого героя революции.
...Могилев, Кострома, Бердичев, Воронеж, Самарканд... Наверное, он мог бы остаться в Москве. Или устроиться в какой-либо ленинградский театр. Бабочкин — опять же характер! — выбирает нетривиальный путь. Чтобы играть как можно больше, уезжает в провинцию. Он не ошибся: за несколько лет сыграл 200 ролей! Вдумайтесь: 200! Главных, не самых главных, совсем не главных и даже откровенно эпизодических. Но это была замечательная пора, полная надежд, а главное, работы.
Еще не было Чапаева, но уже были Чацкий, пушкинский Самозванец — это на сцене театра имени Пушкина, куда Бабочкин поступает в 1931 году. Требовательный ленинградский зритель принимает актера сразу и безоговорочно. О Бабочкине лестно отзывается знаменитый театральный критик Кугель. После нескольких удачных ролей становится ясно: русский театр обрел актера потрясающего таланта, тяготеющего к созданию крупных, масштабных характеров. Где все масштабно — и мысли, и чувства.
Пришло и кино. Сначала немое — о съемках в немых фильмах у Бабочкина приятных воспоминаний не осталось. Ему претило само представление об актере как о послушном орудии в руках режиссера, как о человеке не самостоятельном и лишенном права голоса. Он-то как раз ценил и самостоятельность, и творческую смелость, и поиски. Тем не менее, любой опыт ценен. К роли Чапаева Бабочкин пришел готовым не только духовно, морально, но и профессионально: специфику кинематографа к 34-му году, к началу съемок, он уже знал хорошо.
Оглушительный успех «Чапаева» Бабочкин пережил стойко. Устоял на ногах. Не заболел звездной болезнью. Но у каждого успеха есть и оборотная сторона. Отныне артист Бабочкин был обречен играть только героев — войны, эпохи. И он их играл. В кино.
К счастью, в театре ему довелось сыграть и Силу Грознова из пьесы А. Островского «Правда — хорошо, а счастье — лучше», и чеховского Иванова, и Суслова из горьковских «Дачников»...
Он всерьез увлекся театральной режиссурой. С 1937 года он в БДТ имени Горького. Ставит несколько спектаклей, в том числе горьковских «Дачников». К этой пьесе будет обращаться не раз и можно без всякого преувеличения сказать, что именно благодаря Бабочкину она обрела сценическую судьбу: прежде ставить ее не любили, считая несценичной.
Вообще, театр занимал большую часть его жизни. Именно театр, не кино. Хотя и в последнем были успехи. «Подруги», «Непобедимые», «Актриса»... В «Актрисе» он сыграл майора Маркова — язвительного, резкого, взвинченного, нежного, трепетного.
Бабочкин владел многими красками. Не позволял себе использовать только одну. И очень многое умел сказать о своем герое лишь одним жестом -очень точным, острым. О таких говорят — актер русской психологической школы.
Ставил и в кино. Перед самой войной задумал с режиссером С. Тимошенко поставить фильм о Сергее Курочкине, первым сделавшим «мертвую петлю». Война прервала съемки. Как оказалось, навсегда. Уже во второй половине 40-х годов он поставил «Родные поля», которые Юрий Нагибин назовет одной из лучших лент о советской деревне. Снял «Повесть о «Неистовом», посвятив фильм подвигу команды миноносца «Неистовый», защищавшего советские суда от фашистов на Севере. У него всегда было много работы...
...У него всегда будет много работы. Будут и ошибки. О некоторых Бабочкин будет сожалеть всю жизнь. Самой большой ошибкой в жизни считая свой уход из БДТ и отъезд в Москву. Хотя в Москве будут и «Вахтанговский», и знаменитый, старейший Малый театр. Будут замечательные роли классического репертуара. Будут прекрасные работы на телевидении — «Скучная история» по Чехову, «Плотницкие рассказы» Василия Белова, телевизионные варианты нескольких спектаклей, шедших на сцене Малого театра.
