Новости
«К 105-летию со дня рождения Михаила Жарова»
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. ОТ ЖИГАНА ДО АНИСКИНА
«К 105-летию со дня рождения Михаила Жарова» ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. ОТ ЖИГАНА ДО АНИСКИНА
«К 105-летию со дня рождения Михаила Жарова»
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. ОТ ЖИГАНА ДО АНИСКИНА
В тот исторически теперь уже далекий день в маленьком зальчике киностудии их было четверо: инженер по звуку Тагер, режиссер Николай Экк, оператор Нестеров и артист Михаил Жаров, Они только что просмотрели созданный ими фильм «Путевка в жизнь» и, ошеломленные впечатлением... плакали от счастья.
Так начиналась новая эра российского кино. Ведь до этого момента наш экран был немым. И вот сделан был невероятный прорыв к чуду, и Мишка Жаров, молодой подмастерье лицедейского искусства 1930-х годов, одним из первых заговорил и запел с отечественного экрана. Блистательно сыгранный им главарь воровской шайки Фомка Жиган залихватски представляется веселой припевкой: «Нас на свете два громилы, гоп-тири-тири-бумбия! Один я, другой — Гаврила! Гоп-тири-тири-бумбия!».
Потом, спустя около четырех десятилетий, на экраны выйдет уже совсем не разбитной Мишка, а солидный Михаил Иванович Жаров в роли «деревенского детектива» милиционера Анискина, и все мы запомним его спокойный добрый взгляд, его реплики: «Ты подчепурься, подчепурься!», «Порядок в танковых частях!». И новый притягательный образ — на сей раз мудрого блюстителя порядка — станет для нас открытием. А между двумя этими вехами творческих озарений — от Жигана до Анискина — будет целая жизнь, полная напряженного труда и гонки за мечтой, неожиданных радостей и ошибок молодости, творческих находок и разочарований.
Наверное, при ином стечении обстоятельств Михаил Жаров мог бы стать, как его отец, профессиональным полиграфистом. Он, в сущности, и начал свой рабочий путь после окончания семилетки учеником наборщика. А поскольку в молодости каждому человеку хочется иметь побольше карманных денег, то, естественно, у Жарова возникла необходимость в дополнительном заработке. И он вместе с приятелем стал захаживать в оперный театр и на съемочную площадку киностудии. Там время от времени требовались статисты, то есть участники массовых сцен. За это, конечно, не осыпали ассигнациями, но платили реальные деньги.
Сначала так все и было — подрабатывал Жаров на сцене без душевной тяги к искусству. С таким же успехом он колол бы дрова для какой-нибудь конторы или помогал дворнику. Лишь бы платили. Но чем больше Михаил узнавал мир театра, тем больше проникался мыслью самому попробовать свои силы в актерском деле. И это несмотря на то, что его первый выход на сцену был полным драматизма!
Ставили тогда с размахом оперу Кюи «Капитанская дочка». Набранных с улицы добровольцев загримировали под разноликих представителей малых народностей; Жарова, например, одели под калмыка. И вот когда новички собрались на инструктаж, помощник режиссера Кудрин зычно изрек: «Вы сидите вот здесь, в укрытии, ждете, когда заиграет музыка. Я вам махну, и вы сразу же вылезаете на забор. А что будет дальше, это уже не ваша забота».
Народ оказался понятливым. И как только во время действия оперы помреж дал команду новичкам, они тут же резво обозначились над частоколом. А «екатерининские солдаты» начали отчаянно их дубасить... бутафорными палками по головам, причем весьма чувствительно! Получилось очень динамично и зрелищно. И одно только это должно было решительно отвратить, скажем, юного Жарова от театральной карьеры. Но он еще больше влюбился в сцену! И два года выходил на нее безмолвным статистом в опере. Держал то алебарду (копье с насаженным на него боевым топором или секирой), то подсвечник или находился в массовке. Зато каких замечательных артистов он перевидел тогда лицом к лицу!
Когда же Михаилу Жарову исполнилось восемнадцать лет, он уже практически был готов ради актерской карьеры преодолевать любые трудности.
В 1919 году Жаров окончил студию при театре Художественно-просветительского союза рабочих организаций. Затем проходил актерскую школу в передвижном фронтовом театре, потом работал в труппе Мейерхольда, в Бакинском театре. В 1931 -1937 годах он уже был артистом московского Камерного театра. И здесь сыграл одну из лучших своих ролей — Алексея в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского. А с 1938-го поклонники сценического таланта Жарова ходили на спектакли с его участием уже в Малый театр, где он проработал до конца жизни.
