Новости
"ЧТОБ КРОВЬ МОЯ ИЗ ВЕКА В ВЕК ТЕКЛА..."
"Летят журавли" в Малом театре
Легендарная пьеса Виктора Розова «Вечно живые» отмечает 80-летие премьерой на сцене Дома Островского. Для Малого театра 9 мая - праздник не «фасадный». «Датские» спектакли для отчетности тут не в чести. Если ставят, то так, чтобы происходящее на сцене и душу теребило и думать заставляло. К 75-летию Победы Андрей Житинкин выпустил спектакль «Большая тройка. (Ялта-43)» по пьесе современного шведского драматурга Лукаса Свенссона. Заинтересовавшись неофициальной стороной Ялтинской конференции, Свенссон немало времени отдал изысканиям в европейских и американских архивах. И, поскольку автор по рождению не принадлежит ни к одной из стран-союзниц по антигитлеровской коалиции, ему удалось сохранить «нейтралитет» и быть достаточно объективным в освещении тех давних событий. В спектакле заняты корифеи прославленной труппы: Василий Бочкарёв в роли Иосифа Сталина, Валерий Афанасьев - сэра Уинстона Черчилля, Владимир Носик - Франклина Делано Рузвельта. Малоизвестные страницы истории вызвали неподдельный интерес у зрителя - юбилейные торжества закончились, а зал на этом спектакле до сих пор полон.
Следующей круглой даты театр дожидаться не стал - необходимость искреннего спектакля на особенно острую сейчас военную тему доказана самой жизнью. И Андрей Житинкин предложил художественному руководителю театра Юрию Мефодьевичу Соломину пьесу «Вечно живые». Не столько потому, что этот год для нее юбилейный, сколько в силу актуальности темы - тех, кто остался в тылу, война подвергает не менее суровым испытаниям, чем тех, кто ушел на фронт. Испытания эти разного рода, но война каждого человека ставит перед жестким выбором, и чаша сия никого не минует. Розов был предельно искренен - он писал о том, чему сам был и свидетелем, и участником, персонажи не придуманы, а сотканы из отдельных черт людей, которых он знал лично.
«Вечно живые» были первой пьесой Виктора Розова. Летом 1941 года он, молодой артист Театра Революции, ушел на фронт добровольцем, как и его герой Борис Бороздин. А уже осенью, в боях под Вязьмой получил тяжелое осколочное ранение. Выжил чудом, все, кто был рядом, - погибли. Долго кочевал по госпиталям, под конец был комиссован, как тогда говорили, «вчистую». Путь на сцену для него был закрыт - один осколок врачам так и не удалось извлечь, и заметная хромота осталась на всю жизнь. Ту самую жизнь, которую в двадцать лет надо было начинать заново. С чистого листа. И он сделал лист бумаги своей судьбой - любовь к театру ведь никуда не исчезла. Поступил в Литературный институт им. Горького и начал сочинять пьесу.
Литинститутская цензура ее не пропустила - слишком несоветской она получилась. Героиня выходит замуж вместо того, чтобы хранить верность любимому, ушедшему на фронт. Муж, незаконными методами добивающийся отсрочки от призыва и крутящий роман на стороне, не подвергнут моральному осуждению. И даже остро отрицательным персонажам - взяточнику и хапуге, воровке, пошлой ленинградской «барыньке» - не вынесен суровый нравственный приговор. А Розов, любивший и жалевший людей, искренне считал, что виноваты не люди, а война, искорежившая их жизни. «Вечно живые» отправились в «изгнание» на долгие тринадцать лет и увидели свет рампы только в 1956 году, когда Олег Ефремов поставил их со своими «современниками». Через год на экраны вышел фильм Михаила Калатозова «Летят журавли», получивший в 1958 году Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля.
Сценическая жизнь «Вечно живых» была долгой и счастливой. Ровно до тех пор, пока не рухнула страна и уже не стыдно было рассуждать о том, что Ленинград следовало бы сдать и преспокойно пить баварское. В новом столетии частой гостьей на сценах отечественных театров пьеса не стала. Но если региональные театры к ней все-таки обращались, сознавая, что среди их публики семейства, подобные Бороздиным, не такая уж редкость, то столичная сцена попыток вернуть пьесу к жизни не предпринимала. Пока нынешней весной она с минимальным интервалом не вышла сразу в двух театрах.
