Новости
ВЕЗУЧИЙ ЧЕЛОВЕК
ВЕЗУЧИЙ ЧЕЛОВЕК
ВЕЗУЧИЙ ЧЕЛОВЕК
Народный артист Виктор ПАВЛОВ любил театр и птиц. На сцене для него не существовало маленьких ролей, даже выходя в эпизоде, он умел одной фразой создать очень точный образ. Он был узнаваем и неожидан одновременно. Ему покорялись роли из классических трагедий, современных комедий, фильмов о войне и детективов. Всего на счету актёра более 120 фильмов. Увы, последняя роль в картине «Курьер» осталась незаконченной. Он умер в ночь с 24 на 25 августа 2006 года.
«И в кино гад, и в жизни сволочь»
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов пришёл к Соломину и сказал: «Товарищ художественный руководитель, отдай мне чердак. Хочу там перепелиную ферму открыть». Юрий Мефодьевич онемел.
— А я перепёлок собирался развести для того, чтобы лечиться от высокого давления. Таким образом я и маму лечил, и себя, и некоторых артистов. Чердак мне Соломин отдал.
Я там и голубей разводил: московскую останкинскую белую породу. Белые голуби, которые взлетают над Малым театром, — мои. Мне кажется, что это души актёров, когда-то работавших здесь. Вот эта гордая голубка — Гоголева, а этот любвеобильный — Царёв, самый весёлый голубь — Ильинский. У меня и в детстве птицы были: голуби, синички, щеглы. Я с птицами раскрепощаюсь. У меня натура восприимчивая, надо эмоции куда-то выплеснуть.
Меня в магазине одна зрительница, знаете, как приложила! Только вышел на экраны фильм Ташкова «Адъютант его превосходительства». Я там сыграл бандита Мирона Осадчего. И вот после премьеры стою в очереди в магазине. Очередь небольшая, человека четыре, а девушка со стороны лезет. Я ей культурно объясняю, что я её пропущу, но зачем впереди бабушек лезть? Она повернулась и говорит: «Вы как в кино гад, так и в жизни сволочь». После таких сцен я к своим птичкам бегу…
Я РОДИЛСЯ в Москве, хотя родители были иркутянами. Когда мама мною забеременела, сказала отцу: «Паша, я рожу тебе мальчика. Вези меня в Москву. Хочу, чтобы он был москвичом». Так я оказался в столице. Родился на Арбате, а жил на Тишинке. Там все пацаны гоняли голубей. Мы с другом Вовкой часто приезжали на Птичий рынок. Рыбок продавали, птиц. Зарабатывали немного денег, чтобы матерям к 8 Марта и на день рождения что-то подарить.
Однажды с другом здесь, на »Птичке», накупили запчастей и собрали велосипед. Весь двор ахнул, такая отличная была машина. Через несколько дней у нас его стащили. Сломал кто-то замок в сарае и унёс. Погоревали мы и решили голубями заняться. С тех пор это увлечение не оставляю.
Недалеко от «Птички», у метро «Таганская», снимали фильм «Место встречи изменить нельзя». Однажды приехали мы с Высоцким очень рано. Предстояло снять сцену, где Жеглов (Высоцкий) убивает Левченко, то есть меня.
Чувствую, настроение у Володи какое-то праздничное. Говорит: «Вить, пойдём, чего покажу. Видишь, вон машина новая? Это моя. Поехали, прокачу». Сели мы в его «Мерседес», сделали круг. А я ему и предлагаю: «Чего на месте-то топтаться? Поехали на Птичий рынок. Тут рядом». Поехали. Голубей накупили. Раньше они и стоили трёха за пару. Привезли мы птиц на съёмочную площадку. Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей. Все обалдели от такой прелести. Приступили к съёмкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах… падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берёт мою руку, целует: «Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью».
А познакомились мы с Володей в конце 50-х годов. Я тогда занимался в театральном кружке Дома учителя. В спектакле по Островскому «Тяжёлые дни» играл Андрея Титыча. Как-то на огонёк к нам зашёл Владимир Высоцкий. Он одобрил мою работу. После спектакля мы вместе шли по улице Горького до метро «Белорусская», беседовали по душам. Помнится, Володя возмущался по поводу травли Пастернака. В нём буквально клокотал гнев против чинуш, которые издевались над гением русской поэзии.
В ДЕТСТВЕ я не мечтал быть артистом. Однажды в нашей школе решили поставить спектакль и почему-то про негров. Мне досталась роль негритянки. Гуталином мазался. Зрители так аплодировали!
После 7-го класса пошёл на завод учеником слесаря, потом работал радиомонтажником и учился в школе рабочей молодёжи.
Окончил десятилетку, поступил сразу в два театральных училища: в Щепкинское и училище МХАТа. Собирался поступать и в цирковое, но передумал.
В «Щепку» поступал вместе с Олегом Далем, Сергеем Никоненко, Михаилом Кононовым. Нас слушала Вера Николаевна Пашенная. На экзамене читал Твардовского, Островского, Есенина, Северянина. Есенин и Северянин были тогда запрещены. А я решил, что всё равно прочитаю любимых поэтов. Помню, у Северянина читал:
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы!
В такой благословенный день!
После таких слов перекрестился. Все преподаватели просто замерли. Но никто не осудил, никто. А Пашенная вдруг сказала:
«Посмотрите, какая у него красивая грудь».
Я чуть не рассмеялся. Просто я очень волновался и часто вздыхал. Вот, наверное, от этого и грудь красивая получилась.
Потом испугался, что Пашенная заметит мою лопоухость. В юности я борьбой занимался. Однажды во время броска ухом по всему ковру и проехал. Боль была страшная. Полтора месяца ухо болело так, что до него нельзя было дотронуться. Но, слава богу, никто в приёмной комиссии моё оттянутое ухо не заметил.
Потом, спустя несколько лет, травмированное ухо Виктора Павлова понравилось Гайдаю, и тот пригласил артиста на роль студента Дуба в новелле «Наваждение» фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Помните? Экзамен в институте. К столу преподавателя подходит студент по прозвищу Дуб. Голова его обвязана платком, из петлицы выглядывает цветок. «Билет номер девять, — говорит Дуб в цветок. — Приём».
Профессор услышал, заинтересовался. «Билет, а при ём задача», — поясняет студент…
На третьем курсе меня не аттестовали, что-то произошло с голосом. На голосовых связках образовались узелки. Мне сделали операцию. Голос восстанавливался слабо. И тогда я на кафедре грима, пока болел, окончил курсы гримёра. Думал, если из артистов выгонят, останусь при театре гримёром. Без театра жизнь не представлял.
«А маму я слушался»…
В кинофильме «Даурия»
ПОСЛЕ окончания «Щепки» мне хотелось играть в «Современнике». И я пошёл туда на просмотр. Взяли с двухлетним испытательным сроком. За год я 12 вводов сделал, а своих ролей не давали. За других доигрывал. Хотя были в »Современнике» и любимые спектакли: «Голый король», «Белоснежка и семь гномов», «Вечно живые». Любил играть с Олегом Ефремовым, Татьяной Орловой. И всё-таки я чувствовал себя в этом театре не очень уютно.
Отец, видя моё унылое состояние, сказал: «Надо тебе прощаться с этим актёрством. Поступай учиться в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Будешь специалистом. А это что за профессия?»
Отец мой был серьёзным человеком. «Россельмашем» заведовал, был заместителем министра сельского хозяйства. В войну танкистом воевал, в мирное время строил трактора. Не нравилась ему моя профессия.
А маму я слушался. Была она женщиной яркой, звонкой. Между прочим, ей многие москвичи жизнью обязаны. Она работала врачом-гинекологом. Помогала женщинам рожать. Отличным врачом была. А мне ещё в студенческие годы говорила: «Вить, будешь артистом, будешь на виду. Женщины на тебя будут обращать внимание. Не заводи, Вить, любовниц. Пустое всё это. Хлопот только наживёшь. Ищи свою любовь. Она есть. Ищи».
