Новости

ЛЮДМИЛА ТИТОВА: «МОЯ ЕЛИЗАВЕТА – ПРЕЖДЕ ВСЕГО ЖЕНЩИНА»

Известная актриса убеждена, что нашей молодежи нужен классический театр

На сцене Государственного Академического Малого театра в третий раз за сто лет состоялась премьера трагедии Фридриха Шиллера «Мария Стюарт». На этот раз спектакль идет в постановке заслуженного деятеля искусств России Виталия Иванова. О пьесе, об истории королевы Елизаветы и о тенденциях жизни театрального коллектива с обозревателям Страны.Ru Марией Свешниковой беседовала заслуженная артистка России Людмила Титова.

- Людмила, а по каким причинам было решение восстановить спектакль «Мария Стюарт»?

- Он не восстановлен, просто режиссер Виталий Николаевич Иванов давно хотел поставить этот спектакль. Думается, что многие актеры хотели бы поучаствовать в этой пьесе. У нас все сошлось.

- Однако «Мария Стюарт» появится на сцене Малого театра уже в третий раз.

- Ну, те спектакли помнят как легенду, потому что там играли Мария Ермолова и Гликерия Федотова, Вера Пашенная и Александра Яблочкина. Хотя мы любим возвращаться к нашим постановкам, если есть, что сыграть, есть, что поставить. Но это не было связано с мыслью восстановить что-то, сегодня это самостоятельный проект.

- А вам, как актрисе, не было бы интересно играть в восстановленном спектакле? Окунуться не только в эпоху Марии Стюарт, но и в атмосферу начала XX века? Ведь наверняка остались декорации, старые костюмы, хотя бы эскизы.

- Эскизы остались, есть открытки и фотографии. Но я как-то не задумывалась над этим.

- Расскажите про свою роль. Она сложная и интересная, поскольку подступиться к образу королевы Елизаветы, вообще к Шиллеру очень непросто.

- Мне было очень интересно. Сначала, когда я получила роль, увидела распределение, очень радовалась. Но, прочитав пьесу, я, честно говоря, даже не знала, с чего начать. И так и сказала Сергею Васильевичу Женовачу - мы с ним тогда работали: «Я не знаю, за что ухватиться». Но это был месяц май, и за лето я собрала все, что можно. Совершенно случайно мне моя коллега по «Последней жертве» подарила английскую книгу «Елизавета», и, когда я стала читать, поняла, что можно найти решение, исходя из исторического характера героини. Книга биографическая и написана в целом с позитивных позиций. Как обычно пишут англичане, обожающие Елизавету, поскольку для них все, что связано с ней, изначально хорошо, она и красивая, и умная, и самая-самая. А «Елизавета» писалась немножко с иной позиции: королева, безусловно, была прекрасна, но мы-то знаем, что и кто она была. И предлагают очень много сведений о характере, которые уже можно было приложить к Шиллеру, несмотря на его четкое разделение - эта плохая, а та хорошая. Так я обнаружила ее нерешительность, про которую везде указывается: например, принять решение для Елизаветы было крайне сложно, она оставляла принятие решений до последнего. И у Шиллера есть такой момент, это подписание указа о казни, что тоже было для нее очень трудно, поскольку она не хотела его принимать. И именно этот момент, нежелание взять на себя ответственность я взяла для себя за основу. Ее борьбу, нежелание убивать, желание любви. И такой простой момент человеческий - быть хорошей. Может быть, это основная тема для всех монархов - остаться хорошим в веках. Не просто политическим деятелем, но добрым человеком, особенно, если говорить про средние века, про начало Возрождения. А Елизавета хотела остаться в веках. Думаю, что ей это удалось, несмотря на казнь сестры. А, возвращаясь к роли, мне было необходимо набрать как можно больше, напитаться этим. Я понимала, что потом картинку нарисую, но, из чего лепить образ, на чем работать, «мясо» мне было очень важно.

- Тем более что у пьесы очень тяжелый язык. Она непроста для восприятия. Зрителю-то можно картинку показать, а самому продраться через текст, чтобы его донести до людей - глобальная задача.

- Да. И на сцене центрального монолога, я долго пыталась связать концы с концами, чтобы каждая фраза не существовала отдельно. Я попыталась от сцены к сцене найти что-то для себя лично, потому что если я сама не буду понимать, то естественно никто больше ничего не поймет. Так мы с партнерам потихоньку продирались вперед. Да, очень сложно было.