В Театре на Бронной (недавно по воле нового руководства, сократившим в названии историческое определение «Малой») премьеру выпустили в апреле. Худрук театра Константин Богомолов назвал постановку просто «Вероника». Уже в этом виден явный подвох - глядя на название, большинство зрителей категории 40- без дополнительных пояснений и не сообразят, о чем речь. Премьера вышла до Дня Победы, да и сам режиссер в интересе к теме Великой Отечественной прежде замечен не был. Нам могут возразить - таким образом режиссер хотел привлечь в театр ту часть молодого поколения, которому гордость за Отечество если и присуща, то в минимальных дозах. Мол, советский пафос им чужд, а нейтральное название заманит их на историю искренней любви, и они хоть что-то поймут про поколение своих дедов и прадедов и, возможно, хотя бы отчасти изменят отношение к истории своей страны. На первый взгляд - все логично. Но как быть со вторым, третьим и всеми последующими взглядами на творчество Константина Юрьевича - «Борисом Годуновым» и «Князем» в «Ленкоме», «Идеальным мужем», «Карамазовыми» и «Мушкетерами» в МХТ им. Чехова, et cetera, et cetera? Предлагаете поверить в искренность режиссера, с неимоверной скоростью на лету переобувшегося из Ferragamo в «Скороход»?
У Андрея Житинкина, в отличие от его коллеги, к «Вечно живым» отношение личное. Оба его деда не вернулись с войны, и бабушки хранили им верность до самой смерти, хотя могли устроить личную жизнь, несмотря на то что после войны это было очень непросто. Они верили, что мужья утратили память из-за контузии и просто не помнят, где их дом, и надеялись, что рано или поздно память к ним вернется. Свой спектакль он назвал «Летят журавли». В непростые времена у человека обостряется восприятие высоких слов - слишком много их произносят, затирая значение до почти полной невидимости. А журавль и сегодня для многих остается символом не только памяти, но и родного дома. Сравнений с легендарным фильмом режиссер не опасался: у театра для задушевного разговора со зрителем есть свой язык. Вместе с «Большой тройкой» спектакль «Летят журавли» составил своеобразных диптих, открывающий оборотную сторону войны в двух диаметральных ракурсах - с точки зрения тех, кто вершит судьбы мира, и тех, кто просто жил, отдавая «все для фронта, все для Победы».
Спектакль получился на удивление чеховским: герои то и дело собираются вокруг стола, едят, пьют, беседуют, плачут, а в это время решаются их судьбы. Сценограф Андрей Шаров сделал стол центром притяжения для всех персонажей. В московской квартире Бороздиных стол просторен и светел, за ним всем и всегда найдется место. Гостеприимный дом купается в потоках света, даже когда за окном проносятся грозовые тучи - его освещают и обогревают сердца хозяев. В квартирке, куда подселили эвакуированную капризную ленинградскую мадам, ничего тяжелее ложки в руках никогда не державшей, стол «безлик», несмотря на расставленные на нем яства. А в коммуналке, где обитают эвакуированные Бороздины и их соседи - стол на вид неказист, но гордится своим предназначением быть хранителем скромного домашнего уюта. В спектакле господствуют два цвета - победительный белый в московских сценах, не тускнеющий даже в самые драматичные моменты, и тревожно-суровый серый - в сценах в эвакуации, который тоже не становится черным, несмотря на всю трагичность происходящего.
Житинкин считает Виктора Розова одним из самых ярких экзистенциалистов в советской драматургии - всех своих персонажей, включая эпизодических, он ставит перед выбором. Таких, как студенты Миша и Таня (Кирилл Шварценберг и Алина Колесникова), ценой унижения познавших цену человеческой искренности. Или Люба (Дарья Новосельцева), из беспечной лаборантки превратившаяся в научного сотрудника, заменившего ушедших на фронт коллег. Или Варя (Мария Дунаевская), пожалевшая о том, что променяла честную рабочую специальность на роль прислуги при избалованной «штучке-белоручке».
Преодолевает страх (Москву бомбят) и боль разлуки с родными бабушка Варвара Капитоновна, решая остаться в городе, чтобы сохранить семейное гнездо. Людмила Полякова воплотила в этом образе исконную суть русской женщины - внутреннюю силу, помогающую переносить удары судьбы с гордо поднятой головой. Ее героиня крестит внука, уходящего на фронт. Розов балансировал во время создания пьесы в этой сцене на грани крамолы, но лукавить не хотел. Знал, что вера помогала выжить и тем, кто на фронте, и тем, кто в тылу.