Две стихии владели сердцем Жарова в пору его творческой зрелости — театр и кино. Только им он был предан. В них находил свою востребованность. На волне актерского вдохновения он блистательно сыграет здесь, в Малом, и Харитонова («За тех, кто в море» Б. Лавренева), и ряд других острохарактерных ролей. Параллельно же шло восхождение Жарова и на экранный олимп.
А начиналась киношная слава Михаила с того, что он страшно удивился, когда режиссер Экк предложил ему сыграть вора Жигана (фильм «Путевка в жизнь»). Бандитов и блатарей он до этого еще ни разу не изображал и потому, наверное, сумел личным обаянием подчеркнуть зловещую маску зла в лице Фомки: за его лихой удалью и внешней привлекательностью скрывалась натура холодного убийцы.
Пережив цунами популярности в роли уголовника, Михаил Жаров однажды (это было в начале 1930-х годов) пошел в магазин за продуктами. Когда же настала очередь расплатиться за покупку, вдруг обнаружил, что кошелек его чьи-то ловкие руки умыкнули. Извинился Жаров и направился к выходу, мысленно кляня себя за ротозейство. И тут на глаза ему попались два шалопая. Один из них, который постарше, отчитывал другого: «Ты что делаешь?! У кого воруешь? Своих не узнаешь?!». Кошелек ребята вернули и дали тягу. А Жаров только хмыкнул и головой покачал, не зная даже, то ли радоваться такой известности, то ли проклинать ее.
Режиссеры, конечно, взяли «бандитский» успех Жарова на карандаш, и быть бы ему после этого еще долго «киноуркой», играя отрицательных типов. Но идеологи страны воровскую тему прикрыли на экране, и это спасло актера от эксплуатации его «жигановского» амплуа. Зато появилась возможность сосредоточиться на разработке ярких, по широте души русских характеров — многогранно талантливых и трагически противоречивых.
Таковы сыгранные им Александр Меншиков в фильме «Петр Первый» (1937-1939) и Малюта Скуратов в «Иване Грозном» (1944-1945).
О таких актерах, как Жаров, писать легко и в то же время невероятно трудно. Яркие черты его характера, богатые внешние данные позволяют вести рассказ о нем без общих слов и пресных оценок. Но вот проблема — как вместить полную энергии жизнь этого неординарного Мастера театрального искусства и кино в ограниченные газетные строки?
Он выстроил собственным трудом свою незаурядную актерскую судьбу и был счастлив от того, что сумел реализовать все намеченное. Десятки запоминающихся ролей, сыгранных Жаровым в разных театрах, более семидесяти киногероев, созданных им за годы работы на съемочных площадках. В 1967 году этот знаменитый актер издал книгу «Жизнь, театр, кино». А семью годами раньше он как бы обозначил ее содержание в документальном фильме «Жаров рассказывает», где были широко использованы отрывки из ролей и он сам исполнил роль ведущего.
На закате жизни Михаил Иванович любил говаривать, что доволен своей биографией, она, дескать, вполне удалась. И действительно, в самые трудные времена он трижды удостаивался Сталинских премий: в 1941-м — за роль Меншикова, в 1942-м — за фильм «Оборона Царицына», в 1947-м — за театральные работы. В сорок девять лет получил звание народного артиста, а в семьдесят четыре года ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Выступая в концертных программах, Жаров легко находил контакт со зрителями, искренне и с юмором отвечал на вопросы из зала. Он не скрывал, что было у него несколько жен и две из них были известными актрисами, которые украшали его жизнь и в кинокадрах. С Ольгой Андровской, например, он снимался в фильме «Медведь», с Людмилой Целиковской — в картинах «Воздушный извозчик», «Беспокойное хозяйство», «Иван Грозный».
В конце 1940-х годов сердце Жарова покоряет новая муза, и он женится в последний раз (четвертый). А потом, годы спустя, отец его супруги, один из московских врачей, попадет в жернова репрессий как «агент сионизма», якобы связанный с «врачами-вредителями».
Никто в НКВД вину жаровского тестя Михаилу Ивановичу, конечно, не приписывал тогда. Но работать ему было очень трудно. Снимать в кино актера перестали, отдельные коллеги в театре боялись даже здороваться с ним. И начался самый тяжелый период застоя в его творчестве. Многим казалось, что актерское вдохновение Жарова двинулось под уклон. А он взял да и удивил всех неожиданным взлетом: сам поставил знаменитый фильм «Деревенский детектив» и великолепно сыграл в нем милиционера Анискина.