Много чего будет. А он...
Он всю жизнь будет бороться с крепко-накрепко приклеившимся к нему образом Чапаева. Бороться так, как, наверное, только и мог бы такой человек, как Бабочкин. Не открещиваясь от своего героя, не понося его, но пытаясь выбраться из схемы, так прочно застрявшей в сознании зрителей. Быть актером одной роли — оскорбительно, больно. Может, именно поэтому Борис Андреевич так остро реагировал на критику в свой адрес. Она далеко не всегда была справедливой, объективной. А он критиканства «походя» не принимал.
Вообще, к своему делу относился очень страстно. Оскорблялся. Конфликтовал. Говорил: «Искусство берет всего человека целиком. Ему нужно отдать всю жизнь». Неуважения к профессии простить не мог бы никому. Чем и заслужил репутацию человека неудобного, резкого, колючего. У нас ведь часто любят ручных. А Бабочкин таковым быть не хотел. Да и не умел.
Своими мыслями о театре, искусстве делился в многочисленных статьях. Их публиковали крупнейшие журналы и газеты — «Театр», «Искусство кино», «Известия», «Советская культура», «Литературная газета».
Казалось бы, вот оно, несмотря ни на что, счастье. О котором мечтал маленький саратовский мальчик. Твое искусство подчиняет людей...
Учеников — безусловно. Они своего Бориса Андреевича обожали. 30 лет преподавал во ВГИКе. Студенты, раскрыв рты и надолго замерев, сидели на занятиях: Мастер являл им, птенцам, чудеса актерской профессии, проигрывая перед ними целые спектакли. Один! За всех! Это завораживало.
Счастье?.. Тогда откуда это горькое: «...Через три месяца мне будет 66 лет. На что я могу рассчитывать?. . Какой итог?.. Во всяком случае, я не смог реализовать одной десятой своих возможностей. Я унесу в могилу... исчерпывающий способ расшифровать пьесу...»
Он ушел из театра. И оказался в вакууме. С молчаливым телефоном. С одним-единственным желанием — спать. Потому что когда спишь, то не думаешь о том, почему не звонит телефон... И не думаешь о том, как некоторые рьяные знакомые на полном серьезе обещают написать протест в министерство культуры: с какой это стати артист Бабочкин устроил себе длительный отпуск? А он ничего не устраивал. Просто в театре 70-х ему стало неуютно. Там было мало творчества, мало театра, зато было много спектаклей к датам, к юбилеям и судорожного ожидания наград.
Но художник победил в нем. И в середине 70-х Борис Бабочкин — снова в Малом. Снова ставит, выходит на сцену. В своей любимой классике. Такой вечной. Знающей ответы на многие вопросы.
Ставит. Играет. Работает по 16 часов в сутки. А ведь ему уже 70!
И мечтает о чеховской «Чайке». С Ильинским в роли Сорина. Игорь Владимирович соглашается. Репетиции, репетиции... Только самое начало. Впереди — вся основная работа.
А в дневнике — запись: «Я хочу умереть стоя». Кто-то из артистов при встрече говорит, что надо бы поберечь себя, остановиться. А оно само остановится, ответит Бабочкин, показывая на сердце.
...17 июля 1975 года народный артист Советского Союза Борис Бабочкин умрет в своей машине, едва успев припарковать ее... Набранный им актерский курс во ВГИКе возьмет Алексей Баталов...
Автор: Марина Шикова
Источник: Вести
Дата: 25.08.2007
«Чтобы сыграть Чапаева, мне не нужно было ехать в командировку» — говорил артист Борис Бабочкин. Внешнего сходства с легендарным комдивом у него не было. Но сыграл он его так, что родной сын Чапаева утверждал: похож...
«В связи с представлениями Центральных исполнительных комитетов союзных республик и многочисленными ходатайствами общественных организаций присвоить звание народного артиста республики Бабочкину Борису Андреевичу». В 1935 году после триумфального шествия по стране фильма братьев Васильевых «Чапаев» молодому — 31 год! — исполнителю роли легендарного комдива поличному указу Сталина было присвоено это почетное звание. Первому из советских кинематографистов. Так пришел успех. А вместе с ним невероятная слава и популярность. Народная любовь.