Доктору Бороздину в этой истории достается один из самых трудных выборов - как относиться к девушке, которая не дождалась с войны его единственного, горячо любимого сына, и вышла замуж за другого. События в пьесе, напомним, происходят с 1941 по 1943 год. До победы далеко. Никто не знает, когда она кончится, значит она должна был ждать и верить «всем смертям назло». А она не смогла, сломалась. Александр Клюквин, не отказываясь от присущего ему юмористического отношения к жизни (оно посверкивает практически в каждой его роли) с истинно мужской сдержанностью показывает всю глубину и страдания своего героя, и его благородства. Его Бороздин - сильный, цельный и психологически точный образ.
Дочь Бороздина Ирина в исполнении Варвары Андреевой - достойная наследница своего отца. Не только в его верности науке (война не заставила ее бросить свои исследования, заветная тетрадка с результатами всегда с ней) и самоотверженности в борьбе за жизни раненых. Она унаследовала от него такое редкое качество, как верность себе. «Не думайте, что я не умею любить!» - восклицает девушка. Она вовсе не синий чулок. Просто хранит в сердце свою первую школьную любовь, оборвавшуюся на взлете. И это тоже - выбор.
Для Андрея Чернышева, коренного щепкинца, давно покинувшего театральные подмостки ради успешной кино- и телекарьеры (на его счету без малого сотня картин и сериалов), роль Бориса стала полноценным дебютом на сцене alma mater. Борис, как и его сестра Ирина - настоящий ученый, он тоже получил эту отцовскую жилку. Бронь у него почти в кармане - исследования, которые он проводит, очень важны не только для завода, на котором работает, но и для всей отрасли. Казалось бы, жизнь сделала выбор за него. Во всяком случае, именно так думает его коллега Кузьмин (Александр Волков). Он знает, что не герой, и старается рассуждать с точки зрения логики - я здесь полезней, чем там. Но и для него поступок Бориса становится точкой невозврата - он тоже идет добровольцем и в конце спектакля мы узнаем, что воюет бесстрашно и непременно собирается брать Берлин. А на дворе - только 1943-й, и до столицы рейха не одна сотня верст.
Борис из тех, кто принимает самостоятельные решения. Он идет добровольцем, потому что не может иначе. «Если я честный, я должен быть там!» - Чернышев произносит эту фразу без всякого надрыва, спокойно и уверенно. Словно ему неловко говорить о том, что понятно и так. Но любимая девушка отказывается его понять: «Иди, иди! Может орден получишь!» - в гневе кричит она. Вероника стала первой главной ролью для молодой актрисы Варвары Шаталовой, совсем недавно принятой в труппу. Ей удалось графически точно, буквально в пошаговом режиме показать преображение своей героини: эгоистичная юность уступает место мудрой молодости. Точный психологический рисунок позволяет верить, что эта девушка, совершив ошибку, сама себя казнит за нее. «Анна Михайловна, я умираю!» - с отчаянием произносит Вероника. И ей веришь - она действительно утратила смысл жизни, только поняла это не сразу. И Анна Михайловна (Людмила Титова) берет на себя защиту Вероники от нее самой... Розов ей первой доверяет роль адвоката героини - она первой протягивает Веронике нить, которая подобно ариадниной, способна вывести девушку из лабиринта отчаяния в новую жизнь.
Помогает Анне Михайловне в этом и ее сын Володя (Владимир Алексеев), вернувшийся с фронта. Это он рассказывает Бороздиным о гибели их сына и брата. Это он называет Веронике точное место гибели Бориса - высота 06 на западной окраине Минска. И мы понимаем, что он поедет с ней на это место. И будет ждать столько, сколько потребуется, пока ее душа не вернет себе способность радоваться жизни. Это его выбор. Трудный для такого молодого человека, здесь легко скатиться либо в фальшь, либо в пафос, но Владимиру Алексееву удается взять верную ноту и держать ее до самого финала.