Таким вот был этот верный рыцарь искусства с необузданным русским характером.
27 октября Михаилу Жарову исполнилось бы 105 лет.
Геннадий Любаев
«Флаг Родины», 01.11.2005
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. ОТ ЖИГАНА ДО АНИСКИНА
В тот исторически теперь уже далекий день в маленьком зальчике киностудии их было четверо: инженер по звуку Тагер, режиссер Николай Экк, оператор Нестеров и артист Михаил Жаров, Они только что просмотрели созданный ими фильм «Путевка в жизнь» и, ошеломленные впечатлением... плакали от счастья.
Так начиналась новая эра российского кино. Ведь до этого момента наш экран был немым. И вот сделан был невероятный прорыв к чуду, и Мишка Жаров, молодой подмастерье лицедейского искусства 1930-х годов, одним из первых заговорил и запел с отечественного экрана. Блистательно сыгранный им главарь воровской шайки Фомка Жиган залихватски представляется веселой припевкой: «Нас на свете два громилы, гоп-тири-тири-бумбия! Один я, другой — Гаврила! Гоп-тири-тири-бумбия!».
Потом, спустя около четырех десятилетий, на экраны выйдет уже совсем не разбитной Мишка, а солидный Михаил Иванович Жаров в роли «деревенского детектива» милиционера Анискина, и все мы запомним его спокойный добрый взгляд, его реплики: «Ты подчепурься, подчепурься!», «Порядок в танковых частях!». И новый притягательный образ — на сей раз мудрого блюстителя порядка — станет для нас открытием. А между двумя этими вехами творческих озарений — от Жигана до Анискина — будет целая жизнь, полная напряженного труда и гонки за мечтой, неожиданных радостей и ошибок молодости, творческих находок и разочарований.
Наверное, при ином стечении обстоятельств Михаил Жаров мог бы стать, как его отец, профессиональным полиграфистом. Он, в сущности, и начал свой рабочий путь после окончания семилетки учеником наборщика. А поскольку в молодости каждому человеку хочется иметь побольше карманных денег, то, естественно, у Жарова возникла необходимость в дополнительном заработке. И он вместе с приятелем стал захаживать в оперный театр и на съемочную площадку киностудии. Там время от времени требовались статисты, то есть участники массовых сцен. За это, конечно, не осыпали ассигнациями, но платили реальные деньги.
Сначала так все и было — подрабатывал Жаров на сцене без душевной тяги к искусству. С таким же успехом он колол бы дрова для какой-нибудь конторы или помогал дворнику. Лишь бы платили. Но чем больше Михаил узнавал мир театра, тем больше проникался мыслью самому попробовать свои силы в актерском деле. И это несмотря на то, что его первый выход на сцену был полным драматизма!
Ставили тогда с размахом оперу Кюи «Капитанская дочка». Набранных с улицы добровольцев загримировали под разноликих представителей малых народностей; Жарова, например, одели под калмыка. И вот когда новички собрались на инструктаж, помощник режиссера Кудрин зычно изрек: «Вы сидите вот здесь, в укрытии, ждете, когда заиграет музыка. Я вам махну, и вы сразу же вылезаете на забор. А что будет дальше, это уже не ваша забота».
Народ оказался понятливым. И как только во время действия оперы помреж дал команду новичкам, они тут же резво обозначились над частоколом. А «екатерининские солдаты» начали отчаянно их дубасить... бутафорными палками по головам, причем весьма чувствительно! Получилось очень динамично и зрелищно. И одно только это должно было решительно отвратить, скажем, юного Жарова от театральной карьеры. Но он еще больше влюбился в сцену! И два года выходил на нее безмолвным статистом в опере. Держал то алебарду (копье с насаженным на него боевым топором или секирой), то подсвечник или находился в массовке. Зато каких замечательных артистов он перевидел тогда лицом к лицу!
Когда же Михаилу Жарову исполнилось восемнадцать лет, он уже практически был готов ради актерской карьеры преодолевать любые трудности.
В 1919 году Жаров окончил студию при театре Художественно-просветительского союза рабочих организаций. Затем проходил актерскую школу в передвижном фронтовом театре, потом работал в труппе Мейерхольда, в Бакинском театре. В 1931 -1937 годах он уже был артистом московского Камерного театра. И здесь сыграл одну из лучших своих ролей — Алексея в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского. А с 1938-го поклонники сценического таланта Жарова ходили на спектакли с его участием уже в Малый театр, где он проработал до конца жизни.