Развевающаяся бурка, неизменная папаха, острый взгляд умных глаз, стремительность движений, быстрота реакций, природный ум, граничащий с народной смекалкой — это в тех случаях, когда образования не хватает... Чапай! Таким его сыграл Борис Бабочкин. Таким он и вошел в сознание нескольких поколений советских людей. И никакие портреты «всамделишного» Чапаева не могли убедить людей, что тот, экранный Василий Иванович — не настоящий. Художественная лента воспринималась как документ. Лихие победы чапаевской конницы кинозалы приветствовали стоя. Стены сотрясались от аплодисментов.
Казалось, это и было то самое счастье, о котором еще в юности мечтал сын саратовского железнодорожника Боря Бабочкин, время от времени выступавший со старшим братом на новогодних праздниках. Счастье, когда твоему искусству подчиняются другие люди, независимо от возраста и социального статуса. Тогда невозможно было предположить, что роль героя Гражданской войны станет и вершиной, и проклятием артиста.
Спустя 30 лет Борис Андреевич Бабочкин в своей статье, посвященной Васильевскому фильму, напишет: «То, что я не встречал живого Чапаева, мне кажется чистой случайностью... И если я не знал Чапаева, то скольких таких же или очень похожих на него командиров я знал...» В 1917-м ему было 13 лет. По тем временам уже взрослый. В 15 лет Боря служил в политотделе 4-й армии Восточного фронта. В состав этой армии входила и знаменитая 25-я Чапаевская дивизия. Боря лично знал многих командиров. Понимал язык, на котором они говорили. Умел носить папаху, которая неизвестно на чем держалась. Все пригодилось в работе над ролью. Сам Бабочкин говорил, что для того, чтобы сыграть Чапаева, ему не нужна была творческая командировка.
Наблюдательность? Несомненно. Проницательность? Конечно. Талант? Безусловно. Но не только. Бабочкин по природе своей человеческой был из разряда «Чапаевых». Он сам рассказывал, как захватывала его боевая и кипучая революционная действительность. Когда было не до школы и не до учителей, потому что там — митинг, и там — тоже митинг... И хочется успеть, своими глазами увидеть, собственными ушами услышать. Понять, поспорить, а в случае необходимости и кулаками отстоять свои убеждения.
А еще был театр. Который от себя не отпускал. Мечта, от которой начинало жечь в груди. И однажды Борис решился. Одолжил у приятеля синий пиджак и отправился поступать в саратовскую драматическую студию. Читал, конечно же, Горького.
Приняли. Взяли сразу на старший курс, где все были значительно старше Бориса. Но он не только не потерялся, а очень скоро с рекомендательным письмом в кармане, которое руководитель студии Канин написал Владимиру Немировичу-Данченко, отправился пытать счастья в саму Москву.
На дворе стоял 20-й год. В стране царила разруха. Борису было 16 лет. И он хорошо знал и что такое война, и что такое голод. А еще он очень хотел учиться. И поэтому так и не отдал письмо создателю Московского художественного театра. Об этом письме Немирович-Данченко узнает только через 20 лет, когда Бабочкин будет уже народным артистом и руководителем Ленинградского Большого драматического театра. Просто Борис был из тех, кто никогда не ищет для себя поблажек. Предпочитая идти по шипам, напролом, сажая синяки и шишки. Такой путь длиннее. Но и вернее. Потому что качество его иное.
