Новости

Музей - это звучит гордо! - Юрий Соломин о Малом театре

В жизни Юрия Мефодьевича Соломина в последнее время хватало самых разных событий: летом в его постановке вышла премьера водевиля Таинственный ящик, замысел которого бродил в режиссере четверть века. А через некоторое время, прервав съемки чеховской Чайки, он был срочно госпитализирован и отправлен на операцию за границу. Сейчас, войдя в строй, он с удвоенной энергией взялся за постановку Трех сестер, которые в 2004 году поедут в Японию…

Юрий Соломин не очень-то расположен говорить о своих творческих достижениях, и все время «съезжает» на позиции художественного руководителя театра. Дай ему волю, он без устали стал бы говорить о коллегах, о нуждах театра, о молодежи. Порой в нем начинает говорить министр, в должности которого он поработал недолгое время на заре отечественной демократии. Как и любому недавно выздоровевшему человеку, ему, наверное, очень приятно слышать от людей о своей нынешней прекрасной форме. Но, ей-ей, в моих словах не было ни грана комплимента: любимый артист действительно выглядит помолодевшим лет на двадцать.

NewsInfo: Многие называют Малый театр музеем. Вас это не обижает? Не кажется ли вам, что «музейность» - это признак стагнации?

Юрий Соломин: Это - признак стабильности. Мы же уважительно относимся к тому, что англичане дотошно блюдут свои традиции. Например, их законности не одна сотня лет. Взять те же музеи: мы же не относимся к Третьяковке или Русскому музею скептически: а, дескать, рухлядь… Там ведь собраны шедевры! Также и в Малом театре: мы стараемся сохранить традиции, накопленные за две сотни лет. Разве это плохо, когда у народа есть традиции?! Как только нарушаются традиции, перестает существовать народ. Примеры, думаю, приводить не надо. Вот, например, когда-то у нас в стране отменили ёлки. Но народ, чтя свои тысячелетние традиции, продолжал праздновать Новый год с этим деревцем в доме. Поэтому, когда про Малый театр говорят - «музей», это меня не только не обижает, но и вызывает гордость за то, что мы сохраняем переданное нам нашими предшественниками. Вот, например, этот ковер: я уже пятьдесят лет в Малом (вместе с училищем), а он все лежит. А этот красавец-стол или кресла! Их выносили на сцену, когда Михаил Иванович Царев играл Чацкого! На них иногда спали студенты, но мы сохраняем эту мебель в идеальном состоянии.

NewsInfo: В той же Третьяковке наряду с Репиным и Суриковым есть и Кандинский и Малевич. В Малом театре возможен, например, «Черный квадрат»?

Юрий Соломин: Если это Малевич - да! Если «под Малевича» - нет! Подражание - это почти всегда плохо. Да, наряду с классиками есть и современные художники. Но, к сожалению, современная драматургия ориентирована, прежде всего, на антрепризу. На небольшие мобильные спектакли, которые укладываются в чемодан, с тремя-четырьмя артистами. А для «театров с колоннами», как нас иногда иронически величают, они не пишут.

NewsInfo: Рядом с вами в таком же «театре с колоннами» идут спектакли на злобу дня. Ведь на улице - терроризм, убийства, насилие, а в Малом - тишь да благодать: изысканная костюмная классика…

Юрий Соломин: Я не считаю, что «Коварство и любовь» Шиллера - тишь и благодать. Это - политический спектакль, драма отцов и детей. О молодежи, в конце концов! Разве не современен сюжет, когда сын ради любви к простой девушке пошел против отца- президента?! Там есть такая фраза: «Если ты меня не простишь, то я расскажу всем, как становятся президентами!» Поэтому у нас в зале много молодежи, хотя на сцене никто не раздевается. Но там любят, страдают и борются! А «Лес» Островского! Это же пьеса о «творческих работниках» (Смех). Об актерах, которые бьются и побеждают своим благородством! А разве не актуальны «экономические» пьесы Островского: те же «Волки и овцы» или «Свои люди - сочтемся»?! Когда люди смотрят «Дельца», то не верят, что это написал Бальзак. Потому что это - типичная структура МММ. (Смех). Нет, мы не в стороне! А то, что у нас не раздеваются на сцене… Так ведь ни Шиллер, ни Чехов не планировали раздевать своих персонажей. Мы за экологию в театре! Поверьте, плохого классики нам не оставили. Поэтому мы решили: пусть наша основная сцена будет только классической. Сейчас многие люди (и не только россияне) приходят в Малый театр учиться русскому языку. Во-первых, потому что наши актеры умеют хорошо говорить. А во-вторых, потому, что такие тексты, которые мы играем, можно произносить только хорошим языком. Я в этой связи вспоминаю своего учителя Веру Николаевну Пашенную, которая говорила: «Я заплатила рубль двадцать, и хочу все видеть, слышать и понимать!» Вот и все «заповеди» нашей школы.

NewsInfo: Иногда злые языки утверждают, что в Малом театре съедают режиссеров…

Юрий Соломин: Нет, хороших мы никогда не едим, а плохие - невкусные, их есть вредно! (Смех).

NewsInfo: Но, все же, положа руку на сердце, «главный хранитель музея» может прийти к молодому режиссеру и что-то твердо ему посоветовать?

Юрий Соломин: Да, это может быть. Дело в том, что эта сцена и этот зал не выдерживают примитивизма в оформлении. Вот, приезжали англичане и французы. У них там из декораций было всего две ступенечки, лестница да ширмочки. Это у нас «не работает». Нужно учитывать и архитектуру здания, и цветовую гамму.

NewsInfo: Юрий Мефодьевич, актерство вам, по-прежнему, - в радость, или все же уже чувствуется усталость?

Юрий Соломин: «Жизненная» усталость, конечно, есть. А актерской просто не может быть. Что говорить обо мне, когда на «актерский праздник» в «Горе от ума» выходят Самойлов, Еремеева, Панкова, которым, по их же словам, «за 87 и за 92»! Работают они классно, и творческой усталости у них нет. Наоборот, они всегда мягко интересуются: «Есть ли там что-нибудь для них в перспективе?» Николай Александрович Анненков, который в 100 лет вышел на сцену, заходил ко мне за два года до смерти и спрашивал: «Ты подумал о моей перспективе?»

(продолжение следует)

Беседовала Татьяна Ломме
2003-12-21 18:01

http://www.newsinfo.ru/?a=radio&sa=view_new&id=43146&date=2003-12-21