Новости

В Малом театре – премьера. Спектакль в постановке Алексея Дубровского – «Собачье сердце». Повесть Михаила Булгакова, написанная немногим менее 100 лет назад, увы, по сей день актуальна. И, конечно, спектакль – бенефис Василия Бочкарёва. Народный артист России в прошлом году отметил 80-летие.

20-е годы ХХ столетия вместили в себя всё – от гражданской войны, как следствие революции 1917-го, до разрухи, НЭПа, бурлящего времени, в котором новое было очень непонятным и страшным, но неумолимо приходило на смену старому. Ещё жила и работала в столице и крупных городах профессура, ещё были в старых домах ковры и мраморные лестницы, ещё помнили многих жильцов швейцары… Но ковры стали убирать, как и калоши, мраморные лестницы заполнились следами от уличной распутицы по осени и зиме… Карл Маркс «не запрещает забивать досками 2-й подъезд Калабуховского дома и ходить по черной лестнице», а всё равно забивают, ходят, калоши крадут.

И всё же при таких новых порядках Филипп Филиппович (Василий Бочкарёв) – профессор медицины с мировым именем – продолжает работать, ибо другого он не только не хочет, но и не умеет. Наука занимает его мысли и ум. Он занимается омоложением организма, к нему выстраиваются очереди из пациентов, что похвально. Люди хотят не сколько вечной жизни, сколько вечной молодости. Некоторые дамы готовы ради этого платить втридорога за операцию лишь бы быть «под стать» молодому любовнику, «этому Морицу». Наш же профессор не только умен, он – экспериментатор, однажды решившийся на весьма любопытный опыт. Что из этого всего вышло, мы все знаем, но обо всем по порядку.

Шарик (он же позже Полиграф Полиграфович Шариков, актер Владимир Тяптушкин) может исполнить и дворового серого пса, и наглого нового хозяина профессорской квартиры. Полиграф Полиграфович, конечно, страшнее и куда зловещее, чем подобранный Филиппом Филипповичем пёс Шарик. Если бы профессор мог знать заранее, чем всё может окончиться… Поменять кардинально он бы ничего не смог, но одним негодяем стало меньше. Однако же прозрение пришло через несколько дней после операции. С Шариковым справиться никто не мог: ни два человека с высшим университетским образованием, ни дамы – Дарья Петровна (Алена Охлупина), ни Зинаида (Мария Кривенцева). Обе воспитаны, обе мастерски умеют с большим вкусом и праздничной торжественностью застилать обеденный стол белоснежной накрахмаленной скатертью. Они – хранительницы того порядка, уюта, красоты, что скоро уйдут. Всё в доме профессора протекает чинно и благородно, здесь царствует порядок и чистота, резная мебель, фикус в кадке, картины на стенах. Филипп Филиппович за обедом газет не читает, но толк и вкус в принятии пищи знает, кроме того, учит этому же и коллегу – доктора Борменталя (Игорь Петренко).

Доктор Борменталь – немногословен, но точен в формулировках, он предан своему учителю. Доктор Борменталь силён, ибо справиться с новоиспечённым Полиграфом Полиграфовичем, вобравшим больше черт от Клима Чугункина, чем от Шарика, далеко не так просто. Если собаку можно приручить, научить, отучить и воспитать лаской, то с Полиграфом в кожанке и маузером такие методы не работают. Коты, за которыми то и дело гоняется Полиграф (к слову, весьма смешная сцена, где кот – мягкая игрушка), безусловно, явление временное. Гораздо хуже обстоят дела с мыслями, идеями и поведением. Хоть сколько профессор ни говори раз «Учиться, учиться и учиться» (ленинская фраза в исполнении Филиппа Филипповича звучит иронично, но, думается, что она очень к месту), всё бесполезно.

Шариковы Шариковыми и останутся, тем более что у таких помощников и советчиков хоть отбавляй, впрочем, достаточно одного Швондера (Михаил Мартьянов). Тот и на работу в подотдел очистки устроит, ибо бездомных бродячих котов в Москве уж очень много, и книжки «нужные» почитать посоветует, и пропишет. Только вместе с таким жильцом в квартире находиться – мука мученическая. Выход один – снова операция и снова превращение, только уже человека в собаку. Эксперимент профессора Преображенского на диво смел и опасен, но так-то оно куда как безопаснее. Можно сидеть в кресле, слушать «Элегию» Массне и любоваться собакой, что к тебе ластится. Беда в том, что и это тоже ненадолго.

Башня Татлина, с внутренней красной подсветкой – метафора новой эпохи, пришедшей на смену уходящей, возвышается на сцене (сценография и костюмы – Мария Утробина). На её фоне лихо пляшут солдаты и матросы, поет хор (все массовые сцены прекрасны). Тут же бегают мальчишки с сенсацией в газетах об эксперименте профессора Преображенского, коллеги Филиппа Филипповича хвалят его достижения. Калабуховский дом, где пока еще пытаются сохранить достоинство, размеренность, спокойствие даже в самых неблагоприятных и непредвиденных обстоятельствах профессор Преображенский и его домочадцы, живёт, но всё тщетно. Придут ещё другие Шариковы, многое будет забыто, попрано, выбито, уничтожено.

«Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах», – знаменитейшая фраза профессора до сегодняшнего дня нам необходима. Многое уйдет безвозвратно, но, к счастью, не всё.

Марина Абрамова, "Музыкальные сезоны", 17 февраля 2023 года

https://musicseasons.org/ot-revolyucionnyx-pesen-d...