Характер проявился уже с первых же шагов — пока еще не по сцене, а только по направлению к ней. Поступив в Москве сразу в две театральные школы — к знаменитому Михаилу Чехову и в студию молодых мастеров Иллариона Певцова (она так и называлась «Молодые мастера»), он после некоторых колебаний выбирает второго. Преклоняясь перед Чеховым, считая его гениальным актером (это убеждение сохранил на всю жизнь), все-таки предпочел учиться у Певцова: здесь многое отвечало его взглядам, отношению к жизни и явному тяготению к реализму на сцене. Певцов стал для Бабочкина одним из самых главных учителей, одним из главных людей в жизни. Они потом немало будут играть вместе на сцене Ленинградского театра драмы имени Пушкина и даже вместе снимутся в... «Чапаеве». Учитель играл полковника Бороздина, ученик — лихого героя революции.
...Могилев, Кострома, Бердичев, Воронеж, Самарканд... Наверное, он мог бы остаться в Москве. Или устроиться в какой-либо ленинградский театр. Бабочкин — опять же характер! — выбирает нетривиальный путь. Чтобы играть как можно больше, уезжает в провинцию. Он не ошибся: за несколько лет сыграл 200 ролей! Вдумайтесь: 200! Главных, не самых главных, совсем не главных и даже откровенно эпизодических. Но это была замечательная пора, полная надежд, а главное, работы.
Еще не было Чапаева, но уже были Чацкий, пушкинский Самозванец — это на сцене театра имени Пушкина, куда Бабочкин поступает в 1931 году. Требовательный ленинградский зритель принимает актера сразу и безоговорочно. О Бабочкине лестно отзывается знаменитый театральный критик Кугель. После нескольких удачных ролей становится ясно: русский театр обрел актера потрясающего таланта, тяготеющего к созданию крупных, масштабных характеров. Где все масштабно — и мысли, и чувства.
Пришло и кино. Сначала немое — о съемках в немых фильмах у Бабочкина приятных воспоминаний не осталось. Ему претило само представление об актере как о послушном орудии в руках режиссера, как о человеке не самостоятельном и лишенном права голоса. Он-то как раз ценил и самостоятельность, и творческую смелость, и поиски. Тем не менее, любой опыт ценен. К роли Чапаева Бабочкин пришел готовым не только духовно, морально, но и профессионально: специфику кинематографа к 34-му году, к началу съемок, он уже знал хорошо.
Оглушительный успех «Чапаева» Бабочкин пережил стойко. Устоял на ногах. Не заболел звездной болезнью. Но у каждого успеха есть и оборотная сторона. Отныне артист Бабочкин был обречен играть только героев — войны, эпохи. И он их играл. В кино.
К счастью, в театре ему довелось сыграть и Силу Грознова из пьесы А. Островского «Правда — хорошо, а счастье — лучше», и чеховского Иванова, и Суслова из горьковских «Дачников»...
Он всерьез увлекся театральной режиссурой. С 1937 года он в БДТ имени Горького. Ставит несколько спектаклей, в том числе горьковских «Дачников». К этой пьесе будет обращаться не раз и можно без всякого преувеличения сказать, что именно благодаря Бабочкину она обрела сценическую судьбу: прежде ставить ее не любили, считая несценичной.
Вообще, театр занимал большую часть его жизни. Именно театр, не кино. Хотя и в последнем были успехи. «Подруги», «Непобедимые», «Актриса»... В «Актрисе» он сыграл майора Маркова — язвительного, резкого, взвинченного, нежного, трепетного.
Бабочкин владел многими красками. Не позволял себе использовать только одну. И очень многое умел сказать о своем герое лишь одним жестом -очень точным, острым. О таких говорят — актер русской психологической школы.
Ставил и в кино. Перед самой войной задумал с режиссером С. Тимошенко поставить фильм о Сергее Курочкине, первым сделавшим «мертвую петлю». Война прервала съемки. Как оказалось, навсегда. Уже во второй половине 40-х годов он поставил «Родные поля», которые Юрий Нагибин назовет одной из лучших лент о советской деревне. Снял «Повесть о «Неистовом», посвятив фильм подвигу команды миноносца «Неистовый», защищавшего советские суда от фашистов на Севере. У него всегда было много работы...