На трудный выбор способен не каждый. Не случись войны, Марк (Александр Вершинин), вероятно, всю жизнь прожил бы относительно приличным человеком. Но устоять в экстремальной ситуации он не способен. Уверяя всех в начале: «Придет повестка - пойду, не заплачу», он рассчитывает, что война вот-вот кончится. А когда понимает, что «конца-края ей не видно», всеми правдами и неправдами добывает себе заветную «бронь». Таков его выбор. Война снимает с него розовые очки, доказывая, что в музыке он далеко не гений. И погибший Борис остается для него неизбывной ноющей болью - Марк до конца жизни будет сравнивать себя с двоюродным братом, и сравнение будет не в его пользу.
Под стать своему подопечному ушлый концертный администратор Чернов (Владимир Носик), умеющий устроить себе сладкую жизнь, невзирая на голодное время. Отличную пару составляет ему Антонина Монастырская (Светлана Аманова), та самая ленинградская мадам, живущая так, словно война ее совершенно не касается. Актриса создает объемный образ женщины, которая не смеет признаться себе в полной никчемности и ненужности на этом свете. Пустоту жизни она маскирует чем угодно: нарядами, пошлым романом с Черновым, застольями, жалкой пародией на ее прежние роскошные довоенные банкеты. Она выбирает мишуру самообмана, поскольку правда ей не по силам. Такой же неоднозначный образ создает и Екатерина Базарова, играющая Нюрку-хлеборезку. Чувствуется, что Нюре при мехах и деликатесах, жизнь, которую она ведет, не особо и нравится, вот только вырваться из привычного круга она не может, да и не хочется лишиться привычного уровня обеспеченности.
Финал в спектакле открытый. Нить времен протянута от бороздинского стола, вокруг которого собрались и живые, и ушедшие; через военную хронику, на которой нет ни единого выстрела, только солдаты, увязая по колено в непролазной грязи, тащат на руках пушки; к кадрам, запечатлевшим шествие «Бессмертного полка» в самых разных уголках планеты, а от них - к зрительному залу, вставшему, как один человек. И над всем этим два голоса: Арсения Тарковского, читающего одно из самых пронзительных своих стихотворений - «Жизнь, жизнь», и Марка Бернеса, поющего «Журавлей»...
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?..
Пешкова Виктория, "Страстной бульвар, 10"
Выпуск №10-260/2023
"Летят журавли" в Малом театре
Легендарная пьеса Виктора Розова «Вечно живые» отмечает 80-летие премьерой на сцене Дома Островского. Для Малого театра 9 мая - праздник не «фасадный». «Датские» спектакли для отчетности тут не в чести. Если ставят, то так, чтобы происходящее на сцене и душу теребило и думать заставляло. К 75-летию Победы Андрей Житинкин выпустил спектакль «Большая тройка. (Ялта-43)» по пьесе современного шведского драматурга Лукаса Свенссона. Заинтересовавшись неофициальной стороной Ялтинской конференции, Свенссон немало времени отдал изысканиям в европейских и американских архивах. И, поскольку автор по рождению не принадлежит ни к одной из стран-союзниц по антигитлеровской коалиции, ему удалось сохранить «нейтралитет» и быть достаточно объективным в освещении тех давних событий. В спектакле заняты корифеи прославленной труппы: Василий Бочкарёв в роли Иосифа Сталина, Валерий Афанасьев - сэра Уинстона Черчилля, Владимир Носик - Франклина Делано Рузвельта. Малоизвестные страницы истории вызвали неподдельный интерес у зрителя - юбилейные торжества закончились, а зал на этом спектакле до сих пор полон.
Следующей круглой даты театр дожидаться не стал - необходимость искреннего спектакля на особенно острую сейчас военную тему доказана самой жизнью. И Андрей Житинкин предложил художественному руководителю театра Юрию Мефодьевичу Соломину пьесу «Вечно живые». Не столько потому, что этот год для нее юбилейный, сколько в силу актуальности темы - тех, кто остался в тылу, война подвергает не менее суровым испытаниям, чем тех, кто ушел на фронт. Испытания эти разного рода, но война каждого человека ставит перед жестким выбором, и чаша сия никого не минует. Розов был предельно искренен - он писал о том, чему сам был и свидетелем, и участником, персонажи не придуманы, а сотканы из отдельных черт людей, которых он знал лично.
