Новости

ПРЕМЬЕРА – 20 ноября 2003 года.
«Старый добрый ансамбль» И.Губача

«Всё, что вам нужно – это любовь»

Интервью с режиссёром Владиславом Константиновым

- Владислав Георгиевич, Вы ставите уже вторую пьесу Иржи Губача, и Вас по праву можно назвать одним из главных популяризаторов этого замечательного чешского драматурга в России. В «Корсиканке» рассказывается о последней ссылке Наполеона. А каков сюжет «Старого доброго ансамбля»?
- В этих двух пьесах много общего: и там, и там затрагивается тема уходящего поколения. Собираются через 40 лет музыканты-гимназисты и пытаются воспроизвести отношения времён своей юности. И оказалось, что ничто не забыто — ни первая любовь, ни какие-то давние конфликты, которые были незначительными и вдруг выросли до глобальных размеров. Почему они бегут в прошлое? Да потому что на фоне современной жизни оно представляется лучезарным. В «Старом добром ансамбле» заняты ведущие мастера Малого театра, и они такого же возраста, что и персонажи. Думаю, каждому из них есть, что сказать в этом спектакле.
- По-моему, попадание актёров и действующих лиц стопроцентное.
- Да, и я уверен, что Иржи Губач был бы доволен таким распределением. Каждый исполнитель несёт определённую задачу, будь то великолепный Борцов – играющий человека, чья жизнь не состоялась, несмотря на то, что он известный адвокат. Прекрасно играет Носик, думаю, у него будет очень хорошая работа. Он сумел найти суть своего персонажа, восторженного, готового всё отдать этим людям. Интересная работа намечается у Торопова. В обыденной жизни это очень трогательный человек, ходячая энциклопедия Малого театра.
- У Вас не возникало ощущения, что эта встреча состоялась напрасно, потому что люди, всё время ищущие утешения в прошлом, не могут, в конце концов, не осознать, что жизнь прожита зря?
- Да, эта мысль лежит на поверхности пьесы. Но в финале, когда герои стоят все вместе, обнявшись, понимаешь, что в жизни у них было не только плохое. Пьеса – очень тонкая по своей природе отношений, и вдруг автор решает её как комедию. Я всё время думал – почему же комедия? Ведь там столько драматических моментов! Очень хорошо подсказал Юрий Мефодьевич: они как дети в песочнице, которые ссорятся по любому пустяку.
- «Детям» уже почти всем восьмой десяток!
- Вот-вот. Человек стареет внешне, а внутри-то он ещё молод. Вот где трагедия! И комедия одновременно, потому что, например, профессор, доктор наук, такой сдержанный, интеллигентный, вдруг превращается в настоящего хулигана. Так что, моя главная задача – вытащить молодую сущность самих артистов.
- А может быть, в этой способности из восьмого десятка вернуться в глубокое детство есть какая-то чешская специфика, потому что мне кажется, что отечественные пенсионеры, встретившись, никогда не стали бы говорить о любви. Они принялись бы честить власть, рассуждать о политике, о ценах…
- А Вы знаете, я, когда прочёл эту пьесу, пошёл в Парк культуры имени Горького, и увидел там тусовку – «кому за 70». И я посмотрел – как они танцуют, радуются жизни, какие у них романы, какие ревности… Старость многогранна. Ты уже прожил много лет, и начинаешь понимать, что время уходит. Как Адик говорит: «Люди! Вы всё время ссоритесь, но остановитесь, ведь самое главное – окружающая жизнь, и нужно нести добро».
- Об Адике хотелось бы поговорить особо. Многие его реплики очень похожи на рассуждения Жозефины Понтиу из пьесы «Корсиканка».
- Да, что-то общее есть. Мне кажется, Адик(его замечательно играет Юрий Каюров) нашёл свою нишу. Этот человек – от Христа, настолько он открыт, одухотворён и доверчив... Со временем мы теряем эти качества, так что герои Губача просто возрождают то, что должно быть во главе угла любых отношений. Есть такое выражение: «Уходящая натура». То, что уходит, никогда не вернёшь. Все мы говорим о вечности, глядя на памятники, а вечность человека заключается в том, что он оставляет в сердцах других нечто, дающее возможность жить дальше, верить, надеяться и любить.
- И ведь добрый, светлый, доверчивый Адик приносит самую большую жертву – он отказывается от любви.
- Да, но тем не менее, я могу его понять… У нас в спектакле заняты две изумительные актрисы – Лилия Витальевна Юдина и Алевтина Николаевна Евдокимова. Женские образы вносят определённую лепту и в сюжет, и в отношения между центральными персонажами. Есть страстная женщина-Отелло, для которой смысл жизни в любви, но от этой любви Адику почему-то становится тошно.
- Попробуйте выпивать по три литра молока в день, уж лучше, когда сразу задушат!
- И в то же время, когда женщины появляются на сцене, мужчины сразу молодеют и подтягиваются. Взять, к примеру, героиню, которую играет Лилия Витальевна. Андулу очень любили, она была идолом всей молодёжи. И вот приезжает роскошная, красивая женщина, у которой есть всё, кроме главного: любви. Лилия Витальевна очень интересно делает эту работу. Вообще, это очень азартный, любящий человек, бескомпромиссный и в то же время наивный. А вот Аллочка — добрая, пытающаяся понять, помочь, приласкать. Ей сложно, потому что приходится играть более жёсткую даму, готовую утопить своего Адика в молоке. Любовь бывает всякая. И такая, от которой можно сойти с ума.
- Но в пьесе есть ещё и третий женский персонаж. Хотя эта героиня и не появляется на сцене…