Две стихии владели сердцем Жарова в пору его творческой зрелости — театр и кино. Только им он был предан. В них находил свою востребованность. На волне актерского вдохновения он блистательно сыграет здесь, в Малом, и Харитонова («За тех, кто в море» Б. Лавренева), и ряд других острохарактерных ролей. Параллельно же шло восхождение Жарова и на экранный олимп.
А начиналась киношная слава Михаила с того, что он страшно удивился, когда режиссер Экк предложил ему сыграть вора Жигана (фильм «Путевка в жизнь»). Бандитов и блатарей он до этого еще ни разу не изображал и потому, наверное, сумел личным обаянием подчеркнуть зловещую маску зла в лице Фомки: за его лихой удалью и внешней привлекательностью скрывалась натура холодного убийцы.
Пережив цунами популярности в роли уголовника, Михаил Жаров однажды (это было в начале 1930-х годов) пошел в магазин за продуктами. Когда же настала очередь расплатиться за покупку, вдруг обнаружил, что кошелек его чьи-то ловкие руки умыкнули. Извинился Жаров и направился к выходу, мысленно кляня себя за ротозейство. И тут на глаза ему попались два шалопая. Один из них, который постарше, отчитывал другого: «Ты что делаешь?! У кого воруешь? Своих не узнаешь?!». Кошелек ребята вернули и дали тягу. А Жаров только хмыкнул и головой покачал, не зная даже, то ли радоваться такой известности, то ли проклинать ее.
Режиссеры, конечно, взяли «бандитский» успех Жарова на карандаш, и быть бы ему после этого еще долго «киноуркой», играя отрицательных типов. Но идеологи страны воровскую тему прикрыли на экране, и это спасло актера от эксплуатации его «жигановского» амплуа. Зато появилась возможность сосредоточиться на разработке ярких, по широте души русских характеров — многогранно талантливых и трагически противоречивых.
Таковы сыгранные им Александр Меншиков в фильме «Петр Первый» (1937-1939) и Малюта Скуратов в «Иване Грозном» (1944-1945).
О таких актерах, как Жаров, писать легко и в то же время невероятно трудно. Яркие черты его характера, богатые внешние данные позволяют вести рассказ о нем без общих слов и пресных оценок. Но вот проблема — как вместить полную энергии жизнь этого неординарного Мастера театрального искусства и кино в ограниченные газетные строки?
Он выстроил собственным трудом свою незаурядную актерскую судьбу и был счастлив от того, что сумел реализовать все намеченное. Десятки запоминающихся ролей, сыгранных Жаровым в разных театрах, более семидесяти киногероев, созданных им за годы работы на съемочных площадках. В 1967 году этот знаменитый актер издал книгу «Жизнь, театр, кино». А семью годами раньше он как бы обозначил ее содержание в документальном фильме «Жаров рассказывает», где были широко использованы отрывки из ролей и он сам исполнил роль ведущего.
На закате жизни Михаил Иванович любил говаривать, что доволен своей биографией, она, дескать, вполне удалась. И действительно, в самые трудные времена он трижды удостаивался Сталинских премий: в 1941-м — за роль Меншикова, в 1942-м — за фильм «Оборона Царицына», в 1947-м — за театральные работы. В сорок девять лет получил звание народного артиста, а в семьдесят четыре года ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Выступая в концертных программах, Жаров легко находил контакт со зрителями, искренне и с юмором отвечал на вопросы из зала. Он не скрывал, что было у него несколько жен и две из них были известными актрисами, которые украшали его жизнь и в кинокадрах. С Ольгой Андровской, например, он снимался в фильме «Медведь», с Людмилой Целиковской — в картинах «Воздушный извозчик», «Беспокойное хозяйство», «Иван Грозный».
В конце 1940-х годов сердце Жарова покоряет новая муза, и он женится в последний раз (четвертый). А потом, годы спустя, отец его супруги, один из московских врачей, попадет в жернова репрессий как «агент сионизма», якобы связанный с «врачами-вредителями».
Никто в НКВД вину жаровского тестя Михаилу Ивановичу, конечно, не приписывал тогда. Но работать ему было очень трудно. Снимать в кино актера перестали, отдельные коллеги в театре боялись даже здороваться с ним. И начался самый тяжелый период застоя в его творчестве. Многим казалось, что актерское вдохновение Жарова двинулось под уклон. А он взял да и удивил всех неожиданным взлетом: сам поставил знаменитый фильм «Деревенский детектив» и великолепно сыграл в нем милиционера Анискина.
Таким вот был этот верный рыцарь искусства с необузданным русским характером.
27 октября Михаилу Жарову исполнилось бы 105 лет.