«Вечно живые» были первой пьесой Виктора Розова. Летом 1941 года он, молодой артист Театра Революции, ушел на фронт добровольцем, как и его герой Борис Бороздин. А уже осенью, в боях под Вязьмой получил тяжелое осколочное ранение. Выжил чудом, все, кто был рядом, - погибли. Долго кочевал по госпиталям, под конец был комиссован, как тогда говорили, «вчистую». Путь на сцену для него был закрыт - один осколок врачам так и не удалось извлечь, и заметная хромота осталась на всю жизнь. Ту самую жизнь, которую в двадцать лет надо было начинать заново. С чистого листа. И он сделал лист бумаги своей судьбой - любовь к театру ведь никуда не исчезла. Поступил в Литературный институт им. Горького и начал сочинять пьесу.
Литинститутская цензура ее не пропустила - слишком несоветской она получилась. Героиня выходит замуж вместо того, чтобы хранить верность любимому, ушедшему на фронт. Муж, незаконными методами добивающийся отсрочки от призыва и крутящий роман на стороне, не подвергнут моральному осуждению. И даже остро отрицательным персонажам - взяточнику и хапуге, воровке, пошлой ленинградской «барыньке» - не вынесен суровый нравственный приговор. А Розов, любивший и жалевший людей, искренне считал, что виноваты не люди, а война, искорежившая их жизни. «Вечно живые» отправились в «изгнание» на долгие тринадцать лет и увидели свет рампы только в 1956 году, когда Олег Ефремов поставил их со своими «современниками». Через год на экраны вышел фильм Михаила Калатозова «Летят журавли», получивший в 1958 году Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля.
Сценическая жизнь «Вечно живых» была долгой и счастливой. Ровно до тех пор, пока не рухнула страна и уже не стыдно было рассуждать о том, что Ленинград следовало бы сдать и преспокойно пить баварское. В новом столетии частой гостьей на сценах отечественных театров пьеса не стала. Но если региональные театры к ней все-таки обращались, сознавая, что среди их публики семейства, подобные Бороздиным, не такая уж редкость, то столичная сцена попыток вернуть пьесу к жизни не предпринимала. Пока нынешней весной она с минимальным интервалом не вышла сразу в двух театрах.
В Театре на Бронной (недавно по воле нового руководства, сократившим в названии историческое определение «Малой») премьеру выпустили в апреле. Худрук театра Константин Богомолов назвал постановку просто «Вероника». Уже в этом виден явный подвох - глядя на название, большинство зрителей категории 40- без дополнительных пояснений и не сообразят, о чем речь. Премьера вышла до Дня Победы, да и сам режиссер в интересе к теме Великой Отечественной прежде замечен не был. Нам могут возразить - таким образом режиссер хотел привлечь в театр ту часть молодого поколения, которому гордость за Отечество если и присуща, то в минимальных дозах. Мол, советский пафос им чужд, а нейтральное название заманит их на историю искренней любви, и они хоть что-то поймут про поколение своих дедов и прадедов и, возможно, хотя бы отчасти изменят отношение к истории своей страны. На первый взгляд - все логично. Но как быть со вторым, третьим и всеми последующими взглядами на творчество Константина Юрьевича - «Борисом Годуновым» и «Князем» в «Ленкоме», «Идеальным мужем», «Карамазовыми» и «Мушкетерами» в МХТ им. Чехова, et cetera, et cetera? Предлагаете поверить в искренность режиссера, с неимоверной скоростью на лету переобувшегося из Ferragamo в «Скороход»?
У Андрея Житинкина, в отличие от его коллеги, к «Вечно живым» отношение личное. Оба его деда не вернулись с войны, и бабушки хранили им верность до самой смерти, хотя могли устроить личную жизнь, несмотря на то что после войны это было очень непросто. Они верили, что мужья утратили память из-за контузии и просто не помнят, где их дом, и надеялись, что рано или поздно память к ним вернется. Свой спектакль он назвал «Летят журавли». В непростые времена у человека обостряется восприятие высоких слов - слишком много их произносят, затирая значение до почти полной невидимости. А журавль и сегодня для многих остается символом не только памяти, но и родного дома. Сравнений с легендарным фильмом режиссер не опасался: у театра для задушевного разговора со зрителем есть свой язык. Вместе с «Большой тройкой» спектакль «Летят журавли» составил своеобразных диптих, открывающий оборотную сторону войны в двух диаметральных ракурсах - с точки зрения тех, кто вершит судьбы мира, и тех, кто просто жил, отдавая «все для фронта, все для Победы».
