Новости

«К 105-летию со дня рождения Елены Николаевны Гоголевой»

Е.Н. ГОГОЛЕВА
«НА СЦЕНЕ И В ЖИЗНИ»
ЛЮДИ, КОТОРЫЕ УКРАШАЛИ ЖИЗНЬ. КАПИЦА

Я писала о замечательных мастерах Малого театра. Но жизнь была ко мне щедра и великодушна и подарила много других встреч с людьми искусства, науки, политики. О некоторых из них я уже рассказывала.

Сейчас хочу продолжить свой рассказ.

Это было до войны. 1940 год. Я отдыхала в санатории «Сосны». Почему-то я изменила Кисловодску, где любила обычно проводить отпуск, и осталась под Москвой. «Сосны» тогда только что отстроились.

В тот год в «Соснах» жили Хмелев, Охлопков и еще несколько товарищей. Более молодые отдыхающие, объединившись, часто отправлялись на прогулки в байдарках по Москве-реке и на велосипедах по окрестностям Николиной Горы. Однажды во время одной из таких прогулок нас настигла гроза и сильный ливень. До «Сосен» было далеко. Санаторий виднелся, но... на другом берегу Москвы-реки. Что делать? Промокшие, смеясь, решили мы искать брода, чтобы кратчайшим путем добраться домой. Взяв в руки велосипеды и подшучивая друг над другом, мы спустились по откосу к реке. Меня подхватили на руки, и мы пошли по воде, яко по суху, под все усиливающимся дождем. Смеху и шуток было предостаточно; однако же, переправившись с грехом пополам на другой берег, мы поняли, что до санатория еще очень далеко, а промокли мы до нитки. Кто-то узнал забор и видневшуюся вдали дачу академика Капицы. И мы сочли единственно разумным идти к нему.

Я не была знакома с Капицей и его семьей. Но наше бедственное положение не позволяло раздумывать о приличиях. До калитки идти не близко. Вот и полезли через забор. Эскапада так эскапада! До конца! Хорошо, что в саду не было собаки и мы благополучно добрались до террасы. А на террасе нас встречала жена Петра Леонидовича Капицы. Она торопила всех скорее войти в дом, обогреться и обсушиться у ярко горящего камина. И все это так просто и радушно, что я почувствовала себя как дома. Мне казалось, будто я знакома с Анной Алексеевной тысячу лет. В дверях гостиной стоял сам хозяин. Он буквально умирал от хохота, разглядывая наши жалкие, промокшие фигуры. Оказывается, Капица давно наблюдал за нами из окна и видел, как мы лезли через забор. Когда же мы наконец уселись у камина, он подробно и остроумно стал изображать наши акробатические упражнения, правда, отдавая должное и моей ловкости. Словом, перед нами был милый, обаятельный человек, простой и веселый, даже задорный. И я никак не могла себе представить, что это великий ученый, сделавший крупнейшие открытия в области физики.

Капица всем интересовался, расспрашивал о нашей прогулке, о жизни в «Соснах», о том, кто там сейчас отдыхает. Когда же он узнал, что там проводят отпуск Хмелев и Охлопков, речь невольно перешла на искусство, театр. Несмотря на свою занятость, Петр Леонидович видел много спектаклей, хорошо знал московские театры и помнил западные. Он подробно и интересно говорил о «Комеди Франсэз». Гитри был его любимый актер, о нем он мог рассказывать часами. Знал и английских актеров. А как любовно и увлекательно говорил Капица о литературе! Он был великолепный собеседник, человек огромной культуры и неистощимого веселья. Мое традиционное представление о хмуром ученом-физике, занятом только опытами, взрывами и тому подобным, рассеялось. Чудесный вечер! Замечательное знакомство! Говорили о природе, окружающей нас, о красоте средней полосы России, с которой, по мнению супругов Капицы, ничто нельзя сравнить.

Оба сына Петра Леонидовича, тогда еще совсем мальчики, возились у себя на втором этаже с каким-то вороном. Конечно, мы все гурьбой отправились наверх. В почти пустой комнате оба младших Капицы сидели на корточках перед громадной черной птицей, довольно свирепо встретившей нас. Мальчики где-то подобрали раненого ворона и старались его вылечить и приручить. Как я узнала потом, последнее не удалось. Придя в нормальное состояние, ворон этот стал грозой всего дома, и все вздохнули с облегчением, когда он улетел.

Вот так началось мое знакомство с удивительными людьми. Анна Алексеевна была дочерью знаменитого кораблестроителя академика Крылова. Образованнейшая женщина, владеющая свободно несколькими языками, прекрасная хозяйка, она была душой дома. Сам Капица напоминал большого ребенка. Всем интересовался и живо откликался на любую шутку. Крупный ученый, он говорил об искусстве интереснее, чем искусствовед. Здесь же, на территории участка, рядом с дачей, Петр Леонидович ухитрился в простом сарае устроить свою лабораторию. Навещая позднее семейство Капицы, я заметила, что все они ходили на даче босиком, ничуть не стесняясь при этом посетителей. Зимой Петр Леонидович с семьей жил в специально выстроенном для них коттедже в парке, недалеко от площади Гагарина. Там все было на европейский лад.

