Новости

«К 135-летию со дня рождения Варвары Николаевны Рыжовой»

С.Н. Дурылин

ВАРВАРА НИКОЛАЕВНА РЫЖОВА

Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5

Часть 6.

Советские драматурги в большом долгу перед Рыжовой: ей редко приходится играть женщин наших дней. А какие образы старых людей с молодым сердцем могла бы она создать!

Те немногие роли в советских пьесах, которые сыграла Рыжова, принадлежат к лучшим ее созданиям.

В пьесе «Последняя бабушка из Семигорья» Рыжова играла эту самую «бабушку» — старуху Федоcью Митрофановну, и она одна поддерживала интерес зрителя к слабой пьесе; ее удачей определился весь смысл спектакля.

Автор поставил перед исполнительницей труднейшую задачу: показать, как умная, властная и крутая старуха, деревенская Кабаниха, враждующая с новой жизнью, превращается в колхозницу; пьеса кончается тем, что «Кабаниха» принимает из рук председателя колхоза трудовую книжку и идет в колхозные ясли рассказывать ребятам сказки. Автор почти не помогает исполнительнице решить эту трудную задачу: ему нехватает психологических красок, у него вял и беден язык.

Но недаром Рыжова когда-то так верно играла Акулину во «Власти тьмы» (а в годы революции в районном театре также и Матрену), недаром она так чувствует народную речь. Рыжова вложила в роль богатое внутреннее содержание, оживила вялый язык драматурга теплым дыханием народной речи.

Ее «бабушка из Семигорья» была и крута, и норовиста, и зла, но зритель замечал также ее большой ум, видел, как зорко и пристально всматривается она в жизнь, и верил в то, что эта «Кабаниха» должна найти именно тот путь, к которому подвел ее автор: она не умрет в одинокой, закоснелой злобе на новую жизнь, а признает ее правоту, найдет в своем старом сердце ласковую сказку для колхозных ребят.

Одно из лучших созданий Рыжовой — крестьянка Марья из «Любови Яровой» К. А. Тренева (1926). Историк этой постановки — одного из классических спектаклей советского театра — пишет: «Крестьянка Марья в исполнении В. Н. Рыжовой — от чернозема, настоящая «всевыносящего русского племени многострадальная мать». Однако Марья удалась Рыжовой не сразу. «Я очень долго мучилась с ролью старухи в «Любови Яровой», — вспоминает артистка. — Для меня самое главное, чтобы я увидела то лицо, которое я играю. Если я лица не вижу, то это для меня ужасная мука. Мне необходимо увидать, как она ходит, как она говорит. Я всегда ищу это лицо, где бы я ни была,— и в трамвае, и в автобусе, и на улице. Если я не нахожу это лицо в жизни, я иду по картинным галереям и ищу то, что мне нужно. Иногда подойдешь к картине и чувствуешь: «А-а, вот это то, что мне надо!.. Я сознательно ищу то, что мне нужно, то, что я вижу, и я ищу похожее».

Создав в воображении внешний облик своей героини, сроднившись с ее чертами, Рыжова настойчиво ищет в жизни такое человеческое лицо, которое соответствовало бы ее замыслу.

«Так было у меня в роли Марьи в «Любови Яровой», — рассказывает Рыжова.— Однажды, когда я ехала на репетицию, в трамвай вошла молочница, села против меня — и я сразу увидела лицо Марьи. Что было со мной — трудно передать. Я была очень рада, и после этого мне так легко было ее играть, потому что для меня главное, чтобы я видела не свое лицо, а то лицо, которое мае нужно играть».

Такую радость испытывает каждый художник-реалист, когда он убеждается в том, что образ, созданный его творческим воображением, обладает всей полнотой бытия.

Марья Пыжовой — это рядовая, обыкновенная крестьянка, прошедшая все тяжкие «труды и дни» деревенской бабы. Жизнь наложила на нее много коросты. Рыжова не снимает с Марьи эту коросту грубости и темноты.

Марья Пыжовой — не только порождение, но и воплощение старой деревни: в ней сколько угодно «близорукости», темноты, ее мозг еще спит, но еще больше в ней света, никакая тьма ие помрачила в ней доброго ума, мужественной воли, золотого сердца.

Очень мало слов в роли Рыжовой, но как много умеет вместить в них вдумчивая артистка! Образ Марьи будят в душе зрителя большие и в конце концов радостные мысли о судьбе русской женщины.

Смотря на старуху-крестьянку, ворчащую на сыновей-солдат: «сукины вы дети!», думаешь: «А как отлично она будет нянчить своих внуков, не хуже няньки Фелицаты! Какие чудесные сказки она им расскажет, не хуже пушкинской Арины Родионовны!»

В пьесе В. Гусева «Слава» Рыжова играла старуху Мотылькову, мать нескольких сыновей, преданно служащих родине. Играя, как всегда просто и обаятельно, Рыжова «спела» в этой роли настоящую «Славу» русской женщине-матери. Артистка сумела показать эту русскую мать дочерью великой матери — Родины.

Последний монолог Мотыльковой звучал у Рыжовой горячим призывом ко всем детям этой великой матери: трудиться всю свою жизнь ради ее счастья и славы.

В дни Великой Отечественной войны Рыжова создала образ няньки Демидьевны в пьесе Л. Леонова «Нашествие».

Никогда ни к одной роли Рыжова не готовилась с таким волнением, как к этой по размеру небольшой роли. «Всю мою ненависть к немцам, к фашистам, всю мою безмерную любовь к родной стране, всю боль за советских людей, попавших в лапы гитлеровских извергов, вложу я в русское сердце моей Демидьевны».

Так говорила Рыжова, работая над ролью, и она осуществила свой замысел.

У Демидьевны было то русское сердце, благородное и честное биение которого Рыжова так чутко слышала и в Домне Пантелеевне, и в Фелицате, и в Марье, я в Мотыльковой. Но теперь это старое сердце преисполнено глубокою болью за (Родину, насыщено до предела неведомой ранее ненавистью к ее врагам, изменникам и предателям. Сердце Демидьевны безраздельно принадлежит Родине. Никакой другой любви теперь нет у Демидьевяы, — верит она,— никакой другой любви не может и не должно быть. Старая нянька любит только тех людей, которые верно служат Родине, готовы отдать за нее жизнь. Любить Родину — это значит ненавидеть ее врагов,— таково убеждение старой русской женщины, которое с удивительной простотой, силой и убежденностью передает В. Н. Рыжова.

«Больше 250 ролей сыграно мною на сцене Малого театра, — говорит Варвара Николаевна. — Но только при советской власти я почувствовала настоящее внимание к своей работе и своему творчеству, обрела подлинное творческое удовлетворение, которое дало мне сознание, что я служу народу».

За эту долгую и верную службу народу В. Н. Рыжовой присвоено звание народной артистки СССР; она награждена орденом Ленина, ей присуждена Сталинская премия первой степени.

В таланте Рыжовой есть радостная бодрость. Как светлое облако, ее смех проносится над тьмою косного быта, который ей часто приходится изображать. И эта тьма рассеивается лучами бодрого смеха, точь-в-точь по пословице: «Под силу беда со смехами, не под силу беда со слезами».

Эта особенность таланта и творчества Рыжовой близка советскому зрителю: у народа несокрушима воля к жизни, я, как бы ни трудна была в прошлом суровая правда Действительности, в народе — непочатый край сил для жизни, для творчества, для борьбы.