- А вы для себя лично решили интригующую деталь с девственностью Елизаветы? Потому что в пьесе проскальзывают мотивы ее любовников, насмешки над ней. Между тем, англичане свято уверены в том, что она была непогрешима.

- Это так. Причем не только англичане, но даже и те, кто достаточно иронически к ним относится. У меня тут ребенок купил «Занимательную историю» Чарльза Диккенса, и даже Диккенс, который был сноб и сама ирония, говорил о том, что она хотела остаться девственницей, осталась девственницей. Стефан Цвейг наоборот, не сомневался ни минуты в том, что вообще она больная и не женщина вовсе. Я не думаю, что она была девственница, но и извращенкой тоже не была. Я остановилась на том, что она - женщина. Мне казалось, что этот аспект можно богаче дать, развернуться: женщина, которая хотела любить, но, в силу того, что ей предлагалось, ничего не могла найти.

- Сегодня в классический театр ходит не так много молодежи. Не стоило ли упростить Шиллера, сделать такой адаптированный сценарий?

- Молодежь, если приходит, то и смотрит. А привлечь, завлечь никого невозможно. Театр не должен опускаться до того, чтобы привлечь чей-то интерес, он должен остаться театром. Он должен быть интересен сам себе, режиссеру, артистам, материал должен быть, и тогда он будет интересен всем. Нет смысла приспосабливаться, начиная работу, думать: ой, может быть это будет кому-то неинтересно.

- Скажите, как выживает тот актер, что не снимается в рекламных роликах, не снимается в сериалах, играет в классическом театре. Тяжело жить?

- Когда все начинается, когда сюда приходят, то об этом же никто не думает. Все живут в эйфории, что все будет хорошо, что он будет богат, знаменит и востребован. Ну, потом. Кто как.

- С вами играла Марию Стюарт совсем молодая актриса Ольга Молочная, для которой это первая крупная работа. Трудно играть с молодыми актерами? Надо их чему-то учить?

- Да нет, учить в полном смысле слова мы не пытаемся, я, во всяком случае. Но если помощь необходима, то я всегда готова. Мы даже оставались, пытались найти решения нашей двойной сцены, надо было поговорить о ней, понять, кто чего хочет. Ольга говорила, какие проблемы у нее возникают, я - о своих, но никто никого не учил.

- С вами в спектакле играет легендарная личность по имени Юрий Каюров. Расскажите о нем.

- Юрий Иванович! Юрий Иванович - человек непростой, и в этом, мне кажется, не недостаток, а его достоинство, потому что он имеет право на какую-то сложность. Но в работе, во всяком случае, в том, что я видела, он настроен договариваться. Это старая школа, они договариваются: «Я буду вот так, я тебе скажу вот так, а ты мне, пожалуйста, пожестче ответь». «Конечно-конечно!» Он всегда объясняет, как это будет на примерах: «Вот так я сыграю». Во всяком случае, он очень доброжелателен.

- А есть ли пиетет, боязнь играть с таким легендарным человеком?

- Нет, боязни нет. Ну, пиетет, конечно, уважение, у нас как-то в театре всегда ко всем относятся с уважением.

- Вы как человек, играющий постоянно, можете посоветовать, какие спектакли интересны были бы молодому зрителю.

- Мне кажется, в наш театр можно ходить и смотреть всю классику, по одной простой причине: молодому человеку, тинейджеру просто надо знать содержание классики. Ознакомиться и не убить в себе на всю жизнь положительных эмоций к ней, без впечатлений от Гоголя или Островского здесь не обойтись. Потом, когда он вырастет, он разберется, ходить ли ему на модерн, на авангард или на андеграунд. Но он должен хотя бы понять, о чем идет речь, знать содержание. Мне кажется, что молодому человеку интересны будут все спектакли Женовача. Во-первых, он современный человек, во-вторых, ведет режиссерский курс, где у него самого потрясающие спектакли на все возрастные категории.

- Я знаю, что он создал свой театр, отделился от вас...

- Просто сейчас он должен сделать репертуар.

- А он планирует вернуться в театр?

- Не знаю, но нам бы очень хотелось.

Беседовала Мария Свешникова

Страна.ru, 24 марта 2006 г.