В Театре Ермоловой я встретился со своей будущей женой Таней. Она у меня казачка. Влюбился отчаянно. Из-за неё я с Гайдаем чуть не разругался. После фильма «Операция «Ы» он решил собрать мальчишник. Звонит: «Вить, приходи». Я отнекиваюсь: «Не могу. Свидание назначил». «Отмени». «Не могу. Что девушка скажет? У меня с ней серьезно».
Гайдай так обиделся на меня.
Однажды говорю Тане: «Не надо нам серьёзно-то. Что мы можем? Денег мало, квартиры нет.
Шекспир писал:
Кто в брак вступает второпях,
Не позаботившись о доме,
Тот скоро будет весь во вшах,
Как оборванец на соломе.
Но Таня не испугалась. Мы с ней всю жизнь вместе. Однажды говорит: «Не представляю свою жизнь без тебя. Наверное, я бы погибла».
А я ей в ответ: «Это я бы погиб без тебя. Заблудился бы, забарахтался бы, как сова днём».
Иди туда, где тебя ждут
ИЗ ТЕАТРА Ермоловой меня пригласили в Театр Маяковского. Играл там в спектаклях «Беседы с Сократом», «Человек из Ламанчи» (я был Санчо Панса). И вроде бы всё хорошо, но неожиданно разругался с Андреем Гончаровым, главным режиссёром театра. Он на репетиции заорал на молодую безответную актрису, я вступился. Мы крупно рассорились. На следующий день, как все вспыльчивые люди, опомнились, но было поздно. Пришлось уйти. Меня взяли в Малый. Так нашёл свой любимый театр.
Жизнь в каждом театре должна быть согрета любовью. Есть любовь — будь там. Кончилась любовь — не сожительствуй. Не жди момента, иди дальше по яркой тропинке любви. Иди туда, где тебя ждут.
Кошмарно жить в одиночестве
— ВИКТОР Павлович, вам почему-то всё время роли бандюг доставались, но вы не выглядите этаким Карабасом!
— Знаете, многие говорят, что, мол, мне достаются одни и те же роли, одно амплуа… Неправда! Не складывается так, что вот у меня все отрицательные герои, а у кого-то — положительные. Это не математика, чтобы всё разложить по полочкам, где есть формулы и правила, где героя можно разобрать по деталькам. Может быть плохой сценарий, непродуманные герои. Но на то ты и профессионал, чтобы делать всё так, как нужно. За сорок лет я снялся в ста с лишним картинах, но даже не в этом дело! Много фильмов обратили на себя внимание прессы и критиков, значит, хорошие фильмы.
Конечно, после роли хорошего человека от зрителей тебе почёт и уважение. А когда сыграешь морального урода, то… В фильме «Адъютант его превосходительства» я играл подонка. Так на улице подростки свистели вслед: «Эй, Мирон! Бандюга!» А однажды после премьеры фильма, где у меня была роль урки, еду в поезде, в общем вагоне. И замечаю, что некий мужичок в упор долго рассматривает меня, а потом спрашивает: «Послушай, как там, в лагере? Бугор с Купцом ещё держат зону?» Я отвечаю: «Да всё путём».
А вообще у меня такое впечатление, что все герои мне идеально подходили, и я играл с большой отдачей. Я в этом плане очень везучий человек. И пошёл по той дороге, о которой всегда мечтал, — быть в театре!
— Вы конфликтный человек?
— Не-ет, я спокойный! Иногда, конечно, могу с кем-то поспорить, но по существу. Знаете, некоторые актёры мнят себя гениями и ведут себя соответственно. Нужно же кому-то их на место ставить.
— Сколько смотришь фильм «Место встречи изменить нельзя», и всё равно безумно жалко вашего героя, бандита поневоле Левченко. А вам было его жаль?
— Очень жалко, но, перед тем как снимать этот эпизод, мы сидели с консультантами и разговаривали о моём герое. И пришли к выводу, что его бы всё равно расстреляли. Сталин таких не прощал. Поэтому мой герой имел только один шанс — убежать… Или умереть.
— Вы размышляли когда-нибудь на тему «Что было бы…»? Например, если бы вы не стали профессиональным актёром, кем бы вы стали?
В кинофильме «Белый танец»
— В девятом-десятом классах я учился в школе рабочей молодёжи, стал слесарем-механиком. Может, пошёл бы регулировщиком телевизоров… Продержался бы как-нибудь. Мне интереснее, как сложится завтрашний день. Или как угадать, случайно мы с вами встретились или нет?
— Или по воле рока?
— Я не знаю. Рок человек придумал. Это поток ситуаций, которые сверху какая-то сила распределяет.
— Инопланетяне?
— А что, я верю в них. Это оставляет надежду, что мы не одиноки во Вселенной. А так кошмарно — жить в одиночестве…
— Некоторое время назад вы чуть было не погибли под колёсами автомобиля. Что тогда произошло?
— Так уж устроена жизнь, что не знаешь, где судьба подарит тебе удачу, а где тебя поджидает беда. Я возвращался домой после спектакля. И вижу, как прямо на меня мчится автомобиль. Я в сторону, и он за мной. Выручила мгновенная реакция: в последнюю долю секунды прыгнул на капот. Головой пробил стекло. Врачи после сказали, что без сознания я пролежал четыре часа. Потом — реанимация. Но в конце концов Бог миловал.
Для того чтобы не возвращалось горькое прошлое, нужно к нему относиться философски. Чтобы душу не терзали воспоминания, всякий печальный факт надо сузить до нескольких строчек в биографии. Рассказал, осмыслил, постарался забыть. И пошёл своей дорогой — к новым ролям в театре, в кино, на телевидении…
«Хреновый» актёр
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов согласился участвовать в каком-то абсолютно провальном фильме, который ставил весьма посредственный режиссёр, написавший сценарий с ещё более посредственным сценаристом. Репетировал артист с неохотой. Роль была с »деревянными» репликами, бесхарактерная. Это чувствовал и сам режиссёр, но валил всё на плохую игру артиста и, как-то не выдержав, проворчал:
— Ты самый хреновый актёр в мире…
— Не думаю, — тотчас отозвался Павлов. — Это было бы слишком редким стечением обстоятельств: у нас уже есть самый хреновый сценарист, самый хреновый режиссёр, так что ещё и самый хреновый артист — это уже перебор…
В конце концов, он отказался от участия в картине.
Идеологический перебор
ГРУППУ создателей фильма «Адъютант его превосходительства» выдвинули на Государственную премию. Среди номинантов был и Виктор Павлов. Артист заполнил все необходимые документы, купил новый костюм…
Накануне вручения награды ему позвонил режиссёр фильма Ташков и попросил всё понять и не расстраиваться. Оказывается, на самом заключительном заседании поднялся какой-то деятель и сказал: «Товарищи, давайте соблюдать равновесие. Из лагеря врага мы уже дали премию Стржельчику. Если и Павлову дадим, то это будет идеологический перебор…»
Ловкость рук и никакого мошенничества
ОДНАЖДЫ актёра пригласили на телевидение. Он там изображал контролёра в троллейбусе, а гость передачи, криминалист, играл карманника и демонстрировал на Павлове, как в один момент по невнимательности можно лишиться денег, часов и документов. Действительно, в руках у эксперта оказались вещи актёра. И вдруг Павлов со смехом протягивает криминалисту деньги: «А это ваше!» Никто и не заметил, как актёр залез к гостю в карман. Видимо, сказался киношный опыт!