...У него всегда будет много работы. Будут и ошибки. О некоторых Бабочкин будет сожалеть всю жизнь. Самой большой ошибкой в жизни считая свой уход из БДТ и отъезд в Москву. Хотя в Москве будут и «Вахтанговский», и знаменитый, старейший Малый театр. Будут замечательные роли классического репертуара. Будут прекрасные работы на телевидении — «Скучная история» по Чехову, «Плотницкие рассказы» Василия Белова, телевизионные варианты нескольких спектаклей, шедших на сцене Малого театра.
Много чего будет. А он...
Он всю жизнь будет бороться с крепко-накрепко приклеившимся к нему образом Чапаева. Бороться так, как, наверное, только и мог бы такой человек, как Бабочкин. Не открещиваясь от своего героя, не понося его, но пытаясь выбраться из схемы, так прочно застрявшей в сознании зрителей. Быть актером одной роли — оскорбительно, больно. Может, именно поэтому Борис Андреевич так остро реагировал на критику в свой адрес. Она далеко не всегда была справедливой, объективной. А он критиканства «походя» не принимал.
Вообще, к своему делу относился очень страстно. Оскорблялся. Конфликтовал. Говорил: «Искусство берет всего человека целиком. Ему нужно отдать всю жизнь». Неуважения к профессии простить не мог бы никому. Чем и заслужил репутацию человека неудобного, резкого, колючего. У нас ведь часто любят ручных. А Бабочкин таковым быть не хотел. Да и не умел.
Своими мыслями о театре, искусстве делился в многочисленных статьях. Их публиковали крупнейшие журналы и газеты — «Театр», «Искусство кино», «Известия», «Советская культура», «Литературная газета».
Казалось бы, вот оно, несмотря ни на что, счастье. О котором мечтал маленький саратовский мальчик. Твое искусство подчиняет людей...
Учеников — безусловно. Они своего Бориса Андреевича обожали. 30 лет преподавал во ВГИКе. Студенты, раскрыв рты и надолго замерев, сидели на занятиях: Мастер являл им, птенцам, чудеса актерской профессии, проигрывая перед ними целые спектакли. Один! За всех! Это завораживало.
Счастье?.. Тогда откуда это горькое: «...Через три месяца мне будет 66 лет. На что я могу рассчитывать?. . Какой итог?.. Во всяком случае, я не смог реализовать одной десятой своих возможностей. Я унесу в могилу... исчерпывающий способ расшифровать пьесу...»
Он ушел из театра. И оказался в вакууме. С молчаливым телефоном. С одним-единственным желанием — спать. Потому что когда спишь, то не думаешь о том, почему не звонит телефон... И не думаешь о том, как некоторые рьяные знакомые на полном серьезе обещают написать протест в министерство культуры: с какой это стати артист Бабочкин устроил себе длительный отпуск? А он ничего не устраивал. Просто в театре 70-х ему стало неуютно. Там было мало творчества, мало театра, зато было много спектаклей к датам, к юбилеям и судорожного ожидания наград.
Но художник победил в нем. И в середине 70-х Борис Бабочкин — снова в Малом. Снова ставит, выходит на сцену. В своей любимой классике. Такой вечной. Знающей ответы на многие вопросы.
Ставит. Играет. Работает по 16 часов в сутки. А ведь ему уже 70!
И мечтает о чеховской «Чайке». С Ильинским в роли Сорина. Игорь Владимирович соглашается. Репетиции, репетиции... Только самое начало. Впереди — вся основная работа.
А в дневнике — запись: «Я хочу умереть стоя». Кто-то из артистов при встрече говорит, что надо бы поберечь себя, остановиться. А оно само остановится, ответит Бабочкин, показывая на сердце.
...17 июля 1975 года народный артист Советского Союза Борис Бабочкин умрет в своей машине, едва успев припарковать ее... Набранный им актерский курс во ВГИКе возьмет Алексей Баталов...
Автор: Марина Шикова
Источник: Вести
Дата: 25.08.2007
Дата публикации: 28.08.2007
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
