Новости
ИДЕТ ИГРА…
ИДЕТ ИГРА…
ИДЕТ ИГРА…
«Виталий Соломин. Последние 24 часа» на «Первом»
Любое издание, посвятившее часть своей площади обзору телевизионных программ, неоднократно сталкивалось вот с каким парадоксом: чем больше авторы данного издания в публицистическом запале «громят» некое явление «голубого экрана», представляющееся им резко «отрицательным» , тем чаще сторонние наблюдатели, будь то коллеги-журналисты, редакторы, «персонажи»-телевизионщики, либо те, кто наблюдает редакционную жизнь как бы извне (то есть, собственно говоря, читатели наши!), начинают видеть в этом самом критическом пафосе невольный эффект скрытой рекламы... Вы, мол, разберитесь, отрефлексируйте: сколько же ваших читателей присмотрелось к критикуемому явлению исключительно благодаря вашему пафосу.
Увы, давно уж замечено, что газетно-журнальная критика не способна отразиться на судьбе произведения, внесенного в столь широкий контекст, как прайм-тайм федерального канала, вещающего на территории бывшей «одной шестой части суши». И такие программы - смотрят. Смотрят почти все. К сожалению, эффект тотального смотрения, вернее, тотальной осведомленности о «продукте» , в очень малой степени связан с тематической или стилистической новизной предлагаемого зрелища, равно как и с таким понятием, как его «эксклюзивность». Может быть, именно это обстоятельство заставит наших читателей поверить, что иной раз критики «Культуры» вынуждены очень болезненно перенастраивать свою профессиональную оптику, дабы рассказать о явлениях не абсолютных, порой даже чуждых быту и «бэкграунду» нашей аудитории, но интересных с точки зрения установления необычно острого, явного контакта с некими явлениями повседневности, которые уже нельзя игнорировать после того, как появились «отражения». Но мы их, поверьте, не рекламируем. Не явления, боже упаси. «Отражения»
Ведь все-таки даже официально телевидение у нас проходит не по ведомству культуры и искусства. А по ведомству массовых коммуникаций. О чем, кстати, чаще всего забывают «телевизионные деятели искусств», то есть люди искусства, попадающие на телевидение.
Уж сколько копий было сломано вокруг проекта «Последние 24 часа» , уж сколько недоумений было! Но рассчитанный на большие сроки и бюджеты проект и поныне на «Первом». Разумеется, и менее крупные каналы так просто не собираются отказываться от своих наработок, от своих критикуемых прессой проектов - ни СТС, ни ТНТ, ни обновленный РЕН ТВ... Но на «Первом» ведь привязка к сиюминутному коммерческому успеху (выраженному зачастую в количестве СМС-сообщений), зависимость от него не так велика! Да и программы, как может отметить въедливый, но непредубежденный зритель, в данном цикловом проекте движутся к большей внятности, к культурной оснащенности и даже некоторой небанальности специфических телевизионных средств выражения, чему «Виталий Соломин...» - явное подтверждение (прием реконструкции, как известно, всего лишь прием: его можно использовать по делу или... не очень).
И не одинока в своем месседже эта программа, про то, как уходили кумиры (название этого циклового проекта канала ДТВ даже не хочется кавычить: а может, кто-нибудь назовет программу цитатой из Библии, так что, она, цитата, тоже брендом станет?) Смущает та «коммуникация» , что налажена именно детищем продюсеров Алексея Пиманова и Леонида Якубовича. Последний также стал ведущим проекта, его, как ныне принято говорить, «лицом» и поэтому, на мой взгляд, в куда большей степени отвечает за итоговый результат. Кстати, тот же продюсер Пиманов причастен к появлению «околокультурных» программ, где работали (отдельно друг от друга) Валентина и Дарья Пимановы, программ, куда более сбалансированных интонационно и, главное, в хорошем смысле слова беспафосных (что касается «Рождения легенды» Дарьи Пимановой - так просто профессиональная программа о кино).
Зато у Л. Якубовича про каждого кумира получается один и тот же пафосный сюжет: кумира не приняло именно наше, текущее, сиюминутное время, то время, в которое общается ведущий, и то время, в котором и реализуется столь масштабно продюсер и ведущий Якубович... Несоответствие? О если бы так! Величие «ушедшего кумира» генерализирует то время, в коем он, кумир, и состоялся. А наше время, многими своими реалиями от него принципиально отличное, «опускает». Ведь из него кумир уходит... Но от него ли?