Алексей БАРИНОВ, по материалам, опубликованным в разные годы в российской печати
Фото Сергея ИВАНОВА
«АиФ-Долгожитель», 8 сентября 2006 года
Народный артист Виктор ПАВЛОВ любил театр и птиц. На сцене для него не существовало маленьких ролей, даже выходя в эпизоде, он умел одной фразой создать очень точный образ. Он был узнаваем и неожидан одновременно. Ему покорялись роли из классических трагедий, современных комедий, фильмов о войне и детективов. Всего на счету актёра более 120 фильмов. Увы, последняя роль в картине «Курьер» осталась незаконченной. Он умер в ночь с 24 на 25 августа 2006 года.
«И в кино гад, и в жизни сволочь»
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов пришёл к Соломину и сказал: «Товарищ художественный руководитель, отдай мне чердак. Хочу там перепелиную ферму открыть». Юрий Мефодьевич онемел.
— А я перепёлок собирался развести для того, чтобы лечиться от высокого давления. Таким образом я и маму лечил, и себя, и некоторых артистов. Чердак мне Соломин отдал.
Я там и голубей разводил: московскую останкинскую белую породу. Белые голуби, которые взлетают над Малым театром, — мои. Мне кажется, что это души актёров, когда-то работавших здесь. Вот эта гордая голубка — Гоголева, а этот любвеобильный — Царёв, самый весёлый голубь — Ильинский. У меня и в детстве птицы были: голуби, синички, щеглы. Я с птицами раскрепощаюсь. У меня натура восприимчивая, надо эмоции куда-то выплеснуть.
Меня в магазине одна зрительница, знаете, как приложила! Только вышел на экраны фильм Ташкова «Адъютант его превосходительства». Я там сыграл бандита Мирона Осадчего. И вот после премьеры стою в очереди в магазине. Очередь небольшая, человека четыре, а девушка со стороны лезет. Я ей культурно объясняю, что я её пропущу, но зачем впереди бабушек лезть? Она повернулась и говорит: «Вы как в кино гад, так и в жизни сволочь». После таких сцен я к своим птичкам бегу…
Я РОДИЛСЯ в Москве, хотя родители были иркутянами. Когда мама мною забеременела, сказала отцу: «Паша, я рожу тебе мальчика. Вези меня в Москву. Хочу, чтобы он был москвичом». Так я оказался в столице. Родился на Арбате, а жил на Тишинке. Там все пацаны гоняли голубей. Мы с другом Вовкой часто приезжали на Птичий рынок. Рыбок продавали, птиц. Зарабатывали немного денег, чтобы матерям к 8 Марта и на день рождения что-то подарить. Однажды с другом здесь, на »Птичке», накупили запчастей и собрали велосипед. Весь двор ахнул, такая отличная была машина. Через несколько дней у нас его стащили. Сломал кто-то замок в сарае и унёс. Погоревали мы и решили голубями заняться. С тех пор это увлечение не оставляю.
Недалеко от «Птички», у метро «Таганская», снимали фильм «Место встречи изменить нельзя». Однажды приехали мы с Высоцким очень рано. Предстояло снять сцену, где Жеглов (Высоцкий) убивает Левченко, то есть меня.
Чувствую, настроение у Володи какое-то праздничное. Говорит: «Вить, пойдём, чего покажу. Видишь, вон машина новая? Это моя. Поехали, прокачу». Сели мы в его «Мерседес», сделали круг. А я ему и предлагаю: «Чего на месте-то топтаться? Поехали на Птичий рынок. Тут рядом». Поехали. Голубей накупили. Раньше они и стоили трёха за пару. Привезли мы птиц на съёмочную площадку. Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей. Все обалдели от такой прелести. Приступили к съёмкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах… падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берёт мою руку, целует: «Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью».
А познакомились мы с Володей в конце 50-х годов. Я тогда занимался в театральном кружке Дома учителя. В спектакле по Островскому «Тяжёлые дни» играл Андрея Титыча. Как-то на огонёк к нам зашёл Владимир Высоцкий. Он одобрил мою работу. После спектакля мы вместе шли по улице Горького до метро «Белорусская», беседовали по душам. Помнится, Володя возмущался по поводу травли Пастернака. В нём буквально клокотал гнев против чинуш, которые издевались над гением русской поэзии.
В ДЕТСТВЕ я не мечтал быть артистом. Однажды в нашей школе решили поставить спектакль и почему-то про негров. Мне досталась роль негритянки. Гуталином мазался. Зрители так аплодировали!
После 7-го класса пошёл на завод учеником слесаря, потом работал радиомонтажником и учился в школе рабочей молодёжи.
Окончил десятилетку, поступил сразу в два театральных училища: в Щепкинское и училище МХАТа. Собирался поступать и в цирковое, но передумал.
В «Щепку» поступал вместе с Олегом Далем, Сергеем Никоненко, Михаилом Кононовым. Нас слушала Вера Николаевна Пашенная. На экзамене читал Твардовского, Островского, Есенина, Северянина. Есенин и Северянин были тогда запрещены. А я решил, что всё равно прочитаю любимых поэтов. Помню, у Северянина читал:
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы!
В такой благословенный день!
После таких слов перекрестился. Все преподаватели просто замерли. Но никто не осудил, никто. А Пашенная вдруг сказала:
«Посмотрите, какая у него красивая грудь».
Я чуть не рассмеялся. Просто я очень волновался и часто вздыхал. Вот, наверное, от этого и грудь красивая получилась.
Потом испугался, что Пашенная заметит мою лопоухость. В юности я борьбой занимался. Однажды во время броска ухом по всему ковру и проехал. Боль была страшная. Полтора месяца ухо болело так, что до него нельзя было дотронуться. Но, слава богу, никто в приёмной комиссии моё оттянутое ухо не заметил.
Потом, спустя несколько лет, травмированное ухо Виктора Павлова понравилось Гайдаю, и тот пригласил артиста на роль студента Дуба в новелле «Наваждение» фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Помните? Экзамен в институте. К столу преподавателя подходит студент по прозвищу Дуб. Голова его обвязана платком, из петлицы выглядывает цветок. «Билет номер девять, — говорит Дуб в цветок. — Приём».
Профессор услышал, заинтересовался. «Билет, а при ём задача», — поясняет студент…
На третьем курсе меня не аттестовали, что-то произошло с голосом. На голосовых связках образовались узелки. Мне сделали операцию. Голос восстанавливался слабо. И тогда я на кафедре грима, пока болел, окончил курсы гримёра. Думал, если из артистов выгонят, останусь при театре гримёром. Без театра жизнь не представлял.
«А маму я слушался»…
В кинофильме «Даурия»ПОСЛЕ окончания «Щепки» мне хотелось играть в «Современнике». И я пошёл туда на просмотр. Взяли с двухлетним испытательным сроком. За год я 12 вводов сделал, а своих ролей не давали. За других доигрывал. Хотя были в »Современнике» и любимые спектакли: «Голый король», «Белоснежка и семь гномов», «Вечно живые». Любил играть с Олегом Ефремовым, Татьяной Орловой. И всё-таки я чувствовал себя в этом театре не очень уютно.
Отец, видя моё унылое состояние, сказал: «Надо тебе прощаться с этим актёрством. Поступай учиться в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Будешь специалистом. А это что за профессия?»
Отец мой был серьёзным человеком. «Россельмашем» заведовал, был заместителем министра сельского хозяйства. В войну танкистом воевал, в мирное время строил трактора. Не нравилась ему моя профессия.
А маму я слушался. Была она женщиной яркой, звонкой. Между прочим, ей многие москвичи жизнью обязаны. Она работала врачом-гинекологом. Помогала женщинам рожать. Отличным врачом была. А мне ещё в студенческие годы говорила: «Вить, будешь артистом, будешь на виду. Женщины на тебя будут обращать внимание. Не заводи, Вить, любовниц. Пустое всё это. Хлопот только наживёшь. Ищи свою любовь. Она есть. Ищи».
