Новости

Юбилей одного из уникальнейших мастеров отечественного театра, Василия Ивановича Бочкарева, народного артиста России, лауреата государственных премий России и премии Правительства России, широко известного и любимого не только постоянными зрителями спектаклей Малого театра, которому артист служит с 1979 года, но и теми, кто высоко ценит его работы в кинематографе и на телевидении — радость для коллег, поклонников, зрителей. Мысли об этом событии опрокинули память в 70-е годы прошлого века, когда Василий Бочкарев, служивший в Московском драматическом театре им. К.С. Станиславского, буквально покорил какой-то не совсем привычной в то время особенностью существования в совершенно разных, до полярного, пространствах поставленных спектаклей.

Кажется, впервые мне довелось увидеть его в роли Летчика в «Маленьком принце» А. де Сент-Экзюпери, и невозможно забыть общение этого героя, в котором Бочкарев естественно соединял автора и персонажа, с неожиданно встреченным в пустыне мальчиком, пришельцем с другой планеты, нежным, наивным, ничего не знающим о Земле, на которую попал. Объясняя, рассказывая, Летчик словно и сам возвращался в пору своего детства: что-то мальчишеское просыпалось в нем, но он не мог забыть об окружающих опасностях, стараясь не показать свою тревогу Маленькому принцу…

А потом были трогательный Лариосик в «Днях Турбиных» М. Булгакова; страдающий, мятущийся, подобно своему создателю, Федор Протасов («Живой труп» Л.Н. Толстого); Джим в спектакле Л. Варпаховского «Продавец дождя» Р. Нэша; купец Белугин, проходивший непростой путь от провинциала, оказавшегося в столице и мгновенно влюбившегося в первую же красавицу, до человека, осознавшего, что любовь — это не просто увлечение, а процесс, нередко требующий не только воспитания своей избранницы, но и собственного внутреннего слома. Порой и достаточно жесткого…

Были и другие роли, которые не забыты. Тем более что одна из них в мелочах оживает перед глазами спустя десятилетия — Павел в «Первом варианте «Вассы Железновой» М. Горького, поставленный Анатолием Васильевым. Материал, к которому, насколько известно, никто до этого режиссера не обращался, заставил и в творчестве советского классика открыть неизведанное. Точно писала об этой работе Бочкарева Полина Богданова: «Павел (Василий Бочкарев) не знает, куда себя деть. Носится по дому как угорелый, всегда по одним и тем же «маршрутам». То к Прохору на голубятню. То к Вассе со своими страданиями, болью, стонами. Вылетит с белой повязкой на голове — уже довел себя до страшных мигреней, — беснуется, всех распугивает. Вдруг назло матери устроит истерику. В таком бывает состоянии, когда, обессиленный от ее равнодушия и брани, перестает владеть собой, ничего не видит и не помнит. После становится гадко, вновь убегает к себе, чтобы через некоторое время появиться и продолжить свое публичное томление». Вот эта неприкаянность, внутреннее неприятие жизни, которая только казалась сложившейся, устоявшейся, доводящее до отчаяния, были сыграны артистом настолько сильно и… безнадежно, что не позволяют забыть.

Василий Иванович Бочкарев пришел в труппу Малого театра не просто зрелым мастером, но представителем школы, традиции которой вошли в его плоть и кровь. В свое время он закончил Высшее театральное училище имени М.С. Щепкина (курс В.И. Коршунова), студентом выходил на прославленные подмостки и в каждой своей роли все больше убеждался в незыблемости впитанных им традиций и идеалов актерского мастерства. Из дня сегодняшнего это можно оценить как возвращение под крышу родного дома. Так и случилось.