Геннадий Любаев
«Флаг Родины», 01.11.2005
Дата публикации: 02.11.2005
«К 105-летию со дня рождения Михаила Жарова»
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. ОТ ЖИГАНА ДО АНИСКИНА
В тот исторически теперь уже далекий день в маленьком зальчике киностудии их было четверо: инженер по звуку Тагер, режиссер Николай Экк, оператор Нестеров и артист Михаил Жаров, Они только что просмотрели созданный ими фильм «Путевка в жизнь» и, ошеломленные впечатлением... плакали от счастья.
Так начиналась новая эра российского кино. Ведь до этого момента наш экран был немым. И вот сделан был невероятный прорыв к чуду, и Мишка Жаров, молодой подмастерье лицедейского искусства 1930-х годов, одним из первых заговорил и запел с отечественного экрана. Блистательно сыгранный им главарь воровской шайки Фомка Жиган залихватски представляется веселой припевкой: «Нас на свете два громилы, гоп-тири-тири-бумбия! Один я, другой — Гаврила! Гоп-тири-тири-бумбия!».
Потом, спустя около четырех десятилетий, на экраны выйдет уже совсем не разбитной Мишка, а солидный Михаил Иванович Жаров в роли «деревенского детектива» милиционера Анискина, и все мы запомним его спокойный добрый взгляд, его реплики: «Ты подчепурься, подчепурься!», «Порядок в танковых частях!». И новый притягательный образ — на сей раз мудрого блюстителя порядка — станет для нас открытием. А между двумя этими вехами творческих озарений — от Жигана до Анискина — будет целая жизнь, полная напряженного труда и гонки за мечтой, неожиданных радостей и ошибок молодости, творческих находок и разочарований.
Наверное, при ином стечении обстоятельств Михаил Жаров мог бы стать, как его отец, профессиональным полиграфистом. Он, в сущности, и начал свой рабочий путь после окончания семилетки учеником наборщика. А поскольку в молодости каждому человеку хочется иметь побольше карманных денег, то, естественно, у Жарова возникла необходимость в дополнительном заработке. И он вместе с приятелем стал захаживать в оперный театр и на съемочную площадку киностудии. Там время от времени требовались статисты, то есть участники массовых сцен. За это, конечно, не осыпали ассигнациями, но платили реальные деньги.
Сначала так все и было — подрабатывал Жаров на сцене без душевной тяги к искусству. С таким же успехом он колол бы дрова для какой-нибудь конторы или помогал дворнику. Лишь бы платили. Но чем больше Михаил узнавал мир театра, тем больше проникался мыслью самому попробовать свои силы в актерском деле. И это несмотря на то, что его первый выход на сцену был полным драматизма!
Ставили тогда с размахом оперу Кюи «Капитанская дочка». Набранных с улицы добровольцев загримировали под разноликих представителей малых народностей; Жарова, например, одели под калмыка. И вот когда новички собрались на инструктаж, помощник режиссера Кудрин зычно изрек: «Вы сидите вот здесь, в укрытии, ждете, когда заиграет музыка. Я вам махну, и вы сразу же вылезаете на забор. А что будет дальше, это уже не ваша забота».
Народ оказался понятливым. И как только во время действия оперы помреж дал команду новичкам, они тут же резво обозначились над частоколом. А «екатерининские солдаты» начали отчаянно их дубасить... бутафорными палками по головам, причем весьма чувствительно! Получилось очень динамично и зрелищно. И одно только это должно было решительно отвратить, скажем, юного Жарова от театральной карьеры. Но он еще больше влюбился в сцену! И два года выходил на нее безмолвным статистом в опере. Держал то алебарду (копье с насаженным на него боевым топором или секирой), то подсвечник или находился в массовке. Зато каких замечательных артистов он перевидел тогда лицом к лицу!
Когда же Михаилу Жарову исполнилось восемнадцать лет, он уже практически был готов ради актерской карьеры преодолевать любые трудности.
В 1919 году Жаров окончил студию при театре Художественно-просветительского союза рабочих организаций. Затем проходил актерскую школу в передвижном фронтовом театре, потом работал в труппе Мейерхольда, в Бакинском театре. В 1931 -1937 годах он уже был артистом московского Камерного театра. И здесь сыграл одну из лучших своих ролей — Алексея в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского. А с 1938-го поклонники сценического таланта Жарова ходили на спектакли с его участием уже в Малый театр, где он проработал до конца жизни.