Наше время и «его» время - это постоянный смысловой и интонационный контрапункт всех программ. Даже той, что о В. Шукшине: сейчас его не знает молодежь! В годы «его», «шукшинские», молодежь тоже знала это имя, подозреваю, выборочно, но то уж ныне не проверишь, не докажешь!
Классическая подтасовка: «после чего означает вследствие чего». Вообще, коллективный разум, творящий программу «Последние 24 часа» , артистично путается в противоречиях уже целый сезон, стало общим местом повторять, что то там запутались, то здесь... Проблема в том, что очень логичны герои программ, но их логика не вполне доступна создателям. Например, Виталий Соломин в очень непростые времена не брюзжал, но... Иначе не скажешь: он гениально играл, играл легкость, успех, феноменальную моложавость, он последовательно самоутверждался в статусе актера и режиссера классического и интеллектуально репертуара. Хотя по наитию ведущего, полагаю, успех в образе социального киногероя и революционного романтика надо было отрабатывать до конца: это же востребовало «то» время! В итоге - Соломин всех переиграл... Обратное было бы поражением!
Музыкальный рефрен из спектакля Малого театра «Свадьба Кречинского» становится рефреном и программы о его, спектакля, постановщике и исполнителе главной роли, то есть артисте Виталии Соломине: «Идет игра, идет игра... « Можно вспомнить, что один из последних антрепризных спектаклей с участием Соломина назывался «Биография. Игра» (по пьесе Макса Фриша). В последние годы Виталий Мефодьевич именно что играл некую версию себя, и этот вывод складывается в передаче как бы непредумышленно, во всяком случае, его не проговаривают, не акцентируют. Но как играл! Тем более примечательно, что авторы рискнули вставить в повествование о последнем спектакле кадры из последнего интервью артиста, действительно последнего, сделанного для столичного кабельного телеканала: в не очень качественной в техническом отношении записи запечатлелось буквально измученное болезнью тело, контраст бледности шеи и нервического румянца лица (актер был в несколько легкомысленной репетиционной экипировке), тогда как из «образа себя» он не выходит, он и в эти минуты по-прежнему звезда и премьер. Как истинный романтик, он предпочитал мучение разоблачению легенды о себе, так можно было бы подумать. Но уж про болезни последних месяцев нам тут же поведали все в исчерпывающих подробностях.
Кстати, в программе ничего не говорится ни о его, соломинских, революционных романтиках из позднего советского кино (так, кадрик из «Даурии» , приклеенный к матримониальному сюжету, а «Сибириада»-то где!), ни о маске социального героя, как раз-таки и отчищаемой в поздние годы... Это мы, читатели, знаем без подобных проектов, то есть предполагается, что знаем. Задается ли вопросом ведущий, откуда в читинском подростке прорезался джентльмен Ватсон, а в его брате - «адъютант его превосходительства»? Нет. Школа актерская, мастера, да еще и талант, да еще и ум... Это мы, просвещенная публика, и так знаем! С «голубого экрана» нам расскажут «немножко» про родителей.
Да в общем-то, а где на телевидении был полноценный разбор полетов в последнее время? И того, что есть про Соломина, вполне достаточно, явной «лажи» нет! А уж если и выплывет некая «актерская тема» , не про частное лицо, а про образ, созданный на сцене и экране, так и на том спасибо - пусть это всего лишь образ вечного изменщика из «Зимней вишни» , так здорово удавшийся артисту, что «по эксклюзивному опросу одного авторитетного агентства был признан человеком, олицетворяющим образ идеального супруга». На таланте все держалось, на таланте!
Пожалуй, если бы речь в программе шла о том, что и идеальные супруги во время оно были получше, чем в нынешнее, то все оказалось бы проще. Но речь идет о другом: а не потому ли мы живем в объективном настоящем плохо, а в иллюзорном вчера как будто бы много лучше, что вот так цикловыми программами идут рассказы о провинциальных подростках, ставших премьерами ведущих столичных театров, с рефреном «нынешнее время их недостойно, они уходят»? Нынешние мальчики и девочки из театральных школ, на минуточку, - их ученики.
Именно программа Леонида Якубовича (кто бы ни входил в ее авторский коллектив) генерализировала это странное поветрие: оголтелое самовыражение на фоне биографии, принадлежащей тому, кто уже отмерил свои «последние 24 часа». И не может ни возразить, ни передумать, ни возмутиться...