В Театре Ермоловой я встретился со своей будущей женой Таней. Она у меня казачка. Влюбился отчаянно. Из-за неё я с Гайдаем чуть не разругался. После фильма «Операция «Ы» он решил собрать мальчишник. Звонит: «Вить, приходи». Я отнекиваюсь: «Не могу. Свидание назначил». «Отмени». «Не могу. Что девушка скажет? У меня с ней серьезно».
Гайдай так обиделся на меня.
Однажды говорю Тане: «Не надо нам серьёзно-то. Что мы можем? Денег мало, квартиры нет.
Шекспир писал:
Кто в брак вступает второпях,
Не позаботившись о доме,
Тот скоро будет весь во вшах,
Как оборванец на соломе.
Но Таня не испугалась. Мы с ней всю жизнь вместе. Однажды говорит: «Не представляю свою жизнь без тебя. Наверное, я бы погибла».
А я ей в ответ: «Это я бы погиб без тебя. Заблудился бы, забарахтался бы, как сова днём».
Иди туда, где тебя ждут
ИЗ ТЕАТРА Ермоловой меня пригласили в Театр Маяковского. Играл там в спектаклях «Беседы с Сократом», «Человек из Ламанчи» (я был Санчо Панса). И вроде бы всё хорошо, но неожиданно разругался с Андреем Гончаровым, главным режиссёром театра. Он на репетиции заорал на молодую безответную актрису, я вступился. Мы крупно рассорились. На следующий день, как все вспыльчивые люди, опомнились, но было поздно. Пришлось уйти. Меня взяли в Малый. Так нашёл свой любимый театр.
Жизнь в каждом театре должна быть согрета любовью. Есть любовь — будь там. Кончилась любовь — не сожительствуй. Не жди момента, иди дальше по яркой тропинке любви. Иди туда, где тебя ждут.
Кошмарно жить в одиночестве
— ВИКТОР Павлович, вам почему-то всё время роли бандюг доставались, но вы не выглядите этаким Карабасом!
— Знаете, многие говорят, что, мол, мне достаются одни и те же роли, одно амплуа… Неправда! Не складывается так, что вот у меня все отрицательные герои, а у кого-то — положительные. Это не математика, чтобы всё разложить по полочкам, где есть формулы и правила, где героя можно разобрать по деталькам. Может быть плохой сценарий, непродуманные герои. Но на то ты и профессионал, чтобы делать всё так, как нужно. За сорок лет я снялся в ста с лишним картинах, но даже не в этом дело! Много фильмов обратили на себя внимание прессы и критиков, значит, хорошие фильмы.
Конечно, после роли хорошего человека от зрителей тебе почёт и уважение. А когда сыграешь морального урода, то… В фильме «Адъютант его превосходительства» я играл подонка. Так на улице подростки свистели вслед: «Эй, Мирон! Бандюга!» А однажды после премьеры фильма, где у меня была роль урки, еду в поезде, в общем вагоне. И замечаю, что некий мужичок в упор долго рассматривает меня, а потом спрашивает: «Послушай, как там, в лагере? Бугор с Купцом ещё держат зону?» Я отвечаю: «Да всё путём».
А вообще у меня такое впечатление, что все герои мне идеально подходили, и я играл с большой отдачей. Я в этом плане очень везучий человек. И пошёл по той дороге, о которой всегда мечтал, — быть в театре!
— Вы конфликтный человек?
— Не-ет, я спокойный! Иногда, конечно, могу с кем-то поспорить, но по существу. Знаете, некоторые актёры мнят себя гениями и ведут себя соответственно. Нужно же кому-то их на место ставить.
— Сколько смотришь фильм «Место встречи изменить нельзя», и всё равно безумно жалко вашего героя, бандита поневоле Левченко. А вам было его жаль?
— Очень жалко, но, перед тем как снимать этот эпизод, мы сидели с консультантами и разговаривали о моём герое. И пришли к выводу, что его бы всё равно расстреляли. Сталин таких не прощал. Поэтому мой герой имел только один шанс — убежать… Или умереть.
— Вы размышляли когда-нибудь на тему «Что было бы…»? Например, если бы вы не стали профессиональным актёром, кем бы вы стали?
В кинофильме «Белый танец»— В девятом-десятом классах я учился в школе рабочей молодёжи, стал слесарем-механиком. Может, пошёл бы регулировщиком телевизоров… Продержался бы как-нибудь. Мне интереснее, как сложится завтрашний день. Или как угадать, случайно мы с вами встретились или нет?
— Или по воле рока?
— Я не знаю. Рок человек придумал. Это поток ситуаций, которые сверху какая-то сила распределяет.
— Инопланетяне?
— А что, я верю в них. Это оставляет надежду, что мы не одиноки во Вселенной. А так кошмарно — жить в одиночестве…
— Некоторое время назад вы чуть было не погибли под колёсами автомобиля. Что тогда произошло?
— Так уж устроена жизнь, что не знаешь, где судьба подарит тебе удачу, а где тебя поджидает беда. Я возвращался домой после спектакля. И вижу, как прямо на меня мчится автомобиль. Я в сторону, и он за мной. Выручила мгновенная реакция: в последнюю долю секунды прыгнул на капот. Головой пробил стекло. Врачи после сказали, что без сознания я пролежал четыре часа. Потом — реанимация. Но в конце концов Бог миловал.
Для того чтобы не возвращалось горькое прошлое, нужно к нему относиться философски. Чтобы душу не терзали воспоминания, всякий печальный факт надо сузить до нескольких строчек в биографии. Рассказал, осмыслил, постарался забыть. И пошёл своей дорогой — к новым ролям в театре, в кино, на телевидении…
«Хреновый» актёр
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов согласился участвовать в каком-то абсолютно провальном фильме, который ставил весьма посредственный режиссёр, написавший сценарий с ещё более посредственным сценаристом. Репетировал артист с неохотой. Роль была с »деревянными» репликами, бесхарактерная. Это чувствовал и сам режиссёр, но валил всё на плохую игру артиста и, как-то не выдержав, проворчал:
— Ты самый хреновый актёр в мире…
— Не думаю, — тотчас отозвался Павлов. — Это было бы слишком редким стечением обстоятельств: у нас уже есть самый хреновый сценарист, самый хреновый режиссёр, так что ещё и самый хреновый артист — это уже перебор…
В конце концов, он отказался от участия в картине.
Идеологический перебор
ГРУППУ создателей фильма «Адъютант его превосходительства» выдвинули на Государственную премию. Среди номинантов был и Виктор Павлов. Артист заполнил все необходимые документы, купил новый костюм…
Накануне вручения награды ему позвонил режиссёр фильма Ташков и попросил всё понять и не расстраиваться. Оказывается, на самом заключительном заседании поднялся какой-то деятель и сказал: «Товарищи, давайте соблюдать равновесие. Из лагеря врага мы уже дали премию Стржельчику. Если и Павлову дадим, то это будет идеологический перебор…»
Ловкость рук и никакого мошенничества
ОДНАЖДЫ актёра пригласили на телевидение. Он там изображал контролёра в троллейбусе, а гость передачи, криминалист, играл карманника и демонстрировал на Павлове, как в один момент по невнимательности можно лишиться денег, часов и документов. Действительно, в руках у эксперта оказались вещи актёра. И вдруг Павлов со смехом протягивает криминалисту деньги: «А это ваше!» Никто и не заметил, как актёр залез к гостю в карман. Видимо, сказался киношный опыт!
