Новости

Премьера. «Три сестры» А.П.Чехов.

Алексей Кудинович:
Убивать должны были Ферапонта

- Какое место в «Трёх сёстрах» занимает Ваш персонаж – сторож земской управы Ферапонт?

- Да не нужен он никому. И вообще, моё дело – не отвечать на вопросы: «что?», «зачем?», моё дело — оправдывать поступки героя. Я для себя рисую, что у них какая-то тесная связь с Анфисой, Анфиса плачет себе в платочек, провожая Ферапонта, даёт ему лишний кусок пирога, вот такая штука может быть… В результате проходит три года, а ему и так уже девяносто с лишним, он же был засланным агентом бонапартистскими войсками ещё, почему он так хорошо помнит пожар восемьсот двенадцатого года. И последние три года ему всё хуже и хуже, и по идее, чего-то там Чехов не доработал, – убивать должны были шальной пулей Ферапонта.

- Как счастливого соперника Солёного, да?

- Да-да-да. И откуда ни возьмись взявшиеся крестьяне носят тело убиенного Ферапонта по сцене. Вот и всё. А чтобы понять, что такое Ферапонт, нужно понять вообще, что же всё-таки написал сам Чехов. Мне кажется, ответ – в двух последних фразах. Во-первых, через всю пьесу проходит, почти у всех персонажей, что бы у них ни спросили, они говорят: «Да всё равно!» И кончается пьеса: «А, всё равно!» А финальная фраза – это Ольга говорит, — что это за фраза? Это фраза приговорённой в руках палача: «Если бы знать, если бы знать…» А он уже точит гильотинку… Всё! Этот меч – время, и его уже не вернуть. Они профукали лучшие годы на то, чтобы: «в Москву, в Москву!», «что будет через двести пятьдесят лет, триста?» Всё без толку! Через восемнадцать лет расстреляют царя-батюшку!

- Может быть, важно то, что все положительные герои у Чехова – интеллигенция…

- Что такое герой и что такое антигерой? Это сообщающиеся сосуды. Другой образ – песочные часы. Перевернули – вот вам герой, вот вам антигерой.

- Т.е., грань почти отсутствует?

- Не то, что отсутствует, – Чехов прямо пишет об этом: «Я по капле выдавливаю из себя раба». Т.е., он, без анестезии, сам из себя… Представляете, какую он операцию над собой делает? Без анестезии, потому что, если бы он выпивал, он бы мог выдавить не то. Значит, он выдавливает из себя по капле раба – героический поступок, герой налицо! Но, с другой стороны, он эту гадость выдавливает кругом и загрязняет окружающую среду! Значит, кто он? Антигерой! Всё! Весь ответ. Точка.

…Помните, у Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях» – «мечущаяся интеллигенция»? Так вот и здесь, то же самое, – гнилая, прогнившая до мозга костей интеллигенция…

- Но, вместе с тем, они же положительные…

- Кто? Кто сказал – «положительные»? «Положительные» — только потому, что Чехов не уничтожил их сразу в первом акте! Он им даёт четыре акта на реабилитацию – ничего не происходит. Значит – лишние люди, всё.

…Чехов сознательно показывает то, что они безбожники. Они не перекрестились, что папа умер. Ни разу! И в ремарках этого нет. Вот вам, пожалуйста, ответ насчёт этой интеллигенции – нигилисты сплошные! Я вам говорю, нахватался Чехов ото Льва Николаевича, а кто такой Лев Николаевич известно всем — «зеркало русской революции».

- Вы меня разочаровываете в жизни.

- Я разочаровываю?! Господь с вами, наоборот! Самый светлый писатель, оптимист! Читайте Маяковского тогда, «Что такое хорошо и что такое плохо». Он говорит, что нету «хорошо». Т.е., могло бы быть, в идеале. А всё остальное «плохо». Поэтому мы только стремимся к идеалу, лавируя и выкарабкиваясь, как лягушка в молоке. И, кстати, они все это чувствовали прекрасно, что так жить нельзя. Более того, наш нынешний режиссёр сейчас говорит то же самое – так жить нельзя. О чём он говорит? Та же самая проблема – интеллигенция прогнила. Она не прогнила, она просто, как и все остальные классы, мечется и не знает, что ей делать. У нас нет точного ориентира; есть он, но он, опять же, по праздникам церковным — и всё. Вот в этом трагедия.

- Что ж, имей они в конце пьесы ответ на вопрос: «Если бы знать», всё равно бы ничего не изменилось?

- Ничего не изменится! У нас какой вопрос ни задай – всё равно «всё поздно» ответ. «А вот если бы знать…» — «Поздно!». «А давайте мы поставим этот вопрос в первом акте…» — «Поздно!»