Новости
ГЕНРИЕТТА ЕГОРОВА. НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР!?
ГЕНРИЕТТА ЕГОРОВА. НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР!?
ГЕНРИЕТТА ЕГОРОВА. НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР!?
Одно из самых ярких театральных впечатлений моего детства — ее Варенька Доброселова в «Бедных людях» Достоевского. Я попал на спектакль случайно, был заворожен, и очень захотелось «повторить удовольствие». Как взрослый театрал, я отправился с букетом пионов к служебному входу Театра им. Пушкина, где шли спектакли Литдрамы ВТО, и приготовился ждать. Первой появилась Екатерина Еланская, режиссер спектакля, и я что-то невразумительно залепетал — про Достоевского, про Егорову, ее партнера Льва Круглого, сказал, что собираюсь об этом куда-то писать... Бред! Но Еланская в тот день провела меня на спектакль, и я был счастлив подарить цветы актрисе, теперь уже ставшей любимой.
Потом я путешествовал вслед за Гетой Егоровой. Видел ее в Малом театре в знаменитых «Дачниках» Бориса Бабочкина, у Леонида Хейфеца в «Вечернем свете», у Иона Унгуряну в «Птицах нашей молодости», а в Театре у Еланской — «Перед зеркалом» и «На чем держится мир!?». Во всех спектаклях, кроме «Птиц», она играла главные роли. Так постепенно выстроилась для меня театральная судьба актрисы.
В Малом театре она прожила особняком, хотя отдала этому театру пятьдесят два года. Пришла туда в 1953-м, после Щепкинского училища, с курса, которым руководила Вера Пашенная. К окончанию института у Егоровой было всего две роли в дипломных спектаклях, но зато какие были — Сильвия в «Двух веронцах» В.Шекспира и Любовь Яровая К.Тренева. Когда-то эта роль стала «звездной» и для ее педагога. Может, в память об этом, а может, просто чтобы поддержать юную Гету Егорову, Пашенная принесла ей на премьеру свое знаменитое платье в полоску из того старого спектакля. В нем и предстала новоиспеченная актриса перед «папами и мамами» и экзаменационной комиссией.
В первые годы работы в Малом она, как и многие играла бессловесные роли. Девушек, девиц, служанок и боярышень было множество, пока она очень искренне и правдиво не сыграла Наташу в «Веселке». Малый театр того времени — это ведь была Третьяковская галерея талантов и индивидуальностей. Зубов и Анненков, Ильинский и Жаров, Царев и Бабочкин. Рыжова и Турчанинова, Яблочкина и Гоголева, Шатрова и Зеркалова. Что уж говорить о «крестной» Геты в профессии, великой Пашенной. А были еще и молодые — Роек, Еремеева, Ликсо. Актеры-миры, актрисы-стихии. И каждый уже занимал свою нишу в театре. Индивидуальность Егоровой вписывалась в этот «иконостас» трудно и долго. На нее, конечно, нужно было ставить спектакли. Но в Малом театре не принято было просить и требовать, а должно было служить и ждать. И главное — быть готовой к неожиданной новой работе. Так, годами не имевшая серьезных ролей, она вдруг сыграла Машу в «Живом трупе». После легендарной Роек играть было головокружительно-рискованно, но Егорова все-таки нашла «свою» ноту и тему в сценах с Протасовым — Царевым и с тех пор стала полноправной участницей спектакля (играла с Роек «в очередь»).
Парадоксально, но Егорова, кажется, единственная актриса в труппе «Дома Островского», которая ни разу не сыграла... Островского. Александр Николаевич, реалистический и земной, каким-то мистическим образом все время ее обманывал. В 60-х она репетировала Кручинину в «Без вины виноватых» (режиссер В. Юрченко), но спектакль не вышел. В 70-х Бабочкин дал ей в очередь с Гоголевой и Зеркаловой сыграть Сумасшедшую барыню в «Грозе», но после одной из репетиций снял ее с роли, сказав, что ему не нужны на сцене две Катерины. Лестно, но грустно. Уже в этом веке, у Александра Коршунова она репетировала Анну Устиновну в «Пучине» и тоже не сыграла. В Театре «Сфера» собиралась, но не сыграла Сосипатру в «Красавце-мужчине». А могла бы. Все могла бы.