Анастасия МАШКОВА
«Культура», 28.09.2006
«Виталий Соломин. Последние 24 часа» на «Первом»
Любое издание, посвятившее часть своей площади обзору телевизионных программ, неоднократно сталкивалось вот с каким парадоксом: чем больше авторы данного издания в публицистическом запале «громят» некое явление «голубого экрана», представляющееся им резко «отрицательным» , тем чаще сторонние наблюдатели, будь то коллеги-журналисты, редакторы, «персонажи»-телевизионщики, либо те, кто наблюдает редакционную жизнь как бы извне (то есть, собственно говоря, читатели наши!), начинают видеть в этом самом критическом пафосе невольный эффект скрытой рекламы... Вы, мол, разберитесь, отрефлексируйте: сколько же ваших читателей присмотрелось к критикуемому явлению исключительно благодаря вашему пафосу.
Увы, давно уж замечено, что газетно-журнальная критика не способна отразиться на судьбе произведения, внесенного в столь широкий контекст, как прайм-тайм федерального канала, вещающего на территории бывшей «одной шестой части суши». И такие программы - смотрят. Смотрят почти все. К сожалению, эффект тотального смотрения, вернее, тотальной осведомленности о «продукте» , в очень малой степени связан с тематической или стилистической новизной предлагаемого зрелища, равно как и с таким понятием, как его «эксклюзивность». Может быть, именно это обстоятельство заставит наших читателей поверить, что иной раз критики «Культуры» вынуждены очень болезненно перенастраивать свою профессиональную оптику, дабы рассказать о явлениях не абсолютных, порой даже чуждых быту и «бэкграунду» нашей аудитории, но интересных с точки зрения установления необычно острого, явного контакта с некими явлениями повседневности, которые уже нельзя игнорировать после того, как появились «отражения». Но мы их, поверьте, не рекламируем. Не явления, боже упаси. «Отражения»
Ведь все-таки даже официально телевидение у нас проходит не по ведомству культуры и искусства. А по ведомству массовых коммуникаций. О чем, кстати, чаще всего забывают «телевизионные деятели искусств», то есть люди искусства, попадающие на телевидение.
Уж сколько копий было сломано вокруг проекта «Последние 24 часа» , уж сколько недоумений было! Но рассчитанный на большие сроки и бюджеты проект и поныне на «Первом». Разумеется, и менее крупные каналы так просто не собираются отказываться от своих наработок, от своих критикуемых прессой проектов - ни СТС, ни ТНТ, ни обновленный РЕН ТВ... Но на «Первом» ведь привязка к сиюминутному коммерческому успеху (выраженному зачастую в количестве СМС-сообщений), зависимость от него не так велика! Да и программы, как может отметить въедливый, но непредубежденный зритель, в данном цикловом проекте движутся к большей внятности, к культурной оснащенности и даже некоторой небанальности специфических телевизионных средств выражения, чему «Виталий Соломин...» - явное подтверждение (прием реконструкции, как известно, всего лишь прием: его можно использовать по делу или... не очень).
И не одинока в своем месседже эта программа, про то, как уходили кумиры (название этого циклового проекта канала ДТВ даже не хочется кавычить: а может, кто-нибудь назовет программу цитатой из Библии, так что, она, цитата, тоже брендом станет?) Смущает та «коммуникация» , что налажена именно детищем продюсеров Алексея Пиманова и Леонида Якубовича. Последний также стал ведущим проекта, его, как ныне принято говорить, «лицом» и поэтому, на мой взгляд, в куда большей степени отвечает за итоговый результат. Кстати, тот же продюсер Пиманов причастен к появлению «околокультурных» программ, где работали (отдельно друг от друга) Валентина и Дарья Пимановы, программ, куда более сбалансированных интонационно и, главное, в хорошем смысле слова беспафосных (что касается «Рождения легенды» Дарьи Пимановой - так просто профессиональная программа о кино).
Зато у Л. Якубовича про каждого кумира получается один и тот же пафосный сюжет: кумира не приняло именно наше, текущее, сиюминутное время, то время, в которое общается ведущий, и то время, в котором и реализуется столь масштабно продюсер и ведущий Якубович... Несоответствие? О если бы так! Величие «ушедшего кумира» генерализирует то время, в коем он, кумир, и состоялся. А наше время, многими своими реалиями от него принципиально отличное, «опускает». Ведь из него кумир уходит... Но от него ли?