Две стихии владели сердцем Жарова в пору его творческой зрелости — театр и кино. Только им он был предан. В них находил свою востребованность. На волне актерского вдохновения он блистательно сыграет здесь, в Малом, и Харитонова («За тех, кто в море» Б. Лавренева), и ряд других острохарактерных ролей. Параллельно же шло восхождение Жарова и на экранный олимп.
А начиналась киношная слава Михаила с того, что он страшно удивился, когда режиссер Экк предложил ему сыграть вора Жигана (фильм «Путевка в жизнь»). Бандитов и блатарей он до этого еще ни разу не изображал и потому, наверное, сумел личным обаянием подчеркнуть зловещую маску зла в лице Фомки: за его лихой удалью и внешней привлекательностью скрывалась натура холодного убийцы.
Пережив цунами популярности в роли уголовника, Михаил Жаров однажды (это было в начале 1930-х годов) пошел в магазин за продуктами. Когда же настала очередь расплатиться за покупку, вдруг обнаружил, что кошелек его чьи-то ловкие руки умыкнули. Извинился Жаров и направился к выходу, мысленно кляня себя за ротозейство. И тут на глаза ему попались два шалопая. Один из них, который постарше, отчитывал другого: «Ты что делаешь?! У кого воруешь? Своих не узнаешь?!». Кошелек ребята вернули и дали тягу. А Жаров только хмыкнул и головой покачал, не зная даже, то ли радоваться такой известности, то ли проклинать ее.
Режиссеры, конечно, взяли «бандитский» успех Жарова на карандаш, и быть бы ему после этого еще долго «киноуркой», играя отрицательных типов. Но идеологи страны воровскую тему прикрыли на экране, и это спасло актера от эксплуатации его «жигановского» амплуа. Зато появилась возможность сосредоточиться на разработке ярких, по широте души русских характеров — многогранно талантливых и трагически противоречивых.
Таковы сыгранные им Александр Меншиков в фильме «Петр Первый» (1937-1939) и Малюта Скуратов в «Иване Грозном» (1944-1945).
О таких актерах, как Жаров, писать легко и в то же время невероятно трудно. Яркие черты его характера, богатые внешние данные позволяют вести рассказ о нем без общих слов и пресных оценок. Но вот проблема — как вместить полную энергии жизнь этого неординарного Мастера театрального искусства и кино в ограниченные газетные строки?
Он выстроил собственным трудом свою незаурядную актерскую судьбу и был счастлив от того, что сумел реализовать все намеченное. Десятки запоминающихся ролей, сыгранных Жаровым в разных театрах, более семидесяти киногероев, созданных им за годы работы на съемочных площадках. В 1967 году этот знаменитый актер издал книгу «Жизнь, театр, кино». А семью годами раньше он как бы обозначил ее содержание в документальном фильме «Жаров рассказывает», где были широко использованы отрывки из ролей и он сам исполнил роль ведущего.
На закате жизни Михаил Иванович любил говаривать, что доволен своей биографией, она, дескать, вполне удалась. И действительно, в самые трудные времена он трижды удостаивался Сталинских премий: в 1941-м — за роль Меншикова, в 1942-м — за фильм «Оборона Царицына», в 1947-м — за театральные работы. В сорок девять лет получил звание народного артиста, а в семьдесят четыре года ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Выступая в концертных программах, Жаров легко находил контакт со зрителями, искренне и с юмором отвечал на вопросы из зала. Он не скрывал, что было у него несколько жен и две из них были известными актрисами, которые украшали его жизнь и в кинокадрах. С Ольгой Андровской, например, он снимался в фильме «Медведь», с Людмилой Целиковской — в картинах «Воздушный извозчик», «Беспокойное хозяйство», «Иван Грозный».
В конце 1940-х годов сердце Жарова покоряет новая муза, и он женится в последний раз (четвертый). А потом, годы спустя, отец его супруги, один из московских врачей, попадет в жернова репрессий как «агент сионизма», якобы связанный с «врачами-вредителями».
Никто в НКВД вину жаровского тестя Михаилу Ивановичу, конечно, не приписывал тогда. Но работать ему было очень трудно. Снимать в кино актера перестали, отдельные коллеги в театре боялись даже здороваться с ним. И начался самый тяжелый период застоя в его творчестве. Многим казалось, что актерское вдохновение Жарова двинулось под уклон. А он взял да и удивил всех неожиданным взлетом: сам поставил знаменитый фильм «Деревенский детектив» и великолепно сыграл в нем милиционера Анискина.
Таким вот был этот верный рыцарь искусства с необузданным русским характером.
27 октября Михаилу Жарову исполнилось бы 105 лет.