Помню, однажды Петр Леонидович захотел показать нам свое открытие, что-то новое в области гелия. Я, честно говоря, ничего вообще не понимаю в физике. В институте при 12-балльной системе я по физике редко-редко получала 9, а в выпускном аттестате, чтобы не лишить меня серебряной медали, мне поставили удовлетворительно—10. Так вот, без особого энтузиазма, только чтобы не обидеть Петра Леонидовича, я пошла в его лабораторию. Он ввел нас в какое-то довольно прохладное. помещение (лаборатория находилась здесь же, в парке), и я увидела нечто огромное и излучающее холод, но очень красивое и напоминающее своей белизной сахарную голову. В ответ на наш недоуменный взгляд радующийся и торжествующий Петр Леонидович сказал нам, что это и есть гелий! Гелий! К стыду своему, я ничего не поняла. Но изобразила на лице интерес и с нетерпением ждала, когда можно будет вежливо уйти, ибо эта великолепная белая гора уже достаточно меня заморозила.

Рядом с зимним коттеджем Капицы находился похожий дом академика Н. Н. Семенова, куда я благодаря Капицам оказалась приглашена. Все удивлялись необыкновенным фигурам, вазам и даже самовару, выдуваемым в лабораториях Семенова. Сам Николай Николаевич со своей женой также были очаровательной парой. Он тоже радушный, веселый и всем интересующийся человек. Он тоже разбивает все представления о замкнутом в своей учености человеке. Мне часто потом выпадало счастье бывать в обществе этих ученых. Как хорошо, легко и интересно было с ними. И какое удовольствие доставляло наблюдать подчас почти детский восторг от какой-нибудь шутки и остроумного рассказа.

Помню, это было во время войны. Капицы жили в Казани. Проездом на фронт в феврале 1942 года наша бригада на несколько дней остановилась в Москве. Я опять долго ничего не знала о сыне. И шла, погруженная в свои невеселые мысли, мимо гостиницы «Москва». Вдруг кто-то сзади обнимает меня и радостно приветствует. Смотрю — Петр Леонидович Капица. Возбужденный морозом, хорошими вестями с фронта и еще чем-то, он находился в веселом настроении. Я не смогла рассказать ему о своих волнениях, да он и не дал мне этой возможности, усиленно тащил в гостиницу, на ходу говорил о жизни своей семьи в Казани и... о том, что получил Государственную премию. Медаль эта здесь, у него в номере, и ему просто необходимо мне ее показать. Он был так горд этой наградой, ему так хотелось с кем-нибудь поделиться своей радостью, а тут неожиданно подвернулась я. Видя и понимая его настроение, я, конечно, не смогла ему отказать. И вот мы в его номере. Здесь царит хаос, все разбросано, чемоданы полураскрыты, но Петр Леонидович, ни на что не обращая внимания, бросается к одному из саквояжей и где-то на самом дне находит заветный футляр... Надо было видеть, как блестели его глаза, как весь он точно светился. Я радовалась вместе с ним. И, естественно, ничего не сказала ему о своем материнском горе. Этим уже много позже я поделилась с Анной Алексеевной в холодный дождливый вечер, сидя на террасе их дачи. Она, как мать, поняла меня. С ней можно было говорить о моей боли.

Ну, это все происходило потом, а тогда, в 1940 году, было другое—лето, эскапады, вроде перехода вброд речки, костюмированный бал, устроенный вместе с неугомонным Охлопковым, на котором, конечно, присутствовал Капица. А «костюмы» состояли в том, что Николай Охлопков надел на себя мое платье, а я напялила чьи-то брюки. Много смеялись, шутили, веселились. Кто-то, может быть, и знал, что надвигается неминуемая беда, но мы-—мы ничего не знали. Случались пока лишь театральные горести. А лето стояло чудесное.

Как-то много лет спустя ко мне на дачу приезжал Андрей Капица, уже член-корреспондент АН СССР. Он побывал на Дальнем Востоке, приехал в отпуск и вот навестил меня. Такой же приятный, веселый, общительный, как и его родители. Довелось мне слышать, как о другом своем сыне Петр Леонидович с гордостью говорил: «Вот, перещеголял отца! Мы, старые физики, им, молодым, в подметки не годимся!» А у самого — законная гордость за Сергея, ибо кто не знает ученого Сергея Петровича Капицу, который кроме своей основной научной работы ведет интереснейшую передачу по телевидению — «Очевидное — невероятное».