Наше время и «его» время - это постоянный смысловой и интонационный контрапункт всех программ. Даже той, что о В. Шукшине: сейчас его не знает молодежь! В годы «его», «шукшинские», молодежь тоже знала это имя, подозреваю, выборочно, но то уж ныне не проверишь, не докажешь!
Классическая подтасовка: «после чего означает вследствие чего». Вообще, коллективный разум, творящий программу «Последние 24 часа» , артистично путается в противоречиях уже целый сезон, стало общим местом повторять, что то там запутались, то здесь... Проблема в том, что очень логичны герои программ, но их логика не вполне доступна создателям. Например, Виталий Соломин в очень непростые времена не брюзжал, но... Иначе не скажешь: он гениально играл, играл легкость, успех, феноменальную моложавость, он последовательно самоутверждался в статусе актера и режиссера классического и интеллектуально репертуара. Хотя по наитию ведущего, полагаю, успех в образе социального киногероя и революционного романтика надо было отрабатывать до конца: это же востребовало «то» время! В итоге - Соломин всех переиграл... Обратное было бы поражением!
Музыкальный рефрен из спектакля Малого театра «Свадьба Кречинского» становится рефреном и программы о его, спектакля, постановщике и исполнителе главной роли, то есть артисте Виталии Соломине: «Идет игра, идет игра... « Можно вспомнить, что один из последних антрепризных спектаклей с участием Соломина назывался «Биография. Игра» (по пьесе Макса Фриша). В последние годы Виталий Мефодьевич именно что играл некую версию себя, и этот вывод складывается в передаче как бы непредумышленно, во всяком случае, его не проговаривают, не акцентируют. Но как играл! Тем более примечательно, что авторы рискнули вставить в повествование о последнем спектакле кадры из последнего интервью артиста, действительно последнего, сделанного для столичного кабельного телеканала: в не очень качественной в техническом отношении записи запечатлелось буквально измученное болезнью тело, контраст бледности шеи и нервического румянца лица (актер был в несколько легкомысленной репетиционной экипировке), тогда как из «образа себя» он не выходит, он и в эти минуты по-прежнему звезда и премьер. Как истинный романтик, он предпочитал мучение разоблачению легенды о себе, так можно было бы подумать. Но уж про болезни последних месяцев нам тут же поведали все в исчерпывающих подробностях.
Кстати, в программе ничего не говорится ни о его, соломинских, революционных романтиках из позднего советского кино (так, кадрик из «Даурии» , приклеенный к матримониальному сюжету, а «Сибириада»-то где!), ни о маске социального героя, как раз-таки и отчищаемой в поздние годы... Это мы, читатели, знаем без подобных проектов, то есть предполагается, что знаем. Задается ли вопросом ведущий, откуда в читинском подростке прорезался джентльмен Ватсон, а в его брате - «адъютант его превосходительства»? Нет. Школа актерская, мастера, да еще и талант, да еще и ум... Это мы, просвещенная публика, и так знаем! С «голубого экрана» нам расскажут «немножко» про родителей.
Да в общем-то, а где на телевидении был полноценный разбор полетов в последнее время? И того, что есть про Соломина, вполне достаточно, явной «лажи» нет! А уж если и выплывет некая «актерская тема» , не про частное лицо, а про образ, созданный на сцене и экране, так и на том спасибо - пусть это всего лишь образ вечного изменщика из «Зимней вишни» , так здорово удавшийся артисту, что «по эксклюзивному опросу одного авторитетного агентства был признан человеком, олицетворяющим образ идеального супруга». На таланте все держалось, на таланте!
Пожалуй, если бы речь в программе шла о том, что и идеальные супруги во время оно были получше, чем в нынешнее, то все оказалось бы проще. Но речь идет о другом: а не потому ли мы живем в объективном настоящем плохо, а в иллюзорном вчера как будто бы много лучше, что вот так цикловыми программами идут рассказы о провинциальных подростках, ставших премьерами ведущих столичных театров, с рефреном «нынешнее время их недостойно, они уходят»? Нынешние мальчики и девочки из театральных школ, на минуточку, - их ученики.
Именно программа Леонида Якубовича (кто бы ни входил в ее авторский коллектив) генерализировала это странное поветрие: оголтелое самовыражение на фоне биографии, принадлежащей тому, кто уже отмерил свои «последние 24 часа». И не может ни возразить, ни передумать, ни возмутиться...