Хотя, конечно, создана была для чеховских женщин. Однако Чехова в Малом театре почти не ставили. В I960 году Бабочкин выпустил «Иванова», Сарру сыграла Роек. А другой роли для Егоровой в этой пьесе не было. Важно не просто выйти на сцену, но угадать свой день и час. Как говорят актеры — родиться надо вовремя. В 1982 году Чехова вернул в Малый театр Игорь Ильинский. Поставил «Вишневый сад» с Татьяной Еремеевой в роли Раневской, а одну из лучших, странных и загадочных ролей чеховской драматургии — Шарлотту — отдал Гете Егоровой, чью индивидуальность любил и хорошо понимал.
Видимо, и еще один талант украшал Гету Егорову. В театре, невозможном без обид и соперничества, ее любили. Любила Еремеева, с которой Егорова замечательно сыграла не только в «Вишневом саде», но и в «Стакане воды», «Золотых кострах». Ее любила Дарья Зеркалова, считавшая, что после нее в «Веере леди Уиндермиер» должна играть только Егорова. Ценили и Роек, и Гоголева. С последней Егорова сыграла одну из своих лучших ролей — семидесятипятилетнюю Элоизу, дочь Мамуре, в знаменитом спектакле Б.Львова-Анохина. С Гоголевой в очередь играла и королеву Елизавету в «Человеке из Стратфорда». С ней же записала радиоспектакль «Мамаша Кураж и ее дети».
Уже в 80-е Егорова сыграла еще одну чеховскую героиню — как ни странно, Нину Заречную, в «Сфере» у Еланской. В спектакле эту роль одновременно играли четыре актрисы. Егорова была последней — актрисой Заречной, той, что научилась терпеть и веровать. Скучая без новых ролей в родном Малом театре, она не отчаивалась, а продолжала играть у Еланской (опыт «Бедных людей» не забылся). Играла много, интересно, разнообразно: Цветаева («Нездешний вечер»), дважды Екатерина Вторая («Любовь — книга золотая» и «Князь Таврический»). И сегодня играет, и в очень непростых спектаклях — «Маленький принц», «Доктор Живаго» и «Театральный роман»...
Когда Бабочкин возвращал на сцену своих «Дачников», он позвал Егорову играть Калерию. Придуманная ими Калерия, одинокая и странная, романтическая и несчастная, талантливая, но непонятая, стала на долгие годы визитной карточкой актрисы. И даже в этой горьковской героине, когда она декламировала свой «Эдельвейс», опять просматривалась тема чеховского человека — быть может, маленького на фоне вечности, но гордого, стоически проживающего свою жизнь.
Настоящие актрисы отважны, если этого требует сцена. Гета Егорова не боится быть на сцене некрасивой, немолодой, смешной. Ей не важны ни возраст, ни социальный статус ее героинь. Ей нужны судьба и характер. И она всегда их находит, отчего даже небольшие роли в ее исполнении кажутся главными (так было в «Веере леди Уиндермиер», в «Ярмарке тщеславия», в «Моем любимом клоуне»). Порой она наделяет своих героинь некоей внешней странностью и «особостью», но любит и оправдывает каждую. Ее героини не ропщут на жизнь, не жалуются и не просят пощады. Даже трагические истории в ее исполнении звучат жизнеутверждающе, как и сама актриса.
Павел ТИХОМИРОВ
«Дом Актера», №106
Одно из самых ярких театральных впечатлений моего детства — ее Варенька Доброселова в «Бедных людях» Достоевского. Я попал на спектакль случайно, был заворожен, и очень захотелось «повторить удовольствие». Как взрослый театрал, я отправился с букетом пионов к служебному входу Театра им. Пушкина, где шли спектакли Литдрамы ВТО, и приготовился ждать. Первой появилась Екатерина Еланская, режиссер спектакля, и я что-то невразумительно залепетал — про Достоевского, про Егорову, ее партнера Льва Круглого, сказал, что собираюсь об этом куда-то писать... Бред! Но Еланская в тот день провела меня на спектакль, и я был счастлив подарить цветы актрисе, теперь уже ставшей любимой.