Как щедро, разнообразно, ярко играет Бочкарев в спектаклях по А.Н. Островскому: от недалекого, наивного, грезящего наяву Миши («Женитьба Бальзаминова») до буйного в каждой своей эмоции Хлынова («Горячее сердце»); от благородного, светлого Нарокова, для которого нет жизни вне театра («Таланты и поклонники») до таинственного Неизвестного («Пучина»), от лукавого, завораживающего своей«игрой» Силы Грознова («Правда — хорошо, а счастье лучше») до Флора Федулыча Прибыткова («Последняя жертва»), наполненного таким мощным, истинно мужским обаянием, достоинством, внутренней силой и непоказным благородством, что «Золотая Маска» в номинации «Лучшая мужская роль» не могла не удостоить эту роскошную актерскую работу. А вслед Прибыткову появился Потап Каркунов, «хозяин жизни», видящий едва ли не главным ее смыслом кураж над окружающими до последних часов жизни. Чем ближе смерть — тем изощреннее его выдумки («Сердце не камень»)…

Овладев едва ли не всеми тайнами и загадками русского характера и мировоззрения независимо от временной, социальной и прочих принадлежностей, Василий Бочкарев удивительно точно существует и в пространстве мировой классики. Всем, кто видел спектакли, трудно забыть такие полярные работы артиста, как Вурм в «Коварстве и любви» Ф. Шиллера, Меркаде в «Дельце» О. де Бальзака, Альфред Илл в «Визите старой дамы» Ф. Дюрренматта, Лука Купьелло в «Рождестве в доме Купьелло» Э. де Филиппо, неустанно мастерившего вертеп как символ идеальной семьи, но не видевшего сложностей во взаимоотношениях самых близких. Об этих ролях написано меньше, чем о тех, что по праву считаются вершинными достижениями Василия Бочкарева — Борис Годунов в «Царе Борисе», заключительной пьесе трилогии А.К. Толстого, за которую артист был удостоен Государственной премии России, непривычный Расплюев в «Свадьбе Кречинского» А.В. Сухово-Кобылина и во многом неожиданно раскрытый доктор Львов в «Иванове» А.П. Чехова.

Татьяна Сергеева писала о Борисе Годунове: «Актер подробно, поэтапно показывает, как совесть выжигает царя изнутри, иссушает, разрушает телесную оболочку, замучивает до смерти. Это больная совесть гнетет человека и корежит, белит волосы на голове и истощает силы, замедляет движения и прерывает дыхание. На глазах зрителей фигура заглавного героя истончается, усыхает, умаляется, видно, как тяготят, давят Бориса тяжелые царские одежды… Голос теряет былую силу и гибкость». С этой оценкой трудно не согласиться.

Впрочем, однозначных выводов о том, что более или менее выдающееся в работе артиста, быть не может. Особенно — когда речь о таком Мастере, как Василий Иванович Бочкарев. При том количестве восхищенных поклонников, которые были, есть и будут у него, у каждого из зрителей свой «заветный список» ролей артиста в театре, кинематографе, на телевидении (хотела бы увидеть того, кто не раз посмотрев «Плотницкие рассказы» В. Белова по ТВ или в интернете, не поддался навсегда обаянию и естественности Бочкарева! Или оставшегося равнодушным к до сих пор демонстрируемому по ТВ сериалу «Следствие ведут знатоки», где в одной из теленовелл, «Бумеранг», он играет одинокого отца двух малышей, простого шофера, попавшего в ловушку, расставленную отпетым мерзавцем). И в этих ролях, где Василий Бочкарев представал типичным социальным героем «из простых», он вызывал абсолютное доверие человека из привычной уличной толпы.

Чтобы привести мой личный список —журнальной статьи явно окажется мало. Поэтому придется ограничиться лишь самыми памятными и любимыми. Их тоже накопилось немало, но, например, из почетного ряда таких исполнителей роли Расплюева, как Игорь Ильинский («Свадьба Кречинского») и НиколайТрофимов («Смерть Тарелкина»), сыгранных в разных театрах в разное время, Василий Бочкарев в мюзикле В. Соломина и А. Четверкина выделялся для меня особенной, можно сказать, той современной раскованностью, что отличала смену исторических эпох, бурное, смутное окончание ХХ века. В стремительной смене интонаций этого Расплюева, в его взглядах, почти незаметно переходящих от лукавых к наивным, от просительных к негодующим; в его подвижной мимике и замечательной пластике жила такая способность к мгновенному мимикрированию, что можно было только диву даваться!..