Анастасия МАШКОВА
«Культура», 28.09.2006
Дата публикации: 28.09.2006
ИДЕТ ИГРА…
«Виталий Соломин. Последние 24 часа» на «Первом»
Любое издание, посвятившее часть своей площади обзору телевизионных программ, неоднократно сталкивалось вот с каким парадоксом: чем больше авторы данного издания в публицистическом запале «громят» некое явление «голубого экрана», представляющееся им резко «отрицательным» , тем чаще сторонние наблюдатели, будь то коллеги-журналисты, редакторы, «персонажи»-телевизионщики, либо те, кто наблюдает редакционную жизнь как бы извне (то есть, собственно говоря, читатели наши!), начинают видеть в этом самом критическом пафосе невольный эффект скрытой рекламы... Вы, мол, разберитесь, отрефлексируйте: сколько же ваших читателей присмотрелось к критикуемому явлению исключительно благодаря вашему пафосу.
Увы, давно уж замечено, что газетно-журнальная критика не способна отразиться на судьбе произведения, внесенного в столь широкий контекст, как прайм-тайм федерального канала, вещающего на территории бывшей «одной шестой части суши». И такие программы - смотрят. Смотрят почти все. К сожалению, эффект тотального смотрения, вернее, тотальной осведомленности о «продукте» , в очень малой степени связан с тематической или стилистической новизной предлагаемого зрелища, равно как и с таким понятием, как его «эксклюзивность». Может быть, именно это обстоятельство заставит наших читателей поверить, что иной раз критики «Культуры» вынуждены очень болезненно перенастраивать свою профессиональную оптику, дабы рассказать о явлениях не абсолютных, порой даже чуждых быту и «бэкграунду» нашей аудитории, но интересных с точки зрения установления необычно острого, явного контакта с некими явлениями повседневности, которые уже нельзя игнорировать после того, как появились «отражения». Но мы их, поверьте, не рекламируем. Не явления, боже упаси. «Отражения»
Ведь все-таки даже официально телевидение у нас проходит не по ведомству культуры и искусства. А по ведомству массовых коммуникаций. О чем, кстати, чаще всего забывают «телевизионные деятели искусств», то есть люди искусства, попадающие на телевидение.
Уж сколько копий было сломано вокруг проекта «Последние 24 часа» , уж сколько недоумений было! Но рассчитанный на большие сроки и бюджеты проект и поныне на «Первом». Разумеется, и менее крупные каналы так просто не собираются отказываться от своих наработок, от своих критикуемых прессой проектов - ни СТС, ни ТНТ, ни обновленный РЕН ТВ... Но на «Первом» ведь привязка к сиюминутному коммерческому успеху (выраженному зачастую в количестве СМС-сообщений), зависимость от него не так велика! Да и программы, как может отметить въедливый, но непредубежденный зритель, в данном цикловом проекте движутся к большей внятности, к культурной оснащенности и даже некоторой небанальности специфических телевизионных средств выражения, чему «Виталий Соломин...» - явное подтверждение (прием реконструкции, как известно, всего лишь прием: его можно использовать по делу или... не очень).
И не одинока в своем месседже эта программа, про то, как уходили кумиры (название этого циклового проекта канала ДТВ даже не хочется кавычить: а может, кто-нибудь назовет программу цитатой из Библии, так что, она, цитата, тоже брендом станет?) Смущает та «коммуникация» , что налажена именно детищем продюсеров Алексея Пиманова и Леонида Якубовича. Последний также стал ведущим проекта, его, как ныне принято говорить, «лицом» и поэтому, на мой взгляд, в куда большей степени отвечает за итоговый результат. Кстати, тот же продюсер Пиманов причастен к появлению «околокультурных» программ, где работали (отдельно друг от друга) Валентина и Дарья Пимановы, программ, куда более сбалансированных интонационно и, главное, в хорошем смысле слова беспафосных (что касается «Рождения легенды» Дарьи Пимановой - так просто профессиональная программа о кино).
Зато у Л. Якубовича про каждого кумира получается один и тот же пафосный сюжет: кумира не приняло именно наше, текущее, сиюминутное время, то время, в которое общается ведущий, и то время, в котором и реализуется столь масштабно продюсер и ведущий Якубович... Несоответствие? О если бы так! Величие «ушедшего кумира» генерализирует то время, в коем он, кумир, и состоялся. А наше время, многими своими реалиями от него принципиально отличное, «опускает». Ведь из него кумир уходит... Но от него ли?