Потом я путешествовал вслед за Гетой Егоровой. Видел ее в Малом театре в знаменитых «Дачниках» Бориса Бабочкина, у Леонида Хейфеца в «Вечернем свете», у Иона Унгуряну в «Птицах нашей молодости», а в Театре у Еланской — «Перед зеркалом» и «На чем держится мир!?». Во всех спектаклях, кроме «Птиц», она играла главные роли. Так постепенно выстроилась для меня театральная судьба актрисы.
В Малом театре она прожила особняком, хотя отдала этому театру пятьдесят два года. Пришла туда в 1953-м, после Щепкинского училища, с курса, которым руководила Вера Пашенная. К окончанию института у Егоровой было всего две роли в дипломных спектаклях, но зато какие были — Сильвия в «Двух веронцах» В.Шекспира и Любовь Яровая К.Тренева. Когда-то эта роль стала «звездной» и для ее педагога. Может, в память об этом, а может, просто чтобы поддержать юную Гету Егорову, Пашенная принесла ей на премьеру свое знаменитое платье в полоску из того старого спектакля. В нем и предстала новоиспеченная актриса перед «папами и мамами» и экзаменационной комиссией.
В первые годы работы в Малом она, как и многие играла бессловесные роли. Девушек, девиц, служанок и боярышень было множество, пока она очень искренне и правдиво не сыграла Наташу в «Веселке». Малый театр того времени — это ведь была Третьяковская галерея талантов и индивидуальностей. Зубов и Анненков, Ильинский и Жаров, Царев и Бабочкин. Рыжова и Турчанинова, Яблочкина и Гоголева, Шатрова и Зеркалова. Что уж говорить о «крестной» Геты в профессии, великой Пашенной. А были еще и молодые — Роек, Еремеева, Ликсо. Актеры-миры, актрисы-стихии. И каждый уже занимал свою нишу в театре. Индивидуальность Егоровой вписывалась в этот «иконостас» трудно и долго. На нее, конечно, нужно было ставить спектакли. Но в Малом театре не принято было просить и требовать, а должно было служить и ждать. И главное — быть готовой к неожиданной новой работе. Так, годами не имевшая серьезных ролей, она вдруг сыграла Машу в «Живом трупе». После легендарной Роек играть было головокружительно-рискованно, но Егорова все-таки нашла «свою» ноту и тему в сценах с Протасовым — Царевым и с тех пор стала полноправной участницей спектакля (играла с Роек «в очередь»).
Парадоксально, но Егорова, кажется, единственная актриса в труппе «Дома Островского», которая ни разу не сыграла... Островского. Александр Николаевич, реалистический и земной, каким-то мистическим образом все время ее обманывал. В 60-х она репетировала Кручинину в «Без вины виноватых» (режиссер В. Юрченко), но спектакль не вышел. В 70-х Бабочкин дал ей в очередь с Гоголевой и Зеркаловой сыграть Сумасшедшую барыню в «Грозе», но после одной из репетиций снял ее с роли, сказав, что ему не нужны на сцене две Катерины. Лестно, но грустно. Уже в этом веке, у Александра Коршунова она репетировала Анну Устиновну в «Пучине» и тоже не сыграла. В Театре «Сфера» собиралась, но не сыграла Сосипатру в «Красавце-мужчине». А могла бы. Все могла бы.
Хотя, конечно, создана была для чеховских женщин. Однако Чехова в Малом театре почти не ставили. В I960 году Бабочкин выпустил «Иванова», Сарру сыграла Роек. А другой роли для Егоровой в этой пьесе не было. Важно не просто выйти на сцену, но угадать свой день и час. Как говорят актеры — родиться надо вовремя. В 1982 году Чехова вернул в Малый театр Игорь Ильинский. Поставил «Вишневый сад» с Татьяной Еремеевой в роли Раневской, а одну из лучших, странных и загадочных ролей чеховской драматургии — Шарлотту — отдал Гете Егоровой, чью индивидуальность любил и хорошо понимал.
Видимо, и еще один талант украшал Гету Егорову. В театре, невозможном без обид и соперничества, ее любили. Любила Еремеева, с которой Егорова замечательно сыграла не только в «Вишневом саде», но и в «Стакане воды», «Золотых кострах». Ее любила Дарья Зеркалова, считавшая, что после нее в «Веере леди Уиндермиер» должна играть только Егорова. Ценили и Роек, и Гоголева. С последней Егорова сыграла одну из своих лучших ролей — семидесятипятилетнюю Элоизу, дочь Мамуре, в знаменитом спектакле Б.Львова-Анохина. С Гоголевой в очередь играла и королеву Елизавету в «Человеке из Стратфорда». С ней же записала радиоспектакль «Мамаша Кураж и ее дети».