Алексей БАРИНОВ, по материалам, опубликованным в разные годы в российской печати
Фото Сергея ИВАНОВА
«АиФ-Долгожитель», 8 сентября 2006 года
Дата публикации: 14.09.2006
ВЕЗУЧИЙ ЧЕЛОВЕК
Народный артист Виктор ПАВЛОВ любил театр и птиц. На сцене для него не существовало маленьких ролей, даже выходя в эпизоде, он умел одной фразой создать очень точный образ. Он был узнаваем и неожидан одновременно. Ему покорялись роли из классических трагедий, современных комедий, фильмов о войне и детективов. Всего на счету актёра более 120 фильмов. Увы, последняя роль в картине «Курьер» осталась незаконченной. Он умер в ночь с 24 на 25 августа 2006 года.
«И в кино гад, и в жизни сволочь»
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов пришёл к Соломину и сказал: «Товарищ художественный руководитель, отдай мне чердак. Хочу там перепелиную ферму открыть». Юрий Мефодьевич онемел.
— А я перепёлок собирался развести для того, чтобы лечиться от высокого давления. Таким образом я и маму лечил, и себя, и некоторых артистов. Чердак мне Соломин отдал.
Я там и голубей разводил: московскую останкинскую белую породу. Белые голуби, которые взлетают над Малым театром, — мои. Мне кажется, что это души актёров, когда-то работавших здесь. Вот эта гордая голубка — Гоголева, а этот любвеобильный — Царёв, самый весёлый голубь — Ильинский. У меня и в детстве птицы были: голуби, синички, щеглы. Я с птицами раскрепощаюсь. У меня натура восприимчивая, надо эмоции куда-то выплеснуть.
Меня в магазине одна зрительница, знаете, как приложила! Только вышел на экраны фильм Ташкова «Адъютант его превосходительства». Я там сыграл бандита Мирона Осадчего. И вот после премьеры стою в очереди в магазине. Очередь небольшая, человека четыре, а девушка со стороны лезет. Я ей культурно объясняю, что я её пропущу, но зачем впереди бабушек лезть? Она повернулась и говорит: «Вы как в кино гад, так и в жизни сволочь». После таких сцен я к своим птичкам бегу…
Я РОДИЛСЯ в Москве, хотя родители были иркутянами. Когда мама мною забеременела, сказала отцу: «Паша, я рожу тебе мальчика. Вези меня в Москву. Хочу, чтобы он был москвичом». Так я оказался в столице. Родился на Арбате, а жил на Тишинке. Там все пацаны гоняли голубей. Мы с другом Вовкой часто приезжали на Птичий рынок. Рыбок продавали, птиц. Зарабатывали немного денег, чтобы матерям к 8 Марта и на день рождения что-то подарить.
Однажды с другом здесь, на »Птичке», накупили запчастей и собрали велосипед. Весь двор ахнул, такая отличная была машина. Через несколько дней у нас его стащили. Сломал кто-то замок в сарае и унёс. Погоревали мы и решили голубями заняться. С тех пор это увлечение не оставляю.
Недалеко от «Птички», у метро «Таганская», снимали фильм «Место встречи изменить нельзя». Однажды приехали мы с Высоцким очень рано. Предстояло снять сцену, где Жеглов (Высоцкий) убивает Левченко, то есть меня.
Чувствую, настроение у Володи какое-то праздничное. Говорит: «Вить, пойдём, чего покажу. Видишь, вон машина новая? Это моя. Поехали, прокачу». Сели мы в его «Мерседес», сделали круг. А я ему и предлагаю: «Чего на месте-то топтаться? Поехали на Птичий рынок. Тут рядом». Поехали. Голубей накупили. Раньше они и стоили трёха за пару. Привезли мы птиц на съёмочную площадку. Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей. Все обалдели от такой прелести. Приступили к съёмкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах… падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берёт мою руку, целует: «Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью».
А познакомились мы с Володей в конце 50-х годов. Я тогда занимался в театральном кружке Дома учителя. В спектакле по Островскому «Тяжёлые дни» играл Андрея Титыча. Как-то на огонёк к нам зашёл Владимир Высоцкий. Он одобрил мою работу. После спектакля мы вместе шли по улице Горького до метро «Белорусская», беседовали по душам. Помнится, Володя возмущался по поводу травли Пастернака. В нём буквально клокотал гнев против чинуш, которые издевались над гением русской поэзии.
В ДЕТСТВЕ я не мечтал быть артистом. Однажды в нашей школе решили поставить спектакль и почему-то про негров. Мне досталась роль негритянки. Гуталином мазался. Зрители так аплодировали!
После 7-го класса пошёл на завод учеником слесаря, потом работал радиомонтажником и учился в школе рабочей молодёжи.
Окончил десятилетку, поступил сразу в два театральных училища: в Щепкинское и училище МХАТа. Собирался поступать и в цирковое, но передумал.
В «Щепку» поступал вместе с Олегом Далем, Сергеем Никоненко, Михаилом Кононовым. Нас слушала Вера Николаевна Пашенная. На экзамене читал Твардовского, Островского, Есенина, Северянина. Есенин и Северянин были тогда запрещены. А я решил, что всё равно прочитаю любимых поэтов. Помню, у Северянина читал:
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы!
В такой благословенный день!
После таких слов перекрестился. Все преподаватели просто замерли. Но никто не осудил, никто. А Пашенная вдруг сказала:
«Посмотрите, какая у него красивая грудь».
Я чуть не рассмеялся. Просто я очень волновался и часто вздыхал. Вот, наверное, от этого и грудь красивая получилась.
Потом испугался, что Пашенная заметит мою лопоухость. В юности я борьбой занимался. Однажды во время броска ухом по всему ковру и проехал. Боль была страшная. Полтора месяца ухо болело так, что до него нельзя было дотронуться. Но, слава богу, никто в приёмной комиссии моё оттянутое ухо не заметил.
Потом, спустя несколько лет, травмированное ухо Виктора Павлова понравилось Гайдаю, и тот пригласил артиста на роль студента Дуба в новелле «Наваждение» фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Помните? Экзамен в институте. К столу преподавателя подходит студент по прозвищу Дуб. Голова его обвязана платком, из петлицы выглядывает цветок. «Билет номер девять, — говорит Дуб в цветок. — Приём».
Профессор услышал, заинтересовался. «Билет, а при ём задача», — поясняет студент…
На третьем курсе меня не аттестовали, что-то произошло с голосом. На голосовых связках образовались узелки. Мне сделали операцию. Голос восстанавливался слабо. И тогда я на кафедре грима, пока болел, окончил курсы гримёра. Думал, если из артистов выгонят, останусь при театре гримёром. Без театра жизнь не представлял.
«А маму я слушался»…
В кинофильме «Даурия»
ПОСЛЕ окончания «Щепки» мне хотелось играть в «Современнике». И я пошёл туда на просмотр. Взяли с двухлетним испытательным сроком. За год я 12 вводов сделал, а своих ролей не давали. За других доигрывал. Хотя были в »Современнике» и любимые спектакли: «Голый король», «Белоснежка и семь гномов», «Вечно живые». Любил играть с Олегом Ефремовым, Татьяной Орловой. И всё-таки я чувствовал себя в этом театре не очень уютно.
Отец, видя моё унылое состояние, сказал: «Надо тебе прощаться с этим актёрством. Поступай учиться в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Будешь специалистом. А это что за профессия?»
Отец мой был серьёзным человеком. «Россельмашем» заведовал, был заместителем министра сельского хозяйства. В войну танкистом воевал, в мирное время строил трактора. Не нравилась ему моя профессия.
А маму я слушался. Была она женщиной яркой, звонкой. Между прочим, ей многие москвичи жизнью обязаны. Она работала врачом-гинекологом. Помогала женщинам рожать. Отличным врачом была. А мне ещё в студенческие годы говорила: «Вить, будешь артистом, будешь на виду. Женщины на тебя будут обращать внимание. Не заводи, Вить, любовниц. Пустое всё это. Хлопот только наживёшь. Ищи свою любовь. Она есть. Ищи».