Наше время и «его» время - это постоянный смысловой и интонационный контрапункт всех программ. Даже той, что о В. Шукшине: сейчас его не знает молодежь! В годы «его», «шукшинские», молодежь тоже знала это имя, подозреваю, выборочно, но то уж ныне не проверишь, не докажешь!
Классическая подтасовка: «после чего означает вследствие чего». Вообще, коллективный разум, творящий программу «Последние 24 часа» , артистично путается в противоречиях уже целый сезон, стало общим местом повторять, что то там запутались, то здесь... Проблема в том, что очень логичны герои программ, но их логика не вполне доступна создателям. Например, Виталий Соломин в очень непростые времена не брюзжал, но... Иначе не скажешь: он гениально играл, играл легкость, успех, феноменальную моложавость, он последовательно самоутверждался в статусе актера и режиссера классического и интеллектуально репертуара. Хотя по наитию ведущего, полагаю, успех в образе социального киногероя и революционного романтика надо было отрабатывать до конца: это же востребовало «то» время! В итоге - Соломин всех переиграл... Обратное было бы поражением!
Музыкальный рефрен из спектакля Малого театра «Свадьба Кречинского» становится рефреном и программы о его, спектакля, постановщике и исполнителе главной роли, то есть артисте Виталии Соломине: «Идет игра, идет игра... « Можно вспомнить, что один из последних антрепризных спектаклей с участием Соломина назывался «Биография. Игра» (по пьесе Макса Фриша). В последние годы Виталий Мефодьевич именно что играл некую версию себя, и этот вывод складывается в передаче как бы непредумышленно, во всяком случае, его не проговаривают, не акцентируют. Но как играл! Тем более примечательно, что авторы рискнули вставить в повествование о последнем спектакле кадры из последнего интервью артиста, действительно последнего, сделанного для столичного кабельного телеканала: в не очень качественной в техническом отношении записи запечатлелось буквально измученное болезнью тело, контраст бледности шеи и нервического румянца лица (актер был в несколько легкомысленной репетиционной экипировке), тогда как из «образа себя» он не выходит, он и в эти минуты по-прежнему звезда и премьер. Как истинный романтик, он предпочитал мучение разоблачению легенды о себе, так можно было бы подумать. Но уж про болезни последних месяцев нам тут же поведали все в исчерпывающих подробностях.
Кстати, в программе ничего не говорится ни о его, соломинских, революционных романтиках из позднего советского кино (так, кадрик из «Даурии» , приклеенный к матримониальному сюжету, а «Сибириада»-то где!), ни о маске социального героя, как раз-таки и отчищаемой в поздние годы... Это мы, читатели, знаем без подобных проектов, то есть предполагается, что знаем. Задается ли вопросом ведущий, откуда в читинском подростке прорезался джентльмен Ватсон, а в его брате - «адъютант его превосходительства»? Нет. Школа актерская, мастера, да еще и талант, да еще и ум... Это мы, просвещенная публика, и так знаем! С «голубого экрана» нам расскажут «немножко» про родителей.
Да в общем-то, а где на телевидении был полноценный разбор полетов в последнее время? И того, что есть про Соломина, вполне достаточно, явной «лажи» нет! А уж если и выплывет некая «актерская тема» , не про частное лицо, а про образ, созданный на сцене и экране, так и на том спасибо - пусть это всего лишь образ вечного изменщика из «Зимней вишни» , так здорово удавшийся артисту, что «по эксклюзивному опросу одного авторитетного агентства был признан человеком, олицетворяющим образ идеального супруга». На таланте все держалось, на таланте!
Пожалуй, если бы речь в программе шла о том, что и идеальные супруги во время оно были получше, чем в нынешнее, то все оказалось бы проще. Но речь идет о другом: а не потому ли мы живем в объективном настоящем плохо, а в иллюзорном вчера как будто бы много лучше, что вот так цикловыми программами идут рассказы о провинциальных подростках, ставших премьерами ведущих столичных театров, с рефреном «нынешнее время их недостойно, они уходят»? Нынешние мальчики и девочки из театральных школ, на минуточку, - их ученики.
Именно программа Леонида Якубовича (кто бы ни входил в ее авторский коллектив) генерализировала это странное поветрие: оголтелое самовыражение на фоне биографии, принадлежащей тому, кто уже отмерил свои «последние 24 часа». И не может ни возразить, ни передумать, ни возмутиться...