Уже в 80-е Егорова сыграла еще одну чеховскую героиню — как ни странно, Нину Заречную, в «Сфере» у Еланской. В спектакле эту роль одновременно играли четыре актрисы. Егорова была последней — актрисой Заречной, той, что научилась терпеть и веровать. Скучая без новых ролей в родном Малом театре, она не отчаивалась, а продолжала играть у Еланской (опыт «Бедных людей» не забылся). Играла много, интересно, разнообразно: Цветаева («Нездешний вечер»), дважды Екатерина Вторая («Любовь — книга золотая» и «Князь Таврический»). И сегодня играет, и в очень непростых спектаклях — «Маленький принц», «Доктор Живаго» и «Театральный роман»...
Когда Бабочкин возвращал на сцену своих «Дачников», он позвал Егорову играть Калерию. Придуманная ими Калерия, одинокая и странная, романтическая и несчастная, талантливая, но непонятая, стала на долгие годы визитной карточкой актрисы. И даже в этой горьковской героине, когда она декламировала свой «Эдельвейс», опять просматривалась тема чеховского человека — быть может, маленького на фоне вечности, но гордого, стоически проживающего свою жизнь.
Настоящие актрисы отважны, если этого требует сцена. Гета Егорова не боится быть на сцене некрасивой, немолодой, смешной. Ей не важны ни возраст, ни социальный статус ее героинь. Ей нужны судьба и характер. И она всегда их находит, отчего даже небольшие роли в ее исполнении кажутся главными (так было в «Веере леди Уиндермиер», в «Ярмарке тщеславия», в «Моем любимом клоуне»). Порой она наделяет своих героинь некоей внешней странностью и «особостью», но любит и оправдывает каждую. Ее героини не ропщут на жизнь, не жалуются и не просят пощады. Даже трагические истории в ее исполнении звучат жизнеутверждающе, как и сама актриса.
Павел ТИХОМИРОВ
«Дом Актера», №106
Дата публикации: 17.03.2006
ГЕНРИЕТТА ЕГОРОВА. НА ЧЕМ ДЕРЖИТСЯ МИР!?
Одно из самых ярких театральных впечатлений моего детства — ее Варенька Доброселова в «Бедных людях» Достоевского. Я попал на спектакль случайно, был заворожен, и очень захотелось «повторить удовольствие». Как взрослый театрал, я отправился с букетом пионов к служебному входу Театра им. Пушкина, где шли спектакли Литдрамы ВТО, и приготовился ждать. Первой появилась Екатерина Еланская, режиссер спектакля, и я что-то невразумительно залепетал — про Достоевского, про Егорову, ее партнера Льва Круглого, сказал, что собираюсь об этом куда-то писать... Бред! Но Еланская в тот день провела меня на спектакль, и я был счастлив подарить цветы актрисе, теперь уже ставшей любимой.
Потом я путешествовал вслед за Гетой Егоровой. Видел ее в Малом театре в знаменитых «Дачниках» Бориса Бабочкина, у Леонида Хейфеца в «Вечернем свете», у Иона Унгуряну в «Птицах нашей молодости», а в Театре у Еланской — «Перед зеркалом» и «На чем держится мир!?». Во всех спектаклях, кроме «Птиц», она играла главные роли. Так постепенно выстроилась для меня театральная судьба актрисы.
В Малом театре она прожила особняком, хотя отдала этому театру пятьдесят два года. Пришла туда в 1953-м, после Щепкинского училища, с курса, которым руководила Вера Пашенная. К окончанию института у Егоровой было всего две роли в дипломных спектаклях, но зато какие были — Сильвия в «Двух веронцах» В.Шекспира и Любовь Яровая К.Тренева. Когда-то эта роль стала «звездной» и для ее педагога. Может, в память об этом, а может, просто чтобы поддержать юную Гету Егорову, Пашенная принесла ей на премьеру свое знаменитое платье в полоску из того старого спектакля. В нем и предстала новоиспеченная актриса перед «папами и мамами» и экзаменационной комиссией.