В Театре Ермоловой я встретился со своей будущей женой Таней. Она у меня казачка. Влюбился отчаянно. Из-за неё я с Гайдаем чуть не разругался. После фильма «Операция «Ы» он решил собрать мальчишник. Звонит: «Вить, приходи». Я отнекиваюсь: «Не могу. Свидание назначил». «Отмени». «Не могу. Что девушка скажет? У меня с ней серьезно».
Гайдай так обиделся на меня.
Однажды говорю Тане: «Не надо нам серьёзно-то. Что мы можем? Денег мало, квартиры нет.
Шекспир писал:
Кто в брак вступает второпях,
Не позаботившись о доме,
Тот скоро будет весь во вшах,
Как оборванец на соломе.
Но Таня не испугалась. Мы с ней всю жизнь вместе. Однажды говорит: «Не представляю свою жизнь без тебя. Наверное, я бы погибла».
А я ей в ответ: «Это я бы погиб без тебя. Заблудился бы, забарахтался бы, как сова днём».
Иди туда, где тебя ждут
ИЗ ТЕАТРА Ермоловой меня пригласили в Театр Маяковского. Играл там в спектаклях «Беседы с Сократом», «Человек из Ламанчи» (я был Санчо Панса). И вроде бы всё хорошо, но неожиданно разругался с Андреем Гончаровым, главным режиссёром театра. Он на репетиции заорал на молодую безответную актрису, я вступился. Мы крупно рассорились. На следующий день, как все вспыльчивые люди, опомнились, но было поздно. Пришлось уйти. Меня взяли в Малый. Так нашёл свой любимый театр.
Жизнь в каждом театре должна быть согрета любовью. Есть любовь — будь там. Кончилась любовь — не сожительствуй. Не жди момента, иди дальше по яркой тропинке любви. Иди туда, где тебя ждут.
Кошмарно жить в одиночестве
— ВИКТОР Павлович, вам почему-то всё время роли бандюг доставались, но вы не выглядите этаким Карабасом!
— Знаете, многие говорят, что, мол, мне достаются одни и те же роли, одно амплуа… Неправда! Не складывается так, что вот у меня все отрицательные герои, а у кого-то — положительные. Это не математика, чтобы всё разложить по полочкам, где есть формулы и правила, где героя можно разобрать по деталькам. Может быть плохой сценарий, непродуманные герои. Но на то ты и профессионал, чтобы делать всё так, как нужно. За сорок лет я снялся в ста с лишним картинах, но даже не в этом дело! Много фильмов обратили на себя внимание прессы и критиков, значит, хорошие фильмы.
Конечно, после роли хорошего человека от зрителей тебе почёт и уважение. А когда сыграешь морального урода, то… В фильме «Адъютант его превосходительства» я играл подонка. Так на улице подростки свистели вслед: «Эй, Мирон! Бандюга!» А однажды после премьеры фильма, где у меня была роль урки, еду в поезде, в общем вагоне. И замечаю, что некий мужичок в упор долго рассматривает меня, а потом спрашивает: «Послушай, как там, в лагере? Бугор с Купцом ещё держат зону?» Я отвечаю: «Да всё путём».
А вообще у меня такое впечатление, что все герои мне идеально подходили, и я играл с большой отдачей. Я в этом плане очень везучий человек. И пошёл по той дороге, о которой всегда мечтал, — быть в театре!
— Вы конфликтный человек?
— Не-ет, я спокойный! Иногда, конечно, могу с кем-то поспорить, но по существу. Знаете, некоторые актёры мнят себя гениями и ведут себя соответственно. Нужно же кому-то их на место ставить.
— Сколько смотришь фильм «Место встречи изменить нельзя», и всё равно безумно жалко вашего героя, бандита поневоле Левченко. А вам было его жаль?
— Очень жалко, но, перед тем как снимать этот эпизод, мы сидели с консультантами и разговаривали о моём герое. И пришли к выводу, что его бы всё равно расстреляли. Сталин таких не прощал. Поэтому мой герой имел только один шанс — убежать… Или умереть.
— Вы размышляли когда-нибудь на тему «Что было бы…»? Например, если бы вы не стали профессиональным актёром, кем бы вы стали?
В кинофильме «Белый танец»
— В девятом-десятом классах я учился в школе рабочей молодёжи, стал слесарем-механиком. Может, пошёл бы регулировщиком телевизоров… Продержался бы как-нибудь. Мне интереснее, как сложится завтрашний день. Или как угадать, случайно мы с вами встретились или нет?
— Или по воле рока?
— Я не знаю. Рок человек придумал. Это поток ситуаций, которые сверху какая-то сила распределяет.
— Инопланетяне?
— А что, я верю в них. Это оставляет надежду, что мы не одиноки во Вселенной. А так кошмарно — жить в одиночестве…
— Некоторое время назад вы чуть было не погибли под колёсами автомобиля. Что тогда произошло?
— Так уж устроена жизнь, что не знаешь, где судьба подарит тебе удачу, а где тебя поджидает беда. Я возвращался домой после спектакля. И вижу, как прямо на меня мчится автомобиль. Я в сторону, и он за мной. Выручила мгновенная реакция: в последнюю долю секунды прыгнул на капот. Головой пробил стекло. Врачи после сказали, что без сознания я пролежал четыре часа. Потом — реанимация. Но в конце концов Бог миловал.
Для того чтобы не возвращалось горькое прошлое, нужно к нему относиться философски. Чтобы душу не терзали воспоминания, всякий печальный факт надо сузить до нескольких строчек в биографии. Рассказал, осмыслил, постарался забыть. И пошёл своей дорогой — к новым ролям в театре, в кино, на телевидении…
«Хреновый» актёр
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов согласился участвовать в каком-то абсолютно провальном фильме, который ставил весьма посредственный режиссёр, написавший сценарий с ещё более посредственным сценаристом. Репетировал артист с неохотой. Роль была с »деревянными» репликами, бесхарактерная. Это чувствовал и сам режиссёр, но валил всё на плохую игру артиста и, как-то не выдержав, проворчал:
— Ты самый хреновый актёр в мире…
— Не думаю, — тотчас отозвался Павлов. — Это было бы слишком редким стечением обстоятельств: у нас уже есть самый хреновый сценарист, самый хреновый режиссёр, так что ещё и самый хреновый артист — это уже перебор…
В конце концов, он отказался от участия в картине.
Идеологический перебор
ГРУППУ создателей фильма «Адъютант его превосходительства» выдвинули на Государственную премию. Среди номинантов был и Виктор Павлов. Артист заполнил все необходимые документы, купил новый костюм…
Накануне вручения награды ему позвонил режиссёр фильма Ташков и попросил всё понять и не расстраиваться. Оказывается, на самом заключительном заседании поднялся какой-то деятель и сказал: «Товарищи, давайте соблюдать равновесие. Из лагеря врага мы уже дали премию Стржельчику. Если и Павлову дадим, то это будет идеологический перебор…»
Ловкость рук и никакого мошенничества
ОДНАЖДЫ актёра пригласили на телевидение. Он там изображал контролёра в троллейбусе, а гость передачи, криминалист, играл карманника и демонстрировал на Павлове, как в один момент по невнимательности можно лишиться денег, часов и документов. Действительно, в руках у эксперта оказались вещи актёра. И вдруг Павлов со смехом протягивает криминалисту деньги: «А это ваше!» Никто и не заметил, как актёр залез к гостю в карман. Видимо, сказался киношный опыт!
Алексей БАРИНОВ, по материалам, опубликованным в разные годы в российской печати
Фото Сергея ИВАНОВА
«АиФ-Долгожитель», 8 сентября 2006 года
Народный артист Виктор ПАВЛОВ любил театр и птиц. На сцене для него не существовало маленьких ролей, даже выходя в эпизоде, он умел одной фразой создать очень точный образ. Он был узнаваем и неожидан одновременно. Ему покорялись роли из классических трагедий, современных комедий, фильмов о войне и детективов. Всего на счету актёра более 120 фильмов. Увы, последняя роль в картине «Курьер» осталась незаконченной. Он умер в ночь с 24 на 25 августа 2006 года.