Анастасия МАШКОВА
«Культура», 28.09.2006
«Виталий Соломин. Последние 24 часа» на «Первом»
Любое издание, посвятившее часть своей площади обзору телевизионных программ, неоднократно сталкивалось вот с каким парадоксом: чем больше авторы данного издания в публицистическом запале «громят» некое явление «голубого экрана», представляющееся им резко «отрицательным» , тем чаще сторонние наблюдатели, будь то коллеги-журналисты, редакторы, «персонажи»-телевизионщики, либо те, кто наблюдает редакционную жизнь как бы извне (то есть, собственно говоря, читатели наши!), начинают видеть в этом самом критическом пафосе невольный эффект скрытой рекламы... Вы, мол, разберитесь, отрефлексируйте: сколько же ваших читателей присмотрелось к критикуемому явлению исключительно благодаря вашему пафосу.
Увы, давно уж замечено, что газетно-журнальная критика не способна отразиться на судьбе произведения, внесенного в столь широкий контекст, как прайм-тайм федерального канала, вещающего на территории бывшей «одной шестой части суши». И такие программы - смотрят. Смотрят почти все. К сожалению, эффект тотального смотрения, вернее, тотальной осведомленности о «продукте» , в очень малой степени связан с тематической или стилистической новизной предлагаемого зрелища, равно как и с таким понятием, как его «эксклюзивность». Может быть, именно это обстоятельство заставит наших читателей поверить, что иной раз критики «Культуры» вынуждены очень болезненно перенастраивать свою профессиональную оптику, дабы рассказать о явлениях не абсолютных, порой даже чуждых быту и «бэкграунду» нашей аудитории, но интересных с точки зрения установления необычно острого, явного контакта с некими явлениями повседневности, которые уже нельзя игнорировать после того, как появились «отражения». Но мы их, поверьте, не рекламируем. Не явления, боже упаси. «Отражения»
Ведь все-таки даже официально телевидение у нас проходит не по ведомству культуры и искусства. А по ведомству массовых коммуникаций. О чем, кстати, чаще всего забывают «телевизионные деятели искусств», то есть люди искусства, попадающие на телевидение.
Уж сколько копий было сломано вокруг проекта «Последние 24 часа» , уж сколько недоумений было! Но рассчитанный на большие сроки и бюджеты проект и поныне на «Первом». Разумеется, и менее крупные каналы так просто не собираются отказываться от своих наработок, от своих критикуемых прессой проектов - ни СТС, ни ТНТ, ни обновленный РЕН ТВ... Но на «Первом» ведь привязка к сиюминутному коммерческому успеху (выраженному зачастую в количестве СМС-сообщений), зависимость от него не так велика! Да и программы, как может отметить въедливый, но непредубежденный зритель, в данном цикловом проекте движутся к большей внятности, к культурной оснащенности и даже некоторой небанальности специфических телевизионных средств выражения, чему «Виталий Соломин...» - явное подтверждение (прием реконструкции, как известно, всего лишь прием: его можно использовать по делу или... не очень).
И не одинока в своем месседже эта программа, про то, как уходили кумиры (название этого циклового проекта канала ДТВ даже не хочется кавычить: а может, кто-нибудь назовет программу цитатой из Библии, так что, она, цитата, тоже брендом станет?) Смущает та «коммуникация» , что налажена именно детищем продюсеров Алексея Пиманова и Леонида Якубовича. Последний также стал ведущим проекта, его, как ныне принято говорить, «лицом» и поэтому, на мой взгляд, в куда большей степени отвечает за итоговый результат. Кстати, тот же продюсер Пиманов причастен к появлению «околокультурных» программ, где работали (отдельно друг от друга) Валентина и Дарья Пимановы, программ, куда более сбалансированных интонационно и, главное, в хорошем смысле слова беспафосных (что касается «Рождения легенды» Дарьи Пимановой - так просто профессиональная программа о кино).
Зато у Л. Якубовича про каждого кумира получается один и тот же пафосный сюжет: кумира не приняло именно наше, текущее, сиюминутное время, то время, в которое общается ведущий, и то время, в котором и реализуется столь масштабно продюсер и ведущий Якубович... Несоответствие? О если бы так! Величие «ушедшего кумира» генерализирует то время, в коем он, кумир, и состоялся. А наше время, многими своими реалиями от него принципиально отличное, «опускает». Ведь из него кумир уходит... Но от него ли?