В первые годы работы в Малом она, как и многие играла бессловесные роли. Девушек, девиц, служанок и боярышень было множество, пока она очень искренне и правдиво не сыграла Наташу в «Веселке». Малый театр того времени — это ведь была Третьяковская галерея талантов и индивидуальностей. Зубов и Анненков, Ильинский и Жаров, Царев и Бабочкин. Рыжова и Турчанинова, Яблочкина и Гоголева, Шатрова и Зеркалова. Что уж говорить о «крестной» Геты в профессии, великой Пашенной. А были еще и молодые — Роек, Еремеева, Ликсо. Актеры-миры, актрисы-стихии. И каждый уже занимал свою нишу в театре. Индивидуальность Егоровой вписывалась в этот «иконостас» трудно и долго. На нее, конечно, нужно было ставить спектакли. Но в Малом театре не принято было просить и требовать, а должно было служить и ждать. И главное — быть готовой к неожиданной новой работе. Так, годами не имевшая серьезных ролей, она вдруг сыграла Машу в «Живом трупе». После легендарной Роек играть было головокружительно-рискованно, но Егорова все-таки нашла «свою» ноту и тему в сценах с Протасовым — Царевым и с тех пор стала полноправной участницей спектакля (играла с Роек «в очередь»).
Парадоксально, но Егорова, кажется, единственная актриса в труппе «Дома Островского», которая ни разу не сыграла... Островского. Александр Николаевич, реалистический и земной, каким-то мистическим образом все время ее обманывал. В 60-х она репетировала Кручинину в «Без вины виноватых» (режиссер В. Юрченко), но спектакль не вышел. В 70-х Бабочкин дал ей в очередь с Гоголевой и Зеркаловой сыграть Сумасшедшую барыню в «Грозе», но после одной из репетиций снял ее с роли, сказав, что ему не нужны на сцене две Катерины. Лестно, но грустно. Уже в этом веке, у Александра Коршунова она репетировала Анну Устиновну в «Пучине» и тоже не сыграла. В Театре «Сфера» собиралась, но не сыграла Сосипатру в «Красавце-мужчине». А могла бы. Все могла бы.
Хотя, конечно, создана была для чеховских женщин. Однако Чехова в Малом театре почти не ставили. В I960 году Бабочкин выпустил «Иванова», Сарру сыграла Роек. А другой роли для Егоровой в этой пьесе не было. Важно не просто выйти на сцену, но угадать свой день и час. Как говорят актеры — родиться надо вовремя. В 1982 году Чехова вернул в Малый театр Игорь Ильинский. Поставил «Вишневый сад» с Татьяной Еремеевой в роли Раневской, а одну из лучших, странных и загадочных ролей чеховской драматургии — Шарлотту — отдал Гете Егоровой, чью индивидуальность любил и хорошо понимал.
Видимо, и еще один талант украшал Гету Егорову. В театре, невозможном без обид и соперничества, ее любили. Любила Еремеева, с которой Егорова замечательно сыграла не только в «Вишневом саде», но и в «Стакане воды», «Золотых кострах». Ее любила Дарья Зеркалова, считавшая, что после нее в «Веере леди Уиндермиер» должна играть только Егорова. Ценили и Роек, и Гоголева. С последней Егорова сыграла одну из своих лучших ролей — семидесятипятилетнюю Элоизу, дочь Мамуре, в знаменитом спектакле Б.Львова-Анохина. С Гоголевой в очередь играла и королеву Елизавету в «Человеке из Стратфорда». С ней же записала радиоспектакль «Мамаша Кураж и ее дети».
Уже в 80-е Егорова сыграла еще одну чеховскую героиню — как ни странно, Нину Заречную, в «Сфере» у Еланской. В спектакле эту роль одновременно играли четыре актрисы. Егорова была последней — актрисой Заречной, той, что научилась терпеть и веровать. Скучая без новых ролей в родном Малом театре, она не отчаивалась, а продолжала играть у Еланской (опыт «Бедных людей» не забылся). Играла много, интересно, разнообразно: Цветаева («Нездешний вечер»), дважды Екатерина Вторая («Любовь — книга золотая» и «Князь Таврический»). И сегодня играет, и в очень непростых спектаклях — «Маленький принц», «Доктор Живаго» и «Театральный роман»...