Спектакль получился на удивление чеховским: герои то и дело собираются вокруг стола, едят, пьют, беседуют, плачут, а в это время решаются их судьбы. Сценограф Андрей Шаров сделал стол центром притяжения для всех персонажей. В московской квартире Бороздиных стол просторен и светел, за ним всем и всегда найдется место. Гостеприимный дом купается в потоках света, даже когда за окном проносятся грозовые тучи - его освещают и обогревают сердца хозяев. В квартирке, куда подселили эвакуированную капризную ленинградскую мадам, ничего тяжелее ложки в руках никогда не державшей, стол «безлик», несмотря на расставленные на нем яства. А в коммуналке, где обитают эвакуированные Бороздины и их соседи - стол на вид неказист, но гордится своим предназначением быть хранителем скромного домашнего уюта. В спектакле господствуют два цвета - победительный белый в московских сценах, не тускнеющий даже в самые драматичные моменты, и тревожно-суровый серый - в сценах в эвакуации, который тоже не становится черным, несмотря на всю трагичность происходящего.
Житинкин считает Виктора Розова одним из самых ярких экзистенциалистов в советской драматургии - всех своих персонажей, включая эпизодических, он ставит перед выбором. Таких, как студенты Миша и Таня (Кирилл Шварценберг и Алина Колесникова), ценой унижения познавших цену человеческой искренности. Или Люба (Дарья Новосельцева), из беспечной лаборантки превратившаяся в научного сотрудника, заменившего ушедших на фронт коллег. Или Варя (Мария Дунаевская), пожалевшая о том, что променяла честную рабочую специальность на роль прислуги при избалованной «штучке-белоручке».
Преодолевает страх (Москву бомбят) и боль разлуки с родными бабушка Варвара Капитоновна, решая остаться в городе, чтобы сохранить семейное гнездо. Людмила Полякова воплотила в этом образе исконную суть русской женщины - внутреннюю силу, помогающую переносить удары судьбы с гордо поднятой головой. Ее героиня крестит внука, уходящего на фронт. Розов балансировал во время создания пьесы в этой сцене на грани крамолы, но лукавить не хотел. Знал, что вера помогала выжить и тем, кто на фронте, и тем, кто в тылу.
Доктору Бороздину в этой истории достается один из самых трудных выборов - как относиться к девушке, которая не дождалась с войны его единственного, горячо любимого сына, и вышла замуж за другого. События в пьесе, напомним, происходят с 1941 по 1943 год. До победы далеко. Никто не знает, когда она кончится, значит она должна был ждать и верить «всем смертям назло». А она не смогла, сломалась. Александр Клюквин, не отказываясь от присущего ему юмористического отношения к жизни (оно посверкивает практически в каждой его роли) с истинно мужской сдержанностью показывает всю глубину и страдания своего героя, и его благородства. Его Бороздин - сильный, цельный и психологически точный образ.
Дочь Бороздина Ирина в исполнении Варвары Андреевой - достойная наследница своего отца. Не только в его верности науке (война не заставила ее бросить свои исследования, заветная тетрадка с результатами всегда с ней) и самоотверженности в борьбе за жизни раненых. Она унаследовала от него такое редкое качество, как верность себе. «Не думайте, что я не умею любить!» - восклицает девушка. Она вовсе не синий чулок. Просто хранит в сердце свою первую школьную любовь, оборвавшуюся на взлете. И это тоже - выбор.
Для Андрея Чернышева, коренного щепкинца, давно покинувшего театральные подмостки ради успешной кино- и телекарьеры (на его счету без малого сотня картин и сериалов), роль Бориса стала полноценным дебютом на сцене alma mater. Борис, как и его сестра Ирина - настоящий ученый, он тоже получил эту отцовскую жилку. Бронь у него почти в кармане - исследования, которые он проводит, очень важны не только для завода, на котором работает, но и для всей отрасли. Казалось бы, жизнь сделала выбор за него. Во всяком случае, именно так думает его коллега Кузьмин (Александр Волков). Он знает, что не герой, и старается рассуждать с точки зрения логики - я здесь полезней, чем там. Но и для него поступок Бориса становится точкой невозврата - он тоже идет добровольцем и в конце спектакля мы узнаем, что воюет бесстрашно и непременно собирается брать Берлин. А на дворе - только 1943-й, и до столицы рейха не одна сотня верст.