Геннадий Любаев
«Флаг Родины», 01.11.2005
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ. ОТ ЖИГАНА ДО АНИСКИНА
В тот исторически теперь уже далекий день в маленьком зальчике киностудии их было четверо: инженер по звуку Тагер, режиссер Николай Экк, оператор Нестеров и артист Михаил Жаров, Они только что просмотрели созданный ими фильм «Путевка в жизнь» и, ошеломленные впечатлением... плакали от счастья.
Так начиналась новая эра российского кино. Ведь до этого момента наш экран был немым. И вот сделан был невероятный прорыв к чуду, и Мишка Жаров, молодой подмастерье лицедейского искусства 1930-х годов, одним из первых заговорил и запел с отечественного экрана. Блистательно сыгранный им главарь воровской шайки Фомка Жиган залихватски представляется веселой припевкой: «Нас на свете два громилы, гоп-тири-тири-бумбия! Один я, другой — Гаврила! Гоп-тири-тири-бумбия!».
Потом, спустя около четырех десятилетий, на экраны выйдет уже совсем не разбитной Мишка, а солидный Михаил Иванович Жаров в роли «деревенского детектива» милиционера Анискина, и все мы запомним его спокойный добрый взгляд, его реплики: «Ты подчепурься, подчепурься!», «Порядок в танковых частях!». И новый притягательный образ — на сей раз мудрого блюстителя порядка — станет для нас открытием. А между двумя этими вехами творческих озарений — от Жигана до Анискина — будет целая жизнь, полная напряженного труда и гонки за мечтой, неожиданных радостей и ошибок молодости, творческих находок и разочарований.
Наверное, при ином стечении обстоятельств Михаил Жаров мог бы стать, как его отец, профессиональным полиграфистом. Он, в сущности, и начал свой рабочий путь после окончания семилетки учеником наборщика. А поскольку в молодости каждому человеку хочется иметь побольше карманных денег, то, естественно, у Жарова возникла необходимость в дополнительном заработке. И он вместе с приятелем стал захаживать в оперный театр и на съемочную площадку киностудии. Там время от времени требовались статисты, то есть участники массовых сцен. За это, конечно, не осыпали ассигнациями, но платили реальные деньги.
Сначала так все и было — подрабатывал Жаров на сцене без душевной тяги к искусству. С таким же успехом он колол бы дрова для какой-нибудь конторы или помогал дворнику. Лишь бы платили. Но чем больше Михаил узнавал мир театра, тем больше проникался мыслью самому попробовать свои силы в актерском деле. И это несмотря на то, что его первый выход на сцену был полным драматизма!
Ставили тогда с размахом оперу Кюи «Капитанская дочка». Набранных с улицы добровольцев загримировали под разноликих представителей малых народностей; Жарова, например, одели под калмыка. И вот когда новички собрались на инструктаж, помощник режиссера Кудрин зычно изрек: «Вы сидите вот здесь, в укрытии, ждете, когда заиграет музыка. Я вам махну, и вы сразу же вылезаете на забор. А что будет дальше, это уже не ваша забота».
Народ оказался понятливым. И как только во время действия оперы помреж дал команду новичкам, они тут же резво обозначились над частоколом. А «екатерининские солдаты» начали отчаянно их дубасить... бутафорными палками по головам, причем весьма чувствительно! Получилось очень динамично и зрелищно. И одно только это должно было решительно отвратить, скажем, юного Жарова от театральной карьеры. Но он еще больше влюбился в сцену! И два года выходил на нее безмолвным статистом в опере. Держал то алебарду (копье с насаженным на него боевым топором или секирой), то подсвечник или находился в массовке. Зато каких замечательных артистов он перевидел тогда лицом к лицу!
Когда же Михаилу Жарову исполнилось восемнадцать лет, он уже практически был готов ради актерской карьеры преодолевать любые трудности.
В 1919 году Жаров окончил студию при театре Художественно-просветительского союза рабочих организаций. Затем проходил актерскую школу в передвижном фронтовом театре, потом работал в труппе Мейерхольда, в Бакинском театре. В 1931 -1937 годах он уже был артистом московского Камерного театра. И здесь сыграл одну из лучших своих ролей — Алексея в «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского. А с 1938-го поклонники сценического таланта Жарова ходили на спектакли с его участием уже в Малый театр, где он проработал до конца жизни.
Две стихии владели сердцем Жарова в пору его творческой зрелости — театр и кино. Только им он был предан. В них находил свою востребованность. На волне актерского вдохновения он блистательно сыграет здесь, в Малом, и Харитонова («За тех, кто в море» Б. Лавренева), и ряд других острохарактерных ролей. Параллельно же шло восхождение Жарова и на экранный олимп.