Когда Бабочкин возвращал на сцену своих «Дачников», он позвал Егорову играть Калерию. Придуманная ими Калерия, одинокая и странная, романтическая и несчастная, талантливая, но непонятая, стала на долгие годы визитной карточкой актрисы. И даже в этой горьковской героине, когда она декламировала свой «Эдельвейс», опять просматривалась тема чеховского человека — быть может, маленького на фоне вечности, но гордого, стоически проживающего свою жизнь.
Настоящие актрисы отважны, если этого требует сцена. Гета Егорова не боится быть на сцене некрасивой, немолодой, смешной. Ей не важны ни возраст, ни социальный статус ее героинь. Ей нужны судьба и характер. И она всегда их находит, отчего даже небольшие роли в ее исполнении кажутся главными (так было в «Веере леди Уиндермиер», в «Ярмарке тщеславия», в «Моем любимом клоуне»). Порой она наделяет своих героинь некоей внешней странностью и «особостью», но любит и оправдывает каждую. Ее героини не ропщут на жизнь, не жалуются и не просят пощады. Даже трагические истории в ее исполнении звучат жизнеутверждающе, как и сама актриса.
Павел ТИХОМИРОВ
«Дом Актера», №106
Одно из самых ярких театральных впечатлений моего детства — ее Варенька Доброселова в «Бедных людях» Достоевского. Я попал на спектакль случайно, был заворожен, и очень захотелось «повторить удовольствие». Как взрослый театрал, я отправился с букетом пионов к служебному входу Театра им. Пушкина, где шли спектакли Литдрамы ВТО, и приготовился ждать. Первой появилась Екатерина Еланская, режиссер спектакля, и я что-то невразумительно залепетал — про Достоевского, про Егорову, ее партнера Льва Круглого, сказал, что собираюсь об этом куда-то писать... Бред! Но Еланская в тот день провела меня на спектакль, и я был счастлив подарить цветы актрисе, теперь уже ставшей любимой.
Потом я путешествовал вслед за Гетой Егоровой. Видел ее в Малом театре в знаменитых «Дачниках» Бориса Бабочкина, у Леонида Хейфеца в «Вечернем свете», у Иона Унгуряну в «Птицах нашей молодости», а в Театре у Еланской — «Перед зеркалом» и «На чем держится мир!?». Во всех спектаклях, кроме «Птиц», она играла главные роли. Так постепенно выстроилась для меня театральная судьба актрисы.
В Малом театре она прожила особняком, хотя отдала этому театру пятьдесят два года. Пришла туда в 1953-м, после Щепкинского училища, с курса, которым руководила Вера Пашенная. К окончанию института у Егоровой было всего две роли в дипломных спектаклях, но зато какие были — Сильвия в «Двух веронцах» В.Шекспира и Любовь Яровая К.Тренева. Когда-то эта роль стала «звездной» и для ее педагога. Может, в память об этом, а может, просто чтобы поддержать юную Гету Егорову, Пашенная принесла ей на премьеру свое знаменитое платье в полоску из того старого спектакля. В нем и предстала новоиспеченная актриса перед «папами и мамами» и экзаменационной комиссией.
В первые годы работы в Малом она, как и многие играла бессловесные роли. Девушек, девиц, служанок и боярышень было множество, пока она очень искренне и правдиво не сыграла Наташу в «Веселке». Малый театр того времени — это ведь была Третьяковская галерея талантов и индивидуальностей. Зубов и Анненков, Ильинский и Жаров, Царев и Бабочкин. Рыжова и Турчанинова, Яблочкина и Гоголева, Шатрова и Зеркалова. Что уж говорить о «крестной» Геты в профессии, великой Пашенной. А были еще и молодые — Роек, Еремеева, Ликсо. Актеры-миры, актрисы-стихии. И каждый уже занимал свою нишу в театре. Индивидуальность Егоровой вписывалась в этот «иконостас» трудно и долго. На нее, конечно, нужно было ставить спектакли. Но в Малом театре не принято было просить и требовать, а должно было служить и ждать. И главное — быть готовой к неожиданной новой работе. Так, годами не имевшая серьезных ролей, она вдруг сыграла Машу в «Живом трупе». После легендарной Роек играть было головокружительно-рискованно, но Егорова все-таки нашла «свою» ноту и тему в сценах с Протасовым — Царевым и с тех пор стала полноправной участницей спектакля (играла с Роек «в очередь»).
