Новости

ПРЕМЬЕРА — А.Н. Островский «Правда — хорошо, а счастье лучше».

Созрело что-то в саду...

Лет пять назад сама мысль, что событием сезона станет постановка Островского в Малом театре, показалась бы экстравагантной. Когда-то Олег Ефремов страшно гордился отзывом одного из зрителей первых спектаклей «Современника»: «Это просто старый МХАТ». Выходя с премьеры «Правда хорошо, а счастье лучше», хочется сказать, что это «просто старый Малый театр». Как на старой картине после работы художника-реставратора, вдруг оживают краски, то, что было покрыто копотью времени, оказывается ярким, живым, дышащим. Так, обновляя традицию «Островского в Малом театре», режиссер Сергей Женовач возвращает ей дыхание живого театра.
В саду купеческого дома созрели яблоки: их чистят, аккуратно срезая тоненькой ленточкой кожуру, откусывают со смаком, угощают друг друга и соседей; плут- садовник (Александр Клюквин) исподтишка таскает корзины на продажу за солидный массивный забор. Яблоки лежат на скамейках, на поломанном диване, на тарелках. Больше же всего их на белых брезентовых тентах, натянутых над сценой: ударишь рукой по тенту, яблоко и выпрыгнет: ешь не хочу. Кроме яблок, в доме созрела и внучка: смуглая своенравная красотка Поликсена (Ирина Леонова нашла для интонаций порох-девки чудное смешение детского каприза и еще не знающего себя властного характера). И хочет она замуж не за намеченного генерала, а за приказчика-недотепу Платона (Глеб Подгородинский), который всем в глаза говорит чистую правду (а стало быть, до совершенного понятия о вещах еще не дошел). Традиционная коллизия у Островского, как правило, разрешается или драмой разбитого сердца, или счастливой свадебкой. На этот раз обещанное в названии счастье тихо сияет над сценой. Всё будет хорошо, успокоительно улыбается режиссер. Злодеи здесь так забавны, так легкомысленны и дурашливы, что и вправду можно поверить, что скоро все-все станут «патриотами своего отечества», а «мерзавцев своей жизни» вовсе не останется.
Пожалуй, Женовач — пока единственный из учеников Петра Фоменко, унаследовавший от него умение работать с актерами разных поколений, школ и верований, умение сплотить их в единый ансамбль, передав ощущение радости и легкости сценической игры. Знакомые актеры Малого театра — Евгения Глушенко (Мавра Тарасовна), Людмила Полякова (Филицата), Василий Бочкарев (Сила Ерофеич Грознов) — играют с тем великолепным «брио», про которое в цирке говорят «с куражом работают». «Мяу», — визгливо выдохнет Филицата позывной сигнал вместо оплошавшего крохотного котенка. «Лет двадцать за упокой его души подаю, разве ж человек это выдержит?» — легко и женственно поправляя волосы, пожмет плечами Мавра Тарасовна, вспоминая своего грозного полюбовника и данную ему клятву. И вопреки словам в интонации вдруг промелькнет и тоска по своему мучителю. Наконец, сам ангел-мучитель отставной ундер Сила Грознов в исполнении Василия Бочкарева стал камертоном спектакля.
Василий Бочкарев наделяет своего героя спонтанной внезапностью реакций и поступков. Вот едва разогнулся, с трудом уселся на неудобный диван. И тут же, накинув шаль на плечи, буквально летает по сцене, показывая, как именно заметалась купчиха, его увидев. Сочувственно выслушивая горести несчастной вдовы, он вдруг гордо сообщает, что у него денег много: «Но вам не дам!» Разница между ласковой интонацией и жестким отказом так разительна, что вдова лишь шепчет: «Почему?» — «А я проценты большие беру!!!» И снова победоносный взгляд старого дитяти, который в простодушии сердца не ведает, что творит.
Еще лет пять назад сама мысль, что событием сезона станет постановка Островского в Малом театре, показалась бы экстравагантной. Уверения, что именно на этом спектакле наконец аплодисменты критиков и зрителей будут звучать в унисон, показались бы абсурдом. Но спектакль, поставленный Сергеем Женовачем, явно стал если не «гвоздем» сезона, то его главной радостью и главной надеждой.

Ольга Егошина
«Версты», 11 февраля 2003 года