- Да, персонажи Борцова и Кочеткова влюблены в одну и ту же девушку, которая, наверное, уже бабушка… И до сих пор ссорятся из-за неё. Кто же такая эта Марушка? Приедет она или нет, пусть об этом узнает сам зритель. Но то, как они переживают, как ждут Марушку, и что она значит для них – только за одно это можно любить милых стариков, остающихся такими же безрассудными, любящими и наивными, как в юности.
- Воровать цветы всё равно нехорошо.
- Да, но для этой женщины они готовы на что угодно!
- Хотелось бы поговорить о пьесе «Соло для часов с боем». Многие, узнав о том, что в Малом театре репетируется спектакль, рассчитанный на старшее поколение исполнителей, сразу вспоминают эту МХАТовскую постановку. Что, на Ваш взгляд, роднит пьесы Губача и Заградника, и чем они друг от друга отличаются?
- Роднит, в первую очередь, тема уходящего поколения. И большие мастера, занятые в обоих спектаклях. Что же касается отличий… В то время, когда была написана и поставлена пьеса «Соло для часов с боем», общество и государство проявляли хоть какое-то внимание к проблемам стариков. А сейчас связь поколений разрушена, и старики оказались на обочине жизни. Пьес, в которых затрагивались бы подобные проблемы, в репертуарах московских театров сейчас нет. Поэтому так важно, что у нас будет идти «Старый добрый ансамбль». Какие ещё отличия? Герои Губача — музыканты. Это по своей природе особые люди, в них изначально заложен фундамент творчества. И они не просто собираются все вместе, как у Заградника, а пытаются сыграть. А это возможно только при наличии духовного родства. Так что, если «Соло для часов с боем» – реквием по уходящему, то Губач подсказывает нам выход: когда миром правят любовь и взаимопонимание, у нас есть шанс остаться людьми.
- Вы упомянули, что персонажи – музыканты, много лет назад они все вместе играли в школьном ансамбле. В чём для Вас, как для драматического режиссёра, были трудности и преимущества постановки, в сущности, музыкального спектакля?
- Встреча с композитором Григорием Гоберником дала мне возможность найти новый подход к работе с драматургией. Дело в том, что Гоберник – не иллюстратор, он как бы композитор-режиссёр «Старого доброго ансамбля». Предлагаемые им музыкальные подтексты выявляют второй план того или иного персонажа. Григорий Яковлевич сочинил прекрасную оригинальную музыку, в которой есть одновременно и детскость, и глубина. Я думаю, что своим успехом «Старый добрый ансамбль» во многом будет обязан Гобернику.
- Можно ли на основании пьес Губача говорить о его жизненной философии, и какова она?
- Вы правильно сказали насчёт общности Жозефины и Адика. Мне кажется, что философия Губача действительно заложена и в «Корсиканке», и в «Старом добром ансамбле». Помните, Наполеон спрашивает Жозефину: «Чему мне радоваться?», и она отвечает: «Морю, дню, чайкам, ты должен научиться любить жизнь и беречь каждую секунду»… Адик говорит: «Когда я просыпаюсь, я не смотрюсь в зеркало, потому что ничего интересного там уже нет. Я смотрю вокруг». Эта способность Адика и Жозефины воспринимать окружающий мир и людей с открытым сердцем даёт им ощущение того, что жизнь прожита не зря. Так что, философия у Губача проста: люби – и будешь любимым. Вот и всё.
- Адик – это луч света в тёмном царстве. Но есть и противоположный полюс – Шаня. Если детство – период максимализма, почему все этого Шаню терпят?
- Они его жалеют. Ведь из всех персонажей Шаня(изумительный Афанасий Кочетков) самый несчастный. Когда-то он был лидером этой компании. А сейчас перед нами человек, сбежавший на встречу с друзьями из дома для престарелых. И бузит там Шаня не оттого, что он такая шпана, просто он восстаёт против духовной смерти человека. Поэтому он швыряется в других стариков чёрствыми булочками, пытаясь их расшевелить, и так далее. По своей природе Шаня был и остаётся бунтарём, только сейчас он превратился в Дон Кихота, воюющего с ветряными мельницами.
- Дон Кихот был добрый!
- Доброта Шани – в природе бунтарства. Почему друзья его прощают? Они понимают, что весь этот бунт зиждется на любви.
- Что ж тут доброго – запульнуть в ближнего своего чёрствой булочкой?!
- А чтобы не спал! Чтобы любил жизнь, чтобы сопротивлялся! Но всё-таки в конце пьесы этот бескомпромиссный человек говорит о себе очень жестоко: жизнь-то прожита не так. И вылечило его только внимание друзей, которые до сих пор любят и ценят Шаню. Плюс, наверное, понимание того, что во всех его несчастьях виноваты не только окружающие, но и он сам. Вообще сложно сказать однозначно – кто из них прав, кто виноват. Я могу только сопереживать этим людям и не имею никакого права их судить. Но я понимаю, что самую главную ошибку они совершили, когда разъехались. Если бы они были вместе, может быть, им было бы легче выжить.
- У Вас не возникает ассоциации с замечательным советским фильмом «Белорусский вокзал»?
- Потрясающая ассоциация, совершенно точная! Помню, как я был растроган, впервые посмотрев этот фильм. Актёры словно считывали собственную жизнь, и я за текстом видел Леонова, Глазырина, судьбы этих беззащитных защитников Отечества. И глядя на знаменитых актёров, работающих в моём спектакле, я думаю о том, что мастеров уровня Борцова или Кочеткова, или Евдокимовой, Юдиной, Каюрова, Торопова, Носика, наверное, больше не будет. Мне тепло с этими людьми, мне интересно с ними, и я уже немножко по-другому смотрю на окружающую жизнь.