Парадоксально, но Егорова, кажется, единственная актриса в труппе «Дома Островского», которая ни разу не сыграла... Островского. Александр Николаевич, реалистический и земной, каким-то мистическим образом все время ее обманывал. В 60-х она репетировала Кручинину в «Без вины виноватых» (режиссер В. Юрченко), но спектакль не вышел. В 70-х Бабочкин дал ей в очередь с Гоголевой и Зеркаловой сыграть Сумасшедшую барыню в «Грозе», но после одной из репетиций снял ее с роли, сказав, что ему не нужны на сцене две Катерины. Лестно, но грустно. Уже в этом веке, у Александра Коршунова она репетировала Анну Устиновну в «Пучине» и тоже не сыграла. В Театре «Сфера» собиралась, но не сыграла Сосипатру в «Красавце-мужчине». А могла бы. Все могла бы.
Хотя, конечно, создана была для чеховских женщин. Однако Чехова в Малом театре почти не ставили. В I960 году Бабочкин выпустил «Иванова», Сарру сыграла Роек. А другой роли для Егоровой в этой пьесе не было. Важно не просто выйти на сцену, но угадать свой день и час. Как говорят актеры — родиться надо вовремя. В 1982 году Чехова вернул в Малый театр Игорь Ильинский. Поставил «Вишневый сад» с Татьяной Еремеевой в роли Раневской, а одну из лучших, странных и загадочных ролей чеховской драматургии — Шарлотту — отдал Гете Егоровой, чью индивидуальность любил и хорошо понимал.
Видимо, и еще один талант украшал Гету Егорову. В театре, невозможном без обид и соперничества, ее любили. Любила Еремеева, с которой Егорова замечательно сыграла не только в «Вишневом саде», но и в «Стакане воды», «Золотых кострах». Ее любила Дарья Зеркалова, считавшая, что после нее в «Веере леди Уиндермиер» должна играть только Егорова. Ценили и Роек, и Гоголева. С последней Егорова сыграла одну из своих лучших ролей — семидесятипятилетнюю Элоизу, дочь Мамуре, в знаменитом спектакле Б.Львова-Анохина. С Гоголевой в очередь играла и королеву Елизавету в «Человеке из Стратфорда». С ней же записала радиоспектакль «Мамаша Кураж и ее дети».
Уже в 80-е Егорова сыграла еще одну чеховскую героиню — как ни странно, Нину Заречную, в «Сфере» у Еланской. В спектакле эту роль одновременно играли четыре актрисы. Егорова была последней — актрисой Заречной, той, что научилась терпеть и веровать. Скучая без новых ролей в родном Малом театре, она не отчаивалась, а продолжала играть у Еланской (опыт «Бедных людей» не забылся). Играла много, интересно, разнообразно: Цветаева («Нездешний вечер»), дважды Екатерина Вторая («Любовь — книга золотая» и «Князь Таврический»). И сегодня играет, и в очень непростых спектаклях — «Маленький принц», «Доктор Живаго» и «Театральный роман»...
Когда Бабочкин возвращал на сцену своих «Дачников», он позвал Егорову играть Калерию. Придуманная ими Калерия, одинокая и странная, романтическая и несчастная, талантливая, но непонятая, стала на долгие годы визитной карточкой актрисы. И даже в этой горьковской героине, когда она декламировала свой «Эдельвейс», опять просматривалась тема чеховского человека — быть может, маленького на фоне вечности, но гордого, стоически проживающего свою жизнь.
Настоящие актрисы отважны, если этого требует сцена. Гета Егорова не боится быть на сцене некрасивой, немолодой, смешной. Ей не важны ни возраст, ни социальный статус ее героинь. Ей нужны судьба и характер. И она всегда их находит, отчего даже небольшие роли в ее исполнении кажутся главными (так было в «Веере леди Уиндермиер», в «Ярмарке тщеславия», в «Моем любимом клоуне»). Порой она наделяет своих героинь некоей внешней странностью и «особостью», но любит и оправдывает каждую. Ее героини не ропщут на жизнь, не жалуются и не просят пощады. Даже трагические истории в ее исполнении звучат жизнеутверждающе, как и сама актриса.
Павел ТИХОМИРОВ
«Дом Актера», №106
Дата публикации: 17.03.2006
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