А каким неожиданным был его Вурм в «Коварстве и любви»! Именно — неожиданным, потому что этого знакового персонажа, воспринимаемого традиционно как кукловода, туго закрутившего пружину интриги, трудно было воспринять как жертву сильного чувства безответной любви. А Василий Бочкарев сыграл именно это. Страсть к Луизе толкает его на подлость, этот застегнутый на все пуговицы снаружи и изнутри человек в какой-то момент не может сдержаться и совершает то, что станет крахом всей его никчемной жизни…

Совсем иной — бальзаковский господин Огюст Меркаде, делец на грани разорения. Сколько же выдумки, актерства, откровенного плутовства, но и детской наивности в этом персонаже! И Бочкарев блистательно разыгрывает каждую новую ситуацию, как бы стремительно не менялись очертания происходящего.И, конечно, едва ли не всеми критиками была единодушно отмечена сцена, придуманная Меркаде для того, чтобы занять у старого друга по наполеоновской гвардии денег: завтрак на двоих сервирован на пушечном лафете под боевым знаменем. «Бойцы вспоминают минувшие дни…» Трогательно и действенно, особенно — когда используются те интонации и мимика, которыми щедро наделяет своего героя Василий Бочкарев…

Этот артист обладает поистине уникальной энергетикой, что органично включает в себя незыблемую верность традициям русского психологического театра, импровизационность, чувство партнерства и ансамблевости, незаметное глазу, но ощутимое зрителями смешение и переходность красок — от густых, масляных, до тончайших акварельных. Потому столь разнообразны его роли, в каждой из которых артист, не щадя себя, умеет, оставаясь верным автору, времени создания того или иного произведения, вывести образ, казалось бы, незаметно, на самое острие сегодняшних проблем и характеров. Так происходило в его работах начального периода и стало более острым, отточенным в ролях 2000-х: в тех, о которых уже сказано, и в тех, хотя бы назвать которые необходимо. Павел Протасов («Дети солнца» М. Горького) предстал в интерпретации артиста до такой степени погруженным в свои исследования во имя человечества, что живой, существующий рядом человек для него стал «другой планетой», а в спектакле «Большая тройка (Ялта45)» Бочкарев исполнил роль Иосифа Сталина, трактуя эту личность не столько одной из страшных фигур ХХ века, а как стратега и политика. В «Мертвых душах» Н.В. Гоголя Бочкарев воплотил образ Плюшкина, в котором обнажил отнюдь не комизм, а неподдельный трагизм персонажа. Также, хотя и совершенно иными красками, обрисовал Василий Бочкарев Фому Опискина в спектакле «Село Степанчиково и его обитатели» по Ф.М. Достоевскому, и герой предстал не только в своей мерзости показного святоши, но отчасти и как жертва общества, готового отказаться от реальности во имя мнимости. И были запомнившиеся Арган в «Мнимом больном» Ж.Б. Мольера, сам господин Мольер в спектакле «Мольер» («Кабала святош»)…

И еще много, очень много сыграл замечательный артист Василий Иванович Бочкарев на сцене, в кинематографе, на радио, подарив свой столь богатый интонациями голос и артистам зарубежных фильмов, которые озвучил. Ему посчастливилось работать с такими режиссерами, как Борис Львов-Анохин, Андрей Гончаров, Иван Бобылёв, Леонид Варпаховский, Анатолий Васильев, Борис Морозов, Леонид Хейфец, Сергей Женовач, Адольф Шапиро, преподавать в родном Театральном институте им. М.С. Щепкина.

Уникальный Мастер, Василий Иванович Бочкарев уникален во всем — это ощущается даже в эпизодическом общении. Пусть его Дар Божий служит многочисленным зрителям и партнерам еще очень долго!..

Наталья Старосельская, "Страстной бульвар, 10", 3-253/2022