Наше время и «его» время - это постоянный смысловой и интонационный контрапункт всех программ. Даже той, что о В. Шукшине: сейчас его не знает молодежь! В годы «его», «шукшинские», молодежь тоже знала это имя, подозреваю, выборочно, но то уж ныне не проверишь, не докажешь!
Классическая подтасовка: «после чего означает вследствие чего». Вообще, коллективный разум, творящий программу «Последние 24 часа» , артистично путается в противоречиях уже целый сезон, стало общим местом повторять, что то там запутались, то здесь... Проблема в том, что очень логичны герои программ, но их логика не вполне доступна создателям. Например, Виталий Соломин в очень непростые времена не брюзжал, но... Иначе не скажешь: он гениально играл, играл легкость, успех, феноменальную моложавость, он последовательно самоутверждался в статусе актера и режиссера классического и интеллектуально репертуара. Хотя по наитию ведущего, полагаю, успех в образе социального киногероя и революционного романтика надо было отрабатывать до конца: это же востребовало «то» время! В итоге - Соломин всех переиграл... Обратное было бы поражением!
Музыкальный рефрен из спектакля Малого театра «Свадьба Кречинского» становится рефреном и программы о его, спектакля, постановщике и исполнителе главной роли, то есть артисте Виталии Соломине: «Идет игра, идет игра... « Можно вспомнить, что один из последних антрепризных спектаклей с участием Соломина назывался «Биография. Игра» (по пьесе Макса Фриша). В последние годы Виталий Мефодьевич именно что играл некую версию себя, и этот вывод складывается в передаче как бы непредумышленно, во всяком случае, его не проговаривают, не акцентируют. Но как играл! Тем более примечательно, что авторы рискнули вставить в повествование о последнем спектакле кадры из последнего интервью артиста, действительно последнего, сделанного для столичного кабельного телеканала: в не очень качественной в техническом отношении записи запечатлелось буквально измученное болезнью тело, контраст бледности шеи и нервического румянца лица (актер был в несколько легкомысленной репетиционной экипировке), тогда как из «образа себя» он не выходит, он и в эти минуты по-прежнему звезда и премьер. Как истинный романтик, он предпочитал мучение разоблачению легенды о себе, так можно было бы подумать. Но уж про болезни последних месяцев нам тут же поведали все в исчерпывающих подробностях.
Кстати, в программе ничего не говорится ни о его, соломинских, революционных романтиках из позднего советского кино (так, кадрик из «Даурии» , приклеенный к матримониальному сюжету, а «Сибириада»-то где!), ни о маске социального героя, как раз-таки и отчищаемой в поздние годы... Это мы, читатели, знаем без подобных проектов, то есть предполагается, что знаем. Задается ли вопросом ведущий, откуда в читинском подростке прорезался джентльмен Ватсон, а в его брате - «адъютант его превосходительства»? Нет. Школа актерская, мастера, да еще и талант, да еще и ум... Это мы, просвещенная публика, и так знаем! С «голубого экрана» нам расскажут «немножко» про родителей.
Да в общем-то, а где на телевидении был полноценный разбор полетов в последнее время? И того, что есть про Соломина, вполне достаточно, явной «лажи» нет! А уж если и выплывет некая «актерская тема» , не про частное лицо, а про образ, созданный на сцене и экране, так и на том спасибо - пусть это всего лишь образ вечного изменщика из «Зимней вишни» , так здорово удавшийся артисту, что «по эксклюзивному опросу одного авторитетного агентства был признан человеком, олицетворяющим образ идеального супруга». На таланте все держалось, на таланте!
Пожалуй, если бы речь в программе шла о том, что и идеальные супруги во время оно были получше, чем в нынешнее, то все оказалось бы проще. Но речь идет о другом: а не потому ли мы живем в объективном настоящем плохо, а в иллюзорном вчера как будто бы много лучше, что вот так цикловыми программами идут рассказы о провинциальных подростках, ставших премьерами ведущих столичных театров, с рефреном «нынешнее время их недостойно, они уходят»? Нынешние мальчики и девочки из театральных школ, на минуточку, - их ученики.
Именно программа Леонида Якубовича (кто бы ни входил в ее авторский коллектив) генерализировала это странное поветрие: оголтелое самовыражение на фоне биографии, принадлежащей тому, кто уже отмерил свои «последние 24 часа». И не может ни возразить, ни передумать, ни возмутиться...
Анастасия МАШКОВА
«Культура», 28.09.2006
Дата публикации: 28.09.2006
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