Борис из тех, кто принимает самостоятельные решения. Он идет добровольцем, потому что не может иначе. «Если я честный, я должен быть там!» - Чернышев произносит эту фразу без всякого надрыва, спокойно и уверенно. Словно ему неловко говорить о том, что понятно и так. Но любимая девушка отказывается его понять: «Иди, иди! Может орден получишь!» - в гневе кричит она. Вероника стала первой главной ролью для молодой актрисы Варвары Шаталовой, совсем недавно принятой в труппу. Ей удалось графически точно, буквально в пошаговом режиме показать преображение своей героини: эгоистичная юность уступает место мудрой молодости. Точный психологический рисунок позволяет верить, что эта девушка, совершив ошибку, сама себя казнит за нее. «Анна Михайловна, я умираю!» - с отчаянием произносит Вероника. И ей веришь - она действительно утратила смысл жизни, только поняла это не сразу. И Анна Михайловна (Людмила Титова) берет на себя защиту Вероники от нее самой... Розов ей первой доверяет роль адвоката героини - она первой протягивает Веронике нить, которая подобно ариадниной, способна вывести девушку из лабиринта отчаяния в новую жизнь.
Помогает Анне Михайловне в этом и ее сын Володя (Владимир Алексеев), вернувшийся с фронта. Это он рассказывает Бороздиным о гибели их сына и брата. Это он называет Веронике точное место гибели Бориса - высота 06 на западной окраине Минска. И мы понимаем, что он поедет с ней на это место. И будет ждать столько, сколько потребуется, пока ее душа не вернет себе способность радоваться жизни. Это его выбор. Трудный для такого молодого человека, здесь легко скатиться либо в фальшь, либо в пафос, но Владимиру Алексееву удается взять верную ноту и держать ее до самого финала.
На трудный выбор способен не каждый. Не случись войны, Марк (Александр Вершинин), вероятно, всю жизнь прожил бы относительно приличным человеком. Но устоять в экстремальной ситуации он не способен. Уверяя всех в начале: «Придет повестка - пойду, не заплачу», он рассчитывает, что война вот-вот кончится. А когда понимает, что «конца-края ей не видно», всеми правдами и неправдами добывает себе заветную «бронь». Таков его выбор. Война снимает с него розовые очки, доказывая, что в музыке он далеко не гений. И погибший Борис остается для него неизбывной ноющей болью - Марк до конца жизни будет сравнивать себя с двоюродным братом, и сравнение будет не в его пользу.
Под стать своему подопечному ушлый концертный администратор Чернов (Владимир Носик), умеющий устроить себе сладкую жизнь, невзирая на голодное время. Отличную пару составляет ему Антонина Монастырская (Светлана Аманова), та самая ленинградская мадам, живущая так, словно война ее совершенно не касается. Актриса создает объемный образ женщины, которая не смеет признаться себе в полной никчемности и ненужности на этом свете. Пустоту жизни она маскирует чем угодно: нарядами, пошлым романом с Черновым, застольями, жалкой пародией на ее прежние роскошные довоенные банкеты. Она выбирает мишуру самообмана, поскольку правда ей не по силам. Такой же неоднозначный образ создает и Екатерина Базарова, играющая Нюрку-хлеборезку. Чувствуется, что Нюре при мехах и деликатесах, жизнь, которую она ведет, не особо и нравится, вот только вырваться из привычного круга она не может, да и не хочется лишиться привычного уровня обеспеченности.
Финал в спектакле открытый. Нить времен протянута от бороздинского стола, вокруг которого собрались и живые, и ушедшие; через военную хронику, на которой нет ни единого выстрела, только солдаты, увязая по колено в непролазной грязи, тащат на руках пушки; к кадрам, запечатлевшим шествие «Бессмертного полка» в самых разных уголках планеты, а от них - к зрительному залу, вставшему, как один человек. И над всем этим два голоса: Арсения Тарковского, читающего одно из самых пронзительных своих стихотворений - «Жизнь, жизнь», и Марка Бернеса, поющего «Журавлей»...
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?..
Пешкова Виктория, "Страстной бульвар, 10"
Выпуск №10-260/2023
Партнеры
Информационная поддержка