«И в кино гад, и в жизни сволочь»
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов пришёл к Соломину и сказал: «Товарищ художественный руководитель, отдай мне чердак. Хочу там перепелиную ферму открыть». Юрий Мефодьевич онемел.
— А я перепёлок собирался развести для того, чтобы лечиться от высокого давления. Таким образом я и маму лечил, и себя, и некоторых артистов. Чердак мне Соломин отдал.
Я там и голубей разводил: московскую останкинскую белую породу. Белые голуби, которые взлетают над Малым театром, — мои. Мне кажется, что это души актёров, когда-то работавших здесь. Вот эта гордая голубка — Гоголева, а этот любвеобильный — Царёв, самый весёлый голубь — Ильинский. У меня и в детстве птицы были: голуби, синички, щеглы. Я с птицами раскрепощаюсь. У меня натура восприимчивая, надо эмоции куда-то выплеснуть.
Меня в магазине одна зрительница, знаете, как приложила! Только вышел на экраны фильм Ташкова «Адъютант его превосходительства». Я там сыграл бандита Мирона Осадчего. И вот после премьеры стою в очереди в магазине. Очередь небольшая, человека четыре, а девушка со стороны лезет. Я ей культурно объясняю, что я её пропущу, но зачем впереди бабушек лезть? Она повернулась и говорит: «Вы как в кино гад, так и в жизни сволочь». После таких сцен я к своим птичкам бегу…
Я РОДИЛСЯ в Москве, хотя родители были иркутянами. Когда мама мною забеременела, сказала отцу: «Паша, я рожу тебе мальчика. Вези меня в Москву. Хочу, чтобы он был москвичом». Так я оказался в столице. Родился на Арбате, а жил на Тишинке. Там все пацаны гоняли голубей. Мы с другом Вовкой часто приезжали на Птичий рынок. Рыбок продавали, птиц. Зарабатывали немного денег, чтобы матерям к 8 Марта и на день рождения что-то подарить. Однажды с другом здесь, на »Птичке», накупили запчастей и собрали велосипед. Весь двор ахнул, такая отличная была машина. Через несколько дней у нас его стащили. Сломал кто-то замок в сарае и унёс. Погоревали мы и решили голубями заняться. С тех пор это увлечение не оставляю.
Недалеко от «Птички», у метро «Таганская», снимали фильм «Место встречи изменить нельзя». Однажды приехали мы с Высоцким очень рано. Предстояло снять сцену, где Жеглов (Высоцкий) убивает Левченко, то есть меня.
Чувствую, настроение у Володи какое-то праздничное. Говорит: «Вить, пойдём, чего покажу. Видишь, вон машина новая? Это моя. Поехали, прокачу». Сели мы в его «Мерседес», сделали круг. А я ему и предлагаю: «Чего на месте-то топтаться? Поехали на Птичий рынок. Тут рядом». Поехали. Голубей накупили. Раньше они и стоили трёха за пару. Привезли мы птиц на съёмочную площадку. Наши там уже собрались, и мы стали у всех на глазах выпускать голубей. Все обалдели от такой прелести. Приступили к съёмкам. Я бегу по снегу, Высоцкий в меня стреляет. Ба-бах… падаю. Помню: Володя подбегает с бледным лицом, берёт мою руку, целует: «Голубятник, вставай. Я тебя никогда не убью».
А познакомились мы с Володей в конце 50-х годов. Я тогда занимался в театральном кружке Дома учителя. В спектакле по Островскому «Тяжёлые дни» играл Андрея Титыча. Как-то на огонёк к нам зашёл Владимир Высоцкий. Он одобрил мою работу. После спектакля мы вместе шли по улице Горького до метро «Белорусская», беседовали по душам. Помнится, Володя возмущался по поводу травли Пастернака. В нём буквально клокотал гнев против чинуш, которые издевались над гением русской поэзии.
В ДЕТСТВЕ я не мечтал быть артистом. Однажды в нашей школе решили поставить спектакль и почему-то про негров. Мне досталась роль негритянки. Гуталином мазался. Зрители так аплодировали!
После 7-го класса пошёл на завод учеником слесаря, потом работал радиомонтажником и учился в школе рабочей молодёжи.
Окончил десятилетку, поступил сразу в два театральных училища: в Щепкинское и училище МХАТа. Собирался поступать и в цирковое, но передумал.
В «Щепку» поступал вместе с Олегом Далем, Сергеем Никоненко, Михаилом Кононовым. Нас слушала Вера Николаевна Пашенная. На экзамене читал Твардовского, Островского, Есенина, Северянина. Есенин и Северянин были тогда запрещены. А я решил, что всё равно прочитаю любимых поэтов. Помню, у Северянина читал:
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы!
В такой благословенный день!
После таких слов перекрестился. Все преподаватели просто замерли. Но никто не осудил, никто. А Пашенная вдруг сказала:
«Посмотрите, какая у него красивая грудь».
Я чуть не рассмеялся. Просто я очень волновался и часто вздыхал. Вот, наверное, от этого и грудь красивая получилась.
Потом испугался, что Пашенная заметит мою лопоухость. В юности я борьбой занимался. Однажды во время броска ухом по всему ковру и проехал. Боль была страшная. Полтора месяца ухо болело так, что до него нельзя было дотронуться. Но, слава богу, никто в приёмной комиссии моё оттянутое ухо не заметил.
Потом, спустя несколько лет, травмированное ухо Виктора Павлова понравилось Гайдаю, и тот пригласил артиста на роль студента Дуба в новелле «Наваждение» фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Помните? Экзамен в институте. К столу преподавателя подходит студент по прозвищу Дуб. Голова его обвязана платком, из петлицы выглядывает цветок. «Билет номер девять, — говорит Дуб в цветок. — Приём».
Профессор услышал, заинтересовался. «Билет, а при ём задача», — поясняет студент…
На третьем курсе меня не аттестовали, что-то произошло с голосом. На голосовых связках образовались узелки. Мне сделали операцию. Голос восстанавливался слабо. И тогда я на кафедре грима, пока болел, окончил курсы гримёра. Думал, если из артистов выгонят, останусь при театре гримёром. Без театра жизнь не представлял.
«А маму я слушался»…
В кинофильме «Даурия»ПОСЛЕ окончания «Щепки» мне хотелось играть в «Современнике». И я пошёл туда на просмотр. Взяли с двухлетним испытательным сроком. За год я 12 вводов сделал, а своих ролей не давали. За других доигрывал. Хотя были в »Современнике» и любимые спектакли: «Голый король», «Белоснежка и семь гномов», «Вечно живые». Любил играть с Олегом Ефремовым, Татьяной Орловой. И всё-таки я чувствовал себя в этом театре не очень уютно.
Отец, видя моё унылое состояние, сказал: «Надо тебе прощаться с этим актёрством. Поступай учиться в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Будешь специалистом. А это что за профессия?»
Отец мой был серьёзным человеком. «Россельмашем» заведовал, был заместителем министра сельского хозяйства. В войну танкистом воевал, в мирное время строил трактора. Не нравилась ему моя профессия.
А маму я слушался. Была она женщиной яркой, звонкой. Между прочим, ей многие москвичи жизнью обязаны. Она работала врачом-гинекологом. Помогала женщинам рожать. Отличным врачом была. А мне ещё в студенческие годы говорила: «Вить, будешь артистом, будешь на виду. Женщины на тебя будут обращать внимание. Не заводи, Вить, любовниц. Пустое всё это. Хлопот только наживёшь. Ищи свою любовь. Она есть. Ищи».
