Новости

ПОРТРЕТНОЕ СХОДСТВО

«Мария Стюарт» в Малом театре

Много ли воображения требуется человеку, желающему представить себе постановку трагедии Фридриха Шиллера «Мария Стюарт» в Малом театре? Правильно, почти вовсе не требуется. Богатые оперные декорации, шитые золотом костюмы, статичные позы и велеречивая декламация - вот какой должна быть трагедия, идущая на сей священной сцене. Новая версия «Марии Стюарт» в филиале Малого театра замечательна уже тем, что оправдывает эти ожидания на все сто.

Зрителям, попавшим в просторное фойе особняка на Большой Ордынке, полагается прогуливаться мимо двух внушительных парадных портретов. На одном - Юрий Мефодьевич Соломин в роли Павла Афанасьевича Фамусова, с другого смотрит Виктор Иванович Коршунов в роли Бориса Федоровича Годунова. У меня нет никакой уверенности, что Людмила Титова (Елизавета Английская) и Ольга Молочная (Мария Стюарт) сразу после премьеры будут запечатлены живописцами, но по крайней мере играют они так, будто к ним уже обратились с просьбой попозировать. На этом спектакле всякий парадный портретист будет счастлив: знай себе зарисовывай любую мизансцену, любой гордый поворот головы да хоть сейчас вывешивай в фойе.

Замечание это относится, впрочем, не только к враждующим королевам, но и вообще ко всем без исключения персонажам. Иной раз кажется, что перед нами не спектакль, а ожившая портретная галерея. Благородные повадки, музейные интонации, картинные (какие же еще?) жесты, менуэтная походка, тщательно культивируемая омертвелость мизансцен - все, как полагается. Когда декорация Валерия Левенталя, крутанувшись вокруг своей оси, перенесет нас во дворец Елизаветы, то в первый момент померещится, что перед нами музейная витрина, где выставлены придворные наряды елизаветинской эпохи. И только когда раздастся первая реплика, сообразишь, что застывшие вокруг своей королевы люди, разряженные в пух и прах, - на самом-то деле живые.

Такая игра в портретики сильнее всего может позабавить в финале, когда режиссер Виталий Иванов заставит мертвую к этому моменту Марию и победившую Елизавету застыть на сцене в одинаково гордых ложноклассических позах. Осознанно или нет, но поза эта будет один в один скопирована со знаменитого портрета Ермоловой кисти Серова. Особенно это умиляет, если помнить, что когда-то именно Ермолова прославилась ролью Марии Стюарт на сцене Малого.

Другие режиссерские ходы окажутся в этой «Марии Стюарт» столь же наивны и напыщенно-театральны. Например, подлинным апофеозом смотрится момент, когда Екатерина подписывает указ о казни Марии. Как только королевское перо коснется бумаги, на сцене прогремит гром и сверкнет молния, отчего по залу прокатится легкий сдержанный смешок - такое уж слишком даже для чопорной публики Малого.

Любые иронические усмешки в отношении музейных спектаклей Малого театра лучше, впрочем, придержать при себе. Осуществлять всерьез критический разбор этой программно-архаичной «Марии Стюарт», соотнося ее с современным театральным процессом, - значило бы попросту выставить себя в глупом виде. Все, чем занимается в данном случае Малый театр, - это исторической реконструкцией русского театра в том виде, в каком он у нас сложился приблизительно к середине XIX столетия. Вот в Лондоне свой «Глобус» имеется, где со всей возможной скрупулезностью блюдут традиции шекспировского театра, и туристы, надо сказать, премного этой старомодностью довольны. А мы чем хуже? Здесь ведь главное, чтобы монологи внятно произнести да чтоб костюмеры не схалтурили. А уж чья голова из этих позолоченных платьев с фижмами выглядывать будет, а потом в финале ляжет на плаху, - дело десятое. Ермоловой в труппе Малого театра сегодня, конечно, нет, но актеры там, тем не менее, подобрались вполне достойные.

Глеб Ситковский
ГАЗЕТА, 07.02.2006