Новости

Людмила Полякова: «Мы влюблялись в его Молчалина»

Я 64-го года выпуска, мы первый курс, который Виктор Иванович Коршунов выпустил самостоятельно. Ему было тогда около тридцати, а Юрию Мефодьевичу, тоже преподававшему у нас – двадцать пять. Все совпало божественным образом – наша юность, пробуждение тяги к духовному, к самосовершенствованию, расцвет молодости наших педагогов — красивых, талантливых, обаятельных! Когда, например, мы, студенты, смотрели спектакль «Коллеги», то Подгорный, Торопов, Коршунов казались нам просто богами, небожителями. Каким счастьем было общение с ними! И для меня это счастье непреходящее, которое дает силы на всю жизнь – и держаться, и выстоять. В те же самые шестидесятые годы вообще происходило духовное возрождение в стране – появление новой драматургии, новых литераторов, поэтов. Как мы бегали в Политехнический на творческие вечера! И вот это ощущение необыкновенного подъема связано у меня с училищем, любимым домом, и, конечно, прежде всего, с нашими педагогами. Когда мы смотрели «Горе от ума», где играл Виктор Иванович, все влюблялись в его Молчалина, потому что он был прекрасен!
Я сама очень эмоциональная, и мне важно, возникает ли, высекается ли при общении между мной и другим человеком искра. Она проявляется в глазах, в интонации. И нам хватало эмоциональности наших молодых педагогов, их красоты, молодости, обаяния, таланта. Мы существовали в единой среде дружеского приятия, влюбленности. Это были удивительные годы. Но жизнь, конечно, не стоит на месте, мы стали взрослыми. Я не буду касаться периода, когда работала в других театрах. Слава Богу, я вновь обрела свой дом, вернулась в Малый. И тут существует такая очень интересная психологическая вещь. Я до сих пор ничего не могу сказать поперек, вразрез своим педагогам, и, в частности, Виктору Ивановичу, потому что у меня осталось чувство благоговения, преклонения, уважения. Но есть момент, когда я могу отыграться — это пребывание на сцене. Особенно если роль позволяет смотреть на его персонажа немножко «сверху вниз» — как, например, в «Волках и овцах». И здесь уж я с таким наслаждением начинаю свысока обращаться с Чугуновым! Ужасно приятно, когда Виктор Иванович говорит мне: «Матушка, матушка!» и целует плечико. Это хорошее хулиганство, которое доставляет необыкновенный кайф!
В «Царе Петре» у нас с ним было всего несколько фраз, но они наполнены очень большим смыслом, поскольку я играла бывшую жену, уличенную в заговоре. Эта небольшая сцена была наполнена такой страстью… Вообще, партнеры лучше играют друг с другом, когда есть своя интересная жизненная ситуация, она играет за нас, и нам ничего, никаких эмоций не нужно добавлять в текст. Я до сих пор помню, как были насыщены реплики в «Царе Петре», равно как и в «Царе Борисе». Ведь у меня с Виктором Ивановичем сорок лет жизни рядом, страшно признаться! Впрочем, цифры для меня не существуют. Можно и в тридцать лет быть старым, а можно и в семьдесят молодым.
Что я взяла у него? Одержимость работой. Меня всегда потрясала в нем эта черта, я приняла ее как эстафету. Не думала, что стану таким же трудоголиком. Сколько мне людей говорят: «Что ты, отдохни…» Не понимаю, как это – отдыхать. Для меня работа – это счастье, наслаждение, кайф. Вот сейчас я больна, но я вышла на сцену, и сразу же наступило состояние полета.
Желаю Виктору Ивановичу здоровья, сил! Я люблю этого человека, благодарна судьбе за то, что она подарила мне встречу с Виктором Ивановичем, и что моя жизнь идет параллельно с ним уже столько лет.