В Театре Ермоловой я встретился со своей будущей женой Таней. Она у меня казачка. Влюбился отчаянно. Из-за неё я с Гайдаем чуть не разругался. После фильма «Операция «Ы» он решил собрать мальчишник. Звонит: «Вить, приходи». Я отнекиваюсь: «Не могу. Свидание назначил». «Отмени». «Не могу. Что девушка скажет? У меня с ней серьезно».
Гайдай так обиделся на меня.
Однажды говорю Тане: «Не надо нам серьёзно-то. Что мы можем? Денег мало, квартиры нет.
Шекспир писал:
Кто в брак вступает второпях,
Не позаботившись о доме,
Тот скоро будет весь во вшах,
Как оборванец на соломе.
Но Таня не испугалась. Мы с ней всю жизнь вместе. Однажды говорит: «Не представляю свою жизнь без тебя. Наверное, я бы погибла».
А я ей в ответ: «Это я бы погиб без тебя. Заблудился бы, забарахтался бы, как сова днём».
Иди туда, где тебя ждут
ИЗ ТЕАТРА Ермоловой меня пригласили в Театр Маяковского. Играл там в спектаклях «Беседы с Сократом», «Человек из Ламанчи» (я был Санчо Панса). И вроде бы всё хорошо, но неожиданно разругался с Андреем Гончаровым, главным режиссёром театра. Он на репетиции заорал на молодую безответную актрису, я вступился. Мы крупно рассорились. На следующий день, как все вспыльчивые люди, опомнились, но было поздно. Пришлось уйти. Меня взяли в Малый. Так нашёл свой любимый театр.
Жизнь в каждом театре должна быть согрета любовью. Есть любовь — будь там. Кончилась любовь — не сожительствуй. Не жди момента, иди дальше по яркой тропинке любви. Иди туда, где тебя ждут.
Кошмарно жить в одиночестве
— ВИКТОР Павлович, вам почему-то всё время роли бандюг доставались, но вы не выглядите этаким Карабасом!
— Знаете, многие говорят, что, мол, мне достаются одни и те же роли, одно амплуа… Неправда! Не складывается так, что вот у меня все отрицательные герои, а у кого-то — положительные. Это не математика, чтобы всё разложить по полочкам, где есть формулы и правила, где героя можно разобрать по деталькам. Может быть плохой сценарий, непродуманные герои. Но на то ты и профессионал, чтобы делать всё так, как нужно. За сорок лет я снялся в ста с лишним картинах, но даже не в этом дело! Много фильмов обратили на себя внимание прессы и критиков, значит, хорошие фильмы.
Конечно, после роли хорошего человека от зрителей тебе почёт и уважение. А когда сыграешь морального урода, то… В фильме «Адъютант его превосходительства» я играл подонка. Так на улице подростки свистели вслед: «Эй, Мирон! Бандюга!» А однажды после премьеры фильма, где у меня была роль урки, еду в поезде, в общем вагоне. И замечаю, что некий мужичок в упор долго рассматривает меня, а потом спрашивает: «Послушай, как там, в лагере? Бугор с Купцом ещё держат зону?» Я отвечаю: «Да всё путём».
А вообще у меня такое впечатление, что все герои мне идеально подходили, и я играл с большой отдачей. Я в этом плане очень везучий человек. И пошёл по той дороге, о которой всегда мечтал, — быть в театре!
— Вы конфликтный человек?
— Не-ет, я спокойный! Иногда, конечно, могу с кем-то поспорить, но по существу. Знаете, некоторые актёры мнят себя гениями и ведут себя соответственно. Нужно же кому-то их на место ставить.
— Сколько смотришь фильм «Место встречи изменить нельзя», и всё равно безумно жалко вашего героя, бандита поневоле Левченко. А вам было его жаль?
— Очень жалко, но, перед тем как снимать этот эпизод, мы сидели с консультантами и разговаривали о моём герое. И пришли к выводу, что его бы всё равно расстреляли. Сталин таких не прощал. Поэтому мой герой имел только один шанс — убежать… Или умереть.
— Вы размышляли когда-нибудь на тему «Что было бы…»? Например, если бы вы не стали профессиональным актёром, кем бы вы стали?
В кинофильме «Белый танец»— В девятом-десятом классах я учился в школе рабочей молодёжи, стал слесарем-механиком. Может, пошёл бы регулировщиком телевизоров… Продержался бы как-нибудь. Мне интереснее, как сложится завтрашний день. Или как угадать, случайно мы с вами встретились или нет?
— Или по воле рока?
— Я не знаю. Рок человек придумал. Это поток ситуаций, которые сверху какая-то сила распределяет.
— Инопланетяне?
— А что, я верю в них. Это оставляет надежду, что мы не одиноки во Вселенной. А так кошмарно — жить в одиночестве…
— Некоторое время назад вы чуть было не погибли под колёсами автомобиля. Что тогда произошло?
— Так уж устроена жизнь, что не знаешь, где судьба подарит тебе удачу, а где тебя поджидает беда. Я возвращался домой после спектакля. И вижу, как прямо на меня мчится автомобиль. Я в сторону, и он за мной. Выручила мгновенная реакция: в последнюю долю секунды прыгнул на капот. Головой пробил стекло. Врачи после сказали, что без сознания я пролежал четыре часа. Потом — реанимация. Но в конце концов Бог миловал.
Для того чтобы не возвращалось горькое прошлое, нужно к нему относиться философски. Чтобы душу не терзали воспоминания, всякий печальный факт надо сузить до нескольких строчек в биографии. Рассказал, осмыслил, постарался забыть. И пошёл своей дорогой — к новым ролям в театре, в кино, на телевидении…
«Хреновый» актёр
ОДНАЖДЫ Виктор Павлов согласился участвовать в каком-то абсолютно провальном фильме, который ставил весьма посредственный режиссёр, написавший сценарий с ещё более посредственным сценаристом. Репетировал артист с неохотой. Роль была с »деревянными» репликами, бесхарактерная. Это чувствовал и сам режиссёр, но валил всё на плохую игру артиста и, как-то не выдержав, проворчал:
— Ты самый хреновый актёр в мире…
— Не думаю, — тотчас отозвался Павлов. — Это было бы слишком редким стечением обстоятельств: у нас уже есть самый хреновый сценарист, самый хреновый режиссёр, так что ещё и самый хреновый артист — это уже перебор…
В конце концов, он отказался от участия в картине.
Идеологический перебор
ГРУППУ создателей фильма «Адъютант его превосходительства» выдвинули на Государственную премию. Среди номинантов был и Виктор Павлов. Артист заполнил все необходимые документы, купил новый костюм…
Накануне вручения награды ему позвонил режиссёр фильма Ташков и попросил всё понять и не расстраиваться. Оказывается, на самом заключительном заседании поднялся какой-то деятель и сказал: «Товарищи, давайте соблюдать равновесие. Из лагеря врага мы уже дали премию Стржельчику. Если и Павлову дадим, то это будет идеологический перебор…»
Ловкость рук и никакого мошенничества
ОДНАЖДЫ актёра пригласили на телевидение. Он там изображал контролёра в троллейбусе, а гость передачи, криминалист, играл карманника и демонстрировал на Павлове, как в один момент по невнимательности можно лишиться денег, часов и документов. Действительно, в руках у эксперта оказались вещи актёра. И вдруг Павлов со смехом протягивает криминалисту деньги: «А это ваше!» Никто и не заметил, как актёр залез к гостю в карман. Видимо, сказался киношный опыт!
Алексей БАРИНОВ, по материалам, опубликованным в разные годы в российской печати
Фото Сергея ИВАНОВА
«АиФ-Долгожитель», 8 сентября 2006 года
Дата публикации: 14.09.2006
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