А начиналась киношная слава Михаила с того, что он страшно удивился, когда режиссер Экк предложил ему сыграть вора Жигана (фильм «Путевка в жизнь»). Бандитов и блатарей он до этого еще ни разу не изображал и потому, наверное, сумел личным обаянием подчеркнуть зловещую маску зла в лице Фомки: за его лихой удалью и внешней привлекательностью скрывалась натура холодного убийцы.
Пережив цунами популярности в роли уголовника, Михаил Жаров однажды (это было в начале 1930-х годов) пошел в магазин за продуктами. Когда же настала очередь расплатиться за покупку, вдруг обнаружил, что кошелек его чьи-то ловкие руки умыкнули. Извинился Жаров и направился к выходу, мысленно кляня себя за ротозейство. И тут на глаза ему попались два шалопая. Один из них, который постарше, отчитывал другого: «Ты что делаешь?! У кого воруешь? Своих не узнаешь?!». Кошелек ребята вернули и дали тягу. А Жаров только хмыкнул и головой покачал, не зная даже, то ли радоваться такой известности, то ли проклинать ее.
Режиссеры, конечно, взяли «бандитский» успех Жарова на карандаш, и быть бы ему после этого еще долго «киноуркой», играя отрицательных типов. Но идеологи страны воровскую тему прикрыли на экране, и это спасло актера от эксплуатации его «жигановского» амплуа. Зато появилась возможность сосредоточиться на разработке ярких, по широте души русских характеров — многогранно талантливых и трагически противоречивых.
Таковы сыгранные им Александр Меншиков в фильме «Петр Первый» (1937-1939) и Малюта Скуратов в «Иване Грозном» (1944-1945).
О таких актерах, как Жаров, писать легко и в то же время невероятно трудно. Яркие черты его характера, богатые внешние данные позволяют вести рассказ о нем без общих слов и пресных оценок. Но вот проблема — как вместить полную энергии жизнь этого неординарного Мастера театрального искусства и кино в ограниченные газетные строки?
Он выстроил собственным трудом свою незаурядную актерскую судьбу и был счастлив от того, что сумел реализовать все намеченное. Десятки запоминающихся ролей, сыгранных Жаровым в разных театрах, более семидесяти киногероев, созданных им за годы работы на съемочных площадках. В 1967 году этот знаменитый актер издал книгу «Жизнь, театр, кино». А семью годами раньше он как бы обозначил ее содержание в документальном фильме «Жаров рассказывает», где были широко использованы отрывки из ролей и он сам исполнил роль ведущего.
На закате жизни Михаил Иванович любил говаривать, что доволен своей биографией, она, дескать, вполне удалась. И действительно, в самые трудные времена он трижды удостаивался Сталинских премий: в 1941-м — за роль Меншикова, в 1942-м — за фильм «Оборона Царицына», в 1947-м — за театральные работы. В сорок девять лет получил звание народного артиста, а в семьдесят четыре года ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Выступая в концертных программах, Жаров легко находил контакт со зрителями, искренне и с юмором отвечал на вопросы из зала. Он не скрывал, что было у него несколько жен и две из них были известными актрисами, которые украшали его жизнь и в кинокадрах. С Ольгой Андровской, например, он снимался в фильме «Медведь», с Людмилой Целиковской — в картинах «Воздушный извозчик», «Беспокойное хозяйство», «Иван Грозный».
В конце 1940-х годов сердце Жарова покоряет новая муза, и он женится в последний раз (четвертый). А потом, годы спустя, отец его супруги, один из московских врачей, попадет в жернова репрессий как «агент сионизма», якобы связанный с «врачами-вредителями».
Никто в НКВД вину жаровского тестя Михаилу Ивановичу, конечно, не приписывал тогда. Но работать ему было очень трудно. Снимать в кино актера перестали, отдельные коллеги в театре боялись даже здороваться с ним. И начался самый тяжелый период застоя в его творчестве. Многим казалось, что актерское вдохновение Жарова двинулось под уклон. А он взял да и удивил всех неожиданным взлетом: сам поставил знаменитый фильм «Деревенский детектив» и великолепно сыграл в нем милиционера Анискина.
Таким вот был этот верный рыцарь искусства с необузданным русским характером.
27 октября Михаилу Жарову исполнилось бы 105 лет.
Геннадий Любаев
«Флаг Родины», 01.11.2005
Дата публикации: 02.11.2005
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
